А может,
отечественные, разрешенные почему-либо не устраивают их, а импортные
патентованные именно для их целей не подходят, да и достать сейчас
импортные очень сложно. Но мне ясно, что они прибегали к услугам Погосова.
- Что ж, у меня есть личные основания проверить это до конца, -
жестко сказала она и вышла...

Володя Покатило шел по длинному пустому коридору, несмотря на дневное
время здесь было полутемно, свет падал лишь из дальнего торцового окна в
конце коридора, где находились душевые кабины с общей раздевалкой. Его
вызвал к себе Гущин, и Володя знал, зачем. Перед дверью остановился,
услышав громкие голоса в кабинете. Оглядевшись, решил не входить,
послушать.
- Ты хоть знаешь, что там наболтала твоя девка? - грозно спросил
Гущин.
- Выложила все, - растерянно ответил Алтунин.
- А кто был при этом разговоре?
- Завотделением ее и Костюкович. Он и давил ее.
- Что теперь будет?
- Да ничего не будет, - вступил в разговор Туровский. - В случае
чего, скажем, что усомнились в официальных результатах вскрытия, мать
Зимина, допустим, не поверила, а другого пути проверить у нас не было,
нужны были стекла и на всякий случай блоки. Вот и все. Вернуть же на место
уже не смогли: старшая лаборантка вышла из отпуска, и Анька возвратила ей
ключи от архива, потому вынуждены были уничтожить, не успев
воспользоваться, мол, не нашли патогистолога, который бы частным образом
посмотрел все и открыл нам истину. И еще: испугались, что вернуть на место
не можем, и уничтожили.
- Кто поверит в этот бред? - усмехнулся Гущин.
- А пусть докажут другое! У них ничего, никаких следов от Зимина не
осталось. Ты же все забрал, Сева? - спросил Туровский.
- Все.
- Ну вот, видишь! Что ж, они эксгумацию проводить будут?! Да никогда!
Не тот случай. Зимина не убили, а он умер в больнице. Какая тут может быть
эксгумация?! Смехота!.. Хуже другое, - произнес Туровский, - Ягныша
вызывал начальник таможни, допрашивал его насчет каких-то складов.
- Ты откуда знаешь? - спросил Гущин.
- Ягныш звонил мне.
- Ну и что?
- Назначено служебное расследование, - сказал Туровский.
- Ты предупреди его, чтоб не вякнул об этой коробке с "Фармации".
Иначе не получит ни цента. Скажи, что реализация идет хорошо, осталось
сбыть всего несколько упаковок, основные бабки уже у нас. А он бабки
любит, в особенности "зеленые", так что должен помалкивать. Понял?
- Он боится, что могут выгнать с работы, - сказал Туровский.
- Найдет другую. Поможем.
- Жалко, человек нужный. Все-таки таможня! Ищи потом новое "окно".
- Найдем. Бабки все любят... А ты, Сева, гони свою девку в шею. Чтоб
духу ее здесь не было! Понял? Найди кого поумнее.
- Хорошо, - еле слышно ответил Алтунин.
- Ты окончательно решил с Покатило?.. - спросил Туровский.
- Да. Застыл он. Вот график, посмотри. Никакого сдвига. Нельзя его
брать на Европу. Провалит. Пусть съездит в Будапешт на Дунайский кубок.
Утешится. Сейчас я ему окончательно объявлю.
- А кто вместо него? - спросил Алтунин.
- Есть, - ответил Гущин. - Нашел я одно "свежее мясо" в
"Трудрезервах". Парню девятнадцать, но совершенно "чистый", клялся.
- Успеем подготовить? - спросил Алтунин.
- Успеем, успеем. Теперь успеем, - сказал Туровский. - Все есть...
Покатило понял, что разговор окончен. Надо было входить. И, постучав,
подумал: "Ладно, сука, ты еще меня попомнишь! Я вам всем горячего сала за
шкуру залью!.."
- Входите! - крикнул Гущин...

- Садитесь, Артур Сергеевич, - любезно сказал Левин, едва Чекирда
прикрыл за собой дверь.
- Что слышно, Ефим Захарович? Как я понял из нашего телефонного
разговора, есть новости.
- Все, что вы просили, все, что нам полагалось, мы сделали, а вот
обрадовать вас нечем. Вот здесь все изложено, прочитайте, - Левин протянул
собеседнику несколько машинописных страниц, сколотых скрепкой. - Это, так
сказать, наш отчет...
По мере того, как Чекирда читал, лицо его как бы усыхало и серело,
заметно дергался кадык, когда он нервно сглатывал слюну. И, наблюдая за
ним, Левин философски думал: "К его лицу никто не прикасался, никакого
физического насилия, а смотри, что с ним делается! Как это происходит в
человеке за краткое мгновение? Что из мозга несется в мышцы человека, чтоб
вдруг вызвать такие разительные перемены?! Жалко, конечно, его... Кто бы
он ни был, все же хотел что-то производить, а не заниматься
куплей-перепродажей... Интересно, что он предпримет?.."
- Сволочь! - только и сказал Чекирда, дочитав последнюю страничку и
уставился Левину в глаза.
- Я с нею мало знаком, - увернулся Левин от комментариев, и, упреждая
возможный вопрос Чекирды, спросил: - Что вы намерены делать?
- Обращусь в прокуратуру! - решительно сказал Чекирда.
- Деркач предполагала такой исход, но мне показалось, что она не
очень, что ли, верит в это. Что-то она имеет в виду, - деликатно намекнул
Левин.
- А мне теперь плевать! Мы разорены!
- Что ж, вам виднее.
- Я могу забрать это? - Чекирда указал на странички отчета.
- Разумеется. Это - ваш экземпляр... У вас есть к нам претензии,
Артур Сергеевич?
- Нет, - резко ответил.
- Тогда, пожалуйста, зайдите к Михальченко, закруглите с ним все
формальности... Я вам очень сочувствую, поверьте, - Левин провожал его до
двери. - Для вас, конечно, это слабое утешение, но в нашем зарождающемся
бизнесе подобных уродств будет немало, - от этой выспреной фразы Левину
самому стало смешно, но он сохранил серьезное выражение лица. В конце
концов, как-то надо было завершить разговор, и потому патетика была не
худшим способом...

Ирина Костюкович не вошла, влетела в кабинет Погосова.
- Погос, это правда?
Он в этот момент что-то писал. Подняв тяжелую широколобую голову,
удивленно посмотрел на нее, затем медленно спросил:
- Ты о чем, дорогая?
- Ана-бо-ли-ки! [анаболики, анаболические стероиды - группа
стероидных соединений, стимулирующих синтез белка в организме] Ты обманул
меня! Сказал, что это хоздоговорная тема. Выходит, и я, и кто-то еще
готовили препарат, а ты испытывал его на людях! И не в клинических
условиях! Значит, я соучастница?!
- Никакая ты не соучастница, - отложив ручку, спокойно произнес он.
- Но ведь я по твоей просьбе проверяла взвесь на трех группах
животных и, получив хороший результат, тем самым благословила твои
подпольные фокусы!
- Сядь, Ира, успокойся и выслушай. К этому анаболику я шел
четырнадцать лет. Пять лет назад он был готов. То, что он на порядок выше
отечественных аналогов и кое-каких зарубежных, я доказал. Я ведь не
студент химфармфакультета. Все эти годы я стучался в двери фармкомитета
бывшего минздрава, бывшего СССР. И постоянно получал от ворот поворот,
отписки. Как же! Какой-то провинциальный завлаб фантазирует! А главное не
в этом. Главное вот: у них в Москве, под боком, в лаборатории членкорра
Звягинцева работали над аналогом. Я сделал это на два года раньше, и то,
что сделал я, лучше, потому что я не пренебрег качеством наполнителя. Но
одобрили препарат Звягинцева, своя рука - владыка. И в управлении по
внедрению новых лекарственных препаратов утвердили звягинцевский. Я же
остался с носом. Но я упрям, я продолжал работу, совершенствовал...
- А знаешь ли ты, что некто Зимин, пловец, из команды, которую
тренируют твои приятели Гущин и Туровский, умер. А ведь он глотал твои
анаболики!
- Он что, отравился ими? Да, и мой анаболик токсичен, как всякое
лекарство, если его принимать в лошадиных дозах.
- Нет, он не отравился. Но он, видимо, принимал его длительно и
действительно в лошадиных дозах. В результате - поражение стенок
кровеносных сосудов, васкулит, тяжелый гипертонический криз, инсульт, - и
смерть. Все, как видишь, в логической последовательности!
- Не может быть! Откуда ты знаешь?
- От брата. Зимин - его больной. Ты что, не знал, что Гущин,
Туровский и этот дерьмец Алтунин скармливали Зимину твой анаболик?
- Знал, разумеется. Но они клялись, что дают его разумно.
- В результате их "разумного" погиб человек. Кто следующий после
Зимина? Он глотал этот стероид, видимо, не один год.
- Они пользовались не только моим, везли и другие стероиды из-за
границы. Но мой препарат давал лучший эффект. Я долго работал над
наполнителем. Традиционно считается, что наполнитель - это для объема,
чтоб человеку легче было проглотить 3-5 миллиграммов препарата. А мне
важно было создать такой наполнитель, чтоб он не только придавал форму
порошку - в виде таблетки или капсулы, - но и быстрее растворял стероид в
организме, снижал кислотность, а главное - быстро выводился из организма.
Та взвесь, которую ты испытывала на трех группах животных, - это будет
совершенно новый наполнитель. Они предпочитали мой анаболик еще и потому,
что зарубежные новинки стоят безумно дорого, за все надо валюту. А я им
обходился дешевле... Вот тебе вся правда.
- Не знаю, чем все это кончится для тебя, если узнает руководство
института. Да и вообще... Это же додуматься надо: устроить частную
лабораторию под институтской крышей! Они много платили тебе?
- Много, но я платил и тем, кто помогал мне здесь. Вот только тебе не
уплатил, - усмехнулся он.
- Хватит паясничать!.. Кто еще с тобой работал?
- Фамилии тебе не нужны. Семь человек.
- И ты - восьмой?
- Нет, я первый. А работали со мной биолог, токсиколог, морфолог и
другие профессионалы.
- И все из института? Из нашего?
- Нет, разумеется, из других институтов тоже.
- Целая лаборатория! Остановись, Погос, остановись!
- Скоро остановлюсь: я уже не Погос, а погост. Здесь, - он потер
ладонью свой огромный лоб, - уже началось торможение, Ира. Жизнь вошла в
плотные слои атмосферы, не за горами склероз.
- Пей больше! - она махнула рукой и быстро вышла...

- Ты был прав, - сказала сестра. - Погос снабжал их своим анаболиком.
- Ты говорила с ним? - спросил Костюкович.
- Да.
- Как он объясняет свое участие? Как выглядел?
- В общем жалко... Это что, уголовно наказуемо?
- Не знаю.
Зазвонил телефон. Костюкович снял трубку:
- Слушаю... Да, Володя... Ко мне? Сейчас? По какому случаю? Что ж,
зайдите... Гайдамацкая двенадцать, квартира шесть... - Положив трубку,
Костюкович сказал сестре: - Ко мне сейчас придет один пловец, Володя
Покатило, приятель Зимина. Хочет о чем-то срочно поговорить.
- Я буду мешать?
- Ну что ты!..
Покатило явился минут через пятнадцать.
- Быстро вы, - сказал Костюкович, открыв дверь.
- Меня знакомый подвез.
- Проходите.
- Вы один дома? - спросил Покатило, когда вошли в комнату.
- И сестра. Она у себя. Но у меня от нее секретов нет, - ответил
Костюкович, гадая, что привело парня.
- Ну хорошо, - Покатило сел. - Доктор, вы точно знаете, от чего умер
Юра Зимин?
- Я-то знаю. Точно знаю.
- От чего?
- У него был тяжелый васкулит, приведший к инсульту.
- Что такое васкулит?
- Поражение стенок кровеносных сосудов.
- А отчего оно бывает?
- Причин может быть много. Но тебя интересует, наверное, почему это
случилось у Зимина?
- Да.
- Он принимал анаболические стероиды.
- Это что, опасно? Они ядовитые?
- Это очень хорошее лекарство, Володя. Но если его принимать
длительно и в неумеренных дозах, стероиды из лечебных препаратов
превращаются в убийц, - старался попроще объяснить Костюкович. - Почему
тебя это заинтересовало вдруг?
- Больно они суетились в этой истории.
- Кто?
- Гущин, Туровский, Алтунин... У нас кто хорошо плавает? Тот, у кого
в кармане аптека.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Мы ведь, доктор, сидим на допингах. Вы что, не знали этого?
- Я понял, что анаболические стероиды Зимин принимал, как допинг.
- С чего вы поняли?
- Один умный человек объяснил.
- Спортсмен?
- Нет, профессор... У Зимина был бурсит.
- Я знаю. На локте. Не заживал почему-то.
- А потому же: у того, кто долго принимает стероиды, травмы очень
плохо заживают. Случается, годами. У Зимина даже свищ образовался... Ты
тоже сидишь на допинг-препаратах? - Костюкович в упор посмотрел на
Покатило.
- Туровский мне балду гнал, мол, пей, это витамины. Название не
говорил. Но я спер одну коробочку, показал знакомому аптекарю, там
по-немецки написано на вкладыше, что это анаболик. Я и сказал себе: "Все,
Володя, теперь ты допинговый мастер".
- Все спортсмены сидят на стероидных допингах?
- Зачем все? Тех, кого готовят для престижных соревнований, в общем -
лидеры. Многие олимпийцы, сборники.
- Значит, Гущин и Туровский...
- Они мужики крутые и деловые. К ним ездят тренеры из многих дальних
городов. Гущин и Туровский снабжают их анаболиками. За валюту. Потому что
и сами покупают на валюту за границей. У них там уже есть свои люди.
- Смотри, как поставлено! - удивился Костюкович.
- А вы думали!
- Володя, а на вас у Туровского медкарта заведена?
- А как же! На каждого. Он их не прячет. Но там вы ничего не найдете.
Главное у него в блокнотике, все графики на нас, он таскает с собой этот
блокнотик.
- И много они платят продавцам за допинговые анаболики?
- Наверное. Они в цене наркотиков. Но расходы окупаются: ведь выигрыш
на престижных соревнованиях - это шмотки фирмовые, видики, музыкальные
центры, магнитолы. Им много денег требуется: ведь надо золотить мохнатые
лапы на самом верху.
- Но ведь есть допинг-контроль. Разве не ловят?
- Горит на этом в основном середняк. Наш Туровский такие графики
лепит, что ко дню, когда могут взять пробы, организм уже чист. Во всяком
случае у него и Гущина не было ни одного прокола. Тут даже на денек
ошибиться нельзя - влетишь! Почему они не пускали меня в Будапешт на Кубок
Дуная? Потому что готовили на Европу, собирались кормить "химией", но по
графику, так, чтобы к началу Европы я уже был "чистый". А в Будапеште
соревнования раньше, получалось, что был бы самый разгар моего сидения на
"химии", значит, мог сгореть, случись в Будапеште допингконтроль. Теперь,
когда они решили, что на Европу я не тяну, "химию" мне не дают, могу,
значит, валить в Будапешт, я уже не опасен. А они знают мои возможности,
знают, что в Будапеште я и без "химии" справлюсь. Там сильных соперников
не будет. До сборной я ведь был вообще "чистый". Одно из условий, чтоб
стать сборником - быть "чистым".
Костюкович слушал, как завороженный. Перед ним открывался незнакомый
мир жестоких страстей, обо всем этом он слышал, читал прежде лишь то, что
только зыбило поверхность, и не подозревал об омутах и глубине.
- А что у вас делает Алтунин? - спросил Костюкович.
- Это - "шестерка"! Но пару раз он им здорово услужил: смог подменить
пробирки с анализом мочи Юры Зимина во время допингконтроля. А еще он
мастер с помощью катетера "выкачивать" мочу спортсмена, а "закачивать"
чистую, донорскую. Все - за пять минут в раздевалке, и - пожалуйста,
берите на допингконтроль! Еще он помогает сбывать анаболики, которые они
привозят из-за кордона. Гоняет по всему СНГ. У него крепкие связи.
- А если Гущин, Туровский, Алтунин попадутся? Рискуют же!
- Им есть ради чего рисковать: бесплатный могучий харч с черной
икрой, спортодежда лучших мировых фирм, опять же поездки за кордон. Все,
что везется оттуда - фирмовое, потом толкается здесь за "зеленые". А если
уж крепко влетят, их пожурят для вида, на какое-то время могут турнуть,
могут Гущина звания "заслуженного" лишить. Но потом все равно поднимут со
дна, потому что они нужны тем, кто на самой главной верхотуре в
спорткомитетах, в министерстве, кто прежде в ЦК дул в эти паруса: ведь те
киты тоже хотят жрать икру, ездить с командами на самые престижные
соревнования, строить дачи, одеваться в фирмовое. Им бо-о-ольшие бабки
нужны! И берут они "на лапу" густо.
- Откуда вы подробности эти знаете, Володя? - спросил терпеливо
слушавший Костюкович, хотя кое-что из того, что сейчас рассказывал пловец,
не было ни для кого уже секретом, но он не прерывал парня, давал ему
выговориться.
- Давно верчусь в этом казане... Насмотрелся, наслушался от
олимпийцев, от сборников, в раздевалках, в душевых... В них только и
разговору - про все это да про "химию"... Вот она наша "аптечная" сила, -
он извлек из кармана знакомую Костюковичу зеленую колбочку из легкого
металлического сплава, свинтил пробку и высыпал на ладонь маленькие
таблетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16