Другой крупный недостаток вашего плана заключается в следующем. — От позиции тяжелой кавалерии она провела рукой линию к позиции авроланов. — Триста ярдов. Слишком большое расстояние: вы не сможете одновременно отразить удар и сохранить целостность своих рядов. Расстояние в сто ярдов будет несравненно лучше. В этом случае вас не смогут остановить.Каро поднял руку:— Вы кое-что упустили. Как вы уничтожите восточное войско?— Очень просто. Один отряд легкой инфантерии я направлю на юг, к броду в верхнем течении реки. Там они переправятся на восточный берег. Остальные пехотинцы останутся здесь, в лесу и будут использованы так, как предлагаете вы. Лошади ваши будут здесь же, на краю леса.— Да ведь отсюда до противника четыреста ярдов.— Знаю, — Алекс с очень серьезным видом кивнула головой. — Здесь будет стоять тяжелая инфантерия. Мои Волки и два батальона легкой кавалерии направятся к северному броду, перейдут на другой берег и двинутся к югу. Мы начнем атаку и прорубим брешь в восточной линии противника.Каро сдвинул брови.— Все это прекрасно, генерал, но вы оставите меня против тысячи авроланов за пределами вашей зоны. Неужели вы рассчитываете, что единственный батальон тяжелой инфантерии справится с противником?— Им этого и не потребуется. С ними разберутся мои Волки и легкая кавалерия.— Это невозможно. — Каро ткнул пальцем в карту. — Один брод в десяти милях отсюда, другой — в семи. Способность ваша атаковать западную половину войска ограничена теми же факторами, которые делают невозможной для восточных авроланов поддержку своих западных товарищей. Пока вы переберетесь на другой берег, западные силы уйдут от пехоты и смогут перейти в атаку.— Вы ошибаетесь, генерал Каро, сильно ошибаетесь. — Алекс холодно улыбнулась. — Ваши отряды будут в этом бою наковальней, а мы станем молотом. Перед авроланами мы имеем одно преимущество, и спустя два дня преимущество это уничтожит захватчиков. ГЛАВА17 Примчался Резолют, обрушил на Уилла непонятное эльфийское ругательство и поскакал дальше, на тропу, по которой к дому пришли бормокины. Уилл хотел было последовать за ним, да передумал. Уж больно Резолют злой. Не найдет бормокинов — чего доброго за меня возьмется. Вор подбежал к лежавшему на земле человеку и заметил, что тот дышит, хотя синий оттенок кожи мальчику не понравился. Вытащив из-за голенища нож, Уилл опустился на колено и разрезал веревочную петлю на шее незнакомца. Хотя дыхание его стало свободнее, в сознание он не приходил. Это, однако, Уилла не слишком беспокоило.Оставив мужчину лежать в грязи, подросток пошел от одного бормокина к другому, перерезая глотку каждому, чтобы окончательно увериться в их смерти. Резолют его за это вряд ли похвалит: ведь это означало, что в своей способности уничтожить врага Уилл не уверен, и все же лучше подстраховаться.Труднее всего оказалось перерезать горло бормокину, убитому незнакомцем. Свернув монстру шею, Уилл раздробил ему кости. Сомнений не было: бормокин мертв. Вспомнив взгляд идущего на него человека, Уилл и сам ощутил удушье.В этом момент подъехал Ворон со сменными лошадьми и спрыгнул с седла. Лук его до сих пор был заряжен стрелой. Увидел кровавую работу Уилла, Ворон нахмурился.— А мужчину проверил?— Дышит. — Уилл обтер руки о шкуру бормокина. — Он шел на меня и вдруг свалился.Ворон сунул стрелу в колчан, убрал лук. Присел возле мужчины, прижал к его шее два пальца, осмотрел ссадины.— Не так уж все и плохо. В волосах, правда, кровь: его тюкнули по голове разок-другой. Помоги, надо занести его в дом.Они с трудом подняли дюжего человека и еле-еле дотащили того до дома. Уилл открыл дверь, и они положили мужчину на кровать. И ноги, и бока незнакомца свешивались вниз. Стало быть, дом ему не принадлежал. Крысе, засунутой в наперсток, было бы просторнее, чем в этом доме спасенному ими человеку.По распоряжению Ворона Уилл принес воду и метолант, после чего они вымыли незнакомца и обработали ему раны. Ноги его были стерты, а на голове зияла глубокая рана. Разглядели они ее, лишь когда Ворон отрезал свалявшийся колтун. В шкафу нашли ветхую одежду, — мужчине она, разумеется, совершенно не годилась, потому они разорвали ее на бинты. Пока Уилл с Вороном хлопотали вокруг него, мужчина даже не пошевелился.Потом Уилл принялся осматривать единственную комнату в поисках каких-либо припасов. Когда вернулся Резолют, мальчик начал искать тайники еще более тщательно, но доски в полу были плотно пригнаны одна к другой, да и скрипучая мебель, похоже, никаких секретов не скрывала.Резолют, входя в дверь, наклонил голову:— Как он?Ворон пожал плечами:— Без сознания. Ему нужны вода и пища, а так ничего страшного. Нашел что-нибудь на тропе?— Ничего заслуживающего внимания. — Серебряные глаза воркэльфа остановились на подростке. — Нам надо поговорить, мальчик.Уилл постарался не обращать внимания на холодок в груди.— Вы хотите сказать, что я сделал что-то не так? Считаете, что я поступил глупо, когда бросился помогать ему? Да если бы я этого не сделал, все равно оказался бы виноват.Резолют поднял голову. Шевелюра его упиралась в потолок, а плечи — в центральную балку. Выражение на лице — среднее между гневом и мрачным смирением. Он сложил руки на груди и, глядя на Уилла, выдержал паузу. Наконец он кивнул:— Я, пожалуй, поступил бы точно так же, если бы был таким же, как ты, неопытным. Как считаешь, понравилось бы Ворону или мне, если бы на наших глазах человека вели на смерть, как корову? Тебе, должно быть, лет пятнадцать или шестнадцать. Судьба тебя пока миловала: на твоих глазах бормокины не уводили на смерть так же, как этого человека, мать или друзей. Мне пришлось это увидеть, и я сделал точно такую же ошибку, правда, оправданием мне может послужить то, что это было более ста лет назад.Уилл нахмурился:— А теперь что же, ошибки делать не позволено?— Позволено, но только не тебе. — Резолют махнул рукой в сторону запада. — Ты забыл про горы? Забыл о том, что ты человек, который нужен нам для победы над Кайтрин? То, во что ты сегодня ввязался, равносильно самоубийству, а это непростительно. Если бы ты погиб… — Он зарычал и ударил кулаком в балку. Пыль поползла вниз серыми лентами. Уиллу хотелось, чтобы она укрыла его с головой, спрятала от разгневанного воркэльфа. В то же время понимал, что от расплаты не уйти. Я не могу спрятаться, да и не должен. Серые глаза Уилла сощурились, и он оскалил зубы не хуже Резолюта.— Чем, собственно, отличается мой поступок от того, что я делал в Стеллине? Мы все могли там погибнуть, включая и меня, а вместе со мной погибла бы и ваша надежда одолеть Кайтрин! Там я был гораздо ближе к смерти. Вы же там меня не прятали, не пытались уберечь от опасности. Этого я никак не могу понять.Резолют стукнул кулаком по своей левой ладони:— Там у нас не было выбора, мальчик. Здесь у тебя выбор был.— Так что же, по-вашему, пусть человек умирает?— Прекратите вы оба! — Ворон встал, раскинув руки. — Резолют, главное, что Уилл жив. Он сделал ошибку и сам знал, что он ее совершает. А потом Уилл перерезал горло всем бормокинам, чтобы кто-нибудь из них не воскрес. Ты все видел и знаешь это не хуже меня. И ты убедился, что мальчик понимает, какую серьезную ошибку он совершил.Торжествующая улыбка Уилла тут же увяла, когда Ворон обратил на него гневные глаза.— Уж не думаешь ли ты, что благодаря пророчеству тебе уже ничего не грозит? Разве не помнишь, как в пещере постоянно менялись картины? Может, пока мы здесь, там снова все поменялось. Не строй на свой счет никаких иллюзий, даже если ты и есть упомянутый в предсказании человек, то само это предсказание может оказаться неправдой.Уилл растерянно заморгал:— Неужели это может оказаться вымыслом?— Мы не знаем, Уилл. Считать, что предсказание само расставит все по своим местам — это все равно что, глядя на дорожную карту, думать, что совершаешь путешествие. Все не так-то просто.Ворон положил ему на плечо руку и пригнулся, чтобы глаза их оказались на одном уровне.— Ошибка не в том, что, спасая жизнь другого человека, ты рисковал своей жизнью, а в том, как ты это делал. Ты ведь не был уверен, что этих бандитов было только пятеро. А вдруг по соседству находилось еще несколько? А что, если в дом их набилась целая дюжина? Если бы они на твоих глазах стали убивать этого человека, то, конечно, тебе следовало вмешаться. Но пока этого не случилось, надо было выждать, дать нам сигнал… да мало ли что можно было предпринять, чтобы свести риск к минимуму.Резолют кивнул:— Задача, которая стоит перед нами, обязательно потребует от нас риска, но не безрассудства.Уилл задрожал и привалился спиной к стене.— Очень мило: вам вздумалось меня похитить и внушить мне, что это — всего лишь небольшое приключение. А я вам поверил, мечтая, что прославлюсь и войду в легенду. Вы знали, чем занимаетесь, а я… — Он нахмурился. — Объясните, что я здесь делаю?— Спасаешь… жизнь. — Из дальнего угла комнаты до них донеслось хриплое карканье. Кровать затрещала под грузным телом. Человек дотронулся до перебинтованного горла. — Спасибо.Слово это произнесено было шепотом, но кивок головой подтвердил искренность незнакомца.Уилл оторвался от стены и вслед за Резолютом и Вороном подошел к кровати. Ворон дал человеку бурдюк и подержал ему голову. Мужчина пил жадно. Часть воды, скатываясь со щек и бороды, падала на широкую грудь, поросшую черными густыми волосами.Взявшись обеими руками за центральную балку, Резолют наклонился к раненому.— Как тебя зовут?Лицо человека исказила гримаса. Он прикрыл холодные голубые глаза и кивнул.— Дрени. — Слово это он произнес медленно, растягивая оба слога, затем приложил огромную руку к груди и повторил свое имя.Уилл нахмурился:— Никогда не слышал такого имени.Ворон выгнул бровь:— Тебе не кажется, что сейчас не время разглагольствовать на подобные темы?— Согласен.— А я слышал что-то в этом роде. — Резолют говорил тихо, но по-прежнему звучно. — Это древнее имя. Такие имена давали в старину. Наверное, тебя назвали в честь предка?Дрени покачал головой:— Не знаю.— С такой раной на голове ты не скоро приведешь мысли в порядок. Меня зовут Ворон, его — Уилл, а это — Резолют. Ты живешь по соседству?И снова Дрени покачал головой:— Не помню.Ворон уложил раненого на кровати.— Ну ничего. Отдохни. Дай отдых голове и горлу. Ты теперь в безопасности.Дрени пытался было сопротивляться, но быстро уступил. Резолют сходил к сменным лошадям, вернулся с одеялом и укрыл мужчину. Короткое одеяло не прикрывало ноги, это, впрочем, было не важно. Дыхание человека стало равномерным.Уилл вышел из дома на поиски своей лошади. Ворон с Резолютом последовали его примеру, но разговаривали они друг с другом тихо, да еще и на эльфииском наречии. Уилла это немного разозлило, хотя в эту минуту его одолевали другие, более беспокойные мысли. Что я здесь делаю? Он понимал, что поддался соблазну: захотелось приключения, захотелось выбраться из Ислина, бежать от Маркуса. В пути Резолют нещадно его третировал, заставлял работать; как говорится, вздохнуть было некогда, потому он и не мог поразмыслить о том, что же происходит, просто времени не оставалось — он прилежно учился. После посещения пещеры Ораклы путешественники постоянно подвергались опасности. И теперь, когда у меня появилась возможность обо всем подумать, я уже так глубоко во всем этом погряз, что рассуждения мои ничего не изменят. Уиллу казалось, что путешествие было иллюзией. Перед его глазами разворачивалась сказка, а персонажи этой сказки, вродеОраклы и женщины-гиркима, лишь добавляли нереальности к тому, что с ним происходило. Даже воспоминания о заработанных тяжелых ударах постепенно бледнели, как и оставшиеся от них синяки. Когда мальчик мысленно обращался к последним событиям, то и сам не верил, что они произошли в действительности, за исключением, правда, двух эпизодов.Первый был связан с его ощущениями: это случилось, когда Резолют позволит ему хранить у себя лист. Самое загадочное в его путешествии — ощущение связи с древним листом — казалось ему наиболее реальным. Это чувство и заставило его поверить своим теперешним попутчикам. Лист привел его в пещеру, а вслед за этим начались нападения бормокинов. Лист побуждал Уилла идти вперед, бормокины же пытались остановить его, однако обе противодействующие силы являлись разными сторонами одной и той же монеты.Второй эпизод произошел только что. Это были слова Дрени. Уилл спас ему жизнь, и человек был ему за это благодарен. Произнесенные хриплым шепотом слова открыли Уиллу глаза, и он начал понимать Резолюта и Ворона. Давным-давно, когда меня еще не было на свете, они уже занимались спасением людей. Осознав это, Уилл понял и раздражительность Резолюта, хотя от этого ему было не легче.Уилл нарвал травы, снял с лошади седло и стал ее чистить. Вор понял, что вел себя глупо, когда согласился. Все шансы были за то, чтобы погибнуть, и никто тогда о нем уже не вспомнит. Хорошо бы, конечно, победить Кайтрин, но если он вернется в Ислин с пустыми карманами. Низина поднимет его на смех. Придя к такому заключению, Уилл взглянул на Ворона. Вот он, бедный и усталый, зато в глазах его светится огонь, которого ни у одного жителя Низины он не видел. И горечи в его смехе Уилл никогда не слыхал. Как бы ни были строги к нему Ворон и Резолют, они никогда не допускали жестокости ради жестокости. Положим, они не похожи на нормальных людей. Вот о чем, например, думали люди в Низине? Как бы раздобыть бесплатно лишнюю кружку пива или охмурить женщину. Одни изобретали способы отхватить куш побольше, в то время как другие ломали голову над тем, как у них этот куш отобрать. В общем, думали только о себе, любимых. И Маркус не был исключением. Да, он брал к себе в дом сирот, кормил и одевал их, но ведь не из милосердия же! Они на него работали день и ночь. Если же они вдруг становились ему конкурентами, он тут же от них избавлялся.Уилл взглянул на давнишнюю свою мечту — сделаться легендой — с другой стороны. Хочу стать Уиллом Ловчилой, королем Низины. Заткну за пояс Маркуса и Азура Паука. Осуществленная мечта станет сокровищем, которое у меня никто не отнимет. Эля буду пить сколько душа захочет. Любая женщина станет моей. Каким бы великолепным ни казалось такое будущее, Уилл вдруг почувствовал, что чего-то в нем не хватает.Благодарность в голосе Дрени; страсть, что заставила Ораклу ослепить себя; ярость идущего к своей цели Резолюта — все это его поражало. Мир вышел за пределы Низины. И не потому, что Уилл решил сделаться кем-то поважнее короля Низины, а потому, что он понял: для таких людей, вроде Дрени, он теперь стал значить куда больше, чем хозяин ислинских трущоб.Уилл выругался и с отвращением бросил на землю траву. Устремил на Ворона и Резолюта враждебный взгляд:— Я вас обоих ненавижу.Резолют фыркнул, а Ворон заинтересованно повернулся к нему.— Интересно, за что бы?— За путешествие. За все, что вы мне рассказали. За все, чего не рассказали. Одним словом, за все. — Он сжал кулаки. — Я теперь никогда не смогу стать тем, кем был раньше. Разве не так?Ворон задумчиво покачал головой:— Так.— А это — ваша вина.— Нет, — вздохнул Ворон. — Это — вина Кайтрин.— Сказать можно что угодно. Лично мне она ничего плохого не сделала.— Да неужели, мальчик? — Резолют оттеснил плечом Ворона. — Если ты как следует подумаешь, то поймешь: именно от нее все зло в твоей жизни. Если бы не она, меня бы здесь не было. Оракла не стала бы тем, чем она есть сейчас. Хищник был бы счастливым садовником. Воркэльфов в Ислине бы не было. Ворон не стал бы Вороном. Очень многие остались бы в живых, да и твоя жизнь сложилась бы совсем по-другому.Воркэльф ткнул Уилла пальцем в ключицу:— Ты снова хочешь стать тем, кем был, но на самом-то деле ты вовсе не такой человек. Ты должен был стать кем-то другим. И в этом вина Кайтрин. Действия других людей предопределили твою судьбу, Уилберфорс, но мы даем тебе шанс самому решить, кем ты станешь.Уилл оскалил зубы:— Вы не можете перекладывать всю ответственность на меня. Это несправедливо.— Верно, несправедливо. — Резолют покачал головой. — Это так же несправедливо, как и то, что я потерял свой дом, свое будущее. Я здесь для того, чтобы этого не произошло с другими. И Ворон — тоже. У тебя, возможно, будет будущее, но только если ты за него как следует поборешься. Если ты проиграешь, она выиграет. Причем поражение потерпишь не только ты, но и все остальные. А ответственности, мальчик, тебе не избежать. ГЛАВА 18 Алекс сидела верхом на лошади, высокая, стройная, в золотой кольчуге. Она изучала позиции противника. В лагере заметно было движение, но сигнал тревоги трубачи не подавали. Горели костры, расхаживали часовые. Похоже, никто не замечал, что кавалерия готовится атаковать восточную половину их войска. Алекс знала, что бормокины и вилейны должны ее видеть так же хорошо, как и она их, поэтому спокойствие противника поначалу сильно ее удивило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67