Знаешь поговорку насчет того, что нужно пройти милю в чужих сапогах, чтобы понять их хозяина? Ну вот, с глазом Катвира я оказался в двух парах сапог одновременно, а это не просто.
Я кивнул:
– Кажется, понимаю.
Солнце медленно опускалось за горизонт.
– Я не думал, что уже так поздно.
– В замке Пэйн время идет немного быстрее. – Рорк прищурился на солнце. – Мы еще успеем попасть ко Дворцу до наступления второй волны бхарашади, если поторопимся.
Я сжал бока Изумрудного коня.
– Назад, ко Дворцу! Лети!
Конь не шелохнулся.
Рорк, уже поднявшийся в воздух на полупрозрачном диске заклинания, рассмеялся:
– Некоторые кони не принимают своих хозяев всерьез.
Я воткнул пятки в ребра изумрудной скотины:
– Пошел! Лети, чтоб тебя!
Изумрудный конь снялся с места и пошел спокойным галопом, легко обогнав Рорка. За время моего пленения замок Пэйн порядочно удалился от Первого Дворца. Как я ни подгонял жеребца, было ясно, что до темноты нам не успеть.
Оглянувшись на Рорка, я обнаружил, что его лицо залито голубоватым сиянием.
– Что это?
– Заклинание, чтобы лучше видеть. Бхарашади собираются. Южного крыла как не бывало, но внутренняя дверь еще держится. Бхарашади пытаются сделать таран из балок, которые уцелели.
– А наших не видно?
– Нет, только бхарашади, зато их собралось вдвое больше, чем прошлой ночью.
Я вздрогнул, и не потому, что вечерний воздух стал холоднее.
– Как их остановить?
Рорк подплыл ко мне поближе:
– Дай взглянуть на фальчарову волшебную палочку. С ней мы быстро заполним Некролеум до отказа.
Я протянул было ему Посох, но заколебался. Мы с Рорком не слишком давно знакомы. Правда, за это время он ни разу меня не подвел, но он мне лгал. Фальчар предупреждал меня о могуществе Посоха. Не развратит ли он Рорка? Не стремится ли Рорк завладеть его могуществом? Отдаст ли он его мне, когда настанет время уничтожить Некролеум?
Голубое сияние, скрывавшее Рорка, испарилось:
– Я понимаю твое затруднение и колебание, Лок. Но вспомни, твой отец взял меня с собой в самый опасный из всех его рейдов.
– И он погиб.
– Верно, и хорошо бы позаботиться, чтобы с твоим кузеном и с остальными не случилось того же.
Я припомнил свои размышления на ту же тему в замке Пэйн, кивнул и протянул ему Посох:
– Я доверяю тебе, Рорк. Не потому, что тебе доверял мой отец, а просто я сам тебе верю.
– Ты об этом не пожалеешь.
Руки Рорка сомкнулись на Посохе и на мгновение застыли. Потом ухмылка на его лице превратилась в улыбку. Диск потерял золотой оттенок, став почти чисто красным, а затем зеленоватым. Этот цвет просочился и в дымчатый кварц в навершии Посоха.
– Это лучше, чем теплое одеяло в холодную ночь, – он взглянул вниз, на землю, и плавной спиралью пошел вниз. – Ты свистеть умеешь?
– Свистеть? – сложив губы трубочкой, я просвистел пару нот. – Конечно. А что?
– Просвисти мне что-нибудь плясовое, – Рорк мотнул головой на замок Пэйн. – Его Уродство следит за нами, и я хочу, чтобы он поучился, как надо устраивать танцы своим врагам.
Его летающий диск коснулся земли прямо посреди внешнего двора. Яркие искры подпалили шкуры полудюжине оказавшихся рядом бхарашади, посеяв среди них панику. Рорк ударил концом Посоха прямо в легший на камни диск, и он съежился, перелив свою зелень в кристалл кварца. Казалось, Посох всасывает диск в себя, как комар, пьющий кровь.
Рорк проговорил что-то и ударил Посохом о камень. Из навершия взметнулись зеленоватые щупальца, отобравшие цвет у кристалла. Каждое щупальце ударило в лоб одного из воинов бхарашади. Еще один удар, и каждый из них медленно выпрямился и застыл, обратившись к нему лицом.
Рорк заставил их двигаться в такт мелодии танца, который я насвистывал. Изумрудный конь спустился пониже, и я разобрал слова, которые он напевал:
Сияют золотом глаза,
Как ночь черны их тени,
А ну, мечи из ножен вон.
Настало драке время.
По его команде все бхарашади обнажили клинки. Кривые зазубренные мечи казались еще более зловещими в этом зеленоватом освещении. Зачарованные демоны двигались по кругу, бессильно сверкая глазами на застывшего в середине Рорка. А он продолжал петь:
Друга лучшего пора
Резать и колоть.
Пусть течет потоком кровь.
Веселись всю ночь!
Изумрудный конь коснулся копытами земли за пределами смертоносного круга, где воины бхарашади один за другим валили друг друга на землю, гася зеленое сияние. Победители схватывались друг с другом, сплетая сложную цепочку, которая медленно таяла. Лиловая кровь заливала двор потоками, и зеленоватый туман, поднимавшийся от нее, скрывал тела павших.
Наконец в живых остался только один бхарашади. Рорк взглянул на него и резко развернул Посох, оборвав магическую нить. Голова ха'демона мотнулась, как от удара. Он заморгал, разгоняя чары, и уставился на мертвецов.
С гневным воплем вскинув окровавленный меч, он бросился на Рорка. Волшебник поднял ему навстречу правую руку ладонью наружу, словно приказывая остановиться. Красное сияние охватило его ладонь, потом волшебник сжал кулак и бхарашади рухнул наземь, корчась и цепляясь за грудь. Фиолетовая пена выступила у него на губах, и он умер.
Обойдя трупы, Рорк протянул мне Посох.
– Весьма действенное орудие, но не хотел бы я отвечать за то, что можно натворить с его помощью.
Я взял у него Посох и соскользнул с коня. Посох снова согрелся в моей руке, но мне было не до него.
– Пойдем, отыщем наших.
Мы пробежали по проходу во внутренний двор. Я бы добежал до самой двери, уводящей в гору, но Рорк удержал меня. Не успел я спросить, в чем дело, как он сам указал мне на голубое облачко, державшееся перед дверью.
– Что это такое?
– Спусковое поле. Нечто вроде заклятия-пиявки, только крупнее и работает постоянно. Из каждого, кто забредет в него, оно высосет энергию для запуска заклинания. Не думаю, чтобы Такки оставила приятный сюрприз.
Он направил на дверь указательный палец, и вокруг него начало образовываться голубое сияние.
Палец Рорка рисовал в воздухе, а по двери, повторяя его движения, голубым пламенем пробегали символы. Только через минуту я понял, что он вырисовывает зеркальные отражения знаков, которые, по-видимому, проходили дверь насквозь, передавая на ту сторону выписанное буквами в полфута высотой послание: "Все в порядке. Я и Лок позаботились о гостях". К тому времени, как он написал последнее слово, первое уже поблекло, не оставив после себя ни следа.
– Потрясающий фокус, Рорк, но они не знают, что ты волшебник. Как они догадаются, что «я» – это ты?
– Такки догадается. А если не она, так Нагрендра.
Я покачал головой:
– Нагрендра мертв.
– Что?
– Его убили колдуны бхарашади, которых ты прикончил. Они разрушили башню.
– А Ксоя?
Я понурился:
– Тоже. Они с самого начала были обречены.
– Верно, но судя по тому, что я видел, они дорого продали свои жизни. Такая смерть достойна рейдеров, – он слабо улыбнулся, потом взглянул на дверь. – Спусковое поле исчезло. Они выходят.
Послышался звук отодвигаемого засова, и дверь заскрипела, открываясь. Первым в щель проскочил Кроч и, радостно гавкнув, помчался прямо к нам. Рорк нагнулся к собаке, но Кроч перескочил через него ко мне. Ошеломленный столь восторженной встречей, я шлепнулся на землю и тут же был тщательно вымыт большущим мокрым языком.
Мы с Рорком оба расхохотались, а Кроч уже облизывал и его лицо. Но тут из темной дыры в склоне горы показались остальные, и наш смех замер. Все они выглядели измученными – особенно Такки – и держались настороженно, опасаясь присутствия бхарашади. Их лица и одежда были вымазаны в золе и крови, сочившейся из порезов и ссадин. Оружие держали наготове все, кроме Ирин и Кита, несших Тиркона.
Вскочив, я бросился к ним. Они уже опустили самодельные носилки на землю. В его правой руке был зажат кинжал, напоминавший те, что висели у меня на стене в Геракополисе. Тот же крюк на обратной стороне лезвия, только обломанный. На клинке виднелось изображение, в котором я без труда узнал Тиркона.
Рорк опустился рядом с ним на колени и мягко приподнял левую руку раненого, расстегивая ему куртку. В груди Тиркона, у подмышки, чернела дыра. От запаха гниющей раны меня едва не стошнило – я тут же вспомнил скульптуру в замке Пэйн.
Из раны, пузырясь, вытекала темная масса.
– Рорк, отчего это?
Он постучал пальцами по ножу.
– Виндиктксвара, – и взглянул на Кита. – Что произошло, лейтенант?
Кит повесил голову:
– После первой ночи мы услышали сильные взрывы и решили провести разведку. Мы уже потеряли пятерых – вас, Нагрендру, Ксою и Аликса – если считать пропавшего Кроча, то шестерых. Нам следовало попытаться найти вас прежде, чем Такки установила защиту, но…
Я махнул рукой:
– Вы все сделали правильно, Кит. Мне все равно было не помочь.
Кит растянул губы в улыбке:
– Спасибо. В общем, когда мы снова открыли проход, Тиркон и Хансен вызвались выйти наружу и осмотреться. Насколько мы поняли, они столкнулись с группой бхарашади и вступили в бой. Тиркон вернулся с Крочем и этой дырой. Хансен назад не пробился.
– Мы пытались найти Нагрендру и Ксою, – Ирин качнула головой. – В северной башне бхарашади хорошо поработали. И следа не осталось.
Я сглотнул комок в горле и склонился над раной Тиркона:
– Рорк, этот нож по размерам подходит к ране, но он не мог причинить такие разрушения. Создается впечатление, что порез заражен и гниет не меньше недели.
– У тебя когда-нибудь была крапивница?
– Да.
– Виндиктксвара работает так же. Ее магия создает антитела для того человека, который на ней изображен. Если тот, кто ее изготовил, ранит того, для кого она приготовлена, его ненависть действует подобно яду. Оружие разъедает и тело, и дух жертвы, – Рорк побарабанил пальцами по клинку. – Хорошо еще, что у нас осталась Виндиктксвара, причинившая рану. Ее владелец, надо полагать, мертв?
Кит кивнул:
– Тиркон успел сказать это прежде, чем потерял сознание.
Такки пожала плечами:
– Я знаю, что это должно облегчить лечение, но я не владею магией исцеления.
– И я тоже, – Рорк покачал головой. – Нам не успеть доставить его в Империю. Он не проживет и двух дней.
– Погоди, Рорк, – улыбнулся я. – Помнишь, ты мне рассказывал, как мой отец поступил с одним из своих раненых?
– Нет…
– Ты говорил, он поместил того человека в одну из медленных зон Хаоса. Если я не путаю, на карте Хаоса, примерно в двух часах пути отсюда, обозначена зона с соотношением скоростей тридцать к одному. Можно оставить его там, пока мы не доставим кого-нибудь, кто сможет ему помочь – тогда у нас будет для этого около полутора месяцев.
Осана сосредоточенно обдумывала предложение:
– Дорога может убить его. Она пролегает по очень пересеченной местности.
– С этим мы справимся, святейшая, – я свистнул, и во двор рысью вбежал Изумрудный конь с высоко поднятой головой и развевающейся гривой.
Ирин помрачнела:
– Что делает здесь эта тварь?
– Перестань, Ирин, он теперь со мной, – я повернулся к коню.
Рорк поднялся:
– Хорошая мысль, Лок, но тебе не удастся перевезти Тиркона на своем коне, – под его ногами снова возник и скользнул под носилки красный диск. – Я доставлю его туда, а потом догоню вас.
Такки отскочила от диска, как ужаленная.
– Магия Хаоса! Кто ты такой? – она подняла руку, готовясь соткать защитное заклинание.
Рорк обернулся к ней, а я заметил, что и остальные наши товарищи попятились от красного диска. Ирин кое-как удалось сохранить бесстрастное выражение лица, но и Осана, и Кит с подозрением следили за Рорком. Кроч обнюхивал диск.
– Теперь я – Рорк. Я тот самый человек, которого вы знаете и, надеюсь, считаете своим другом. Однако дело в том, что я не всегда был Рорком, – он раскрыл ладони, показывая, что не скрывает никакого оружия, но Такки это не успокоило. – Двадцать лет назад я отзывался на имя Зефан. В Городе Магов я славился своей поспешностью и бесцеремонностью. Я с самого начала доставлял немало беспокойства своим учителям. Они с нетерпением дожидались, когда же я отправлюсь в Хаос и сгину там. А я, зная об этом, ограничивался охотой за чудовищами в провинциях Менал и Таррис.
Жрица Феникса медленно склонила голову:
– Я слышала, что пограничных охотников называют "зефцы".
– Приятно, что меня не забыли, – Рорк усмехнулся, и его улыбка немного успокоила Такки. – Кардье и Дрискол прослышали обо мне и пригласили с собой в последний рейд. Они считали, что на всех магов в их отряде уже изготовлены копья-виндиктксвары, и надеялись, что свежая кровь застанет бхарашади врасплох. Ликование в Городе Магов было слышно в самой столице. Драка оказалась не из приятных, и то, что я выжил, не доставило мне особой радости. Фальчар вставил мне глаз Катвира, взамен вырванного у меня вождем бхарашади. Ему это показалось забавным. После этого вся моя магия оказалась окрашена Хаосом. Вам известно, с каким подозрением в Городе Магов относятся к магии Хаоса. Мне запретили заниматься магией и в Городе, и вообще в Империи. Каково мне пришлось при переходе через стену, вы видели, так что возвращаться мне тоже не хотелось.
Кит кивнул:
– И тогда ты взял алебарду и стал Рорком, стражником караванов?
– Алебарда – неплохое оружие. Она не требует особого искусства, а только грубой силы, – Рорк широко улыбнулся. – А глаз Катвира видел сквозь повязку, так что у меня даже не уменьшился обзор. И он чутко спит, а это немаловажное достоинство в тех местах, где я проводил свой досуг. Вам всем полезно будет выспаться, пока я отвезу Тиркона в спокойное место. До Некролеума еще два дня пути, и утром нам придется скакать во весь опор.
Донла покачала головой:
– Я думала, нам придется еще искать Некролеум. Откуда ты знаешь, где он находится?
Рорк прикрыл правый глаз и уставился на нее золотым шаром:
– Я знаю все, что знает Катвир. Он не возродится, пока не заполучит обратно свой глаз, и он уже шестнадцать лет дожидается его возвращения. Ему так не терпится, что он направляет меня к Некролеуму с той самой минуты, как мы вступили на его сторону. Мой обморок и объясняется тем, что две воли сошлись в поединке за обладание моим телом. Я победил, и теперь у нас есть Посох. Пора принять его приглашение посетить Некролеум и закончить начатое.
26
Повинуясь жесту Рорка, красный диск воспарил вверх. Он поднялся высоко над двором, унося с собой волшебника и носилки с Тирконом, и пологой длинной дугой ушел на юг. После того как он скрылся из виду, только зеленоватое свечение Изумрудного коня освещало двор.
Ирин состроила гримасу вслед Рорку.
– От души надеюсь, что этот диск сможет нести больше, чем двоих. Если нет, нам не добраться до Некролеума и в два дня.
– Почему? – я попытался заглянуть в темневший дверной проем. – Мы же оставили сменных лошадей там. Они не должны были пострадать.
Кит кивнул:
– Не должны были. Один из них наступил на гнездо гадюк-призраков или тварей, которые заменяют их в Хаосе. Табун потерял четырех, укушенных змеями, а еще две переломали ноги, вслепую уносясь прочь. Куда подевались остальные, мы не знаем, но те, которых нам удалось поймать, не склонны позволять вывести себя во двор, заваленный трупами бхарашади и залитый их кровью.
– И что нам теперь делать?
Осана пнула ногой труп бхарашади.
– Мы можем сжечь тела и не кормить лошадей. Когда они проголодаются, то согласятся выйти.
– Но это займет слишком много времени, и кроме того, от ослабевших лошадей толку будет мало, – Кит взглянул на Ирин и тряхнул головой. – Если силы Рорка не хватит, чтобы поднять нас всех, нам предстоит добираться до Некролеума пешком.
Я погладил изумрудное плечо коня.
– По-моему, есть еще один выход, – я дотянулся и потрепал его по гриве. – Призови свой табун. Моим друзьям нужны скакуны для битвы.
Изумрудный конь взглянул на меня сверху вниз, изогнув шею и строптиво раздувая ноздри, затем кивнул. Я отступил назад, когда он поднялся на задние ноги и издал ржание, которое отозвалось молотом не в ушах, а в груди. Эхо вернулось с хребта призрачным шепотом. Он снова ударил воздух передними копытами и послал новый призыв своему табуну. Его копыта опустились на землю, превратив в щебень каменные плитки, а потом он боднул меня лбом, и я погладил его могучую шею. Все оглядывались по сторонам, молча прислушиваясь, не будет ли ответа на его зов. Лицо Ирин на время разгладилось, но все было тихо, и она снова помрачнела. Скрестив руки на груди, она грубо плюнула под ноги коню:
– Когда это вор возвращал краденое?
Изумрудный конь вскинул голову и дерзко встретил взгляд ее переливчатых глаз. Его хвост засвистел в воздухе, взмахивая все быстрее, а на щеках Ирин все яснее обозначались желваки. Жеребец коротко фыркнул и, подняв голову, вырвался через тоннель на передний двор.
Ирин торжествующе расхохоталась:
– Похоже, Лок, тебе тоже предстоит пешая прогулка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Я кивнул:
– Кажется, понимаю.
Солнце медленно опускалось за горизонт.
– Я не думал, что уже так поздно.
– В замке Пэйн время идет немного быстрее. – Рорк прищурился на солнце. – Мы еще успеем попасть ко Дворцу до наступления второй волны бхарашади, если поторопимся.
Я сжал бока Изумрудного коня.
– Назад, ко Дворцу! Лети!
Конь не шелохнулся.
Рорк, уже поднявшийся в воздух на полупрозрачном диске заклинания, рассмеялся:
– Некоторые кони не принимают своих хозяев всерьез.
Я воткнул пятки в ребра изумрудной скотины:
– Пошел! Лети, чтоб тебя!
Изумрудный конь снялся с места и пошел спокойным галопом, легко обогнав Рорка. За время моего пленения замок Пэйн порядочно удалился от Первого Дворца. Как я ни подгонял жеребца, было ясно, что до темноты нам не успеть.
Оглянувшись на Рорка, я обнаружил, что его лицо залито голубоватым сиянием.
– Что это?
– Заклинание, чтобы лучше видеть. Бхарашади собираются. Южного крыла как не бывало, но внутренняя дверь еще держится. Бхарашади пытаются сделать таран из балок, которые уцелели.
– А наших не видно?
– Нет, только бхарашади, зато их собралось вдвое больше, чем прошлой ночью.
Я вздрогнул, и не потому, что вечерний воздух стал холоднее.
– Как их остановить?
Рорк подплыл ко мне поближе:
– Дай взглянуть на фальчарову волшебную палочку. С ней мы быстро заполним Некролеум до отказа.
Я протянул было ему Посох, но заколебался. Мы с Рорком не слишком давно знакомы. Правда, за это время он ни разу меня не подвел, но он мне лгал. Фальчар предупреждал меня о могуществе Посоха. Не развратит ли он Рорка? Не стремится ли Рорк завладеть его могуществом? Отдаст ли он его мне, когда настанет время уничтожить Некролеум?
Голубое сияние, скрывавшее Рорка, испарилось:
– Я понимаю твое затруднение и колебание, Лок. Но вспомни, твой отец взял меня с собой в самый опасный из всех его рейдов.
– И он погиб.
– Верно, и хорошо бы позаботиться, чтобы с твоим кузеном и с остальными не случилось того же.
Я припомнил свои размышления на ту же тему в замке Пэйн, кивнул и протянул ему Посох:
– Я доверяю тебе, Рорк. Не потому, что тебе доверял мой отец, а просто я сам тебе верю.
– Ты об этом не пожалеешь.
Руки Рорка сомкнулись на Посохе и на мгновение застыли. Потом ухмылка на его лице превратилась в улыбку. Диск потерял золотой оттенок, став почти чисто красным, а затем зеленоватым. Этот цвет просочился и в дымчатый кварц в навершии Посоха.
– Это лучше, чем теплое одеяло в холодную ночь, – он взглянул вниз, на землю, и плавной спиралью пошел вниз. – Ты свистеть умеешь?
– Свистеть? – сложив губы трубочкой, я просвистел пару нот. – Конечно. А что?
– Просвисти мне что-нибудь плясовое, – Рорк мотнул головой на замок Пэйн. – Его Уродство следит за нами, и я хочу, чтобы он поучился, как надо устраивать танцы своим врагам.
Его летающий диск коснулся земли прямо посреди внешнего двора. Яркие искры подпалили шкуры полудюжине оказавшихся рядом бхарашади, посеяв среди них панику. Рорк ударил концом Посоха прямо в легший на камни диск, и он съежился, перелив свою зелень в кристалл кварца. Казалось, Посох всасывает диск в себя, как комар, пьющий кровь.
Рорк проговорил что-то и ударил Посохом о камень. Из навершия взметнулись зеленоватые щупальца, отобравшие цвет у кристалла. Каждое щупальце ударило в лоб одного из воинов бхарашади. Еще один удар, и каждый из них медленно выпрямился и застыл, обратившись к нему лицом.
Рорк заставил их двигаться в такт мелодии танца, который я насвистывал. Изумрудный конь спустился пониже, и я разобрал слова, которые он напевал:
Сияют золотом глаза,
Как ночь черны их тени,
А ну, мечи из ножен вон.
Настало драке время.
По его команде все бхарашади обнажили клинки. Кривые зазубренные мечи казались еще более зловещими в этом зеленоватом освещении. Зачарованные демоны двигались по кругу, бессильно сверкая глазами на застывшего в середине Рорка. А он продолжал петь:
Друга лучшего пора
Резать и колоть.
Пусть течет потоком кровь.
Веселись всю ночь!
Изумрудный конь коснулся копытами земли за пределами смертоносного круга, где воины бхарашади один за другим валили друг друга на землю, гася зеленое сияние. Победители схватывались друг с другом, сплетая сложную цепочку, которая медленно таяла. Лиловая кровь заливала двор потоками, и зеленоватый туман, поднимавшийся от нее, скрывал тела павших.
Наконец в живых остался только один бхарашади. Рорк взглянул на него и резко развернул Посох, оборвав магическую нить. Голова ха'демона мотнулась, как от удара. Он заморгал, разгоняя чары, и уставился на мертвецов.
С гневным воплем вскинув окровавленный меч, он бросился на Рорка. Волшебник поднял ему навстречу правую руку ладонью наружу, словно приказывая остановиться. Красное сияние охватило его ладонь, потом волшебник сжал кулак и бхарашади рухнул наземь, корчась и цепляясь за грудь. Фиолетовая пена выступила у него на губах, и он умер.
Обойдя трупы, Рорк протянул мне Посох.
– Весьма действенное орудие, но не хотел бы я отвечать за то, что можно натворить с его помощью.
Я взял у него Посох и соскользнул с коня. Посох снова согрелся в моей руке, но мне было не до него.
– Пойдем, отыщем наших.
Мы пробежали по проходу во внутренний двор. Я бы добежал до самой двери, уводящей в гору, но Рорк удержал меня. Не успел я спросить, в чем дело, как он сам указал мне на голубое облачко, державшееся перед дверью.
– Что это такое?
– Спусковое поле. Нечто вроде заклятия-пиявки, только крупнее и работает постоянно. Из каждого, кто забредет в него, оно высосет энергию для запуска заклинания. Не думаю, чтобы Такки оставила приятный сюрприз.
Он направил на дверь указательный палец, и вокруг него начало образовываться голубое сияние.
Палец Рорка рисовал в воздухе, а по двери, повторяя его движения, голубым пламенем пробегали символы. Только через минуту я понял, что он вырисовывает зеркальные отражения знаков, которые, по-видимому, проходили дверь насквозь, передавая на ту сторону выписанное буквами в полфута высотой послание: "Все в порядке. Я и Лок позаботились о гостях". К тому времени, как он написал последнее слово, первое уже поблекло, не оставив после себя ни следа.
– Потрясающий фокус, Рорк, но они не знают, что ты волшебник. Как они догадаются, что «я» – это ты?
– Такки догадается. А если не она, так Нагрендра.
Я покачал головой:
– Нагрендра мертв.
– Что?
– Его убили колдуны бхарашади, которых ты прикончил. Они разрушили башню.
– А Ксоя?
Я понурился:
– Тоже. Они с самого начала были обречены.
– Верно, но судя по тому, что я видел, они дорого продали свои жизни. Такая смерть достойна рейдеров, – он слабо улыбнулся, потом взглянул на дверь. – Спусковое поле исчезло. Они выходят.
Послышался звук отодвигаемого засова, и дверь заскрипела, открываясь. Первым в щель проскочил Кроч и, радостно гавкнув, помчался прямо к нам. Рорк нагнулся к собаке, но Кроч перескочил через него ко мне. Ошеломленный столь восторженной встречей, я шлепнулся на землю и тут же был тщательно вымыт большущим мокрым языком.
Мы с Рорком оба расхохотались, а Кроч уже облизывал и его лицо. Но тут из темной дыры в склоне горы показались остальные, и наш смех замер. Все они выглядели измученными – особенно Такки – и держались настороженно, опасаясь присутствия бхарашади. Их лица и одежда были вымазаны в золе и крови, сочившейся из порезов и ссадин. Оружие держали наготове все, кроме Ирин и Кита, несших Тиркона.
Вскочив, я бросился к ним. Они уже опустили самодельные носилки на землю. В его правой руке был зажат кинжал, напоминавший те, что висели у меня на стене в Геракополисе. Тот же крюк на обратной стороне лезвия, только обломанный. На клинке виднелось изображение, в котором я без труда узнал Тиркона.
Рорк опустился рядом с ним на колени и мягко приподнял левую руку раненого, расстегивая ему куртку. В груди Тиркона, у подмышки, чернела дыра. От запаха гниющей раны меня едва не стошнило – я тут же вспомнил скульптуру в замке Пэйн.
Из раны, пузырясь, вытекала темная масса.
– Рорк, отчего это?
Он постучал пальцами по ножу.
– Виндиктксвара, – и взглянул на Кита. – Что произошло, лейтенант?
Кит повесил голову:
– После первой ночи мы услышали сильные взрывы и решили провести разведку. Мы уже потеряли пятерых – вас, Нагрендру, Ксою и Аликса – если считать пропавшего Кроча, то шестерых. Нам следовало попытаться найти вас прежде, чем Такки установила защиту, но…
Я махнул рукой:
– Вы все сделали правильно, Кит. Мне все равно было не помочь.
Кит растянул губы в улыбке:
– Спасибо. В общем, когда мы снова открыли проход, Тиркон и Хансен вызвались выйти наружу и осмотреться. Насколько мы поняли, они столкнулись с группой бхарашади и вступили в бой. Тиркон вернулся с Крочем и этой дырой. Хансен назад не пробился.
– Мы пытались найти Нагрендру и Ксою, – Ирин качнула головой. – В северной башне бхарашади хорошо поработали. И следа не осталось.
Я сглотнул комок в горле и склонился над раной Тиркона:
– Рорк, этот нож по размерам подходит к ране, но он не мог причинить такие разрушения. Создается впечатление, что порез заражен и гниет не меньше недели.
– У тебя когда-нибудь была крапивница?
– Да.
– Виндиктксвара работает так же. Ее магия создает антитела для того человека, который на ней изображен. Если тот, кто ее изготовил, ранит того, для кого она приготовлена, его ненависть действует подобно яду. Оружие разъедает и тело, и дух жертвы, – Рорк побарабанил пальцами по клинку. – Хорошо еще, что у нас осталась Виндиктксвара, причинившая рану. Ее владелец, надо полагать, мертв?
Кит кивнул:
– Тиркон успел сказать это прежде, чем потерял сознание.
Такки пожала плечами:
– Я знаю, что это должно облегчить лечение, но я не владею магией исцеления.
– И я тоже, – Рорк покачал головой. – Нам не успеть доставить его в Империю. Он не проживет и двух дней.
– Погоди, Рорк, – улыбнулся я. – Помнишь, ты мне рассказывал, как мой отец поступил с одним из своих раненых?
– Нет…
– Ты говорил, он поместил того человека в одну из медленных зон Хаоса. Если я не путаю, на карте Хаоса, примерно в двух часах пути отсюда, обозначена зона с соотношением скоростей тридцать к одному. Можно оставить его там, пока мы не доставим кого-нибудь, кто сможет ему помочь – тогда у нас будет для этого около полутора месяцев.
Осана сосредоточенно обдумывала предложение:
– Дорога может убить его. Она пролегает по очень пересеченной местности.
– С этим мы справимся, святейшая, – я свистнул, и во двор рысью вбежал Изумрудный конь с высоко поднятой головой и развевающейся гривой.
Ирин помрачнела:
– Что делает здесь эта тварь?
– Перестань, Ирин, он теперь со мной, – я повернулся к коню.
Рорк поднялся:
– Хорошая мысль, Лок, но тебе не удастся перевезти Тиркона на своем коне, – под его ногами снова возник и скользнул под носилки красный диск. – Я доставлю его туда, а потом догоню вас.
Такки отскочила от диска, как ужаленная.
– Магия Хаоса! Кто ты такой? – она подняла руку, готовясь соткать защитное заклинание.
Рорк обернулся к ней, а я заметил, что и остальные наши товарищи попятились от красного диска. Ирин кое-как удалось сохранить бесстрастное выражение лица, но и Осана, и Кит с подозрением следили за Рорком. Кроч обнюхивал диск.
– Теперь я – Рорк. Я тот самый человек, которого вы знаете и, надеюсь, считаете своим другом. Однако дело в том, что я не всегда был Рорком, – он раскрыл ладони, показывая, что не скрывает никакого оружия, но Такки это не успокоило. – Двадцать лет назад я отзывался на имя Зефан. В Городе Магов я славился своей поспешностью и бесцеремонностью. Я с самого начала доставлял немало беспокойства своим учителям. Они с нетерпением дожидались, когда же я отправлюсь в Хаос и сгину там. А я, зная об этом, ограничивался охотой за чудовищами в провинциях Менал и Таррис.
Жрица Феникса медленно склонила голову:
– Я слышала, что пограничных охотников называют "зефцы".
– Приятно, что меня не забыли, – Рорк усмехнулся, и его улыбка немного успокоила Такки. – Кардье и Дрискол прослышали обо мне и пригласили с собой в последний рейд. Они считали, что на всех магов в их отряде уже изготовлены копья-виндиктксвары, и надеялись, что свежая кровь застанет бхарашади врасплох. Ликование в Городе Магов было слышно в самой столице. Драка оказалась не из приятных, и то, что я выжил, не доставило мне особой радости. Фальчар вставил мне глаз Катвира, взамен вырванного у меня вождем бхарашади. Ему это показалось забавным. После этого вся моя магия оказалась окрашена Хаосом. Вам известно, с каким подозрением в Городе Магов относятся к магии Хаоса. Мне запретили заниматься магией и в Городе, и вообще в Империи. Каково мне пришлось при переходе через стену, вы видели, так что возвращаться мне тоже не хотелось.
Кит кивнул:
– И тогда ты взял алебарду и стал Рорком, стражником караванов?
– Алебарда – неплохое оружие. Она не требует особого искусства, а только грубой силы, – Рорк широко улыбнулся. – А глаз Катвира видел сквозь повязку, так что у меня даже не уменьшился обзор. И он чутко спит, а это немаловажное достоинство в тех местах, где я проводил свой досуг. Вам всем полезно будет выспаться, пока я отвезу Тиркона в спокойное место. До Некролеума еще два дня пути, и утром нам придется скакать во весь опор.
Донла покачала головой:
– Я думала, нам придется еще искать Некролеум. Откуда ты знаешь, где он находится?
Рорк прикрыл правый глаз и уставился на нее золотым шаром:
– Я знаю все, что знает Катвир. Он не возродится, пока не заполучит обратно свой глаз, и он уже шестнадцать лет дожидается его возвращения. Ему так не терпится, что он направляет меня к Некролеуму с той самой минуты, как мы вступили на его сторону. Мой обморок и объясняется тем, что две воли сошлись в поединке за обладание моим телом. Я победил, и теперь у нас есть Посох. Пора принять его приглашение посетить Некролеум и закончить начатое.
26
Повинуясь жесту Рорка, красный диск воспарил вверх. Он поднялся высоко над двором, унося с собой волшебника и носилки с Тирконом, и пологой длинной дугой ушел на юг. После того как он скрылся из виду, только зеленоватое свечение Изумрудного коня освещало двор.
Ирин состроила гримасу вслед Рорку.
– От души надеюсь, что этот диск сможет нести больше, чем двоих. Если нет, нам не добраться до Некролеума и в два дня.
– Почему? – я попытался заглянуть в темневший дверной проем. – Мы же оставили сменных лошадей там. Они не должны были пострадать.
Кит кивнул:
– Не должны были. Один из них наступил на гнездо гадюк-призраков или тварей, которые заменяют их в Хаосе. Табун потерял четырех, укушенных змеями, а еще две переломали ноги, вслепую уносясь прочь. Куда подевались остальные, мы не знаем, но те, которых нам удалось поймать, не склонны позволять вывести себя во двор, заваленный трупами бхарашади и залитый их кровью.
– И что нам теперь делать?
Осана пнула ногой труп бхарашади.
– Мы можем сжечь тела и не кормить лошадей. Когда они проголодаются, то согласятся выйти.
– Но это займет слишком много времени, и кроме того, от ослабевших лошадей толку будет мало, – Кит взглянул на Ирин и тряхнул головой. – Если силы Рорка не хватит, чтобы поднять нас всех, нам предстоит добираться до Некролеума пешком.
Я погладил изумрудное плечо коня.
– По-моему, есть еще один выход, – я дотянулся и потрепал его по гриве. – Призови свой табун. Моим друзьям нужны скакуны для битвы.
Изумрудный конь взглянул на меня сверху вниз, изогнув шею и строптиво раздувая ноздри, затем кивнул. Я отступил назад, когда он поднялся на задние ноги и издал ржание, которое отозвалось молотом не в ушах, а в груди. Эхо вернулось с хребта призрачным шепотом. Он снова ударил воздух передними копытами и послал новый призыв своему табуну. Его копыта опустились на землю, превратив в щебень каменные плитки, а потом он боднул меня лбом, и я погладил его могучую шею. Все оглядывались по сторонам, молча прислушиваясь, не будет ли ответа на его зов. Лицо Ирин на время разгладилось, но все было тихо, и она снова помрачнела. Скрестив руки на груди, она грубо плюнула под ноги коню:
– Когда это вор возвращал краденое?
Изумрудный конь вскинул голову и дерзко встретил взгляд ее переливчатых глаз. Его хвост засвистел в воздухе, взмахивая все быстрее, а на щеках Ирин все яснее обозначались желваки. Жеребец коротко фыркнул и, подняв голову, вырвался через тоннель на передний двор.
Ирин торжествующе расхохоталась:
– Похоже, Лок, тебе тоже предстоит пешая прогулка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35