Поход Скрипичника ненадолго откладывался, но возможность поквитаться с бывшим учеником стоила этой задержки.
Правда, Кроули и Койот весьма осторожны. Они могут догадаться о его замыслах. И хотя многочисленные разумы внутри Скрипичника подсчитали, что вероятность этого не превышает восьми процентов, Скрипичник не особенно доверял этой цифре. Джеггер слишком часто опрокидывал все прогнозы. Значит, придется его уничтожить.
Темный Властелин вытянул передние руки в пустоту. В его сознаниях замелькали миллионы разных планов уничтожения. Сонмы разумов анализировали их, отбрасывая абсурдные и неизящные. Каждый план опирался на какой-нибудь изъян в личности Джеггера. Скрипичник отмел все, кроме тех, которые основывались на самоуверенности Койота.
Скрипичник направлял воспитание Койота-Джеггера-Кейна, и, естественно, его воспитанник полагал, что достигнет успеха в любых начинаниях, выйдет победителем из любой ситуации. Он знал, что хорош, необыкновенно хорош, он знал, что не может проиграть. Это сознание собственного превосходства сочеталось с уверенностью, что он сумеет найти выход из любого положения, если у него будет время подумать. Единственный способ переиграть Джеггера – захватить его врасплох.
Темный Властелин почувствовал, как что-то коснулось его ладоней. В левой руке он держал выпотрошенный труп Арриго Эль-Лехтера. Внутренности вывалились из распоротого живота и висели, словно клубок коричнево-розовых шлангов. Разрез шел через все тело Эль-Лехтера, и даже его позвоночник был перерублен.
В другой руке Скрипичник держал тело человека, убившего Эль-Лехтера. Полковник Нагашита, и без того маленький, казался еще меньше из-за вдавленных внутрь ребер. Но даже после смерти воин не выпустил из рук катану, которой убил Эль-Лехтера.
Темный Властелин свел передние руки вместе. По рукам пробежал зеленый пульсирующий луч и проник в кокон ладоней, обвивших трупы.
Скрипичник отогнул пальцы, потом сделал несколько легких движений, словно пекарь, замешивающий тесто. После секундной паузы, приняв от Веты новые сведения о человеческой психологии, Скрипичник возобновил работу.
Когда он снова открыл ладони, в пустоте повисло новое создание. Несмотря на массу, равную общей массе двух мужчин, оно было не выше полковника Нагашиты, зато вдвое шире в обхвате. Черные одежды полковника при трансформации распались, и из прорех выпирали мощные мускулы.
Но изменения не ограничивались одним увеличением мышечной массы. Восхищенный одержимостью Нагашиты, Скриличник в основном сохранил его облик и личность. Арриго Эль-Лехтер, напротив, был наказан за поражение. Его конечности переплавились в хлыстообразный мускулистый отросток, приросший к телу полковника в том месте, где позвоночник соединяется с тазом. Лишенное рта лицо Эль-Лехтера украсило конец мясистого скорпионьего хвоста; в синих глазах полыхнул ужас. Светлые волосы Эль-Лехтера превратились в шерсть, покрывающую хвост по всей длине.
Там, где должен был бы находиться нос Эль-Лехтера, торчал клинок катаны. Плавный изгиб клинка завершал кривую хвоста. Создание сначала расслабило хвост, потом сократило мышцы и серебряной молнией выбросило катану вперед.
Синие глаза были сфокусированы на конце клинка и помогали направить его точно в цель.
Скрипичник осмотрел свое новое творение и по внезапной перемене в сознаниях, заключенных в нем, понял, что оно хорошо.
Темный Властелин снова позволил себе испытать удовольствие. Он создал Джеггера, чтобы избавиться от Пигмалиона. Он создал эту тварь, сасорихито, чтобы избавиться от Джеггера. После того как она выполнит свое предназначение, Скрипичник ее ликвидирует. Окончательная победа будет за ним.
Глава 10
Силой мысли Риухито поднял себя над землей и завис над ареной. На глубокий поклон создания, стоящего в центре круга, он ответил едва заметным кивком. Риухито ощутил исходящую от существа радость от того, что на него обратили внимание, но к радости примешивался ужас, вызванный воспоминанием о награде, которую оно получило за прошлую победу.
Внук японского императора обвел взглядом арену. По внешнему кольцу лежали тридцать два трупа – одни целые, другие разрубленные. Черный песок пропитался жидкостью, вытекшей из изуродованных тел. Следующее кольцо – на десять метров ближе к центру – украшали шестнадцать трупов, скрюченных агонией. Внутреннее кольцо меньшего радиуса содержало восемь трупов, следующее – четыре и последнее – два.
В самом центре над единственным поверженным соперником стоял победитель.
Риухито вновь посмотрел на чемпиона. Двухметровый гигант относился к классу укрупненных гуманоидов, созданных его высочеством. Помимо внутреннего скелета Риухито наделил его внешним – другими словами, снабдил его сегментными хитиновыми доспехами, которые не мешали движениям. Предплечья, например, закрывали наручи, состоящие из двух плотных полос, облегающих руки у запястий и плеч, и шести прочных стержней, которыми соединялись полосы.
Прежние эксперименты Риухито со сплошными экзоскелетами оказались не очень удачными.
Его воины были чересчур неповоротливы. Материал наподобие рога оказался достаточно упругим; он выдержал почти все удары. Но, что важнее, из него получились замечательные шипы на локтях, коленях, плечах и суставах пальцев. Это дополнительное оружие усиливало деструктивные способности воина. Хотя суставы оставались незащищенными, что делало создание более уязвимым, быстрота и ловкость воина, как показала проверка боем, с лихвой искупали этот недостаток.
Рассматривая свое новое творение, Риухито мысленно сравнивал его с воином, которого создал и отправил в Японию Пигмалион. Внешность Мики куда больше радовала глаз, Риухито считал, что врага необходимо устрашить, и поэтому снабдил своего воина рогами, клыками и горящими красными глазами. В результате создание Риухито казалось порождением ночного кошмара. Пигмалион стремился к совершенству в работе и с функциональной, и с художественной точки зрения. Риухито же просто желал создавать послушных рабов, которые, не задавая вопросов, выполнят любое приказание своего господина.
Усилием воли Риухито создал меч, который выглядел так, словно был выкован из солнечного луча. Кивнув в последний раз своему созданию, создатель вонзил клинок в его грудь, потом сделал какое-то движение, и луч расщепился, словно открывшийся зонт. Лазерные спицы рассекли существо на шестьдесят четыре куска и разметали их по стартовым позициям за внешним кругом.
Предвкушение радости творения не изгладило в сознании Риухито воспоминания о муках уничтоженного им создания. Несмотря на то, что внук императора наслаждался могуществом, которым делился с ним Пигмалион, он не мог отгородиться от боли и обиды, источаемой его созданием. Каждый кусок плоти пульсировал этой болью, и Риухито поморщился, будто по его совести полоснуло лезвие бритвы.
Он попытался как можно быстрее отогнать неприятное чувство и обнаружил, что на сей раз это далось ему легче, чем в предыдущий. И как только он справился с собой, его захлестнула волна тепла и ощущения собственной силы. Страдания его творения увеличивали его могущество, а могущество позволяло создать больше новых воинов, чтобы вобрать больше страданий и еще больше могущества, и так далее, в бесконечном, словно смена дня и ночи, цикле. Созидание – свет, а боль – необходимая темнота.
Не думайте об их страданиях, ваше высочество. Телепатическое послание Пигмалиона развеяло последние переживания по поводу смерти создания. В ваших жилах – кровь богини Аматэрасу. Вы. – бог. Творить и уничтожать – ваше право и долг.
Риухито медленно повернулся лицом к Пигмалиону. Маленький человечек брел по черному песку, небрежно перешагивая расчлененные трупы. "Он выглядит хрупким, словно китайская кукла, – подумал Риухито, – но какая же великая сила заключена в этом безобидном на вид теле" –.
Большие темные глаза и тонкие руки казались воплощением беспомощности, которая требовала сочувствия. Лысая голова выглядела чересчур крупной для худого маленького тела, и это невольно наводило на мысль о сходстве Темного Властелина с младенцем.
– Мне не составляет никакого труда творить и уничтожать, сэнсэй, – осторожно сказал Риухито, выразив обращением «сэнсэй» должное почтение Пигмалиону. Риухито твердо решил никогда не называть Пигмалиона «господин». «Учитель» – более подходящее слово. Пигмалион восстал против своего господина, и Риухито знал, что когда-нибудь тоже станет соперником Пигмалиона.
Выбрав такое обращение к тщедушному Темному Властелину, Риухито позволял прорасти в своей душе семенам мятежа.
Пигмалион кивнул. Ты позволяешь содержанию влиять на форму.
– Да, но это лишь стадия грубой проверки, сэнсэй. Я сравнивал строения и формы, которые оказались лучшими с функциональной точки зрения, а сейчас приступлю к работе над вариациями на эту тему. – Риухито махнул свободной рукой в сторону одного из фрагментов своего чемпиона, и из нее, словно огонь из пальцев мага, вырвался луч света. После ослепительной вспышки восстановленный победитель, целый и невредимый, стоял на прежнем месте. – Начну с этого, он будет основой.
Еще один взмах, еще одна вспышка – и новый вариант победителя, более крупный и длинноногий, встал напротив первого. Новый жест, на этот раз обеими руками – и Риухито создал уменьшенную версию чемпиона с облегченными доспехами, потом – высокого и более гибкого воина с хлыстообразными многосуставчатыми руками. С увлеченностью дирижера, руководящего оркестром, Риухито вызывал из своего воображения создание за созданием. Наконец, он заполнил внешний круг шестьюдесятью четырьмя гладиаторами.
Пигмалион снисходительно улыбнулся и указал на сгорбленное создание с плоским черепом.
Вот этот, с многоцентралъной нервной системой, будет грозным противником. Впрочем, они все – грозные воины, только вот армии из них не получится.
Риухито нахмурился.
– Они будут непобедимы. Ни одна армия не устоит перед ними.
Зачем с ними драться, если можно просто их обойти, не обращая на них внимания? Ты упираешь на физическую мощь, а тебе следовало бы. помнить, что главная сила – в знании. Как они пойдут на врага, если не сумеют его обнаружить?
– Сумимазен, сэнсэй. – Риухито поймал мысль Пигмалиона на лету. В мгновение ока он создал воина поменьше и попроворнее и начал вносить изменения. Он увеличил ему глаза и наделил новое создание способностью хамелеона сливаться с фоном; увеличил уши и переделал горло и голосовые связки, чтобы биоробот мог использовать пассивный и активный сонар для эхолокации; наполнил его клетки гибридом хлоропласт-митохондрия, чтобы создание могло напрямую питаться солнечной энергией; сделал веки восприимчивыми к теплу, чтобы оно могло «видеть» в инфракрасном спектре.
Пигмалион хлопнул в ладоши. Ты, скор и решителен. Замечательные качества для того, чей аспект – созидание. Разведчик у тебя вышел замечательный. Испытаем его?
Риухито кивнул и создал еще четырех разведчиков, черпая силу в страданиях одного, чтобы произвести следующего. Он дал им мысленную команду, и они рассеялись по пересекающимся лабиринтам, разбросанным по ближайшим измерениям. Уловив безмолвный вопрос Пигмалиона, Риухито улыбнулся.
– Их пути пересекаются, сэнсэй, поэтому я смогу оценить, хорошо ли они умеют прятаться.
Выяснив это, я узнаю, что нужно сделать еще.
Великолепно!
Риухито расцвел от похвалы Пигмалиона, но тут же подавил в себе чувство радости. На миг в его сердце отозвалась боль его созданий, и Риухито почувствовал, с какой жадностью Пигмалион впитывает его муку. "Он пришел вовсе не для того, чтобы меня наставлять, он пришел урвать от меня кусок". Риухито пытался справиться с гневом и негодованием, вызванными этим открытием, но увидел, что Пигмалион улыбается, и почувствовал, что наставник стал сильнее.
Я прошу так немного в обмен на то, что даю вам, ваше высочество. В мозг Риухито просочилась досадная нотка насмешки. Пигмалион забавлялся. Пойми, я знаю о твоем желании восстать, и благодаря ему становлюсь сильнее. Но не такой, как мой господин, я не повторю его ошибок. Я оставил Скрипичника, а теперь его новый ученик бросил ему вызов. Ошибки Скрипичника многому меня научили. Я делюсь с тобой могуществом, а взамен беру то, что ты можешь мне дать. Ты, зависишь от меня и ненавидишь свою зависимость, а я становлюсь сильнее от твоей ненависти. Человечек взмахнул рукой над ареной. Твои успехи радуют меня.
Свершения ученика возвеличивают мастера, ты. не считаешь?
Риухито помедлил с ответом, и Пигмалион резко сжал левую руку в кулак. Принц дернулся; все мышцы его тела разом сократились.
Именно так ты и думаешь, верно?
Риухито поборол боль настолько, что ему удалось кивнуть.
– Да!
Пигмалион улыбнулся. Просто "да"?
– Да… господин.
Пигмалион открыл ладонь, и мышцы, предавшие Риухито, расслабились.
Господин… Это мне нравится. Ты ведь хочешь всегда доставлять мне удовольствие?
Риухито понуро опустил голову:
– Да, господин.
Глава 11
Живое воображение Уилла Рэйвена рисовало ему множество чудесных и захватывающих приключений, связанных с его новой работой, но он никак не предполагал, что в первое же утро будет подтягивать ремень автомата "Инграм Мак-10" под оценивающими взглядами огромного четырехрукого страшилища и человека, которого дедушка Уилла называл "Призраком, Который Ходит". И даже в страшном сне Уиллу не могло привидеться, что он отправится с Деймоном Кроули на выполнение такого задания.
Он подвигал плечами, поправляя кобуру и кевларовый жилет, одетый под черным комбинезоном.
– Мне кажется, что забрать мистера Лоринга из нейрологического института Барроу – не самое лучшее решение. Перемещение может ему повредить.
– При обычных обстоятельствах я, возможно, согласился бы с тобой, Уилл, – сказал Кроули, натягивая перчатку. – Но сейчас мистер Лоринг в таком состоянии, что ему не выкарабкаться, если мы оставим его в больнице. А без него нам не справиться. Он нужен нам здоровый, и как можно быстрее.
Йидам согласно кивнул; при этом его клыки блеснули желтоватым светом.
– Кроме того, место, куда мы намерены переправить Койота, находится в той же пространственной сфере, что и измерение, в котором Неро Лоринг обнаружил признаки пребывания Риухито. А если мы отправимся вместе, переход пройдет легче.
Уилл кивнул, хотя не вполне представлял себе, о чем идет речь. Дедушка рассказывал ему о других невидимых мирах, более того, Уилл даже видел их, когда курил лофофору, Мексиканский кактус, содержит галлюциноген мескалин. – Примеч. пер.
но никогда не воспринимал свои видения всерьез, считая их галлюцинациями. Теоретически ему не так уж трудно было поверить, что видения, вызванные наркотиками, не продукт его одурманенного воображения, а реальные отражения реально существующих миров, куда он заглядывал, словно в замочную скважину.
Но допускать существование иных миров и знать, что ты можешь посетить их физически, – совсем разные вещи. Уиллу требовалось время, чтобы принять и осмыслить новую информацию.
Кроули с щелчком вставил обойму в свой "Мак-10".
– Ну ладно, я готов.
Йидам, одетый в такой же черный комбинезон, только гораздо большего размера, повесил на правое плечо автомат с пистолетной рукояткой.
– Я тоже. – Он поправил нижними руками ленты с обоймами и вопросительно посмотрел на Уилла:
– А ты?
– Надеюсь. – Уилл попытался изгнать сомнение из своего голоса, но ему это плохо удалось. Оба его спутника снисходительно улыбнулись, и Уилл решил, что не так уж опростоволосился, дав им понять, как он себя чувствует. – Что я должен делать?
Кроули положил руку в перчатке ему на плечо:
– Для начала – расслабься. Тест, который ты прошел у Хэла в тот день, когда подавал заявление, – помнишь, тот, с розовыми и багровыми кругами? – показал, что ты достаточно чуток, чтобы воспринимать происходящее в других измерениях.
– А разве мои видения во время церемоний не указывают на эту способность?
– Не всегда. Тут есть разница, сродни разнице между полной слепотой, частичной слепотой и стопроцентным зрением. Наркотики могут привести к тому, что к подслеповатому человеку на время вернется острое зрение, но от индивидуума, который не в состоянии видеть, когда у него ясная голова, нам проку мало. – Кроули проверил, легко ли вынимается из кобуры автоматический пистолет. – Четкое, ясное восприятие необходимо там, куда мы отправляемся, а умение быстро соображать может подарить тебе ту секунду, которая отделяет жизнь от смерти. Возможно, это звучит чересчур мелодраматично, но так оно и есть на самом деле, и тебе лучше не забывать об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Правда, Кроули и Койот весьма осторожны. Они могут догадаться о его замыслах. И хотя многочисленные разумы внутри Скрипичника подсчитали, что вероятность этого не превышает восьми процентов, Скрипичник не особенно доверял этой цифре. Джеггер слишком часто опрокидывал все прогнозы. Значит, придется его уничтожить.
Темный Властелин вытянул передние руки в пустоту. В его сознаниях замелькали миллионы разных планов уничтожения. Сонмы разумов анализировали их, отбрасывая абсурдные и неизящные. Каждый план опирался на какой-нибудь изъян в личности Джеггера. Скрипичник отмел все, кроме тех, которые основывались на самоуверенности Койота.
Скрипичник направлял воспитание Койота-Джеггера-Кейна, и, естественно, его воспитанник полагал, что достигнет успеха в любых начинаниях, выйдет победителем из любой ситуации. Он знал, что хорош, необыкновенно хорош, он знал, что не может проиграть. Это сознание собственного превосходства сочеталось с уверенностью, что он сумеет найти выход из любого положения, если у него будет время подумать. Единственный способ переиграть Джеггера – захватить его врасплох.
Темный Властелин почувствовал, как что-то коснулось его ладоней. В левой руке он держал выпотрошенный труп Арриго Эль-Лехтера. Внутренности вывалились из распоротого живота и висели, словно клубок коричнево-розовых шлангов. Разрез шел через все тело Эль-Лехтера, и даже его позвоночник был перерублен.
В другой руке Скрипичник держал тело человека, убившего Эль-Лехтера. Полковник Нагашита, и без того маленький, казался еще меньше из-за вдавленных внутрь ребер. Но даже после смерти воин не выпустил из рук катану, которой убил Эль-Лехтера.
Темный Властелин свел передние руки вместе. По рукам пробежал зеленый пульсирующий луч и проник в кокон ладоней, обвивших трупы.
Скрипичник отогнул пальцы, потом сделал несколько легких движений, словно пекарь, замешивающий тесто. После секундной паузы, приняв от Веты новые сведения о человеческой психологии, Скрипичник возобновил работу.
Когда он снова открыл ладони, в пустоте повисло новое создание. Несмотря на массу, равную общей массе двух мужчин, оно было не выше полковника Нагашиты, зато вдвое шире в обхвате. Черные одежды полковника при трансформации распались, и из прорех выпирали мощные мускулы.
Но изменения не ограничивались одним увеличением мышечной массы. Восхищенный одержимостью Нагашиты, Скриличник в основном сохранил его облик и личность. Арриго Эль-Лехтер, напротив, был наказан за поражение. Его конечности переплавились в хлыстообразный мускулистый отросток, приросший к телу полковника в том месте, где позвоночник соединяется с тазом. Лишенное рта лицо Эль-Лехтера украсило конец мясистого скорпионьего хвоста; в синих глазах полыхнул ужас. Светлые волосы Эль-Лехтера превратились в шерсть, покрывающую хвост по всей длине.
Там, где должен был бы находиться нос Эль-Лехтера, торчал клинок катаны. Плавный изгиб клинка завершал кривую хвоста. Создание сначала расслабило хвост, потом сократило мышцы и серебряной молнией выбросило катану вперед.
Синие глаза были сфокусированы на конце клинка и помогали направить его точно в цель.
Скрипичник осмотрел свое новое творение и по внезапной перемене в сознаниях, заключенных в нем, понял, что оно хорошо.
Темный Властелин снова позволил себе испытать удовольствие. Он создал Джеггера, чтобы избавиться от Пигмалиона. Он создал эту тварь, сасорихито, чтобы избавиться от Джеггера. После того как она выполнит свое предназначение, Скрипичник ее ликвидирует. Окончательная победа будет за ним.
Глава 10
Силой мысли Риухито поднял себя над землей и завис над ареной. На глубокий поклон создания, стоящего в центре круга, он ответил едва заметным кивком. Риухито ощутил исходящую от существа радость от того, что на него обратили внимание, но к радости примешивался ужас, вызванный воспоминанием о награде, которую оно получило за прошлую победу.
Внук японского императора обвел взглядом арену. По внешнему кольцу лежали тридцать два трупа – одни целые, другие разрубленные. Черный песок пропитался жидкостью, вытекшей из изуродованных тел. Следующее кольцо – на десять метров ближе к центру – украшали шестнадцать трупов, скрюченных агонией. Внутреннее кольцо меньшего радиуса содержало восемь трупов, следующее – четыре и последнее – два.
В самом центре над единственным поверженным соперником стоял победитель.
Риухито вновь посмотрел на чемпиона. Двухметровый гигант относился к классу укрупненных гуманоидов, созданных его высочеством. Помимо внутреннего скелета Риухито наделил его внешним – другими словами, снабдил его сегментными хитиновыми доспехами, которые не мешали движениям. Предплечья, например, закрывали наручи, состоящие из двух плотных полос, облегающих руки у запястий и плеч, и шести прочных стержней, которыми соединялись полосы.
Прежние эксперименты Риухито со сплошными экзоскелетами оказались не очень удачными.
Его воины были чересчур неповоротливы. Материал наподобие рога оказался достаточно упругим; он выдержал почти все удары. Но, что важнее, из него получились замечательные шипы на локтях, коленях, плечах и суставах пальцев. Это дополнительное оружие усиливало деструктивные способности воина. Хотя суставы оставались незащищенными, что делало создание более уязвимым, быстрота и ловкость воина, как показала проверка боем, с лихвой искупали этот недостаток.
Рассматривая свое новое творение, Риухито мысленно сравнивал его с воином, которого создал и отправил в Японию Пигмалион. Внешность Мики куда больше радовала глаз, Риухито считал, что врага необходимо устрашить, и поэтому снабдил своего воина рогами, клыками и горящими красными глазами. В результате создание Риухито казалось порождением ночного кошмара. Пигмалион стремился к совершенству в работе и с функциональной, и с художественной точки зрения. Риухито же просто желал создавать послушных рабов, которые, не задавая вопросов, выполнят любое приказание своего господина.
Усилием воли Риухито создал меч, который выглядел так, словно был выкован из солнечного луча. Кивнув в последний раз своему созданию, создатель вонзил клинок в его грудь, потом сделал какое-то движение, и луч расщепился, словно открывшийся зонт. Лазерные спицы рассекли существо на шестьдесят четыре куска и разметали их по стартовым позициям за внешним кругом.
Предвкушение радости творения не изгладило в сознании Риухито воспоминания о муках уничтоженного им создания. Несмотря на то, что внук императора наслаждался могуществом, которым делился с ним Пигмалион, он не мог отгородиться от боли и обиды, источаемой его созданием. Каждый кусок плоти пульсировал этой болью, и Риухито поморщился, будто по его совести полоснуло лезвие бритвы.
Он попытался как можно быстрее отогнать неприятное чувство и обнаружил, что на сей раз это далось ему легче, чем в предыдущий. И как только он справился с собой, его захлестнула волна тепла и ощущения собственной силы. Страдания его творения увеличивали его могущество, а могущество позволяло создать больше новых воинов, чтобы вобрать больше страданий и еще больше могущества, и так далее, в бесконечном, словно смена дня и ночи, цикле. Созидание – свет, а боль – необходимая темнота.
Не думайте об их страданиях, ваше высочество. Телепатическое послание Пигмалиона развеяло последние переживания по поводу смерти создания. В ваших жилах – кровь богини Аматэрасу. Вы. – бог. Творить и уничтожать – ваше право и долг.
Риухито медленно повернулся лицом к Пигмалиону. Маленький человечек брел по черному песку, небрежно перешагивая расчлененные трупы. "Он выглядит хрупким, словно китайская кукла, – подумал Риухито, – но какая же великая сила заключена в этом безобидном на вид теле" –.
Большие темные глаза и тонкие руки казались воплощением беспомощности, которая требовала сочувствия. Лысая голова выглядела чересчур крупной для худого маленького тела, и это невольно наводило на мысль о сходстве Темного Властелина с младенцем.
– Мне не составляет никакого труда творить и уничтожать, сэнсэй, – осторожно сказал Риухито, выразив обращением «сэнсэй» должное почтение Пигмалиону. Риухито твердо решил никогда не называть Пигмалиона «господин». «Учитель» – более подходящее слово. Пигмалион восстал против своего господина, и Риухито знал, что когда-нибудь тоже станет соперником Пигмалиона.
Выбрав такое обращение к тщедушному Темному Властелину, Риухито позволял прорасти в своей душе семенам мятежа.
Пигмалион кивнул. Ты позволяешь содержанию влиять на форму.
– Да, но это лишь стадия грубой проверки, сэнсэй. Я сравнивал строения и формы, которые оказались лучшими с функциональной точки зрения, а сейчас приступлю к работе над вариациями на эту тему. – Риухито махнул свободной рукой в сторону одного из фрагментов своего чемпиона, и из нее, словно огонь из пальцев мага, вырвался луч света. После ослепительной вспышки восстановленный победитель, целый и невредимый, стоял на прежнем месте. – Начну с этого, он будет основой.
Еще один взмах, еще одна вспышка – и новый вариант победителя, более крупный и длинноногий, встал напротив первого. Новый жест, на этот раз обеими руками – и Риухито создал уменьшенную версию чемпиона с облегченными доспехами, потом – высокого и более гибкого воина с хлыстообразными многосуставчатыми руками. С увлеченностью дирижера, руководящего оркестром, Риухито вызывал из своего воображения создание за созданием. Наконец, он заполнил внешний круг шестьюдесятью четырьмя гладиаторами.
Пигмалион снисходительно улыбнулся и указал на сгорбленное создание с плоским черепом.
Вот этот, с многоцентралъной нервной системой, будет грозным противником. Впрочем, они все – грозные воины, только вот армии из них не получится.
Риухито нахмурился.
– Они будут непобедимы. Ни одна армия не устоит перед ними.
Зачем с ними драться, если можно просто их обойти, не обращая на них внимания? Ты упираешь на физическую мощь, а тебе следовало бы. помнить, что главная сила – в знании. Как они пойдут на врага, если не сумеют его обнаружить?
– Сумимазен, сэнсэй. – Риухито поймал мысль Пигмалиона на лету. В мгновение ока он создал воина поменьше и попроворнее и начал вносить изменения. Он увеличил ему глаза и наделил новое создание способностью хамелеона сливаться с фоном; увеличил уши и переделал горло и голосовые связки, чтобы биоробот мог использовать пассивный и активный сонар для эхолокации; наполнил его клетки гибридом хлоропласт-митохондрия, чтобы создание могло напрямую питаться солнечной энергией; сделал веки восприимчивыми к теплу, чтобы оно могло «видеть» в инфракрасном спектре.
Пигмалион хлопнул в ладоши. Ты, скор и решителен. Замечательные качества для того, чей аспект – созидание. Разведчик у тебя вышел замечательный. Испытаем его?
Риухито кивнул и создал еще четырех разведчиков, черпая силу в страданиях одного, чтобы произвести следующего. Он дал им мысленную команду, и они рассеялись по пересекающимся лабиринтам, разбросанным по ближайшим измерениям. Уловив безмолвный вопрос Пигмалиона, Риухито улыбнулся.
– Их пути пересекаются, сэнсэй, поэтому я смогу оценить, хорошо ли они умеют прятаться.
Выяснив это, я узнаю, что нужно сделать еще.
Великолепно!
Риухито расцвел от похвалы Пигмалиона, но тут же подавил в себе чувство радости. На миг в его сердце отозвалась боль его созданий, и Риухито почувствовал, с какой жадностью Пигмалион впитывает его муку. "Он пришел вовсе не для того, чтобы меня наставлять, он пришел урвать от меня кусок". Риухито пытался справиться с гневом и негодованием, вызванными этим открытием, но увидел, что Пигмалион улыбается, и почувствовал, что наставник стал сильнее.
Я прошу так немного в обмен на то, что даю вам, ваше высочество. В мозг Риухито просочилась досадная нотка насмешки. Пигмалион забавлялся. Пойми, я знаю о твоем желании восстать, и благодаря ему становлюсь сильнее. Но не такой, как мой господин, я не повторю его ошибок. Я оставил Скрипичника, а теперь его новый ученик бросил ему вызов. Ошибки Скрипичника многому меня научили. Я делюсь с тобой могуществом, а взамен беру то, что ты можешь мне дать. Ты, зависишь от меня и ненавидишь свою зависимость, а я становлюсь сильнее от твоей ненависти. Человечек взмахнул рукой над ареной. Твои успехи радуют меня.
Свершения ученика возвеличивают мастера, ты. не считаешь?
Риухито помедлил с ответом, и Пигмалион резко сжал левую руку в кулак. Принц дернулся; все мышцы его тела разом сократились.
Именно так ты и думаешь, верно?
Риухито поборол боль настолько, что ему удалось кивнуть.
– Да!
Пигмалион улыбнулся. Просто "да"?
– Да… господин.
Пигмалион открыл ладонь, и мышцы, предавшие Риухито, расслабились.
Господин… Это мне нравится. Ты ведь хочешь всегда доставлять мне удовольствие?
Риухито понуро опустил голову:
– Да, господин.
Глава 11
Живое воображение Уилла Рэйвена рисовало ему множество чудесных и захватывающих приключений, связанных с его новой работой, но он никак не предполагал, что в первое же утро будет подтягивать ремень автомата "Инграм Мак-10" под оценивающими взглядами огромного четырехрукого страшилища и человека, которого дедушка Уилла называл "Призраком, Который Ходит". И даже в страшном сне Уиллу не могло привидеться, что он отправится с Деймоном Кроули на выполнение такого задания.
Он подвигал плечами, поправляя кобуру и кевларовый жилет, одетый под черным комбинезоном.
– Мне кажется, что забрать мистера Лоринга из нейрологического института Барроу – не самое лучшее решение. Перемещение может ему повредить.
– При обычных обстоятельствах я, возможно, согласился бы с тобой, Уилл, – сказал Кроули, натягивая перчатку. – Но сейчас мистер Лоринг в таком состоянии, что ему не выкарабкаться, если мы оставим его в больнице. А без него нам не справиться. Он нужен нам здоровый, и как можно быстрее.
Йидам согласно кивнул; при этом его клыки блеснули желтоватым светом.
– Кроме того, место, куда мы намерены переправить Койота, находится в той же пространственной сфере, что и измерение, в котором Неро Лоринг обнаружил признаки пребывания Риухито. А если мы отправимся вместе, переход пройдет легче.
Уилл кивнул, хотя не вполне представлял себе, о чем идет речь. Дедушка рассказывал ему о других невидимых мирах, более того, Уилл даже видел их, когда курил лофофору, Мексиканский кактус, содержит галлюциноген мескалин. – Примеч. пер.
но никогда не воспринимал свои видения всерьез, считая их галлюцинациями. Теоретически ему не так уж трудно было поверить, что видения, вызванные наркотиками, не продукт его одурманенного воображения, а реальные отражения реально существующих миров, куда он заглядывал, словно в замочную скважину.
Но допускать существование иных миров и знать, что ты можешь посетить их физически, – совсем разные вещи. Уиллу требовалось время, чтобы принять и осмыслить новую информацию.
Кроули с щелчком вставил обойму в свой "Мак-10".
– Ну ладно, я готов.
Йидам, одетый в такой же черный комбинезон, только гораздо большего размера, повесил на правое плечо автомат с пистолетной рукояткой.
– Я тоже. – Он поправил нижними руками ленты с обоймами и вопросительно посмотрел на Уилла:
– А ты?
– Надеюсь. – Уилл попытался изгнать сомнение из своего голоса, но ему это плохо удалось. Оба его спутника снисходительно улыбнулись, и Уилл решил, что не так уж опростоволосился, дав им понять, как он себя чувствует. – Что я должен делать?
Кроули положил руку в перчатке ему на плечо:
– Для начала – расслабься. Тест, который ты прошел у Хэла в тот день, когда подавал заявление, – помнишь, тот, с розовыми и багровыми кругами? – показал, что ты достаточно чуток, чтобы воспринимать происходящее в других измерениях.
– А разве мои видения во время церемоний не указывают на эту способность?
– Не всегда. Тут есть разница, сродни разнице между полной слепотой, частичной слепотой и стопроцентным зрением. Наркотики могут привести к тому, что к подслеповатому человеку на время вернется острое зрение, но от индивидуума, который не в состоянии видеть, когда у него ясная голова, нам проку мало. – Кроули проверил, легко ли вынимается из кобуры автоматический пистолет. – Четкое, ясное восприятие необходимо там, куда мы отправляемся, а умение быстро соображать может подарить тебе ту секунду, которая отделяет жизнь от смерти. Возможно, это звучит чересчур мелодраматично, но так оно и есть на самом деле, и тебе лучше не забывать об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33