Если рассматривать как зацепку тот факт, что он заставил меня уничтожить базу Жнецов, такой вывод напрашивается сам собой. Он хотел спровоцировать конфликт между мной и Алмазной Императрицей и надеялся, что я ее одолею.
Но все сложилось не так, как он себе представлял. Пигмалион затмил Скрипичника в качестве претендента на роль главной угрозы человечеству.
Чтобы ликвидировать эту угрозу, необходимо было заключить союз с моим бывшим господином. Я полагал, что Койот одобрил бы этот союз и даже мою сделку с Императрицей.
Но я не знал, как бы он отнесся к моему намерению втянуть Джитт в эту операцию. За все время, что я был знаком с Джитт – довольно недолгое время, надо признаться, – она была живым автоматом, роскошной куклой. Она делала все, чтобы скрыть свою красоту, одежду носила невзрачную, держалась скованно, действовала только по чужим указаниям, но все равно утаить свои выдающиеся качества "и способности у нее не получалось.
Мне вдруг подумалось, что я лишь однажды видел, как она проявила какие-то эмоции – после того, как я разговаривал с призраком моего предшественника. Уж не были ли Джитт и Койот любовниками? – мелькнула у меня дикая мысль. Впрочем, между ними могла быть связь и иного рода. Естественно, Джитт должна была испытывать благодарность к Койоту, который помог ей спастись от Пигмалиона. Мне было известно, что с ней – единственной из всей группы – он поделился своими планами относительно моей особы. А значит, он должен был сказать ей причину, почему ему это понадобилось.
Но, даже допустив вероятность существования каких-то уз между ними, я все равно не мог ответить на вопрос: как бы Койот отнесся к моей идее заставить Джитт вывести нас на логово Пигмалиона, из которого ей удалось бежать? Она будет сопротивляться – она просто не может не сопротивляться, если хочет сохранить хоть какое-то душевное равновесие. Джитт построила свою новую жизнь на фундаменте амнезии, а я собирался заставить ее разрушить этот фундамент. Я намеревался пожертвовать благом одного человека ради благополучия многих, но при этом не испытывал уверенности, что мой план сработает, и жертва не будет напрасной.
Еще мне пришло в голову, что, поступая так, я становлюсь ничем не лучше Темного Властелина, распоряжающегося чужими жизнями. Единственная разница между мной и теми, с кем я боролся, состояла в том, что я собирался убедить Джитт: я попытаюсь склонить ее к добровольному сотрудничеству, я должен попытаться, иначе все теряет смысл.
Я вышел из гардеробной и направился по коридору к большой гостиной. Белые чехлы на диване и креслах гармонировали с белым ковровым покрытием под мрамор. Журнальный столик из тикового дерева прижимал к полу небольшой коврик перед кушеткой. Северная стена гостиной представляла собой огромное окно, откуда открывался вид на Скво-Пик и Верблюжий Горб. Обе горы вздымались над черным океаном Застывшей Тени, словно далекие острова. Белые шторы были раздвинуты, позволяя всласть полюбоваться величественным видом.
В дальнем конце комнаты было устроено нечто вроде пресс-центра, но сейчас экраны мониторов были темны. У маленького бара стоял Синклер Мак-Нил и смешивал два коктейля. Он едва обратил на меня внимание, потому что был целиком поглощен Раджани, дочерью Йидама. Выражение ее лица яснее всяких слов сказало мне, что ей сообщили о смерти отца, и она в глубоком горе. Я ощутил это горе, которое усугублялось мыслью о том, что им с отцом так и не удалось по-настоящему сблизиться.
Мак-Нил принес Раджани бокал, сел рядом на диван и обнял ее за плечи. Раджани приникла к нему. За ними, у окна, стоял Кроули и смотрел на горы. Рядом с ним я увидел Джитт. Когда я вошел в комнату, она повернулась ко мне:
– Рада видеть тебя. Койот.
Я замер при виде улыбки, мелькнувшей на ее лице. В первое мгновение я явственно ощутил облегчение, которое тут же сменилось внутренним оцепенением, словно у ребенка, застигнутого у буфета с банкой варенья. Но через мгновение ее оцепенение прошло. Джитт пересекла комнату, подошла к мягкому креслу и села. Ее движения были плавными и естественными, в них не чувствовалось никакой скованности, и я вдруг задал себе вопрос: не контролирует ли ее, как и Нэтч, Алмазная Императрица? Но оливковый комбинезон Джитт – хотя он и не выглядел таким невзрачным, как те вещи, что я привык на ней видеть, – неподходящий наряд для бриллиантовых Украшений, поэтому я оставил мысль о вмешательстве посторонних сил.
Я склонил голову, отвечая на приветствие Джитт:
– Я тоже рад, что вернулся. Раджани, мне трудно выразить, как я горюю о твоем отце.
Раджани кивнула:
– Он всегда преклонялся перед героями, жертвующими собой во имя других. Я знаю, что если рассказанное мистером Кроули – правда, то отец умер.
– Конечно, это правда, Раджани. – Синклер крепче прижал ее к себе.
– Да, это правда, – эхом повторил я. – Джитт, Деймон сказал тебе, о чем я хотел с тобой поговорить?
Белокурая красавица кивнула и скрестила свои длинные ноги.
– Он сказал, что я располагаю какими-то важными сведениями. И предупредил, что разговор может оказаться неприятным.
– Так оно, вероятно, и будет. Боюсь, мои вопросы причинят тебе боль. Но я хочу, чтобы ты знала – я отношусь к тебе с уважением и никогда не стал бы просить об этом, если бы имелся другой выход.
Синклер нахмурился:
– Но, может быть, другой выход есть. Койот.
Джитт стала настоящей душой операции. Пока тебя не было, она взяла на себя руководство и доказала, что умеет находить неожиданные и верные решения. Может быть, она сумеет что-то придумать, чтобы избавить себя от допроса третьей степени. Скажи, в чем проблема, а там видно будет.
Я кивнул:
– Достаточно честная постановка вопроса.
Джитт, нам необходимо знать, где находится место, в котором держал тебя Пигмалион до побега.
Тебе придется привести нас туда.
Она вскинула голову, и лицо ее вновь превратилось в бесчувственную маску, которую я привык видеть. В мое отсутствие она вылезла из своей раковины, взвалив на себя ответственность за операцию. Будучи нашим координатором, она привыкла заниматься организаторской деятельностью и была правой рукой Синклера, когда я вернулся в Феникс в начале лета. Теперь, столкнувшись с перспективой возвращения в тюрьму, где у нее отняли саму себя, Джитт, словно устрица, опять закрыла створки своей раковины.
Она медленно сложила руки на груди и, – казалось, вжалась в кресло.
– У меня не сохранилось никаких воспоминаний о том, что было со мной до того, как меня нашел Койот.
Она еще не кончила говорить, а я уже знал, что она лжет.
– Тогда начни с того момента, Джитт, когда Койот тебя спас, и двигайся назад во времени, секунда за секундой.
Кроули отвернулся от окна и погладил эспаньолку.
– Я могу помочь, если хотите.
Джитт яростно затрясла головой.
– Нет, – твердо заявила она. – Я не хочу, чтобы кто-то вторгался в мое сознание. – Эта мысль привела ее в ужас, и на меня волной обрушилась исходящая от нее враждебность. Раджани вздрогнула и жалобно ойкнула. Джитт сразу взяла себя в руки. – Прости, Раджани.
Я подошел к Джитт и сел перед ней на корточки.
– Никто не собирается вторгаться в твое сознание, Джитт. Мы знаем, вернее, подозреваем, что у Пигмалиона есть база на Земле, где-то в этом районе. Все указывает на это. Тебя нашли неподалеку отсюда – раз, он устроил в Фениксе свалку для жертв своих неудачных экспериментов – два, он забрал Мики из Флагстаффа – три.
– Почему бы вам не расспросить Мики? – В ее вопросе чувствовалась отчаянная попытка отвлечь от себя внимание, но я воспринял его, как признак того, что ее броня дала трещину.
– Это невозможно, потому что мы не знаем, был ли он когда-нибудь на этой базе.
Кроули мрачно кивнул:
– Кроме того, Мики – всего лишь ребенок.
Его представления о географии и расстояниях так исказят информацию, что из нее невозможно будет извлечь что-то полезное.
– А что, если меня похитили, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Мики?
– Это не имеет значения. Вы сбежали уже в сознательном возрасте. – Кроули устроился на подлокотнике дивана рядом с Синклером. – Ваши воспоминания очень ценны для нас. Вам нечего бояться.
– Нет есть чего. – Раджани поставила свой бокал на журнальный столик. – У Джитт есть все основания бояться.
Я посмотрел на Раджани и нахмурился:
– Темный Властелин вот-вот захватит планету. Что может быть страшнее угрозы, которая нависла над всеми нами?
– Узнать, кто ты на самом деле. – Дочь Йидама покачала головой. – Судя по тому, что мне рассказывали. Койот, ты должен был бы понимать это лучше, чем кто-либо другой. Вообрази, что ты очнулся однажды, не имея представления, кто ты такой. Ты ничего не знаешь о себе, кроме того, что, придя в себя, ты вырвался из кошмара. Ты не узнаешь лица в зеркале, тела, которое моешь под душем, голоса, который слышишь, когда говоришь.
Ты заключен в тюрьму, созданную кем-то другим. А хуже всего то, что другие постоянно дают тебе понять, что охотно поменялись бы с тобой местами.
– Я это понимаю, Раджани. Я тоже очнулся после кошмара, не имея ни малейшего понятия, кто я такой. Мне пришлось узнать о себе очень неприятные вещи, но я научился жить с ними. Я не бежал от своего прошлого.
Тихий шепот Джитт мгновенно заставил меня умолкнуть.
– Потому что ты с самого начала знал о ценности своих навыков и способностей. У меня нет такого утешения. Ты построен на прочном фундаменте. У меня нет такого фундамента.
– Откуда ты знаешь, если даже не пыталась выяснить это?
– Я пыталась. – Она вцепилась в подлокотники кресла. – С самого начала я знала о себе вещи, которые пугали меня. Койоту пришлось кормить меня и одевать, потому что я ничего не умела делать сама. Я была совершенно беспомощной. Койот говорил, что я просто не привыкла к своему новому телу, но я понимала: он лжет, чтобы я не пугалась и не расстраивалась. Я ничего не умела, потому что была ничем.
Синклер вскинул брови:
– Я видел, как ты работаешь на компьютере, и не знаю никого, кто мог бы сравниться с тобой.
А я знаком с лучшими специалистами. Твое мастерство не просто талант. Ты прошла прекрасную подготовку и у тебя большой опыт. Ты не могла быть ничем.
– Да? – с вызовом спросила Джитт, повернув к нему голову. – Поначалу я цеплялась за свои компьютерные таланты в тщетной надежде, что они помогут мне разгадать свою настоящую личность. Я предположила, что девушка, обладающая таким мастерством, была ценным специалистом, и, следовательно, ее исчезновение не могло остаться незамеченным. Воспользовавшись своими навыками, я прочесала все архивы – все. И ничего не нашла. Никто из компьютерных гениев бесследно не исчезал. Некоторые пропадали, но потом всегда публиковалось объяснение.
Кроули прищурил глаза:
– У вас было маловато параметров для поиска.
– Это верно. Я начала с другого конца и попыталась определить, как долго нужно проработать с компьютерами, чтобы достичь моего уровня мастерства. Даже если предположить, что у меня врожденный талант, по моим прикидкам, я провела за компьютером не меньше двадцати лет.
Изменения, которые внес в меня Пигмалион, не позволяют точно определить мой возраст, но я исходила из того, что мне около тридцати, плюс минус пять лет. Это означает…
Я кивнул. Это означало многое, но прежде всего то, что она была знакома с компьютерами с раннего возраста. Хотя большинство детей начинают работать с компьютерным оборудованием еще в школе, те, кто получает сильную подготовку, как правило, дети богатых родителей. Но и таких единицы, потому что детям из богатых семей доступны многие развлечения и занятия, и они редко посвящают все свое время одному-единственному увлечению.
Нарушил молчание Кроули:
– Это означает, что вы были чип-чайлдом. ребенком-микросхемой.
Возможно.
Джитт с обреченным видом кивнула:
– Это означает, что я появилась на свет с врожденным дефектом, вызванным либо генетической болезнью, либо лекарственными препаратами, которые принимали мои родители, не задумываясь о возможных побочных эффектах. Это означает, что у моих родителей были достаточно высокие нравственные принципы, не позволившие им пойти на аборт, и достаточно большие деньги, поскольку они могли позволить себе сделать меня мешочницей.
Выражение «мешочница» резануло мне слух.
Официально в ходу был другой термин – СЭР, то есть "специально экипированный ребенок", ребенок, снабженный целым комплексом управляемых компьютером приспособлений, которые позволяли маленькому инвалиду обрести самостоятельность.
Ребенок мог посылать компьютеру команды движениями век или при помощи простейшей клавиатуры, и машины выполняли за него действия, которые он не мог выполнить сам. Пренебрежительное прозвище «мешочник» родилось благодаря тому, что детей с тяжелыми физическими недостатками подвешивали внутри управляемого компьютером аппарата в нейлоновом мешке, похожем на гамак.
– Ты не знаешь этого наверняка. – Я покачал головой. – Возможно, твои предположения неверны.
– Но их многое подтверждает. Койот. – Джитт посмотрела на меня затравленным взглядом. – Мики – ребенок с врожденными дефектами. Пигмалион превратил его в красавца. Разрозненные сведения о других похищенных детях с физическими недостатками позволяют предположить некий modus operand!. образ действий (лат.).
Он переделал себя, а теперь, похоже, занялся переделкой других.
Кроули деликатным покашливанием привлек к себе внимание.
– Но ваши догадки о своем происхождении не нашли документального подтверждения? Вам ведь не удалось обнаружить сведений о пропавшем чип-чайлде подходящего возраста?
– Не удалось.
Раджани поежилась:
– И это заставляет тебя думать, будто ты была для семьи лишь обузой – обузой, от которой они с радостью избавились, когда тебя похитили?
Джитт молча кивнула.
– Ты делаешь большую ошибку, Джитт, – сказал я ласково. – Отсутствие доказательств ничего не доказывает. Да, возможно, ты родилась в какой-нибудь богатой семье здесь, в Фениксе или во Флагстаффе. Возможно, родители сделали тебя чип-чайлдом, а когда ты исчезла, не стали поднимать шума. Но недостаток доказательств свидетельствует о том, что ты скорее всего не права.
Несуществующий чип-чайлд скорее не оставит свидетельств своего существования, нежели ребенок, брошенный бессердечными родителями на произвол судьбы.
– Но если я вернусь туда, если попытаюсь вспомнить, то могу получить подтверждение самым страшным своим подозрениям.
– Что это изменит? – Я встал и прошелся по комнате. – Пять месяцев назад я был убийцей и служил Скрипичнику. Убивать людей по приказу было моей работой, моим призванием. Когда Койот отнял у меня память, я стал тем, кого ты видишь. Вот тебе и ответ. – Я повернулся и ткнул пальцем в Джитт. – Кем ты была, не имеет никакого значения. Важно, кем ты стала. Не важно, искали тебя или нет, когда тебя похитил Пигмалион. Ты нужна нам. Мы ценим не только твои знания и твое мастерство – мы ценим личность, которой ты стала, которую ты из себя сделала.
Ты – человек с ярко выраженной индивидуальностью, и что бы ты о себе ни узнала, для нас это ничего не изменит.
Джитт лукаво усмехнулась и, заметив мое недоумение, объяснила:
– Я видела, как движутся твои губы, но слышала слова другого Койота. Ты прав, я не должна бежать от прошлого. Я попытаюсь вспомнить то, что тебе нужно. – Она переменила позу и убрала прядь волос за ухо. – Раджани, не согласишься ли ты мне помочь?
Инопланетянка кивнула:
– Я ценю твое доверие. Можешь располагать мной, как тебе угодно.
Джитт подалась вперед, потом встала.
– Наверное, будет лучше, если мы будем работать в моей комнате. Там мне удобнее. У меня есть доступ ко всем базам данных, которые мне понадобятся, чтобы сопоставить свои воспоминания с объектами реального мира.
Я кивнул.
– Если тебе что-то понадобится, дай мне знать.
Она сунула руку в карман комбинезона, достала сложенный листок бумаги и вручила его мне.
– Может быть, тебе удастся разобраться с этим, пока мы будем искать логово Пигмалиона на Земле.
– Что это?
– Список. Список файлов, не связанных с нашей работой. Но к ним запрашивала доступ Вета по нашей сети. – Джитт улыбнулась мне вымученной улыбкой, и они с Раджани направились к выходу.
Когда дверь за ними закрылась, я развернул листок. Список файлов был распечатан в два столбца, словно список гостей, приглашенных на прием:
Иуда Искариот………………………..Бенедикт Арнольд
Брут………………………………………..Адольф Гитлер
Джо Валачи…………..………………..Ким Филби
Юлий и Этель Розенберг…………Аарон Берр
Тихо Кейн…….………………………..Александр Хейг
Я снова сложил листок и сунул его в карман.
Синклер бросил на меня озадаченный взгляд.
– Что это?
– Как сказала Джитт, это список.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Но все сложилось не так, как он себе представлял. Пигмалион затмил Скрипичника в качестве претендента на роль главной угрозы человечеству.
Чтобы ликвидировать эту угрозу, необходимо было заключить союз с моим бывшим господином. Я полагал, что Койот одобрил бы этот союз и даже мою сделку с Императрицей.
Но я не знал, как бы он отнесся к моему намерению втянуть Джитт в эту операцию. За все время, что я был знаком с Джитт – довольно недолгое время, надо признаться, – она была живым автоматом, роскошной куклой. Она делала все, чтобы скрыть свою красоту, одежду носила невзрачную, держалась скованно, действовала только по чужим указаниям, но все равно утаить свои выдающиеся качества "и способности у нее не получалось.
Мне вдруг подумалось, что я лишь однажды видел, как она проявила какие-то эмоции – после того, как я разговаривал с призраком моего предшественника. Уж не были ли Джитт и Койот любовниками? – мелькнула у меня дикая мысль. Впрочем, между ними могла быть связь и иного рода. Естественно, Джитт должна была испытывать благодарность к Койоту, который помог ей спастись от Пигмалиона. Мне было известно, что с ней – единственной из всей группы – он поделился своими планами относительно моей особы. А значит, он должен был сказать ей причину, почему ему это понадобилось.
Но, даже допустив вероятность существования каких-то уз между ними, я все равно не мог ответить на вопрос: как бы Койот отнесся к моей идее заставить Джитт вывести нас на логово Пигмалиона, из которого ей удалось бежать? Она будет сопротивляться – она просто не может не сопротивляться, если хочет сохранить хоть какое-то душевное равновесие. Джитт построила свою новую жизнь на фундаменте амнезии, а я собирался заставить ее разрушить этот фундамент. Я намеревался пожертвовать благом одного человека ради благополучия многих, но при этом не испытывал уверенности, что мой план сработает, и жертва не будет напрасной.
Еще мне пришло в голову, что, поступая так, я становлюсь ничем не лучше Темного Властелина, распоряжающегося чужими жизнями. Единственная разница между мной и теми, с кем я боролся, состояла в том, что я собирался убедить Джитт: я попытаюсь склонить ее к добровольному сотрудничеству, я должен попытаться, иначе все теряет смысл.
Я вышел из гардеробной и направился по коридору к большой гостиной. Белые чехлы на диване и креслах гармонировали с белым ковровым покрытием под мрамор. Журнальный столик из тикового дерева прижимал к полу небольшой коврик перед кушеткой. Северная стена гостиной представляла собой огромное окно, откуда открывался вид на Скво-Пик и Верблюжий Горб. Обе горы вздымались над черным океаном Застывшей Тени, словно далекие острова. Белые шторы были раздвинуты, позволяя всласть полюбоваться величественным видом.
В дальнем конце комнаты было устроено нечто вроде пресс-центра, но сейчас экраны мониторов были темны. У маленького бара стоял Синклер Мак-Нил и смешивал два коктейля. Он едва обратил на меня внимание, потому что был целиком поглощен Раджани, дочерью Йидама. Выражение ее лица яснее всяких слов сказало мне, что ей сообщили о смерти отца, и она в глубоком горе. Я ощутил это горе, которое усугублялось мыслью о том, что им с отцом так и не удалось по-настоящему сблизиться.
Мак-Нил принес Раджани бокал, сел рядом на диван и обнял ее за плечи. Раджани приникла к нему. За ними, у окна, стоял Кроули и смотрел на горы. Рядом с ним я увидел Джитт. Когда я вошел в комнату, она повернулась ко мне:
– Рада видеть тебя. Койот.
Я замер при виде улыбки, мелькнувшей на ее лице. В первое мгновение я явственно ощутил облегчение, которое тут же сменилось внутренним оцепенением, словно у ребенка, застигнутого у буфета с банкой варенья. Но через мгновение ее оцепенение прошло. Джитт пересекла комнату, подошла к мягкому креслу и села. Ее движения были плавными и естественными, в них не чувствовалось никакой скованности, и я вдруг задал себе вопрос: не контролирует ли ее, как и Нэтч, Алмазная Императрица? Но оливковый комбинезон Джитт – хотя он и не выглядел таким невзрачным, как те вещи, что я привык на ней видеть, – неподходящий наряд для бриллиантовых Украшений, поэтому я оставил мысль о вмешательстве посторонних сил.
Я склонил голову, отвечая на приветствие Джитт:
– Я тоже рад, что вернулся. Раджани, мне трудно выразить, как я горюю о твоем отце.
Раджани кивнула:
– Он всегда преклонялся перед героями, жертвующими собой во имя других. Я знаю, что если рассказанное мистером Кроули – правда, то отец умер.
– Конечно, это правда, Раджани. – Синклер крепче прижал ее к себе.
– Да, это правда, – эхом повторил я. – Джитт, Деймон сказал тебе, о чем я хотел с тобой поговорить?
Белокурая красавица кивнула и скрестила свои длинные ноги.
– Он сказал, что я располагаю какими-то важными сведениями. И предупредил, что разговор может оказаться неприятным.
– Так оно, вероятно, и будет. Боюсь, мои вопросы причинят тебе боль. Но я хочу, чтобы ты знала – я отношусь к тебе с уважением и никогда не стал бы просить об этом, если бы имелся другой выход.
Синклер нахмурился:
– Но, может быть, другой выход есть. Койот.
Джитт стала настоящей душой операции. Пока тебя не было, она взяла на себя руководство и доказала, что умеет находить неожиданные и верные решения. Может быть, она сумеет что-то придумать, чтобы избавить себя от допроса третьей степени. Скажи, в чем проблема, а там видно будет.
Я кивнул:
– Достаточно честная постановка вопроса.
Джитт, нам необходимо знать, где находится место, в котором держал тебя Пигмалион до побега.
Тебе придется привести нас туда.
Она вскинула голову, и лицо ее вновь превратилось в бесчувственную маску, которую я привык видеть. В мое отсутствие она вылезла из своей раковины, взвалив на себя ответственность за операцию. Будучи нашим координатором, она привыкла заниматься организаторской деятельностью и была правой рукой Синклера, когда я вернулся в Феникс в начале лета. Теперь, столкнувшись с перспективой возвращения в тюрьму, где у нее отняли саму себя, Джитт, словно устрица, опять закрыла створки своей раковины.
Она медленно сложила руки на груди и, – казалось, вжалась в кресло.
– У меня не сохранилось никаких воспоминаний о том, что было со мной до того, как меня нашел Койот.
Она еще не кончила говорить, а я уже знал, что она лжет.
– Тогда начни с того момента, Джитт, когда Койот тебя спас, и двигайся назад во времени, секунда за секундой.
Кроули отвернулся от окна и погладил эспаньолку.
– Я могу помочь, если хотите.
Джитт яростно затрясла головой.
– Нет, – твердо заявила она. – Я не хочу, чтобы кто-то вторгался в мое сознание. – Эта мысль привела ее в ужас, и на меня волной обрушилась исходящая от нее враждебность. Раджани вздрогнула и жалобно ойкнула. Джитт сразу взяла себя в руки. – Прости, Раджани.
Я подошел к Джитт и сел перед ней на корточки.
– Никто не собирается вторгаться в твое сознание, Джитт. Мы знаем, вернее, подозреваем, что у Пигмалиона есть база на Земле, где-то в этом районе. Все указывает на это. Тебя нашли неподалеку отсюда – раз, он устроил в Фениксе свалку для жертв своих неудачных экспериментов – два, он забрал Мики из Флагстаффа – три.
– Почему бы вам не расспросить Мики? – В ее вопросе чувствовалась отчаянная попытка отвлечь от себя внимание, но я воспринял его, как признак того, что ее броня дала трещину.
– Это невозможно, потому что мы не знаем, был ли он когда-нибудь на этой базе.
Кроули мрачно кивнул:
– Кроме того, Мики – всего лишь ребенок.
Его представления о географии и расстояниях так исказят информацию, что из нее невозможно будет извлечь что-то полезное.
– А что, если меня похитили, когда мне было столько же лет, сколько сейчас Мики?
– Это не имеет значения. Вы сбежали уже в сознательном возрасте. – Кроули устроился на подлокотнике дивана рядом с Синклером. – Ваши воспоминания очень ценны для нас. Вам нечего бояться.
– Нет есть чего. – Раджани поставила свой бокал на журнальный столик. – У Джитт есть все основания бояться.
Я посмотрел на Раджани и нахмурился:
– Темный Властелин вот-вот захватит планету. Что может быть страшнее угрозы, которая нависла над всеми нами?
– Узнать, кто ты на самом деле. – Дочь Йидама покачала головой. – Судя по тому, что мне рассказывали. Койот, ты должен был бы понимать это лучше, чем кто-либо другой. Вообрази, что ты очнулся однажды, не имея представления, кто ты такой. Ты ничего не знаешь о себе, кроме того, что, придя в себя, ты вырвался из кошмара. Ты не узнаешь лица в зеркале, тела, которое моешь под душем, голоса, который слышишь, когда говоришь.
Ты заключен в тюрьму, созданную кем-то другим. А хуже всего то, что другие постоянно дают тебе понять, что охотно поменялись бы с тобой местами.
– Я это понимаю, Раджани. Я тоже очнулся после кошмара, не имея ни малейшего понятия, кто я такой. Мне пришлось узнать о себе очень неприятные вещи, но я научился жить с ними. Я не бежал от своего прошлого.
Тихий шепот Джитт мгновенно заставил меня умолкнуть.
– Потому что ты с самого начала знал о ценности своих навыков и способностей. У меня нет такого утешения. Ты построен на прочном фундаменте. У меня нет такого фундамента.
– Откуда ты знаешь, если даже не пыталась выяснить это?
– Я пыталась. – Она вцепилась в подлокотники кресла. – С самого начала я знала о себе вещи, которые пугали меня. Койоту пришлось кормить меня и одевать, потому что я ничего не умела делать сама. Я была совершенно беспомощной. Койот говорил, что я просто не привыкла к своему новому телу, но я понимала: он лжет, чтобы я не пугалась и не расстраивалась. Я ничего не умела, потому что была ничем.
Синклер вскинул брови:
– Я видел, как ты работаешь на компьютере, и не знаю никого, кто мог бы сравниться с тобой.
А я знаком с лучшими специалистами. Твое мастерство не просто талант. Ты прошла прекрасную подготовку и у тебя большой опыт. Ты не могла быть ничем.
– Да? – с вызовом спросила Джитт, повернув к нему голову. – Поначалу я цеплялась за свои компьютерные таланты в тщетной надежде, что они помогут мне разгадать свою настоящую личность. Я предположила, что девушка, обладающая таким мастерством, была ценным специалистом, и, следовательно, ее исчезновение не могло остаться незамеченным. Воспользовавшись своими навыками, я прочесала все архивы – все. И ничего не нашла. Никто из компьютерных гениев бесследно не исчезал. Некоторые пропадали, но потом всегда публиковалось объяснение.
Кроули прищурил глаза:
– У вас было маловато параметров для поиска.
– Это верно. Я начала с другого конца и попыталась определить, как долго нужно проработать с компьютерами, чтобы достичь моего уровня мастерства. Даже если предположить, что у меня врожденный талант, по моим прикидкам, я провела за компьютером не меньше двадцати лет.
Изменения, которые внес в меня Пигмалион, не позволяют точно определить мой возраст, но я исходила из того, что мне около тридцати, плюс минус пять лет. Это означает…
Я кивнул. Это означало многое, но прежде всего то, что она была знакома с компьютерами с раннего возраста. Хотя большинство детей начинают работать с компьютерным оборудованием еще в школе, те, кто получает сильную подготовку, как правило, дети богатых родителей. Но и таких единицы, потому что детям из богатых семей доступны многие развлечения и занятия, и они редко посвящают все свое время одному-единственному увлечению.
Нарушил молчание Кроули:
– Это означает, что вы были чип-чайлдом. ребенком-микросхемой.
Возможно.
Джитт с обреченным видом кивнула:
– Это означает, что я появилась на свет с врожденным дефектом, вызванным либо генетической болезнью, либо лекарственными препаратами, которые принимали мои родители, не задумываясь о возможных побочных эффектах. Это означает, что у моих родителей были достаточно высокие нравственные принципы, не позволившие им пойти на аборт, и достаточно большие деньги, поскольку они могли позволить себе сделать меня мешочницей.
Выражение «мешочница» резануло мне слух.
Официально в ходу был другой термин – СЭР, то есть "специально экипированный ребенок", ребенок, снабженный целым комплексом управляемых компьютером приспособлений, которые позволяли маленькому инвалиду обрести самостоятельность.
Ребенок мог посылать компьютеру команды движениями век или при помощи простейшей клавиатуры, и машины выполняли за него действия, которые он не мог выполнить сам. Пренебрежительное прозвище «мешочник» родилось благодаря тому, что детей с тяжелыми физическими недостатками подвешивали внутри управляемого компьютером аппарата в нейлоновом мешке, похожем на гамак.
– Ты не знаешь этого наверняка. – Я покачал головой. – Возможно, твои предположения неверны.
– Но их многое подтверждает. Койот. – Джитт посмотрела на меня затравленным взглядом. – Мики – ребенок с врожденными дефектами. Пигмалион превратил его в красавца. Разрозненные сведения о других похищенных детях с физическими недостатками позволяют предположить некий modus operand!. образ действий (лат.).
Он переделал себя, а теперь, похоже, занялся переделкой других.
Кроули деликатным покашливанием привлек к себе внимание.
– Но ваши догадки о своем происхождении не нашли документального подтверждения? Вам ведь не удалось обнаружить сведений о пропавшем чип-чайлде подходящего возраста?
– Не удалось.
Раджани поежилась:
– И это заставляет тебя думать, будто ты была для семьи лишь обузой – обузой, от которой они с радостью избавились, когда тебя похитили?
Джитт молча кивнула.
– Ты делаешь большую ошибку, Джитт, – сказал я ласково. – Отсутствие доказательств ничего не доказывает. Да, возможно, ты родилась в какой-нибудь богатой семье здесь, в Фениксе или во Флагстаффе. Возможно, родители сделали тебя чип-чайлдом, а когда ты исчезла, не стали поднимать шума. Но недостаток доказательств свидетельствует о том, что ты скорее всего не права.
Несуществующий чип-чайлд скорее не оставит свидетельств своего существования, нежели ребенок, брошенный бессердечными родителями на произвол судьбы.
– Но если я вернусь туда, если попытаюсь вспомнить, то могу получить подтверждение самым страшным своим подозрениям.
– Что это изменит? – Я встал и прошелся по комнате. – Пять месяцев назад я был убийцей и служил Скрипичнику. Убивать людей по приказу было моей работой, моим призванием. Когда Койот отнял у меня память, я стал тем, кого ты видишь. Вот тебе и ответ. – Я повернулся и ткнул пальцем в Джитт. – Кем ты была, не имеет никакого значения. Важно, кем ты стала. Не важно, искали тебя или нет, когда тебя похитил Пигмалион. Ты нужна нам. Мы ценим не только твои знания и твое мастерство – мы ценим личность, которой ты стала, которую ты из себя сделала.
Ты – человек с ярко выраженной индивидуальностью, и что бы ты о себе ни узнала, для нас это ничего не изменит.
Джитт лукаво усмехнулась и, заметив мое недоумение, объяснила:
– Я видела, как движутся твои губы, но слышала слова другого Койота. Ты прав, я не должна бежать от прошлого. Я попытаюсь вспомнить то, что тебе нужно. – Она переменила позу и убрала прядь волос за ухо. – Раджани, не согласишься ли ты мне помочь?
Инопланетянка кивнула:
– Я ценю твое доверие. Можешь располагать мной, как тебе угодно.
Джитт подалась вперед, потом встала.
– Наверное, будет лучше, если мы будем работать в моей комнате. Там мне удобнее. У меня есть доступ ко всем базам данных, которые мне понадобятся, чтобы сопоставить свои воспоминания с объектами реального мира.
Я кивнул.
– Если тебе что-то понадобится, дай мне знать.
Она сунула руку в карман комбинезона, достала сложенный листок бумаги и вручила его мне.
– Может быть, тебе удастся разобраться с этим, пока мы будем искать логово Пигмалиона на Земле.
– Что это?
– Список. Список файлов, не связанных с нашей работой. Но к ним запрашивала доступ Вета по нашей сети. – Джитт улыбнулась мне вымученной улыбкой, и они с Раджани направились к выходу.
Когда дверь за ними закрылась, я развернул листок. Список файлов был распечатан в два столбца, словно список гостей, приглашенных на прием:
Иуда Искариот………………………..Бенедикт Арнольд
Брут………………………………………..Адольф Гитлер
Джо Валачи…………..………………..Ким Филби
Юлий и Этель Розенберг…………Аарон Берр
Тихо Кейн…….………………………..Александр Хейг
Я снова сложил листок и сунул его в карман.
Синклер бросил на меня озадаченный взгляд.
– Что это?
– Как сказала Джитт, это список.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33