А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Перебирая в уме все, что ему было известно о докторе Пикаре и возглавляемой им государственной клинике. Кил хмуро смотрелся в зеркало и яростно скоблил бритвой подбородок. Покончив с этим занятием, он облачился в повседневный костюм, рассчитывая в душе, что и добрый французский доктор будет не при параде. На море дул легкий бриз, да и кондиционер работал вовсю, но вообще-то Кил при любой погоде предпочитал шорты и футболку.К собственному удивлению у выхода из каюты он остановился, словно что-то еще удерживало его здесь. Кил обернулся: кровать выглядела так, словно над ней пронесся циклон. Циклон, буря — это Рина, стремительная и прекрасная, как ветер.Кил невольно усмехнулся. Стюард, должно быть, голову сломает, гадая, что же это случилось в каюте всегда такого аккуратного конгрессмена. Как это Доналд говорил; стена обрушилась?Все еще улыбаясь. Кил вышел и запер за собой дверь. Вставляя ключ в замок, он словно почувствовал холодок в спине и с любопытством обернулся. Ярко светило солнце. На фоне безоблачного голубого неба белизной сверкали надувшиеся на ветру паруса. Воздух прозрачно чист. В морской глади — свежей, нетронутой и словно сотканной из миллионов призмочек, отражается яркое солнце. Так откуда же этот странный холодок в спине?— А, это вы, конгрессмен. Что-то припозднились сегодня, — окликнул его издали Билл Тейер, известный балагур — любимец всей команды.Кил рассмеялся, но собственный смех показался ему несколько фальшивым.— Проспал.— Вот бы мне так проспать! От этого чертова шторма меня всю ночь мутило.— Морская болезнь у моряка?— Да, странно, но факт.— Ничего страшного, все мы бываем подвержены морской болезни.— Это уж точно, вчера чуть не каждый второй свалился, — добродушно подтвердил Билл. — Знаете, даже наш док не выдержал. Но, по-моему, сейчас ему уже лучше.— Правда? — Кил снова нахмурился. Вернулось это странное ощущение. Неприятное ощущение. Похожее на то, что он испытал, узнав, что Рина не запирает каюту. Ощущение действительно непонятное, потому что судно буквально нашпиговано охранниками. Пассажиры прошли строжайшую проверку; документы разве что не под микроскопом рассматривали; досконально проверяли все прошлые связи. Словом, комар носа не подточит.— Ну да, — подтвердил Билл. — Да вот он, рядом с капитанским мостиком, снова болтает о чем-то с Джоан Кендрик. — Билл завистливо вздохнул. — На нас-то, из команды, она вообще ноль внимания. Первый раз в жизни жалею, что не пошел в свое время в медицинский колледж.Кил засмеялся, и снова ухо резанула неестественность собственного смеха. Он помахал Биллу, направился было к лестнице, но внезапно круто повернулся и зашагал в сторону капитанского мостика. Здесь он действительно обнаружил Джоан Кендрик. Прислонившись к поручням, она смотрела куда-то вдаль. Кил встал рядом:— Доброе утро, Джоан.От неожиданности та вздрогнула, но тут же одарила его сияющей улыбкой:— А, это вы. Кил. Доброе утро. — Она просунула ему руку под локоть и лукаво улыбнулась:— Какой приятный сюрприз — вы, да еще один. — Джоан театрально вздохнула. — В кои-то веки попала в один круиз со знаменитым вашингтонским сердцеедом, а он на меня ноль внимания!Кил улыбнулся, попытался было высвободить руку, но потом передумал и, в свою очередь, насмешливо бросил:— Насколько я понимаю, вы тоже не можете пожаловаться на одиночество. Где же наш добрый доктор?— Прошу прощения?Показалось ему или действительно улыбка ее на мгновение погасла?— Доктор Тривитт. Если не ошибаюсь, вы удостоили его своим вниманием. Куда он исчез?Джоан тряхнула головой и вновь обратила взгляд на море.— Не понимаю, право, о чем это вы. Так или иначе, с корабельным врачом у меня ничего нет. Да я едва с ним знакома.— Прошу прощения, но мне сказали, что он только что был здесь — с вами.— Со мной? А, ну да, точно. Просто проходил мимо и остановился спросить, как я себя чувствую.— Опять-таки прошу прощения, не знал, что вы занедужили.— Вовсе я не занедужила. То есть, я хочу сказать, ничего особенного. Просто… в общем, что-то вроде морской болезни.Естественно. Так оно и должно быть. Так почему же он не верит ей? Более того, почему ему кажется, что есть в этой блондиночке с пухлыми губками нечто зловещее? Ладно, положим, ее можно назвать шлюшкой, но ведь это и все. Кил пару раз встречался с ней в Вашингтоне. Она сопровождала отца, который время от времени работал по правительственным контрактам. Ветреница, забавница, уверенная, что на отцовские деньги можно купить все, что душа пожелает. Самое большее, чего она заслуживает, так это хорошей порки. И опасность представляет разве что для какого-нибудь дурачка, который, увлекшись яркой оболочкой, не понимает, что за нею — пустота.Внезапно Джоан приблизилась к нему, прижалась потеснее и, подняв руку с безупречным маникюром, принялась поправлять ему галстук, хотя в этом не было никакой нужды.— Знаете, Кил Уэллен, уж коль скоро я, наконец, отловила вас одного, не будем тратить времени на разговоры о враче. Особенно в такой прекрасный день. — Она хрипло рассмеялась. — В общем-то, это вы должны были предложить провести его вместе, конгрессмен.Кил улыбнулся и освободился от рук, уже обвившихся вокруг его шеи.— Очень жаль, но у меня встреча, на которую я и так опаздываю.— Не весь же день будет продолжаться эта ваша встреча. — Джоан снова надула губки, положила ладонь ему на руку, на секунду прикрыла глаза и тут же, взмахнув ресницами, с откровенным вызовом посмотрела на него; — Вы прямо-таки гипнотизируете меня, конгрессмен. Я, знаете ли, люблю сильных…— Не сомневаюсь, — сухо откликнулся Кил, не понимая, собственно, что его здесь удерживает. Надо бы твердо, хотя и вежливо сказать, что он торопится, да уйти поскорее, пока она не опутала его своими осьминожьими щупальцами.Да, эта девица — лишь оболочка, но больно уж симпатичная оболочка. С такой можно не без удовольствия переспать разок-другой. Но ведь есть Рина, а в сравнении с ней все и вся бледнеет. И Рина — не на одну ночь. Он хочет, чтобы она была рядом. Всегда.Ему совершенно не хотелось связываться с Джоан, но как иначе узнать, что это за игру она затеяла — а ведь точно что-то затеяла. И Кил должен выяснить, что именно.— Как насчет того, чтобы поужинать вместе, только пораньше?— Ужин, переходящий в завтрак? — промурлыкала Джоан.— Извините, но у меня и вечером деловое свидание, — соврал Кил. — Так как все же насчет раннего ужина?— Идет. Но уж десерта я дождусь.Кил улыбнулся и наконец-то отошел.Еще не дойдя до лестницы, он ощутил сильнейшее желание отколошматить самого себя. Надо же быть таким идиотом. Только что назначил свидание Джоан Кендрик. Разумеется, она ему солгала. Ну и что с того? Наверное, просто не хочет, чтобы знали, что она опустилась до судового врача.Если в слухах есть хоть зерно истины, Джоан Кендрик действительно любит «сильных». Говорят, она переспала с десятком электриков и плотников, а также чуть не с целой футбольной командой и парой боксеров в придачу. Но сама она в этом не признается. Друзьям, репортерам, а также всем, кто готов ее слушать, говорит, что у нее нет и не может быть ничего серьезного с теми, кто «не принадлежит к той социальной среде, в которой она выросла».Надо полагать, Глен Тривитт зарабатывает прилично, но, конечно, никак уж не миллионы, к которым она привыкла. Кил усмехнулся. Он ведь тоже далеко не миллионер. Просто Джоан, видимо, и его считает «сильным».Идиот! — чуть не простонал он. Теперь вот ужинай с ней. А впрочем, может, оно и к лучшему. Так он побудет вдали от Рины, и это правильно — надо дать ей, немного прийти в себя. Но после ужина он ее отыщет.По дороге Кил раскланивался со знакомыми и коллегами. Заметив доктора Пикара у дверей «Манхэттена», он помахал ему рукой и приветливо улыбнулся. И лишь присаживаясь рядом с ним и потягивая аперитив, понял, что его беспокоило все это время. Билл… Билл которому с его рабочего места все видно. Он сказал, что Джоан Кендрик снова с Гленом Тривиттом. Снова, стало быть, она лжет, в этом сомневаться не приходится. Явно у нее с доктором что-то есть. Ну и кому какое дело? Но как-то не сходится. У Тривитта нет ни больших денег, ни «силы», он просто не из тех, кто должен бы интересовать Джоан Кендрик.— …и это не должно оставлять вас равнодушным, конгрессмен Уэллен, — мрачно говорил доктор Пикар. — Никто в отдельности не несет за это ответственности — виноваты все. И я хочу, чтобы, занимаясь ядерными делами, вы в то же время поведали американскому народу, что есть в мире люди, занимающиеся микроорганизмами… бактериями… вирусами. Посудите сами, мсье. Оспа. Против нее вакцина существует. Однако же есть еще множество болезней, о которых мы пока мало что знаем. А надо бы знать, конгрессмен. Ибо они могут стать источником новых популяций микроорганизмов. Последствия непредсказуемы. Уверяю вас, все это не менее страшно, чем любая, самая современная ракета.Наконец-то Килу удалось сосредоточиться. Внимательно выслушав взволнованную речь доктора Пикара, он пообещал ему выяснить, что в этой области делается в Соединенных Штатах.— Я пришлю вам всю документацию, имеющуюся в моем распоряжении, — сказал доктор Пикар по пути в ресторан.— Буду весьма признателен, — откликнулся Кил, и доктор Пикар перешел к делам житейским, увлеченно описывая свой дом в предместье Парижа. А Кил, вежливо задавая собеседнику вопросы касательно семьи и досуга во Франции, снова вернулся мыслями к Рине. Интересно, что она сейчас делает? Думает ли о нем? Понимает ли, что он, Кил, теперь не отступит, ибо твердо решил завоевать ее — любой ценой?Временами она бывает холодна, как сталь, но ведь и стальной меч может переломиться. Вот этим мечом он и займется, и наверняка справится ним, ибо любит ее. Кил задумчиво улыбнулся, по-прежнему гадая, чем бы Рина сейчас могла заниматься и думает ли о нем, вспоминает ли минувшую ночь.
На эти вопросы следовало бы ответить положительно, и именно поэтому Рина решила, что ей нужно движение, побольше движения и побольше работы, иначе вообще с ума можно сойти. Как выяснилось, наступивший день весьма благоприятствовал трудолюбию.Рина вихрем спустилась к себе в каюту и встала под обжигающе-горячий душ, стараясь не думать о том, что смывает с себя следы его прикосновений. И слава Богу, что не думала.И все же любое движение, любой жест служили напоминанием о том, что было. Рина чувствовала себя так, будто ее крепко побили, все мышцы болели — видно, забыла, как занимаются любовью. Горячая вода принесла некоторое облегчение мышцам, но воспоминания смыть не могла, как не могла остановить непрекращающуюся дрожь.Рина так хотела Кила, и ночь была так упоительна. Она и вспомнить не могла, когда в последний раз вот так же, полностью, отдавалась наслаждению, взмывала, погружалась в стихию, не замечая ничего вокруг, кроме своего мужчины, вдыхая его запах. Никогда раньше она не ощущала в такой степени всей полноты жизни. И никогда так не любила.Рина задрожала. Сердце словно погрузилось в непроглядную мглу. Ей было знакомо это ощущение — пугающее, упорное, настойчивое, оно много раз посещало ее после смерти Пола. Сердце в этих случаях замирало, даже застывало, и боль проходила, потому что болью становилась сама любовь, любовь, обрученная со смертью.Кил — живой, и она его любит, но вынуждена сдерживать себя, потому что черная мгла превратилась в жуткий страх утраты. Нет, любовь к Килу — это непозволительная роскошь, потому что снова наступит мгла, упадет черный занавес, воздвигнется черная стена, через которую не перебраться. Надо оставаться по ту ее сторону, укрыться за ней, воспользоваться этим убежищем. Рине не хочется влюбляться, и стена станет ей союзником.Нельзя, нельзя было нырять в этот омут, нельзя — хоть и хотелось до боли — спать с ним, потому что теперь будет еще тяжелее. Наверное, увидев, что ее нет рядом, он догадался, что она дала себе слово больше к нему не приближаться. Но нюх у него звериный, и он попытается достать ее, бросит вызов, и ей придется принять позу оскорбительного равнодушия.А разве получится? Ведь отныне всякий раз, как он попадется на глаза, она будет вспоминать прикосновение его рук, размах обнаженных плеч, которые кажутся особенно загорелыми на фоне белых накрахмаленных простыней.Нет, это становится просто невыносимо. Надо пойти куда-нибудь, только бы не быть одной и не думать больше о нем. Надо разыскать Доналда, наверное, она ему нужна. Надо чем-нибудь себя занять.Рина поспешно надела вязаную рубашку, шорты, спортивные туфли и выскочила на палубу. Постучавшись к Доналду, она с трудом заставила себя отвести глаза от соседней каюты, в которой жил Кил. Дверь распахнулась, и Доналд втащил ее внутрь.— Ну наконец-то! Слава Богу. Я уже заходил к вам, но никто не ответил.— Наверное, под душем стояла, — пробормотала Рина, надеясь в душе, что он не заметил, как она пунцово покраснела.— Хотел же поселить вас поближе к себе. Ладно, не важно, оставим это. Прежде всего, хочу попросить вас об одолжении. Вы ведь знаете Салли Фитц, это наша физкультурница. Вчера ей сделалось чертовски нехорошо, и она до сих пор никак не придет в себя. Впрочем, не одна она — чуть не половина пассажиров вырубилась, в шторм-то мы попали приличный. Да, кстати, — спохватился Доналд, — как насчет чашки кофе?— Неплохо бы.— Сейчас приготовлю. Присаживайтесь. А я тем временем скажу, что нам сегодня предстоит.Рина устроилась в просторном кресле у кровати. Доналд принес чашку дымящегося кофе и сел напротив. На нем была желтая трикотажная рубашка и темные шорты — в этом одеянии ему было на вид скорее не сорок, а двадцать, и что-то в озабоченном выражении лица делало его больше похожим на непоседливого юнца, чем на зрелого и ответственного, пусть и несколько эксцентричного, мультимиллионера.— Так что за одолжение? — спросила Рина.— Салли, повторяю, заболела. Вообще-то это не ваша работа, но, видите ли, она каждое утро занимается гимнастикой с женской группой.— Доналд, — поморщилась Рина, — мне не важно, чья это работа — моя, не моя, — но физкультурой я никогда не занималась.— Да что тут особенного, Ри? Уверен, вы справитесь. Ну попрыгаете с ними, что ли. А может, просто побегаете по палубе.— Вот матросам радости-то будет.— Ри…— Ладно, извините. Просто волнуюсь немного. Не помню уж, когда в последний раз прыгала.— Справитесь, — отмахнулся Доналд. — Вы у нас такая стройная, что все сочтут вас прирожденной гимнасткой.— Спасибо, — машинально откликнулась Рина.— Да и речь-то всего о получасе. А потом вы мне понадобитесь. У нас сегодня небольшое застолье для тех, кто интересуется, как эта посудина держится на плаву. Капитан и члены экипажа все расскажут. Стол накроют в «Пещере пирата». Посмотрите, все ли там в порядке, может, что нужно. Время принять душ и переодеться у вас будет. А после — встречайте гостей, я хочу, чтобы все было, как всегда, на высшем уровне… Эй! Вы не приболели, часом?— Да нет, все в порядке.— Что-то не похоже. Тени под глазами, и вообще. Может, вчера тоже плохо себя почувствовали?— Говорю же вам, все нормально, — поспешно перебила его Рина. — Просто… недоспала, наверное.Она опустила глаза и сделала глоток кофе, вновь стараясь скрыть выступившую на щеках краску. А может, надо было сказать все как есть? А то, глядишь, за нее это сделает Кил. Интересно, мужчины делятся такими вещами? Или того хуже, на нее снова заключили пари — затащит он ее в постель или нет?Не важно. Пусть Кил говорит Доналду что угодно. Впрочем, может, ничего и не расскажет. Мужчины ведь не сплетники. Черта с два, угрюмо подумала она. Еще какие сплетники — гораздо хуже женщин!— В любом случае надо отдохнуть. Нельзя вам болеть. Нынче же вечером… ох, нет, проклятие. Я обещал, что сегодня вы сыграете в блэкджек. Не возражаете? Сделаем иначе: выспитесь завтра утром, идет?— Не говорите ерунды, Доналд, как я могу быть против? Вы ведь мне платите, не забыли еще? А я совершенно распустилась, только и знаю, что бездельничать.— Это вы не говорите ерунды. Без вас мне всю эту светскую публику ни за что бы не удержать в узде.— Спасибо, — улыбнулась Рина. — Польстить вы умеете. Ладно, когда начинаются занятия?— В четверть одиннадцатого.— Тогда мне пора. — Она приподнялась было, но Доналд остановил ее. В голосе его прозвучало какое-то непривычное смущение:— Ри, мне хотелось бы вас еще кое о чем попросить.— Да? — Она удивленно подняла брови.— У меня нынче гостья. Что бы подать на стол?Рина с любопытством посмотрела на него. Насколько ей известно, уж в таких-то вещах Доналд Флэгерти мастак, каких мало. Никогда не теряется, а женщин у него не счесть. Так с чего бы это ему вдруг понадобился ее совет? Загадка.— Странно, что вы задаете мне такие вопросы, — искренне сказала она.— Видите ли, эта дама — ваша приятельница.— Мэри, что ли? — удивленно спросила Рина.— Она самая. Может, стоит начать с отборной финской икры, потом гусиный паштет…— Да не суетитесь вы так, Доналд, — с улыбкой перебила его Рина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31