Двумя огромными, когтистыми руками он схватил обеих кузин за горло и, приподняв, прижал их к стене. Оставшаяся пара рук, меньше размерами и больше похожая на руки дроу, напряглась, словно сожалела, что осталась не у дел!
Триль зачала этого ребенка в ритуальном совокуплении с Белшазу, демоном глабрезу. Так появился Джеггред (таких полудемонов называют дреглотами), самый дорогой подарок Паучьей Королевы. Его Мать знала, что жестокость и постоянная жажда крови составляли самую суть сына. Только неизменная врожденная покорность (но не потому, что именно Триль его родила, а потому, что она была первой среди жриц Ллос) удерживала его от расправы над Матерью и многими другими, с кем ему приходилось иметь дело.
Триль свободно ступила внутрь круга, образованного длинными руками Джеггреда, и стала перед кузинами. Они были так близко, что она ощущала их страх и слышала негромкие сдавленные вдохи, а также глухой стук каблучков, которыми они молотили по рифленой стене за своими спинами.
– Я запретила вам обсуждать проблему при посторонних! – зарычала она.
Кузина слева начала сильнее шмыгать носом и издавать мучительные хриплые звуки. Вероятно, это была попытка объяснить, что никого, кроме них, здесь не было.
– Эта часть замка открыта для посещений, – продолжала Триль. – Любой мужчина мог беспрепятственно пройти сюда и подслушать ваш разговор.
Замахнувшись так, чтобы не задеть случайно какую-нибудь из рук Джеггреда, она стала хлестать родственниц плетью. Извивающиеся гадюки наносили своим жертвам глубокие раны, но хозяйка гадов была ненасытна… Гнев ее все разгорался, пока не перешел в некий экстаз; незатейливое, скромное удовольствие от бичевания кузин, запаха и ощущения их крови, забрызгавшей ее лицо, сладкого напряжения в руке, державшей хлыст.
Когда же она, наконец, остановилась, чтобы перевести дыхание, обе ее жертвы молча обвисли в железной хватке Джеггреда.
И дреглот, и секретарша улыбались. Они одобряли экзекуцию и получили полное удовольствие от этого зрелища. Но оставалось одно незавершенное дело, а она, Верховная Мать Бэнр, потеряв самообладание, впустую потратила время.
Правительница Мензоберранзана обязана уметь управлять самой собой.
Необузданность прежде была несвойственна Триль. Роль наставниц Арак-Тинилита помощницы Матери, очень подходила для нее, и она никогда не домогалась чего-то большего.
Тем более что большее было невозможно. Ее Мать казалась бессмертной. Но когда она внезапно умерла, честолюбивые устремления, живущие в душе каждого темного эльфа, пробудились и в старшей дочери. Как могла она не прилагать усилия для того, чтобы взойти на материнский престол? Разве можно было позволить Квентл или какой-то другой из родственниц возвыситься и потом распоряжаться ею почти всю вечность?
Она заполучила титул Верховной Матери, однако очень быстро почувствовала, что полученная свобода действий и замыслов, в сочетании со сложностью положения и запутанностью интриг, ее ошеломляют и подавляют. Сначала все шло неплохо. Даже не потребовалось никаких решительных действий для установления своих прав.
Для решения вопросов она пользовалась советами Квентл и Громфа. Правда, ее сестра и брат постоянно расходились во мнениях, но зато Триль могла рассмотреть их предложения, иногда абсолютно противоположные, и выбрать то, что ее больше устраивало. Это было значительно легче, чем думать самой.
Но сейчас наступило время тяжелых испытаний, возможно, самых тяжелых за всю историю темных эльфов, а ей, очевидно, придется справляться с ними одной. Она не может в этих вопросах полностью доверять Громфу, а Квентл нагло объявила, что прежде всего должна позаботиться о Брешской крепости.
Триль тряхнула головой, приходя в себя.
– Отпусти их.
Джеггред повиновался, а она повернулась к секретарю.
– Когда будет время, – распорядилась она, повышая голос, чтобы перекрыть судорожные всхлипывания своих родственниц, – пришли кого-нибудь оттащить их в Арак-Тинилит, пусть их там залатают, и убрать здесь кровь. Но сейчас нам следует поторопиться, мы опаздываем.
И они двинулись дальше. За последним поворотом находился самый большой зал Дома Бэнр, предназначенный для аудиенций. У двери стояли двое караульных, отвечая за безопасность Верховной Матери. Увидев ее, они сразу вытянулись во весь рост и замерли.
Троица быстро вошла в зал, залитый мягким магическим светом. Изображения Ллос украшали потолок, сладковатый запах благовоний наполнял воздух. Стоявшие вдоль стен стражники – возле трона темные эльфы, дальше невольники из огров (страшных и жестоких великанов-людоедов), а в самом конце зала минотавры – салютовали своей правительнице. Просители, разместившиеся по рангам, склонились в почтительных поклонах и реверансах, некоторые из особо приближенных просто склонили головы и развели руками.
Глядя на них с возвышения, Триль удивлялась тому, что число присутствующих вновь увеличилось. Когда она правила Академией, ей тоже доводилось устраивать приемы, но она даже не представляла себе, сколько идиотов постоянно наушничает и надоедает Верховной Матери своими абсурдными и бессмысленными заботами.
Она села на украшенный золотом трон, верхняя часть спинки которого была оформлена в виде паутины. Ее предшественница была крупной женщиной, и Триль выглядела ребенком, потерявшимся в этом кресле. Но у нее было достаточно чувства юмора, чтобы не обращать внимания на это.
Она оглядела ожидающую толпу и в самых первых рядах увидела Фейриль Зовирр с какими-то огромными свитками под мышкой. По крайней мере, с этим просителем Верховная Мать знала, как обращаться. Хорошо, что при нынешних– будь они прокляты! – переменах рядом с ней оказалась Вэрва, одна из самых младших женщин ее Дома. Жрица умела добывать полезные сведения и предлагала неплохие решения, как их использовать.
Чувствуя себя самой влиятельной, проницательной, искусной и знающей истину, Триль решила, что может начать именно с Фейриль. Пожалуй, это задаст подобающий тон всему приему. Она подождала, пока герольд завершит церемониал и толпа поднимется. Затем, все еще забрызганная кровью, чувствуя присутствие Джеггреда позади трона, она подала Фейриль знак выйти вперед.
ГЛАВА 6
Фейриль была довольна и полагала, что ее выбрали бы первой, даже если бы она не оказалась прямо напротив трона. Высокомерные мензоберранзанцы часто притворялись, что никто из посторонних их не интересует, но она-то знала, что они понимают, как важен для них Чед Насад.
Трудно было не спешить, но она сдерживала себя, стараясь приближаться к трону величавой поступью, достойной ее положения, знатности ее Дома и значимости ее отечества. Еще труднее было сделать второй (почтительный, но грациозный) реверанс, не выронив при этом все рулоны, но и с этим она справилась хорошо.
– Посол, – обратилась к ней Триль без особой теплоты в голосе, словно считала ее присутствие неуместным.
– Верховная Мать, – начала Фейриль. Тонкая в талии, но высокая и широкоплечая, она казалась величественной в сравнении с Бэнрами. – Время от времени мы встречаемся с вами конфиденциально, но заключение, к которому я пришла после десяти дней размышлений, заставило меня добиваться аудиенции при первом же удобном случае.
– К какому заключению? – спросила Триль.
Она все еще казалась равнодушной, если не откровенно холодной. Кто знает, какие недуги, а может, превратности собственной судьбы ее одолевали.
Подобные тревоги были знакомы и Фейриль. Однако в последнее время она обнаружила, что озабочена не только собственной персоной, но беспокоится и о благополучии Дома Зовирр и своего родного великолепного города.
– Я слежу за караванами, прибывающими из Чед Насада, – начала посланница – Но за последние шесть декад ни одного из них не было. Несомненно, Верховной Матери известно, что основные торговые пути сходятся в Городе Мерцающих Сетей. Половина товаров, поставляемых купцами в Мензоберранзан, проходит через наш город. Но сейчас караваны сюда не доходят. Если не рассматривать военное время, это беспрецедентный случай.
– Если все торговцы вдруг выбирали своей целью иные места, то это не более чем случайное совпадение, и я уверена, что они непременно организуют следующую поездку в Мензоберранзан или его окрестности.
Фейриль приложила все усилия, чтобы не нахмуриться. Если бы она не знала хорошо Триль, то решила бы, что та намеренно притворяется непонимающей.
– Я подозреваю, что это больше, чем простое стечение обстоятельств, – возразила посланница. – Тысячи опасностей таятся в Подземье. Возможно, кто-то умышленно прерывает связь между Мензоберранзаном и Чед Насадом? А что, если этот «кто-то» убивает каждого, кто пытается прорваться сюда?
– Города связывает не единственный туннель, – неожиданно прогромыхал дреглот с презрением и злобой. Фейриль уловила запах гнили от дыхания этого существа. – Разве не так?
– Точно! – воскликнула Триль и одобрительно шлепнула полудемона по ноге. – Ваша теория не устояла, посланница.
Уже не в первый раз Фейриль сожалела, что Триль, а не ее мать возглавляла Дом Бэнр. С алчной и порочной старухой было нелегко поддерживать связь, но она никогда не допустила бы, чтобы дреглот вмешивался в официальную беседу, считая его лишь знаком расположения Ллос и используя полудемона как орудие убийства.
– Если угроза заключается не в нападении какого-то зверя, – настаивала эмиссар Чед Насада, – а в чьих-то сознательных действиях, то могут оказаться перекрытыми все пути.
Триль пожала плечами:
– Это вы так говорите.
– Я не знаю, стоит ли сейчас об этом говорить, – продолжала Фейриль, – но возможно, возникли какие-то трудности в самом Чед Насаде.
– Трудности настолько неожиданные и сложные, что у вашего народа не оказалось даже возможности отправить курьера в Мензоберранзан? – ответила на это Триль. – Абсурд. Даже Голотэр, обиталище нашего прародителя, канул в вечность не за один час. Кроме того, я осведомлена о нескольких официальных депешах, дошедших сюда из Чед Насада в последние дни.
– Я сама получила несколько таких посланий, Верховная Мать, и посчитаю их подозрительными подделками. В любом случае отсутствие караванов из Чед Насада служит основанием для расследования, и поскольку я полномочный представитель моего города в Мензоберранзане, то такая задача входит в мои обязанности.
– Никто вас этим не обременяет.
– Значит, я сама возьму это на себя. И в таком случае я буду вынуждена предпринять рискованное путешествие через все Подземье под защитой всего лишь моей свиты. Охрана обозов всегда была хорошо организована, и то, что препятствует им, положит конец и мне. И тогда Верховная Мать и жрицы Мензоберранзана будут знать не более, чем до сих пор. В связи с этим я прошу вас обеспечить меня сильным эскортом. Я отправлюсь в Чед Насад и обратно – вот и посмотрим, что случится со мной в дороге.
– Вы – инициативны, – усмехнулась Триль. – Это вызывает к вам доверие. Увы, Мензоберранзан не может содержать дополнительные войска. Во всяком случае, сейчас.
Фейриль предполагала, что знает настоящую причину, по которой Бэнр явно не желала лишаться хотя бы малой части своего войска. Предостережение звучало в каждом ее слове. Осторожность, разумеется, необходима, но перед лицом серьезной опасности требуется решительность!
– Верховная Мать, если торговля с Чед Насадом не возобновится, народ Мензоберранзана лишится множества жизненно необходимых вещей и предметов роскоши. Некоторые из ваших – безусловно, искусных – ремесленников ощутят нехватку сырья для работы. Ваши собственные торговые гильдии приложат все силы, чтобы послать караваны в мой город, которые, весьма вероятно, не вернутся.
– И что же? Я уверена, что найдется какой-нибудь смелый и удачливый мужчина, который откроет безопасный путь для своего каравана, если это будет сулить ему выгоду.
У Фейриль появилось ощущение, что она теряет опору под ногами.
– Вы говорите это всерьез? Чед Насад – огромное хранилище богатств, которым обладает ваш народ.
Демон Паутины! И в самом деле, Чед Насад был в полтора раза многолюднее Мензоберранзана! Оба королевства долгое время казались одинаково сильными.
Триль простерла свои изящные ручки в жесте вынужденного отказа:
– Богатства, собранные на наших собственных торговых складах в Чед Насаде, так же принадлежат нам, как и те, что находятся здесь, в хранилищах Мензоберранзана.
Фейриль не знала, что возразить. Эти слова не были аргументом, они лишь свидетельствовали о том, что невозможно пробить вежливое, спокойное, почти насмешливое самодовольство Триль.
– Очень хорошо, – стараясь сдержаться, произнесла посланница сквозь стиснутые зубы. – Думаю, я справлюсь без вашей помощи. Пусть это опустошит мой кошелек, но я найму нескольких воинов Брегана Д'эрта.
Триль улыбнулась:
– Нет, дорогая, в этом не будет необходимости.
– Не понимаю.
– Я не могу позволить вам поступить так опрометчиво. Вполне может оказаться, что вы правы, и в Подземье появились какие-то новые враги, зверски убивающие всех дроу. Я слишком ценю вас и не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. И уж тем более не желаю, чтобы кто-нибудь из аристократов Чед Насада подумал, что это я в блаженном неведении неосмотрительно послала вас навстречу смерти. Они могут даже решить, что я мало обращаю внимания на посланников их великолепного города, что на самом деле очень далеко от истины.
– Это делает мне честь. И еще предполагает, что под угрозой находится…
– Нет ничего важнее, чем ваша безопасность. Случиться может все что угодно, если вы попытаетесь пройти по туннелям в такое беспокойное время. Вы уйдете не дальше Ботвафа. Видите ли, какой-нибудь из наших мензоберранзанских патрулей, уставший от многочисленных и длительных дежурств, которому мерещится за каждым сталагмитом дворф, может – по ошибке, конечно, – принять вашу группу за врагов и обстрелять вас отравленными дротиками. И тогда вы умрете мучительной смертью на руках друзей, а такого я себе никогда не прощу.
По спине Фейриль поползли мурашки, она поняла, что на самом деле сказала Триль. Верховная Мать только что запретила ей покидать город, в противном случае посланницу ждала мучительная смерть.
Но почему? Фейриль даже предположить не могла, чем объясняется столь внезапная враждебность Верховной Матери Бэнр, пока не бросила случайный взгляд на дреглота. Хищный и злобный вид полудемона ей кое-что объяснил.
Триль решила, что Фейриль, во-первых, была больше шпионом, чем дипломатом, а во-вторых, что она сама придумала дело с пропадающими караванами, чтобы найти уважительную причину покинуть город и доложить о своей работе.
Мать Бэнр не могла допустить, чтобы по всему Подземью разнеслась весть о проявившейся слабости Мензоберранзана. Кроме того, было не ясно, постигла ли эта беда темных эльфов других государств. А уж дворфам, дергарам, глубинным гномам и иллитидам знать об этом вообще ни к чему.
Оставалось непонятным, как Триль могла верить в такое. Кто вложил ей в голову эту идею и что предпримет этот «кто-то», чтобы удержать Фейриль в городе?
Избегая дальнейших осложнений, посланница стиснула зубы и подавила первый порыв потребовать объяснений. Она поняла, что настоящего обсуждения необоснованных обвинений против нее не будет. Ведя эту лицемерную игру и получая от нее настоящее удовольствие, Триль просто сделала бы вид, что удивлена и возмущена сомнениями в ее доброй воле и наилучших пожеланиях.
Все, что Фейриль могла сделать сейчас, это тоже притворяться.
Посланница улыбнулась:
– Верховная Мать, своей заботой вы оказываете мне честь, и я, конечно, послушаюсь вашего совета. Я останусь в Городе Пауков и буду наслаждаться всеми его удовольствиями.
– Вот и хорошо, – произнесла Триль, а Фейриль догадалась о словах, которые остались несказанными: «Так будет проще найти вас, когда придет время арестовать».
– Могу я просить позволения удалиться. Здесь много других ожидающих вашей премудрости.
– Идите, и благословляю вас.
Фейриль сделала реверанс и вышла из зала. Она шла, переходя из одного помещения в другое, по огромной цитадели Бэнр, пока не оказалась в одиночестве. Уверенная, что за ней никто не наблюдает, она схватила обеими руками свернутые в рулон карты Подземья (она-то воображала, что они вместе с Триль будут обсуждать все возможные проходы по туннелям!) и, рыча, начала колотить ими по стене. Она колотила до тех пор, пока жесткий и не гнущийся до этого пергамент не превратился в жалкие лохмотья.
Громф и Квентл проходили по плато, наблюдая за учащимися и Мастерами Магики, участвовавшими в ритуале. Звуки монотонного распева и крепкие запахи благовоний наполняли все вокруг, магические заклинания вызывали необыкновенные явления:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Триль зачала этого ребенка в ритуальном совокуплении с Белшазу, демоном глабрезу. Так появился Джеггред (таких полудемонов называют дреглотами), самый дорогой подарок Паучьей Королевы. Его Мать знала, что жестокость и постоянная жажда крови составляли самую суть сына. Только неизменная врожденная покорность (но не потому, что именно Триль его родила, а потому, что она была первой среди жриц Ллос) удерживала его от расправы над Матерью и многими другими, с кем ему приходилось иметь дело.
Триль свободно ступила внутрь круга, образованного длинными руками Джеггреда, и стала перед кузинами. Они были так близко, что она ощущала их страх и слышала негромкие сдавленные вдохи, а также глухой стук каблучков, которыми они молотили по рифленой стене за своими спинами.
– Я запретила вам обсуждать проблему при посторонних! – зарычала она.
Кузина слева начала сильнее шмыгать носом и издавать мучительные хриплые звуки. Вероятно, это была попытка объяснить, что никого, кроме них, здесь не было.
– Эта часть замка открыта для посещений, – продолжала Триль. – Любой мужчина мог беспрепятственно пройти сюда и подслушать ваш разговор.
Замахнувшись так, чтобы не задеть случайно какую-нибудь из рук Джеггреда, она стала хлестать родственниц плетью. Извивающиеся гадюки наносили своим жертвам глубокие раны, но хозяйка гадов была ненасытна… Гнев ее все разгорался, пока не перешел в некий экстаз; незатейливое, скромное удовольствие от бичевания кузин, запаха и ощущения их крови, забрызгавшей ее лицо, сладкого напряжения в руке, державшей хлыст.
Когда же она, наконец, остановилась, чтобы перевести дыхание, обе ее жертвы молча обвисли в железной хватке Джеггреда.
И дреглот, и секретарша улыбались. Они одобряли экзекуцию и получили полное удовольствие от этого зрелища. Но оставалось одно незавершенное дело, а она, Верховная Мать Бэнр, потеряв самообладание, впустую потратила время.
Правительница Мензоберранзана обязана уметь управлять самой собой.
Необузданность прежде была несвойственна Триль. Роль наставниц Арак-Тинилита помощницы Матери, очень подходила для нее, и она никогда не домогалась чего-то большего.
Тем более что большее было невозможно. Ее Мать казалась бессмертной. Но когда она внезапно умерла, честолюбивые устремления, живущие в душе каждого темного эльфа, пробудились и в старшей дочери. Как могла она не прилагать усилия для того, чтобы взойти на материнский престол? Разве можно было позволить Квентл или какой-то другой из родственниц возвыситься и потом распоряжаться ею почти всю вечность?
Она заполучила титул Верховной Матери, однако очень быстро почувствовала, что полученная свобода действий и замыслов, в сочетании со сложностью положения и запутанностью интриг, ее ошеломляют и подавляют. Сначала все шло неплохо. Даже не потребовалось никаких решительных действий для установления своих прав.
Для решения вопросов она пользовалась советами Квентл и Громфа. Правда, ее сестра и брат постоянно расходились во мнениях, но зато Триль могла рассмотреть их предложения, иногда абсолютно противоположные, и выбрать то, что ее больше устраивало. Это было значительно легче, чем думать самой.
Но сейчас наступило время тяжелых испытаний, возможно, самых тяжелых за всю историю темных эльфов, а ей, очевидно, придется справляться с ними одной. Она не может в этих вопросах полностью доверять Громфу, а Квентл нагло объявила, что прежде всего должна позаботиться о Брешской крепости.
Триль тряхнула головой, приходя в себя.
– Отпусти их.
Джеггред повиновался, а она повернулась к секретарю.
– Когда будет время, – распорядилась она, повышая голос, чтобы перекрыть судорожные всхлипывания своих родственниц, – пришли кого-нибудь оттащить их в Арак-Тинилит, пусть их там залатают, и убрать здесь кровь. Но сейчас нам следует поторопиться, мы опаздываем.
И они двинулись дальше. За последним поворотом находился самый большой зал Дома Бэнр, предназначенный для аудиенций. У двери стояли двое караульных, отвечая за безопасность Верховной Матери. Увидев ее, они сразу вытянулись во весь рост и замерли.
Троица быстро вошла в зал, залитый мягким магическим светом. Изображения Ллос украшали потолок, сладковатый запах благовоний наполнял воздух. Стоявшие вдоль стен стражники – возле трона темные эльфы, дальше невольники из огров (страшных и жестоких великанов-людоедов), а в самом конце зала минотавры – салютовали своей правительнице. Просители, разместившиеся по рангам, склонились в почтительных поклонах и реверансах, некоторые из особо приближенных просто склонили головы и развели руками.
Глядя на них с возвышения, Триль удивлялась тому, что число присутствующих вновь увеличилось. Когда она правила Академией, ей тоже доводилось устраивать приемы, но она даже не представляла себе, сколько идиотов постоянно наушничает и надоедает Верховной Матери своими абсурдными и бессмысленными заботами.
Она села на украшенный золотом трон, верхняя часть спинки которого была оформлена в виде паутины. Ее предшественница была крупной женщиной, и Триль выглядела ребенком, потерявшимся в этом кресле. Но у нее было достаточно чувства юмора, чтобы не обращать внимания на это.
Она оглядела ожидающую толпу и в самых первых рядах увидела Фейриль Зовирр с какими-то огромными свитками под мышкой. По крайней мере, с этим просителем Верховная Мать знала, как обращаться. Хорошо, что при нынешних– будь они прокляты! – переменах рядом с ней оказалась Вэрва, одна из самых младших женщин ее Дома. Жрица умела добывать полезные сведения и предлагала неплохие решения, как их использовать.
Чувствуя себя самой влиятельной, проницательной, искусной и знающей истину, Триль решила, что может начать именно с Фейриль. Пожалуй, это задаст подобающий тон всему приему. Она подождала, пока герольд завершит церемониал и толпа поднимется. Затем, все еще забрызганная кровью, чувствуя присутствие Джеггреда позади трона, она подала Фейриль знак выйти вперед.
ГЛАВА 6
Фейриль была довольна и полагала, что ее выбрали бы первой, даже если бы она не оказалась прямо напротив трона. Высокомерные мензоберранзанцы часто притворялись, что никто из посторонних их не интересует, но она-то знала, что они понимают, как важен для них Чед Насад.
Трудно было не спешить, но она сдерживала себя, стараясь приближаться к трону величавой поступью, достойной ее положения, знатности ее Дома и значимости ее отечества. Еще труднее было сделать второй (почтительный, но грациозный) реверанс, не выронив при этом все рулоны, но и с этим она справилась хорошо.
– Посол, – обратилась к ней Триль без особой теплоты в голосе, словно считала ее присутствие неуместным.
– Верховная Мать, – начала Фейриль. Тонкая в талии, но высокая и широкоплечая, она казалась величественной в сравнении с Бэнрами. – Время от времени мы встречаемся с вами конфиденциально, но заключение, к которому я пришла после десяти дней размышлений, заставило меня добиваться аудиенции при первом же удобном случае.
– К какому заключению? – спросила Триль.
Она все еще казалась равнодушной, если не откровенно холодной. Кто знает, какие недуги, а может, превратности собственной судьбы ее одолевали.
Подобные тревоги были знакомы и Фейриль. Однако в последнее время она обнаружила, что озабочена не только собственной персоной, но беспокоится и о благополучии Дома Зовирр и своего родного великолепного города.
– Я слежу за караванами, прибывающими из Чед Насада, – начала посланница – Но за последние шесть декад ни одного из них не было. Несомненно, Верховной Матери известно, что основные торговые пути сходятся в Городе Мерцающих Сетей. Половина товаров, поставляемых купцами в Мензоберранзан, проходит через наш город. Но сейчас караваны сюда не доходят. Если не рассматривать военное время, это беспрецедентный случай.
– Если все торговцы вдруг выбирали своей целью иные места, то это не более чем случайное совпадение, и я уверена, что они непременно организуют следующую поездку в Мензоберранзан или его окрестности.
Фейриль приложила все усилия, чтобы не нахмуриться. Если бы она не знала хорошо Триль, то решила бы, что та намеренно притворяется непонимающей.
– Я подозреваю, что это больше, чем простое стечение обстоятельств, – возразила посланница. – Тысячи опасностей таятся в Подземье. Возможно, кто-то умышленно прерывает связь между Мензоберранзаном и Чед Насадом? А что, если этот «кто-то» убивает каждого, кто пытается прорваться сюда?
– Города связывает не единственный туннель, – неожиданно прогромыхал дреглот с презрением и злобой. Фейриль уловила запах гнили от дыхания этого существа. – Разве не так?
– Точно! – воскликнула Триль и одобрительно шлепнула полудемона по ноге. – Ваша теория не устояла, посланница.
Уже не в первый раз Фейриль сожалела, что Триль, а не ее мать возглавляла Дом Бэнр. С алчной и порочной старухой было нелегко поддерживать связь, но она никогда не допустила бы, чтобы дреглот вмешивался в официальную беседу, считая его лишь знаком расположения Ллос и используя полудемона как орудие убийства.
– Если угроза заключается не в нападении какого-то зверя, – настаивала эмиссар Чед Насада, – а в чьих-то сознательных действиях, то могут оказаться перекрытыми все пути.
Триль пожала плечами:
– Это вы так говорите.
– Я не знаю, стоит ли сейчас об этом говорить, – продолжала Фейриль, – но возможно, возникли какие-то трудности в самом Чед Насаде.
– Трудности настолько неожиданные и сложные, что у вашего народа не оказалось даже возможности отправить курьера в Мензоберранзан? – ответила на это Триль. – Абсурд. Даже Голотэр, обиталище нашего прародителя, канул в вечность не за один час. Кроме того, я осведомлена о нескольких официальных депешах, дошедших сюда из Чед Насада в последние дни.
– Я сама получила несколько таких посланий, Верховная Мать, и посчитаю их подозрительными подделками. В любом случае отсутствие караванов из Чед Насада служит основанием для расследования, и поскольку я полномочный представитель моего города в Мензоберранзане, то такая задача входит в мои обязанности.
– Никто вас этим не обременяет.
– Значит, я сама возьму это на себя. И в таком случае я буду вынуждена предпринять рискованное путешествие через все Подземье под защитой всего лишь моей свиты. Охрана обозов всегда была хорошо организована, и то, что препятствует им, положит конец и мне. И тогда Верховная Мать и жрицы Мензоберранзана будут знать не более, чем до сих пор. В связи с этим я прошу вас обеспечить меня сильным эскортом. Я отправлюсь в Чед Насад и обратно – вот и посмотрим, что случится со мной в дороге.
– Вы – инициативны, – усмехнулась Триль. – Это вызывает к вам доверие. Увы, Мензоберранзан не может содержать дополнительные войска. Во всяком случае, сейчас.
Фейриль предполагала, что знает настоящую причину, по которой Бэнр явно не желала лишаться хотя бы малой части своего войска. Предостережение звучало в каждом ее слове. Осторожность, разумеется, необходима, но перед лицом серьезной опасности требуется решительность!
– Верховная Мать, если торговля с Чед Насадом не возобновится, народ Мензоберранзана лишится множества жизненно необходимых вещей и предметов роскоши. Некоторые из ваших – безусловно, искусных – ремесленников ощутят нехватку сырья для работы. Ваши собственные торговые гильдии приложат все силы, чтобы послать караваны в мой город, которые, весьма вероятно, не вернутся.
– И что же? Я уверена, что найдется какой-нибудь смелый и удачливый мужчина, который откроет безопасный путь для своего каравана, если это будет сулить ему выгоду.
У Фейриль появилось ощущение, что она теряет опору под ногами.
– Вы говорите это всерьез? Чед Насад – огромное хранилище богатств, которым обладает ваш народ.
Демон Паутины! И в самом деле, Чед Насад был в полтора раза многолюднее Мензоберранзана! Оба королевства долгое время казались одинаково сильными.
Триль простерла свои изящные ручки в жесте вынужденного отказа:
– Богатства, собранные на наших собственных торговых складах в Чед Насаде, так же принадлежат нам, как и те, что находятся здесь, в хранилищах Мензоберранзана.
Фейриль не знала, что возразить. Эти слова не были аргументом, они лишь свидетельствовали о том, что невозможно пробить вежливое, спокойное, почти насмешливое самодовольство Триль.
– Очень хорошо, – стараясь сдержаться, произнесла посланница сквозь стиснутые зубы. – Думаю, я справлюсь без вашей помощи. Пусть это опустошит мой кошелек, но я найму нескольких воинов Брегана Д'эрта.
Триль улыбнулась:
– Нет, дорогая, в этом не будет необходимости.
– Не понимаю.
– Я не могу позволить вам поступить так опрометчиво. Вполне может оказаться, что вы правы, и в Подземье появились какие-то новые враги, зверски убивающие всех дроу. Я слишком ценю вас и не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. И уж тем более не желаю, чтобы кто-нибудь из аристократов Чед Насада подумал, что это я в блаженном неведении неосмотрительно послала вас навстречу смерти. Они могут даже решить, что я мало обращаю внимания на посланников их великолепного города, что на самом деле очень далеко от истины.
– Это делает мне честь. И еще предполагает, что под угрозой находится…
– Нет ничего важнее, чем ваша безопасность. Случиться может все что угодно, если вы попытаетесь пройти по туннелям в такое беспокойное время. Вы уйдете не дальше Ботвафа. Видите ли, какой-нибудь из наших мензоберранзанских патрулей, уставший от многочисленных и длительных дежурств, которому мерещится за каждым сталагмитом дворф, может – по ошибке, конечно, – принять вашу группу за врагов и обстрелять вас отравленными дротиками. И тогда вы умрете мучительной смертью на руках друзей, а такого я себе никогда не прощу.
По спине Фейриль поползли мурашки, она поняла, что на самом деле сказала Триль. Верховная Мать только что запретила ей покидать город, в противном случае посланницу ждала мучительная смерть.
Но почему? Фейриль даже предположить не могла, чем объясняется столь внезапная враждебность Верховной Матери Бэнр, пока не бросила случайный взгляд на дреглота. Хищный и злобный вид полудемона ей кое-что объяснил.
Триль решила, что Фейриль, во-первых, была больше шпионом, чем дипломатом, а во-вторых, что она сама придумала дело с пропадающими караванами, чтобы найти уважительную причину покинуть город и доложить о своей работе.
Мать Бэнр не могла допустить, чтобы по всему Подземью разнеслась весть о проявившейся слабости Мензоберранзана. Кроме того, было не ясно, постигла ли эта беда темных эльфов других государств. А уж дворфам, дергарам, глубинным гномам и иллитидам знать об этом вообще ни к чему.
Оставалось непонятным, как Триль могла верить в такое. Кто вложил ей в голову эту идею и что предпримет этот «кто-то», чтобы удержать Фейриль в городе?
Избегая дальнейших осложнений, посланница стиснула зубы и подавила первый порыв потребовать объяснений. Она поняла, что настоящего обсуждения необоснованных обвинений против нее не будет. Ведя эту лицемерную игру и получая от нее настоящее удовольствие, Триль просто сделала бы вид, что удивлена и возмущена сомнениями в ее доброй воле и наилучших пожеланиях.
Все, что Фейриль могла сделать сейчас, это тоже притворяться.
Посланница улыбнулась:
– Верховная Мать, своей заботой вы оказываете мне честь, и я, конечно, послушаюсь вашего совета. Я останусь в Городе Пауков и буду наслаждаться всеми его удовольствиями.
– Вот и хорошо, – произнесла Триль, а Фейриль догадалась о словах, которые остались несказанными: «Так будет проще найти вас, когда придет время арестовать».
– Могу я просить позволения удалиться. Здесь много других ожидающих вашей премудрости.
– Идите, и благословляю вас.
Фейриль сделала реверанс и вышла из зала. Она шла, переходя из одного помещения в другое, по огромной цитадели Бэнр, пока не оказалась в одиночестве. Уверенная, что за ней никто не наблюдает, она схватила обеими руками свернутые в рулон карты Подземья (она-то воображала, что они вместе с Триль будут обсуждать все возможные проходы по туннелям!) и, рыча, начала колотить ими по стене. Она колотила до тех пор, пока жесткий и не гнущийся до этого пергамент не превратился в жалкие лохмотья.
Громф и Квентл проходили по плато, наблюдая за учащимися и Мастерами Магики, участвовавшими в ритуале. Звуки монотонного распева и крепкие запахи благовоний наполняли все вокруг, магические заклинания вызывали необыкновенные явления:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39