Вы боитесь грозы? Хорошо, что у вас нет детей, леди Монингтон, иначе кто кого успокаивал бы?
Гром прогремел прямо над их крышей, и Мэри, истерически вскрикнув, вцепилась в плечи лорда Эдмонда и прижалась головой к его груди.
– Эй. – В его голосе больше не было насмешки. – Эй.
Мэри почти не осознавала, что лорд Эдмонд приподнял ее, посадил к себе на колени и, распахнув сюртук, постарался как можно плотнее укутать ее.
– Бог мой, неужели вы действительно так напуганы?
– Не отпускайте меня, – пробормотала Мэри, когда гроза набрала полную силу. – Не отпускайте меня.
– Я рядом с вами. – Лорд Эдмонд крепко обнимал Мэри, прижавшись щекой к ее макушке, и его голос был спокойным и теперь совершенно серьезным. – С вами ничего не случится, Мэри. Ведь вас зовут Мэри, верно?
Но ей недостаточно было быть просто рядом с ним, она хотела зарыться в его одежду, в его тело; в этом полуоткрытом убежище среди деревьев они были совсем незащищенными, а гроза гремела прямо у них над головами.
– Не отпускайте меня! – взмолилась Мэри, спрятав лицо у него на груди. – О, ради Бога! Прошу вас! Ну пожалуйста!
Одной рукой лорд Эдмонд попытался поднять ее голову, но Мэри, сопротивляясь, схватила его за запястье, и в следующее мгновение ее лицо оказалось у его лица и его теплые губы слились с ее губами.
– Ты будешь в полной безопасности, – пробормотал лорд Эдмонд, не отрываясь от ее губ, – я позабочусь о тебе, Мэри.
На несколько минут, пока он то целовал ее, то нашептывал ей что-то, она прильнула к лорду Эдмонду, так ей было немного спокойнее, но ей хотелось, чтобы он был еще ближе; несмотря на его крепкие объятия, Мэри казалось, что ее спина совсем не защищена от опасности. И все-таки она чувствовала себя намного лучше. Она приоткрыла рот, впустив туда теплый и настойчивый мужской язык, который сразу же принялся ласкать ее язык.
– Я позабочусь о тебе, – повторил лорд Эдмонд и, положив голову Мэри себе на плечо, заботливо погладил ее теплой рукой.
Постепенно гроза стала немного утихать, дождь тоже уменьшился, однако не настолько, чтобы позволить им выйти из-под крыши. Только тогда Мэри начала осознавать происходящее. Она сидела на коленях у лорда Эдмонда Уэйта, положив голову ему на плечо, а он одной рукой гладил ей голову, нежно поигрывая короткими завитками волос, а другой крепко прижимал к себе. А несколькими минутами раньше он целовал ее, просунув свой язык ей в рот – такого Лоуренс никогда не делал. «Определенно, это может позволить себе только безнравственный человек», – решила Мэри и, надеясь, что гроза скоро закончится, расслабилась и закрыла глаза.
– Вы всегда становитесь такой в грозу? – поинтересовался лорд Эдмонд.
– Однажды ночью в соседней с нами палатке молнией убило четырех человек из полка моего мужа. – Мэри судорожно проглотила слюну. – Там стоял ужасный запах горелого человеческого мяса.
– А-а, тогда у вас есть полное право бояться грозы. Но все уже позади.
– Да, – согласилась Мэри, но не изменила позы, так она чувствовала себя в большей безопасности. – Благодарю вас.
– Не стоит, мадам, – усмехнулся лорд Эдмонд. – Но мне нужна компенсация за заботу о напуганной женщине.
Эти грубые, абсолютно неджентльменские слова должны были бы возмутить ее, и, разозлившись, Мэри должна была бы убрать голову с плеча лорда Эдмонда и встать с его колен, но для собственного спокойствия и безопасности Мэри было удобнее пропустить его слова мимо ушей, к тому же стало очевидно, что гроза возвращается.
– О нет, – простонала Мэри и снова прижалась головой к его плечу.
– Скоро гроза опять уйдет. – Лорд Эдмонд поглаживал Мэри, по голове и плечам.
– Ну пожалуйста, прошу вас, – пробормотала она, когда через мгновение после вспышки молнии раздался удар грома, а затем произносимые Мэри слова стали совсем бессвязными.
Мэри даже не заметила, что лорд Эдмонд неуклюжим движением стянул с себя сюртук и укутал им ее, она просто почувствовала, что ее спине стало немного теплее, однако страх не исчез, и Мэри готовилась в любой момент ощутить неизвестную ей боль, которую может причинить разряд молнии; это ожидание заставило ее еще крепче прижаться к своему утешителю.
Держа Мэри на руках, лорд Эдмонд встал, повернулся спиной к открытой стороне их убежища и положил Мэри на твердую крышку стола, и ей так было гораздо комфортнее. Полностью отключившись от реальности, Мэри потянулась к лорду Эдмонду, который в это время задирал ей к талии вечернее платье и расстегивал собственную одежду.
Блаженная тяжесть его тела сверху и жесткий стол снизу теперь служили Мэри надежным щитом против страха. Найдя рот лорда Эдмонда, ее губы призывно раскрылись, и когда он, расположившись между ног Мэри, рывком вошел в нее, вошел неимоверно глубоко, она почувствовала себя почти в полной безопасности.
– Тише, – скомандовал ей в лицо лорд Эдмонд, и Мэри, осознав, что все еще стонет, подчинилась его приказанию.
Одновременные вспышка молнии и удар грома потрясли землю – во всяком случае, впечатление было именно такое, – но лорд Эдмонд двигался внутри Мэри медленными энергичными толчками, а его вес тяжело придавливая ее к негнущейся деревянной крышке стола так, что она могла лишь с трудом переводить дыхание, и у Мэри возникло такое ощущение, что ей наконец-то удалось спрятаться внутри этого человека и полностью убежать от опасности, а услышав словно со стороны чьи-то всхлипывания, она снова заставила себя замолчать.
– Все будет хорошо, Мэри, – шепнул лорд Эдмонд, – гроза пройдет.
– Да, – согласилась Мэри. Да, все должно быть хорошо. В этот момент она почувствовала боль, от которой у нее внутри непроизвольно сжались мышцы и которая подкатила к горлу, так что дышать стало еще труднее. Да, все будет хорошо. Он впустит ее в себя, и она будет спасена. – О, прошу вас, – умоляюще выдохнула Мэри.
– Боже! – неожиданно воскликнул лорд Эдмонд. – Ну и ну!
Прижав Мэри к твердой деревянной поверхности, он с силой вошел в нее еще глубже, причинив мучительную боль и доставив блаженство экстаза. Мэри вскрикнула, и лорд Эдмонд, сделав еще один мощный толчок очень глубоко внутри ее, встал и отошел в сторону.
За это время гроза уже успела удалиться.
После ухода лорда Эдмонда холодный воздух привел Мэри в чувство; она увидела, что под ней расстелен сюртук лорда, а ее вечернее платье задрано выше талии. Мэри поспешно опустила его на место.
– Гроза еще вернется?
– Я это знаю так же, как и вы. – Лорд Эдмонд, стоя спиной к Мэри, приводил в порядок свою одежду и смотрел в темноту на дождь. – Из меня плохой предсказатель. Я не мог предугадать даже события сегодняшнего вечера.
Сев на край стола, Мэри ждала, когда к ней придут вполне естественные в такой ситуации чувства – замешательство и отвращение, потому что в данный момент она чувствовала только благодарность. Благодарность к лорду Эдмонду Уэйту за то, что он воспользовался ее телом!
– Сколько времени прошло? Час?
– Думаю, что-то около этого, – ответил лорд Эдмонд. – Интересно, сколько еще людей, как и мы, не обратили внимания на признаки приближения грозы и тоже попались в ловушку где-нибудь в парке?
– Я не знаю.
– Здесь вокруг, должно быть, произошла масса любопытных вещей, – рассмеялся он. – Вы не находите, что это гораздо интереснее, чем обычный фейерверк? – К нему снова вернулась его развязность.
Мэри хотелось, чтобы он ничего не говорил, а просто молча стоял и смотрел в темноту; ей было неприятно напоминание о том, с кем именно она оказалась и во что она втянула этого" человека, потому что даже в своем разгоряченном воображении Мэри не могла убедить себя, что оказалась жертвой, а лорд Эдмонд – насильником.
– Она возвращается, – произнесла Мэри дрожащим голосом спустя несколько минут. – Но ведь этого не может быть, правда?
– Может.
Лорд Эдмонд Уэйт стоял спиной к ней, пока снова не началась гроза. Тогда он подошел, снял Мэри со стола и, держа на руках, сел на скамейку спиной к открытой стороне укрытия. На этот раз у нее не было такого безумного страха, она чувствовала усталость и приятную боль внутри после совершенного любовного акта, мыслей никаких не было, остались только ощущения. Лорд Эдмонд положил ее голову себе на плечо, и Мэри, закрыв глаза, погрузилась в состояние, близкое ко сну – если только можно спать под непрекращающиеся раскаты грома.
Гроза бушевала долго, но зато когда она ушла, то ушла насовсем, и дождь в конце концов тоже прекратился.
– Знаете, на дорожках, наверное, полно грязи, – сказал лорд Эдмонд, глядя на ее вечерние туфли-лодочки, – но мы наконец-то можем выбраться из своего заточения. Надеюсь, что мой экипаж еще ждет меня.
По узкой и грязной тропинке лорд Эдмонд нес Мэри на руках, не обращая внимания на ее протесты, оказавшись же на главной дорожке, они пошли рядом, не касаясь друг друга. Он настоял, чтобы Мэри накинула его сюртук, и сейчас она на ходу придерживала его руками, чтобы сюртук не соскользнул с плеч, и думала, что лорду Эдмонду, должно быть, холодно в одной рубашке.
Экипаж лорда Эдмонда Уэйта был одним из трех, еще дожидавшихся своих хозяев, – видимо, не только лорд Эдмонд и Мэри оказались застигнутыми грозой в парке. Лорд Эдмонд помог Мэри сесть в экипаж и, отдав какие-то распоряжения кучеру, занял место рядом с ней.
Глава 2
В экипаже было тепло. Вечерний воздух не успел остыть за время грозы, и лорд Эдмонд, продрогший в сырой рубашке, с удовольствием уселся на сиденье возле Мэри и искоса взглянул на нее – укутанная в его парадный сюртук, она казалась еще меньше, чем была на самом деле.
Лорд Уэйт внезапно ощутил всю нереальность происходящего: рядом был не кто-нибудь, а леди Монингтон, она сидела наедине с ним в его экипаже, набросив на плечи его сюртук, но и это еще не все. Перед тем она, свернувшись калачиком, сидела у него на коленях и страстно отвечала на его поцелуи. А еще она занималась с ним любовью на столе и вела себя так же исступленно, как и он.
Леди Монингтон! Лорд Эдмонд чуть не расхохотался то ли над нелепостью ситуации, то ли над самим собой.
В леди Монингтон было все, чего он всегда остерегался в женщинах. Она была независимой и гордой, с чувством собственного достоинства, хотя и не имела основания ставить себя выше таких людей, как он; ведь общеизвестно, что несколько лет она была любовницей Клифтона, пока совсем недавно он не бросил ее, а может быть, она его – честно говоря, лорд Эдмонд не знал, кто именно положил конец этой связи.
И она была умной женщиной, одной из тех, кто любит окружать себя людьми искусства и блестящими собеседниками, ее литературный салон пользовался большой известностью. Короче говоря, она была «синим чулком», а таких женщин лорд Эдмонд не выносил. В своих подругах он ценил женственность, предпочитая глубокому уму его отсутствие, и любил их за умение удовлетворять его в постели.
На леди Монингтон он всегда смотрел с некоторой неприязнью. Нет, нужно признаться, лорд Эдмонд не был знаком с этой дамой, но и знакомиться с ней не имел никакого желания. Даже физически она его не привлекала: ему не нравились такие маленькие и хрупкие женщины, у нее даже не было выпуклостей, которые притягивали бы взор и к которым с нетерпением тянулись бы руки. Да и хорошенькой ее нельзя было назвать: ее темные кудрявые волосы были короткими, а он любил, чтобы женские волосы свободно струились по плечам, чтобы их можно было накрутить на руку или прикрыть ими пышную грудь их обладательницы. Правда, у леди Монингтон были изумительные серые глаза, этого лорд Эдмонд не мог не признать, однако это были умные глаза, в которых светился интерес ко всему, что происходит в мире, а он предпочитал глаза, в которых светился интерес к постели. Да и кроме всего прочего, ей уже стукнуло тридцать.
Лорд Эдмонд без особого воодушевления увидел, что на вечере в Воксхолле гостями миссис Рутерфорд были леди Монингтон да еще и Хаббарды. Ему не хотелось встречаться с кем-либо из высшего общества, он до сих пор мучительно переживал ледяное отношение к себе со стороны света после того, как обманул Доротею; хотя они и не были официально обручены, он дал ей обещание жениться – этого он не мог отрицать, – и все ожидали помолвки.
Лорд Эдмонд все еще залечивал сердце, разбитое изменой Фелисити, золотоволосой красавицы Фелисити Рен, которую он желал задолго до того, как она овдовела, и которая, как он полагал, давным-давно должна была принадлежать ему, хотя дразнила его, притворяясь, что отдает предпочтение этому преданному ей негодяю Томасу Расселу.
Фелисити отказывалась стать его любовницей, и в конце концов лорду Эдмонду пришлось поверить, что она и в самом деле этого не хочет, но к тому времени он был так сильно увлечен ею, что не мог от нее отказаться и, оставив Доротею, решил бежать с Фелисити. Это ради нее он повел себя так подло и не пытался себя оправдывать.
Но туда, где они договорились встретиться, она послала Тома Рассела, и Рассел объявил, что через неделю они должны обвенчаться – так решила Фелисити, и это будет брак по любви. Рассел смотрел на лорда Эдмонда с презрением человека, который никогда в жизни ничего своего не уступит, и готов был драться с ним на дуэли, если лорд Эдмонд посчитает себя оскорбленным.
Лорд Эдмонд отказался от такой чести и вернулся в Лондон зализывать раны, терпеть дружное осуждение высшего света, напиваться до потери сознания и искать себе новую любовницу, которая помогла бы ему забыть все, что он потерял вместе с Фелисити.
– Вам тепло? – спросил лорд Эдмонд, глядя сверху вниз на леди Монингтон.
– Да, спасибо. Если хотите, можете забрать свой сюртук.
– Нет-нет, не снимайте его.
Лорд Эдмонд никогда не мог понять, что Клифтон нашел в леди Монингтон, ибо было абсолютно ясно, что этот парень мог получить все от любой приглянувшейся ему женщины, однако он выбрал леди Монингтон, этот «синий чулок», и оставался с ней, должно быть, лет пять, если не шесть. И вот теперь он все понял. За спокойствием и строгостью, проявляемыми леди Монингтон на людях, скрывался необузданный темперамент, который не так давно вызвал у него неописуемое изумление и полностью лишил самоконтроля, хотя крышка стола и была ужасно неудобной.
Никогда прежде лорд Эдмонд не видел, чтобы гроза наводила на кого-нибудь такой ужас. «Видимо, – подумал он, – из-за грозы она совсем обезумела от страха; вероятно, в другое время леди ведет себя совсем не так. Скорее всего ее обычное поведение в постели достаточно пассивное и пристойное, такое, какого можно ожидать, если судить по ее внешности». Он снова взглянул на Мэри и с некоторой досадой подумал о распоряжениях, которые отдал своему кучеру.
– Это опять гремит гром? – Крепко вцепившись пальцами в борта сюртука, Мэри взглянула на лорда Эдмонда и снова опустила глаза.
– Очень далеко. Не думаю, что снова начнется гроза, хотя, как вам известно, один раз я уже ошибся. – Он до сих пор не мог поверить в реальность того, что происходило, и ему показалось, что она смотрела на него с таким же недоумением, с каким он смотрел на нее.
Черт побери, он пригласил ее на прогулку только потому, что, случайно встретившись с ней взглядом, когда они сидели в ложе недалеко друг от друга, решил, что было бы неприлично оставить ее сидеть там в одиночестве.
Эта женщина ему не нравилась, он ей тоже не нравился, в этом не было никакого сомнения; у них вообще не было ничего общего; во время прогулки они даже не могли поддерживать легкий разговор, им просто нечего было сказать друг другу.
Тем временем экипаж остановился, кучер открыл дверцу и опустил ступеньки, но лорд Эдмонд спрыгнул на мостовую, не пользуясь лесенкой, и повернулся, чтобы подать Мэри руку.
– Где мы?
– У моего дома. – Формально это была правда, но он сам здесь не жил.
В этом доме он поселял любовницу, которую содержал, а когда постоянной любовницы не было, использовал его для случайных свиданий. Дом располагался в весьма респектабельной части Лондона, прислуга в доме была вышколена и, получая высокую плату, держала язык за зубами.
Лорд Эдмонд готов был обратить все в шутку и снова сесть в карету, если бы Мэри начала возмущаться, но она после минутного колебания оперлась на его руку и, покинув экипаж, с любопытством поглядела на дом, а лорд Эдмонд мысленно поблагодарил сверкнувшую вдалеке молнию.
Он повел леди Монингтон вверх по каменной лестнице мимо привратника, уже отворившего перед ними дверь, в выложенный изразцами холл и, сняв с ее плеч свой сюртук, отдал его слуге, а Мэри между тем спокойно разглядывала помещение.
– Хотите чего-нибудь выпить? – предложил лорд Эдмонд.
– Чаю, пожалуйста, – после паузы ответила она, надолго остановив на нем свой взгляд.
Кивнув слуге, лорд Эдмонд взял Мэри под руку и пошел с ней наверх, решив отказаться от соблюдения формальностей и не приглашать ее сначала в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Гром прогремел прямо над их крышей, и Мэри, истерически вскрикнув, вцепилась в плечи лорда Эдмонда и прижалась головой к его груди.
– Эй. – В его голосе больше не было насмешки. – Эй.
Мэри почти не осознавала, что лорд Эдмонд приподнял ее, посадил к себе на колени и, распахнув сюртук, постарался как можно плотнее укутать ее.
– Бог мой, неужели вы действительно так напуганы?
– Не отпускайте меня, – пробормотала Мэри, когда гроза набрала полную силу. – Не отпускайте меня.
– Я рядом с вами. – Лорд Эдмонд крепко обнимал Мэри, прижавшись щекой к ее макушке, и его голос был спокойным и теперь совершенно серьезным. – С вами ничего не случится, Мэри. Ведь вас зовут Мэри, верно?
Но ей недостаточно было быть просто рядом с ним, она хотела зарыться в его одежду, в его тело; в этом полуоткрытом убежище среди деревьев они были совсем незащищенными, а гроза гремела прямо у них над головами.
– Не отпускайте меня! – взмолилась Мэри, спрятав лицо у него на груди. – О, ради Бога! Прошу вас! Ну пожалуйста!
Одной рукой лорд Эдмонд попытался поднять ее голову, но Мэри, сопротивляясь, схватила его за запястье, и в следующее мгновение ее лицо оказалось у его лица и его теплые губы слились с ее губами.
– Ты будешь в полной безопасности, – пробормотал лорд Эдмонд, не отрываясь от ее губ, – я позабочусь о тебе, Мэри.
На несколько минут, пока он то целовал ее, то нашептывал ей что-то, она прильнула к лорду Эдмонду, так ей было немного спокойнее, но ей хотелось, чтобы он был еще ближе; несмотря на его крепкие объятия, Мэри казалось, что ее спина совсем не защищена от опасности. И все-таки она чувствовала себя намного лучше. Она приоткрыла рот, впустив туда теплый и настойчивый мужской язык, который сразу же принялся ласкать ее язык.
– Я позабочусь о тебе, – повторил лорд Эдмонд и, положив голову Мэри себе на плечо, заботливо погладил ее теплой рукой.
Постепенно гроза стала немного утихать, дождь тоже уменьшился, однако не настолько, чтобы позволить им выйти из-под крыши. Только тогда Мэри начала осознавать происходящее. Она сидела на коленях у лорда Эдмонда Уэйта, положив голову ему на плечо, а он одной рукой гладил ей голову, нежно поигрывая короткими завитками волос, а другой крепко прижимал к себе. А несколькими минутами раньше он целовал ее, просунув свой язык ей в рот – такого Лоуренс никогда не делал. «Определенно, это может позволить себе только безнравственный человек», – решила Мэри и, надеясь, что гроза скоро закончится, расслабилась и закрыла глаза.
– Вы всегда становитесь такой в грозу? – поинтересовался лорд Эдмонд.
– Однажды ночью в соседней с нами палатке молнией убило четырех человек из полка моего мужа. – Мэри судорожно проглотила слюну. – Там стоял ужасный запах горелого человеческого мяса.
– А-а, тогда у вас есть полное право бояться грозы. Но все уже позади.
– Да, – согласилась Мэри, но не изменила позы, так она чувствовала себя в большей безопасности. – Благодарю вас.
– Не стоит, мадам, – усмехнулся лорд Эдмонд. – Но мне нужна компенсация за заботу о напуганной женщине.
Эти грубые, абсолютно неджентльменские слова должны были бы возмутить ее, и, разозлившись, Мэри должна была бы убрать голову с плеча лорда Эдмонда и встать с его колен, но для собственного спокойствия и безопасности Мэри было удобнее пропустить его слова мимо ушей, к тому же стало очевидно, что гроза возвращается.
– О нет, – простонала Мэри и снова прижалась головой к его плечу.
– Скоро гроза опять уйдет. – Лорд Эдмонд поглаживал Мэри, по голове и плечам.
– Ну пожалуйста, прошу вас, – пробормотала она, когда через мгновение после вспышки молнии раздался удар грома, а затем произносимые Мэри слова стали совсем бессвязными.
Мэри даже не заметила, что лорд Эдмонд неуклюжим движением стянул с себя сюртук и укутал им ее, она просто почувствовала, что ее спине стало немного теплее, однако страх не исчез, и Мэри готовилась в любой момент ощутить неизвестную ей боль, которую может причинить разряд молнии; это ожидание заставило ее еще крепче прижаться к своему утешителю.
Держа Мэри на руках, лорд Эдмонд встал, повернулся спиной к открытой стороне их убежища и положил Мэри на твердую крышку стола, и ей так было гораздо комфортнее. Полностью отключившись от реальности, Мэри потянулась к лорду Эдмонду, который в это время задирал ей к талии вечернее платье и расстегивал собственную одежду.
Блаженная тяжесть его тела сверху и жесткий стол снизу теперь служили Мэри надежным щитом против страха. Найдя рот лорда Эдмонда, ее губы призывно раскрылись, и когда он, расположившись между ног Мэри, рывком вошел в нее, вошел неимоверно глубоко, она почувствовала себя почти в полной безопасности.
– Тише, – скомандовал ей в лицо лорд Эдмонд, и Мэри, осознав, что все еще стонет, подчинилась его приказанию.
Одновременные вспышка молнии и удар грома потрясли землю – во всяком случае, впечатление было именно такое, – но лорд Эдмонд двигался внутри Мэри медленными энергичными толчками, а его вес тяжело придавливая ее к негнущейся деревянной крышке стола так, что она могла лишь с трудом переводить дыхание, и у Мэри возникло такое ощущение, что ей наконец-то удалось спрятаться внутри этого человека и полностью убежать от опасности, а услышав словно со стороны чьи-то всхлипывания, она снова заставила себя замолчать.
– Все будет хорошо, Мэри, – шепнул лорд Эдмонд, – гроза пройдет.
– Да, – согласилась Мэри. Да, все должно быть хорошо. В этот момент она почувствовала боль, от которой у нее внутри непроизвольно сжались мышцы и которая подкатила к горлу, так что дышать стало еще труднее. Да, все будет хорошо. Он впустит ее в себя, и она будет спасена. – О, прошу вас, – умоляюще выдохнула Мэри.
– Боже! – неожиданно воскликнул лорд Эдмонд. – Ну и ну!
Прижав Мэри к твердой деревянной поверхности, он с силой вошел в нее еще глубже, причинив мучительную боль и доставив блаженство экстаза. Мэри вскрикнула, и лорд Эдмонд, сделав еще один мощный толчок очень глубоко внутри ее, встал и отошел в сторону.
За это время гроза уже успела удалиться.
После ухода лорда Эдмонда холодный воздух привел Мэри в чувство; она увидела, что под ней расстелен сюртук лорда, а ее вечернее платье задрано выше талии. Мэри поспешно опустила его на место.
– Гроза еще вернется?
– Я это знаю так же, как и вы. – Лорд Эдмонд, стоя спиной к Мэри, приводил в порядок свою одежду и смотрел в темноту на дождь. – Из меня плохой предсказатель. Я не мог предугадать даже события сегодняшнего вечера.
Сев на край стола, Мэри ждала, когда к ней придут вполне естественные в такой ситуации чувства – замешательство и отвращение, потому что в данный момент она чувствовала только благодарность. Благодарность к лорду Эдмонду Уэйту за то, что он воспользовался ее телом!
– Сколько времени прошло? Час?
– Думаю, что-то около этого, – ответил лорд Эдмонд. – Интересно, сколько еще людей, как и мы, не обратили внимания на признаки приближения грозы и тоже попались в ловушку где-нибудь в парке?
– Я не знаю.
– Здесь вокруг, должно быть, произошла масса любопытных вещей, – рассмеялся он. – Вы не находите, что это гораздо интереснее, чем обычный фейерверк? – К нему снова вернулась его развязность.
Мэри хотелось, чтобы он ничего не говорил, а просто молча стоял и смотрел в темноту; ей было неприятно напоминание о том, с кем именно она оказалась и во что она втянула этого" человека, потому что даже в своем разгоряченном воображении Мэри не могла убедить себя, что оказалась жертвой, а лорд Эдмонд – насильником.
– Она возвращается, – произнесла Мэри дрожащим голосом спустя несколько минут. – Но ведь этого не может быть, правда?
– Может.
Лорд Эдмонд Уэйт стоял спиной к ней, пока снова не началась гроза. Тогда он подошел, снял Мэри со стола и, держа на руках, сел на скамейку спиной к открытой стороне укрытия. На этот раз у нее не было такого безумного страха, она чувствовала усталость и приятную боль внутри после совершенного любовного акта, мыслей никаких не было, остались только ощущения. Лорд Эдмонд положил ее голову себе на плечо, и Мэри, закрыв глаза, погрузилась в состояние, близкое ко сну – если только можно спать под непрекращающиеся раскаты грома.
Гроза бушевала долго, но зато когда она ушла, то ушла насовсем, и дождь в конце концов тоже прекратился.
– Знаете, на дорожках, наверное, полно грязи, – сказал лорд Эдмонд, глядя на ее вечерние туфли-лодочки, – но мы наконец-то можем выбраться из своего заточения. Надеюсь, что мой экипаж еще ждет меня.
По узкой и грязной тропинке лорд Эдмонд нес Мэри на руках, не обращая внимания на ее протесты, оказавшись же на главной дорожке, они пошли рядом, не касаясь друг друга. Он настоял, чтобы Мэри накинула его сюртук, и сейчас она на ходу придерживала его руками, чтобы сюртук не соскользнул с плеч, и думала, что лорду Эдмонду, должно быть, холодно в одной рубашке.
Экипаж лорда Эдмонда Уэйта был одним из трех, еще дожидавшихся своих хозяев, – видимо, не только лорд Эдмонд и Мэри оказались застигнутыми грозой в парке. Лорд Эдмонд помог Мэри сесть в экипаж и, отдав какие-то распоряжения кучеру, занял место рядом с ней.
Глава 2
В экипаже было тепло. Вечерний воздух не успел остыть за время грозы, и лорд Эдмонд, продрогший в сырой рубашке, с удовольствием уселся на сиденье возле Мэри и искоса взглянул на нее – укутанная в его парадный сюртук, она казалась еще меньше, чем была на самом деле.
Лорд Уэйт внезапно ощутил всю нереальность происходящего: рядом был не кто-нибудь, а леди Монингтон, она сидела наедине с ним в его экипаже, набросив на плечи его сюртук, но и это еще не все. Перед тем она, свернувшись калачиком, сидела у него на коленях и страстно отвечала на его поцелуи. А еще она занималась с ним любовью на столе и вела себя так же исступленно, как и он.
Леди Монингтон! Лорд Эдмонд чуть не расхохотался то ли над нелепостью ситуации, то ли над самим собой.
В леди Монингтон было все, чего он всегда остерегался в женщинах. Она была независимой и гордой, с чувством собственного достоинства, хотя и не имела основания ставить себя выше таких людей, как он; ведь общеизвестно, что несколько лет она была любовницей Клифтона, пока совсем недавно он не бросил ее, а может быть, она его – честно говоря, лорд Эдмонд не знал, кто именно положил конец этой связи.
И она была умной женщиной, одной из тех, кто любит окружать себя людьми искусства и блестящими собеседниками, ее литературный салон пользовался большой известностью. Короче говоря, она была «синим чулком», а таких женщин лорд Эдмонд не выносил. В своих подругах он ценил женственность, предпочитая глубокому уму его отсутствие, и любил их за умение удовлетворять его в постели.
На леди Монингтон он всегда смотрел с некоторой неприязнью. Нет, нужно признаться, лорд Эдмонд не был знаком с этой дамой, но и знакомиться с ней не имел никакого желания. Даже физически она его не привлекала: ему не нравились такие маленькие и хрупкие женщины, у нее даже не было выпуклостей, которые притягивали бы взор и к которым с нетерпением тянулись бы руки. Да и хорошенькой ее нельзя было назвать: ее темные кудрявые волосы были короткими, а он любил, чтобы женские волосы свободно струились по плечам, чтобы их можно было накрутить на руку или прикрыть ими пышную грудь их обладательницы. Правда, у леди Монингтон были изумительные серые глаза, этого лорд Эдмонд не мог не признать, однако это были умные глаза, в которых светился интерес ко всему, что происходит в мире, а он предпочитал глаза, в которых светился интерес к постели. Да и кроме всего прочего, ей уже стукнуло тридцать.
Лорд Эдмонд без особого воодушевления увидел, что на вечере в Воксхолле гостями миссис Рутерфорд были леди Монингтон да еще и Хаббарды. Ему не хотелось встречаться с кем-либо из высшего общества, он до сих пор мучительно переживал ледяное отношение к себе со стороны света после того, как обманул Доротею; хотя они и не были официально обручены, он дал ей обещание жениться – этого он не мог отрицать, – и все ожидали помолвки.
Лорд Эдмонд все еще залечивал сердце, разбитое изменой Фелисити, золотоволосой красавицы Фелисити Рен, которую он желал задолго до того, как она овдовела, и которая, как он полагал, давным-давно должна была принадлежать ему, хотя дразнила его, притворяясь, что отдает предпочтение этому преданному ей негодяю Томасу Расселу.
Фелисити отказывалась стать его любовницей, и в конце концов лорду Эдмонду пришлось поверить, что она и в самом деле этого не хочет, но к тому времени он был так сильно увлечен ею, что не мог от нее отказаться и, оставив Доротею, решил бежать с Фелисити. Это ради нее он повел себя так подло и не пытался себя оправдывать.
Но туда, где они договорились встретиться, она послала Тома Рассела, и Рассел объявил, что через неделю они должны обвенчаться – так решила Фелисити, и это будет брак по любви. Рассел смотрел на лорда Эдмонда с презрением человека, который никогда в жизни ничего своего не уступит, и готов был драться с ним на дуэли, если лорд Эдмонд посчитает себя оскорбленным.
Лорд Эдмонд отказался от такой чести и вернулся в Лондон зализывать раны, терпеть дружное осуждение высшего света, напиваться до потери сознания и искать себе новую любовницу, которая помогла бы ему забыть все, что он потерял вместе с Фелисити.
– Вам тепло? – спросил лорд Эдмонд, глядя сверху вниз на леди Монингтон.
– Да, спасибо. Если хотите, можете забрать свой сюртук.
– Нет-нет, не снимайте его.
Лорд Эдмонд никогда не мог понять, что Клифтон нашел в леди Монингтон, ибо было абсолютно ясно, что этот парень мог получить все от любой приглянувшейся ему женщины, однако он выбрал леди Монингтон, этот «синий чулок», и оставался с ней, должно быть, лет пять, если не шесть. И вот теперь он все понял. За спокойствием и строгостью, проявляемыми леди Монингтон на людях, скрывался необузданный темперамент, который не так давно вызвал у него неописуемое изумление и полностью лишил самоконтроля, хотя крышка стола и была ужасно неудобной.
Никогда прежде лорд Эдмонд не видел, чтобы гроза наводила на кого-нибудь такой ужас. «Видимо, – подумал он, – из-за грозы она совсем обезумела от страха; вероятно, в другое время леди ведет себя совсем не так. Скорее всего ее обычное поведение в постели достаточно пассивное и пристойное, такое, какого можно ожидать, если судить по ее внешности». Он снова взглянул на Мэри и с некоторой досадой подумал о распоряжениях, которые отдал своему кучеру.
– Это опять гремит гром? – Крепко вцепившись пальцами в борта сюртука, Мэри взглянула на лорда Эдмонда и снова опустила глаза.
– Очень далеко. Не думаю, что снова начнется гроза, хотя, как вам известно, один раз я уже ошибся. – Он до сих пор не мог поверить в реальность того, что происходило, и ему показалось, что она смотрела на него с таким же недоумением, с каким он смотрел на нее.
Черт побери, он пригласил ее на прогулку только потому, что, случайно встретившись с ней взглядом, когда они сидели в ложе недалеко друг от друга, решил, что было бы неприлично оставить ее сидеть там в одиночестве.
Эта женщина ему не нравилась, он ей тоже не нравился, в этом не было никакого сомнения; у них вообще не было ничего общего; во время прогулки они даже не могли поддерживать легкий разговор, им просто нечего было сказать друг другу.
Тем временем экипаж остановился, кучер открыл дверцу и опустил ступеньки, но лорд Эдмонд спрыгнул на мостовую, не пользуясь лесенкой, и повернулся, чтобы подать Мэри руку.
– Где мы?
– У моего дома. – Формально это была правда, но он сам здесь не жил.
В этом доме он поселял любовницу, которую содержал, а когда постоянной любовницы не было, использовал его для случайных свиданий. Дом располагался в весьма респектабельной части Лондона, прислуга в доме была вышколена и, получая высокую плату, держала язык за зубами.
Лорд Эдмонд готов был обратить все в шутку и снова сесть в карету, если бы Мэри начала возмущаться, но она после минутного колебания оперлась на его руку и, покинув экипаж, с любопытством поглядела на дом, а лорд Эдмонд мысленно поблагодарил сверкнувшую вдалеке молнию.
Он повел леди Монингтон вверх по каменной лестнице мимо привратника, уже отворившего перед ними дверь, в выложенный изразцами холл и, сняв с ее плеч свой сюртук, отдал его слуге, а Мэри между тем спокойно разглядывала помещение.
– Хотите чего-нибудь выпить? – предложил лорд Эдмонд.
– Чаю, пожалуйста, – после паузы ответила она, надолго остановив на нем свой взгляд.
Кивнув слуге, лорд Эдмонд взял Мэри под руку и пошел с ней наверх, решив отказаться от соблюдения формальностей и не приглашать ее сначала в гостиную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26