– Кроме того, дорогой, – добавила мать, – о вашей с Френсис помолвке разве только еще не объявлено официально, а так все этого ждут. Если ты сейчас откажешься от Френсис, будет очень неловко.
– Предложение нельзя «почти сделать», мама, – возразил граф. – Его либо делают, либо нет, и я не просил руки Френсис ни у нее самой, ни у ее отца.
Дамы разом заговорили, пытаясь возразить ему.
– Если вы хоть на минуту замолчите, – сказал он так решительно, что все женщины смолкли и удивленно воззрились на него, – то я сообщу вам нечто очень важное.
Наконец-то после тридцати лет жизни он сумел добиться от них внимания. Однако как просто это оказалось сделать! Стоило только твердо попросить их замолчать, и они покорились.
– Есть причина, по которой я не могу жениться на Френсис, – начал граф. – За последние два месяца в моей жизни произошло очень важное событие.
Он помедлил, наблюдая за реакцией слушательниц на свои слова. Они смотрели на него с вежливым любопытством.
В этот момент отворилась дверь и на пороге появилась та причина, то важное событие, о котором он говорил, Эбби, улыбаясь, пружинящим шагом вошла в гостиную. На ней было муслиновое платье ярко-желтого, солнечного цвета.
– Дорогой, – обратив на него сияющий взгляд, проворковала она, – я старалась, как могла. Вам пришлось ждать меня целую вечность?
Она взяла его протянутую руку и подняла к нему лицо для поцелуя. Граф поцеловал ее в губы, спиной чувствуя, что дамы застыли на месте.
– Мама, – сказал он, беря жену за руку и удивляюсь тому, как осветилась с ее приходом комната, и еще тому, как ловко она осуществляла на практике его советы, – могу я представить тебе Абигайль, мою жену?
Ответом ему был немигающий взгляд пожилой леди, Абигайль улыбнулась леди Рипли и склонилась в реверансе.
– Вижу, вы удивлены, мэм, – начала она. – Неужели Майлз еще не успел ничего вам рассказать? Как он медленно соображает! А я-то бегом бросилась наверх, чтобы переодеться во что-нибудь более подходящее, думая, что вы сгораете от нетерпения со мной познакомиться.
Граф крепче сжал ее ладонь.
– Это моя мама, леди Рипли, любовь моя, – сказал граф. – А это мои сестры, Пру и Конни, – указал он на девушек.
– Очень рада познакомиться, – весело проговорила Абигайль, снова делая реверанс. Она улыбнулась Пруденс. – Вы, должно быть, замужняя сестра Майлза? Он рассказывал мне о своих племянниках, но не сказал, что должен родиться еще один. Вы, наверное, ждете не дождетесь этого.
– Это твоя жена? – Леди Рипли медленно и осторожно опустила чашку на блюдце. – Твоя жена, Майлз?
Кажется, сестры впервые в жизни так долго молчат, подумал лорд Северн.
– Наверное, нам надо было подождать, – предположил Майлз, пожирая свою жену взглядом, – зная, что ты, мама, вот-вот приедешь. Но идея пожениться немедленно по специальному разрешению показалась нам чересчур заманчивой.
– Нам не терпелось быть вместе, – добавила Абигайль, – мы не могли вынести ни дня разлуки.
Леди Рипли наконец выпустила из рук чашку и медленно поднялась со стула.
– Ты женат, Майлз? – неестественно спокойным голосом произнесла она. – Это твоя жена? Уверен, что это не очередная твоя странная шутка?
Граф не мог припомнить, чтобы он хоть раз подшутил над матерью.
– А когда это… м-м… событие произошло? – осведомилась она.
– Вчера, – ответил Майлз. – Мы поженились по специальному разрешению вчера утром, мама.
– И все это произошло за два месяца, Майлз? – Констанс первая из сестер обрела дар речи. – Ты даже не знал раньше мисс… свою жену?
– Мы познакомились три дня назад, – с широкой улыбкой сообщила Абигайль, прежде чем граф успел соврать, что с их встречи прошло уже шесть недель. – Мы безумно, страстно полюбили друг друга, не так ли, Майлз?
Майлз широко улыбнулся, чувствуя совершенно неуместный прилив веселья. Она точь-в-точь повторила его собственные слова, хотя они, конечно, не предназначались для ушей матери.
– Да, любимая, – нежно отозвался он, притягивая ее к себе за талию, – все так и было.
– Три дня назад… – Голос леди Рипли был ровным и бесстрастным. – Четыре дня назад вы еще не были знакомы, а сегодня уже женаты? Так ты говоришь, Майлз, что безумно влюбился? Я верю тебе.
– Вы злитесь на Майлза, – вмешалась Абигайль, – и презираете меня. Мне понятны ваши чувства, мэм, и я не виню вас. Если бы Майлз заранее предупредил меня, что скоро ожидает вас в Лондоне, я бы уговорила его отложить свадьбу до вашего приезда, как бы это ни было тяжело для нас обоих. Но знаете что: не обвиняйте его во всех смертных грехах. Майлз, разумеется, дождался бы вас и своих сестер, если бы мне не грозило ночевать на улице после того, как меня уволили с предыдущего места работы.
Граф на секунду закрыл глаза и медленно втянул в себя воздух. Только сейчас он осознал, какую оплошность совершил, не обговорив заранее с Абигайль ее линию поведения.
– Но как же все твои планы, Майлз? – воодушевившись, пустилась в расспросы Констанс. – Неужели ты обо всем забыл? Мисс… твоя жена знает о них?
– Конни, мою жену зовут Абигайль, – поправил граф, – и ты прекрасно знаешь, что у меня не было никаких других планов, кроме того, чтобы провести побольше времени с тобой, мамой и Пру. Моя женитьба ничуть этому не помешает. Мы вместе с женой составим вам компанию, не так ли, любовь моя?
– О Боже! – Абигайль лучезарно улыбнулась и высвободилась из объятий графа. – По-моему, ситуация накалилась до предела. Вижу, все вы преисполнены желания немедленно задушить Майлза, а меня бросить в кипящее масло. Давайте все сядем и поговорим, как разумные люди. Я позвоню и попрошу принести свежего чая.
– Я сама могу позвонить, благодарю вас, – ледяным тоном отрезала леди Рипли.
Абигайль улыбнулась ей.
– Присаживайтесь, мэм. Моя обязанность – развлекать вас, раз я теперь жена Майлза и леди Северн.
Граф стиснул зубы в ожидании взрыва. Он с удивлением взирал на то, как его мать с прямой, как шест, спиной медленно опустилась в кресло, а Абигайль с улыбкой потянула сонетку. Она вела себя так, будто уже лет двадцать была графиней. Сестры смотрели на Эбби так, будто она участвовала в ярмарочном представлении.
– И ты садись, дорогой, – обратилась она к Майлзу, глядя на него с таким блеском в глазах, который выдавал в ней искусную актрису. Может, она и с ним была актрисой-любовницей? – Располагайся на кушетке, а я сяду рядом. Расскажи матери и сестрам обо всех событиях последних трех дней. И никто из нас не посмеет ни разу тебя перебить, ведь ты мужчина и глава семьи. Когда закончишь, мы сможем ответить на все вопросы твоих родственников.
Граф заметил, что внимание матери и сестер было приковано к Абигайль. Никто из них не произнес ни слова.
– Алистер, – с улыбкой обратилась она к лакею, когда тот появился на пороге гостиной, – можете забрать этот поднос и попросите повариху приготовить свежий чай с пирожными, если она сегодня что-нибудь испекла.
– Да, миледи, – ответил лакей, – сегодня у нас пирожки со смородиной и пшеничные лепешки. У нашей поварихи лучшие в Лондоне лепешки, миледи.
– М-м, – блаженно улыбнулась Эбби, – в таком случае, Алистер, принесите по тарелке пирожков и лепешек, если не трудно.
Она дождалась, пока лакей заберет поднос и исчезнет за дверью.
– Я проголодалась, – протянула леди Северн, – надеюсь, Алистер не зря хвастался. Давай, дорогой, рассказывай. – Она села рядом с мужем и взяла его за руку, при этом глядя на него почти с благоговением. Граф сплел пальцы жены со своими, прочистил горло и начал рассказ. Его мать и сестры никогда так тихо не слушали. Он прервался только один раз, когда лакей принес чайный поднос, а жена улыбкой и кивком головы указала, куда поставить чашки. Дворецкий раздал всем присутствующим тарелочки с пирожками и лепешками.
Абигайль ничего не имела против того, чтобы ее новоиспеченные золовки и свекровь поселились в доме на Гросвенор-сквер, но этого не произошло. У леди Рипли был собственный особняк в городе, где она собиралась остановиться вместе с Констанс. Мистер Келси снял дом на нынешний сезон и собирался скоро приехать, чтобы жить там вместе с женой Пруденс и двумя детьми.
– Единственная причина, по которой я привезла с собой детей, – пояснила она Эбби перед уходом, – это то, что Барбара не выдержала бы долгой разлуки с нами, а раз уж мы взяли ее, то оставлять дома Терренса было бы несправедливо.
Пруденс была единственной, кто явно проникся симпатией к Абигайль. Она даже поцеловала ее перед уходом и спросила имя ее модистки. Констанс вела себя вежливо, хотя упрямо твердила, что никаких родственников с фамилией Гардинер она не помнит.
– Да нет, Констанс, у нас были родственники с такой фамилией, – неохотно признала леди Рипли, – хотя мы не поддерживали с ними отношений.
Сама леди Рипли восприняла случившееся с холодной снисходительностью.
– Этот брак станет для света большой неожиданностью, – сказала она, – и мне придется все время сопровождать тебя, Абигайль, чтобы представить нужным людям. Надо создать видимость, что вы получили мое благословение.
– Надеюсь, это будет не просто видимость, – вмещался лорд Северн, – и ты на самом деле одобришь наш брак, мама, когда оправишься от шока.
Абигайль решительно улыбнулась.
– Когда вы увидите, как сильно я люблю Майлза, мэм, и как я всеми силами стараюсь сделать его счастливым, вы, может быть, измените свое мнение. Должно быть, ужасно так неожиданно потерять сына, отдать его в руки малознакомой женщины. Я бы не хотела, чтобы такое произошло с кем-то из моих сыновей.
Эбби покраснела, внезапно осознав смысл сказанных ею слов. Муж крепко сжал ее руку, собираясь проводить гостей до дверей.
– Ну что ж, – сказал граф, когда за леди Рипли и Констанс закрылась дверь и молодожены вдвоем вернулись в гостиную, – это испытание позади. Ты прекрасно справилась, Эбби. Я очень тобой гордился.
– Они привыкли распоряжаться твоей жизнью, не так ли? – осведомилась она, наблюдая за тем, как из-за виноватой улыбки на его щеке появилась ямочка. – Думаю, что такого больше не будет. Ты отлично держался и заставил их слушаться тебя. Рада, что ты решил рассказать им правду, вместо того чтобы придумывать более подходящую историю. Рано или поздно они все равно узнали бы, что это ложь. Я боялась, ты скажешь, что мы встретились несколько недель назад или что-нибудь вроде этого, но у тебя хватило смелости признаться, что это произошло всего три дня назад.
– Кажется, это ты сказала, – усмехнулся граф.
– Неужели? – удивилась Абигайль. – Ну, я поняла, что ты как раз собирался сказать то же самое, Майлз, ты сегодня провел со мной вместе целый день, но ты не обязан делать так все время. Ты являешься членом какого-нибудь клуба? Уверена, что да. Думаю, ты с большим удовольствием будешь проводить там вечера в компании своих друзей. А я с удовольствием буду сидеть в библиотеке с хорошей книгой или за вышиванием. Я совсем не буду чувствовать себя заброшенной.
– То, что мне на самом деле нужно, Эбби, – возразил он, – это проводить вечера в библиотеке вместе с тобой. Спокойное чтение – лучший способ расслабиться. Надеюсь, ты не против моего общества?
– Глупый вопрос, – заметила она, – ведь, в конце концов, это твой дом.
– И твой тоже, – добавил граф.
* * *
Они провели этот вечер в молчании в библиотеке, куда прошли из гостиной. В этой комнате все было сделано из дерева и кожи, повсюду стояли бутылки с бренди, создавая неповторимую мужскую атмосферу, Абигайль здесь понравилось. Но, как оказалось, читать она была не в состоянии. Все ее мысли были сосредоточены на событиях последних дней. Она никогда не была поклонницей шитья, хотя работа в доме миссис Гилл невольно пристрастила ее к вышиванию. Ведь эта женщина проводила все дни взаперти и в бездействии.
Делая аккуратные стежки, Абигайль время от времени обводила взглядом эту самую уютную в ее новом доме комнату. Часто ее глаза останавливались на фигуре мужа, небрежно развалившегося в кресле и углубившегося в чтение толстой книги, раскрытой у него на коленях. Эбби не так смущала его красота. После проведенных с ним двух дней и ночи она стала чувствовать себя в его присутствии более спокойно и комфортно.
* * *
Когда поздно вечером Эбби сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы, он вошел к ней. Как хорошо, что это была не вчерашняя ночь. Теперь Эбби ждала того, что должно произойти, с удовольствием. Она улыбнулась и, отложив щетку, пригласила его к себе в спальню. Пока он снимал ночную сорочку и тушил свечи, она забралась в постель.
– Думаю, что твоя мать и сестры изменят свое отношение ко мне, когда привыкнут и не будут больше злиться из-за того, что ты женился без их ведома и не дал им возможности самим выбрать тебе невесту. Ведь на этот сезон у них были именно такие планы? Они на это намекали?
– Конечно, они ничего против тебя не имеют, – сказал Майлз, ложась в постель и обнимая ее за плечи, – да разве может быть иначе? В конце концов, они любят меня, а ты очень убедительно изобразила страстную влюбленную, Эбби. Ты даже меня почти убедила. Ты сегодня не так нервничаешь?
– О да, – согласилась Эбби, – я вообще вела себя глупо. Это было совсем не больно, если только на мгновение. – Она приподнялась так, чтобы он мог завернуть ее ночную рубашку до талии. – Я не столько испытала боль, сколько боялась ее. Просто я все время ждала боли, а в какой-то момент поняла, что она ушла навсегда.
Он нашел в темноте ее губы и поцеловал.
– Рад это слышать. Меньше всего я хочу причинить тебе боль, Эбби.
Его рука скользнула в вырез ее ночной рубашки и сжала грудь, поглаживая сосок, теребя его затвердевший кончик,
– Мне очень приятно это, Майлз.
– Правда? – Он потянулся рукой к другой груди.
– Не понимаю, как некоторые женщины, в том числе миссис Гилл и ее подруги, могут считать это отвратительным. Они часами могли обсуждать своих детей и скупых мужей и то, как скучно и неприятно делать это. Они всегда глубокомысленно кивали, делали большие глаза, понижали голос, выразительно жестикулировали и особенно значительно произносили слово «это». Одна женщина даже как-то сказала, что жалеет любовниц, которым приходится делать это в десять раз чаще, чем женам. Но другие так посмотрели на нее, что удивительно, как она не превратилась в сосульку.
Он мягко рассмеялся:
– Эбби… – Его рука скользнула между ее бедер и нащупала то местечко, прикосновение к которому сладкой болью пронзило все ее тело.
– О Боже, – выдохнула она, слегка раздвигая ноги, чтобы ему было удобнее. – Все те женщины были просто глупыми. Мне это совсем не кажется неприятным, а уж тем более скучным. Глупо называть это обязанностью, как будто тебе приходится вытирать мебель или выносить ночную вазу.
Ей показалось, что граф трясется от смеха, но в этот момент он опустился на нее всей тяжестью своего тела, и она развела ноги, согнув колени и приподняв бедра, чтобы он мог подхватить ее.
– У тебя есть любовница? – задыхаясь, спросила она, когда он вошел в нее.
– Почему ты спрашиваешь? – спросил он, прижавшись к ее уху губами.
– Полагаю, просто из любопытства, а может быть, и не поэтому. Мне неприятна мысль об этом, Майлз, и если ты ходишь к ней только за этим, то лучше делай это со мной.
– А ты согласна? – спросил он, начиная, как и в прошлую ночь, двигаться внутри ее и возбуждая в ней все возрастающее физическое наслаждение. Во всем этом был только один неприятный момент: оно вело в никуда, и, когда все заканчивалось, Эбби в течение долгих минут не могла прийти в себя. – Вдруг я захочу тебя несколько раз в день и несколько раз за ночь?
Она на мгновение задумалась, но тут же потеряла ход мыслей, не в силах справиться с волшебством, которому подверг ее тело граф. Его движения были медленными и неглубокими, прошлой ночью ей это особенно понравилось.
– Днем? – переспросила она. – А это прилично?
– А что же в этом может быть неприличного? – весело осведомился он. – То, что мы будем видеть друг друга? Вряд ли кому-то из нас стоит стыдиться своего тела.
– Ну, – решительно ответила она, – лучше пусть мне будет неловко, чем ты будешь пользоваться услугами любовницы.
– Эбби, – проговорил он, снова целуя ее, – у меня нет любовницы, дорогая, и я не намерен заниматься любовью ни с кем, кроме тебя, всю оставшуюся жизнь. Давай обсудим все твои страхи и предположения в другое время! Мне трудно разговаривать и заниматься любовью одновременно. А если хочешь продолжить одно из занятий, то пусть это будет беседа. – Хорошо, – согласилась она. Она тихо лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь тем, что он делал с ней. Она надеялась, что это не кончится еще очень долго, что она сумеет достичь такого состояния, когда забываешь все на свете, и боль, и блаженство, когда теряешь над собой контроль.
Но этого не случилось. Наверное, с ней такого никогда не будет, подумала Эбби, обнимая мужа, когда он затих и опустился на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24