Да, у сестры полно денег, все у нее есть, но живет она в Лондоне, а не в Нью-Йорке, в гуще событий. И Джимми внешне ничуть не хуже, а намного красивее Нельсона, хотя во всем остальном ее поклонник был полной противоположностью лорду Брэмли. Отец Джимми, Тимоти Райан, никогда не скрывал, что работал каменщиком в Шамокине. Он приехал из Пенсильвании в Филадельфию с восьмьюстами долларами в кармане, а через несколько лет стал главой крупнейшей строительной компании на востоке страны. Райаны имели собственность в Филадельфии, Нью-Йорке, Бостоне, Детройте и Чикаго. Во Флориде Тимоти тоже купил крупный земельный участок. Он стал мультимиллионером еще до того, как подросли пятеро его детей.
Когда Нита с детьми и лордом Брэмли прилетела на Рождество в Нью-Йорк, Долорес уже встречалась с Джимми около года. Нельсон привез семью на частном самолете друга. Мальчиков сопровождали две няни, а Нита появилась перед матерью и сестрой в соболиной шубе. Долорес рядом с ней снова ощутила себя слишком высокой и непривлекательной.
На следующий день сестры обедали в «Орсини». Долорес не могла не заметить, как смотрели все женщины на норковое манто Ниты и бриллиант в двадцать каратов на ее руке, но постаралась скрыть жгучую зависть. Поддерживая ничего не значащий разговор с Нитой, она машинально отметила, что та много курит – одну сигарету за другой.
Когда подали кофе, Нита, наклонившись, шепнула:
– Доло, я опять беременна.
– Как здорово! На этот раз будет девочка.
– Нельсону я не говорила.
– Почему?
– Потому что хочу избавиться от ребенка. Подскажи, к какому из врачей здесь можно обратиться. Ты, конечно, знаешь таких, верно?
Долорес недоуменно взглянула на сестру.
– Откуда?
– Ну, Доло… Тебе уже почти двадцать два… Не говори, что ты не попадала в подобные ситуации.
Долорес не отрывала глаз от салфетки. Ей стыдно было признаться Ните в том, что она просто встречается с Джимми, а не спит с ним. Все ее время занимала работа, изучение языков. Овладев русским, Долорес теперь принялась за греческий. Она с минуту помолчала, потом тихо сказала:
– Я не знаю никаких врачей… Да и зачем тебе аборт? Это грех.
– Боже, только не говори мне, что ты до сих пор следуешь всем библейским заповедям.
– Может быть, не всем… Я давно не была на исповеди, но каждое воскресенье хожу к мессе и сознательно совершить грех не смогла бы.
– Черт побери, я больше не хочу детей. Мне нужна свобода.
– А как же Нельсон?
Нита откровенно рассмеялась.
– О, Доло… Когда мы поженились, у него была любовница. Все об этом знали, кроме меня. Но ему еще была нужна и подходящая жена. Он изучал родословную нашей семьи, словно я породистая лошадь. Обожаемый супруг выложил мне все это, едва закончился медовый месяц, и даже назвал имя своей любовницы. Анджелина… Она наполовину итальянка, наполовину швейцарка. Журналистка. Нельсон устроил ее в Париже и все уик-энды проводит с ней. Долорес сочувственно сжала руку сестры.
– Мне очень жаль, Нита.
– Ты, наверное, не так поняла меня, Доло. Я – леди Брэмли… Взгляни, какой завистью горят глаза у половины присутствующих здесь женщин, когда они смотрят на мои драгоценности. Конечно, эти побрякушки принадлежат семье. Но у меня есть все. Прекрасная квартира в Лондоне, огромный замок в предместье. Нельсон – не самый богатый человек в Европе. Яхт и лошадей у нас нет, но денег хватает. Он католик, а поэтому о разводе не может быть и речи. Но я не собираюсь идти по стопам матери. С мужем мы договорились играть роль счастливой пары. Но свою личную жизнь я устрою сама. Поэтому мне нужно избавиться от ребенка.
Нита нашла «подходящего» врача и сделала аборт. Когда она вернулась в Лондон, на обложках журналов рядом с ней опять стоял улыбающийся Нельсон. Но в коротеньких письмах к Долорес Нита намекала то на роман с известным итальянским киноактером, то на бурную связь с крупье из лондонского казино… А в последнее время она увлеклась бароном Эриком де Савонном, чье состояние считалось одним из самых крупных в мире.
Нита познакомила ее с бароном в один из приездов Долорес в Лондон. Он «случайно» встретился с сестрами в ресторане и подсел к ним выпить кофе.
Глава 5. САМАЯ КРАСИВАЯ ЖЕНЩИНА В МИРЕ
Эрик де Савонн был сложен как атлет. Бровь над правым глазом рассекал шрам, по его словам, от сабельного удара, хотя причина его происхождения была более прозаическая: барон был ранен в порту в драке с докерами. О его сказочном состоянии ходили легенды. Эрик де Савонн имел огромные капиталы на Ближнем и Среднем Востоке, владел десятками фешенебельных отелей в разных странах. Его флоту завидовал сам Онассис, а коллекция произведений искусства оценивалась астрономической суммой.
Он жил на широкую ногу и содержал балерину, которая давно рассталась с ролью примадонны, но все еще оставалась поразительно красивой женщиной. Ниту это не беспокоило.
– Мне приходится какое-то время проводить с Нельсоном, – говорила она, – заниматься общественными делами, и я предпочитаю, чтобы Эрик проводил время с той, которую знает многие годы, а не флиртовал с кем попало. Когда придет время, я выйду за него замуж.
Долорес поначалу шокировали разговоры сестры о разводе. Но Ниту, похоже, ничуть не волновал предстоящий разрыв с церковью. И постепенно Долорес стала ее понимать. У Ниты была своя жизнь, свои собственные радости, свои проблемы. Их роли переменились: с обложек самых читаемых в мире журналов – «Лайф», «Лук», «Тайм», «Нью-суик» – теперь смотрело улыбающееся лицо Долорес, а Нита если и появлялась там, то уже в качестве сестры первой леди, самой красивой женщины в мире.
Долорес упивалась своим торжеством. Она не была тоненькой, как манекенщица, и весила вполне прилично. Но знаменитый Дональд Брукс придумывал для нее такие наряды, в которых она всегда выглядела по-королевски. Несколько удачно подобранных шиньонов сделали ее прическу похожей на львиную гриву. Она умела себя подать, двигаясь с кошачьей грацией пантеры. И теперь рядом с ней, загорелой, сияющей, царственной, Нита казалась слишком маленькой и незначительной.
В эти годы сестры стали гораздо ближе друг другу, хотя Нита редко приезжала в Штаты. Только Ните Долорес могла доверить все, что волновало ее в отношениях с Джимми. Конечно, их свадьба стала событием, все газеты подчеркивали, что этот брак соединил благородное имя Кортезов с миллионами Райанов. Но не все было так просто. Глава семьи, Тимоти Райан, не упускал ни единого случая, чтобы не упомянуть о своем происхождении. Только в Америке, говорил он, простой каменщик может добиться такого высокого положения и, не смущаясь, добавлял, что сыну его суждено стать президентом Соединенных Штатов. К последнему никто серьезно не относился, и Джимми особенно. Благодаря деньгам, которые отец вложил в избирательную кампанию, он и его брат Майкл получили места в сенате, что их вполне устраивало. Долорес больше симпатизировала жене Тимоти – Бриджит, чья семья в Кливленде пользовалась заслуженным уважением благодаря отцу, известному юристу.
Вот такова была семья, в которую после замужества вошла Долорес. Огромное состояние Райанов, конечно, сыграло роль в ее выборе, и Джимми очень нравился ей. Но социальный статус семейства Кортезов был намного выше, и в этом плане ее брак можно было считать неравным.
На приданое и свадьбу деньги сестре прислала Нита. Когда Долорес попыталась отказаться, она отмахнулась:
– Дорогая, у меня полно денег – и от мужа, и от барона. Для меня десять тысяч – это мелочь, на булавки.
Свадьба прошла великолепно, и медовый месяц молодожены решили провести в Европе. Долорес отлично чувствовала себя в новых нарядах, которые они с матерью так удачно купили в Нью-Йорке. Еще приятнее было сознавать, что у нее теперь будет достаточно средств, чтобы расплатиться с Нитой.
Неприятности ожидали Долорес, когда супруги вернулись домой. Она с ужасом смотрела на маленький дом в Джорджтауне, который Джимми купил, не посоветовавшись с ней. Но когда он с гордостью внес жену в этот дом на руках, когда все Райаны – Бриджит, Тимоти, Майкл с женой, сестры Джимми – тепло поздравили их, она постаралась скрыть свое разочарование. Конечно же, она сразу обратила внимание на простую мебель, на поделки в стиле королевы Анны. Кроме того, Долорес пришлось смириться с присутствием Бетси Минтон, экономки Джимми.
Как же так? Ведь состояние Тимоти Райана оценивалось в сорок миллионов… Единственными его наследниками были Джимми, его брат и сестры. Долорес предполагала, что муж предоставит ей полную свободу в выборе дома, возможность обставить его по своему вкусу. Она так надеялась, что на ее приемах будет собираться самое блестящее общество. А вместо этого Джимми сидел, что называется, без гроша в кармане.
– Доло, – успокаивал он ее, – у нас огромное имение в Вирджинии, где мы все вместе проводили уик-энды. Есть еще дом в Ньюпорте, в нем всем хватает места. Так что если захочешь позагорать, пожалуйста. Если тебя потянет в провинцию, то проблем тоже нет.
– Но все это не мое, понимаешь?.. То есть не принадлежит нам.
– Принадлежит, – твердо сказал он. – Это собственность семьи. Летом мы там загораем, купаемся, катаемся на водных лыжах. Тебе там все придется по душе. Увидишь, тебе понравится. А дом в Джорджтауне я выбрал потому, что в нем четыре спальни – вполне достаточно для нас и троих-четверых детей, даже пяти, если поместить их парами. Хочется всерьез заняться юриспруденцией. Работа в сенате не слишком меня устраивает. Я не политик.
– Тогда зачем ты баллотировался в сенат? Джимми несколько смутился.
– У отца навязчивая идея сделать меня президентом.
– Но почему тебя, а не Майкла? Он ведь тоже сенатор. И на три года старше.
– Майкл с трудом сдал выпускные экзамены на юридическом факультете, и политика его интересует еще меньше, чем меня. Они с Джойс вместе только шесть лет, а у них уже пятеро детей, вот-вот появится шестой. К тому же Майкл – домосед… Поэтому отцовский выбор пал на меня.
Впервые супруги повздорили, когда Долорес купила сразу десять пар туфель. Джимми недоуменно смотрел на чек:
– Зачем тебе столько обуви?
– Но они подходят к разным платьям и костюмам, которые я собираюсь купить.
– Доло, мы ведь женаты два месяца.
– Что ты имеешь в виду?
– Твоего приданого должно хватить хотя бы на год. Мама хвасталась, что растянула свое на пять. Конечно, она в основном носила специальные платья для беременных… Так может быть и с тобой. Остановись, дорогая, не будь транжирой.
С этим Долорес трудно было смириться. Не иначе как у отца научился муж ценить каждый заработанный доллар. Его мать вообще не заботилась о нарядах. Бриджит каждый день играла в теннис, не вылезала из брюк и сохранила стройную, девичью фигуру. Даже в семьдесят два она была необычайно активной и постоянно заседала в каких-то благотворительных комитетах, собирала и распределяла пожертвования, занималась то Клубом матерей, то Лигой девушек. А Долорес, как говорил ей в детстве отец, родилась сибариткой. Если он предлагал купить ей мороженое, она требовала шарики всех цветов. Даже если она не могла их съесть, ей все равно нравилось получать все. Отца Долорес просто обожала. Для нее было страшным ударом то, что он оставил мать. Нита отнеслась к этому философски:
– Мы все равно расстались бы с ним когда-нибудь, верно? Например, когда выйдем замуж.
Отец всегда баловал Долорес при встречах: чай в «Плаза», красивые платья из дорогого магазина на Мэдисон-авеню… И он ни разу не позволил себе даже намека на то, что продавщицы с большим удовольствием обслуживали Ниту, чем старшую, его любимицу.
Глава 6. ОХРАНА
Даже после того как родились Мэри Лу и близнецы, после президентской кампании и выборов муж все еще выговаривал Долорес, что она тратит слишком много денег. Через Бетси Минтон, которая теперь была ее личным секретарем, он постоянно напоминал о необходимости урезать расходы. Однажды после жестокой ссоры Джимми выпалил: – Доло, у нас нет таких денег. Отец преувеличивает размеры состояния семьи. Наличными есть всего три-четыре миллиона, не считая, конечно, недвижимости. Не забывай: только одни мои выборы стоили бог знает сколько. Безусловно, деньги на детей отложены. Когда мне стукнет шестьдесят, я получу миллион. Тогда мы сможем расслабиться и наслаждаться жизнью. А сейчас нужно экономить.
Когда приезжала Нита и покупала сразу две дюжины туфель или три шубы у «Максимилиана», Долорес улыбалась и небрежно замечала, что первая леди страны не имеет права на безумное расточительство. Но как она мечтала о роскошных мехах и платьях! Утешала лишь одна мысль: Ниту теперь считали просто ее сестрой – сестрой Долорес Райан, жены президента США. Нита сказала об этом прямо, когда однажды вечером они собрались на открытие благотворительной художественной выставки:
– Несмотря на мои сногсшибательные драгоценности, Доло, все внимание прессы достанется именно тебе.
Долорес разрешала Ните платить за обеды в «Орсини»: сестра ведь была замужем за настоящим миллионером и, кроме того, получала сумасшедшие подарки от барона, в которого все больше и больше влюблялась. Сам же барон, несмотря на все ухищрения Ниты, о женитьбе даже не заговаривал. Находясь в тени Долорес, она, казалось, утратила блеск своей красоты. Ее лицо, напоминающее камею, день ото дня становилось все более скучным. Именно Долорес появлялась теперь на страницах самых престижных журналов, именно она могла сделать имя любому модельеру, если носила его платья, – Долорес Райан, первая леди могущественной державы.
Все это осталось в прошлом. Теперь она просто вдова. А первой леди стала Лилиан Лайонз в потрепанной шубе из ламы. Долорес подняла глаза на новую «первую пару»: каким маленьким и худым кажется Элвуд рядом с высокой, крупной Лилиан. Тот блеск, который они с Джимми придали Белому дому, исчезнет, а вместе с ним – и она сама. Внезапно Долорес выпрямилась. Нет, она не исчезнет. Удалось же ей – той, которая поначалу была лишь тенью Джимми, стать личностью. Сплетни о его связях с голливудскими звездами она старалась пропускать мимо ушей, потому что в глубине души не имела права винить его. Муж не нашел в ней ответной страсти. Может, всему виной была бедность, которая наступила после смерти отца, когда приходилось притворяться, что дела обстоят хорошо. А мать постоянно твердила:
– Если бы я по-сумасшедшему не влюбилась в вашего отца, то могла бы выйти замуж за очень богатого человека.
Но, умирая, она шептала:
– Я иду к тебе, Дэнни!
Даже в смерти мать протягивала руки к отцу. И тогда Долорес вспомнила, как она рыдала, когда отец уходил на ночь «играть в покер» или когда не хотел брать ее с собой в «деловые поездки». Тогда мать в слезах говорила десятилетней дочери:
– Доло, никогда не влюбляйся. Иначе станешь его рабой… его тенью… и никогда не сможешь принадлежать себе.
Долорес никогда не «принадлежала» Джимми. Долорес флиртовала с ним, когда они встречались, потому что Джимми был красив. Мать считала его самым заурядным человеком, но ей нравились миллионы Райанов. Слава богу, что они действительно были. Через два месяца после свадьбы Долорес у матери обнаружился рак, и деньги Райанов помогли сделать ее уход из жизни безболезненным.
До замужества Долорес не спала с Джимми. Он, возможно, и был удивлен тем, что она оказалась девственницей, но никогда не вспоминал об этом даже намеком. Супружеские обязанности Долорес исполняла безропотно. Ей нравилось быть женой Джимми, быть первый леди. Она быстро привыкла к слугам, охране, лимузинам, международной популярности и открытой зависти Ниты. Но пуля, выпущенная Рональдом Престоном, оборвала все. И очень может быть, что сестра снова затмит ее.
Нет! Она этого не допустит и сделает все возможное, чтобы сохранить память о муже и остаться на той высоте, на которую вознесла ее судьба. Да, она – вдова, но вдова самого популярного в Штатах президента, самая любимая публикой из всех президентских жен.
Глава 7. КОРОЛЕВА НА ТРОНЕ
Лайнер шел на посадку. Пора, наверное, привести в порядок свои мысли. Бетси Минтон стоит, пожалуй, оставить на службе. Нужно как-то решить и денежные проблемы. Джимми недавно исполнилось только сорок два. Они были молоды и здоровы, поэтому вопрос о завещании никогда не возникал. Но деньги она, пожалуй, получит приличные… Долорес очнулась, пытаясь сообразить, что же говорит ей один из помощников.
– Миссис Райан, я приготовил вам синий костюм и белые перчатки. Переодеться можно здесь, в самолете. Беатрис, одна из наших девушек, приведет в порядок ваши волосы.
– Нет, – тихо ответила Долорес. – Я хочу, чтобы все увидели кровь моего мужа… кровь, которую он пролил за свою страну.
– Но, миссис Райан, это невозможно, – настаивал помощник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10