– Разве мы не должны уже лететь? – спросила Мэгги, пока Джанни и Анна бежали к карусели.– Полет пройдет спокойнее, когда дети, набегавшись, уснут.– Ты хороший, заботливый отец. Жаль, что Лиану не интересовала семейная жизнь. Веди она себя по-другому, у вас получилась бы отличная семья.– Я рассчитываю, что такая семья получится у нас с тобой.– Это не одно и то же, – сказала она.– Ты против того, чтобы стать матерью не родным детям? Лиана не принимала даже родных. Я знаю, многие женщины не хотят обременять себя материнством, а уж, чтобы воспитывать чужих…– Я не похожа на таких женщин и на Лиану. И убеждена, что немало женщин с удовольствием приняли бы твоих детей, чтобы стать принцессой. Ты ведь считал, что я использовала свою невинность, лишь бы выскочить за тебя замуж и стать принцессой?– Разве я не признал свою ошибку? – Томазо серьезно и внимательно посмотрел на нее.– Да, однако не сказал, что сожалеешь о подобных мыслях.– Я глубоко раскаиваюсь и смиренно прошу у тебя прощения, – в голубых глазах Томазо отражалась насмешка.– Ты смеешься надо мной!– Совсем немного, – он улыбнулся. – Однако я искренне сожалею, что обидел тебя. Ты слишком неопытна и честна, чтобы замышлять подобное… Я имею в виду желание стать принцессой.Мэгги удовлетворенно кивнула, хотя была немного задета. Томазо считал, что она слишком тупа для создания подобного плана! А она просто не могла себе позволить даже помышлять о таком.– Так в чем проблема? – спросил Томазо, отбрасывая прядь волос с ее лица, одним лишь этим прикосновением вызывая в ее теле трепет. – Раз дети не помеха, что же тогда мешает тебе стать моей женой?– Нам не хватает взаимной любви.Пусть она любит принца, однако он никогда не станет испытывать к ней подобных чувств. Есть и еще причина – Мэгги не годится на роль принцессы, она некрасива и слишком проста. Он будет постоянно сравнивать ее с другими женщинами…– Знаешь, в древности любовь в общепринятом понимании не являлась основой для брака. Даже потом не во всех странах она стала таковой. В моей семье брак по любви, а не по расчету был заключен только в 1866 году.– А ко мне какое это имеет отношение? – спросила Мэгги.– История нашей семьи полна сведениями об успешных и счастливых браках.– А также о неудачных женитьбах. Я не хочу, чтобы наши отношения развивались так, как у твоего отца и Флавии.– Я говорил тебе, что не нарушаю обещаний. Я был верен Лиане в течение всего нашего брака и даже не взглянул ни на одну женщину. Отчего ты беспокоишься?– Лиана была роскошной и утонченной женщиной, она идеально подходила тебе в качестве жены. В ней присутствовало все, что требовалось для принцессы. В ней было так много жизни, ты был очарован ею, я помню…– Она любила лишь наслаждения. Я слишком поздно понял это. Лиана эгоистично игнорировала все заботы, включая те, что были связаны с детьми. Поверь мне, красота быстро меркнет рядом с такими качествами души.– Однако ты оставался ей верным мужем, – почти обвиняя, сказала Мэгги.– Я ошибся, женившись на ней, и не стал бы разводиться, раня чувства детей. А страсть, которую я испытывал к ней, прошла к третьему году нашего брака. Ты не спрашиваешь, отчего это произошло?Раз уж Томазо перестал желать такую женщину, как Лиана, разве Мэгги могла надеяться, что он станет проявлять к ней интерес всю жизнь?– Я думаю, что это очевидно: Лиана перестала нравиться тебе.– У меня не появилось другой женщины, просто я не мог испытывать желания к той, которая использовала свою беременность как козырь, а потом, игнорируя детей, предавалась лишь наслаждениям.– Однако ты продолжал заниматься с ней любовью? – осведомилась Мэгги.– Я же мужчина! У меня возникало желание, и я хотел получать удовлетворение в брачной постели.– Я не вынесу, если муж потеряет ко мне интерес как к женщине.– Этого не произойдет.– Как ты такое говоришь после всего только что рассказанного мне?!– Ты вообще слушала меня? – Он раздраженно вздохнул. – Ты привлекаешь меня как женщина, однако меня притягивает и твой нрав. Я хочу тебя, и ты будешь моей!– Не здесь и не сейчас!– Все равно это вскоре произойдет.Слова Томазо заставили Мэгги вздрогнуть. Неужели ей удастся сохранить его мужской интерес к ней? Ведь она не прекрасна и не любима…Джанни и Анна наигрались и так устали, что начали клевать носом. Уже на борту самолета Мэгги направилась в маленькую спальню, однако Томазо остановил ее.– Дети прекрасно устроятся на откидных сиденьях, а ты будешь спать на кровати, – сказал он. – Не спорь со мной. Разве ты не признаешь моей власти? Не забывай, кто я.– Ты тиран! – Она улыбнулась. – Ты привык командовать, будучи королевским отпрыском. Как я не догадалась шесть лет назад о твоем происхождении? Ты всегда держался словно принц.Томазо рассмеялся, однако тут же прервал смех, увидев ее серьезное выражение лица.– Ты говорил, что шесть лет назад был мне другом, – произнесла она.– Мы были друзьями, хотя ты пыталась однажды опровергнуть это.Отказ от дружбы с Томазо не принес Мэгги облегчения. Она ушла от него, однако не забыла о нем, продолжая скучать.– Я признаю это сейчас. Однако, если мы были друзьями, почему ты скрывал от меня свое происхождение? – спросила она. – Ты не доверял мне?– Я хотел, чтобы меня воспринимали как обычного человека, – вздохнув, сказал он. – Ты тогда ушла от меня, а сейчас… сможешь поступить так же?– Ты имеешь в виду, после того, как мы… – она прервалась, не желая произносить свои мысли вслух рядом с сонными, но еще не спящими детьми.– После того как узнала, что я принц.– Не глупи. Твое происхождение для меня ничего не значит.– Возможно, – произнес он и стал укладывать детей спать.Так значит, принц уверен, будто Мэгги, как многие женщины, оценивает лишь титул, а не его самого?Скажи она правду шесть лет назад, ей удалось бы развеять его сомнения. Однажды Мэгги уже пошла на попятный: щадя собственные чувства, она отказалась от дружбы с Томазо. Она обидела его и невольно подкрепила уверенность в том, что женщины станут рассматривать его только в качестве королевского отпрыска.– Твоя жизнь принца не только приносила определенные плюсы, но и накладывала обязательства, – сказала она. Дети спали, а Мэгги и Томазо сидели рядом. – Да, я ушла от тебя шесть лет назад – но потому, что мне было невероятно больно видеть тебя вместе с Лианой. Я любила тебя. Знай я, что ты принц, скорее бы оставила тебя. Видя вас вместе, я понимала, насколько безнадежна моя любовь.– Ты очень обиделась в ту ночь, когда я привел в дом Лиану? – Он нахмурился.Мэгги не хотелось об этом вспоминать, мысли о той ночи причиняли ей слишком сильные страдания.– Ты часто приводил Лиану в дом по ночам, и меня это ранило. Я не хотела уходить, однако видеть вас вместе было невыносимо.– Мне жаль, что так получилось той ночью…– Ты именно так и сказал шесть лет назад. Я просто хотела, чтобы ты знал: меня не интересовало твое происхождение.– Любопытно. Я обидел тебя шесть лет назад, сейчас ты находишь мое предложение о замужестве более чем оскорбительным – и все же продолжаешь щадить мои чувства.Выражение лица Томазо было насмешливым, отчего она рассерженно вздохнула.– Тогда называй меня слабовольным человеком, ведь я слишком сильно забочусь о чувствах других людей.– Ты не слабовольна, а уникальна, потому что печешься о других, – сказал он и пристально посмотрел ей в глаза. – Я часто сожалел о времени, потраченном на Лиану.– Все, что случилось, было к лучшему, – Мэгги отвела взгляд и, взяв первый попавшийся журнал, принялась рассматривать его.
Томазо наблюдал, как Мэгги закрывает дверь в спальню, и чувствовал разочарование.Разве психологи не говорят о том, что общение сближает людей? Однако с каждым разом, когда они с Мэгги разговаривали о чем-то, она – он это видел – отстранялась от него все дальше и дальше. Томазо почему-то думал, что, рассказав ей о своем неудачном браке с Лианой, он докажет, что именно Мэгги – его судьба.Вместо этого она заявила, что, женившись на Лиане, он не сделал ничего ужасного. Связано ли это с тем, что Мэгги настолько легко отказалась от любви к нему? Вообще-то Томазо мало доверял эмоциям.У Клаудио и Терезы был безмятежный брак – такой, о котором мечтал Томазо, однако он не замечал, чтобы брат испытывал к жене какую-то особенную, безумную любовь.Томазо считал, что сильные мужчины, поддающиеся страсти вместо выполнения обязательств, оправдывают свое поведение излишними эмоциями. А эмоции – плохой советчик. Так отчего мысль о том, что Мэгги больше не любит его, так раздражает?
Мэгги прислонилась во сне к чему-то теплому, так хорошо пахнущему. Открыв глаза, она увидела в тусклом голубом свете Томазо, лежащего рядом с ней. Он спал, его дыхание было размеренным.На Томазо были шорты и футболка. Прядь черных волос падала на лоб, и Мэгги поборола желание откинуть ее, чтобы не разбудить его.Вне сомнения, он посчитал, что кровать лучше откидного сиденья, однако на этот раз не забрался к Мэгги под простыню. Она даже почувствовала признательность к нему. Томазо уважал ее право выбора того, насколько далеко они зайдут в своих отношениях.Это казалось так не похоже на обычное поведение принца! Мэгги улыбнулась. Томазо не однажды демонстрировал ей свою надменность, однако все же оказался рядом с ней в постели…– Ты улыбаешься, – произнес он хриплым сонным голосом и открыл глаза. – Тебе нравится просыпаться вместе со мной?– Я думала, что ты умерил свою гордыню.– А зачем? Ведь я тебе нравлюсь таким, какой я есть, – лениво протянул он.– Ты всегда просыпаешься с такими тщеславными заблуждениями?– Разве предположение того, что тебе приятно не только общество моих детей, но и мое, тщеславно? – серьезно спросил он.– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, он провокационный.– Ага! – Томазо мягко перевернулся и оказался над ней. – Так значит, ты из принципа просила этот дурацкий выходной?Она оказалась в ловушке. Томазо, прижав ее простыней, угрожающе нависал над ней, но Мэгги больше волновало, как реагировало на его близость ее тело. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ На этот раз она проиграла. Она любила Томазо больше всего на свете и знала, что так будет до конца ее дней.– Я не принадлежу тебе, Томазо. В наше время даже королям не дозволено иметь рабов, – прошептала она.– На Королевском острове рабство всегда было запрещено, – он казался очень обиженным. – Я не хочу делать тебя своей рабыней.– Тогда отчего выказывал недовольство по поводу моего выходного? – осведомилась Мэгги.– Ничего такого и не было. Если тебе нужно заняться своими делами, то у тебя будет на это время. Я жаловался по поводу твоих регулярных выходных потому, что тебя не будет рядом со мной и детьми.– А если я захочу принять ванну или почитать книгу? – Она вздохнула. – Ты и это сочтешь излишеством?– Не издевайся, хотя я лично знаю намного более интересные занятия, чем принятие ванны или чтение.– Наверное, так и есть, однако, видится мне, я не вписываюсь в твой скоростной режим жизни и не подхожу на роль принцессы.– У тебя нет опыта подобной жизни, поэтому придется доверять мне, когда я говорю, что ты не права. Ты станешь идеальной принцессой Скорсолини. Ты обладаешь характером, ты честна… Короче, с работой принцессы ты справишься.– Я никогда не считала брак работой, – сказала Мэгги.– Однако его можно назвать именно так по многим причинам, – он закрыл ей рот рукой, не дав возможности возразить. – И это не так уж плохо. Брак предполагает соблюдение определенных правил, удовлетворяющих обе стороны.Мэгги повернула голову, освобождаясь от его ладони.– Ты говоришь о браке как о деловом предложений, а должно быть нечто гораздо большее.– Так и есть, – произнес Томазо, и Мэгги поняла, что он имеет в виду секс.Что ж, большего он предложить ей не может. Так отчего ей так обидно?– Я уже говорила, что не подхожу тебе в качестве любовницы.– Я мог сейчас бы опровергнуть твои слова, – он чувственно улыбнулся.– Нет, спасибо, – пробормотала она и тут же пожалела о своем отказе.Мэгги в самом деле любила его и страстно жаждала. Разум кричал, что у нее с Томазо ничего не выйдет, а сердце испытывало постоянную надежду на счастье с ним.– Пора показать тебе, насколько хорошо мы подходим друг другу, – произнес Томазо. * * * – Я не хочу, чтобы меня использовали, – сказала Мэгги.– Я ясно объяснил свои намерения, – Томазо нахмурился. – Я хочу жениться на тебе, а не использовать. Даже если бы мы никогда не занимались любовью, было бы ясно, насколько хорошо ты поладишь с моими детьми и со мной. – Увидев, как она качает головой, он прибавил: – У нас с тобой получится настоящая семья.– Ты не любишь меня, – произнесла Мэгги.– И что? Для счастливого брака любовь не обязательна. Я буду верен тебе, стану заботиться, уважать, советоваться, и, даст Бог, мы обзаведемся общими детьми. Разве любящий человек может дать нечто большее? У тебя будут мои преданность и честность, а этого достаточно.– Откуда ты знаешь, в чем я нуждаюсь?– Просто знаю!– Ты просто знаешь, что лучше всего для тебя, и пытаешься навязать это и мне.– Ты не права. Послушай, тебе двадцать шесть лет, и три дня назад ты была невинна. У тебя не было ни одной серьезной связи с мужчиной! Из этого я понял, что ты ведешь одинокий образ жизни, однако твое сердце слишком щедро для одиночества. Признайся, что я прав!– И что из этого? – спросила она, уже почти веря, что его слова справедливы. – Не все могут иметь большие семьи и кучу друзей. У меня такая работа, что почти все время я провожу с детьми, а не со взрослыми.– Выйдя за меня замуж, то станешь членом моей семьи. Король станет твоим отцом, Флавия будет обращаться с тобой как с любимой дочерью. Мои дети и друзья станут твоими. Наконец, у тебя буду я. Однажды мы уже были друзьями, нет причины отказываться возобновить эту дружбу. Я нужен тебе, несмотря на твое упрямство!– Это не упрямство, а страх, – честно призналась Мэгги. – Обрести семью и затем потерять ее? Я это уже испытала. Мне не суждено заводить долгих отношений с людьми.– Я изменю эту ситуацию. Ты никогда не покинешь меня, а я тебя.– Легко обещать это сейчас, но ты ведь не в состоянии избежать, например, смерти. Нет, одинокому жить легче.– Это не так, – произнес Томазо.– Как же ты самоуверен! Но твоя твердость хороша для деловых целей, а чтобы решить судьбу человека, она не годится.– Она годится для тебя, Мэгги, потому что ты моя. Когда-нибудь ты поймешь это.– Прекрати! – Она свирепо уставилась на него.Все время, пока продолжался их разговор, Томазо продолжал нависать над Мэгги.В какой-то момент она даже чуть не поцеловала его. Ей хотелось почувствовать вкус его губ и кожи, прикоснуться к нему обнаженным телом, как в ту ночь…Сегодня вечером Мэгги не желала задумываться о будущем и о том, что ждет их обоих. Она жаждала принадлежать Томазо.– Мэгги, скажи мне, чего ты хочешь?– Я думала, что ты знаешь, – выдавила она, от желания у нее пересохло в горле.– Мне нужно услышать это от тебя.– Я хочу тебя, Томазо.– Ты уверена? – Он вздрогнул.Услышав утвердительный ответ, он поцеловал ее и принялся раздеваться, не спуская с Мэгги глаз.– Не бойся, я не причиню тебе боли. Я не чудовище, а вот ты очень невинна, что волнует меня больше, чем следовало. В конце концов, я раскрепощенный мужчина без предрассудков.– Для каменного века ты, может быть, и раскрепощен…– Ты находишь меня устаревшим? – осведомился он.– Ты уверен, что обязан жениться на мне, потому что до тебя я была невинна, а теперь, возможно, и беременна. Ты считаешь, что я принадлежу тебе по этим причинам. Тебя можно номинировать на звание лучшего неандертальца года.– Тебя это беспокоит? – Он замер.– Честно?– Да, я хочу, чтобы ты была всегда честна со мной, и сам обещаю вести себя так же.– У неандертальцев есть свое очарование, – произнесла она.– Я рад это слышать, – он улыбнулся. Мэгги с восторгом смотрела на его великолепное загорелое тело, покрытое загаром. – Ты позволишь мне заниматься с тобой любовью без простыней или хочешь продолжать прятаться под ними?Мэгги откинула простыню и предстала перед ним в короткой ночной рубашке бледно-розового цвета. Томазо провел пальцем по пульсирующей жилке на ее шее, потом вокруг возбужденного соска. Она ахнула и схватилась руками за простыни.– Ты такая чувственная! – Он продолжал ласкать ее грудь кончиком пальца. – Ты доводишь меня до исступления.– И ты меня, – прошептала она.– Тогда я должен утолить твою страсть, – устроившись рядом с ней, Томазо положил руку ей на плечо. Большим пальцем он поглаживал ее ключицу, глядя при этом на Мэгги, словно изголодавшийся лев. – Тебе нечего бояться, я не причиню тебе боли. Ты очень напряжена.– Для меня все в новинку, – она улыбнулась, ее сердце бешено колотилось.– Я думаю!– Не смейся надо мной.– Я не смеюсь, поверь, – он поцеловал ее в подбородок. – Твоя невинность волнует меня.Томазо коснулся губами и языком уголка ее рта, отчего она вздрогнула и прильнула к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Томазо наблюдал, как Мэгги закрывает дверь в спальню, и чувствовал разочарование.Разве психологи не говорят о том, что общение сближает людей? Однако с каждым разом, когда они с Мэгги разговаривали о чем-то, она – он это видел – отстранялась от него все дальше и дальше. Томазо почему-то думал, что, рассказав ей о своем неудачном браке с Лианой, он докажет, что именно Мэгги – его судьба.Вместо этого она заявила, что, женившись на Лиане, он не сделал ничего ужасного. Связано ли это с тем, что Мэгги настолько легко отказалась от любви к нему? Вообще-то Томазо мало доверял эмоциям.У Клаудио и Терезы был безмятежный брак – такой, о котором мечтал Томазо, однако он не замечал, чтобы брат испытывал к жене какую-то особенную, безумную любовь.Томазо считал, что сильные мужчины, поддающиеся страсти вместо выполнения обязательств, оправдывают свое поведение излишними эмоциями. А эмоции – плохой советчик. Так отчего мысль о том, что Мэгги больше не любит его, так раздражает?
Мэгги прислонилась во сне к чему-то теплому, так хорошо пахнущему. Открыв глаза, она увидела в тусклом голубом свете Томазо, лежащего рядом с ней. Он спал, его дыхание было размеренным.На Томазо были шорты и футболка. Прядь черных волос падала на лоб, и Мэгги поборола желание откинуть ее, чтобы не разбудить его.Вне сомнения, он посчитал, что кровать лучше откидного сиденья, однако на этот раз не забрался к Мэгги под простыню. Она даже почувствовала признательность к нему. Томазо уважал ее право выбора того, насколько далеко они зайдут в своих отношениях.Это казалось так не похоже на обычное поведение принца! Мэгги улыбнулась. Томазо не однажды демонстрировал ей свою надменность, однако все же оказался рядом с ней в постели…– Ты улыбаешься, – произнес он хриплым сонным голосом и открыл глаза. – Тебе нравится просыпаться вместе со мной?– Я думала, что ты умерил свою гордыню.– А зачем? Ведь я тебе нравлюсь таким, какой я есть, – лениво протянул он.– Ты всегда просыпаешься с такими тщеславными заблуждениями?– Разве предположение того, что тебе приятно не только общество моих детей, но и мое, тщеславно? – серьезно спросил он.– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, он провокационный.– Ага! – Томазо мягко перевернулся и оказался над ней. – Так значит, ты из принципа просила этот дурацкий выходной?Она оказалась в ловушке. Томазо, прижав ее простыней, угрожающе нависал над ней, но Мэгги больше волновало, как реагировало на его близость ее тело. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ На этот раз она проиграла. Она любила Томазо больше всего на свете и знала, что так будет до конца ее дней.– Я не принадлежу тебе, Томазо. В наше время даже королям не дозволено иметь рабов, – прошептала она.– На Королевском острове рабство всегда было запрещено, – он казался очень обиженным. – Я не хочу делать тебя своей рабыней.– Тогда отчего выказывал недовольство по поводу моего выходного? – осведомилась Мэгги.– Ничего такого и не было. Если тебе нужно заняться своими делами, то у тебя будет на это время. Я жаловался по поводу твоих регулярных выходных потому, что тебя не будет рядом со мной и детьми.– А если я захочу принять ванну или почитать книгу? – Она вздохнула. – Ты и это сочтешь излишеством?– Не издевайся, хотя я лично знаю намного более интересные занятия, чем принятие ванны или чтение.– Наверное, так и есть, однако, видится мне, я не вписываюсь в твой скоростной режим жизни и не подхожу на роль принцессы.– У тебя нет опыта подобной жизни, поэтому придется доверять мне, когда я говорю, что ты не права. Ты станешь идеальной принцессой Скорсолини. Ты обладаешь характером, ты честна… Короче, с работой принцессы ты справишься.– Я никогда не считала брак работой, – сказала Мэгги.– Однако его можно назвать именно так по многим причинам, – он закрыл ей рот рукой, не дав возможности возразить. – И это не так уж плохо. Брак предполагает соблюдение определенных правил, удовлетворяющих обе стороны.Мэгги повернула голову, освобождаясь от его ладони.– Ты говоришь о браке как о деловом предложений, а должно быть нечто гораздо большее.– Так и есть, – произнес Томазо, и Мэгги поняла, что он имеет в виду секс.Что ж, большего он предложить ей не может. Так отчего ей так обидно?– Я уже говорила, что не подхожу тебе в качестве любовницы.– Я мог сейчас бы опровергнуть твои слова, – он чувственно улыбнулся.– Нет, спасибо, – пробормотала она и тут же пожалела о своем отказе.Мэгги в самом деле любила его и страстно жаждала. Разум кричал, что у нее с Томазо ничего не выйдет, а сердце испытывало постоянную надежду на счастье с ним.– Пора показать тебе, насколько хорошо мы подходим друг другу, – произнес Томазо. * * * – Я не хочу, чтобы меня использовали, – сказала Мэгги.– Я ясно объяснил свои намерения, – Томазо нахмурился. – Я хочу жениться на тебе, а не использовать. Даже если бы мы никогда не занимались любовью, было бы ясно, насколько хорошо ты поладишь с моими детьми и со мной. – Увидев, как она качает головой, он прибавил: – У нас с тобой получится настоящая семья.– Ты не любишь меня, – произнесла Мэгги.– И что? Для счастливого брака любовь не обязательна. Я буду верен тебе, стану заботиться, уважать, советоваться, и, даст Бог, мы обзаведемся общими детьми. Разве любящий человек может дать нечто большее? У тебя будут мои преданность и честность, а этого достаточно.– Откуда ты знаешь, в чем я нуждаюсь?– Просто знаю!– Ты просто знаешь, что лучше всего для тебя, и пытаешься навязать это и мне.– Ты не права. Послушай, тебе двадцать шесть лет, и три дня назад ты была невинна. У тебя не было ни одной серьезной связи с мужчиной! Из этого я понял, что ты ведешь одинокий образ жизни, однако твое сердце слишком щедро для одиночества. Признайся, что я прав!– И что из этого? – спросила она, уже почти веря, что его слова справедливы. – Не все могут иметь большие семьи и кучу друзей. У меня такая работа, что почти все время я провожу с детьми, а не со взрослыми.– Выйдя за меня замуж, то станешь членом моей семьи. Король станет твоим отцом, Флавия будет обращаться с тобой как с любимой дочерью. Мои дети и друзья станут твоими. Наконец, у тебя буду я. Однажды мы уже были друзьями, нет причины отказываться возобновить эту дружбу. Я нужен тебе, несмотря на твое упрямство!– Это не упрямство, а страх, – честно призналась Мэгги. – Обрести семью и затем потерять ее? Я это уже испытала. Мне не суждено заводить долгих отношений с людьми.– Я изменю эту ситуацию. Ты никогда не покинешь меня, а я тебя.– Легко обещать это сейчас, но ты ведь не в состоянии избежать, например, смерти. Нет, одинокому жить легче.– Это не так, – произнес Томазо.– Как же ты самоуверен! Но твоя твердость хороша для деловых целей, а чтобы решить судьбу человека, она не годится.– Она годится для тебя, Мэгги, потому что ты моя. Когда-нибудь ты поймешь это.– Прекрати! – Она свирепо уставилась на него.Все время, пока продолжался их разговор, Томазо продолжал нависать над Мэгги.В какой-то момент она даже чуть не поцеловала его. Ей хотелось почувствовать вкус его губ и кожи, прикоснуться к нему обнаженным телом, как в ту ночь…Сегодня вечером Мэгги не желала задумываться о будущем и о том, что ждет их обоих. Она жаждала принадлежать Томазо.– Мэгги, скажи мне, чего ты хочешь?– Я думала, что ты знаешь, – выдавила она, от желания у нее пересохло в горле.– Мне нужно услышать это от тебя.– Я хочу тебя, Томазо.– Ты уверена? – Он вздрогнул.Услышав утвердительный ответ, он поцеловал ее и принялся раздеваться, не спуская с Мэгги глаз.– Не бойся, я не причиню тебе боли. Я не чудовище, а вот ты очень невинна, что волнует меня больше, чем следовало. В конце концов, я раскрепощенный мужчина без предрассудков.– Для каменного века ты, может быть, и раскрепощен…– Ты находишь меня устаревшим? – осведомился он.– Ты уверен, что обязан жениться на мне, потому что до тебя я была невинна, а теперь, возможно, и беременна. Ты считаешь, что я принадлежу тебе по этим причинам. Тебя можно номинировать на звание лучшего неандертальца года.– Тебя это беспокоит? – Он замер.– Честно?– Да, я хочу, чтобы ты была всегда честна со мной, и сам обещаю вести себя так же.– У неандертальцев есть свое очарование, – произнесла она.– Я рад это слышать, – он улыбнулся. Мэгги с восторгом смотрела на его великолепное загорелое тело, покрытое загаром. – Ты позволишь мне заниматься с тобой любовью без простыней или хочешь продолжать прятаться под ними?Мэгги откинула простыню и предстала перед ним в короткой ночной рубашке бледно-розового цвета. Томазо провел пальцем по пульсирующей жилке на ее шее, потом вокруг возбужденного соска. Она ахнула и схватилась руками за простыни.– Ты такая чувственная! – Он продолжал ласкать ее грудь кончиком пальца. – Ты доводишь меня до исступления.– И ты меня, – прошептала она.– Тогда я должен утолить твою страсть, – устроившись рядом с ней, Томазо положил руку ей на плечо. Большим пальцем он поглаживал ее ключицу, глядя при этом на Мэгги, словно изголодавшийся лев. – Тебе нечего бояться, я не причиню тебе боли. Ты очень напряжена.– Для меня все в новинку, – она улыбнулась, ее сердце бешено колотилось.– Я думаю!– Не смейся надо мной.– Я не смеюсь, поверь, – он поцеловал ее в подбородок. – Твоя невинность волнует меня.Томазо коснулся губами и языком уголка ее рта, отчего она вздрогнула и прильнула к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11