Студенты начинают возвращаться в аудиторию, и он старается поскорее стереть с лица довольную улыбку, слишком уж двусмысленную. Наконец-то они в его власти!
Что ж, мои маленькие смеющиеся друзья. Пришло время расплаты.
Они еще не все расселись, когда он начинает.
- Искусство... - объявляет Джастин актовому залу и слышит звуки доставаемых из сумок карандашей и блокнотов, вжиканье молний, звяканье пряжек, дребезжание жестяных пеналов, новехоньких, специально купленных для первого учебного дня. Чистейших и незапятнанных. Жаль, того же нельзя сказать о самих студентах. - ...есть продукт человеческого творчества.
Он не делает паузы, чтобы позволить им записать. Пришло время немного повеселиться. Его речь постепенно набирает темп.
- Создание прекрасных или значительных вещей... - Он говорит, меряя шагами возвышение, и все еще слышит звуки расстегиваемых молний и шелест в спешке листаемых страниц.
- Сэр, вы не могли бы повторить это еще раз, пожа...
- Нет, - перебивает он. - Инженерное искуство. Практическое применение науки в торговле или индустрии. - Теперь в аудитории царит полная тишина. - Эстетика и комфорт. Результат их объединения - архитектура.
Быстрее, Джастин, быстрее!
- Архитектура - это-преобразование-эстетических-воззрений-в-физическую-реальность. Сложная-и-тщательно-разработанная-структура-взглядов-на-искуство-особенно-применительно-к-какому-то-определенному-периоду. Чтобы-понять-архитектуру-мы-должны-изучить-отношения-между-техникой-наукой-и-обществом.
- Сэр , не могли бы вы...
- Нет. - Но он чуть-чуть замедляет скорость речи. - Наша цель - выяснить, как на протяжении веков общество формировало архитектуру, как оно продолжает ее формировать, но также и то, как сама архитектура, в свою очередь, формирует общество.
Джастин останавливается, оглядывает обращенные к нему молодые лица, их головы - пустые сосуды, которые ждут, чтобы их наполнили. Так многому нужно научить, так мало времени отведено на это, а в них так мало страсти, чтобы по-настоящему это понять. Его задача - передать им страсть. Разделить с ними свой опыт путешественника, свое знание всех великих шедевров ушедших веков. Он перенесет их из душной аудитории престижного дублинского колледжа в залы Лувра, услышит эхо их шагов, когда поведет через аббатство Сен-Дени к Сен-Жермен-де-Пре и Сен-Пьер-де-Монмартр. Они узнают не только даты и цифры, но и почувствуют запах красок Пикассо, шелковистость барочного мрамора, услышат звук колоколов собора Парижской Богоматери. Они ощутят все это прямо здесь, в этой аудитории. Он принесет им все это.
Они смотрят на тебя, Джастин. Скажи что-нибудь.
Он прочищает горло:
- Этот курс научит вас, как анализировать произведения искусства и как оценивать их историческую значимость. Он позволит вам совсем иначе посмотреть на окружающую вас действительность, а также поможет лучше понять культуру и идеалы других народ Курс предусматривает широкий спектр тем: история живописи, скульптуры и архитектуры от Древне Греции до наших дней, раннее ирландское искусство, художники итальянского Возрождения, великие готические соборы Европы, архитектурное великолепие георгианской эпохи и художественные достижения двадцатого века.
Тут Джастин позволяет наступить тишине.
Они уже раскаиваются в своем выборе, услышав, что ждет их на протяжении следующих четырех лет их жизни? Или их сердца, как и его собственное, бешено стучат от возбуждения перед лицом подобной перспективы? На протяжении многих лет он испытывает немеркнущий восторг при мысли о творениях рук человеческих: зданиях, картинах и скульптурах. Порой энтузиазм заставляет его забываться, на лекции ему перестает хватать дыхания, и он сурово напоминает себе, что нельзя торопиться, нельзя пытаться рассказать им все сразу. А он-то хочет, чтобы они узнали обо всем прямо сейчас!
Он снова смотрит на их лица, и на него снисходит прозрение.
Они твои! Они ловят каждое твое слово в ожидании следующего. Ты сделал это, они в твоей власти!
Кто-то пукает, и аудитория взрывается от смеха.
Он вздыхает, понимая, что заблуждался, и продолжает скучающим тоном:
- Меня зовут Джастин Хичкок, и в своих лекциях я буду говорить о европейской живописи. Особое внимание уделю итальянскому Возрождению и французкому импрессионизму. Мы будем изучать методику анализа живописи и различные технические приемы, гимн пользуются художники - от авторов Келлской книги[1] и до наших дней... Введение в европейскую архитектуру... от греческих храмов до современности... ля-ля-тополя. Мне нужны два человека, чтобы помочь раздать вот эти пособия...
Итак, начался очередной учебный год. Он читает свой курс не дома, в Чикаго, а в Великобритании. За своей бывшей женой и дочерью он помчался в Лондон, и теперь курсирует туда и обратно, и Лондоном и Дублином, поскольку его пригласили читать лекции в знаменитом дублинском Тринити-колледже. Страна другая, а студенты - такие же, как везде.
Очередные мальчики и девочки, демонстрирующие молодое непонимание его страсти и намеренно отворачивающиеся от возможности - нет, не возможности, гарантии - узнать что-то прекрасное и великое.
Не важно, что ты сейчас скажешь, дружище. Единственное, о чем они будут помнить, уйдя домой, - это то, что на лекции кто-то пукнул.
Глава третья
Когда кто-то пукает, это и в самом деле так смешно, Бэа? - О, салют, папа!
- Что это за приветствие?
- Просто приветствие - и все. Вау, папа, как приятно тебя слышать! Сколько уже прошло? Целых три часа с тех пор, как ты последний раз звонил.
- Приятно, когда ты говоришь как любящая дочь, а не какой-нибудь неумытый поросенок. Твоя дорогая мама уже вернулась домой после очередного дня своей новой жизни?
- Да, она дома.
- И она привела с собой этого очаровательного Лоуренса, да? - Он не может удержаться ох сарказма, за который сам себя ненавидит. Что ж, такой уж он человек и не собирается за это извиняться. Так что он продолжает насмехаться, отчего все становится только хуже. - Лоуренс, - произносит он, растягивая гласные. - Лоуренс Аравийский... Нет, Гениталийский.
- Ты просто помешанный. Ты когда-нибудь перестанешь говорить о покрое его штанов? - со скукой вздыхает она.
Джастин сбрасывает с себя колючее одеяло. Оно под стать тому дешевому дублинскому отелю, в котором он остановился.
- Серьезно, Бэа, посмотри сама в следующий раз, когда он будет рядом. Штаны всегда ему слишком узки - то, что он там носит, в штанах не помещается. Это же патология какая-то, она должна иметь специальное научное название, клянусь!
Что- нибудь, заканчивающееся на - мегалия. - Яйцемегалия. -И вообще, в этой дыре всего четыре телевизионных канала, один из которых на языке, которого я даже не понимаю. На нем говорят так, будто пытаются прочистить горло после порции той ужасной курицы в вине, которую готовит твоя мать. А в моем чудесном доме в Чикаго у меня было больше двухсот каналов. - Членомегалия. Придуркомегалня. Ха!
- Из которых ты не смотрел ни один.
- Но у человека должен быть выбор - не смотреть эти слезоточивые каналы, посвященные ремонту дома, и музыкальные каналы, где пляшут голые женщины.
- Я понимаю, что человек переживает сильное потрясение, папа. Это, наверное, очень тяжело для взрослого мужчины.
А мне, как ты помнишь, в шестнадцать лет пришлось привыкать к такому огромному изменению в жизни, как развод родителей и переезд из Чикаго в Лондон, что, разумеется, прошло совершенно безболезненно.
- У тебя теперь два дома, и ты получаешь в два раза больше подарков, на что тебе сетовать? - ворчит он. - И это была твоя идея.
- Моей идеей была школа балета в Лондоне, а не окончание вашего брака!
- А-а, школа балета! Я думал, ты говоришь: "Заканчивайте это". Я ошибся. Выходит, мы должны переехать обратно в Чикаго и снова сойтись?
- Не-а.
Он слышит улыбку в ее голосе и понимает, что все в порядке.
- И ты ведь не считаешь, что я мог остаться в Чикаго, когда ты перебралась на другой край света? - спрашивает он.
- Но сейчас мы с тобой в разных странах, папа! - смеется она.
- Ирландия - это всего лишь поездка по работе. Я вернусь в Лондон через несколько дней. Правда, Бэа, больше никуда меня не тянет, - уверяет он ее.
Разве что перебраться в хороший пятизвездочный отель.
- Мы с Питером подумываем начать жить вместе, - говорит она как бы между прочим.
- Ты не ответила на мой вопрос, - говорит он, не обращая внимания на ее последнюю реплику. - Неужели звук выпускаемых газов настолько забавен, чтобы заставить людей потерять интерес к какому-нибудь невероятному шедевру мирового искусства?
- Надо понимать, ты не хочешь говорить о том, что я стану жить с Питером?
- Ты еще ребенок. Помнишь свой игрушечный домик? Я его сохранил. Вот в него вы с Питером можете въехать. Я поставлю его в гостиной, будет очень мило и удобно.
- Мне восемнадцать. Я уже больше не ребенок. Я целых два года живу одна вдали от дома.
- Одна ты жила только год. Твоя мать бросила меня на второй год, чтобы приехать к тебе, если я не ошибаюсь.
- Вы с мамой познакомились, когда были в моем возрасте.
- И не дожили счастливо до глубокой старости. Перестань подражать нам и напиши свою собственную сказку.
- Я бы написала, если бы мой чрезмерно заботливый отец не пытался вмешиваться со своей собственной версией того, как должен развиваться сюжет. - Бэа вздыхает и переводит разговор на более безопасную тему. - И что это у тебя за легкомысленные студенты? - Я думала, ты занимаешься аспирантами, которые решили выбрать твой скучный предмет. Хотя зачем это кому-то нужно - выше моего понимания. Те лекции, которые ты мне читаешь о Питере, достаточно скучные, а я его люблю.
Любишь! Не обращай внимания, и она забудет, что это сказала.
- Это не было бы выше твоего понимания, если б ты побывала на моих занятиях. Я действительно веду семинары для аспирантов, но, кроме того, меня попросили в течение года читать лекции первокурсникам. Я подписал договор, о котором, возможно, буду потом жалеть, но что поделать! Что же до моей постоянной работы и более срочных дел, я планирую организовать в Национальной галерее выставку, посвященную живописи фламандских мастеров семнадцатого века. Ты должна на нее сходить.
- Нет, спасибо.
- Ну, надеюсь, что аспиранты через несколько месяцев станут больше ценить мой труд и сходят в галерею.
- Знаешь, твои первокурсники, может, и смеются над глупыми шутками, но я уверена, что не меньше четверти из них сдали кровь.
- Они сделали это только потому, что слышали, что после этого получат бесплатный батончик "Кит-Кэт", - фыркает он, копаясь в полупустом мини-баре. - Ты сердишься на меня за то, что я не сдал кровь?
- Я думаю, подвести ту женщину было с твоей стороны засранством.
- Не употребляй слово "засранство", Бэа. И вообще, кто тебе сказал, что я ее подвел?
- Дядя Эл.
- Дядя Эл - засранец. И вот еще, что, дорогая. Знаешь, что добрая доктор сказала сегодня о сдаче крови? - Джастин пытается оторвать фольгу, закрывающую верх коробки чипсов "Принглз".
- Что? - Бэа зевает.
- Что сдача крови - процесс анонимный. Понимаешь? Анонимный. Так какой же смысл спасать чью-то жизнь, если реципиент даже не будет знать, что именно ты его спас?
- Папа!
- Что? Давай же, Бэа. Соври мне и скажи, что ты бы не хотела получить букет цветов за то, что спасла чью-то жизнь.
- Бэа протестует, но он продолжает: - Или не букет цветов, а маленькую корзинку этих... как ты их называешь? Ну, этих маффинов, которые ты так любишь, с кокосом...
- С корицей! - смеется она, наконец уступая.
- Маленькая корзинка кексиков с корицей перед твоей входной дверью с записочкой внутри, на которой написано: "Спасибо, Бэа, за то, что спасла мне жизнь. Если тебе когда-нибудь что-то понадобится, например забрать одежду из химчистки или чтобы тебе доставляли газеты и кофе каждое утро к двери, машина с шофером для твоего личного пользования или билеты в первый ряд на оперу..." - о, этот список можно продолжать до бесконечности! - Он оставляет попытки оторвать пленку, берет штопор и старается ее проткнуть. - Это могло бы стать чем-то вроде той китайской традиции, ну, знаешь, когда тот, кому ты спас жизнь, считает себя навеки обязанным. Как мило, если на свете существует человек, который каждый день идет за тобой следом, ловит вылетающие из окон рояли, не давая им упасть тебе на голову, и все такое прочее.
Бэа спрашивает с сомнением:
- Надеюсь, ты шутишь?
- Да, конечно, шучу. - Джастин корчит рожу. - Рояль обязательно убил бы спасенного, и это было бы несправедливо.
В конце концов он открывает "Принглз" и швыряет штопор через всю комнату. Тот попадает в стекло в верхней части мини-бара, и оно разбивается.
- Что это было?
- Уборка номеров, - врет он. - Ты думаешь, я эгоист, да?
- Папа, ты полностью поменял свою жизнь, оставил отличную работу и хорошую квартиру и улетел за тысячи миль в другую страну, только чтобы быть рядом со мной. Конечно, я не считаю тебя эгоистом.
Джастин улыбается и кладет в рот несколько чипсов.
- Однако если ты не шутил насчет корзинки с маффинами, тогда ты точно эгоист. И если бы в моем колледже проходила неделя "Кровь для жизни", я бы приняла в ней участие. Но у тебя еще есть возможность наверстать упущенное.
- У меня такое ощущение, что все стремятся заставить меня сдать кровь! Я собирался завтра пойти постричься, а меня гонят к злым людям, жаждущим проколоть мне вены.
- Ну не сдавай, если не хочешь, мне все равно. Но помни, если ты сделаешь это, маленькая тоненькая иголочка не убьет тебя. Зато твоя кровь может спасти чью-нибудь жизнь. Кто знает, а вдруг потом этот человек всегда будет рядом с тобой, оставляя корзинки с маффинами у тебя под дверью и ловя рояли, чтобы они не упали тебе на голову. Ведь это было бы приятно, правда?
Глава четвертая
В передвижном пункте сдачи крови, расположившемся рядом с полем для регби Тринити-кол-леджа, Джастин старается усилием воли унять дрожь в руках, чтобы Сара не заметила, как он трусит, протягивая ей письменное согласие и анкету, озаглавленную "Здоровье и стиль жизни". В этом подробном документе, откровенно говоря, содержится гораздо больше сведений о нем, чем он сам бы рассказал на первом свидании. Сара ободряюще улыбается и описывает ему всю процедуру, как будто сдача крови - самая обыкновенная вещь на земле.
- Теперь мне нужно задать вам несколько вопросов. Вы прочли, поняли и заполнили анкету?
Джастин кивает, говорить ему мешает стоящий в горле комок.
- И вся информация, которую вы там указали, правдива и соответствует действительности?
- Почему вы спрашиваете? - хрипит он. - Она вам не кажется правдивой? Если так, я могу уйти и вернуться в другое время.
Она улыбается ему с таким же выражением, с каким смотрела на него мама, подтыкая одеяло и выключая свет на ночь.
- Итак, мы готовы. Я только сделаю анализ на гемоглобин, - объясняет она.
- Он выявляет наличие заболеваний?
Джастин нервно оглядывает оборудование в фургоне. Пожалуйста, пусть у меня не окажется никаких заболеваний.
Это было бы слишком унизительно. Хотя маловероятно. Интересно, помню ли я, когда в последний раз занимался сексом?
- Нет, всего лишь измеряет содержание железа у вас в крови. - Сара берет капельку крови из подушечки его пальца.
- Кровь на заболевания, в том числе передающиеся половым путем, проверяют чуть позже.
- Должно быть, удобная штука. Можно привести сюда бойфренда вроде бы с благородной целью, а потом справиться о результатах, - шутит он, чувствуя, как капельки пота щекочут его верхнюю губу.
Он изучает свой палец.
Она замолкает, быстро делая анализ.
Джастин ложится на кушетку и вытягивает левую руку. Сара оборачивает ее верхнюю часть манжеткой для измерения давления и протирает спиртом внутреннюю сторону локтевого сгиба.
Не смотри на иголку, не смотри на иголку.
Он смотрит на иголку, и земля под ним начинает кружиться. Горло сжимается.
- Будет больно? - Джастин с трудом сглатывает комок, рубашка прилипает к влажной спине.
- Просто укол, вы и не почувствуете, - улыбается она, подходя к нему с катетером в руке.
Джастин слышит сладкий запах ее духов, и на мгновение это его отвлекает. Когда она наклоняется, он видит то, что находится под вырезом ее кофточки, - черный кружевной лифчик.
- Вот это нужно взять в руку и несколько раз сжать.
- Взять что? - Он нервно смеется.
- Мячик, - улыбается она.
- Ах мячик! - Он берет маленький мягкий мячик и спрашивает, стараясь, чтобы голос не выдал панического страха:
- Для чего он нужен?
- Он помогает ускорить процесс. Джастин изо всех сил сжимает мячик. Сара смеется:
- Еще не время! И не так сильно, Джастин.
Спина Джастина теперь не влажная - она совершенно мокрая от пота. Волосы прилипли ко лбу. Ты должен был пойти стричься, Джастин. Что за черт тебя сюда понес? Ой!
- Не так уж и страшно, правда? - ласково говорит она, будто обращаясь к ребенку.
Сердце Джастина громко стучит у него в ушах.
1 2 3 4 5 6