– Благодарю, – отозвалась Анна.Долго ждать не пришлось. Через пару минут их обоих пригласили в кабинет.– Вы отец ребенка? – обратился к Таннеру с вопросом доктор Орсингер.– Да, – коротко подтвердил Таннер.– Как вы себя чувствуете? – ласково обратился врач к пациентке.Анна подробно рассказала доктору все, что отказывалась рассказывать Таннеру. В том числе и о чувствах, и о мыслях, и об эмоциях.Таннер вслушивался не менее сосредоточенно, нежели доктор Орсингер.Вместе с доктором она зашла за ширму, где он осмотрел ее.Вернувшись за стол и сделав записи в ее карте, врач повернулся к Таннеру:– Надеюсь, Анна поставила вас в известность о факторах риска, связанных с этой беременностью.– Да, в общих чертах, – немедленно ответил – Таннер.– В данный момент отклонений в течение беременности не наблюдается. Все те негативные ощущения, которые только что описала Анна, укладываются в стандартную картину, которая не может не радовать, хоть самой женщине и доставляет массу неудобств. Но повторюсь, опасность сохраняется. И всех осложнений никто не сможет предусмотреть. Со своей стороны вы обязаны проявить максимальную бдительность и чуткость. Помимо опасностей, присущих любой беременности, должен отметить, в частности, такую причину для беспокойства, как растягивание деформированных послеоперационными рубцами внутренних тканей в процессе развития плода. Мы не можем заранее спрогнозировать, каким образом организм беременной женщины прореагирует на это, – с озабоченным видом проговорил доктор. – Хотя… должен признать: сам факт беременности Анны заставляет уверовать в то, что она находится под особым покровительством высших сил, подтверждением чего можно считать ее цветущий вид… Уточните у медсестры время своего следующего визита, – сказал доктор, подводя черту.– И это все? – удивился Таннер. – Никаких особых рекомендаций, ничего, что могло бы снизить риски?!– У Анны есть все необходимые препараты. Назначать другие нет необходимости.– Много слов, мало дела, – недовольно бурчал Таннер, выйдя из клиники.– Доктор Орсингер – отличный врач, – заверила его Анна.– Вы оба так спокойны.– Таннер, если я начну волноваться прежде, чем для тревог появится объективный повод, ребенку от этого будет только хуже, – назидательно произнесла будущая мать. ГЛАВА ВОСЬМАЯ Собираясь к родителям на День благодарения, Анна заблаговременно арендовала автомобиль и выехала пораньше. В последние дни она почти не виделась с Таннером из-за его занятости, поэтому не имела представления о его планах на праздничный день.Но и без этого Анна сделала все, что от нее требовалось. Она пригласила Таннера, дала ему адрес, настаивала на его присутствии, уверяла, что со стороны ее родственников неудобных вопросов не последует, и поручилась в гостеприимстве принимающей стороны.Следующий его поступок будет во многом показательным.Анна любила возвращаться в родительский дом. А они любили, когда она приезжала. Тем более горячо ожидали дочку в эту сложную, но радостную пору ее жизни. Вся семья жила в предвкушении чудесного прибавления. Для брата и сестры Анны, у которых дети уже были, ее ребенок был не менее ожидаем и заведомо любим.Отец, Фрэнк Ларкин, вышел встречать дочь на улицу.– Рад, что ты смогла приехать, доченька. Хорошо, что ты пораньше. Сможем наговориться до того, как все съедутся.– Я именно с этим расчетом и прибыла, – ответила Анна, и они обнялись, поцеловались и направились к дому.Джинни, как всегда, хлопотала на кухне. К любому празднику, когда ожидались дети, она традиционно готовила столько разносолов, что, уезжая, дети набивали ими багажники своих семейных автомобилей.Анна вошла в дом, вдохнула аромат материнских пирогов и прочих вкусностей и неожиданно для себя и родителей прослезилась. К их удивлению, она смеялась и плакала одновременно.– Я так рада, так рада… Вы даже представить себе не можете, как я счастлива, – восторженно бормотала она, всхлипывая.Родители обнимали ее, утешая, но сами тоже расплакались вместе с дочерью.Мама на время прервала свои хлопоты. Она села с отцом в гостиной и обстоятельно поговорила с дочерью обо всем.Через пару часов появился брат Сэм со своей супругой Мэрилин и пятилетней дочерью Эбби. Затем приехала сестрица Бекки со своими детьми Тони и Ребеккой и супругом Полом.Дети шумели, бегая по дому, не обращая никакого внимания на символические родительские окрики. Мужчины расположились на диванах и креслах перед телевизором, споря между собой по любому вопросу, перекрикивая трансляцию, женщины непрестанно курсировали между кухней и гостиной, накрывая на стол, из коридора доносились их заговорщические перешептывания и хихиканье.Впервые за последние годы Бекки разоткровенничалась с Анной. Видимо, до этого у младшей сестры было мнение, что старшая не в состоянии понять ее семейных забот и переживаний. Анну это задевало. Теперь же отчуждение миновало, и она вновь почувствовала близость с Бекки. Они сообща стали планировать свои последние месяцы на сносях, когда по весне вот-вот появятся их дети.Анна в очередной раз дивилась, не веря, что это действительно с ней происходит. Ведь она почти смирилась со своей бесплодностью.– Ты уже планируешь свою свадьбу? – неожиданно спросила ее невестка Мэрилин, и все разом затихли, уставившись на Анну.– Я планирую не свадьбу, а роды, – отшутилась тридцативосьмилетняя женщина, откровенно смутившись.– Ты готова смириться с тем, что твой ребенок родится вне брака?– Я буду безмерно счастлива, когда он просто родится. А при каких обстоятельствах это произойдет, для меня уже не столь важно, – гордо отозвалась Анна.Фрэнк Ларкин одобрительно покивал, демонстрируя этим, что его как главу семьи в позиции дочери все устраивает.– Кто отец? – бесцеремонно выпалил брат Сэм.– Мужчина, с которым я работаю. В свое время я обязательно вас с ним познакомлю.Таннер так и не появился. В воскресенье Анна выехала домой в Сан-Франциско. Перед ее отъездом отец с матерью осторожно возобновили вопросы по поводу Таннера и о том, когда они смогут с ним познакомиться. Анна наобум пообещала, что предрождественские дни для этого идеально подходят и она постарается все устроить. Она вела себя непринужденно, но по дороге домой мысленно костерила Таннера за трусость – другим словом квалифицировать его отсутствие она не могла.– Как все прошло? – легкомысленно спросил ее он, позвонив вечером.– Все прошло замечательно. Всех повидала, со всеми переговорила, все очень за меня рады. С нетерпением ждут встречи с тобой, – бойко отчиталась Анна.– Вчера я тоже рассказал все своим родителям. На следующие выходные они обещали приехать. Хотят с тобой познакомиться. Я взял на себя смелость и сказал им, что ты будешь со мной в субботу.– Я буду, – заверила Таннера Анна, простив ему отсутствие за их семейным столом. – А что ты делал в праздники? – поинтересовалась она, смягчившись.– Работал. Сейчас горячая пора, потому и не смог быть у вас, прости.– Кому нужна такая работа, которая важнее жизни?– Иногда приходится чем-то жертвовать. Конечно же, когда ребенок появится, я предпочту проводить выходные с ним, а не в офисе.– Рада это слышать, – отозвалась Анна, понимая, что, возможно, это не более чем пустые обещания.– Значит, ты согласна в следующую субботу встретиться с моими родителями?– Я уже пообещала.– Тогда я заеду за тобой днем. Я еще не знаю точно, на какой рейс они возьмут билеты, так что мы либо пообедаем вместе, либо поужинаем. Только огромная просьба, Анна, – оговорился Таннер. – Прошу тебя, не обескураживай моего отца.– Не обескураживать твоего отца? – удивленно переспросила она. – Что это значит?Таннер рассмеялся в ответ на ее недоумение.– Старик строгих правил. Нам следует показать ему, что мы зрелые ответственные граждане своей страны, которым можно доверить воспитание собственного ребенка. Он судья, всю жизнь проработал в суде, в общем, обожает судить. Будь готова к этому.– М-да… Именно этого испытания мне сейчас и недоставало, – горько проговорила Анна, выслушав предостережения Таннера. – Но раз встречи с твоими родителями мне уже не избежать, пообещай, что познакомишься с моими перед Рождеством.– Договорились, – заверил ее мужчина.
Наступила суббота, и на Анну нашло волнение. Она легла на постель, старательно усмиряя сбившееся дыхание и возложив обе ладони поверх живота в оберегающем жесте. Ее ожидало знакомство, с людьми, которым предстояло стать бабушкой и дедушкой малыша. И дело даже не в шутейном предостережении Таннера о том, что его отец обожает судить. Просто сама по себе эта встреча обещала стать судьбоносной.Анна нежно погладила живот.– Держись, кроха, мама всегда с тобой. Это ерунда по сравнению с тем, что нам еще предстоит преодолеть.В прошедший вторник она, как всегда, беседовала с доктором Орсингером. Без Таннера он был с ней более откровенен. Но Анну это не пугало. Она решилась выносить это дитя и морально подготовила себя ко всему. Это был ее первый и последний шанс.Таннер договорился встретиться с родителями в ресторане отеля, в котором те остановились.– Как ты себя чувствуешь? – спросил он Анну, когда они вошли в холл отеля.– В целом нормально, только немного разморенная, – ответила Анна.– В каком это смысле? – удивился он неожиданному ответу.– Рассеянная я в последнее время. Но доктор Орсингер уверяет, что с беременными женщинами еще и не такое случается. Некоторые просто начинают чудить. Обычно те, вокруг которых все суетятся. К счастью, я к ним не отношусь.Таннер молча выслушал ее и принял к сведению, чтобы осмыслить на досуге.Он подвел Анну к столику ресторана, где их уже дожидались его родители.У Анны появилась возможность познакомиться наконец с людьми, которые произвели на свет всемогущего Таннера Форсайта.Отец его, в точности так, как нередко позволял себе Таннер, начал без всяких преамбул с существа дела:– Мы слышали о вашей беременности.– Здравствуйте, – в свою очередь сказала Анна.Эдвард Форсайт пропустил ее «здравствуйте» мимо ушей и без тени смущения продолжил:– Мы приехали с намерением удостовериться в том, что наши контакты с внуком будут протекать беспрепятственно.– Эдвард, – тихо проговорила Дарлин Форсайт. – Мы здесь в первую очередь для того, чтобы познакомиться с матерью нашего внука… Это ведь ваш первый ребенок, дорогая?– Да, – коротко ответила Анна.– Таннер убежден сам и уверяет нас в том, что это его ребенок. Однако, в свете известного прецедента, а также согласно ужасающей статистике, у нас, как у его родителей, имеются обоснованные сомнения на этот счет. Посему мы настаиваем на проведении экспертизы по установлению отцовства или, по крайней мере, причастности Таннера к зачатию вашего ребенка. Только в случае получения положительного результата он будет признан Форсайтом.– Анна, заранее прошу у вас прощения, – проговорила Дарлин. – Но был уже один пренеприятный случай. Таннер рассказывал вам о нем?– Вы имеете в виду его жену Синди? Да, Таннер мне рассказал… Но все дело в том, миссис Форсайт, что я не настаиваю на признании отцовства. Если бы не настойчивость вашего сына, меня в большей степени устраивает единоличная опека. Все остальные инициативы исходят от него самого.– Вы его подчиненная, – бросил Эдвард Форсайт.– Да, с некоторых пор я подчиненная вашего сына. Когда ребенок был зачат, все обстояло иначе.– Дорогая, простите, что задаю этот вопрос, но от сына ничего путного слышать не приходится. На все мои вопросы он отвечает крайне туманно, – извинялась за всех Дарлин. – Сейчас вы с ним в каких отношениях состоите?– Мама, мы видимся каждый день на работе, – вклинился сын.– Молчи, – осадила его Дарлин. – Я хочу слышать ответ Анны.– Вы живете вместе? – предосудительно напустился на женщину отставной судья.– Нет… – начала Анна.– В данный момент мы активно обсуждаем такую возможность, – перебил ее Таннер. – Не так ли, дорогая?– Да, речь заходила… – вяло проговорила она.– Когда появится малыш? – сменила тему Дарлин, поняв, что от этих двоих вразумительного ответа ей не дождаться.– Ожидается, что в первых числах июня.– Вы планируете работать до самых родов?– Да, если посчастливится. Работа мне не в тягость. Но если это будет во вред моему ребенку, то, разумеется, я пересмотрю свой режим в его интересах.– Я всю жизнь отдала детям, – раздумчиво произнесла Дарлин.– Как и моя мама, – отозвалась Анна. – Кто знает, как бы сложилась моя жизнь, если бы не мои проблемы со здоровьем.– А вы больны? – вмешался Эдвард Форсайт.– Отец, ну я же тебе рассказывал! – раздраженно одернул его сын.Он озабоченно посмотрел на Анну. К счастью, обед подходил к концу. Таннер, как мог, форсировал его окончание. Чуткая Дарлин ему в этом способствовала. Только Эдвард остался крайне недоволен тем, что ситуация по-прежнему представлялась ему весьма туманной.– Ты неважно выглядишь, – прошептал Таннер, вывода Анну на улицу.– Устала, – тихо ответила она.– Сейчас я доставлю тебя домой. Потерпи немного. Это мой отец на тебя так подействовал, – приговаривал он, усаживая ее в машину.– Я не жалуюсь, Таннер.– На самом деле отец очень обрадовался новости о твоей беременности. Он просто не умеет демонстрировать свои эмоции.– Я им не понравилась, – уныло проговорила Анна, ощущая, как самообладание вновь покидает ее.В последнее время с ней это происходило постоянно.– Это неправда, милая, – утешал ее Таннер, – а потом, мои родители не руководят моей жизнью. Ты сделала все, что от тебя требовалось. Ты показалась им, приняла их мнение к сведению. Все остальное на наше усмотрение. А вообще, если их поближе узнать, они люди сердечные. Моя мама будет без ума от внука. Это я обещаю. А к тебе, как к его матери, она будет добра.– Они уже поняли, что у меня с тобой не самые теплые отношения.– У нас временный кризис, Анна, и только, – твердо проговорил Таннер.– Почему ты так уверен в том, что этот кризис временный? – нехотя спросила она.– Потому что у нас много общего, а скоро появится еще и ребенок.– Только нет любви, – обреченно проговорила расклеившаяся Анна.– Когда я женился на Синди, был уверен, что мы любим друг друга. Эта иллюзия продлилась недолго. Когда же появился Зак, все словно встало на свои места. Мы отлично жили втроем, пока не объявился биологический отец Зака.– Не волнуйся, это не повторится. Я ношу твоего ребенка, – заверила его Анна.– Я в этом и не сомневаюсь.– Как же я устала, – вздохнула она.– Возьми отпуск, – предложил ей босс.– Не от дел. Я устала от волнений, от постоянного противостояния и отстаивания своей позиции, права на собственные представления. Я хочу просто носить в себе мое дитя без того, чтобы ждать нападения извне. Мне надоело доказывать, что я ничего дурного не замышляю, что имею право быть матерью собственного ребенка и при этом вести привычную жизнь, заниматься любимым делом. Почему, объясни мне, Таннер, почему все это со мной происходит?Но Таннер ограничился тягостным молчанием. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Воскресным полднем Таннер позвонил Анне. Он отвез родителей в аэропорт и почувствовал себя восторженно свободным, словно подросток, избавившийся наконец от надзирающего ока.– Как ты отнесешься к итальянской кухне, дорогая? – спросил он Анну.– Даже не думай, – запретила она ему. – Посмотри, какой ливень на улице.– Не расклеимся, детка, – бросил Таннер. – Я на машине. Заеду за тобой в семь. Будь готова. Отказ не принимается.– Что на тебя нашло? – удивилась она.Именно таким Анна и полюбила Таннера, именно с таким Таннером когда-то ей было весело, легко, комфортно.Вскоре Таннер появился на ее пороге. В его волосах блестели крупные капли дождя, на губах играла хулиганская мальчишеская усмешка. Анна невольно улыбнулась в ответ. Таннер смотрел на нее широко распахнутыми глазами, казалось, он вот-вот захохочет заразительно, как только он один и умеет.– Готова идти?– Да, – покорно отозвалась она и подалась ему навстречу.Он легко подхватил ее под руку и задорно спросил:– Как малыш?– Не ропщет, – ответила Анна, невесть чему радуясь.– А как мамочка?– Тоже неплохо.Они вышли на улицу. Незадолго до этого дождь прекратился, тучи расступились, в просветах появились холодные зимние звезды. Ночная иллюминация множилась в мокром асфальте, празднично моргали светофоры и сигнальные огни машин. Улица оживленно шумела. Город уже жил предчувствием главного праздника. Приподнятое настроение подпитывало самое себя. Это был добрый вечер.– Скоро совсем распогодится, вот увидишь. А моей маме ты понравилась! Понятно, глупая?– Почему это я глупая? – смущенно улыбаясь, спросила Анна.– Потому что паникерша. Но давай больше ни слова о моих родителях, о работе… Да даже о нашем ребенке помалкивай. Лучше представим, что прежние времена вернулись. Царит лето, светит солнце, закипает кровь, человечество плещется в чувственных наслаждениях…– О!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11