Дзебу сражался вместе с одним отрядом самураев, потом с другим, оставался в одном замке на ночь, в другом на неделю, в некоторых - на несколько месяцев. Он осаждал и был в осаде, нападал на врагов в лесу или участвовал в решительных сражениях на улицах городов и поселков. Он привык к такому образу жизни после восстания Домея, и Моко тоже быстро к нему приспособился.
Но несмотря на надежды Совета настоятелей, вожди Муратомо, сражающиеся против Такаши, были один за другим пленены или убиты. Восстание стало более походить на отдельные выступления преступников, чем на организованное сопротивление. Двое оставшихся в живых сыновей Домея по-прежнему были под охраной в руках Такаши. Старший, Хидейори, оставался под присмотром отца Танико, господина Шимы Бокудена. Его единоутробный брат, Юкио, оставался под опекой Согамори в Рокухаре, цитадели клана Такаши в столице, Оба публично отреклись от любых военных действий, проводимых в интересах их семьи, назвав их делом рук бандитов. Они непрестанно клялись в своей верности императору и Согамори.
Коллекция мечей Дзебу от месяца к месяцу становилась все больше. После боя он с помощью Моко искал мечи всех убитых им самураев, и Моко относил их в ближайший монастырь зиндзя. В конце концов все мечи попадали в Храм Цветущего Тика. Месяцы спустя от Ниосан окольным путем приходило сообщение, что мечи прибыли, туг же называлось и их точное общее количество.
Дзебу продолжал ежедневно рассматривать Камень Жизни и Смерти. Тщательно укрывшись, чтобы его спутники, самураи, не смогли увидеть и возжелать Камень, он весь уходил в узоры, нанесенные на поверхность прозрачного шара.
Моко чувствовал, что камень волшебный, и боялся его власти над своим хозяином. Дзебу рассказал ему все о Дзамуге, Тайтаро, Аргуне и синтае. «Камень прекрасен, - думал Моко, - но почему шике проводит столько времени глядя на него?»
Глава 22

Из подголовной книги Шимы Танико:

«Согамори приказал, чтобы молодого Муратомо-но Юкио перевезли из буддистского монастыря на горе Хиэй во дворец Такаши, Рокухару. Согамори заявил, что ему стало известно, будто жизни молодого человека угрожает опасность, но, по мнению многих, главной угрозой жизни наследника Муратомо является сам Согамори. Акими, говорят, уже не имеет большого влияния на Согамори, который глупо влюбился в шестнадцатилетнюю танцовщицу Хотоке из провинции Кага.
Интересно, как поступит отец, если Согамори прикажет ему казнить Хидейори».
Седьмой месяц, одиннадцатый день,
Год Обезьяны.
Визиты Кийоси стали занимать важнейшее место в жизни Танико. Теперь он приходил по вечерам и приносил с собою лютню. Он играл, они пели вместе. Но сначала, непременно, посвящали час обсуждению городских сплетен. Кийоси вскоре понял, что ни одна дворцовая интрига не остается без внимания Танико, и даже привык узнавать, каково ее мнение по поводу различных государственных дел, которыми занимался.
- Отец вне себя от радости, - сказал Кийоси в один из вечеров. - Он заявил, что ему наконец удалось добиться таких же достижений, как великому Фудзиваре.
- Каким образом?
- Он договорился о супружестве моей сестры Кенреймон с наследным принцем Такакурой. И он намерен возвести Такакуру на трон после отставки императора Рокудзо.
Год назад, в Год Овцы, император Нидзё, жене которого, Садако, Танико служила фрейлиной, умер после короткой болезни. Согамори, отставной император Го-Ширакава и регент Фудзивара-но Мотофуза решили, что новым Сыном Небес должен стать сын Нидзё, Рокудзо, которому сейчас исполнилось всего четыре года. Далее следовали два сына Го-Ширакавы - Мочихито и Такакура.
Танико отметила это:
- Принц Мочихито претендует на трон следующим после императора Рокудзо.
- Его вынудят отступить, - Кийоси смущенно отвернулся. На время его визитов Танико отсылала слуг и убирала ширму. Они уже давно разговаривали лицом к лицу. Семья Шима не боялась скандала. На самом деле Риуичи откровенно надеялся, что произойдет нечто скандальное.
- Кийоси-сан, это ошибка. Ваш отец собирается вмешаться в порядок наследования императорского трона. Его аппетиты безграничны. Он как лягушка в крестьянской сказке, которая надувалась, пока не лопнула. Как вы знаете, я выслушиваю людей, которые никогда не станут говорить с вами или другим членом вашей семьи. Люди боятся Такаши, а некоторые начинают их ненавидеть. Что они подумают, когда узнают, что Согамори пытается посадить на императорский трон Такаши?
- Просто выйти замуж за императора, а не быть императором…
- Это не введет в заблуждение даже самого глупого подметальщика улиц, а уж тем более меня. Вполне вероятно, что у Такакуры и вашей сестры родится ребенок, возможно, сын. Этот ребенок будет внуком Согамори. Как только это случится, Такакура, к удобству всех, отречется от престола, и императором станет Такаши. Замыслы Согамори на виду, как гора Хиэй. Говорю вам, он берет на себя слишком много!
- Намерения отца не так уж немыслимы, - сказал Кийоси. - Фудзивара выдавали за наследников престола своих дочерей уже много раз. Императорский дом сейчас состоит из потомков Фудзивары в такой же степени, как и из потомков императора Дзимму. И кроме того, в нас, Такаши, есть императорская кровь. Мы - потомки императора Камму.
- Это разные вещи, - сказала Танико. - Фудзивара были близки к трону, как река к берегам, когда они породнились с династией императора. Император Камму жил очень давно, и с того времени Такаши оставались провинциальными землевладельцами, торговцами и самураями. Люди считают вас деревенскими выскочками. Более того, вы должны опасаться самих Фудзивара-но Мотофуза.
- Мотофуза нам не опасен.
- У Фудзивары до сих пор огромное влияние в стране.
- Влияние. Какая разница? Вы говорите о людях, боящихся и ненавидящих Такаши. Почему нас должно это тревожить? Дни Фудзивары, дни знати уже прошли. У них была власть, и мы уважали их и подчинялись им. Они презирали нас, самураев, потому что мы сражались, проливали кровь. Знать Хэйан Кё была выше этого. Когда брат Го-Ширакавы пытался сбросить его с трона, и позднее, во время мятежа Домея, мы обнаружили, что именно наши стрелы и мечи управляют событиями. Именно из меча появляется власть! И сейчас, когда Муратомо разгромлены, каждый меч в стране выполняет приказы Такаши. Мой отец держит в руках всю страну!
Танико покачала головой:
- Вы говорите как ваш отец. Думаю, что вы так не считаете. Вы не сможете управлять этой страной только мечами. Если знать, духовенство, землевладельцы - крупные и мелкие, - крестьяне, все люди на улицах повернутся против Такаши, они смогут свалить вас. Мечи, служащие вам сейчас, обернутся против вас, если ваши враги решат, что правда на их стороне.
Кийоси немного помолчал. Потом произнес удивленным голосом:
- Вы оскорбили меня…
Танико склонила голову:
- Я преступила все границы в разговоре с августейшим министром внутренних дел.
- Никто не смеет разговаривать так со мной!
- Прошу прощения.
- Я не понимаю! Мне необходимо, чтобы кто-нибудь напоминал мне, что мир по-прежнему смотрит на Такаши как на грубых мясников. Мы сами себя обманываем. Только вы, Танико-сан, из всех людей, которых я знаю, говорите мне все так, как происходит на самом деле, - Он сделал то, чего не позволял себе во время всех его предыдущих визитов, - передвинулся по полу поближе к ней и взял ее за руку.
Танико показалось, что ее рука оказалась рядом с огнем. Теплота разлилась от руки по всему телу. Она испытывала подобные ощущения, глядя на Кийоси, но никогда прежде они не были такими сильными. Она вздохнула от охватившего ее удовольствия.
- Вы ничего не хотите сказать мне сейчас? - прошептал он.
- Слова - это не единственный язык! - Она положила свою руку поверх его руки.
- Я только придвинулся к вам поближе; если это заставляет вас замолчать, значит, вы слишком легко сдаетесь…
- Слишком давно меня заставляли молчать подобным способом, Кийоси-сан! - Она положила голову ему на грудь.
Его руки нежно проникли под ее одежды. Уверенными движениями опытного мужчины его пальцы раздвинули множество слоев шелков, надетых на нее, и проникли в углубление ее жадного тела. Она растаяла от наслаждения и, подняв руку, принялась гладить его по щеке снова и снова, почти с безумной настойчивостью.
Они раздели друг друга, не снимая всех одежд, а отодвигая слои шелка, чтобы обнажить тела, как наполовину развернутый подарок. Танико на мгновение ощутила укол сожаления, подумав о Дзебу, но быстро сказала себе, как часто говорят самураи, что прошлое - это прошлое, а настоящее - это настоящее, что именно этого блестящего господина она отчаянно желала и не могла отказать себе в этом.
Его лицо в свете лампы было серьезным, он смотрел на нее не отрываясь, ноздри его раздувались, когда он делал глубокие вдохи. Всегда, до этого момента, она видела его в полном наряде придворного. Сейчас же впервые увидела и почувствовала его силу - мощную толстую шею, широкие квадратные плечи, сильные плоские мышцы груди. Она нежно погладила кончиками пальцев его руки. Это были крепкие руки фехтовальщика, сильные, как ствол дерева.
Это было тело человека, с детства тренированного, чтобы убивать. Он всегда был и всегда останется самураем, человеком, образ жизни которого заключается в смерти. Для такого человека, который встречается со смертью постоянно, моменты, подобные этому, должны были представлять огромную ценность. Каждый раз, оставаясь с женщиной, он должен был точно осознавать, что этот раз может оказаться последним, и знание этого должно было сообщать слиянию болезненную сладость, которую мог испытывать только самурай. С Кийоси она разделила эту остроту, эту мимолетность.
Этого прекрасного мужчину могут срезать, как полевой цветок, уже завтра. Содрогаясь от наслаждения, она отдалась ему.
Впервые в жизни Танико поняла, что значит проводить ночь за ночью с мужчиной, которого любишь. Дни проходили в сладостных наслаждениях, которых она не испытывала прежде. Казалось, что она прожила голодной всю жизнь и только сейчас узнала вкус хорошей пищи.
В одиночестве рассматривая свое тело, она увидела, что бедра и груди становятся круглее, полнее, хотя талия и ноги оставались стройными. У нее была фигура женщины, а не девушки. Зеркало говорило, что щеки ее здорового розового цвета, который, конечно, ей приходилось прятать под пудрой, когда она одевалась. Глаза ее сверкали, волосы были густыми и блестящими. Как далеко она ушла от похожего на призрак создания, постоянно взывающего к Амиде Будде, сидя в углу своей комнаты! Как далеко увел ее Кийоси! Она никогда не была более красивой!
Они начали путешествовать вместе. Кийоси брал ее с собой в поездки по улицам столицы и к близлежащим святыням. Осенью они несколько раз отправлялись в одну из загородных резиденций Такаши, где проводили все дни в поездках верхом и соколиной охоте. Они пересекли Внутреннее море от порта Хиого, которым Такаши фактически владели, до пролива Симоносеки, переходящего в Великое Западное море.
Так как она больше не была связана с дворцом и их отношения не приобрели официального статуса, Танико не имела возможности сопровождать Кийоси на крупные государственные пиры и праздники, в которых он часто принимал участие. Но всегда была рядом с ним на маленьких задушевных обедах и вечеринках, которые устраивали друг для друга его близкие друзья. Кийоси был центром круга знатных Молодых людей и придворных, которые писали стихи, покровительствовали скульпторам и художникам, раз говаривали, пили, играли на флейте, на кото, на лютне до рассвета и совершали продолжительные визиты для бесшабашных кутежей в сельские дома приятелей.
Танико нашла молодых людей клана Такаши блестящими, но эфемерными созданиями, которым грозит исчезновение. Несколько лет назад эти люди были бы вынуждены отправиться воевать, а не декламировать стихи или скакать за своими соколами, В один из дней война может снова прийти в Хэйан Кё, и многие из них падут. В своих стихотворениях самураи часто сравнивали себя с цветами вишни, прекрасными, но уносимыми прочь первым же сильным ветром. Танико находила такое сравнение удачным.
Она знала, что у Кийоси есть главная жена и две второстепенных, а также сыновья и дочери. В глазах общества это была семья, за которую отвечал Кийоси. Танико относилась к ней терпимо, надеясь, что к ней относятся так же. Они обладали Кийоси задолго до того, как она узнала его, и будут обладать им еще долго после того, как она потеряет его. Так или иначе, она потеряет его, в этом не было сомнений. Все радости, которые она узнала, длились не более мгновения. Цветы вишни. Она написала Кийоси стихотворение:
Много ночей
Мы спали в объятиях друг друга, -
Но в годы, которые еще впереди,
Нам покажется, что их было слишком мало.
Кийоси стихотворение не понравилось, - Слишком тоскливо, - сказал он ей, - заострять внимание на хрупкости жизни. Это следует предоставить монахам.
Что касается его самого, он намеревается жить вечно.
Мы спали вместе,
И твои длинные черные волосы на рассвете были спутаны.
Мы останемся вместе,
Пока твои черные волосы не станут белыми.
Согамори, его внушающий страх отец, одобрил выбор сына. Они несколько раз встречались на пирах в доме Такаши, и дородный канцлер всегда добродушно улыбался и ласково разговаривал с Танико.
Тетя Цогао сияла, а маленький Мунетоки в ужасе прятался и украдкой наблюдал за идущим по коридорам дома Шимы героем клана Такаши. Дядя Риуичи был вне себя от восторга и посылал радостные донесения господину Бокудену в Камакуру о том, как Танико своими чарами проникла в высшие круги Такаши. Бокуден в ответных письмах высоко оценивал Танико и мельком замечал, что Муратомо-но Хидейори растет верноподданным императора и не представляет опасности для общественного спокойствия.
«Он уже окончательно вырос, когда я встретила его пять лет назад, - подумала Танико, - даже если ему и было всего пятнадцать».
Ей удалось, будучи честной с Кийоси, оказывать помощь семье. Она объявила Кийоси о прямолинейных методах, которыми она постарается помогать семье Шима, и он с радостью снабжал ее информацией, а иногда и более осязаемыми дарами. Несколько раз он сообщил ей, где тайно будут разгружаться китайские суда, чтобы избежать встречи с налоговой службой императора. Хотя Такаши занимали высшие должности в стране, большая часть их богатства основывалась на умении улизнуть от уплаты налогов.
Кийоси забавляло то, что он помогает разбогатеть ветви его собственной семьи, которая всегда казалась ему более мелкой и бедной. Он убедил Согамори удвоить ежегодные выплаты, посылаемые на содержание Муратомо-но Хидейори в доме господина Бокудена. Пожалование рисовой земли без выплаты налогов свалилось на семью Шима как снег на голову.
Кийоси улыбнулся, когда она поблагодарила его за благосклонность к ее семье.
- Есть небольшие рыбки, которые никуда не отходят от акулы, а когда она кормится, наслаждаются кусочками, вываливающимися из ее пасти.
Танико засмеялась:
- Это отвратительное сравнение, Кийоси-сан!
- Совсем нет. Говорят, что маленькие рыбки помогают акулам ориентироваться. Я надеюсь, что ваша семья окажется подобным же образом полезной нам.

Из подголовной книги Шимы Танико:

«Это был хороший для меня год, но плохой для государства. Голод и болезни унесли много жизней и в столице, и в сельской местности. Каждый день повозки, доверху нагруженные телами умерших от голода и болезней, выезжают из ворот Расёмон к погребальным кострам. Людей грабят прямо на улицах днем. Толпы нищих окружают особняки богатых. У дома Шимы свой конвой, который появляется у дверей каждое утро, как стайка воробьев. Дядя Риуичи позволяет мне кормить их, так как считает, что я принесла семье счастье. Но я говорю нищим, чтобы они никому не рассказывали об этом, так как стайка сразу увеличится вдвое, и я вынуждена буду присоединиться к ним.
Такаши, видимо, не способны ничего поделать с этими все ухудшающими условиями, а возможно, и не пытаются этого сделать. Но они не позволяют критиковать себя. Около трехсот человек в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет, с коротко постриженными волосами и в красных плащах Такаши, патрулируют улицы. Стоит кому-нибудь прошептать слово против Такаши, как он сразу же оказывается в темнице в Рокухаре избитым до полусмерти. Несколько раз тела мужчин и женщин обнаруживали в реке Камо. Официально заявлялось, что они были убиты грабителями. Но часто несчастных последний раз видели живыми, когда их тащили в цитадель Такаши. В прошлые времена, когда люди жаловались, правители пытались изменить условия жизни. Такаши нашли более дешевый способ ответа на жалобы.
Хотя мой молодой господин желает, чтобы я была откровенна с ним, мы мало говорим о подобных вещах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55