Увидев своего хозяина, пегий конь первым делом оскалился и издал такой звук, что Мариетта отскочила в сторону.
— Хотите, я все-таки дам вам мой новый винчестер, маршал? Может, подержать его, чтоб не дергач головой? — спросил шериф Лейтон, направив в воздух дуло большой винтовки.
Маршал Кейган поблагодарил за предложенную помощь, но отказался. Минут десять он седлал своего громадного скакуна, с привычной ловкостью увертываясь от яростных ударов копыт. Мариетта подумала, что могут быть только три причины, почему маршал Кейган не убил до сих пор это отвратительное животное: Урод был вынослив, силен и обладал неукротимой энергией. Они скакали часа три, но были вынуждены сделать остановку только потому, что устала ее добродушная кобыла. Мариетта боялась лошадей с дурным нравом, но не могла не признать, что Урод — замечательный конь. Кобыла охотно следовала за ним — точно так же, как Мариетта — за маршалом Кейганом.
Продравшись сквозь особенно густые заросли, она обнаружила, что Мэтью уже поджидает ее.
— Все в порядке? — заботливо спросил он.
— Да, спасибо, — устало сказала Мариетта.
— Попейте. — Мэтью протянул ей фляжку, к которой они поочередно прикладывались последние несколько часов.
Мариетта с радостью приняла его предложение, потом отдала фляжку и деликатно вытерла губы кончиками пальцев.
— Еще долго, сэр?
— Будем ехать, пока не стемнеет, — сказал Мэтью, оторвавшись от фляжки и завинчивая крышку. — Попробуем добраться до Найтс-Ферри, а это еще пара часов как минимум. Мы ускользнули от Куинна — этим шансом надо воспользоваться.
— Вы думаете, что он будет преследовать нас?
— О да, мэм, наверняка. Вряд ли Эллиот Чемберс платит ему за то, чтобы Куинн посиживал в кресле да бил баклуши. Мы сделали первый ход, следующий — за ним. Так и будет идти эта маленькая игра. И все же у нас есть некоторые преимущества.
— Преимущества? — изумилась Мариетта. — Какие у нас могут быть преимущества?
Они находятся неизвестно где, скачут неизвестно куда, преследуемые опасными преступниками. Хорошего тут мало, за исключением того, что у нее еще остается возможность отомстить за смерть Дэвида.
— Если я не ошибаюсь, мистер Куинн — настоящий горожанин, вся эта модная одежонка… — На лице Мэтью выразилось такое отвращение, что слов уже не требовалось. — Значит, он попытается нанять проводника, а я отправил несколько телеграмм, чтобы ему дали нужного человека! — Он улыбнулся, напомнив Мариетте кошку, которая самодовольно смотрит на загнанную в угол мышь. — Это его немного задержит, а мы тем временем будем вон там. — Мэтью указал на зазубренные вершины синеватых скал Сьерры-Невады, возвышающиеся посреди золотистой долины. — Те места я знаю как собственную ладонь. Когда мистер Куинн и его дружки туда доберутся, я устрою им там несколько маленьких сюрпризов.
Сьерра. У Мариетты перехватило дыхание.
— Мы поднимемся в горы? — спросила она, надеясь, что Мэтью Кейган не заметит тревоги, прозвучавшей в ее голосе.
Она проезжала через Сьерру на поезде, но оказаться там самой — среди скал и ущелий… Одна мысль об этом вселяла ужас.
— Конечно, Этти Колл, — сказал Мэтью, сдвинув шляпу и утирая потный лоб рукавом, — придется смириться.
Мариетта впервые увидела, что его черные волосы густо окрашены сединой, а глаза кажутся пронзительно синими на фоне темной одежды и загорелого лица. Да, он невероятно красив! Она смотрела на Мэтью как зачарованная и очнулась только тогда, когда он спросил ее с добродушной ухмылкой:
— И что же вы там увидели?
— О! — Мариетта мгновенно отвела взгляд и принялась перебирать поводья. — Простите, сэр, это было очень невежливо с моей стороны.
Мэтью рассмеялся:
— Ну, милая, в таком случае вы можете вести себя невежливо, когда вам вздумается. Мне это даже приятно.
Мариетта покраснела, не решаясь встретиться с ним взглядом. Конечно, маршал издевается над ней. Такой красавец наверняка привык к восхищенным взглядам женщин. Как же он, наверное, забавляется сейчас, заметив, что на него уставилась простенькая вдовушка средних лет, у которой практически нет шансов выйти замуж еще раз! «Конечно, — подумала Мариетта с горечью, — ему смешно!»
— Нам пора отправляться в дорогу, — сказал Мэтью спокойно и даже, как показалось Мариетте, с нежностью. — Поехали, Урод. — Он попытался развернуть лошадь в нужном направлении, но та ответила весьма немелодичным ржанием. — Давай же, старый пес! — сердито сказал маршал, безуспешно пытаясь одолеть строптивое животное. — Мы едем туда, слышишь, туда? О черт! — выругался он, уступив наконец своему коню. Потом укоризненно посмотрел на хохочущую Мариетту и сказал: — Видно, придется нам ехать другим путем.
Когда они остановились на ночлег, было уже почти темно. Мэтью держался реки, продираясь сквозь деревья и кусты, и старательно избегал маленьких городков и ферм, которые изредка попадались на пути. Теперь, добравшись до небольшой полянки, где можно было разбить лагерь, он был уверен, что обнаружить их след практически невозможно. Значит, сегодня можно спокойно выспаться, а вот завтра — совсем другое дело.
— Мы остановимся здесь, маршал? — спросила Мариетта, ехавшая сзади.
Голос у нее был усталый, да и вид не лучше. Мэтью бросил повод и спешился.
— Да, мэм. Здесь мы и устроимся на ночь. — Он придержал кобылу. Мариетта, застонав, слезла с нее. — Как вы себя чувствуете, Этти? Сегодня нам пришлось нелегко, но завтра будет еще труднее.
Она закрыла глаза и потянулась, потирая спину. Взгляд Мэтью скользнул по ее полной груди и тонкой талии, которую он только что обнимал.
— Меня зовут миссис Мариетта Колл, сэр, а вовсе не Этти! — неожиданно вызывающе сказала она. — И я чувствую себя отлично — спасибо.
Мэтью посмотрел прямо в ее широко раскрытые серые глаза:
— Простите, мэм, что вы сказали?
— Мое имя, сэр, — нетерпеливо ответила она, — миссис Мариетта Колл.
Господи! Да она вымоталась гораздо сильнее, чем он думал.
— Ради Бога, Этти, я знаю, как вас зовут. Я же не назвал вас Энн или Сью, правда? Почему бы вам не посидеть возле реки? А я пока займусь лошадьми. По-моему, вам нужно хорошо отдохнуть.
— Я чувствую себя прекрасно, — сухо повторила Мариетта и выхватила повод из рук Мэтью, — и сама позабочусь о своей лошади.
— Как хотите, — сказал маршал, не понимая, почему она так сердится. Ведь он не сделал ничего плохого.
— Уверяю вас, сэр, я справлюсь.
И она действительно справилась, думал Мэтью час спустя, растянувшись на своей подстилке и глядя на Мариетту, которая, встав на колени возле реки, умывалась. Интересная женщина! Нечего сказать! Наверняка ведь устала как собака и тем не менее все сделала сама, ни разу не попросив помощи: расседлала свою кобылу, расстелила подстилку, а когда Мэтью спросил, не проголодалась ли она, молча вытащила из седельных сумок шерифа Лейтона сухой ужин — банку фасоли, сухие бисквиты и вяленое мясо. Мариетта не спросила, почему они не разожгли костер, почему не поднялись на гору в Найтс-Ферри, где есть теплая уютная гостиница. Она ни о чем не спрашивала. И вообще почти не разговаривала. А Мэтью никак не мог понять почему. Ведь он изо всех сил старался быть вежливым. Если она злится из-за того, что связалась с ним… ну, это не его вина. А может, Этти переживает из-за отца или, что еще более вероятно, из-за покойного мужа? Ну конечно, вот в чем причина.
Профессор Дэвид Колл, все дело, конечно, в нем. Какое дурацкое имя! Мэтью представлял его себе очень хорошо — хоть картину пиши. Лысый, худой, и вся сила в голове. Профессор математики. Боже! И как такому человеку удалось жениться на Этти? Неудивительно, что у нее нет детей. Этот мозговитый придурок наверняка понятия не имел, что надо делать в постели. Доводил жену до смертной скуки своей… своей математикой или еще какой-нибудь ерундой, о которой обычно болтают профессора. А теперь вот она стоит на коленях возле реки и смотрит на звезды — такая хорошенькая и грустная… Будь профессор жив, Мэтью дал бы ему по физиономии за то, что он оставил Этти совсем одну.
Эту траурную одежду пора снять, потому что местные могут запомнить ее, и, если Дрю Куинн спросит о женщине в черном…
— Этти!.. — позвал он ее.
Она обернулась, и Мэтью снова поразился чистоте ее гладкой кожи. Мариетта сняла шляпку, и ее белокурые, медового оттенка волосы, заплетенные в косу и уложенные вокруг головы, засияли в лунном свете.
— Мне нужно ненадолго отлучиться в город. — Он кивнул в сторону горы, на вершине которой горели огни, и встал. — Вернусь через часок-другой. — Мэтью отряхнул шляпу и надвинул ее на лоб. — Справитесь тут без меня?
— Думаю, да, маршал, — спокойно ответила Мариетта, — если только кто-нибудь не услышит ржание лошадей и не пойдет узнать, в чем дело.
— Вполне возможно, милая. Вы умеете стрелять? — спросил он.
Она виновато покачала головой. Мэтью порылся в одном из карманов и вытащил оттуда маленький револьвер.
— Идите сюда, я дам вам небольшой урок. Мариетта послушно поднялась с места.
— С таким револьвером вы легко справитесь. Не бойтесь его. А теперь повернитесь. — Мэтью взял ее за плечи, повернул спиной к себе и вложил револьвер в ее правую руку. — Хорошо. Но лучше держите его обеими руками, вот так. — Он придвинулся к Мариетте, обхватив своей лапищей ее пальчики. — В случае опасности вы должны будете потянуть эту рукоятку вниз — до тех пор, пока не услышите щелчок. Теперь револьвер заряжен и из него можно стрелять.
— Все понятно, — сказала Мариетта, а потом подумала, что вчера она хотела застрелить Куинна, даже не проверив, заряжен ли револьвер. Глупая могла бы получиться сцена!
— А потом надо прицелиться как следует, — продолжал обучение Мэтью, — сжать револьвер покрепче и нажать на курок. Я не хочу зря стрелять по кроликам или деревьям, Этти Колл, но если вам придется стрелять, то имейте в виду: руки не должны дрожать. Ваша задача — убить человека. Понятно?
— Понятно, маршал.
— Отлично! Не оставляйте револьвер в таком виде, а то прострелите себе ногу. Опустите эту штуку вниз — чуть-чуть… Легче, легче, вот так. Все, вы его разрядили, видите?
— О! — воскликнула Мариетта, на которую урок произвел большое впечатление. — Здорово!
— Здорово, конечно, — усмехнулся Мэтью, — но не трогайте его без надобности. Это не игрушка. А теперь стойте тихо, мне нужно кое-что выяснить.
Он все еще стоял за спиной Мариетты, и она замерла, почувствовав, как его руки обвились вокруг ее талии.
— Маршал Кейган! Что вы делаете? — возмущенно воскликнула она.
— Трогаю вас. Я так и знал, что у вас совсем нет живота, Этти Колл, — деловито заметил Мэтью.
— Мне очень жаль, — сухо ответила она.
— И мне жаль, дорогая.
Руки Мэтью добрались до бедер, и Мариетта подскочила, словно ужаленная.
— Маршал! Как вы смеете?!
— Стойте смирно! — приказал он. — Если вы будете так вертеться, то у меня ничего не получится.
— Может, вы объясните, в чем дело?
— Не имею ни малейшего желания. Но мне вовсе не хочется выслушивать потом ваши упреки. Поэтому сейчас вам лучше молчать и не двигаться.
Мэтью опустился на колени, положил одну руку на талию Мариетты, а другой коснулся ее ботинок. Только тогда она поняла, что он пытается определить размер ее одежды. Так вот зачем маршал идет в город! И как серьезно он относится к своей задаче! Мариетта слегка улыбнулась.
— У меня есть револьвер, сэр, и я умею им пользоваться.
— Вы дразните меня, Этти Колл, — рассмеялся Мэтью. — Не предполагал, что у вас есть чувство юмора! — Заметив, что она улыбается, он продолжил: — Я всегда считал, что нет ничего лучше хорошенькой, остроумной женщины.
Улыбка тут же погасла на ее лице, оно стало грустным и напряженным.
— Желаю вам хорошо провести время в городе, маршал.
Она подошла к своей самодельной постели, уселась на нее и принялась рыться в сумке. Мэтью тяжело вздохнул. Что с ней творится? На своем веку он перевидал множество женщин, со многими флиртовал, с некоторыми делил постель, но никогда еще не чувствовал себя таким униженным. А ведь он вел себя с Мариеттой очень дружелюбно.
— Я свистну, когда вернусь, а то еще вдруг вы попытаетесь меня застрелить?
Мариетта положила на колени несколько книг и ответила, не поднимая глаз:
— Ничего не могу обещать, сэр. Все будет зависеть от моего настроения.
Спустя два часа, продираясь сквозь кусты к их лагерю, Мэтью действительно громко свистнул. Конечно, он не думал, что Мариетта выстрелит, но вспомнил совет своей матери: если женщина в плохом настроении, ее лучше развеселить.
Мариетта ничего не слышала. Она громко посапывала во сне. Рядом валялись книги, а маленький револьвер лежал у изголовья. Мэтью тихонько присел возле нее и выложил вещи, купленные в магазине женской одежды: продавщица легко поддалась его чарам и помогла приобрести все необходимое. В лунном свете Мариетта выглядела, как… Мэтью не находил слов. Его младший брат, Джимми, любивший читать, конечно, сумел бы выразить свои чувства, а Мэтью сейчас просто чувствовал, что ему очень не по себе.
Он взял в руки маленький дневник и попытался разобрать, что написано на открытой странице.
«План занятия, 5 августа 1893 г.: четвертый том Макгаффи, страница 63. Три… восемь… пять. Первое в заглавных буквах. Второе — в подзаголовках».
Мэтью отложил дневник в сторону и стал просматривать другие книги. Одна из них, как ни странно, оказалась четвертым томом «Антологии» Макгаффи. Он открыл ее на 63-й странице и обнаружил стихотворение, которое называлось «Причуды Мороза».
— «Причуды Мороза», — прошептал Мэтью. — Что это за название?
Он прочел первые несколько строк.
Однажды ясной, тихой ночью
Мороз вгляделся в даль
И прошептал: «Теперь меня никто не видит;
Так я через долины и нагорья
Бесшумно проложу свой путь.
— Этти, — довольно громко сказал Мэтью, — ты странная женщина.
Он взял другую книгу — томик избранных стихов Джона Донна. Интересно, кто это такой? Томик раскрылся сам: видимо, это место перечитывали много раз, потому что страница была порядком потрепана.
— Прощание… запретная… печаль, — медленно произнес Мэтью, прищурившись.
Так незаметно покидали Иные праведники свет, Что их друзья не различали, Ушло дыханье или нет. И мы расстанемся бесшумно… Зачем вздыхать и плакать нам?
Кощунством было бы безумным Открыть любовь чужим глазам.
— О Господи! — негодующе воскликнул Мэтью. — Надо запретить печатать такой бред. Или по крайней мере пусть пишут на английском.
— Это и есть английский, маршал Кейган. Мариетта смотрела на него сонными глазами, потом протянула руку и выхватила книгу.
— Я буду очень признательна, сэр, если вы перестанете так вольно обращаться с моими вещами, — сказала она оскорбленно.
Подавив приступ раздражения, Мэтью взял револьвер и сунул его в карман.
— Никаких происшествий не было?
— Нет, — ответила холодно Мариетта.
— Хорошо. Я принес вам кое-что. — Он подвинул к ней поближе кучу одежды. — Может, будет коротковато, зато не черного цвета. Вы же понимаете, Дрю Куинн начнет расспрашивать о женщине в трауре.
Мэтью был уверен, что эта гордячка не захочет так быстро снять свой вдовий наряд, но, к его удивлению, она спокойно согласилась:
— Да, я понимаю. Спасибо вам, сэр.
«Что со мной?» — думал Мэтью, глядя на Мариетту. Какое странное ощущение в груди… будто он болен. Через несколько дней ему стукнет сорок, но сердце еще ни разу его не подводило, никогда не доставляло никаких хлопот. Что же с ним случилось Сегодня.
— Пожалуйста, — ответил Мэтью, вставая. Если сердце откажет прямо сейчас, он умрет у ног Этти. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, маршал Кейган.
Он едва дотащился до своей подстилки. Неужели и завтра утром ему будет так же плохо? И сколько еще ему суждено прожить? Он лег и скоро почувствовал себя лучше. Нет, наверное, смерть еще не пришла. Он просто заболел… Правда, и это не слишком приятно. Мэтью посмотрел на Мариетту и снова ощутил странную боль в груди. Болеть, да еще на глазах у женщины, просто невыносимо. А вдруг он все-таки стоит у края могилы?
Глава 7
Он разбудил ее, когда было еще темно, и они тронулись в путь с первыми лучами солнца.
— Пока мы не окажемся в горах, спрятаться будет негде, — объяснил Мэтью за завтраком, состоявшим из бисквитов и вяленой говядины. — Значит, надо ехать как можно быстрее, а когда станет совсем светло, придется пригнуться пониже и надеяться на лучшее. Хорошо бы к вечеру добраться до Джимстауна. В крайнем случае остановимся в Чайниз-Кэмп и там переночуем. Если все пойдет как надо, вы, Этти, будете спать сегодня на настоящей кровати.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, маршал Кейган. Уверяю вас, прошлой ночью я спала прекрасно.
Даже в полумраке Мариетта заметила его недоверчивый взгляд.
— Как одежда — не велика? — спросил Мэтью. Мариетта оправила темно-коричневый костюм, который надела утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
— Хотите, я все-таки дам вам мой новый винчестер, маршал? Может, подержать его, чтоб не дергач головой? — спросил шериф Лейтон, направив в воздух дуло большой винтовки.
Маршал Кейган поблагодарил за предложенную помощь, но отказался. Минут десять он седлал своего громадного скакуна, с привычной ловкостью увертываясь от яростных ударов копыт. Мариетта подумала, что могут быть только три причины, почему маршал Кейган не убил до сих пор это отвратительное животное: Урод был вынослив, силен и обладал неукротимой энергией. Они скакали часа три, но были вынуждены сделать остановку только потому, что устала ее добродушная кобыла. Мариетта боялась лошадей с дурным нравом, но не могла не признать, что Урод — замечательный конь. Кобыла охотно следовала за ним — точно так же, как Мариетта — за маршалом Кейганом.
Продравшись сквозь особенно густые заросли, она обнаружила, что Мэтью уже поджидает ее.
— Все в порядке? — заботливо спросил он.
— Да, спасибо, — устало сказала Мариетта.
— Попейте. — Мэтью протянул ей фляжку, к которой они поочередно прикладывались последние несколько часов.
Мариетта с радостью приняла его предложение, потом отдала фляжку и деликатно вытерла губы кончиками пальцев.
— Еще долго, сэр?
— Будем ехать, пока не стемнеет, — сказал Мэтью, оторвавшись от фляжки и завинчивая крышку. — Попробуем добраться до Найтс-Ферри, а это еще пара часов как минимум. Мы ускользнули от Куинна — этим шансом надо воспользоваться.
— Вы думаете, что он будет преследовать нас?
— О да, мэм, наверняка. Вряд ли Эллиот Чемберс платит ему за то, чтобы Куинн посиживал в кресле да бил баклуши. Мы сделали первый ход, следующий — за ним. Так и будет идти эта маленькая игра. И все же у нас есть некоторые преимущества.
— Преимущества? — изумилась Мариетта. — Какие у нас могут быть преимущества?
Они находятся неизвестно где, скачут неизвестно куда, преследуемые опасными преступниками. Хорошего тут мало, за исключением того, что у нее еще остается возможность отомстить за смерть Дэвида.
— Если я не ошибаюсь, мистер Куинн — настоящий горожанин, вся эта модная одежонка… — На лице Мэтью выразилось такое отвращение, что слов уже не требовалось. — Значит, он попытается нанять проводника, а я отправил несколько телеграмм, чтобы ему дали нужного человека! — Он улыбнулся, напомнив Мариетте кошку, которая самодовольно смотрит на загнанную в угол мышь. — Это его немного задержит, а мы тем временем будем вон там. — Мэтью указал на зазубренные вершины синеватых скал Сьерры-Невады, возвышающиеся посреди золотистой долины. — Те места я знаю как собственную ладонь. Когда мистер Куинн и его дружки туда доберутся, я устрою им там несколько маленьких сюрпризов.
Сьерра. У Мариетты перехватило дыхание.
— Мы поднимемся в горы? — спросила она, надеясь, что Мэтью Кейган не заметит тревоги, прозвучавшей в ее голосе.
Она проезжала через Сьерру на поезде, но оказаться там самой — среди скал и ущелий… Одна мысль об этом вселяла ужас.
— Конечно, Этти Колл, — сказал Мэтью, сдвинув шляпу и утирая потный лоб рукавом, — придется смириться.
Мариетта впервые увидела, что его черные волосы густо окрашены сединой, а глаза кажутся пронзительно синими на фоне темной одежды и загорелого лица. Да, он невероятно красив! Она смотрела на Мэтью как зачарованная и очнулась только тогда, когда он спросил ее с добродушной ухмылкой:
— И что же вы там увидели?
— О! — Мариетта мгновенно отвела взгляд и принялась перебирать поводья. — Простите, сэр, это было очень невежливо с моей стороны.
Мэтью рассмеялся:
— Ну, милая, в таком случае вы можете вести себя невежливо, когда вам вздумается. Мне это даже приятно.
Мариетта покраснела, не решаясь встретиться с ним взглядом. Конечно, маршал издевается над ней. Такой красавец наверняка привык к восхищенным взглядам женщин. Как же он, наверное, забавляется сейчас, заметив, что на него уставилась простенькая вдовушка средних лет, у которой практически нет шансов выйти замуж еще раз! «Конечно, — подумала Мариетта с горечью, — ему смешно!»
— Нам пора отправляться в дорогу, — сказал Мэтью спокойно и даже, как показалось Мариетте, с нежностью. — Поехали, Урод. — Он попытался развернуть лошадь в нужном направлении, но та ответила весьма немелодичным ржанием. — Давай же, старый пес! — сердито сказал маршал, безуспешно пытаясь одолеть строптивое животное. — Мы едем туда, слышишь, туда? О черт! — выругался он, уступив наконец своему коню. Потом укоризненно посмотрел на хохочущую Мариетту и сказал: — Видно, придется нам ехать другим путем.
Когда они остановились на ночлег, было уже почти темно. Мэтью держался реки, продираясь сквозь деревья и кусты, и старательно избегал маленьких городков и ферм, которые изредка попадались на пути. Теперь, добравшись до небольшой полянки, где можно было разбить лагерь, он был уверен, что обнаружить их след практически невозможно. Значит, сегодня можно спокойно выспаться, а вот завтра — совсем другое дело.
— Мы остановимся здесь, маршал? — спросила Мариетта, ехавшая сзади.
Голос у нее был усталый, да и вид не лучше. Мэтью бросил повод и спешился.
— Да, мэм. Здесь мы и устроимся на ночь. — Он придержал кобылу. Мариетта, застонав, слезла с нее. — Как вы себя чувствуете, Этти? Сегодня нам пришлось нелегко, но завтра будет еще труднее.
Она закрыла глаза и потянулась, потирая спину. Взгляд Мэтью скользнул по ее полной груди и тонкой талии, которую он только что обнимал.
— Меня зовут миссис Мариетта Колл, сэр, а вовсе не Этти! — неожиданно вызывающе сказала она. — И я чувствую себя отлично — спасибо.
Мэтью посмотрел прямо в ее широко раскрытые серые глаза:
— Простите, мэм, что вы сказали?
— Мое имя, сэр, — нетерпеливо ответила она, — миссис Мариетта Колл.
Господи! Да она вымоталась гораздо сильнее, чем он думал.
— Ради Бога, Этти, я знаю, как вас зовут. Я же не назвал вас Энн или Сью, правда? Почему бы вам не посидеть возле реки? А я пока займусь лошадьми. По-моему, вам нужно хорошо отдохнуть.
— Я чувствую себя прекрасно, — сухо повторила Мариетта и выхватила повод из рук Мэтью, — и сама позабочусь о своей лошади.
— Как хотите, — сказал маршал, не понимая, почему она так сердится. Ведь он не сделал ничего плохого.
— Уверяю вас, сэр, я справлюсь.
И она действительно справилась, думал Мэтью час спустя, растянувшись на своей подстилке и глядя на Мариетту, которая, встав на колени возле реки, умывалась. Интересная женщина! Нечего сказать! Наверняка ведь устала как собака и тем не менее все сделала сама, ни разу не попросив помощи: расседлала свою кобылу, расстелила подстилку, а когда Мэтью спросил, не проголодалась ли она, молча вытащила из седельных сумок шерифа Лейтона сухой ужин — банку фасоли, сухие бисквиты и вяленое мясо. Мариетта не спросила, почему они не разожгли костер, почему не поднялись на гору в Найтс-Ферри, где есть теплая уютная гостиница. Она ни о чем не спрашивала. И вообще почти не разговаривала. А Мэтью никак не мог понять почему. Ведь он изо всех сил старался быть вежливым. Если она злится из-за того, что связалась с ним… ну, это не его вина. А может, Этти переживает из-за отца или, что еще более вероятно, из-за покойного мужа? Ну конечно, вот в чем причина.
Профессор Дэвид Колл, все дело, конечно, в нем. Какое дурацкое имя! Мэтью представлял его себе очень хорошо — хоть картину пиши. Лысый, худой, и вся сила в голове. Профессор математики. Боже! И как такому человеку удалось жениться на Этти? Неудивительно, что у нее нет детей. Этот мозговитый придурок наверняка понятия не имел, что надо делать в постели. Доводил жену до смертной скуки своей… своей математикой или еще какой-нибудь ерундой, о которой обычно болтают профессора. А теперь вот она стоит на коленях возле реки и смотрит на звезды — такая хорошенькая и грустная… Будь профессор жив, Мэтью дал бы ему по физиономии за то, что он оставил Этти совсем одну.
Эту траурную одежду пора снять, потому что местные могут запомнить ее, и, если Дрю Куинн спросит о женщине в черном…
— Этти!.. — позвал он ее.
Она обернулась, и Мэтью снова поразился чистоте ее гладкой кожи. Мариетта сняла шляпку, и ее белокурые, медового оттенка волосы, заплетенные в косу и уложенные вокруг головы, засияли в лунном свете.
— Мне нужно ненадолго отлучиться в город. — Он кивнул в сторону горы, на вершине которой горели огни, и встал. — Вернусь через часок-другой. — Мэтью отряхнул шляпу и надвинул ее на лоб. — Справитесь тут без меня?
— Думаю, да, маршал, — спокойно ответила Мариетта, — если только кто-нибудь не услышит ржание лошадей и не пойдет узнать, в чем дело.
— Вполне возможно, милая. Вы умеете стрелять? — спросил он.
Она виновато покачала головой. Мэтью порылся в одном из карманов и вытащил оттуда маленький револьвер.
— Идите сюда, я дам вам небольшой урок. Мариетта послушно поднялась с места.
— С таким револьвером вы легко справитесь. Не бойтесь его. А теперь повернитесь. — Мэтью взял ее за плечи, повернул спиной к себе и вложил револьвер в ее правую руку. — Хорошо. Но лучше держите его обеими руками, вот так. — Он придвинулся к Мариетте, обхватив своей лапищей ее пальчики. — В случае опасности вы должны будете потянуть эту рукоятку вниз — до тех пор, пока не услышите щелчок. Теперь револьвер заряжен и из него можно стрелять.
— Все понятно, — сказала Мариетта, а потом подумала, что вчера она хотела застрелить Куинна, даже не проверив, заряжен ли револьвер. Глупая могла бы получиться сцена!
— А потом надо прицелиться как следует, — продолжал обучение Мэтью, — сжать револьвер покрепче и нажать на курок. Я не хочу зря стрелять по кроликам или деревьям, Этти Колл, но если вам придется стрелять, то имейте в виду: руки не должны дрожать. Ваша задача — убить человека. Понятно?
— Понятно, маршал.
— Отлично! Не оставляйте револьвер в таком виде, а то прострелите себе ногу. Опустите эту штуку вниз — чуть-чуть… Легче, легче, вот так. Все, вы его разрядили, видите?
— О! — воскликнула Мариетта, на которую урок произвел большое впечатление. — Здорово!
— Здорово, конечно, — усмехнулся Мэтью, — но не трогайте его без надобности. Это не игрушка. А теперь стойте тихо, мне нужно кое-что выяснить.
Он все еще стоял за спиной Мариетты, и она замерла, почувствовав, как его руки обвились вокруг ее талии.
— Маршал Кейган! Что вы делаете? — возмущенно воскликнула она.
— Трогаю вас. Я так и знал, что у вас совсем нет живота, Этти Колл, — деловито заметил Мэтью.
— Мне очень жаль, — сухо ответила она.
— И мне жаль, дорогая.
Руки Мэтью добрались до бедер, и Мариетта подскочила, словно ужаленная.
— Маршал! Как вы смеете?!
— Стойте смирно! — приказал он. — Если вы будете так вертеться, то у меня ничего не получится.
— Может, вы объясните, в чем дело?
— Не имею ни малейшего желания. Но мне вовсе не хочется выслушивать потом ваши упреки. Поэтому сейчас вам лучше молчать и не двигаться.
Мэтью опустился на колени, положил одну руку на талию Мариетты, а другой коснулся ее ботинок. Только тогда она поняла, что он пытается определить размер ее одежды. Так вот зачем маршал идет в город! И как серьезно он относится к своей задаче! Мариетта слегка улыбнулась.
— У меня есть револьвер, сэр, и я умею им пользоваться.
— Вы дразните меня, Этти Колл, — рассмеялся Мэтью. — Не предполагал, что у вас есть чувство юмора! — Заметив, что она улыбается, он продолжил: — Я всегда считал, что нет ничего лучше хорошенькой, остроумной женщины.
Улыбка тут же погасла на ее лице, оно стало грустным и напряженным.
— Желаю вам хорошо провести время в городе, маршал.
Она подошла к своей самодельной постели, уселась на нее и принялась рыться в сумке. Мэтью тяжело вздохнул. Что с ней творится? На своем веку он перевидал множество женщин, со многими флиртовал, с некоторыми делил постель, но никогда еще не чувствовал себя таким униженным. А ведь он вел себя с Мариеттой очень дружелюбно.
— Я свистну, когда вернусь, а то еще вдруг вы попытаетесь меня застрелить?
Мариетта положила на колени несколько книг и ответила, не поднимая глаз:
— Ничего не могу обещать, сэр. Все будет зависеть от моего настроения.
Спустя два часа, продираясь сквозь кусты к их лагерю, Мэтью действительно громко свистнул. Конечно, он не думал, что Мариетта выстрелит, но вспомнил совет своей матери: если женщина в плохом настроении, ее лучше развеселить.
Мариетта ничего не слышала. Она громко посапывала во сне. Рядом валялись книги, а маленький револьвер лежал у изголовья. Мэтью тихонько присел возле нее и выложил вещи, купленные в магазине женской одежды: продавщица легко поддалась его чарам и помогла приобрести все необходимое. В лунном свете Мариетта выглядела, как… Мэтью не находил слов. Его младший брат, Джимми, любивший читать, конечно, сумел бы выразить свои чувства, а Мэтью сейчас просто чувствовал, что ему очень не по себе.
Он взял в руки маленький дневник и попытался разобрать, что написано на открытой странице.
«План занятия, 5 августа 1893 г.: четвертый том Макгаффи, страница 63. Три… восемь… пять. Первое в заглавных буквах. Второе — в подзаголовках».
Мэтью отложил дневник в сторону и стал просматривать другие книги. Одна из них, как ни странно, оказалась четвертым томом «Антологии» Макгаффи. Он открыл ее на 63-й странице и обнаружил стихотворение, которое называлось «Причуды Мороза».
— «Причуды Мороза», — прошептал Мэтью. — Что это за название?
Он прочел первые несколько строк.
Однажды ясной, тихой ночью
Мороз вгляделся в даль
И прошептал: «Теперь меня никто не видит;
Так я через долины и нагорья
Бесшумно проложу свой путь.
— Этти, — довольно громко сказал Мэтью, — ты странная женщина.
Он взял другую книгу — томик избранных стихов Джона Донна. Интересно, кто это такой? Томик раскрылся сам: видимо, это место перечитывали много раз, потому что страница была порядком потрепана.
— Прощание… запретная… печаль, — медленно произнес Мэтью, прищурившись.
Так незаметно покидали Иные праведники свет, Что их друзья не различали, Ушло дыханье или нет. И мы расстанемся бесшумно… Зачем вздыхать и плакать нам?
Кощунством было бы безумным Открыть любовь чужим глазам.
— О Господи! — негодующе воскликнул Мэтью. — Надо запретить печатать такой бред. Или по крайней мере пусть пишут на английском.
— Это и есть английский, маршал Кейган. Мариетта смотрела на него сонными глазами, потом протянула руку и выхватила книгу.
— Я буду очень признательна, сэр, если вы перестанете так вольно обращаться с моими вещами, — сказала она оскорбленно.
Подавив приступ раздражения, Мэтью взял револьвер и сунул его в карман.
— Никаких происшествий не было?
— Нет, — ответила холодно Мариетта.
— Хорошо. Я принес вам кое-что. — Он подвинул к ней поближе кучу одежды. — Может, будет коротковато, зато не черного цвета. Вы же понимаете, Дрю Куинн начнет расспрашивать о женщине в трауре.
Мэтью был уверен, что эта гордячка не захочет так быстро снять свой вдовий наряд, но, к его удивлению, она спокойно согласилась:
— Да, я понимаю. Спасибо вам, сэр.
«Что со мной?» — думал Мэтью, глядя на Мариетту. Какое странное ощущение в груди… будто он болен. Через несколько дней ему стукнет сорок, но сердце еще ни разу его не подводило, никогда не доставляло никаких хлопот. Что же с ним случилось Сегодня.
— Пожалуйста, — ответил Мэтью, вставая. Если сердце откажет прямо сейчас, он умрет у ног Этти. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, маршал Кейган.
Он едва дотащился до своей подстилки. Неужели и завтра утром ему будет так же плохо? И сколько еще ему суждено прожить? Он лег и скоро почувствовал себя лучше. Нет, наверное, смерть еще не пришла. Он просто заболел… Правда, и это не слишком приятно. Мэтью посмотрел на Мариетту и снова ощутил странную боль в груди. Болеть, да еще на глазах у женщины, просто невыносимо. А вдруг он все-таки стоит у края могилы?
Глава 7
Он разбудил ее, когда было еще темно, и они тронулись в путь с первыми лучами солнца.
— Пока мы не окажемся в горах, спрятаться будет негде, — объяснил Мэтью за завтраком, состоявшим из бисквитов и вяленой говядины. — Значит, надо ехать как можно быстрее, а когда станет совсем светло, придется пригнуться пониже и надеяться на лучшее. Хорошо бы к вечеру добраться до Джимстауна. В крайнем случае остановимся в Чайниз-Кэмп и там переночуем. Если все пойдет как надо, вы, Этти, будете спать сегодня на настоящей кровати.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, маршал Кейган. Уверяю вас, прошлой ночью я спала прекрасно.
Даже в полумраке Мариетта заметила его недоверчивый взгляд.
— Как одежда — не велика? — спросил Мэтью. Мариетта оправила темно-коричневый костюм, который надела утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24