Анна. Это не отрава, а пищевое отравление.
Клайнман. Все равно, кто станет глотать всякую гадость?
Анна. От чего же ты собираешься умереть?
Клайнман. От старости. Через много лет. Когда пройду свой долгий жизненный путь. В девяносто лет. Лежа в уютной постели и окруженный родственниками.
Анна. Все это мечты. На самом деле маньяк-убийца может в любой момент свернуть тебе шею или перерезать глотку, прямо сейчас, не дожидаясь, пока тебе стукнет девяносто.
Клайнман. Анна, с тобой говорить – одно удовольствие!
Анна. Я просто за тебя беспокоюсь. Посмотри в окно. Где-то там бродит убийца, в такую темную ночь он может прятаться повсюду – в переулках, под порталами или железнодорожными мостами. В темноте ты и не заметишь, где он притаился со своей удавкой.
Клайнман. Ладно, ты своего добилась – я возвращаюсь в постель.
Стук в дверь.
Голос. Клайнман! Пойдемте! Клайнман. Иду, иду! (Целует Анну.) Ну, до
скорого. Анна. Смотри в оба.
Клайнман выходит из дома. Его поджидает Ал, которого оставили присмотреть за Клайнманом.
Клайнман. Не пойму, почему так срочно
понадобился именно я? А л. Преступника ловят все. Клайнман. А повезет мне. Я его обнаружу.
Черт, перец забыл! Ал. Что?
Клайнман. Где остальные? А л. Ушли. Главное – не отступать от плана. Клайнман. Итак, что же это за план такой замечательный?
Ал. Вы все узнаете.
Клайнман. Когда? После того, как схватят убийцу?
Ал. Потерпите.
Клайнман. Послушайте, сейчас поздно, холодно. К тому же я нервничаю.
Ал. Хэкер с остальными должен был уйти, но велел передать, что очень скоро вы узнаете о своей роли в плане.
Клайнман. Хэкер так и сказал?
Ал. Да.
Клайнман. А что мне пока делать, раз уж я вылез из дому и оставил теплую постель?
Ал. Ждите.
Клайнман. Чего?
Ал. Указаний.
Клайнман. Каких указаний?
Ал. О вашей роли.
Клайнман. Я домой пошел.
Ал. Нет! Как вы можете? Сейчас одно неверное движение может стоить нам жизни. Думаете, я хочу отправиться на тот свет?
Клайнман. Тогда сообщите мне план.
Ал. Не могу.
Клайнман. Почему?
Ал. Мне он неизвестен.
Клайнман. Помилуйте, сейчас ночь, холодно… Ал. Понимаете, любому из нас известна лишь небольшая часть общего плана – то, что
он сам должен сейчас делать, причем рассказывать об этом другим запрещено. Это – мера предосторожности, чтобы маньяк не узнал, что мы задумали. Если каждый будет действовать как ему сказано, то и весь план завершится успехом. А до этого общий план не узнать, даже если кто-нибудь проболтается либо из него что-то вытянут принуждением или угрозами. Каждый отвечает только за свою небольшую часть плана, и даже если маньяк узнает ее, это ему все равно ничего не даст. Хитро придумано?
Клайнман. Потрясающе. Я не понимаю, что происходит, и возвращаюсь домой.
Ал. Больше ничего сказать не могу. А вдруг это вы всех убили?
Клайнман. Я?
Ал. Убийцей может оказаться любой из нас.
Клайнман. Ну уж не я. Чтобы я разгуливал по ночам и резал людей, когда у меня полно работы!
Ал. Клайнман, простите.
Клайнман. Так что все-таки мне делать? Какова моя роль?
Ал. На вашем месте я бы сделал все, что в моих силах, еще до того, как эта роль прояснится.
Клайнман. Но что я могу сделать?
Ал. Здесь трудно что-то советовать.
Клайнман. Ну, хотя бы намекнули, что ли… А то чувствую себя каким-то идиотом.
Ал. Вам может показаться, что у нас нет общего плана действий, но это неправда.
Клайнман. Вы так поспешно вытащили меня из дому! А теперь, когда я готов помочь, выясняется, что все ушли.
Ал. Мне надо идти.
Клайнман. Зачем же было меня торопить?.. Идти?! Что вы хотите сказать?
Ал. Тут я уже сделал все, что требовалось. Теперь мне надо быть в другом месте.
Клайнман. Значит, я останусь здесь, на улице, один?
Ал. Возможно.
Клайнман. Что значит «возможно»? Если сейчас нас двое и вы уйдете, то я останусь один. Арифметика простая.
Ал. Будьте осторожны.
Клайнман. Э, нет! Один я здесь не останусь! Шутите, что ли? Тут же этот псих где-то бродит! Я не умею общаться с психами. Я человек очень логичный.
Ал. По плану мы не должны быть вместе.
Клайнман. Послушайте, мы не влюбленная парочка. Мне не обязательно быть именно с вами. Меня устроят любые двенадцать сильных мужчин.
А л. Я должен идти.
Клайнман. Я не хочу оставаться один. Я серьезно говорю.
Ал. Будьте осторожны.
Клайнман. Смотрите, вы еще не ушли, а у меня уже рука дрожит. Вы уйдете, и у меня начнет дрожать все тело.
Ал. Клайнман, от вас зависят жизни других. Не подводите нас.
Клайнман. Не надо на меня рассчитывать. Я ужасно боюсь смерти! Согласен делать что угодно, только не умирать.
Ал. Счастливо оставаться.
Клайнман. А как насчет маньяка? Есть какие-нибудь новости? Его еще где-нибудь видели?
Ал. Полиция видела, как кто-то огромный и страшный прятался возле фабрики мороженого. Но точно никто ничего не знает.
Уходит. Шаги удаляются и становятся все тише и тише.
Клайнман. С меня довольно! От этой фабрики надо будет держаться подальше. (Клайнман один. Завывание ветра.) Надо же… хорошенькое развлечение… оказаться ночью на улице… Не понимаю, почему я дома не мог дождаться, пока мне дадут конкретное поручение? Что это за шум?! Ветер… Ох, не нравятся мне эти завывания. Сейчас как сдует вывеску – и на меня! Так, надо успокоиться… Как-никак, на меня рассчитывают… Буду глядеть в оба и если замечу что-то подозрительное, сразу сообщу остальным… Правда, сообщать-то некому… Надо срочно с кем-то еще познакомиться… Пройти, что
ли, пару кварталов – вдруг встречу кого-нибудь из наших… Куда они запропастились? Или это входит в план? А может быть, Хэкер не выпускает меня из поля зрения, и если что-нибудь произойдет, то все придут мне на помощь… (Нервно смеется.) Уверен, что они не могли оставить меня одного ходить по улицам. Должны же они понимать, что этого психа мне не одолеть. У маньяка хватит сил на десятерых, а мне и с обычным человеком не справиться… Разве что я у них в качестве приманки… Это не исключено… Оставили меня здесь, как барашка?.. Убийца на меня набросится, а они с криками выскочат немедленно и схватят его, правда, они могут и медленно выскочить… Мне шею свернуть – ничего не стоит. (В глубине сцены мелькнул черный силуэт.) Что это было? Может быть, лучше пойти назад?.. Я уже забрел довольно далеко… Как же они найдут меня, чтобы передать инструкции? И потом, я совсем не знаю этой части города… что же делать? Нет, лучше, по-моему, возвратиться, пока я окончательно не потерялся… (Слышит, как кто-то приближается – медленно и зловеще.) Боже… Шаги… У маньяков, наверное, тоже по две ноги… Господи, спаси…
Доктор. Это вы, Клайнман?
К л а й н м а н. Что? Кто это?
Доктор. Всего лишь доктор.
Клайнман. Вы меня напугали. Скажите, Хэкер или кто-нибудь из наших вам ничего не передавали?
Доктор. О вашей роли?
Клайнман. Да. Я тут как идиот болтаюсь по улицам и теряю время. То есть я, конечно, внимательно смотрю по сторонам, но если б знать, в чем мои функции…
Доктор. Действительно, Хэкер говорил о вас.
Клайнман. Что?
Доктор. Я не помню.
Клайнман. Прекрасно. Всеми забытый Клайнман.
Доктор. Да, мне кажется, он что-то говорил. Но я не уверен.
Клайнман. Слушайте, почему бы нам вместе не походить? Всякое ведь может случиться.
Доктор. Если желаете, пожалуйста, но только недолго. У меня другая задача.
Клайнман. Смешно как-то: встретить доктора среди ночи… Знаю я, как ваш брат любит ночные вызовы. Ха-ха-ха. (Доктор не смеется.) Ночь-то какая холодная… (Молчание.) Как вы думаете, мы его сегодня найдем? (Молчание.) Наверное, вам отвели какую-нибудь важную роль? А я вот своей до сих пор не знаю.
Доктор. У меня интерес чисто научный.
Клайнман. Да, конечно.
Доктор. Есть возможность исследовать его душевную болезнь. Узнать, почему он стал
таким. Что толкает человека на подобные антиобщественные поступки. Нет ли у него каких-нибудь других странностей. Подчас те же импульсы, что побуждают маньяка к убийству, рождают в нем высокие творческие устремления. Это весьма сложное явление. К тому же мне интересно, сумасшедший ли он от рождения, ведь это может быть и результатом болезни, несчастного случая или враждебного окружения. Надо выяснить множество обстоятельств. К примеру: почему средством самовыражения для него является убийство? Делает ли он это по своей воле или слышит чьи-то голоса? Когда-то ведь считалось, что сумасшедших вдохновляют божественные силы. Словом, все это заслуживает самого тщательного изучения.
Клайнман. Конечно, но прежде его надо поймать.
Доктор. Да, Клайнман, и если я добьюсь своего, то сам детально исследую это существо, разрежу его всего до последней хромосомы. Я изучу каждую его клеточку под микроскопом. Разберусь, из чего он состоит. Разложу его соки. Исследую кровь, препарирую мозг, пока он не будет предо мною весь как на ладони.
Клайнман. А можно ли познать человека? Понимаете, не просто узнать о нем что-то, а познать его, то есть познать до конца, когда
дальше уже познавать нечего, я имею в виду полное познание, вы понимаете, что я подразумеваю под познанием? Понять. Постигнуть. Уяснить. Уразуметь.
Доктор. Клайнман, вы идиот.
Клайнман. Вы понимаете, о чем я говорю?
Доктор. Делайте свое дело, а я буду делать свое.
Клайнман. Я не знаю, что мне делать.
Доктор. Тогда не надо критиковать.
Клайнман. Никто и не критикует. (Раздается чей-то вопль. Оба вздрагивают.) Что это было?
Доктор. Слышите, шаги за спиной?
Клайнман. Я их с восьмилетнего возраста слышу.
Снова вопль.
Доктор. Кто-то идет.
Клайнман. Может, ему не понравилось, что его мозг собираются препарировать?
Доктор. Клайнман, шли бы вы лучше отсюда.
Клайнман. С превеликим удовольствием.
Доктор. Сюда! Быстро!
Приближаются чьи-то тяжелые шаги.
Клайнман. Там тупик. Доктор. Я знаю, что делаю. Клайнман. Да, но нас поймают и зарежут.
Доктор. Вы что, со мной спорить будете?
Кто из нас доктор? Клайнман. Но я знаю этот переулок —
здесь тупик. Отсюда не выбраться! Доктор. До свидания, Клайнман. Делайте
что хотите!
Убегает в сторону тупика.
Клайнман (зовет Доктора). Подождите! Я извиняюсь! (Слышно, как кто-то приближается.) Надо успокоиться! Так что делать – бежать или прятаться? Побегу и спрячусь. (Бежит и сталкивается с молодой женщиной.) Ох!
Джина. Ах!
Клайнман. Кто вы?
Джина. А вы кто?
Клайнман. Клайнман. Вы слышали крики?
Джина. Конечно. Я так перепугалась. Не знаю даже, откуда они доносились.
Клайнман. Это неважно. Главное, что кто-то кричал, а это не сулит ничего хорошего.
Джина. Я боюсь.
Клайнман. Надо отсюда убираться.
Джина. Я не могу уходить слишком далеко. У меня задание.
Клайнман. Вы тоже участвуете в плане?
Джина. А вы разве нет?
Клайнман. Пока нет. Все никак не могу выяснить, что мне делать. Может, вы что-нибудь про меня слышали?
Джина. Вы Клайнман…
Клайнман. Так точно.
Джина. О Клайнмане я что-то слышала, а вот что именно – не помню.
Клайнман. Вы знаете, где Хэкер?
Джина. Хэкераубили.
Клайнман. Что?!
Джина. Кажется, это был Хэкер.
К л а й н м а н. Хэкер убит?
Джина. Я толком не поняла, про Хэкера они говорили или нет.
Клайнман. Никто ничего толком не знает! Никто понятия не имеет, что происходит. Это тоже входит в план? Нас всех перебьют как мух.
Джина. Может, это и не Хэкер был.
Клайнман. Пойдемте отсюда. Я удалился от того места, где мне предписано находиться. Возможно, меня уже ищут. Если план провалится, они еще, чего доброго, меня обвинят – я свое счастье знаю!
Джина. Не могу никак вспомнить, кого убили – то ли Хэкера, то ли Максвелла.
Клайнман. Скажу вам откровенно, патрулирование – дело нелегкое. Нечего такой молодой женщине делать на улице. Это мужская работа.
Джина. Мне не привыкать.
Клайнман. В самом деле?
Джина. Понимаете, я проститутка.
Клайнман. Что, серьезно?!! Вот это да! Я раньше никогда не встречался с… Я думал, они выше ростом.
Джина. Ничего, что я вам сказала?
Клайнман. Вообще-то, я очень старомоден.
Джина. Неужели?
Клайнман. Я… Я, например, в такое время всегда сплю. Понимаете, всегда. Сейчас же глубокая ночь. Конечно, когда я болен или что-нибудь такое… но если у меня нет сильной рвоты, я сплю как дитя.
Джина. Во всяком случае, ночь сегодня ясная.
Клайнман. Да.
Джина. Все небо в звездах.
Клайнман. Честно говоря, я очень нервничаю. Лучше было бы сейчас находиться дома в постели. Ночью все так странно. Магазины закрыты. Не видно машин. Можно переходить улицу где хочешь… Никто не остановит…
Джина. Так ведь это здорово!
Клайнман. Знаете, у меня такое забавное чувство. Никаких следов цивилизации… Я мог бы снять брюки и носиться нагишом по главной улице.
Джина. Красота!
Клайнман. Я, конечно, не буду. Но мог бы.
Джина. А мне ночной город кажется таким холодным и темным, таким пустым. Точь-в-точь, наверное, как в космосе.
Клайнман. Я никогда не думал о космосе.
Джина. Но ведь вы в космосе. Мы плаваем в пространстве на этом огромном круглом шаре… вы даже не можете определить, где верх.
Клайнман. И это, по-вашему, хорошо? Я люблю точно знать, где верх, где низ и где моя ванна.
Джина. А как вы думаете, есть там жизнь, хотя бы на одной из миллионов звезд?
Клайнман. Лично я не знаю. Вообще-то я слыхал, что на Марсе, может, и есть жизнь, но мне это рассказывал парень, который торгует трикотажем.
Джина. И все это пребудет вечно.
Клайнман. Как это вечно? Рано или поздно должен наступить конец. Верно? Я хочу сказать, что должен же быть когда-нибудь конец, за которым… ну, какая-нибудь там стена или что-то такое… надо быть логичным.
Джина. Вы хотите сказать, что Вселенная конечна?
Клайнман. Я ничего не хочу сказать. Я не собираюсь ни во что вмешиваться. Я хочу только знать, что я должен делать.
Джина (показывает). Посмотрите… Близнецы… два брата. А вон охотник Орион.
Клайнман. Где вы увидели Близнецов? Они совсем не похожи.
Джина. Посмотрите на ту крошечную звездочку… такую одинокую. Она едва видна.
Клайнман. Вы знаете, сколько до нее? Даже говорить не хочется.
Джина. Свет, который мы видим, покинул эту звезду миллионы лет назад. И только сейчас долетел до нас.
Клайнман. Я вас понимаю.
Джина. Вы понимаете, что свет летит со скоростью триста тысяч километров в секунду?
Клайнман. Если вы меня спросите, я скажу, что это очень быстро. Никакого удовольствия. Где теперь вообще найдешь комфорт?
Джина. Известно, что эта звезда исчезла миллионы лет назад и свету, который летит со скоростью триста тысяч километров в секунду, понадобились миллионы лет, чтобы достичь Земли.
Клайнман. Вы хотите сказать, что этой звезды там, возможно, и нет?
Джина. Совершенно верно.
Клайнман. Хотя я вижу ее собственными глазами?
Джина. Совершенно верно.
Клайнман. Но ведь это ужасно, потому что когда я вижу нечто своими глазами, то хотелось бы думать, что так оно и есть. А если вы правы, получается, что и остальные
звезды могут быть такими вот потухшими, а мы, значит, просто узнаём об этом последними…
Джина. Клайнман, кто знает, что есть реальность? Клайнман. Реальность – то, что вы можете
потрогать руками.
Джина. Ах! (Клайнман целует Джину. Она страстно отвечает ему.) С вас шесть долларов.
Клайнман. За что? Джина. Как? Вы же чуть-чуть пошалили… Клайнман. Ну да… чуть-чуть… Джина. А я, между прочим, на работе. Клайнман. Я понимаю, однако шесть долларов за короткий поцелуй… За шесть долларов я могу купить кашне… Джина. Ладно, давайте пять. Клайнман. А просто так вы никогда не целуетесь?
Джина. Клайнман, это бизнес. А для удовольствия я целуюсь с женщинами. Клайнман. С женщинами? Какое совпадение… я тоже… Джина. Мне надо идти. Клайнман. Я не хотел вас обидеть… Джина. А вы и не обидели. Просто мне пора
уходить.
Клайнман. С вами ничего не случится? Джина. Мне надо выполнять задание. Надеюсь, и вы узнаете свое. Счастливо.
Клайнман (кричит вслед). Я не хотел вести себя как животное, я вообще-то один из лучших людей, которых только знаю. (Ее шаги затихают, и он остается один.) Нет, дело зашло слишком далеко. Хватит, я возвращаюсь домой. Правда, завтра они могут прийти и спросить, где я был. Мол, план провалился, Клайнман, и по вашей вине. Как это по моей вине?! Нет, все равно они что-нибудь придумают. Им же понадобится козел отпущения. Может, в этом и состоит моя роль. Когда что-то не получается, виноват всегда я. Я… (Слышит стон.) Что такое? Кто здесь?
Доктор (смертельно раненный вползает на сцену). Клайнман…
Клайнман. Доктор!
Доктор. Я умираю.
Клайнман. Я позову доктора.
Доктор. Я доктор.
Клайнман. Да, но вы – умирающий доктор.
Доктор. Слишком поздно… он меня поймал… о-о-ох. Бежать было некуда.
Клайнман. На помощь! На помощь! Эй, сюда!
Доктор. Перестаньте орать, Клайнман… Если не хотите, чтобы убийца и вас нашел.
Клайнман. Теперь мне уже все равно! На помощь! (Подумав, что убийца все-таки может услышать крик, понижает голос.) На помощь… Кто он? Вы его рассмотрели?
Доктор. Нет… внезапно… нож в спину… Клайнман. Жаль, что не в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21