если даже сто лет кормить их молоком и медом, все равно змея покажет зубы, а скорпион – жало». Так же сказал об этом поэт:
Если ты великодушен к великодушному, он будет в твоей власти,
Если же ты великодушен к подлецу, то он возгордится.»
* * *
Если даже змею кормить сахаром,
Все равно яд ее останется губительным.
Хоть сто лет пестуй скорпиона,
Все равно наградой тебе будет укол жала.
– Ну вот, попугай, – закончила самка, – таковы коварство и вероломство мужей.
Попугай разозлился от рассказа самки, пришел в ярость, а потом сказал:
– Ничего подобного, это вовсе не так! Среди тысяч мужей можно встретить лишь одного такого, о каком ты говорила. Но среди тысячи жен девятьсот девяносто девять именно таковы, о каких поведаю я, о коварстве которых я нанижу жемчуга словес.
Самка ответила на это:
– Если у тебя есть что рассказать о коварстве, вероломстве и неблагодарности жен, начинай.
И попугай повел речь:
– Подлость их натуры описать невозможно: «Если бы все растущие на земле деревья были каламами, и если бы море стало помогать в этом, даже семь морей…». Коран, XXXI.
Поэтому-то мудрые мужи сказали: Если бы по велению времени не были бы смертными люди, то за убийство женщины гнилая редька была бы вирой.
Подтверждением этим словам служит рассказ о Хазарназ, жене купца Бехзада, о том, как он поступил с женой.
– А как это произошло? – спросила самка, и попугай ответил.
Рассказ 45
Жил на Сарандибе купец по имени Бехзад. Он решил жениться на целомудренной и добродетельной девушке по имени Хазарназ. Но не успел Бехзад сочетаться с ней браком, как ему пришлось отправиться в путешествие, и он поневоле двинулся в путь. Не прошло и нескольких дней, как в дело вмешался нежный поклонник и страстный любовник, и Хазарназ воспылала к нему, сочтя отсутствие мужа удобным случаем. И вот каждый раз, когда в доме не было соглядатаев и тех, кто мог оказаться помехой, приходил любовник хозяйки и уединялся с ней. И так продолжалось непрестанно.
Но вот, наконец, купец Бехзад вернулся из поездки, и муж стал помехой для Хазарназ, так как ее сердце было отдано другому. На словах она выказывала радость и ликование, но чашу любви пила с другим.
Однажды ночью, когда светлый мир потемнел, словно мускус и амбра, словно косы пленительных красавиц и локоны возлюбленных, когда изумрудное небо, точно шея и уши красавиц, груди и плечи темноволосых дев, украсилось жемчугами планет и цветами звезд, Хазарназ назначила свидание с другом. Ради удовлетворения страсти она не захотела отменить его и потому подсыпала мужу в вино опиум и прочие снотворные зелья.
Муж погрузился в сон, а неподалеку в засаде затаился вор, намеревавшийся украсть драгоценности и ткани. Хазарназ отправилась на свидание с возлюбленным, а вор забыл о своем намерении и последовал за ней из любопытства, куда, мол, она спешит, когда вернулся ее муж, отсутствовавший в течение нескольких лет?
Когда Хазарназ явилась в условленное место, любовник стал упрекать ее за опоздание и жаловаться. Как раз в этот момент проходил мимо начальник ночной стражи со своими подчиненными и помощниками и застал их вместе. А приказ правителя города был такой: если женщину находили в обществе постороннего мужчины, то ее отпускали, а мужчину тут же вздергивали на виселицу. Так они и поступили. Вор наблюдал за всем этим. Когда стражники ушли, Хазарназ снова вернулась и нашла любовника уже на веревке. Она осыпала его ласками и молвила:
– Раз всему конец, давай в последний раз обнимемся, не станем терять времени.
Как это похоже на тот случай, над которым смеялся поэт:
Старик готовился встретить смерть,
А старуха умащала его благовониями.
Бедный любовник прощался с жизнью, а Хазарназ похоть одолевала, и вот она от избытка страсти обняла его и прижалась лицом к его лицу. Любовник в смертной муке вцепился ей в нос и откусил кончик, и в тот же миг его душа достигла носа, птица души вылетела из гнезда тела, когти смерти разорвали рубашку его жизни.
Хазарназ вернулась домой подавленная, разбитая и огорченная, думая о том, как бы выпутаться из беды. А вор меж тем все следовал за ней. Поскольку коварство, неверность и лживость лежит в природе жен, как об этом сказано: Стоит только женщине оглянуться. Как она мигом соблазнит даже Иблиса, Иблис – по кораническому преданию, Иблис был единственный из ангелов, который не пожелал поклониться созданному Аллахом Адаму, за что и был проклят.
. Коран, XLIX, 12
Хазарназ окропила кровью одежду мужа, положила рядом с ним нож, а потом завопила:
– Нос! Нос!
Тут же сбежались люди и стали порицать на все лады мужа и допытываться, за что он отрезал нос жене. Бедняга Бехзад был удивлен и озадачен уловками жены и не мог ничего толком ответить, так и стоял столбом. А Хазарназ – будь она проклята тысячу раз – сказала:
– Он возводит на меня напраслину, будто я без него тут распутничала, вела себя развратно. Как я ни клялась и ни божилась, как ни убеждала его аятом: «Воистину, некоторые подозрения – грех», он ни за что не захотел верить мне и, наконец, отрезал мне нос.
Люди спорили и шумели, родственники жены готовы были лезть в драку, пока фокусник дня не отрезал мечом солнца нос у негритенка ночи, а владыка дня не поднял знамя света, чтобы разоблачить тайны любовников. Родственники Хазарназ, упорствуя в своем заблуждении, угрозами и силой привели Бехзада к судье и попросили его рассудить их, предъявив иск за отрезанный нос. Тот вынес решение: «Нос – за нос, а за раны – возмездие». Коран, V, 45
Но когда собрались уже отрезать нос купцу, у вора лопнуло терпение, в нем заговорила совесть, он не захотел, чтобы пострадал безвинный, попросил палача помедлить и побежал к судье. Сначала он покаялся в своем ремесле, затем подробно рассказал о том, что он видел ночью, и закончил так:
– Если вы хотите веские доказательства, то потребуйте у этой распутницы нос. А коли она не сможет предъявить его – ищите во рту мертвеца, что на виселице.
Судья и все присутствовавшие на суде, а также родные жены, пораженные его словами, стали искать отрезанный нос в комнате, но не нашли. Тогда отправились к покойнику и извлекли откушенный нос у него изо рта. Хазарназ примерно наказали, объявили лгуньей и опозорили, а купец прогнал ее из дома в бесчестье и унижении.
– Вот таковы жены, да и то эта история описывает лишь ничтожную частицу их коварства, хитрости и неверности.
Когда самка услышала рассказ попугая в порицание жен, она опустила в смущении голову и умолкла. Шах Джамасп и Махнуш также подивились, похвалили обеих птиц, но не отдали предпочтения словам ни одной из них.
– О Мах-Шакар! – закончил попугай свои речи. – Я, твой нижайший раб, сомневаюсь в оценке их слов. Если – моя госпожа может вынести суждение, то пусть она скажет мне, чьи слова предпочтительнее и основательнее и чьи лишены основания и ущербны.
Мах-Шакар, услышав рассказ о Хазарназ, была так пристыжена, что не смогла ничего ответить попугаю, цель которого как раз состояла в том, чтобы Мах-Шакар отвлеклась, слушая рассказ, чтобы через повествование высказать ей назидание. Мах-Шакар, немного очнувшись от рассказа попугая, решила остаться у себя дома, и тут птица утра запела, словно соловей на лужайке, а золотой попугай солнца выпорхнул из гнезда на востоке.
ПОВЕСТЬ о диве пустыни, о том, как каждый муж превозносил свою жену над другими женами и как вор решил их спор
На двадцать четвертую ночь, когда Сулейман солнца устроил себе ложе сна на троне запада, когда мир потемнел, словно лица разбойников и лики дивов, Мах-Шакар, как и прошедшей ночью, украсилась и нарядилась, словно ее стан был кипарисом на лужайке изящества, а тело – можжевеловым деревом в саду неги, пришла к попугаю и попросила его разрешения отправиться к возлюбленному и уединиться с ним.
Попугай начал восхвалять и превозносить ее, проявил уважение и восхищение, не забыл правил служения и покорности, а потом сказал:
– Я вовсе не думаю удерживать госпожу от свидания с любимым. Нет запрета тебе в твоем желании идти к нему. Напротив, желание и цель твоего покорного раба направлены лишь на то, чтобы госпожа как можно быстрее соединилась с возлюбленным, отринув от себя слова «быть может», «возможно». Мои опасения и сомнения порождены только тем, что любовь – тяжкое испытание и удивительное чудо, а море страсти непомерно глубоко. За те семь тысяч лет, что прошли со дня сотворения мира, за то время, что дни сменяются ночами, путники долины любовной неги, ныряльщики пучин влюбленности, те, кто лелеет страсти на этом пути и ищет подобные жемчуга, еще ни разу не достигали совершенства любви и не лицезрели жемчужины ее красоты.
Если бы не было любви и любовной тоски, Кто стал бы слушать прекрасные слова, которые ты молвил?
А поскольку известно, что на пути любви – свои особенности и свои невзгоды, что влюбленные не ведают о сладости розы и вина, о вреде шипов и похмелья, то, следовательно, надо обладать сильным характером, здоровым духом, верным чувством, чтобы, руководствуясь ими, пойти на свидание с любимым, чтобы прекрасными словами ответить на каждый вопрос. И если, упаси боже, в том укромном местечке случится беда или же нападет дружина скорби из-за дурного глаза судьбы или ее превратностей, то, конечно, у любого дрогнет сердце и не выдержит характер. Так случилось с вором, который спас свою жизнь в обители четырех дивов в ужасной пустыне благодаря острому уму и умелым словам, тогда как его недальновидный друг погиб.
– А как это было? – спросила Мах-Шакар, и попугай ответил.
Рассказ 46
В занимательных рассказах повествуют, что в стране Йемен в угрюмой пустыне и суровых степях, где росли только колючки, а трава выгорала дотла, где камни были тверже скал гранитных, где горы вздымались до седьмого неба, где растительность заменяли ядовитые травы, цвет деревьев составляли колючие кустарники, где вместо нежного ветерка был ураган самум, вместо утреннего зефира – буря, где вместо соловьев пели совы, вместо жаворонков – сычи, где вода была миражем, а земля – отравой, див, оказавшись там, расставался с головой, Птица, прилетев туда, теряла перья.
В этой ужасной пустыне, в этой страшной степи, где из диких зверей жили лишь гули, Гуль – злой дух, оборотень, обитающий в горах и пустынях, гули заманивают в свои обиталища путешественников и пожирают их.
где вместо змей обитали драконы, поселились два дива, и у каждого из них было по десять голов и по пять ног. В своей гордыне они вздымали головы до самых светил. Днем они кружили над землей, словно смерч, попирая людей ногами, по ночам, словно караванщики, зажигали ложные огни и сбивали с пути странников. Хотя они были сотворены из огня, однако порой они, будто дети или капли воды, прыгали по земле, порой же, подобно птицам, пускались наперегонки с ветром. Они не знали забот о сне и о еде, не ведали ни о подстилках, ни о постели. У дивов были жены, безобразие которых даже невозможно описать, а мерзость не с чем сравнить. Каждая из них была так некрасива лицом и так отвратительна нравом, что, казалось, до самого Судного дня безобразие воплотилось в ней, как в Юсуфе – красота.
На голове у них волосы выпали, на ногах и плечах выросли, глаза на темени вращались, брови до колен спускались, руки были как ноги, а ноги – как лапы. А уж о зубах и говорить нечего – один клык крупнее другого.
Густые волосы сбились войлоком.
Веки красные, щеки желтые, глаза синие.
Зубы выступают, словно у вепря.
Живот огромный, ноги тонкие, когти длинные.
Оба дива считали своих жен писаными красавицами, взгляда от них не могли оторвать. Сказано ведь в поговорках великих мужей: «Нет на свете такого безобразного, которое не было бы красивым по отношению к другому. Нет в мире такого зла, которое не было бы добром в сравнении с худшим злом». Выражение «Скверные слова подобают мерзким мужам, мерзкие мужи – для скверных слов» Коран, XXIV, 26
относится именно к таким супругам. По этому поводу сказали поэты:
Падаль – собакам, собакам – падаль.
* * *
Если кто-либо красив или безобразен.
Он непременно стремится к себе подобным.
Каждому подобает то, что достойно его:
Безобразный безобразного не чурается.
В один прекрасный день между двумя гулями пустыни разгорелся спор о том, чья жена прекраснее. Один див считал свою супругу более красивой, чем жену другого гуля. Второй находил свою жену более стройной и, говоря об этом, расцвел, словно роза. Первый гуль полагал, что лицо его жены привлекательнее, второй заявлял, что лик его супруги свежее. Одним словом, каждый лелеял в душе ложную мысль и неверное представление, и они долго спорили и препирались.
Так они проспорили целый месяц и не могли найти человека, который решил бы их спор и завершил бесполезные препирательства. Тем временем какой-то разбойник, разграбив караван, скрывался от людей и избегал больших дорог. Путь привел его в ту ужасную и бесприютную пустыню. Когда дивы увидели разбойника, они порешили между собой избрать его судьей для решения спора, ни в коем случае не обижать и не трогать его и вышли навстречу ему с такими намерениями. Они уверили его, что бояться нечего, и не стали причинять ему никакого вреда.
Разбойник, как только узрел их ужасающий вид, побледнел, испугался за свою жизнь и подумал: «За день купи то, что продашь за год».
Прошло некоторое время, пока он убедился, что дивы обращаются с ним не так, как это у них в обычае, немного успокоился, пришел в себя. А дивы поведали ему о своей распре и попросили развязать проницательным умом тугой узел их тяжбы. Жены их меж тем стояли в сторонке, и каждая из них знаками пугала и стращала его, чтобы он похвалил ее, а соперницу похулил.
Разбойник, слыша речи мужей и видя, каковы собой их жены, был подавлен, смущен и растерян. Ведь если не сказать ничего, дивы убьют его. А если же отдать предпочтение одной, поскольку между ними все-таки была разница, то другая, отвергнутая, постарается погубить его. И голова бедняги была меж двух мечей. Из глаз он проливал кровь вместо слез. И он думал: «Да будут прокляты они обе! Ведь ни одна из них не достойна ни малейшей похвалы. Ведь существует же поговорка „Ни палка и ни плеть“». Подумав, он повернулся к ним и сказал:
– Хотя ваши жены – нежные гурии и добродетельные красавицы, но ни одной из них нельзя отдать предпочтения перед другой, нельзя превознести красоту и изящество одной перед другой, невозможно их как-то различить. Ведь известно, что полная луна, с которой сравнивают по белизне и красоте лики красавиц мира, тем не менее отмечена черным пятном на челе и переходит из одного состояния в другое. А солнце на небе, с которым сравнивают красоток, по сиянию и блеску, бывает временами тусклым, да к тому же иногда подвержено затмению. Так что советник разума и повелитель ума не позволяют мне отдать предпочтение на весах суждения Зухре перед Муштари или превознести Бурджис перед Нахид. Я расскажу вам о царевиче Бадахшана и о том, как он влюбился в глаза лягушки. Эта история поможет разрешить ваш трудный вопрос.
– А какая это история? – спросили дивы, и разбойник стал рассказывать.
Рассказ 47
В сборниках рассказов говорится, что в давние времена царевич Бадахшана, который был чудом красоты и пределом совершенства, усердно ловил однажды рыбу в водоеме, как вдруг из-за козней слепого небосвода взгляд его упал на глаза лягушки и он безумно влюбился. Он уставился ей в глаза, не в состоянии ни на единый миг оторвать от них взора. Он лишился из-за этих глаз покоя и наслаждения, отказался от всех благ царства. Великие мужи по такому случаю говорят: «Все, что проникает в сердце, мило для глаза». Любящий не смотрит на частности, не обращает внимания на красивое или безобразное, не видит приятного или неприятного, ставит шатер повсюду, где захочет.
Знаешь, что такое любовь? Это султан, который разбивает палатку там, где захочет. Царство земное покоряется ему без сопротивления.
Итак, кто бы ни пришел к царевичу, он задавал всем один и тот же вопрос: «Что самое красивое, прекрасное и приятное в этом мире?» Но никто не мог ответить на его вопрос и раскрыть тайну. Одни хвалили прекрасные черты женщин, другие говорили об их нежных речах и походке. Третьи превозносили животных, четвертые восхищались джиннами и прекрасными пери. Одним словом, каждый хвалил то, что он любил, чем восторгался, чему поклонялся, но царевичу эти слова казались докучными и досадными, и он безжалостным мечом сносил чаши их голов со скатерти тела и опускал их на подстилку земли, так что пустил по волнам небытия более сорока голов.
Слуги и приближенные покинули царевича, а он из-за любви продолжал лить собственную кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Если ты великодушен к великодушному, он будет в твоей власти,
Если же ты великодушен к подлецу, то он возгордится.»
* * *
Если даже змею кормить сахаром,
Все равно яд ее останется губительным.
Хоть сто лет пестуй скорпиона,
Все равно наградой тебе будет укол жала.
– Ну вот, попугай, – закончила самка, – таковы коварство и вероломство мужей.
Попугай разозлился от рассказа самки, пришел в ярость, а потом сказал:
– Ничего подобного, это вовсе не так! Среди тысяч мужей можно встретить лишь одного такого, о каком ты говорила. Но среди тысячи жен девятьсот девяносто девять именно таковы, о каких поведаю я, о коварстве которых я нанижу жемчуга словес.
Самка ответила на это:
– Если у тебя есть что рассказать о коварстве, вероломстве и неблагодарности жен, начинай.
И попугай повел речь:
– Подлость их натуры описать невозможно: «Если бы все растущие на земле деревья были каламами, и если бы море стало помогать в этом, даже семь морей…». Коран, XXXI.
Поэтому-то мудрые мужи сказали: Если бы по велению времени не были бы смертными люди, то за убийство женщины гнилая редька была бы вирой.
Подтверждением этим словам служит рассказ о Хазарназ, жене купца Бехзада, о том, как он поступил с женой.
– А как это произошло? – спросила самка, и попугай ответил.
Рассказ 45
Жил на Сарандибе купец по имени Бехзад. Он решил жениться на целомудренной и добродетельной девушке по имени Хазарназ. Но не успел Бехзад сочетаться с ней браком, как ему пришлось отправиться в путешествие, и он поневоле двинулся в путь. Не прошло и нескольких дней, как в дело вмешался нежный поклонник и страстный любовник, и Хазарназ воспылала к нему, сочтя отсутствие мужа удобным случаем. И вот каждый раз, когда в доме не было соглядатаев и тех, кто мог оказаться помехой, приходил любовник хозяйки и уединялся с ней. И так продолжалось непрестанно.
Но вот, наконец, купец Бехзад вернулся из поездки, и муж стал помехой для Хазарназ, так как ее сердце было отдано другому. На словах она выказывала радость и ликование, но чашу любви пила с другим.
Однажды ночью, когда светлый мир потемнел, словно мускус и амбра, словно косы пленительных красавиц и локоны возлюбленных, когда изумрудное небо, точно шея и уши красавиц, груди и плечи темноволосых дев, украсилось жемчугами планет и цветами звезд, Хазарназ назначила свидание с другом. Ради удовлетворения страсти она не захотела отменить его и потому подсыпала мужу в вино опиум и прочие снотворные зелья.
Муж погрузился в сон, а неподалеку в засаде затаился вор, намеревавшийся украсть драгоценности и ткани. Хазарназ отправилась на свидание с возлюбленным, а вор забыл о своем намерении и последовал за ней из любопытства, куда, мол, она спешит, когда вернулся ее муж, отсутствовавший в течение нескольких лет?
Когда Хазарназ явилась в условленное место, любовник стал упрекать ее за опоздание и жаловаться. Как раз в этот момент проходил мимо начальник ночной стражи со своими подчиненными и помощниками и застал их вместе. А приказ правителя города был такой: если женщину находили в обществе постороннего мужчины, то ее отпускали, а мужчину тут же вздергивали на виселицу. Так они и поступили. Вор наблюдал за всем этим. Когда стражники ушли, Хазарназ снова вернулась и нашла любовника уже на веревке. Она осыпала его ласками и молвила:
– Раз всему конец, давай в последний раз обнимемся, не станем терять времени.
Как это похоже на тот случай, над которым смеялся поэт:
Старик готовился встретить смерть,
А старуха умащала его благовониями.
Бедный любовник прощался с жизнью, а Хазарназ похоть одолевала, и вот она от избытка страсти обняла его и прижалась лицом к его лицу. Любовник в смертной муке вцепился ей в нос и откусил кончик, и в тот же миг его душа достигла носа, птица души вылетела из гнезда тела, когти смерти разорвали рубашку его жизни.
Хазарназ вернулась домой подавленная, разбитая и огорченная, думая о том, как бы выпутаться из беды. А вор меж тем все следовал за ней. Поскольку коварство, неверность и лживость лежит в природе жен, как об этом сказано: Стоит только женщине оглянуться. Как она мигом соблазнит даже Иблиса, Иблис – по кораническому преданию, Иблис был единственный из ангелов, который не пожелал поклониться созданному Аллахом Адаму, за что и был проклят.
. Коран, XLIX, 12
Хазарназ окропила кровью одежду мужа, положила рядом с ним нож, а потом завопила:
– Нос! Нос!
Тут же сбежались люди и стали порицать на все лады мужа и допытываться, за что он отрезал нос жене. Бедняга Бехзад был удивлен и озадачен уловками жены и не мог ничего толком ответить, так и стоял столбом. А Хазарназ – будь она проклята тысячу раз – сказала:
– Он возводит на меня напраслину, будто я без него тут распутничала, вела себя развратно. Как я ни клялась и ни божилась, как ни убеждала его аятом: «Воистину, некоторые подозрения – грех», он ни за что не захотел верить мне и, наконец, отрезал мне нос.
Люди спорили и шумели, родственники жены готовы были лезть в драку, пока фокусник дня не отрезал мечом солнца нос у негритенка ночи, а владыка дня не поднял знамя света, чтобы разоблачить тайны любовников. Родственники Хазарназ, упорствуя в своем заблуждении, угрозами и силой привели Бехзада к судье и попросили его рассудить их, предъявив иск за отрезанный нос. Тот вынес решение: «Нос – за нос, а за раны – возмездие». Коран, V, 45
Но когда собрались уже отрезать нос купцу, у вора лопнуло терпение, в нем заговорила совесть, он не захотел, чтобы пострадал безвинный, попросил палача помедлить и побежал к судье. Сначала он покаялся в своем ремесле, затем подробно рассказал о том, что он видел ночью, и закончил так:
– Если вы хотите веские доказательства, то потребуйте у этой распутницы нос. А коли она не сможет предъявить его – ищите во рту мертвеца, что на виселице.
Судья и все присутствовавшие на суде, а также родные жены, пораженные его словами, стали искать отрезанный нос в комнате, но не нашли. Тогда отправились к покойнику и извлекли откушенный нос у него изо рта. Хазарназ примерно наказали, объявили лгуньей и опозорили, а купец прогнал ее из дома в бесчестье и унижении.
– Вот таковы жены, да и то эта история описывает лишь ничтожную частицу их коварства, хитрости и неверности.
Когда самка услышала рассказ попугая в порицание жен, она опустила в смущении голову и умолкла. Шах Джамасп и Махнуш также подивились, похвалили обеих птиц, но не отдали предпочтения словам ни одной из них.
– О Мах-Шакар! – закончил попугай свои речи. – Я, твой нижайший раб, сомневаюсь в оценке их слов. Если – моя госпожа может вынести суждение, то пусть она скажет мне, чьи слова предпочтительнее и основательнее и чьи лишены основания и ущербны.
Мах-Шакар, услышав рассказ о Хазарназ, была так пристыжена, что не смогла ничего ответить попугаю, цель которого как раз состояла в том, чтобы Мах-Шакар отвлеклась, слушая рассказ, чтобы через повествование высказать ей назидание. Мах-Шакар, немного очнувшись от рассказа попугая, решила остаться у себя дома, и тут птица утра запела, словно соловей на лужайке, а золотой попугай солнца выпорхнул из гнезда на востоке.
ПОВЕСТЬ о диве пустыни, о том, как каждый муж превозносил свою жену над другими женами и как вор решил их спор
На двадцать четвертую ночь, когда Сулейман солнца устроил себе ложе сна на троне запада, когда мир потемнел, словно лица разбойников и лики дивов, Мах-Шакар, как и прошедшей ночью, украсилась и нарядилась, словно ее стан был кипарисом на лужайке изящества, а тело – можжевеловым деревом в саду неги, пришла к попугаю и попросила его разрешения отправиться к возлюбленному и уединиться с ним.
Попугай начал восхвалять и превозносить ее, проявил уважение и восхищение, не забыл правил служения и покорности, а потом сказал:
– Я вовсе не думаю удерживать госпожу от свидания с любимым. Нет запрета тебе в твоем желании идти к нему. Напротив, желание и цель твоего покорного раба направлены лишь на то, чтобы госпожа как можно быстрее соединилась с возлюбленным, отринув от себя слова «быть может», «возможно». Мои опасения и сомнения порождены только тем, что любовь – тяжкое испытание и удивительное чудо, а море страсти непомерно глубоко. За те семь тысяч лет, что прошли со дня сотворения мира, за то время, что дни сменяются ночами, путники долины любовной неги, ныряльщики пучин влюбленности, те, кто лелеет страсти на этом пути и ищет подобные жемчуга, еще ни разу не достигали совершенства любви и не лицезрели жемчужины ее красоты.
Если бы не было любви и любовной тоски, Кто стал бы слушать прекрасные слова, которые ты молвил?
А поскольку известно, что на пути любви – свои особенности и свои невзгоды, что влюбленные не ведают о сладости розы и вина, о вреде шипов и похмелья, то, следовательно, надо обладать сильным характером, здоровым духом, верным чувством, чтобы, руководствуясь ими, пойти на свидание с любимым, чтобы прекрасными словами ответить на каждый вопрос. И если, упаси боже, в том укромном местечке случится беда или же нападет дружина скорби из-за дурного глаза судьбы или ее превратностей, то, конечно, у любого дрогнет сердце и не выдержит характер. Так случилось с вором, который спас свою жизнь в обители четырех дивов в ужасной пустыне благодаря острому уму и умелым словам, тогда как его недальновидный друг погиб.
– А как это было? – спросила Мах-Шакар, и попугай ответил.
Рассказ 46
В занимательных рассказах повествуют, что в стране Йемен в угрюмой пустыне и суровых степях, где росли только колючки, а трава выгорала дотла, где камни были тверже скал гранитных, где горы вздымались до седьмого неба, где растительность заменяли ядовитые травы, цвет деревьев составляли колючие кустарники, где вместо нежного ветерка был ураган самум, вместо утреннего зефира – буря, где вместо соловьев пели совы, вместо жаворонков – сычи, где вода была миражем, а земля – отравой, див, оказавшись там, расставался с головой, Птица, прилетев туда, теряла перья.
В этой ужасной пустыне, в этой страшной степи, где из диких зверей жили лишь гули, Гуль – злой дух, оборотень, обитающий в горах и пустынях, гули заманивают в свои обиталища путешественников и пожирают их.
где вместо змей обитали драконы, поселились два дива, и у каждого из них было по десять голов и по пять ног. В своей гордыне они вздымали головы до самых светил. Днем они кружили над землей, словно смерч, попирая людей ногами, по ночам, словно караванщики, зажигали ложные огни и сбивали с пути странников. Хотя они были сотворены из огня, однако порой они, будто дети или капли воды, прыгали по земле, порой же, подобно птицам, пускались наперегонки с ветром. Они не знали забот о сне и о еде, не ведали ни о подстилках, ни о постели. У дивов были жены, безобразие которых даже невозможно описать, а мерзость не с чем сравнить. Каждая из них была так некрасива лицом и так отвратительна нравом, что, казалось, до самого Судного дня безобразие воплотилось в ней, как в Юсуфе – красота.
На голове у них волосы выпали, на ногах и плечах выросли, глаза на темени вращались, брови до колен спускались, руки были как ноги, а ноги – как лапы. А уж о зубах и говорить нечего – один клык крупнее другого.
Густые волосы сбились войлоком.
Веки красные, щеки желтые, глаза синие.
Зубы выступают, словно у вепря.
Живот огромный, ноги тонкие, когти длинные.
Оба дива считали своих жен писаными красавицами, взгляда от них не могли оторвать. Сказано ведь в поговорках великих мужей: «Нет на свете такого безобразного, которое не было бы красивым по отношению к другому. Нет в мире такого зла, которое не было бы добром в сравнении с худшим злом». Выражение «Скверные слова подобают мерзким мужам, мерзкие мужи – для скверных слов» Коран, XXIV, 26
относится именно к таким супругам. По этому поводу сказали поэты:
Падаль – собакам, собакам – падаль.
* * *
Если кто-либо красив или безобразен.
Он непременно стремится к себе подобным.
Каждому подобает то, что достойно его:
Безобразный безобразного не чурается.
В один прекрасный день между двумя гулями пустыни разгорелся спор о том, чья жена прекраснее. Один див считал свою супругу более красивой, чем жену другого гуля. Второй находил свою жену более стройной и, говоря об этом, расцвел, словно роза. Первый гуль полагал, что лицо его жены привлекательнее, второй заявлял, что лик его супруги свежее. Одним словом, каждый лелеял в душе ложную мысль и неверное представление, и они долго спорили и препирались.
Так они проспорили целый месяц и не могли найти человека, который решил бы их спор и завершил бесполезные препирательства. Тем временем какой-то разбойник, разграбив караван, скрывался от людей и избегал больших дорог. Путь привел его в ту ужасную и бесприютную пустыню. Когда дивы увидели разбойника, они порешили между собой избрать его судьей для решения спора, ни в коем случае не обижать и не трогать его и вышли навстречу ему с такими намерениями. Они уверили его, что бояться нечего, и не стали причинять ему никакого вреда.
Разбойник, как только узрел их ужасающий вид, побледнел, испугался за свою жизнь и подумал: «За день купи то, что продашь за год».
Прошло некоторое время, пока он убедился, что дивы обращаются с ним не так, как это у них в обычае, немного успокоился, пришел в себя. А дивы поведали ему о своей распре и попросили развязать проницательным умом тугой узел их тяжбы. Жены их меж тем стояли в сторонке, и каждая из них знаками пугала и стращала его, чтобы он похвалил ее, а соперницу похулил.
Разбойник, слыша речи мужей и видя, каковы собой их жены, был подавлен, смущен и растерян. Ведь если не сказать ничего, дивы убьют его. А если же отдать предпочтение одной, поскольку между ними все-таки была разница, то другая, отвергнутая, постарается погубить его. И голова бедняги была меж двух мечей. Из глаз он проливал кровь вместо слез. И он думал: «Да будут прокляты они обе! Ведь ни одна из них не достойна ни малейшей похвалы. Ведь существует же поговорка „Ни палка и ни плеть“». Подумав, он повернулся к ним и сказал:
– Хотя ваши жены – нежные гурии и добродетельные красавицы, но ни одной из них нельзя отдать предпочтения перед другой, нельзя превознести красоту и изящество одной перед другой, невозможно их как-то различить. Ведь известно, что полная луна, с которой сравнивают по белизне и красоте лики красавиц мира, тем не менее отмечена черным пятном на челе и переходит из одного состояния в другое. А солнце на небе, с которым сравнивают красоток, по сиянию и блеску, бывает временами тусклым, да к тому же иногда подвержено затмению. Так что советник разума и повелитель ума не позволяют мне отдать предпочтение на весах суждения Зухре перед Муштари или превознести Бурджис перед Нахид. Я расскажу вам о царевиче Бадахшана и о том, как он влюбился в глаза лягушки. Эта история поможет разрешить ваш трудный вопрос.
– А какая это история? – спросили дивы, и разбойник стал рассказывать.
Рассказ 47
В сборниках рассказов говорится, что в давние времена царевич Бадахшана, который был чудом красоты и пределом совершенства, усердно ловил однажды рыбу в водоеме, как вдруг из-за козней слепого небосвода взгляд его упал на глаза лягушки и он безумно влюбился. Он уставился ей в глаза, не в состоянии ни на единый миг оторвать от них взора. Он лишился из-за этих глаз покоя и наслаждения, отказался от всех благ царства. Великие мужи по такому случаю говорят: «Все, что проникает в сердце, мило для глаза». Любящий не смотрит на частности, не обращает внимания на красивое или безобразное, не видит приятного или неприятного, ставит шатер повсюду, где захочет.
Знаешь, что такое любовь? Это султан, который разбивает палатку там, где захочет. Царство земное покоряется ему без сопротивления.
Итак, кто бы ни пришел к царевичу, он задавал всем один и тот же вопрос: «Что самое красивое, прекрасное и приятное в этом мире?» Но никто не мог ответить на его вопрос и раскрыть тайну. Одни хвалили прекрасные черты женщин, другие говорили об их нежных речах и походке. Третьи превозносили животных, четвертые восхищались джиннами и прекрасными пери. Одним словом, каждый хвалил то, что он любил, чем восторгался, чему поклонялся, но царевичу эти слова казались докучными и досадными, и он безжалостным мечом сносил чаши их голов со скатерти тела и опускал их на подстилку земли, так что пустил по волнам небытия более сорока голов.
Слуги и приближенные покинули царевича, а он из-за любви продолжал лить собственную кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55