.. А тогда тоже был огонь, помнишь? Но ты все равно вернулся за нами… Мы ж не верили, думали всё, хана нам… А ты вернулся! Хотя мог бы спастись сам… Мог бы, да… Но ты вернулся… А мы тебя за это… В спину… У-у-у! Ненавижу, с-суки!!! – внезапно пьяно ревет он и со всей дури лупит кулаком по столу. На нас оглядываются из-за соседних столов, и я делаю им успокаивающий жест: дескать, порядок, все в норме.
– Лонг, ты сейчас что мне рассказываешь? Художественный фильм или что-то из своего славного боевого прошлого, а?
– Славного? – кривится он. – Дерьмо это, а не прошлое! Ты не думай, Григ, я ж тогда пытался тебя вызволить…
– Погоди, как ты меня назвал?!
– Григ. Григ Винкс. Маоли. Капитан второго ранга. Командир отдельного штурмового отряда «Атори»… Вернее, бывший капитан, бывший командир… разжаловали тебя… да и как иначе, ты же на Фиоре со своими парнями такое устроил, что аж чертям в аду жарко было! Как вы полусотней наш батальон удерживали! Да про вас в учебниках писать надо, а мы вас, как собак, затравили… Сколько из твоих людей тогда сумело уйти? Пятеро? Шестеро? А? Скольких ты сумел вытащить, Григ?
Я молчу. Понятия не имею, о чем это он. Лонг изучает мое лицо, словно ищет в нем что-то, а потом усмехается и качает головой.
– А ведь ты бы ушел тогда от нас, Григ. Кукиш бы нам показал и ушел. Но ты вернулся. Зачем, Григ? Зачем ты вернулся за нами, а? Пожалел? Пожалел… А мы тебя нет… А я ведь пытался тебя вызволить, Григ, но меня самого чуть под трибунал не упекли… А потом я рапорт подал, чтоб в отставку. Не мог я больше… Все тебя вспоминал… Как ты нас с Фиоры вытащил, а мы тебя потом в спину… – Он зажмуривается и трясет головой. – А-а-а! Жопы сраные! Суки!
– Тише, Лонг, тише, – пытаюсь урезонить его.
– Тише, – усмехается он и смотрит на меня в упор, но явно не видит. И продолжает говорить, или скорее бредить, потому что его пьяное бормотание больше всего смахивает на бред. – Вот именно, тише! Они любят, чтоб все по-тихому. Чтоб военная тайна… высший уровень секретности… Тьфу, мудаки! Суки гребаные!.. А я ведь с одним хреном из ихних, секретных, тогда побазарил… Подкатил к нему на мягких лапках и давай коньяком накачивать. Ну, он и сболтнул, что они с пяти до шести развлекаются, ломают одного гвоздя. А тот все никак не ломается, хотя от него уже одна шляпка осталась…
– Погоди, погоди… Ты сказал с пяти до шести?
– Вспомнил? – усмехается он. – Вспомнил… Значит, убили они тебя тогда… Сломать не смогли, так решили в расход…
– Что значит, в расход?! Как так убили?! Лонг, ты чего несешь?! – Мне кажется, что я схожу с ума. – Объясни все толком! С чего ты решил, что там был я?!
Лонг делает гримасу и смотрит так выразительно, словно я наиглупейшую глупость сморозил.
– Объясни, – прошу.
– А чего объяснять? – удивляется он. – И так все ясно. Там был ты. И тебя тогда убили. А я… сам умер…
– Лонг!!! – Вскакиваю со стула, хватаю его за грудки и собираюсь как следует встряхнуть, но он внезапно трезвеет, а взгляд его становится острым и холодным, как клинок. Я поспешно убираю от него руки и даже отступаю на шаг. А он забирает у меня бутылку водки и пьет прямо из горла.
Я не выдерживаю и громко матерюсь так, что на нас снова начинают оглядываться из-за соседних столов. Лонг же на мою тираду не реагирует – он подзывает официанта, требует еще водки, а потом начинает ее хлестать – стопку за стопкой – размеренно, словно автомат, а глаза у него становятся пустыми-пустыми и какими-то… мертвыми.
Разыскиваю Дика и Эрика, прощаюсь и говорю, что ухожу. Они в ответ жмут мне руку.
– Ну, бывай, Брайан. Если что, ты знаешь, как нас найти.
Я киваю. Оба кода: и Эрика, и Дика, теперь есть в моем коммуникаторе. И только кода Лонга там нет, хотя именно он нужен мне сейчас, пожалуй, больше других…
Глава 4
ОН ИЛИ ОНА
Выхожу из клуба, сажусь в свой «Цирус» и смотрю на часы: три утра. Интересно, Том Крыса уже спит? Мне бы надо позвонить ему, сказать, что дело сделано, да поблагодарить заодно. Теперь я его должник. Ладно, звонить ему пока не будем, отложим до более приличного времени. А вот дока не грех и разбудить.
Набираю код Рабиша. Он откликается сразу, будто ждал.
– Док? Это Брайан. У меня все в порядке. Через полчаса буду в клинике.
– Да? – без энтузиазма откликается он.
– Что-то случилось? – настораживаюсь я.
– Просто устал, – после паузы отвечает он. Не могу удержаться от понимающего вздоха: я тоже, да еще как!
– Прилетайте скорее, мне надо вам кое-что показать, – добавляет Рабиш. – Нечто очень важное и… нехорошее…
После такого напутствия, я мгновенно срываю мобиль со стоянки, быстро вписываюсь в самый верхний – скоростной – уровень спортивного шоссе и выжимаю все, что могу из довольно слабенького движка «Цируса», радуясь, что в этот утренний час шоссе почти пустое. Почти – потому что парочка «Сантвиллов» и «Эрроу» на спортивном шоссе все же есть. Представляю изумленные лица их пилотов, когда они видят проносящийся мимо них на немыслимой скорости «Цирус»! Примерно то же самое, наверное, чувствует ласточка, видя обгоняющую ее курицу! Но, если серьезно, я так обеспокоен, если не сказать напутан, словами и интонацией Рабиша, что, будь у меня сейчас обычная метла я, пожалуй, заставил бы взлететь и ее.
В момент долетаю до клиники. Плюхаюсь на гостевую стоянку и вижу Рабиша. Он маячит на крыше, приплясывая от нетерпения. Выхватываю из кабины футляр с излучателем и бегу к нему.
– Я раздобыл его, док!
Рабиш с ужасом смотрит на футляр и стонет:
– Ох! Что же вы наделали! Зря вы это, Брайан! Зря!
От этих слов у меня тотчас холодеют руки, и едва не останавливается сердце.
– Господи, док! Да что тут без меня стряслось-то?!
– Пойдемте в кабинет, – бормочет Рабиш и рысцой направляется к лифту. Бегу за ним, умирая от беспокойства.
– Док, черт вас подери! Да объясните же!
– Не здесь!
Рабиш затравленно оглядывается по сторонам. Я – тоже, но парковка, как и окружающее нас воздушное пространство, пусты.
– Скажите хотя бы, Ирэн жива? – понижаю голос до шепота.
– Что? – удивляется Рабиш так, будто слышит это имя впервые.
– Док! – вою я. Он вталкивает меня в лифт и кричит: – Замолчите, Брайан, сейчас же замолчите!
Его трясет, как в лихорадке, а по вискам катятся крупные горошины пота. Я немею от ужаса и больше не делаю попыток заговорить. В молчании мы выходим из лифта и бежим по спящей клинике в его кабинет. Он отдает системе приказ запереть дверь и толкает меня в кресло перед экраном визора.
– Смотрите! Как только вы уехали, мне прислали по электронной почте вот это!
Экран загорается многообещающей надписью:
«Новинка! Только для вас! Интерактивная игра „Перекрестки Судьбы“. Сделайте правильный выбор!»
Рабиш щелкает по клавише, и начинается рисованный мультик. По экрану бодро движется человечек, в котором без особого труда можно узнать меня – в нарисованном, карикатурном варианте. Человечек резво чешет по улице, но тут на него нападают хулиганы и изрядно прикладывают по башке. Дальше, понятное дело, клиника, палата, кровать. И бойкая медсестра, которая буквально с разбегу плюхается на этого человечка. А дальше… Ну, вы понимаете, что. Скажу только, что детям до шестнадцати смотреть не рекомендуется, и что это было бы очень забавно, если бы не было так страшно.
– Что это такое, док?!
– Вы смотрите дальше, Брайан. Смотрите до конца!
И я смотрю – а что мне еще остается?
Любовные игры заканчиваются, и медсестра с плачем убегает, а человечек, который я, чешет в затылке и садится в мобиль. Вернее, его кровать превращается в мобиль. Вообще, надо признать, мультфильмик классный. Над ним явно поработали талантливые художники.
М-да… У этих «игроков» все талантливые: и художники, и психологи, и механики, и хрен знает, кто еще. И денег у них немерено, а такие понятия, как «нравственность», «порядочность» и «человечность» – им с детства забыли привить… Короче, найду – убью мерзавцев. Засуну головой в реактор своего лайдера. Впрочем, это я, кажется, уже говорил…
А человечек на экране отправляется, размахивая бластером, на поиски гипноизлучателя. По дороге он пристреливает парочку «хулиганов». В этом месте Рабиш косится на меня, но вопросов не задает.
– Этого не было, док! – оправдываюсь я. «Едва не было», – поправляюсь про себя и хмурюсь: значит, ОНИ были уверены, что ради гипноизлучателя я готов убивать.
– Конечно, не было, – поспешно соглашается Рабиш, а я понимаю, что он мне не верит.
И тут ролик замирает. На экране остаюсь я, вернее, моя, выросшая в пол-экрана карикатурная копия, и гипноизлучатель – тоже в пол-экрана. А между нами знак вопроса. И две кнопки меню: «Применить», «Не применять».
– И что дальше, док? Вы пробовали нажимать клавиши?
– Обе. Смотрите.
Щелчок по «Не применять». Тотчас мы с гипноизлучателем исчезаем, а на экране рисуется ванная комната и Ирэн. Она залпом выпивает бутылку с надписью «виски», раздевается, берет в руки нож и ложится в ванну. А экран будто взрывается красным салютом. Сделано очень зрелищно, очень эффектно – словно мы перед стеклянным окном, по которому снаружи хлещут красные потоки дождя.
– А вторая клавиша? – торопливо спрашиваю я, не в силах больше смотреть на кровавый дождь.
Рабиш молча переключает экран на картинку со знаком вопроса и меню, и выбирает «Применить». На экране возникаем мы с Мартином. Теперь это не рисунок, а беззвучный любительский визор-ролик. Мы весело смеемся, толкаемся, дурачимся, а потом оглядываемся, машем кому-то руками, будто прощаемся, и садимся в мобиль. На первый взгляд это «Эрроу», очень похожий на «Эрроу» Мартина, хотя я не уверен на все сто. Мы, толкаясь, садимся в кабину, закрываем дверцы и взлетаем, и тотчас экран озаряется яркой вспышкой взрыва. Взрыв бесшумен, и потому еще более страшен. А потом сквозь взрыв проступают наши лица – серьезные и вроде как укоризненные. Изображение застывает: наши с Мартином лица на фоне яркого облака огня.
Некоторое время мы с Рабишем молчим, а потом он глухо говорит:
– Теперь вы понимаете, Брайан? Понимаете?
– Нет, док. Не понимаю.
Он смотрит на меня, как на психа, и говорит:
– Когда я увидел ЭТО, то постарался связаться с вами, но, как только набрал на коммуникаторе ваш код, чей-то голос сообщил, что вы не можете сейчас ответить, вас нет, вы ушли на похороны. Я удивился и переспросил: «На чьи похороны?» И голос ответил: «А вот это уже решать вам, доктор». Вы понимаете, Брайан? Он сказал, чьи будут похороны, решать мне!
– И все же я не понимаю…
– Вы просто не хотите понимать! – Рабиш почти кричит. – Я так надеялся, что вам не удастся раздобыть этот проклятый излучатель! Тогда проблема была бы решена без моего участия. А теперь…
– А что теперь?
Он сникает, съеживается и стареет прямо на глазах.
– Вы сами знаете, Брайан… Если я применю гипноизлучатель к Ирэн, то вы и ваш друг погибнете… А если не применю, то Ирэн покончит с собой… И чьи будут похороны, придется решать мне…
– Ерунда, док. Вы напрасно приняли эту игрушку всерьез. Это же просто картинки на экране. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал насмешливо, непринужденно. Ему незачем знать, что сейчас творится в моей душе. – Успокойтесь. Нас просто пугают, дразнят…
Я говорю что-то еще, несу какую-то чушь, успокаиваю его словно маленького ребенка. Обещаю ему что-то. Вру. И вижу, как он успокаивается, верит, тянется ко мне, словно я и впрямь способен мигом избавить его от этого страшного выбора. Впрочем, я действительно способен, потому что уже решил все сам. За него. За себя. За Ирэн. И… за Мартина, хотя последнее далось мне труднее всего.
– Ладно, док. Сделайте последнее усилие. Составьте программу для Ирэн и научите меня, как пользоваться этой штукой, – указываю на гипноизлучатель. – А потом, клянусь, я избавлю вас от этих проблем.
– Но… что вы задумали, Брайан?
– Не важно, док. Составьте мне программу и считайте, что в вашей жизни никогда и не было ни гипноизлучателя, ни меня, ни этой дурацкой интерактивной игрушки. Кстати, давайте сотрем ее, док. Вот прямо сейчас, возьмем и сотрем.
Рабиш нерешительно пожимает плечами, но послушно набирает требуемые команды. «Развилка судьбы» осыпается по экрану, тает, исчезает, надеюсь, что без следа.
– Отлично, док. Теперь составьте программу для гипноизлучателя. И поясняйте свои действия. Я должен хотя бы приблизительно знать, как это все будет работать.
Мы с ним возимся до утра, и под конец мне хочется спать так сильно, что, похоже, я, того и гляди, научусь делать это стоя, как лошадь, и с растопыренными глазами, как… ну, предположим, та же лошадь, но только страдающая сильным запором. Ну, ладно, ладно, шутка неудачная, согласен, но что вы хотите от человека, который уже вторые сутки без сна?
Наконец, я получаю диск к гипноизлучателю и говорю:
– Теперь последнее, док. Вы должны официально выписать меня из клиники. Дать заключение, что я… как это… практически здоров и что с медицинской точки зрения препятствий для моего участия в гонках нет.
– Но… – начинает Рабиш.
Я перебиваю его:
– Не будем спорить по пустякам, док! У меня должны быть полностью развязаны руки, вы же понимаете.
– Да, – мямлит он, – но…
– Никаких но! – отрезаю я. – Вы дадите мне заключение? – «Или мне придется шантажировать вас гипноизлучателем?»
Последние слова я вслух не произношу. Пока не произношу. Впрочем, если он вынудит меня…
Мы с Рабишем несколько мгновений смотрим друг другу в глаза. Он первым отводит взгляд и говорит:
– Я дам вам заключение.
– Спасибо, док, – искренне благодарю я. – Вы очень хороший человек, профессор Карл Рабиш. Простите, что втянул вас в свои проблемы.
Он улыбается – впервые за сегодняшний день (или ночь) и говорит:
– Рад, что познакомился с вами, Гонщик Дьявола. Желаю вам выиграть эту гонку. Я буду всей душой болеть за вас.
Киваю, отлично понимая, что он имеет в виду отнюдь не «Огненную Серию».
– Я выиграю, док. Я обязательно выиграю ее, обещаю… Ну что? Где там Ирэн?
– Она спит в спальне для персонала. Я дал ей снотворного.
– И когда она проснется? – спрашиваю.
Рабиш смотрит на часы.
– Примерно через час.
– Тогда мне надо торопиться, док. Ведите меня к ней.
– И все же, что вы задумали, Брайан?
– Ничего особенного. Я просто отвезу ее к себе домой, и проведу с ней каскадное внушение по составленной вами программе.
– Это не очень хорошая идея, – хмурится Рабиш. – Лучше оставьте ее в клинике, я сам проведу с ней сеансы.
– Нет, док! – решительно перебиваю я. – Для вас эта история уже закончилась. Все дальнейшее будет касаться только меня.
– И ее, – бормочет он.
«И ее», – молча соглашаюсь я.
* * *
У спящей Ирэн на щеках слезы, а лицо искажено обидой и страданием. Уж не знаю, что за кошмар ей снится, но ее всю трясет – колотит так, что кровать ходит ходуном. Рабиш украдкой вздыхает и тщательно отводит от меня глаза. От меня – пусть и невольной, но все же причины ее страданий. Чувствую в груди нарастающее бешенство и до хруста стискиваю зубы, чтобы не начать ругаться прямо здесь – громко, в голос. Материться и бить кулаками о стены. Огромным усилием воли гашу в себе этот неуместный порыв – только моей истерики еще не хватало. Но это все от усталости и напряжения последних двух дней. А может, и последствия операции на мозге дают себя знать. Ну ничего, мне надо просто немного поспать, и ко мне вернется прежнее самообладание, я уверен.
Откидываю одеяло в сторону, беру Ирэн на руки и поражаюсь, какая же она худенькая и маленькая, словно ребенок.
– Док, помогите открыть дверь, – прошу и сам удивляюсь, насколько спокойно звучит мой голос.
– А вы заберете ее прямо так? В одной пижаме? – спрашивает Рабиш.
– Времени мало. Пусть пока так, а днем я заеду за ее одеждой. Или куплю ей новую. Это все не важно, док. Главное, мне нужно успеть отвезти ее к себе домой, пока она не проснулась.
– Да-да, конечно… Но давайте я хотя бы накину на нее ее пальто. Оно здесь, в шкафу… Вот и все.
– Отлично, док. Спасибо, так действительно гораздо лучше.
– А сумку с медикаментами и гипноизлучателем не забыли? – спохватывается он.
– Нет. Все в порядке, док. Времени мало. Проводите нас до стоянки, пожалуйста, а я позже заеду к вам и обо всем расскажу. Кстати, ее несколько дней не будет на работе, вы уж не ставьте ей прогулы, ладно?
– Что?! – Рабиш смотрит на меня, вытаращив глаза. – Вы о чем?
– Об отпуске, док, – еле заметно улыбаюсь я. – Не хочу, чтобы она потеряла работу в вашей клинике. Оформите ей отпуск на пару недель, а потом она вернется, и все будет чики-пики.
Рабиш молчит, но у него на лице крупными буквами написано:
«Ты или безумец, или…»
– Или, док, или… – Моя улыбка становится шире.
Он усмехается и качает головой, а потом идет открывать дверь. Помогает нам войти в лифт, провожает до стоянки, смотрит, как я укладываю Ирэн на заднее сиденье «Цируса», а сам сажусь за консоль управления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Лонг, ты сейчас что мне рассказываешь? Художественный фильм или что-то из своего славного боевого прошлого, а?
– Славного? – кривится он. – Дерьмо это, а не прошлое! Ты не думай, Григ, я ж тогда пытался тебя вызволить…
– Погоди, как ты меня назвал?!
– Григ. Григ Винкс. Маоли. Капитан второго ранга. Командир отдельного штурмового отряда «Атори»… Вернее, бывший капитан, бывший командир… разжаловали тебя… да и как иначе, ты же на Фиоре со своими парнями такое устроил, что аж чертям в аду жарко было! Как вы полусотней наш батальон удерживали! Да про вас в учебниках писать надо, а мы вас, как собак, затравили… Сколько из твоих людей тогда сумело уйти? Пятеро? Шестеро? А? Скольких ты сумел вытащить, Григ?
Я молчу. Понятия не имею, о чем это он. Лонг изучает мое лицо, словно ищет в нем что-то, а потом усмехается и качает головой.
– А ведь ты бы ушел тогда от нас, Григ. Кукиш бы нам показал и ушел. Но ты вернулся. Зачем, Григ? Зачем ты вернулся за нами, а? Пожалел? Пожалел… А мы тебя нет… А я ведь пытался тебя вызволить, Григ, но меня самого чуть под трибунал не упекли… А потом я рапорт подал, чтоб в отставку. Не мог я больше… Все тебя вспоминал… Как ты нас с Фиоры вытащил, а мы тебя потом в спину… – Он зажмуривается и трясет головой. – А-а-а! Жопы сраные! Суки!
– Тише, Лонг, тише, – пытаюсь урезонить его.
– Тише, – усмехается он и смотрит на меня в упор, но явно не видит. И продолжает говорить, или скорее бредить, потому что его пьяное бормотание больше всего смахивает на бред. – Вот именно, тише! Они любят, чтоб все по-тихому. Чтоб военная тайна… высший уровень секретности… Тьфу, мудаки! Суки гребаные!.. А я ведь с одним хреном из ихних, секретных, тогда побазарил… Подкатил к нему на мягких лапках и давай коньяком накачивать. Ну, он и сболтнул, что они с пяти до шести развлекаются, ломают одного гвоздя. А тот все никак не ломается, хотя от него уже одна шляпка осталась…
– Погоди, погоди… Ты сказал с пяти до шести?
– Вспомнил? – усмехается он. – Вспомнил… Значит, убили они тебя тогда… Сломать не смогли, так решили в расход…
– Что значит, в расход?! Как так убили?! Лонг, ты чего несешь?! – Мне кажется, что я схожу с ума. – Объясни все толком! С чего ты решил, что там был я?!
Лонг делает гримасу и смотрит так выразительно, словно я наиглупейшую глупость сморозил.
– Объясни, – прошу.
– А чего объяснять? – удивляется он. – И так все ясно. Там был ты. И тебя тогда убили. А я… сам умер…
– Лонг!!! – Вскакиваю со стула, хватаю его за грудки и собираюсь как следует встряхнуть, но он внезапно трезвеет, а взгляд его становится острым и холодным, как клинок. Я поспешно убираю от него руки и даже отступаю на шаг. А он забирает у меня бутылку водки и пьет прямо из горла.
Я не выдерживаю и громко матерюсь так, что на нас снова начинают оглядываться из-за соседних столов. Лонг же на мою тираду не реагирует – он подзывает официанта, требует еще водки, а потом начинает ее хлестать – стопку за стопкой – размеренно, словно автомат, а глаза у него становятся пустыми-пустыми и какими-то… мертвыми.
Разыскиваю Дика и Эрика, прощаюсь и говорю, что ухожу. Они в ответ жмут мне руку.
– Ну, бывай, Брайан. Если что, ты знаешь, как нас найти.
Я киваю. Оба кода: и Эрика, и Дика, теперь есть в моем коммуникаторе. И только кода Лонга там нет, хотя именно он нужен мне сейчас, пожалуй, больше других…
Глава 4
ОН ИЛИ ОНА
Выхожу из клуба, сажусь в свой «Цирус» и смотрю на часы: три утра. Интересно, Том Крыса уже спит? Мне бы надо позвонить ему, сказать, что дело сделано, да поблагодарить заодно. Теперь я его должник. Ладно, звонить ему пока не будем, отложим до более приличного времени. А вот дока не грех и разбудить.
Набираю код Рабиша. Он откликается сразу, будто ждал.
– Док? Это Брайан. У меня все в порядке. Через полчаса буду в клинике.
– Да? – без энтузиазма откликается он.
– Что-то случилось? – настораживаюсь я.
– Просто устал, – после паузы отвечает он. Не могу удержаться от понимающего вздоха: я тоже, да еще как!
– Прилетайте скорее, мне надо вам кое-что показать, – добавляет Рабиш. – Нечто очень важное и… нехорошее…
После такого напутствия, я мгновенно срываю мобиль со стоянки, быстро вписываюсь в самый верхний – скоростной – уровень спортивного шоссе и выжимаю все, что могу из довольно слабенького движка «Цируса», радуясь, что в этот утренний час шоссе почти пустое. Почти – потому что парочка «Сантвиллов» и «Эрроу» на спортивном шоссе все же есть. Представляю изумленные лица их пилотов, когда они видят проносящийся мимо них на немыслимой скорости «Цирус»! Примерно то же самое, наверное, чувствует ласточка, видя обгоняющую ее курицу! Но, если серьезно, я так обеспокоен, если не сказать напутан, словами и интонацией Рабиша, что, будь у меня сейчас обычная метла я, пожалуй, заставил бы взлететь и ее.
В момент долетаю до клиники. Плюхаюсь на гостевую стоянку и вижу Рабиша. Он маячит на крыше, приплясывая от нетерпения. Выхватываю из кабины футляр с излучателем и бегу к нему.
– Я раздобыл его, док!
Рабиш с ужасом смотрит на футляр и стонет:
– Ох! Что же вы наделали! Зря вы это, Брайан! Зря!
От этих слов у меня тотчас холодеют руки, и едва не останавливается сердце.
– Господи, док! Да что тут без меня стряслось-то?!
– Пойдемте в кабинет, – бормочет Рабиш и рысцой направляется к лифту. Бегу за ним, умирая от беспокойства.
– Док, черт вас подери! Да объясните же!
– Не здесь!
Рабиш затравленно оглядывается по сторонам. Я – тоже, но парковка, как и окружающее нас воздушное пространство, пусты.
– Скажите хотя бы, Ирэн жива? – понижаю голос до шепота.
– Что? – удивляется Рабиш так, будто слышит это имя впервые.
– Док! – вою я. Он вталкивает меня в лифт и кричит: – Замолчите, Брайан, сейчас же замолчите!
Его трясет, как в лихорадке, а по вискам катятся крупные горошины пота. Я немею от ужаса и больше не делаю попыток заговорить. В молчании мы выходим из лифта и бежим по спящей клинике в его кабинет. Он отдает системе приказ запереть дверь и толкает меня в кресло перед экраном визора.
– Смотрите! Как только вы уехали, мне прислали по электронной почте вот это!
Экран загорается многообещающей надписью:
«Новинка! Только для вас! Интерактивная игра „Перекрестки Судьбы“. Сделайте правильный выбор!»
Рабиш щелкает по клавише, и начинается рисованный мультик. По экрану бодро движется человечек, в котором без особого труда можно узнать меня – в нарисованном, карикатурном варианте. Человечек резво чешет по улице, но тут на него нападают хулиганы и изрядно прикладывают по башке. Дальше, понятное дело, клиника, палата, кровать. И бойкая медсестра, которая буквально с разбегу плюхается на этого человечка. А дальше… Ну, вы понимаете, что. Скажу только, что детям до шестнадцати смотреть не рекомендуется, и что это было бы очень забавно, если бы не было так страшно.
– Что это такое, док?!
– Вы смотрите дальше, Брайан. Смотрите до конца!
И я смотрю – а что мне еще остается?
Любовные игры заканчиваются, и медсестра с плачем убегает, а человечек, который я, чешет в затылке и садится в мобиль. Вернее, его кровать превращается в мобиль. Вообще, надо признать, мультфильмик классный. Над ним явно поработали талантливые художники.
М-да… У этих «игроков» все талантливые: и художники, и психологи, и механики, и хрен знает, кто еще. И денег у них немерено, а такие понятия, как «нравственность», «порядочность» и «человечность» – им с детства забыли привить… Короче, найду – убью мерзавцев. Засуну головой в реактор своего лайдера. Впрочем, это я, кажется, уже говорил…
А человечек на экране отправляется, размахивая бластером, на поиски гипноизлучателя. По дороге он пристреливает парочку «хулиганов». В этом месте Рабиш косится на меня, но вопросов не задает.
– Этого не было, док! – оправдываюсь я. «Едва не было», – поправляюсь про себя и хмурюсь: значит, ОНИ были уверены, что ради гипноизлучателя я готов убивать.
– Конечно, не было, – поспешно соглашается Рабиш, а я понимаю, что он мне не верит.
И тут ролик замирает. На экране остаюсь я, вернее, моя, выросшая в пол-экрана карикатурная копия, и гипноизлучатель – тоже в пол-экрана. А между нами знак вопроса. И две кнопки меню: «Применить», «Не применять».
– И что дальше, док? Вы пробовали нажимать клавиши?
– Обе. Смотрите.
Щелчок по «Не применять». Тотчас мы с гипноизлучателем исчезаем, а на экране рисуется ванная комната и Ирэн. Она залпом выпивает бутылку с надписью «виски», раздевается, берет в руки нож и ложится в ванну. А экран будто взрывается красным салютом. Сделано очень зрелищно, очень эффектно – словно мы перед стеклянным окном, по которому снаружи хлещут красные потоки дождя.
– А вторая клавиша? – торопливо спрашиваю я, не в силах больше смотреть на кровавый дождь.
Рабиш молча переключает экран на картинку со знаком вопроса и меню, и выбирает «Применить». На экране возникаем мы с Мартином. Теперь это не рисунок, а беззвучный любительский визор-ролик. Мы весело смеемся, толкаемся, дурачимся, а потом оглядываемся, машем кому-то руками, будто прощаемся, и садимся в мобиль. На первый взгляд это «Эрроу», очень похожий на «Эрроу» Мартина, хотя я не уверен на все сто. Мы, толкаясь, садимся в кабину, закрываем дверцы и взлетаем, и тотчас экран озаряется яркой вспышкой взрыва. Взрыв бесшумен, и потому еще более страшен. А потом сквозь взрыв проступают наши лица – серьезные и вроде как укоризненные. Изображение застывает: наши с Мартином лица на фоне яркого облака огня.
Некоторое время мы с Рабишем молчим, а потом он глухо говорит:
– Теперь вы понимаете, Брайан? Понимаете?
– Нет, док. Не понимаю.
Он смотрит на меня, как на психа, и говорит:
– Когда я увидел ЭТО, то постарался связаться с вами, но, как только набрал на коммуникаторе ваш код, чей-то голос сообщил, что вы не можете сейчас ответить, вас нет, вы ушли на похороны. Я удивился и переспросил: «На чьи похороны?» И голос ответил: «А вот это уже решать вам, доктор». Вы понимаете, Брайан? Он сказал, чьи будут похороны, решать мне!
– И все же я не понимаю…
– Вы просто не хотите понимать! – Рабиш почти кричит. – Я так надеялся, что вам не удастся раздобыть этот проклятый излучатель! Тогда проблема была бы решена без моего участия. А теперь…
– А что теперь?
Он сникает, съеживается и стареет прямо на глазах.
– Вы сами знаете, Брайан… Если я применю гипноизлучатель к Ирэн, то вы и ваш друг погибнете… А если не применю, то Ирэн покончит с собой… И чьи будут похороны, придется решать мне…
– Ерунда, док. Вы напрасно приняли эту игрушку всерьез. Это же просто картинки на экране. – Я стараюсь, чтобы мой голос звучал насмешливо, непринужденно. Ему незачем знать, что сейчас творится в моей душе. – Успокойтесь. Нас просто пугают, дразнят…
Я говорю что-то еще, несу какую-то чушь, успокаиваю его словно маленького ребенка. Обещаю ему что-то. Вру. И вижу, как он успокаивается, верит, тянется ко мне, словно я и впрямь способен мигом избавить его от этого страшного выбора. Впрочем, я действительно способен, потому что уже решил все сам. За него. За себя. За Ирэн. И… за Мартина, хотя последнее далось мне труднее всего.
– Ладно, док. Сделайте последнее усилие. Составьте программу для Ирэн и научите меня, как пользоваться этой штукой, – указываю на гипноизлучатель. – А потом, клянусь, я избавлю вас от этих проблем.
– Но… что вы задумали, Брайан?
– Не важно, док. Составьте мне программу и считайте, что в вашей жизни никогда и не было ни гипноизлучателя, ни меня, ни этой дурацкой интерактивной игрушки. Кстати, давайте сотрем ее, док. Вот прямо сейчас, возьмем и сотрем.
Рабиш нерешительно пожимает плечами, но послушно набирает требуемые команды. «Развилка судьбы» осыпается по экрану, тает, исчезает, надеюсь, что без следа.
– Отлично, док. Теперь составьте программу для гипноизлучателя. И поясняйте свои действия. Я должен хотя бы приблизительно знать, как это все будет работать.
Мы с ним возимся до утра, и под конец мне хочется спать так сильно, что, похоже, я, того и гляди, научусь делать это стоя, как лошадь, и с растопыренными глазами, как… ну, предположим, та же лошадь, но только страдающая сильным запором. Ну, ладно, ладно, шутка неудачная, согласен, но что вы хотите от человека, который уже вторые сутки без сна?
Наконец, я получаю диск к гипноизлучателю и говорю:
– Теперь последнее, док. Вы должны официально выписать меня из клиники. Дать заключение, что я… как это… практически здоров и что с медицинской точки зрения препятствий для моего участия в гонках нет.
– Но… – начинает Рабиш.
Я перебиваю его:
– Не будем спорить по пустякам, док! У меня должны быть полностью развязаны руки, вы же понимаете.
– Да, – мямлит он, – но…
– Никаких но! – отрезаю я. – Вы дадите мне заключение? – «Или мне придется шантажировать вас гипноизлучателем?»
Последние слова я вслух не произношу. Пока не произношу. Впрочем, если он вынудит меня…
Мы с Рабишем несколько мгновений смотрим друг другу в глаза. Он первым отводит взгляд и говорит:
– Я дам вам заключение.
– Спасибо, док, – искренне благодарю я. – Вы очень хороший человек, профессор Карл Рабиш. Простите, что втянул вас в свои проблемы.
Он улыбается – впервые за сегодняшний день (или ночь) и говорит:
– Рад, что познакомился с вами, Гонщик Дьявола. Желаю вам выиграть эту гонку. Я буду всей душой болеть за вас.
Киваю, отлично понимая, что он имеет в виду отнюдь не «Огненную Серию».
– Я выиграю, док. Я обязательно выиграю ее, обещаю… Ну что? Где там Ирэн?
– Она спит в спальне для персонала. Я дал ей снотворного.
– И когда она проснется? – спрашиваю.
Рабиш смотрит на часы.
– Примерно через час.
– Тогда мне надо торопиться, док. Ведите меня к ней.
– И все же, что вы задумали, Брайан?
– Ничего особенного. Я просто отвезу ее к себе домой, и проведу с ней каскадное внушение по составленной вами программе.
– Это не очень хорошая идея, – хмурится Рабиш. – Лучше оставьте ее в клинике, я сам проведу с ней сеансы.
– Нет, док! – решительно перебиваю я. – Для вас эта история уже закончилась. Все дальнейшее будет касаться только меня.
– И ее, – бормочет он.
«И ее», – молча соглашаюсь я.
* * *
У спящей Ирэн на щеках слезы, а лицо искажено обидой и страданием. Уж не знаю, что за кошмар ей снится, но ее всю трясет – колотит так, что кровать ходит ходуном. Рабиш украдкой вздыхает и тщательно отводит от меня глаза. От меня – пусть и невольной, но все же причины ее страданий. Чувствую в груди нарастающее бешенство и до хруста стискиваю зубы, чтобы не начать ругаться прямо здесь – громко, в голос. Материться и бить кулаками о стены. Огромным усилием воли гашу в себе этот неуместный порыв – только моей истерики еще не хватало. Но это все от усталости и напряжения последних двух дней. А может, и последствия операции на мозге дают себя знать. Ну ничего, мне надо просто немного поспать, и ко мне вернется прежнее самообладание, я уверен.
Откидываю одеяло в сторону, беру Ирэн на руки и поражаюсь, какая же она худенькая и маленькая, словно ребенок.
– Док, помогите открыть дверь, – прошу и сам удивляюсь, насколько спокойно звучит мой голос.
– А вы заберете ее прямо так? В одной пижаме? – спрашивает Рабиш.
– Времени мало. Пусть пока так, а днем я заеду за ее одеждой. Или куплю ей новую. Это все не важно, док. Главное, мне нужно успеть отвезти ее к себе домой, пока она не проснулась.
– Да-да, конечно… Но давайте я хотя бы накину на нее ее пальто. Оно здесь, в шкафу… Вот и все.
– Отлично, док. Спасибо, так действительно гораздо лучше.
– А сумку с медикаментами и гипноизлучателем не забыли? – спохватывается он.
– Нет. Все в порядке, док. Времени мало. Проводите нас до стоянки, пожалуйста, а я позже заеду к вам и обо всем расскажу. Кстати, ее несколько дней не будет на работе, вы уж не ставьте ей прогулы, ладно?
– Что?! – Рабиш смотрит на меня, вытаращив глаза. – Вы о чем?
– Об отпуске, док, – еле заметно улыбаюсь я. – Не хочу, чтобы она потеряла работу в вашей клинике. Оформите ей отпуск на пару недель, а потом она вернется, и все будет чики-пики.
Рабиш молчит, но у него на лице крупными буквами написано:
«Ты или безумец, или…»
– Или, док, или… – Моя улыбка становится шире.
Он усмехается и качает головой, а потом идет открывать дверь. Помогает нам войти в лифт, провожает до стоянки, смотрит, как я укладываю Ирэн на заднее сиденье «Цируса», а сам сажусь за консоль управления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54