Нет, нет! Человек должен верить в подлинность своего «я», иначе он погиб. Настоящим был Нейл Бэннинг, настоящей была его жизнь. Пусть Арраки не-люди, но их так же, как и людей могло одурачить внешнее сходство. Просто Рольф удачно выбрал двойника, вот и все.
Он высказал эти соображения по-английски и Рольф покачал головой.
– Упрямство всегда было твоим главным недостатком, – сказал он. – Спроси хоть у Сохмсея. – Перейдя на свой язык, он продолжжил: – Они проводят тебя домой, Кайл. Я возвращаюсь. Остальные скоро прибудут, и я должен встретить их на плато. Когда соберутся все, я приведу сюда капитанов.
Он отсалютовал Арраки и пошел обратно по разрушенной дороге. Бэннинг недолго смотрел ему вслед и, отвернувшись, тут же забыл о Рольфе. Все его страхи исчезли и он страстно хотел осмотреть город.
– Ты пойдешь сейчас домой, господин? – негромко спросил Сохмсей.
– Да, – ответил Бэннинг. – Я пойду домой.
Он прошел через ворота, сопровождаемый Сохмсеем, который шел по его правую руку. Их окружала шумящая, обожающая толпа и Бэннинг почти физически ощущал это обожание. Он подумал, что древние Валькары хорошо выбрали себе телоранителей – верных и преданных. Насколько – это он выяснит позже.
Этот звездный Вавилон был огромен. Во времена его расцвета здесь, должно быть, голова шла кругом от сверкающих красок, шума, блеска сокровищ бесчисленных миров. Перед мысленным взором Бэннинга проплывали воображаемые картины посольств, идущих вниз по этой, теперь разрушенной дороге, принцев Цефея, королей Бетельгейзе, вождей наполовину варварских племен с диких миров созвездия Геркулеса, спешащих преклонить колени в Городе Королей, городе Валькаров. А сейчас только тишина и красные сумерки наполняли улицы и развалины дворцов.
– Город снова оживет, – прошептал Сохмсей, – теперь ты дома.
И Бэннинг коротко ответил «Да».
От ворот в центр города тянулся широкий проспект. Бэннинг шел вперед, ступая по вдавленным плитам, а ноги его свиты клацали и шаркали по камням. В конце проспекта, у самого озера, возвышался дворец из белого мрамора, возвышался над всем городом, подавляя своими размерами и мощью. Бэннинг шел к нему. Проспект расширился и превратился в огромную площадь, по границам которой когда-то стояли статуи гигантских размеров. Грустная улыбка тронула губы Бэннинга. Многие статуи рухнули на плиты площади, да и оставшиеся стоять изувечила жестокая рука Времени. Но когда они все стояли здесь – целые и невредимые, мощные фигуры, устремленные к звездам, держащие солнца в своих могучих руках – их вид должен был внушать трепет, доказывать посольствам их ничтожество перед непреодолимой мощью Империи, так что тронного зала посольства достигали, подготовленные должным образом.
Теперь руки статуй сломались и звезды выпали из них, а глаза, обращенные к идущим, были запорошены пылью веков и слепы.
– Господин, – обратился Сохмсей к Бэннингу, поднимавшемуся по дворцовой лестнице, – за время твоего отсутствия внутренняя галерея обрушилась. Мы пойдем тут.
Он повел Бэннинга к меньшей боковой двери. За ней оказались развалины и обломки. Большие каменные блоки попадали, обрушился и главный свод, и над головой теперь было открытое небо. Но внутренние арки по-прежнему стояли, сохранились кое-где и стены галерей, украшенные удивительной резьбой. Главный зал, подумал Бэннинг, мог бы вместить не меньше десяти тысяч человек.
В дальнем конце зала, в тусклом кровавом свете он разглядел трон. И изумился, ощутив, как от вида этого запустения в нем поднимался горячий гнев.
Сохмсей быстро шел впереди, и Бэннинг следовал за ним, пробираясь между каменными завалами. Они прошли разрушенную галлерею и оказались в низком пристрое, выходящем на озеро. Бэннинг догадался, что здесь располагались личные аппартаменты Валькаров. Эта пристройка довольно хорошо сохранилась, как если бы долгие усилия поддерживали ее в пригодном для обитания состоянии. Когда он вошел внутрь, то увидел, что всюду чисто, все заботливо прибрано, обстановка на месте, металлические орнаменты и детали сверкали.
– Мы хранили все наготове, – сказал Сохмсей, – мы знали, что придет день – и ты вернешься.
Бэннинг медленно брел через пустынные комнаты. Здесь сильнее, чем где-либо еще в городе, он ощутил груз столетий непрерывного правления, гордости и традиций, неизгладимый отпечаток человеческих индивидуальностей мужчин и женщин, создавших все это. Ощущение усилилось при виде безделушек, портретов, антикварных вещиц и всевозможных коллекций, собранных на других мирах. Их вид, заброшенных и забытых всеми, за исключением охраняющих их Арраки, наводил грусть…
Из высокого окна одной из комнат открывался вид на озеро. Обстановка, теперь слегка запущенная, была богатой, но без излишеств: книги, карты – обычные и звездные, модели кораблей и многое другое. Массивный стол и рядом с ним старое кресло. Бэннинг опустился в кресло и изношенная обивка приняла его тело со знакомым удобством. Через дверь в правой стене он увидел в другой комнате высокое ложе; на пурпурном пологе был изображен символ солнца. На левой стене между книжными полками висел портрет человека в полный рост – его портрет.
Ужас охватил Бэннинга. Он почувствовал, как Нейл Бэннинг начинает исчезать, словно снимают маску, скрывающую другое лицо. Он вскочил и отвернулся от портрета, от слишком удобного для него кресла, от ложа с королевским пологом. С трудом удерживая Нейла Бэннинга, он вышел на террасу за окном, где смог дышать свободнее и думать яснее.
Сохмсей последовал за ним. Бэннинг смотрел на темнеющее в красных сумерках озеро, и Сохмсей заговорил:
– Ты пришел домой, как когда-то пришел твой отец. И Стражи возликовали, ибо многие поколения наших повелителей не было с нами и мы были так одиноки.
«Одиноки?» Странные пафос этих слов тронул сердце Бэннинга. Эти полулюди-полупауки, пронесшие преданность своим повелителямВалькарам через все мертвые тысячелетия, миновавшие со дня падения империии, ждавшие в своем разрушенном мире – ждавшие и надеявшиеся. И наконец Валькар возращается. Рольф рассказал ему, как отец Кайла вернулся в древний тронный мир, который другие в страхе избегали, чтобы его сын вырос, помня о былом величии Валькаров.
– Господин, – продолжал своим свистящим шепотом Сохмсей, – в ночь твоего рождения твой отец положил младенца в мои руки и сказал: «Поручаю его тебе, Сохмсей. Будь его тенью, его правой рукой, его щитом.»
– Так оно и было, Сохмсей.
– Да. После смерти твоих родителей я заботился о тебе. Я ненавидел даже Рольфа, потому что он мог учить тебя человеческим искусствам, а я нет. Но сейчас, господин, ты другой.
Бэннинг взглянул на него.
– Другой?
– Да, господин. Твое тело то же самое. Но разум не тот же самый.
Бэннинг смотрел в странные темные глаза, нечеловечески мудрые, любящие глаза, и дрожь пробежала по его телу. Но тут сверху донесся звук. Он взглянул в небо и увидел сверкающую искорку, пересекающую огромный диск Антареса и снжающуюся к западу. Искорка, растущая на глазах, превратилаь в корабль и скрылась за дворцом. Бэннинг знал, что корабль опустится на плато.
Ему стало холодно, очень холодно, словно сумрачное озеро дышало морозом.
– Сохмсей, ты не должен говорить дургим, что мой разум изменился, – прошептал он. – Если это узнают, меня ждет смерть.
Еще один корабль промчался к плато. И еще один. Быстро темнело.
– Они не узнают, – сказал Сохмсей.
Бэннингу по-прежнему было холодно. Эти Арраки, не обладают ли они какими-то парапсихическими особенностями? И, может, благодаря им, Сохмсей ощущает, что он – не Валькар?
Вскоре в темнеющую комнату быстрыми шелестящими шагами вошел еще один Арраки. Он был меньше и светлее Сохмсея, с более тусклым узором на коже.
– Это Киш, мой сын, – сказал Сохмсей. – Он молод, но подает надежды. После моей смерти он будет служить Валькарам.
– Господин, – сказал Киш и склонил голову, – Человек по имени Рольф и другие идут сюда. Должны ли Стражи позволить им войти?
– Пусть войдут, – ответил Бэннинг. – Веди их сюда.
– Не СЮДА, – возразил Сохмсей. – Здесь неподобающее место. Валькар принимает слуг, сидя на своем троне.
Киш умчался прочь. Сохмсей провел Бэннинга через темные комнаты и развалины. Бэннинг радовался, что у него есть проводники, иначе бы он непрестанно спотыкался о рухнувшие каменные глыбы. Когда они подошли к главному залу, туда уже входили Арраки с факелами.
Неровный багровый свет факелов почти не освещал мрачные руины, но через большой пролом в потолке две желтые луны лили слабый призрачный свет. В этом обманчивом свете Бэннинг проследовал за Сохмсеем к черному каменному трону. На нем совершенно не было резьбы – и это отсутствие укарашающего орнамента говорило о гордости, слишком большой, чтобы ее подчеркивать. Бэннинг уселся на трон и среди Арраки раздался свистящий восторженный шепот.
Пожалуй, подумал Бэннинг, легко, сидя здесь на троен, вообразить себя королем. Он смотрел через разрушенный вход вдоль широкого проспекта коллосов и видел факелы других Арраки, освещавших дорогу Рольфу, ведущему капитанов. Легко было вообразить, что это идут великие принцы далеких звезд, аристократы и купцы могущественной галактической империи древних времен, несущие дань из дальних миров своему повелителю…
Повелителю? Повелителю теней этого мертвого города в разрушенном, затерянном мире. Его подданные – лишь Арраки, псы Валькаров, оставшиеся преданными, хотя за это время родились и умерли звезды. Его величие – только жалкое притворство, такой же фантом, как и давно умершая Старая Империя…
Руки Бэннинга стиснули каменные подлокотники. Он слишком долго думал так, как, по его мнению, думал бы Валькар.
«ТЫ-ТО не король из рода королей, – свирепо сказал он себе. – Ты – просто человечишко в лапах Рольфа, которого он собирается использовать в своих интересах – если ты ему это позволишь».
В огромный зал вошли Рольф и по крайне мере еще двадцать человек, сопровождаемые факелоносцами. Вошедшие искоса поглядывали на Арраки. Страх перед Стражами по-прежнему был жив, и нетрудно было догадаться, почему этот древний королевский мир так редко посещается.
Сейчас Бэннинг мог разглядеть лица вошедших. За исключением капитана Бехрента и нескольких офицеров с его корабля, все остальные были незнакомы ему и представляли довольно перструю компанию. Некоторые выглядели честными вояками, солдатами, служившими делу, в которое верили. Другие имели вид отъявленных негодяев, готовых ради выгоды предать кого угодно и что угодно. Все они остановились шагах в десяти и устремили взгляды вверх, на черый трон, где сидел Бэннинг, а рядом с ним укрылся в тени Сохмсей.
– Привет Валькару! – воскрикнул Бехрент, и остальные нестройно подхватили приветствие.
Рольф шагнул к трону. Он тихо сказал по-английски:
– Позволь мне руководить ими. Думаю, мне удастся добиться их согласия.
– Согласия на что? – спросил Бэннинг сердитым шепотом.
– На рейд к Ригелю, – спокойно ответил Рольф. – Нам это необходимо, Кайл. Там Джоммо, и только он может вернуть тебе память. А когда ты все вспомнишь, мы получим Молот.
Бэннинга ошеломила невероятная дерзость задуманного Рольфом. С горсткой людей совершить налет на Ригель, столицу Новой Империи – да это же совершенное безумие!
А потом в его мозгу вспыхнула новая мысль – раз Рольф предложил такой план, значит он все-таки… Впрочем, возможно, что Рольф ведет более тонкую игру, чем он думал…
Рольф церемониально поклонился Бэннингу и повернулся, чтобы представить капитанов.
– Берегись! – внезапно прошептал Сохмсей. – Среди них предательство – и смерть!
Бэннинг вздрогнул. Он вспомнил странные парапсихические особенности Арраки, и почувствовал, как по его напрягшемуся телу прошел холодок.
Рольф выпрямился и его голос загремел в огромном зале:
– Я рассказал им о твоем замысле, Кайл! И уверен, что каждый присутствующий здесь капитан последует за тобой!
VI
Слова Рольфа вызвали рев одобрения и один из этих странных капитанов, высокий смуглый мужчина, шагнул вперед и преклонил колено перед троном с улыбкой на лице, настолько явно выдававшем порочность его владельца, что это прямо-таки очаровало Бэннинга.
Он воскликнул:
– Я последую за любым, кто поведет меня похитить Императрицу! И Джоммо сам по себе – немалая задача, но Тэрэния! Если ты справишься с этим, Валькар, ты сможешь легко сесть на трон!
Лишь благодаря настороженности, разбуженной в нем шепотом Сохмсея, Бэннингу удалось скрыть свое изумление. Одно дело – совершить налет на столицу, захватить Джоммо и заставть его что-то сделать. Но совсем другое – поднять руку на суверена. А из темных уголков подсознания выплыла другая мысль: «Тэрэния – вот ответ! Получить ее – значит получить звезды!»
Бэннинг решил, что какие бы не были у Рольфа недостатки, в недостатке смелости его упрекнуть нельзя.
Смуглый человек у подножья трона поднялся.
– Я – Хорик, и я командую легким крейсером «Звездный поток», команда – сто человек. Дай мне руку, Валькар.
Бэннинг взглянул на Сохмсея: – Этот?
Арраки покачал голово. Взгляд его странных блестящих глаз был устремлен на капитанов.
Бэннинг наклонился и сказал Хорику:
– Положим, я захватил власть в Империи – что ты потребуешь за свою помощь?
Хорик расхохотался.
– Во всяком случае – не благодарность. Я следую за тобой не по зову сердца, но по зову золота. Это понятно?
– Достаточно честно, – ответил Бэннинг, и пожал протянутую руку.
Хорик отступил обратно, и Бэннинг обратился к Рольфу:
– Ты не говорил им о деталях плана?
Рольф отрицательно покачал головой.
– Это отложено до окончательного совета, который состоится после того, как они свяжут себя обязательством.
– Мудро, – цинично сказал Бэннинг.
Рольф взглянул на него.
– Я мудр, Кайл. И не много времени понадобится, чтобы ты убедился, насколько я мудр.
Подошел другой капитан, и Рольф спокойно продолжал:
– Ты должен помнить капитана Вартиса, который и прежде сражался за тебя.
– Конечно, я его помню, – солгал Бэннинг. – Добро пожаловть, Вартис. – И он подал руку.
Вартис был одним из выглядевших честными капитанов, старых солдат, верных до последнего дыхания. Бэннинг вспомнил о Красавце Принце Чарли*) и понадеялся, что его собственная авантюра будет иметь лучший исход. Потому что сейчас это была его авантюра, нравилась ему она, или нет. И победа – единственный способ выкарабкаться из нее живым. Так что он обязан победить, если это в человеческих или сверхчеловеческих силах. Совесть не слишком мучила его. Тэрэния, Джоммо, Новая Империя – в конце концов, для Бэннинга это были всего лишь слова. -
*) К р а с а в е ц П р и н ц Ч а р л и – одно из прозвищ принца Карла Стюарда (1720–1788), неудачно пытавшегося захватить шотландский трон.(прим. перев.)
Ему начинало нравится это восседание на троне. Капитаны подходили один за другим и пожимали его руку. Некоторые выглядели негодяями, другие честными людьми, и каждый раз Бэннинг бросал взгляд на Сохмсея, который наблюдал за подходившими и как будто к чему-то прислушивался. Наконец осталось только четверо. Бэннинг вглядывался в их лица – трое, судя по виду могли продать собственную мать и Бэннинг решли, что предатель один из них. Четвертый, рассудительный на вид человек с открытым лицом, в опрятной форменной тунике, уже преклонил колено и Рольф говорил:
– Зурдис прикрывал твое отступление у…
Внезапно Сохмсей прыгнул впред с пронзительным криком, от которого кровь стыла в жилах, и его когтистые пальцы сомкнулись на горле Зурдиса.
В зале раздались восклицания ужаса и люди подались к трону. Арраки, в темных нишах, тоже зашевелились и двинулись вперед. Бэннинг встал.
– Спокойно! И вы, мои верные Стражи – стойте!
Восцарилось напряженная, как тетива натянутого лука, тишина. Бэннинг слышал за спиной тяжелое дыхание Рольфа, а внизу, у подножия трона застыл коленопреклоненный Зурдис. Сохмсей улыбнулся.
– Господин, вот он!
– Пусть он встанет, – приказал Бэннинг.
Сохмсей неохотно убрал руки. Там, где когти прокололи кожу на толстой загорелой шее капитана, выступили капельки крови.
– Так, – сказал Бэннинг, – значит, один из моих людей, моих честных капитанов предал меня.
Зурдис не ответил. Он посмотрел на Сохмсея, на далекую дверь и снова на Бэннинга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11