Мне следовало добраться до нее.
Этот странный туннель был гораздо меньше того, по которому я недавно карабкался наверх. Страх не отступал, но я старался заглушить его, как только мог.
Проведя некоторое обследование, я понял, что потолок надо мной твердый и прочный, несмотря на то что мне удалось каких-нибудь несколько мгновений назад пролететь сквозь него. Позади находилась стена, но в лицо дул слабый ветерок, поэтому если бы я смог высвободить прижатые моим же собственным телом к полу руки, то получил бы возможность продвинуться вперед.
Я попробовал вытянуть сразу обе руки и понял, что не в состоянии этого сделать. Следовало действовать иначе.
Первые пять минут стараний вытащить левую руку не дали никаких результатов. По лбу катились крупные капли пота, лицо горело от напряжения, а сердце панически трепетало в груди. Но у меня не было другого выбора, и я продолжал дергать руку.
Наконец мне удалось продвинуть кисть к подбородку. Предстояло самое сложное – протащить локоть мимо груди и плеча.
Я перевел дух и что было сил потянул руку вперед. Ничего не вышло. Вторая попытка, третья… Безрезультатно.
Я на мгновение расслабился. А через некоторое время, уже практически не надеясь на успех, насколько мог приподнял левую часть тела и еще раз дернул руку. Локоть проскользнул мимо плеча, и я с облегчением вздохнул: моя левая рука наконец-то была на свободе.
Я протянул ее вперед над головой и пошевелил пальцами.
И тут же понял, что именно принесло мне победу: в расслабленном состоянии мои плечи занимали не столь много места, как в напряженном.
С правой рукой я справился гораздо быстрее.
К тому моменту, когда борьба за возможность двигаться вперед завершилась, исходивший от каменных стен холод заморозил меня настолько, что я содрогался всем телом.
Руки ныли от боли – каждый раз, когда я пытался выдернуть их из-под себя, то обдирал их о каменный пол. Плечи плотно прижимались к стенам.
Я вытянул руки, а потом, упираясь ладонями, стал продвигаться вперед. Ноги тоже работали, вернее, пальцы ног. Но, непривыкшие к подобным испытаниям, они вскоре онемели. Я пытался пошевелить ими, но не мог и сгорал от желания хорошенько растереть их руками.
Казалось, я ползу бесконечно долго. К моей безумной радости, непроглядная темень все же закончилась: где-то вдали забрезжил свет.
Странно, но в первое мгновение я ощутил, что двигаться дальше стало тяжелее. Словно осознание того, что теперь я в состоянии видеть все, что меня окружает, затрудняло путь.
Через некоторое время света прибавилось.
Он мог исходить от очередного камня гномов в стене где-нибудь впереди, за поворотом. Свернув, я понял, что ошибся в своем предположении: свет струился сквозь отверстие в полу.
Я подполз к этому месту и посмотрел вниз. Подо мной пролегала широкая дорожка на полу просторной пещеры. Виден был лишь небольшой ее отрезок – по краям отверстия, в которое я выглядывал, висели причудливых форм сталактиты. Я не мог точно определить, находится ли Сиарра где-то в этой пещере, но магическое чувство подсказывало мне, что это не исключено.
С правой стороны от меня в камень на краю отверстия были вбиты два металлических штыря. От каждого из них отходило по веревке. Первая свисала вниз на расстояние приблизительно трех футов и была изрядно потрепана на конце. Вторая шла в заросли сталактитов, и не было видно, где она заканчивается. Обе веревки выглядели весьма старыми, а я весил немало и сомневался, что благополучно спущусь по ним в пещеру, однако прекрасно знал, что меня ждет Сиарра, и поэтому не раздумывал долго.
Взявшись за первую веревку, я медленно выбрался из узкого туннеля – своего каменного узилища. Ощущение свободы оказалось настолько приятным, что в какой-то момент я позабыл даже о Сиарре. Лишь немного спустившись вниз, увидел, что веревка заканчивается через две трети пути, и запаниковал, не зная, как преодолевать оставшееся расстояние.
Все же долго мучиться не пришлось: не успел я добраться и до конца веревки, как послышался треск и она порвалась.
Едва коснувшись каменного пола, я сгруппировался и сделал перекат – учителя, обучавшие воинским искусствам при дворе отца, натренировали меня так, что это получилось автоматически. Тем не менее удар оказался сильным. Сделав еще пару кувырков, я растянулся на полу, пытаясь восстановить дыхание и сообразить, что произошло. Наконец, немного придя в себя, я, шатаясь, поднялся на ноги.
Размеры пещеры потрясали – она была, наверное, вдвое больше тронного зала в Хуроге. В той ее части, где я упал, потолок располагался относительно низко, а вот в центре достигал значительно большей высоты.
Здесь повсюду виднелись гномьи камни и горели они гораздо более ярко, нежели в сточных туннелях, поэтому в пещере было невероятно светло – даже светлее, чем днем в Хуроге.
Сиарру я не видел, но чувствовал, что она где-то поблизости.
– Эй! – громко крикнул я. – Надоеда!..
Откуда Сиарра появилась, я даже не успел заметить, – маленькая, дрожащая от страха, она подбежала ко мне и обхватила руками за пояс. Я поднял ее на руки, покружил по пещере и вновь опустил на пол.
– Ты до смерти меня перепугала, Надоеда! Зачем ты залезла в туннель? Как подобное могло взбрести тебе в голову?..
Сиарра выглядела испуганной и жалкой. У нее светлые волосы (даже светлее, чем у меня), и сейчас, спутанные и перепачканные грязью, они лишь подчеркивали, что она ужасно огорчена. Но лицо ее не выражало ни капли раскаяния.
На сестре были туника и узкие штаны, подобные моим. Она стояла на каменном полу голыми ступнями.
– Ладно, пойдем, – сказал я, не в силах даже прикидываться, что сержусь. – Надо найти выход из этой пещеры.
Несмотря на то что моей радости не было предела, я понимал, что увенчавшиеся успехом поиски сестры ничего не будут значить, если я не смогу вывести ее отсюда. Вернуться тем же путем, каким я добрался сюда, у нас, естественно, не получилось бы.
Встроенные в стены тут и там светящиеся камни говорили о том, что когда-то здесь обитало немало народа. Выход из этого зала наверняка должен был существовать.
Из-за пещерных образований и многочисленных валунов, окруженных сталактитами, определить, для чего служило это помещение, представлялось мне невозможным.
Не исключено, что некогда здесь хранили драгоценности, но сейчас в центре пещеры высились целые горы камней и сталагмитов.
Ступни Сиарры походили на копыта животного: она не любила носить туфли. Тем не менее я поднимал ее на руки и переносил через наиболее крупные и острые камни. Когда мы обошли очередную груду обломков, я увидел вдруг нечто такое, отчего сердце у меня в груди на мгновение замерло.
Слухи о том, что в Хуроге спрятаны несметные богатства, сохранившиеся с тех пор, как в эти края пришли гномы и развернули торговлю драгоценностями и металлами, давно разгуливали по окрестным местам. Здесь же и впрямь лежало сокровище, но лучше бы мне его не видеть.
Мгновенно позабыв о Сиарре, я съехал вниз по гладкому камню и приблизился к тому, что покоилось в самом центре пещеры.
К скелету настоящего дракона.
Его череп по длине равнялся моему росту. На морде поблескивал в сиянии камней металлический намордник. Лапы дракона были схвачены оковами, а тонкие кости его крыльев стискивали железные путы. Я с ужасом подумал о том, как кто-то из моих предков совершал это страшное преступление – чтобы продеть металл в крылья дракона, необходимо было проткнуть его живую плоть…
– Как глупо! Как нелепо!.. – закричал я, чувствуя, что к глазам подступают слезы и отчаянно пытаясь побороть их.
Естественно, меня никто не услышал. Тех, кто совершил это кошмарное деяние, давно уже не было в живых. А я ничего не мог изменить.
Отец нередко обзывал меня «нежной душонкой». Мое чувствительное сердце раздражало его гораздо больше, чем глупость. Он считал, что мужчина не должен быть таким, как я, если не хочет погибнуть в этом мире и – что намного хуже – погубить своих близких.
Я соглашался с ним.
Но сейчас все равно разволновался до слез. Я учащенно моргал, пытаясь прогнать проклятую влагу, делал глубокие вдохи и выдохи, стараясь не допустить, чтобы соленые струйки потекли по щекам.
Драконов больше не существовало. Ни единого.
А в те далекие времена, когда в наши края пришли гномы, драконов можно было запросто встретить в горах. Тогда Хурог считался богатейшим замком во всех Пяти Королевствах.
Именно в этих местах водились когда-то последние из драконов. Потом они совсем исчезли. Исчезли и гномы. А затем и земли, принадлежавшие Хурогу, постепенно начали умирать. Уцелели лишь старинные предания, воспоминания и стены моего замка.
Много лет тому назад моя семья отчаянно защищала драконов и боролась за их спасение. Эта миссия была возложена на моих предков первым верховным королем или даже (как говорилось в одной из легенд) самими богами.
«Хурогметен» в переводе с древнего шавигского языка означает «защитник драконов».
Всю свою жизнь я ощущал, как меня согревают лучи славы моих предков. В детстве обожал играть в Селега, самого известного из Хурогметенов, и постоянно воображал себе, что я защищаю Хурог от морских пиратов. Если рядом никого не было, кроме Сиарры и Тостена, то я брал старую арфу и с удовольствием пел им песни – про драконов, гномов и их драгоценные камни, достигавшие по размерам человеческой головы.
И вот, забравшись в самое сердце Хурога, я наткнулся на несомненное доказательство того, что кто-то из моих предшественников пренебрег возложенной на него святой обязанностью, предал все, за что боролось не одно поколение нашего славного рода!..
Я встал на колени перед останками дивного создания, которому служили на протяжении веков мои предки, и бережно провел ладонью по могучему черепу, закованному в металлический намордник.
– Она была красивой, – послышался из-за моей спины чей-то спокойный высокий голос.
Я вздрогнул от неожиданности, резко повернул голову и увидел юношу – по виду на год или два моложе меня. Никогда не встречал его раньше. Передо мной в самом сердце Хурога стоял незнакомец.
Если бы я стоял на ногах, он доходил бы, наверное, до моего плеча, как большинство взрослых мужчин. Выше меня во всем Хуроге был только отец.
Юноша обладал очень темными, почти черными волосами и глазами василькового цвета. Черты его лица отличались удивительной тонкостью и явной аристократичностью, чего нельзя сказать обо мне.
Незнакомец стоял, обняв себя за плечи руками, смотрел на меня, не моргая, и почему-то напоминал мне пугливую лошадь, готовую рвануть в сторону от любого громкого звука или резкого слова.
Сиарра сидела рядом со мной, ничуть не встревоженная присутствием незнакомца, рассеянно гладя ладонью череп дракона, словно перед ней находилась лишь одна из собак, что жили во дворе замка.
– У нее были серебряные глаза, – сказал юноша. – И она умела петь такие песни, от которых таяли сердца самых жестоких людей. Он не должен был это делать. Я говорил ему…
Я неотрывно смотрел на него отсутствующим взглядом, производя впечатление полного тупицы – я точно это знал. У отца эта моя уловка неизменно вызывала приступ раздражения и ярости.
Но в такие моменты, как этот, мой мозг напряженно работал.
Я находился сейчас в глубине фамильного замка. Здесь же присутствовал и юноша, которого я не видел ни разу в жизни. И он говорил мне о человеке, убившем этого дракона – вернее, эту дракониху , если словам молодого человека можно было доверять. А драконы не существовали на протяжении вот уже нескольких веков…
От пришедшей на ум догадки мне стало несколько не по себе.
Передо мной стоял призрак – призрак с печальными глазами.
О, мы все о нем знали! Хотя посторонним не рассказывали своей тайны. В нашей семье не было ни одного человека, с которым бы не случилось однажды чего-то необъяснимого.
Если призраку понравиться, он мог даже оказать тебе помощь. Например, спицы служанки моей матушки всегда оказывались в ее корзине с вязаньем, несмотря на то что я собственными глазами не раз видел их в других местах.
Если же призраку что-нибудь не нравилось… М-да, жена дяди Дараха больше не навещала нас после того, как однажды залепила пощечину Надоеде.
Никто из нынешних обитателей замка не видел этого призрака. Но семейные истории говорили, что некоторые из наших предшественников встречались с ним.
Признаться, я всегда представлял его себе более устрашающим и никогда не думал, что он – всего лишь юноша. Юноша с глазами собаки, которую колошматят все, кому не лень.
Несмотря на то, что черты его лица отличались особой утонченностью, приглядевшись пристальнее, я нашел в нём явное сходство с собой, особенно в линии скул. И если бы не черные волосы, этот парнишка был бы очень похож на моего брата Тостена и на Сиарру. Особенно васильковыми глазами. Уж они-то, несомненно, говорили о его принадлежности к Хурогам.
– Осквернение, – пробормотал я и протянул руку, чтобы погладить кости дракона, кремового цвета, такие хрупкие на вид…
Как только пальцы коснулись драконьих останков, я почувствовал, как вверх по моей кисти потекла магическая сила, и невольно присвистнул.
– Это настоящая сила, – спокойно ответил юноша, и у меня по спине побежали мурашки. – Это мощь. Ты намерен продолжать отказываться от нее? Ты волшебник, Вард, хоть и искалеченный. Знаешь, что означает эта сила? Пищу для людей, богатство и власть для Хурога. Как бы ты поступил, если бы народ начал умирать от голода и ему потребовалась бы твоя мощь?
Я чувствовал, как во мне усиленно пульсирует магия, не двигался, удивленно уставившись на призрака, и ничего не говорил. Просто не знал, что сказать.
Сиарра протянула руку и коснулась моего запястья, но я даже не взглянул на нее. В глазах юноши светились отчаяние и ужас. Он походил на зайца, остолбеневшего при виде лисицы. Ни разу в жизни мне не доводилось видеть подобное во взгляде человека.
Юноша ждал.
Наконец я ответил:
– Я бы не смог обратиться к своей магической силе… Призрак отвернулся, и я опустил руку, которую до сих пор держал на весу. Не знаю, что юноша хотел услышать от меня, но явно не то, что я сказал.
– Незамысловатый ответ заурядного человека.
В голосе юноши звучала не ирония, а глубокая грусть.
– Только не надо говорить мне, что мои слова очень глупы, – пробормотал я, повернулся к дракону и ухватился за цепь, которая шла от намордника и была ввинчена в пол огромным болтом.
Я предполагал, что призрак растворится в воздухе или просто уйдет своей дорогой, но когда вновь повернул голову, обнаружил, что он так и стоит на том же месте. В глазах его по-прежнему плескался страх.
Несмотря на понимание того, что этот юноша на несколько столетий старше меня, я почувствовал по отношению к нему настоящую жалость. Я прекрасно знал, что значит испытывать страх.
Еще несколько лет назад я до жути боялся отца. Сейчас эта боязнь превратилась в привычку.
– У меня кое-что для тебя есть, лорд Вардвик, – воскликнул юноша и протянул сжатую в кулак руку.
Я все еще стоял на коленях – не вставал на ноги, потому что боялся его спугнуть. Не поднимаясь, я вытянул руку.
Он разжал пальцы, и в мою ладонь упало кольцо. Оно было простым и явно очень старым. От украшавшего его когда-то орнамента остались теперь лишь едва различимые бугорки. По довольно тяжелому весу я сразу определил, что это платина, потом, приглядевшись, понял, что держу кольцо своего отца.
– Меня зовут Орег, – сказал юноша. – Я принадлежу тебе, как ты принадлежишь Хурогу.
Странные слова насторожили меня. Я повертел в руках платиновое колечко.
– Это кольцо моего отца!..
– Теперь оно твое, – спокойно пояснил Орег. – Его передают от одного владельца другому.
Я нахмурился.
– Почему же отец сам не отдал мне это кольцо?
– Потому что это делается именно так. – Орег неожиданно вскинул голову и посмотрел наверх. – А теперь нам следует поторопиться, милорд. Вас уже разыскивают. Согласны ли вы следовать за мной?
Крепко сжимая в руке кольцо, я зашагал за Орегом. Он повел нас к выходу, который располагался совсем недалеко: должно быть, я пропустил его, когда осматривал стены пещеры. Сиарра семенила рядом со мной.
Мы шли по узкому коридору, постоянно сворачивая то налево, то направо. Вскоре я совсем запутался и уже не знал, в каком направлении мы движемся – на север или на юг. Обработанные гладкие каменные стены то и дело сменялись неровными, и я почему-то не успевал замечать те места, в которых заканчивалась необработанная поверхность и начиналась гладкая.
Наконец Орег остановился у одной из стен, которая, как мне показалось, ничем не отличалась от всех остальных. Вдруг прямо перед нами открылась дверь, и мы увидели знакомую обстановку моей комнаты.
С изумленным возгласом я шагнул вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30