– С Тиш совсем не то же самое, – пробормотал он. – Лорен близка нам по-другому. Ты с годами стала относиться к ней по-матерински, а я… – Его глаза отыскали глаза Лорен. В них было тепло и любовь. – Я всегда любил ее так, как глазурь на кексе.
Лорен смотрела на сестру и зятя с сияющей улыбкой. И она чувствовала любовь к ним. Она улыбнулась, припоминая, как имела обыкновение, когда была подростком, кокетничать с Робом, а короче говоря, она была тогда влюблена в него до безумия. Теперь же они просто радовались прекрасному духу дружбы.
Острый, неожиданный приступ ревности заставил Коулби внутренне содрогнуться. «Черт! – подумал он, чувствуя отвращение к самому себе. – О чем ты думаешь? Роб любит свою жену, слава Богу!» Но чувство ревности осталось, и прежде, чем оно смогло бы завладеть им целиком, он отодвинулся от стола и быстро встал.
– Мы посидели достаточно долго, а? – заметила Лорен.
За последние три дня она узнала кое-что о Коулби, и одно из ее открытий заключалось в том, что он не мог долго усидеть на одном месте. Он был слишком неугомонным.
Коулби выразительно бросил взгляд на свои часы.
– Извини, детка. Я пришел домой пораньше, чтобы успеть пообедать со всеми вами. И это «позже» наступило, поэтому мне надо возвращаться. – Он напряженно уставился куда-то между Робом и Джин. – Вскоре я свяжусь с вами по поводу вашего сына.
Он попрощался и вышел из комнаты.
– Я сейчас вернусь, – прошептала Лорен, вскакивая и бросаясь ему вдогонку.
– Ты надолго задержишься? – спросила она, когда настигла его у двери.
Он медленно повернулся и улыбнулся.
– Я попытаюсь не задерживаться надолго. Лорен подняла навстречу Коулби лицо для поцелуя. Его губы слегка прикоснулись к ее виску, закрытым векам, рту, и она почувствовала, как в ней пробудилось желание. Она придвинулась ближе, прильнула к нему, смело используя свое тело, чтобы заставить его забыть об отчетах, которые ждали его.
– Сохрани местечко для меня, – сказал он, отталкивая ее, – и поддерживай огонь в домашнем очаге.
Лорен засмеялась. Она была огорчена, что он уходит, но счастлива, потому что знала, он быстро закончит работу и поспешит к ней домой.
Вскоре после этого ушли Джин и Роб; и Лорен бесцельно слонялась по дому, размышляя о том, почему это вдруг он стал таким огромным, таким пустым, таким одиноким. Когда она обнаружила, что направляется к окну на кухне уже в третий раз, надеясь увидеть блестящую черную машину Коулби, въезжающую на ее подъездную дорожку, она знала, что должна что-то делать, чтобы занять, по крайней мере, руки, если не голову.
Только поэтому она подошла к стенному шкафу в холле, достала пылесос и прошла с ним по всему дому, руками подбирая все, что не могла сделать машина, даже крошечные комочки ниток. Когда же она поставила пылесос на место в шкаф, ковер, который покрывал три четверти ее дома, был чище, чем когда-либо за многие недели.
Все еще не успокоившись, Лорен переоделась и пошла бегать трусцой, надеясь на то, что физические упражнения утомят ее настолько, что она не сможет больше волноваться.
Через час Лорен вернулась домой. Она дышала с трудом, делая короткие и неровные вдохи и выдохи, лицо было покрыто капельками пота, волосы увлажнились и прилипли к щекам. Она сразу же прошла в ванную, сняла с себя всю одежду и встала под успокаивающий горячий душ. Она вымыла голову, побрила ноги и подумывала, не обработать ли волосы касторовым маслом, просто чтобы скоротать время.
Но пока она будет держать пластиковый мешок над головой, может появиться Коулби. Этого было достаточно, чтобы она засуетилась и стала сушить волосы.
Набросив на себя только один халат, Лорен села на скамейку. Удерживая над головой фен, она уставилась на свое изображение в зеркале, воспринимая его как чужое. Она смекнула, откуда появилось несчастливое выражение лица, почему опущены книзу уголки губ и так печален взгляд зеленых глаз.
Да, это правда. Она несчастлива. Был субботний вечер, не так еще поздно, а она была одна. И одинока.
Лорен не могла даже припомнить, когда еще она чувствовала себя такой одинокой. Ей нравилось бывать одной, искать компанию других людей только тогда, когда было соответствующее настроение, и проводить достаточно времени с семьей, так что она не чувствовала себя оторванной от них. После окончания колледжа она встречалась с несколькими мужчинами, на которых останавливала свой тщательный выбор. Большинство из них делали ей сексуальные предложения, некоторые предлагали вступить с ними в брак, но после романа с Джонни Тоуленом она оставалась незамужней по своему собственному желанию. И до настоящего момента она никогда прежде не была одинока.
Пожалуйста, пожалуйста, приди домой прямо сейчас, умоляла она, пламенно желая передать на расстояние свои мысли, желания, свою страсть тому мужчине, в котором она так отчаянно нуждалась.
Но он не пришел. Проходили минуты, часы, но не слышно было ни машины, останавливающейся на ее подъездной дорожке, ни звуков мягких шагов, приближающихся к ее спальне. Прождав, как ей показалось, вечность, Лорен легла в постель и заплакала. Она так и заснула вся в слезах. Лорен не ревела так с тех пор, как ушла от Джонни Тоулена.
На следующее утро Лорен проснулась от звука дождя, стучащего по крыше и плескавшегося в окна. Она сонно улыбнулась и повернулась, надеясь найти спящего рядом с собой Коулби.
Интересно, а приходил ли он вообще домой, подумала она, глядя во все глаза, затуманенные слезами, на ту часть постели, которая была не тронута.
И вдруг Лорен услышала шум, доносившийся из кухни. Она быстро вскочила и схватила халат. Надела его и пошла. Она бросилась в ванную комнату, выполоскала рот, расчесала волосы и поспешила пойти на кухню. Когда она подошла к двери, она замешкалась и остановилась.
Вкуснейшие ароматы встретили ее на кухне. Коулби был у плиты. У него на талии вместо фартука было завязано посудное полотенце. Готовился кофе; на тарелках несколько ломтиков поджаренного хлеба дожидались, когда их намажут маслом, а рядом стоял творец кофе.
Коулби обернулся к ней. Лорен пришла в возбуждение, и это смятение вызвало у нее бешеное биение пульса.
– Доброе утро, – сказала она тихо, чувствуя странную неуверенность.
– Доброе утро.
Коулби задержал дыхание, при этом его глаза с жадностью, которую он не смог скрыть, разглядывали женщину с заспанными глазами, стоящую так мучительно близко от нею. Ее большие глаза были затуманены сном, а рот был мягким и соблазнительным.
– У тебя есть все, что необходимо? – спросила Лорен, имея в виду кружки, сковороды и тому подобное.
– Теперь да, – сказал Коулби, имея в виду ее. – Как насчет чашечки кофе?
Он взял две кружки из буфета, наполнил их сваренным на пару напитком, а поставив кружки на стол, пригласил ее жестом присоединиться к нему.
– Как ты себя чувствуешь сегодня утром? – спросил он мягко.
Ужасно. Негодование охватило Лорен, разрушая то напускное равнодушие, которое она так упорно старалась сохранить.
– Прекрасно, – солгала она, схватив трясущимися руками кружку с кофе и сосредоточиваясь на том тепле, которое проникало в ее пальцы.
– А ты? – прошептала она, сдувая поднимающийся от чашки пар, чтобы спрятать предательскую дрожь губ.
– Ужасно, – признался Коулби. – Этой ночью я скучал без тебя.
– О?
Если это прозвучало с сомнением, то у нее был хороший повод для этого. Коулби изогнул дугой бровь.
– Нет ли намека на сомнение в твоем «О»? Лорен пожала плечами, опустила голову и уставилась на кружку, в смятении отмечая, что ее нужно снова наполнить, и поставила ее на стол со стуком.
Коулби решил, что Лорен расстроена из-за того, что этой ночью он не пришел к ней в постель. Поставив кружку и подходя к Лорен, он самодовольно улыбался. Коулби был бы несказанно счастлив исправить свою оплошность.
Когда он стал приближаться к ней, Лорен и понятия не имела, что он замышляет, и издала слабый звук изумления, когда он одним быстрым движением поднял ее со стула. Коулби прижал Лорен к себе вплотную, извиняясь за то, что оставил ее одну этой ночью. Ее имя не сходило с его уст до тех пор, пока его рот не слился с ее ртом в поцелуе, от которого у них перехватило дыхание и появилась волнующая дрожь.
– А твой завтрак? – напомнила ему Лорен, но он пробормотал: «Позже» и отнес ее в спальню.
Это стало образом их жизни в течение следующих двух недель. Отсроченные или вовсе несостоявшиеся встречи. Полетевшие к чертям обеды. Извинения вместо объяснений.
И слишком много одиночества, подумала Лорен, и ее глаза неожиданно наполнились слезами. Она любила Коулби сильнее, чем можно было себе представить. Но она пришла к печальному выводу, что ей недостаточно только любить его. Причина была в нем.
От волнения у Лорен перехватило горло, когда она набрала номер телефона своих родителей. Ей ответила мать, и Лорен удалось произнести бодро свое предложение навестить родителей и пообедать с ними вместе. Коулби не удосужился сказать ей, когда она может его ожидать дома, а Лорен не могла даже подумать о том, чтобы провести еще один вечер в одиночестве.
– Конечно, приходи, дорогая, – сразу же сказала Лайна Шейлер, при этом ее голос был мягким и сердечным. – Грам приготовит твои любимые булочки с капустой.
– Прекрасно! Выезжаю немедленно, – сказала Лорен, засмеявшись, и повесила трубку. Ее нисколько не волновало, будет ли жареная печенка, к которой она питала полное отвращение. В этот момент она была доведена до отчаяния и нуждалась в том, чтобы семья избавила ее от того чувства неполноценности, которое охватило ее и держало своей смертельной хваткой.
Через пять минут Лорен уже была по дороге в Силвергейт, в дом ее детства, импозантный двухэтажный дом с верандой, окружавшей весь второй этаж, где у нее с сестрами были свои спальни.
Приблизительно через два часа, когда Лорен Пришла домой, она увидела машину Коулби на подъездной дорожке.
– Как символично, – пробормотала Лорен сердито. – Один вечер я решила провести вне дома, а он так рано пришел.
Она поставила машину в гараж и вошла в дом через кухню. Постояла, перевела дыхание и поспешила пройти в гостиную, ожидая увидеть на кушетке Коулби с газетой в руках. Но комната была зловеще пуста.
«Ах! – подумала она, улыбаясь. – Вероятно, он принимает душ». Бросив сумку на стул, она осторожно подкралась к спальне, намереваясь проскользнуть в ванную комнату и таким образом сделать ему сюрприз. Она могла бы даже решиться встать с ним вместе под душ, подумала Лорен, но неожиданно остановилась прямо в спальне.
Коулби!
Глаза Лорен расширились от ужаса, она уставилась на него, не в состоянии стронуться с места, хотя страстно желала броситься к нему. На Коулби не было рубашки, и сразу же под сосками и до диафрагмы грудь была забинтована.
– Эй, не надо так пугаться. – Его улыбка искривилась, а когда он протянул к Лорен руку, его черты лица исказились от боли. – Подойди ко мне, – прошептал он хрипло.
Издав едва слышный, бессмысленный крик, Лорен пересекла комнату и опустилась на колени на пол возле кровати.
– О, Коулби, – вскрикнула она, – что с тобой произошло?
Несмотря на ранение, он не утратил чувство юмора.
– Ты помнишь тех двух маленьких старушенций, ворующих корзины из магазина? – Он засмеялся и поморщился от боли. – Ну, они вернулись и опять терроризировали всю округу. А я, как идиот, снова взял их за бока, и смотри, что они со мной сделали.
Коулби застонал, и Лорен быстро подняла глаза и посмотрела ему в лицо. Ее это не забавляло. Она смотрела на него и видела, что он гримасничает от боли каждый раз, когда двигается или смеется.
– Что произошло?
– Обещаешь не смеяться?
– Ты полагаешь, что мне это доставляет удовольствие?
– В том, что со мной произошло, только моя собственная вина, – начал Коулби и рассказал ей, что преследовал двух воришек, которые варварски вели себя в одном из питомников растений.
Преступники оставили свою машину на скоростной автостраде и пустились бежать. Он побежал за ними. – В одно мгновение преодолев расстояние между нами, я был почти готов схватить их, но мои ноги запутались в лежащем там кабеле, и я скатился вниз по насыпи. – Он скорчил рожу от отвращения к самому себе. – Они сбежали, а я сломал пару ребер и растянул мышцы.
– Тебя могли бы убить, – сказала Лорен, рассерженная на Коулби за то, что он, казалось, не был расположен отнестись с должным вниманием к тому, что с ним произошло.
– Нет, – противился он, робко смеясь. – Если бы я приземлился на голову, то для такого безголового тупицы это не было бы травмой.
Лорен покачала головой, приходя в отчаяние от его слов. Она устало поднялась.
– Не хочешь что-нибудь поесть?
– Я уже ел. – Он схватил ее за руку своей нездоровой рукой, стараясь удержать и не дать ей уйти. – Я пытался дозвониться до тебя, детка, но тебя не было дома.
– Я обедала с родными. Коулби отвел взгляд о г Лорен.
– Я так и предполагал.
Обнаружив, что ей ничего не мешает уйти, Лорен пробормотала:
– Я собираюсь приготовить чай.
И она вышла из комнаты.
Лорен поспешила пройти на кухню, присела за стол и уронила лицо на сложенные руки. Хотя к ее глазам подступали слезы, она настолько оцепенела, что не могла плакать.
В последующие дни Лорен была чуть ли не благодарна тем вандалам, которых преследовал Коулби. Теперь он постоянно бывал дома, и это было прекрасным сновидением, и она хотела, чтобы этот сон не кончался никогда.
– Итак, любимая леди, что сегодня у нас на повестке дня?
Одетый в черные джинсы и голубую тенниску, в двери стоял Коулби. Он поглядывал сверху вниз на Лорен, сидящую за коммутатором.
– Мы приглашены обедать к Джин, – сказала она и подняла вверх руку, давая ему знак помолчать, пока она ответит по одной из служебных линий.
– Может быть. Джин не будет сильно возражать, если мы пропустим обед у них сегодня вечером? – спросил Коулби, когда она вновь обратила на него внимание.
Его мальчишеская улыбка была потрясающей. Лорен рискнула бы даже недовольством всей семьи, лишь бы провести одну ночь наедине с ним, особенно теперь, когда его ребра зажили.
– Если это означает, что всю ночь ты проведешь со мной, я рискну ее огорчить.
– Ты действительно не возражаешь?
– Что? – Она тихо засмеялась. – Чтобы ты был всю ночь моим? Конечно нет!
– Ну, плутовка, не боишься огорчить сестру и зятя?
– Конечно, я скорее готова отдать руку на отсечение, чем огорчить кого-либо из моей семьи, но когда речь идет о том, чтобы провести ночь с тобой…
Лорен улыбнулась.
Коулби подошел к ней, поднял ее со стула и поцеловал.
– Спасибо. Я чертовски долго ждал этого момента, когда смогу опять заняться с тобой любовью, и я не думаю, что смог бы высидеть на семейном обеде, когда голова забита лишь одной мыслью, как приятно мы могли бы провести это время, будь мы наедине. Лорен улыбнулась ему в ответ:
– У меня хорошая идея. Почему бы тебе не поехать куда-нибудь и не купить для нас пару бифштексов и все необходимое для салата, пока я не управлюсь здесь?
Улыбка Коулби была счастливой, очаровательной.
– Я даже куплю для нас бутылочку красного бургундского вина. – Целуя Лорен в губы, он вновь посадил ее на стул. – Я скоро вернусь.
Когда тем поздним вечером они готовили обед, Коулби сказал ей, что его выписывают на работу. Заметив, что Лорен не очень-то пришла в восторг от этого известия, он положил нож, которым резал помидоры, и обнял ее.
– В чем дело, дорогая? Ты боишься, что я опять попаду в переделку?
Она медленно покачала головой.
– Я думаю, что слишком привыкла все время быть с тобой, и мне не нравится, что этому приходит конец.
– Что ты имеешь в виду, говоря «конец»? – Он запрокинул ее лицо вверх, держа его двумя пальцами за подбородок, и всмотрелся ей в глаза. – Я твой душой и телом, полностью твой, Лорен. Разве тебе не известно это до сих пор?
Знала ли она об этом? У Лорен были все же сомнения, но она утвердительно кивнула ему в ответ.
Ей потребовалось слишком много времени, чтобы ответить. Взгляд Коулби блуждал по ее лицу, зондируя, пытаясь понять, какие мысли были скрыты за ее натянутой улыбкой, какие мысли придавали ее глазам затравленный взгляд.
– Что-нибудь еще тревожит тебя, Лорен? Скажи, что?
– Только то, что мне не нравится, что ты снова возвращаешься на работу. Ее голос дрогнул. Его голос был хриплым.
– Я тоже буду скучать без тебя. – Сильные руки Коулби привлекли ее к нему. – Я очень люблю тебя, Лорен, и мне нравится быть с тобой, – прошептал он ей в волосы. – Но я должен зарабатывав на жизнь, я должен работать. И мое единственное утешение, что я люблю свою работу.
Он выпустил ее медленно, неохотно, и вновь вернулся к приготовлению салата. С тяжестью на сердце Лорен отбила мясо, утрамбовала измельченный чеснок в надрезы и прямо-таки зашвырнула бифштексы в жаровню.
За обедом Коулби перехватил ее задумчивый взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20