6024 сидела пожилая женщина. На газоне перед домом стоял щит с надписью «Сдаются комнаты». Увидев меня, она закрыла свою Библию и сказала:— Сожалею, молодой человек, но я сдаю только работающим девушкам, имеющим рекомендации.Я показал свой жетон.— Мы полицейские, мадам. Пришли, чтобы расспросить вас о Бетти Шорт.Она заметила:— Я знала ее как Бет. — Затем бросила взгляд на Кенига, стоявшего на газоне и незаметно ковырявшего в носу.Я сказал:— Он ищет улики.Старушка презрительно фыркнула:— В своем клюве он их не найдет. Так кто же убил Бет Шорт, сержант?Я достал ручку и блокнот.— Мы затем сюда и пришли, чтобы узнать это. Скажите, пожалуйста, как вас зовут?— Мисс Лоретта Джейнвэй. Я позвонила в полицию, когда услышала имя Бет по радио.— Мисс Джейнвэй, когда в этом доме жила Бет?— Сразу как услышала по радио о ее гибели, я проверила свои записи. Бет жила на третьем этаже в последней комнате направо с четырнадцатого сентября по девятнадцатое октября прошлого года.— Ее вам кто-то порекомендовал?— Нет. Я это очень хорошо помню, потому что Бет была такой приятной девочкой. Она постучала в дверь и сказала, что проходила мимо и увидела мой щит. Сказала, что она начинающая актриса, которой нужна недорогая комната. Что она поживет там до лучших времен. Я ответила, что мне знакома эта песенка и что ей не мешало бы избавиться от этого ужасного бостонского акцента. Она улыбнулась и продекламировала какой-то стишок без всякого акцента. Затем она сказала: «Вот видите! Я все схватываю на лету.» Она так хотела мне понравиться, что я сдала ей комнату, хотя принципиально не сдаю жилье псевдоактрисам.Я записал относящуюся к делу информацию и спросил:— Бет была хорошей квартиранткой?Мисс Джейнвэй отрицательно замотала головой.— Господь упокой ее душу, но она вела себя ужасно и заставила меня пожалеть о том, что я нарушила свой принцип не сдавать комнаты подобным девушкам. Она всегда запаздывала с оплатой, закладывала в ломбард свои украшения, чтобы наскрести денег на еду, и пыталась уговорить меня, чтобы я разрешила ей оплачивать жилье ежедневно, а не еженедельно. Хотела платить по доллару в день! Можете себе представить, сколько бы мне понадобилось тетрадок, чтобы вести бухгалтерию, если я разрешила бы всем своим жильцам платить ежедневно?— А Бет общалась с другими жильцами?— Да что вы, нет. Ее комната на третьем этаже была самой крайней и имела отдельный вход, поэтому Бет могла не пользоваться центральным входом как другие девушки. Она никогда не посещала мои посиделки с кофе и булочками, которые я устраивала в воскресенье после посещения церкви. Сама Бет никогда в церковь не ходила. А по поводу посиделок она говорила: «С девчонками и говорить-то не о чем, а вот с парнями можно болтать сутки напролет».— Теперь мой самый важный вопрос, мисс Джейнвэй. Когда Бет жила здесь, она встречалась с мужчинами?Женщина взяла в руки Библию и прижала к груди.— Если бы они заходили в дом через центральный вход, как все остальные кавалеры, я бы их видела. Не хочу ругать умерших, поэтому скажу лишь, что я слышала оживленное движение по лестнице, ведущей в комнату Бет, в самое неподходящее время суток.— Бет говорила что-нибудь о своих врагах? О тех, кого она боялась?— Нет.— Когда вы ее видели последний раз?— В конце октября, когда она съезжала. Своим неповторимым голоском настоящей калифорнийской девочки она, помнится, сказала: «Я нашла более подходящую берлогу».— Она сказала, куда переезжает?Мисс Джейнвэй ответила отрицательно, потом придвинулась ко мне и показала на Кенига, который шел к машине и почесывал у себя между ног.— Вы должны поговорить с этим человеком по поводу гигиены. Откровенно говоря, он ведет себя отвратительно.— Спасибо, мисс Джейнвэй, — сказал я и пошел к машине.Когда я сел за руль, Кениг пробурчал:— Что эта бабка про меня говорила?— Она сказала, что ты симпатичный.— Да?— Точно.— А что еще?— Что с таким парнем, как ты, она снова чувствует себя молодой.— Неужели?— Точно. Я сказал ей, чтоб она и думать об этом не смела. Так как ты женат.— Я не женат.— Знаю.— Тогда зачем соврал?Я выехал на оживленную магистраль.— Ты хотел, чтобы она тебе любовные записки присылала в ФБР?— Теперь понял. Что она говорила про Фрици?— Разве она знает Фрици?Кениг посмотрел на меня как на больного.— За его спиной многие о нем болтают.— И что болтают?— Сплетни.— Что за сплетни?— Грязные.— Например?— Например, что, работая в Отделе по борьбе с наркотиками и проституцией, он подцепил сифилис, переспав с проституткой. Что потом месяц лечился. Что из-за этого его и перевели на Центральный участок. В общем, всякие грязные сплетни. Даже похуже того, что я рассказал.У меня по спине пробежал холодок. Свернув на Чероки, я спросил:— Похуже?Кениг придвинулся ближе.— Разводишь меня, Блайкерт? Ищешь компромат на Фрици?— Нет. Просто любопытно.— Любопытство сгубило кошку. Помни эту пословицу.— Обязательно. Как ты сдал свой экзамен на сержанта?— Не знаю.— То есть?— За меня сдавал Фрици. Помни пословицу про кошку, Блайкерт. Я не желаю, чтобы кто-то плел про моего напарника всякие гадости.Впереди показался большой многоквартирный дом под номером 1842. Я подъехал к нему и припарковался. Выйдя из машины и бросив: «Надо поработать языком», я двинулся прямиком в холл здания.В списке жильцов, висевшем на стене, были фамилии десяти человек, в том числе С. Сандон, но жилицы по имени Линда Мартин, проживающей в квартире 604, там не значилось. Поднявшись на шестой этаж, я прошел по коридору, в котором чувствовался легкий запах марихуаны, и, дойдя до нужной двери, постучал.В квартире замолкла музыка, дверь открылась, и на пороге появилась довольно молодая женщина в блестящем египетском одеянии и со шляпой из папье-маше в руке. Она спросила:— Вы водитель из РКО? Американская киностудия «Радио-Кейт-Орфеум» (Radio-Keith Orpheum). Основана в 1929 году.
Я ответил:— Полиция.Дверь тут же захлопнулась перед моим носом. Я услышал шум сливного бачка в туалете. Девушка вернулась минуту спустя, но войти не пригласила, и я вошел сам. В гостиной были высокие потолки и сводчатые перекрытия. Вдоль стен стояли койки с наспех заправленными постелями. Из открытого стенного шкафа вывалились несколько чемоданов и саквояж. Между кроватями стоял столик, покрытый линолеумом, на нем — набор косметики и несколько зеркалец. На потрескавшемся полу была рассыпана пудра и румяна.— Вы по поводу тех штрафов за нарушения правил, которые я не заплатила? Послушайте, у меня еще три дня съемок в «Проклятии мумии» на РКО. Когда они мне заплатят, я пришлю вам чек. Хорошо?Я сказал:— Это по поводу Элизабет Шорт. Мисс...Она изобразила удивление:— Сэддон. Шерил, с одним "л", Сэддон. Послушайте, сегодня утром я уже разговаривала с полицейским. Сержант, не помню фамилию, он еще сильно заикается. Он задал мне тысячу вопросов про Бетти и ее приятелей, и я уже тысячу раз сказала ему, что здесь ночует уйма девушек и к ним приходит уйма парней, но большинство из них приходят на одну ночь. Я рассказала ему, что Бетти жила здесь с ноября по декабрь, платила доллар в день, как все, и что я не помню имен ее кавалеров. А теперь я могу идти? Грузовик должен вот-вот подъехать, а мне очень нужна эта работа.В своем тяжелом костюме она едва дышала и истекала потом. Я показал на пустую кровать.— Садитесь и отвечайте на мои вопросы, или я арестую вас за марихуану, которую вы спустили в туалет.«Клеопатра на час» повиновалась, бросив на меня взгляд, который испепелил бы и Юлия Цезаря.— Первый вопрос. Живет ли здесь некая Линда Мартин?Шерил Сэддон взяла лежавшую на кровати пачку «Олд Голдс» и закурила.— Я уже рассказывала сержанту-заике. Бетти пару раз упоминала о какой-то Линде Мартин. Она жила с ней в другом месте, на Де Лонгпре и Оранж. И знаете, прежде чем арестовать кого-то, у вас должны быть улики.Я достал ручку и блокнот.— Что вы скажете про врагов Бетти? Про угрозы в ее адрес?— Проблема Бетти заключалась не в том, что у нее были враги, а в том, что у нее было слишком много друзей, ну, вы понимаете. Вы понимаете? Не подружек, а друзей.— Умная девочка. Кто-нибудь из них когда-нибудь ей угрожал?— Я не знаю. Послушайте, а нельзя ли ускорить процесс?— Успокойтесь. Где Бетти работала, когда жила здесь?Шерил Сэддон фыркнула:— Ну, вы насмешили. Бетти нигде не работала. Она сшибала мелочь у соседок и раскручивала старичков на Бульваре. Иногда она пропадала дня на два-три, а потом появлялась с деньгами и рассказывала истории про то, где она их достала. Она была такая врушка, что никто не верил ни одному ее слову.— Расскажите мне про эти истории. И про врушку тоже.Шерил затушила сигарету и зажгла новую. Какое-то время она молча курила, и я понимал, что актерская часть ее натуры не прочь спародировать Бетти Шорт.Наконец она сказала:— Вы читали в газетах про Черную Орхидею?— Да.— В общем, у Бетти был такой бзик — всегда одеваться в черное. Таким нарядом она хотела произвести впечатление на кастингах, куда ходила вместе с другими девочками. Правда, это случалось нечасто, потому что она любила спать до обеда. Иногда она давала этому другое объяснение, говоря, что носит черное в знак траура по умершему отцу или по погибшим на фронте солдатам. А уже на следующий день говорила, что ее отец жив. Когда она исчезала на пару дней, а потом возвращалась с бабками, то одной девочке она говорила, что умер ее дядя и оставил ей наследство, другой — что она выиграла деньги в покер в Гарденс. Она всем врала, что замужем за героем войны, только у героя всякий раз менялась фамилия. Теперь представляете картину?Я ответил:— Отчетливо. Давайте сменим тему.— Отлично. Как насчет международных кредитов?— Как насчет кино? Вы, девчонки, все стараетесь туда попасть, верно?Шерил обвела меня взглядом роковой женщины.— Я уже попала. Я снималась в «Женщине-пантере», «Нападении призрака» и «Сладкой ягоде».— Мои поздравления. А Бетти когда-нибудь снималась?— Может быть. Может быть, один раз, а может, и нет. Она была такая лгунья.— Продолжайте.— Где-то на День благодарения девчонки, скинувшись, устроили на шестом этаже праздничный ужин, и Бетти, у которой тогда водились деньги, купила целых два ящика пива. Она хвасталась, что снялась в фильме, и показывала всем театральный бинокль, который ей якобы подарил директор картины. У многих девочек были дешевые бинокли, подаренные киношниками, но у Бетти был дорогой, на цепочке, с бархатным футлярчиком. Помню, у нее тогда глаза от счастья блестели, и она говорила, наконец-то наступила светлая полоса в жизни.— Она сказала, как называется картина?Шерил отрицательно покачала головой.— Упоминала какие-то имена в связи с этим фильмом?— Если и упоминала, то я не помню.Я осмотрел комнату и, насчитав двенадцать кроватей по доллару за ночь, подумал о небедной жизни домовладельца. После чего спросил:— Вы знаете, что такое — постель продюсера?Ее глаза зажглись презрением.— Это не про меня, парнишка. Никогда.— Бетти Шорт?— Возможно.Я услышал автомобильный гудок и подошел к окну. Рядом с моей машиной стоял грузовик с открытой платформой, на которой толпились с десяток Клеопатр и фараонов. Я повернулся, чтобы сказать об этом Шерил, но она уже упорхнула за дверь. * * * Последним в списке Милларда значился адрес «Норт Оранж-драйв, 1611» — розовое здание туристической гостиницы, находившейся за средней школой.Кениг прекратил ковыряние в носу и, когда я припарковался перед зданием, показал на двух человек, читавших на крыльце газеты.— Я займусь этими, а ты — девчонками. Знаешь, как их зовут?Я ответил:— Возможно, Гарольд Коста и Доналд Лейз. Ты выглядишь уставшим, сержант. Не хочешь остаться в машине?— Умираю от скуки. О чем мне их спросить?— Я сам спрошу, сержант.— Помни про любопытную кошку, Блайкерт. С тем, кто пытается вывести меня из себя, когда поблизости нет Фрици, может случиться то же, что с той кошкой. Так что мне у них спрашивать?— Сержант...Кениг обрызгал меня слюной.— Я здесь старший! Делай то, что велит Большой Билл!Видя, что назревает конфликт, я сказал:— Получи от них алиби и спроси, занималась ли Бетти Шорт проституцией.Кениг фыркнул в ответ. Я прошел по газону и взбежал вверх по лестнице, двое сидевших подвинулись, освобождая дорогу. Открыв дверь, я попал в обшарпанную гостиную, где несколько молодых людей курили и читали журналы про кино. Я сказал:— Полиция. Я ищу Линду Мартин, Марджери Грэм, Гарольда Косту и Доналда Лейза.Приятная блондинка в широких брюках и рубашке, загнув страницу в своем «Сценарии», ответила:— Я — Марджери Грэм, а Гарольд и Доналд — на улице.Остальные встали и потянулись в коридор, как будто я принес шлейф плохих новостей.— Я по поводу Элизабет Шорт. Кто-нибудь из вас знал ее?Несколько человек отрицательно помотали головами, другие сделали удивленные и печальные физиономии. С улицы доносились крики Кенига:— Говорите правду! Эта девка Шорт торговала собой?Марджери Грэм сказала:— Это я вызвала полицию. Я назвала им Линду Мартин, потому что знала, что она тоже была знакома с Бетти.Я показал на дверь.— А эти парни на улице?— Дон и Гарольд? Они оба встречались с Бетти. Гарольд позвонил вам, потому что знал, что вы будете искать улики. А кто этот человек, который на них орет?Проигнорировав вопрос, я сел рядом с Марджери Грэм и вытащил блокнот.— Что нового вы мне можете рассказать о Бетти? Можете сообщить какие-нибудь новые факты? Имена других ее дружков, их описание, конкретные даты? Кто был ее врагами? Возможные мотивы убийства?Женщина отодвинулась в сторону. Поняв, что непроизвольно повысил голос, уже тише я сказал:— Давайте начнем с дат. Когда Бетти жила в этом доме?— В начале декабря, — ответила Марджери. — Я это хорошо помню, потому что в тот день, когда она пришла, я и еще несколько человек собрались у радиоприемника и слушали передачу, посвященную пятилетию бомбардировки Перл-Харбора.— Это было седьмого декабря?— Да.— И как долго она здесь пробыла?— Около недели.— Откуда она узнала про этот дом?— Думаю, ей сказала Линда Мартин.В записке Милларда говорилось о том, что большую часть декабря Бетти провела в Сан-Диего. Я спросил:— Через неделю она уехала, так?— Да.— Как вы думаете, почему, мисс Грэм? Насколько нам известно, прошлой осенью Бетти сменила три квартиры — и все в Голливуде. Почему она так часто меняла жилье?Теребя в руках пояс сумочки, она ответила:— Ну, я точно не знаю.— Ее преследовал какой-нибудь ревнивец?— Я так не думаю.— А как вы думаете, мисс Грэм?Марджери тяжело вздохнула.— Знаете, Бетти использовала людей. Она занимала у них деньги, рассказывала им всякие истории и... здесь живут ушлые ребята, и, я думаю, они ее сразу раскусили.Я предложил:— Расскажите мне о Бетти. Вам она нравилась, не так ли?— Да. Она была такой милой и доверчивой, немного наивной, но все же... такой душевной. У нее был, если хотите, талант. Она делала все, чтобы понравиться окружающим. И очень быстро перенимала привычки людей, с которыми общалась. У нас тут все курят, и Бетти тоже начала курить, только чтобы ее приняли за свою, хотя у нее была астма и она ненавидела сигареты. И самое смешное, что, пытаясь перенять твою манеру ходьбы или разговора, она всегда делала это по-своему. В такие моменты она всегда оставалась Бетти, или Бет, или что там еще можно придумать для Элизабет.Я мысленно зафиксировал эту печальную информацию.— А о чем вы говорили с Бетти?Марджери ответила:— В основном говорила Бетти, а я слушала. Бывало, мы сидели вот тут и слушали радио, а Бетти рассказывала свои истории. Любовные истории про героев войны — лейтенанта Джо, майора Мэтта и так далее. Я знала, что это были просто фантазии. Иногда она говорила, что хотела бы стать кинозвездой, что для этого требуется только фланировать в черном платье, чтобы рано или поздно тебя заметили продюсеры. Это меня немного бесило, потому что я хожу на актерские курсы при театре в Пасадене и знаю, что работа актера — это тяжелый труд.Я нашел в блокноте записи моего разговора с Шерил Сэддон.— Мисс Грэм, Бетти говорила что-нибудь об участии в фильме в конце ноября?— Да. В первый же вечер, как Бет здесь появилась, она стала хвастаться по этому поводу. Говорила, что снялась в одной из ведущих ролей, и показывала всем театральный бинокль. Некоторые ребята стали расспрашивать ее, на какой киностудии она снималась, так одному она сказала, что на «Парамаунт», а другому — на «XX век Фокс». Я думала тогда, что она все привирает, просто для того чтобы на нее обратили внимание.Я написал на чистой странице блокнота «Имена» и трижды подчеркнул надпись.— Марджери, как насчет имен? Приятелей Бетти, тех, с кем вы ее видели?— Ну, я знаю, что она встречалась с Доном Лейзом и Гарольдом Костой и один раз я видела ее с каким-то моряком и...Она запнулась на полуслове. Я заметил тревогу в ее глазах.— Что такое? Мне вы можете рассказать.Тонким голосом она произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Я ответил:— Полиция.Дверь тут же захлопнулась перед моим носом. Я услышал шум сливного бачка в туалете. Девушка вернулась минуту спустя, но войти не пригласила, и я вошел сам. В гостиной были высокие потолки и сводчатые перекрытия. Вдоль стен стояли койки с наспех заправленными постелями. Из открытого стенного шкафа вывалились несколько чемоданов и саквояж. Между кроватями стоял столик, покрытый линолеумом, на нем — набор косметики и несколько зеркалец. На потрескавшемся полу была рассыпана пудра и румяна.— Вы по поводу тех штрафов за нарушения правил, которые я не заплатила? Послушайте, у меня еще три дня съемок в «Проклятии мумии» на РКО. Когда они мне заплатят, я пришлю вам чек. Хорошо?Я сказал:— Это по поводу Элизабет Шорт. Мисс...Она изобразила удивление:— Сэддон. Шерил, с одним "л", Сэддон. Послушайте, сегодня утром я уже разговаривала с полицейским. Сержант, не помню фамилию, он еще сильно заикается. Он задал мне тысячу вопросов про Бетти и ее приятелей, и я уже тысячу раз сказала ему, что здесь ночует уйма девушек и к ним приходит уйма парней, но большинство из них приходят на одну ночь. Я рассказала ему, что Бетти жила здесь с ноября по декабрь, платила доллар в день, как все, и что я не помню имен ее кавалеров. А теперь я могу идти? Грузовик должен вот-вот подъехать, а мне очень нужна эта работа.В своем тяжелом костюме она едва дышала и истекала потом. Я показал на пустую кровать.— Садитесь и отвечайте на мои вопросы, или я арестую вас за марихуану, которую вы спустили в туалет.«Клеопатра на час» повиновалась, бросив на меня взгляд, который испепелил бы и Юлия Цезаря.— Первый вопрос. Живет ли здесь некая Линда Мартин?Шерил Сэддон взяла лежавшую на кровати пачку «Олд Голдс» и закурила.— Я уже рассказывала сержанту-заике. Бетти пару раз упоминала о какой-то Линде Мартин. Она жила с ней в другом месте, на Де Лонгпре и Оранж. И знаете, прежде чем арестовать кого-то, у вас должны быть улики.Я достал ручку и блокнот.— Что вы скажете про врагов Бетти? Про угрозы в ее адрес?— Проблема Бетти заключалась не в том, что у нее были враги, а в том, что у нее было слишком много друзей, ну, вы понимаете. Вы понимаете? Не подружек, а друзей.— Умная девочка. Кто-нибудь из них когда-нибудь ей угрожал?— Я не знаю. Послушайте, а нельзя ли ускорить процесс?— Успокойтесь. Где Бетти работала, когда жила здесь?Шерил Сэддон фыркнула:— Ну, вы насмешили. Бетти нигде не работала. Она сшибала мелочь у соседок и раскручивала старичков на Бульваре. Иногда она пропадала дня на два-три, а потом появлялась с деньгами и рассказывала истории про то, где она их достала. Она была такая врушка, что никто не верил ни одному ее слову.— Расскажите мне про эти истории. И про врушку тоже.Шерил затушила сигарету и зажгла новую. Какое-то время она молча курила, и я понимал, что актерская часть ее натуры не прочь спародировать Бетти Шорт.Наконец она сказала:— Вы читали в газетах про Черную Орхидею?— Да.— В общем, у Бетти был такой бзик — всегда одеваться в черное. Таким нарядом она хотела произвести впечатление на кастингах, куда ходила вместе с другими девочками. Правда, это случалось нечасто, потому что она любила спать до обеда. Иногда она давала этому другое объяснение, говоря, что носит черное в знак траура по умершему отцу или по погибшим на фронте солдатам. А уже на следующий день говорила, что ее отец жив. Когда она исчезала на пару дней, а потом возвращалась с бабками, то одной девочке она говорила, что умер ее дядя и оставил ей наследство, другой — что она выиграла деньги в покер в Гарденс. Она всем врала, что замужем за героем войны, только у героя всякий раз менялась фамилия. Теперь представляете картину?Я ответил:— Отчетливо. Давайте сменим тему.— Отлично. Как насчет международных кредитов?— Как насчет кино? Вы, девчонки, все стараетесь туда попасть, верно?Шерил обвела меня взглядом роковой женщины.— Я уже попала. Я снималась в «Женщине-пантере», «Нападении призрака» и «Сладкой ягоде».— Мои поздравления. А Бетти когда-нибудь снималась?— Может быть. Может быть, один раз, а может, и нет. Она была такая лгунья.— Продолжайте.— Где-то на День благодарения девчонки, скинувшись, устроили на шестом этаже праздничный ужин, и Бетти, у которой тогда водились деньги, купила целых два ящика пива. Она хвасталась, что снялась в фильме, и показывала всем театральный бинокль, который ей якобы подарил директор картины. У многих девочек были дешевые бинокли, подаренные киношниками, но у Бетти был дорогой, на цепочке, с бархатным футлярчиком. Помню, у нее тогда глаза от счастья блестели, и она говорила, наконец-то наступила светлая полоса в жизни.— Она сказала, как называется картина?Шерил отрицательно покачала головой.— Упоминала какие-то имена в связи с этим фильмом?— Если и упоминала, то я не помню.Я осмотрел комнату и, насчитав двенадцать кроватей по доллару за ночь, подумал о небедной жизни домовладельца. После чего спросил:— Вы знаете, что такое — постель продюсера?Ее глаза зажглись презрением.— Это не про меня, парнишка. Никогда.— Бетти Шорт?— Возможно.Я услышал автомобильный гудок и подошел к окну. Рядом с моей машиной стоял грузовик с открытой платформой, на которой толпились с десяток Клеопатр и фараонов. Я повернулся, чтобы сказать об этом Шерил, но она уже упорхнула за дверь. * * * Последним в списке Милларда значился адрес «Норт Оранж-драйв, 1611» — розовое здание туристической гостиницы, находившейся за средней школой.Кениг прекратил ковыряние в носу и, когда я припарковался перед зданием, показал на двух человек, читавших на крыльце газеты.— Я займусь этими, а ты — девчонками. Знаешь, как их зовут?Я ответил:— Возможно, Гарольд Коста и Доналд Лейз. Ты выглядишь уставшим, сержант. Не хочешь остаться в машине?— Умираю от скуки. О чем мне их спросить?— Я сам спрошу, сержант.— Помни про любопытную кошку, Блайкерт. С тем, кто пытается вывести меня из себя, когда поблизости нет Фрици, может случиться то же, что с той кошкой. Так что мне у них спрашивать?— Сержант...Кениг обрызгал меня слюной.— Я здесь старший! Делай то, что велит Большой Билл!Видя, что назревает конфликт, я сказал:— Получи от них алиби и спроси, занималась ли Бетти Шорт проституцией.Кениг фыркнул в ответ. Я прошел по газону и взбежал вверх по лестнице, двое сидевших подвинулись, освобождая дорогу. Открыв дверь, я попал в обшарпанную гостиную, где несколько молодых людей курили и читали журналы про кино. Я сказал:— Полиция. Я ищу Линду Мартин, Марджери Грэм, Гарольда Косту и Доналда Лейза.Приятная блондинка в широких брюках и рубашке, загнув страницу в своем «Сценарии», ответила:— Я — Марджери Грэм, а Гарольд и Доналд — на улице.Остальные встали и потянулись в коридор, как будто я принес шлейф плохих новостей.— Я по поводу Элизабет Шорт. Кто-нибудь из вас знал ее?Несколько человек отрицательно помотали головами, другие сделали удивленные и печальные физиономии. С улицы доносились крики Кенига:— Говорите правду! Эта девка Шорт торговала собой?Марджери Грэм сказала:— Это я вызвала полицию. Я назвала им Линду Мартин, потому что знала, что она тоже была знакома с Бетти.Я показал на дверь.— А эти парни на улице?— Дон и Гарольд? Они оба встречались с Бетти. Гарольд позвонил вам, потому что знал, что вы будете искать улики. А кто этот человек, который на них орет?Проигнорировав вопрос, я сел рядом с Марджери Грэм и вытащил блокнот.— Что нового вы мне можете рассказать о Бетти? Можете сообщить какие-нибудь новые факты? Имена других ее дружков, их описание, конкретные даты? Кто был ее врагами? Возможные мотивы убийства?Женщина отодвинулась в сторону. Поняв, что непроизвольно повысил голос, уже тише я сказал:— Давайте начнем с дат. Когда Бетти жила в этом доме?— В начале декабря, — ответила Марджери. — Я это хорошо помню, потому что в тот день, когда она пришла, я и еще несколько человек собрались у радиоприемника и слушали передачу, посвященную пятилетию бомбардировки Перл-Харбора.— Это было седьмого декабря?— Да.— И как долго она здесь пробыла?— Около недели.— Откуда она узнала про этот дом?— Думаю, ей сказала Линда Мартин.В записке Милларда говорилось о том, что большую часть декабря Бетти провела в Сан-Диего. Я спросил:— Через неделю она уехала, так?— Да.— Как вы думаете, почему, мисс Грэм? Насколько нам известно, прошлой осенью Бетти сменила три квартиры — и все в Голливуде. Почему она так часто меняла жилье?Теребя в руках пояс сумочки, она ответила:— Ну, я точно не знаю.— Ее преследовал какой-нибудь ревнивец?— Я так не думаю.— А как вы думаете, мисс Грэм?Марджери тяжело вздохнула.— Знаете, Бетти использовала людей. Она занимала у них деньги, рассказывала им всякие истории и... здесь живут ушлые ребята, и, я думаю, они ее сразу раскусили.Я предложил:— Расскажите мне о Бетти. Вам она нравилась, не так ли?— Да. Она была такой милой и доверчивой, немного наивной, но все же... такой душевной. У нее был, если хотите, талант. Она делала все, чтобы понравиться окружающим. И очень быстро перенимала привычки людей, с которыми общалась. У нас тут все курят, и Бетти тоже начала курить, только чтобы ее приняли за свою, хотя у нее была астма и она ненавидела сигареты. И самое смешное, что, пытаясь перенять твою манеру ходьбы или разговора, она всегда делала это по-своему. В такие моменты она всегда оставалась Бетти, или Бет, или что там еще можно придумать для Элизабет.Я мысленно зафиксировал эту печальную информацию.— А о чем вы говорили с Бетти?Марджери ответила:— В основном говорила Бетти, а я слушала. Бывало, мы сидели вот тут и слушали радио, а Бетти рассказывала свои истории. Любовные истории про героев войны — лейтенанта Джо, майора Мэтта и так далее. Я знала, что это были просто фантазии. Иногда она говорила, что хотела бы стать кинозвездой, что для этого требуется только фланировать в черном платье, чтобы рано или поздно тебя заметили продюсеры. Это меня немного бесило, потому что я хожу на актерские курсы при театре в Пасадене и знаю, что работа актера — это тяжелый труд.Я нашел в блокноте записи моего разговора с Шерил Сэддон.— Мисс Грэм, Бетти говорила что-нибудь об участии в фильме в конце ноября?— Да. В первый же вечер, как Бет здесь появилась, она стала хвастаться по этому поводу. Говорила, что снялась в одной из ведущих ролей, и показывала всем театральный бинокль. Некоторые ребята стали расспрашивать ее, на какой киностудии она снималась, так одному она сказала, что на «Парамаунт», а другому — на «XX век Фокс». Я думала тогда, что она все привирает, просто для того чтобы на нее обратили внимание.Я написал на чистой странице блокнота «Имена» и трижды подчеркнул надпись.— Марджери, как насчет имен? Приятелей Бетти, тех, с кем вы ее видели?— Ну, я знаю, что она встречалась с Доном Лейзом и Гарольдом Костой и один раз я видела ее с каким-то моряком и...Она запнулась на полуслове. Я заметил тревогу в ее глазах.— Что такое? Мне вы можете рассказать.Тонким голосом она произнесла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43