для надежности…
Откуда-то из-под купола, с двадцатиметровой высоты сорвалась эриния. В свободном падении она развернула крылья, и из пике перешла в плавное снижение. Специальное оперение делало ее полет бесшумным как у совы, да и сама «страж-птица» была размером с неясыть, не крупнее.
Существо внутри охраняемого объекта эриния восприняла как механорга неизвестного клана. Критерий, которым она пользовалась, был чрезвычайно прост: если активность М-поля значительно выше фоновой, значит, перед ней – механорг, к тому же – чужой, к тому же – незаконно пересекший периметр охраняемого объекта. Вывод: максимально понизить функциональные возможности нарушителя, вплоть до нулевого уровня.
Не ведая о грозящей опасности, Тиль рассек спайку между четырьмя долями супермозга и готовился соединить их накоротко.
Эриния, оказавшись на расстоянии прямого визуального контакта с чужаком, веером развернула фиксирующие щупальца и вытолкнула из открывшегося отверстия парализующую капсулу. По счастью, она почти промахнулась.
Жгучая, сводящая с ума боль пронзила левое плечо Тиля. Заорав, как бешеный, он завертелся волчком, вмиг забыв о своей миссии, долге гёза, обо всем на свете…
Эриния пронеслась над ним, едва не задев крылом, но прежде чем выйти на линию повторной атаки, успела осознать, что применила боевой токсин не против механорга, но человека. Механорга вырубило бы сразу, к тому же без звуковых колебаний, присущих виду хомо сапиенс. Будучи существом весьма высокорганизованным, «страж-птица» постигла всю глубину своей ошибки и в полном соответствии с постулатами этического программирования, кинулась оказывать первую помощь.
Сквозь пелену слез, застившую глаза, Тиль увидел несущуюся на него эринию. Даже полупарализованная, нервная система сохранила некоторые рефлексы. Подчиняясь судорожному сжатию кисти еще действующей руки, станнер выплюнул навстречу крылатому механоргу целую серию смертоносных игл.
Нашпигованная ими, эриния зависла над человеком. Специальной диагностической программы ей применять не пришлось, «история болезни», пораженного нейротоксином «пациента» и так предельно ясна, но человек не дал механоргу применить медицинские познания на практике.
Обливаясь слезами и п о том, Тиль непослушными пальцами вскрыл предохранительный колпачок на пускателе эвакуатора, одновременно прижимая его к груди. И проваливший свою миссию гёз, скрылся с места преступления за миг до срабатывания микробоеголовок.
Порыв горячего воздуха отшвырнул эринию прямо на кожух генератора силового поля. Незадачливая «страж-птица» попыталась подняться, но последовавший взрыв разнес ее в клочья. Ударная волна смяла кожух, встряхнула станину генератора, сместив тщательно отцентрованный сердечник.
Поле исчезло. Супермозг, лишенный поддержки, рухнул всей массой на основание, разлетясь на отдельные желеобразные комья, как если бы опрокинули на пол огромную кастрюлю с киселем.
Но до того, как прекратить свое существование, распараллеленная система «Наладчик-бис» послала по цепи обратной связи импульс, уничтоживший все, что так кропотливо создавалось более трехсот лет…
Глава третья.
«А на Луне, на Луне…»
«Мари, с тобой хочет поговорить мистер Пак. Прикажешь соединить?»
При упоминании о врайтере, Мари состроила недовольную мину, но тут же разгладила набежавшие было морщинки. В отличие от голокамеры, зеркало не склонно льстить хозяйке.
«Соединяй, Ирма, куда от него денешься…»
«Мари! Мари! – затараторил врайтер, едва получив разрешение на аудиоконтакт. – Ты видела сегодняшний рейтинг? Это какой-то ужас! “Тигровая звезда” – самый скучный визуал сезона. Представляешь?!»
– Кошмар, – равнодушно откликнулась Мари, быстро втирая силикрем в слегка обозначившиеся после вчерашней вечеринки мешки под глазами.
«Тебе наплевать, а мне – нет! Ты – знаменитость, а я кто?»
– Бездарь, – безжалостно бросила Мари.
«Как ты можешь! Я вложил всю душу в этот проект! Весь свой талант! Неблагодарная…»
– Отвяжись, Пак, – отрезала Мари. – Мне сейчас не до тебя.
Но бедолага продолжал изливать душу и жаловаться на судьбу. Мари даже стало интересно. Пак кричал о том, что в давние-стародавние времена, когда в качестве поощрения актрисы получали не звездочки в виртуальном рейтинге, а вполне конкретные материальные блага, он бы превратил ее в нищенку.
Мари немедля вообразила себя нищенкой в живописных лохмотьях, выпрашивающей у прекрасного рыцаря на длинном розовом автомобиле милостыню.
Ах, как романтично…
Пак продолжал бубнить:
«…широкая известность еще не повод для звездной болезни. История искусства знает не мало примеров, когда возомнившие о себе актрисы в одночасье становились никому не нужны…»
– Если бы ты так же реплики сочинял, как языком чешешь, – перебила его Мари, – цены бы тебе не было.
Врайтер аж задохнулся от негодования, но его собеседница велела Ирме прервать контакт. Некогда вытирать сопли расхныкавшемуся гению. «Тигровая звезда», задуманная Паком как романтическая ретрокомедия с приключениями жестоко провалилась на ежегодном фестивале мульти-TV. Не помогло даже участие всемирно признанной тивидивы Мари Стюарт, исполнение коей главной женской роли признано участниками голосования «блистательным, как всегда». Личный рейтинг Мари оставался на недосягаемой высоте и ее не волновали провалы постановок, в которых она участвовала.
Особенно сегодня, когда ее уговорили наконец отправиться на Луну, чтобы присоединиться к компании счастливчиков, которым предстояло совершить головокружительное космическое путешествие. Ну что по сравнению с этим страдания какого-то литератора-неудачника? Скоро она будет развлекаться среди себе подобных в комфортабельных номерах на «Селентиуме». И, может быть, проявит благосклонность к великану Мартеллу, последние полгода буквально засыпавшему ее пылкими признаниями и цветами.
Настоящий мужчина этот метатель молота, не то что коротышка Пак…
Возбужденная этими мыслями, Мари ускорила сборы, что в общем было ей не свойственно. Гардероб и драгоценности упакованы еще вчера, но туалет для сегодняшнего эффектного появления на Луне, а, тем более, макияж – заранее не построишь. Мари трудилась уже битых пять часов, серворги сбились с мандибул, стараясь угодить хозяйке…
И вот необходимое совершенство почти достигнуто. Из старинного зеркала, доставшегося актрисе от прапрапрабабки, на нее смотрела коротко стриженная платиновая блондинка с дерзким выражением глаз и соблазнительно очерченными губами. Ну, вылитая Шэрон Стоун в классическом «Основном инстинкте» – кумир и неизменный пример для подражания.
Закатное солнце вызолотило монументальную надпись, вот уже четыре столетия возобновляемую на холмах, приютивших фаланстер Холливуд, когда Мари покинула дом и в сопровождении серворга, тяжко нагруженного багажом, спустилась к стоянке гиппогрифов. Разумеется, Мари могла воспользоваться личным нуль-Т, но во-первых, все вещи через маленькую кабину не протащишь, а во-вторых, отправить их малым ходом лишь в сопровождении тупоголового меха нельзя, обязательно уронит и что-нибудь испортит.
Придирчиво осмотрев свободные гиппы, Мари выбрала самый вместительный, рассчитанный на транспортировку большого семейства. Тщательно проследив за укладкой багажа, она уселась наконец в пассажирское кресло и, нарастив обтекатель, велела трогать. Плавно и упруго взмахивая двумя парами крыльев, гиппогриф оторвался от земли, набрал комфортную для столь капризной пассажирки высоту и направился на запад, к смутной громаде Тихоокеанского Узла, дрейфующего вдоль Западного побережья.
Холливуд вскоре остался позади. Гиппогриф мчался над пальмовыми рощами, густо покрывавшими территорию, занимаемую в прошлом огромным Лос-Анджелесом. Город был стерт с земного лица Великим Калифорнийским землетрясением, случившимся в последней четверти двадцать первого века. Впрочем, Мари почти ничего не знала об этом, хотя, разумеется, ее приятно взволновало археологическое открытие, сделанное на месте бывшего Голливудского бульвара. Еще бы, ведь среди нескольких десятков, вмонтированных в ископаемый асфальт металлических звезд была и та, что носила имя любимой актрисы.
Пальмы, отрезанные от океана широкой полосой дюн, скрылись в наступающей ночи. Гиппогриф поднялся повыше, дабы не тратить силы в борьбе с береговым ветром. Теперь казалось, что он почти не движется, зависнув между двумя безднами – флюоресцирующей зелеными галактиками планктона океанской и мерцающей звездной. Лишь медленно сползающий к экватору Узел, издали похожий на свободно плывущую в пространстве Рождественскую ель, увеличиваясь в размерах, подтверждал, что крылатый механорг все-таки не болтается на одном месте.
Мари, которой наскучило философское одиночество в мерцающей пустоте, велела гиппу поторопиться. Тот заработал крылами с удоенным усердием, Узел стремительно придвинулся и вскоре принял в пассажирский терминал нетерпеливую птичку. Здесь Мари и ее драгоценному багажу пришлось разделиться – в зону транспортных нуль-Т люди не допускались.
Расставшись с гардеробом, Мари спустилась в зону, доступную посещению. Здесь было полно праздного народу. Призывно сияли вывески кафе-баров, музыка мешалась с речью, несколько зевак с энтузиазмом следили за виртуальной схваткой двух устрашающего вида механоргов, вдоль панорамных окон на смотровом ярусе прогуливались парочки.
Мари ревниво разглядывала женщин, опытным глазом отличая неприхотливые наряды скромных «марсианок» от пышной безвкусицы обитательниц лунных колоний. Постоянные жительницы Земли предпочитали разнообразие, но модные тенденции прослеживались. Особенно бросалась в глаза приверженность юных девиц к «пламенеющему» стилю. Мари стало стыдно от того, что полгода назад сама сходила по нему с ума. Хороша была бы она сейчас в этих молодежных тряпках!
По-счастью, теперь Мари придерживалась только входящей в моду тендеции к асексуальности в одежде. Иначе выглядела бы как вон та дуреха, что прется прямо сквозь голографическую иллюзию европеанского аквариума. И не противно ей, что эти твари, от одного вида которых кидает в дрожь, задевают ее мерзкими своими то ли щупальцами, то ли хвостами?…
«Дуреха» приблизилась к Мари вплотную.
«Боже мой, как она этого добилась? Нанопластикой, и не иначе… но ведь, полная нанопластика вредна для здоровья!»
– Простите, я вас, кажется, испугала, – сказала незнакомка ЕЕ голосом и улыбаясь ЕЕ улыбкой. – Вы – знаменитая Мари Стюарт?
– Да, – ответила Мари, натянуто улыбнувшись. – Хотите автограф?
– В самую точку! – продолжала атаковать ее шэроновскими интонациями незнакомка. – Я без ума от вашей игры! Увидев вас, я выскочила как ошпаренная, забыв на столике в дамской комнате свою сумочку. В ней я держу специальный вирнот для автографов. Вы не откажете в любезности пройти со мною в дамскую комнату?
Предложение было хамским, но воля Мари при виде столь идеальной копии Божественной Шэрон совершенно размягчилась. Позволив взять себя под руку, она покорно двинулась за поклоницей. На пути у них оказался какой-то молодой ротозей, по видимому, оценивший внешнее сходство двух женщин. Мари не могла не отметить, что его взгляд задержался на «Шэрон» несколько дольше, чем на ней. Что моментально отрезвило тивидиву.
«Неужели дамочка настолько идеально копирует великую Стоун, что это заметно любому прыщавому юнцу? – думала Мари, по инерции продолжая следовать за собирательницей автографов. – Конечно, он и не подозревает, что перед ним выскочка, самозванка, ни разу не принявшая участие в фестивале…»
Горечь Мари была вполне обоснована. Каждый год поклонники Божественной Шэрон собирались в разных уютных местечках, чтобы обсудить вклад великой актрисы в мировое искусство, который раз с наслаждением посмотреть восстановленные фильмы с ее участием, а также выбрать очередную победительницу конкурса на лучшую «Шэрон Стоун Солнечной системы»! Того самого конкурса лауреаткой которого она – Мари Стюарт – становилась аж три раза! И в последний раз, что особенно приятно, на Марсе, в маленькой колонии стоунистов «Вспомнить все».
М-да, вот это был подлиный триумф… И теперь какая-то самозванка тащит ее в уборную, чтобы взять автограф! Да не бывать этому…
«Надо бы проучить мерзавку, – с ожесточением подумала Мари. – Как там было в сценарии “Тигровой звезды”?… Юная папуаска вступает в неравный бой с капитаншей пиратского судна и побеждает».
Разумеется, побеждает, ведь папуаску играет сама несравненная Мари Стюарт, помимо прочего, еще и чемпионка Восточного побережья по женскому абоксу!
Бесстрастные мониторы системы безопасности Узла зафиксировали следующее. Торопливым шагом две молодые женщины, в чьих чертах прослеживалось определенное сходство, вошли в туалетную комнату, видимо, движимые известным намерением. Пробыли они там минуты три, после чего из дамской вышла лишь одна из женщин. И сразу направилась к свободной нуль-кабинке. Датчики-регистраторы отметили стандартное перемещение человека из передатчика на Тихоокеанском Узле в приемник телепорта лунной колонии «Селентиум». Вторая женщина так и не покинула туалетной комнаты. Во всяком случае, через дверь.
Камень был скользким из-за облепившей его тины, и девушке, чтобы сохранять равновесие, приходилось непрерывно размахивать руками. От этого казалось, что она изображает неспособную взлететь чайку.
– Опусти крылышки, – с усмешкой посоветовал Гарик, вынырнув прямо перед ней.
– Не могу, – выдохнула она. – Свалюсь…
Он с легкостью вытолкнул себя из воды и взобрался на камень.
– Ну и что? – сказал беззаботно. – Вода-то теплая…
– Для тебя может и теплая, а для меня холоднющая. Помог бы лучше…
– Не могу, – эхом отозвался он и, не поворачиваясь к ней спиной, переступил на другой камень.
И она не стала уточнять: почему. Испугалась. А вдруг ответ будет столь страшен, что придется и впрямь сигать в эту воду, вернее в густую кашу из воды и осколков льда.
Гарику ледяная купель была нипочем. От его крепкого, мускулистого тела шел пар, оно просто лучилось здоровьем и мужской красотой. Девушке немедленно захотелось к нему, но юноша уже стоял далеко и, похоже, не собирался возвращаться.
– Ты зачем пришла? – спросил он вдруг.
– Как это зачем?… – опешила девушка. – Тебя повидать… Узнать, как ты здесь живешь…
– Нормально живу, – буркнул он, отводя взгляд. – Что мне сделается…
– Да, конечно… – потупилась она.
– Ты лучше о себе расскажи. Как поживаешь?
– Ничего… Вот на Меркурий отправляюсь…
– На Меркурий! – встревожился Гарик. – Зачем это?
– Ну, понимаешь, туристический полет… В качестве премии. Я теперь знаменитость…
– Останься на Земле!
– Почему?
– Не знаю, – покачал головой Гарик. – Вернее – не могу говорить… Просто поверь мне.
– Хорошо, хорошо, милый, – проговорила девушка, удивляясь как это легко у нее получилось – назвать этого моржа «милым».
– Как ты меня назвала? – нахмурясь переспросил Гарик.
– Ой, – испугалась она. – Я не хотела…
– Не хотела? – усмехнулся Гарик и вдруг потребовал: – Иди ко мне, любимая! Скорее!
– Я… я сейчас…
Девушка шагнула на следующий камень. Он казался сухим и надежным, однако нога соскользнула. Серое небо и черно-белое водное пространство встали дыбом. Девушка закричала и ухнула в ледяную бездну…
«Гарик!»
Мисс Агнесс Шерман, для друзей – Несси, подскочила над постелью, одеяло соскользнуло с нее, но предохранительный полог все же не дал врезаться в низкий потолок каюты. Медленно опустившись на жесткое ложе, которое в условиях лунного тяготения было мягче любой перины, женщина провела рукой по лицу. Оно было влажным.
– Господи… всего лишь сон.
С криком вскакивать из-за кошмаров, просыпаться в слезах, – что это, как не признак приближающейся старости? – спросила Несси у самой себя, при помощи привычной самоиронии стараясь унять расходившееся сердце.
Ответа не последовало. Да и что можно ответить самой себе? А задать этот вопрос кому-нибудь еще, не представляется возможным, ибо как гласит старая хохма: рада бы сказать «отвяжись», да не кому. Сороковник на носу, и ни одного приличного мужика в пределах видимости.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Трикстеры - 2. Десант на Европу, или возвращение Мафусаила'
1 2 3 4 5 6
Откуда-то из-под купола, с двадцатиметровой высоты сорвалась эриния. В свободном падении она развернула крылья, и из пике перешла в плавное снижение. Специальное оперение делало ее полет бесшумным как у совы, да и сама «страж-птица» была размером с неясыть, не крупнее.
Существо внутри охраняемого объекта эриния восприняла как механорга неизвестного клана. Критерий, которым она пользовалась, был чрезвычайно прост: если активность М-поля значительно выше фоновой, значит, перед ней – механорг, к тому же – чужой, к тому же – незаконно пересекший периметр охраняемого объекта. Вывод: максимально понизить функциональные возможности нарушителя, вплоть до нулевого уровня.
Не ведая о грозящей опасности, Тиль рассек спайку между четырьмя долями супермозга и готовился соединить их накоротко.
Эриния, оказавшись на расстоянии прямого визуального контакта с чужаком, веером развернула фиксирующие щупальца и вытолкнула из открывшегося отверстия парализующую капсулу. По счастью, она почти промахнулась.
Жгучая, сводящая с ума боль пронзила левое плечо Тиля. Заорав, как бешеный, он завертелся волчком, вмиг забыв о своей миссии, долге гёза, обо всем на свете…
Эриния пронеслась над ним, едва не задев крылом, но прежде чем выйти на линию повторной атаки, успела осознать, что применила боевой токсин не против механорга, но человека. Механорга вырубило бы сразу, к тому же без звуковых колебаний, присущих виду хомо сапиенс. Будучи существом весьма высокорганизованным, «страж-птица» постигла всю глубину своей ошибки и в полном соответствии с постулатами этического программирования, кинулась оказывать первую помощь.
Сквозь пелену слез, застившую глаза, Тиль увидел несущуюся на него эринию. Даже полупарализованная, нервная система сохранила некоторые рефлексы. Подчиняясь судорожному сжатию кисти еще действующей руки, станнер выплюнул навстречу крылатому механоргу целую серию смертоносных игл.
Нашпигованная ими, эриния зависла над человеком. Специальной диагностической программы ей применять не пришлось, «история болезни», пораженного нейротоксином «пациента» и так предельно ясна, но человек не дал механоргу применить медицинские познания на практике.
Обливаясь слезами и п о том, Тиль непослушными пальцами вскрыл предохранительный колпачок на пускателе эвакуатора, одновременно прижимая его к груди. И проваливший свою миссию гёз, скрылся с места преступления за миг до срабатывания микробоеголовок.
Порыв горячего воздуха отшвырнул эринию прямо на кожух генератора силового поля. Незадачливая «страж-птица» попыталась подняться, но последовавший взрыв разнес ее в клочья. Ударная волна смяла кожух, встряхнула станину генератора, сместив тщательно отцентрованный сердечник.
Поле исчезло. Супермозг, лишенный поддержки, рухнул всей массой на основание, разлетясь на отдельные желеобразные комья, как если бы опрокинули на пол огромную кастрюлю с киселем.
Но до того, как прекратить свое существование, распараллеленная система «Наладчик-бис» послала по цепи обратной связи импульс, уничтоживший все, что так кропотливо создавалось более трехсот лет…
Глава третья.
«А на Луне, на Луне…»
«Мари, с тобой хочет поговорить мистер Пак. Прикажешь соединить?»
При упоминании о врайтере, Мари состроила недовольную мину, но тут же разгладила набежавшие было морщинки. В отличие от голокамеры, зеркало не склонно льстить хозяйке.
«Соединяй, Ирма, куда от него денешься…»
«Мари! Мари! – затараторил врайтер, едва получив разрешение на аудиоконтакт. – Ты видела сегодняшний рейтинг? Это какой-то ужас! “Тигровая звезда” – самый скучный визуал сезона. Представляешь?!»
– Кошмар, – равнодушно откликнулась Мари, быстро втирая силикрем в слегка обозначившиеся после вчерашней вечеринки мешки под глазами.
«Тебе наплевать, а мне – нет! Ты – знаменитость, а я кто?»
– Бездарь, – безжалостно бросила Мари.
«Как ты можешь! Я вложил всю душу в этот проект! Весь свой талант! Неблагодарная…»
– Отвяжись, Пак, – отрезала Мари. – Мне сейчас не до тебя.
Но бедолага продолжал изливать душу и жаловаться на судьбу. Мари даже стало интересно. Пак кричал о том, что в давние-стародавние времена, когда в качестве поощрения актрисы получали не звездочки в виртуальном рейтинге, а вполне конкретные материальные блага, он бы превратил ее в нищенку.
Мари немедля вообразила себя нищенкой в живописных лохмотьях, выпрашивающей у прекрасного рыцаря на длинном розовом автомобиле милостыню.
Ах, как романтично…
Пак продолжал бубнить:
«…широкая известность еще не повод для звездной болезни. История искусства знает не мало примеров, когда возомнившие о себе актрисы в одночасье становились никому не нужны…»
– Если бы ты так же реплики сочинял, как языком чешешь, – перебила его Мари, – цены бы тебе не было.
Врайтер аж задохнулся от негодования, но его собеседница велела Ирме прервать контакт. Некогда вытирать сопли расхныкавшемуся гению. «Тигровая звезда», задуманная Паком как романтическая ретрокомедия с приключениями жестоко провалилась на ежегодном фестивале мульти-TV. Не помогло даже участие всемирно признанной тивидивы Мари Стюарт, исполнение коей главной женской роли признано участниками голосования «блистательным, как всегда». Личный рейтинг Мари оставался на недосягаемой высоте и ее не волновали провалы постановок, в которых она участвовала.
Особенно сегодня, когда ее уговорили наконец отправиться на Луну, чтобы присоединиться к компании счастливчиков, которым предстояло совершить головокружительное космическое путешествие. Ну что по сравнению с этим страдания какого-то литератора-неудачника? Скоро она будет развлекаться среди себе подобных в комфортабельных номерах на «Селентиуме». И, может быть, проявит благосклонность к великану Мартеллу, последние полгода буквально засыпавшему ее пылкими признаниями и цветами.
Настоящий мужчина этот метатель молота, не то что коротышка Пак…
Возбужденная этими мыслями, Мари ускорила сборы, что в общем было ей не свойственно. Гардероб и драгоценности упакованы еще вчера, но туалет для сегодняшнего эффектного появления на Луне, а, тем более, макияж – заранее не построишь. Мари трудилась уже битых пять часов, серворги сбились с мандибул, стараясь угодить хозяйке…
И вот необходимое совершенство почти достигнуто. Из старинного зеркала, доставшегося актрисе от прапрапрабабки, на нее смотрела коротко стриженная платиновая блондинка с дерзким выражением глаз и соблазнительно очерченными губами. Ну, вылитая Шэрон Стоун в классическом «Основном инстинкте» – кумир и неизменный пример для подражания.
Закатное солнце вызолотило монументальную надпись, вот уже четыре столетия возобновляемую на холмах, приютивших фаланстер Холливуд, когда Мари покинула дом и в сопровождении серворга, тяжко нагруженного багажом, спустилась к стоянке гиппогрифов. Разумеется, Мари могла воспользоваться личным нуль-Т, но во-первых, все вещи через маленькую кабину не протащишь, а во-вторых, отправить их малым ходом лишь в сопровождении тупоголового меха нельзя, обязательно уронит и что-нибудь испортит.
Придирчиво осмотрев свободные гиппы, Мари выбрала самый вместительный, рассчитанный на транспортировку большого семейства. Тщательно проследив за укладкой багажа, она уселась наконец в пассажирское кресло и, нарастив обтекатель, велела трогать. Плавно и упруго взмахивая двумя парами крыльев, гиппогриф оторвался от земли, набрал комфортную для столь капризной пассажирки высоту и направился на запад, к смутной громаде Тихоокеанского Узла, дрейфующего вдоль Западного побережья.
Холливуд вскоре остался позади. Гиппогриф мчался над пальмовыми рощами, густо покрывавшими территорию, занимаемую в прошлом огромным Лос-Анджелесом. Город был стерт с земного лица Великим Калифорнийским землетрясением, случившимся в последней четверти двадцать первого века. Впрочем, Мари почти ничего не знала об этом, хотя, разумеется, ее приятно взволновало археологическое открытие, сделанное на месте бывшего Голливудского бульвара. Еще бы, ведь среди нескольких десятков, вмонтированных в ископаемый асфальт металлических звезд была и та, что носила имя любимой актрисы.
Пальмы, отрезанные от океана широкой полосой дюн, скрылись в наступающей ночи. Гиппогриф поднялся повыше, дабы не тратить силы в борьбе с береговым ветром. Теперь казалось, что он почти не движется, зависнув между двумя безднами – флюоресцирующей зелеными галактиками планктона океанской и мерцающей звездной. Лишь медленно сползающий к экватору Узел, издали похожий на свободно плывущую в пространстве Рождественскую ель, увеличиваясь в размерах, подтверждал, что крылатый механорг все-таки не болтается на одном месте.
Мари, которой наскучило философское одиночество в мерцающей пустоте, велела гиппу поторопиться. Тот заработал крылами с удоенным усердием, Узел стремительно придвинулся и вскоре принял в пассажирский терминал нетерпеливую птичку. Здесь Мари и ее драгоценному багажу пришлось разделиться – в зону транспортных нуль-Т люди не допускались.
Расставшись с гардеробом, Мари спустилась в зону, доступную посещению. Здесь было полно праздного народу. Призывно сияли вывески кафе-баров, музыка мешалась с речью, несколько зевак с энтузиазмом следили за виртуальной схваткой двух устрашающего вида механоргов, вдоль панорамных окон на смотровом ярусе прогуливались парочки.
Мари ревниво разглядывала женщин, опытным глазом отличая неприхотливые наряды скромных «марсианок» от пышной безвкусицы обитательниц лунных колоний. Постоянные жительницы Земли предпочитали разнообразие, но модные тенденции прослеживались. Особенно бросалась в глаза приверженность юных девиц к «пламенеющему» стилю. Мари стало стыдно от того, что полгода назад сама сходила по нему с ума. Хороша была бы она сейчас в этих молодежных тряпках!
По-счастью, теперь Мари придерживалась только входящей в моду тендеции к асексуальности в одежде. Иначе выглядела бы как вон та дуреха, что прется прямо сквозь голографическую иллюзию европеанского аквариума. И не противно ей, что эти твари, от одного вида которых кидает в дрожь, задевают ее мерзкими своими то ли щупальцами, то ли хвостами?…
«Дуреха» приблизилась к Мари вплотную.
«Боже мой, как она этого добилась? Нанопластикой, и не иначе… но ведь, полная нанопластика вредна для здоровья!»
– Простите, я вас, кажется, испугала, – сказала незнакомка ЕЕ голосом и улыбаясь ЕЕ улыбкой. – Вы – знаменитая Мари Стюарт?
– Да, – ответила Мари, натянуто улыбнувшись. – Хотите автограф?
– В самую точку! – продолжала атаковать ее шэроновскими интонациями незнакомка. – Я без ума от вашей игры! Увидев вас, я выскочила как ошпаренная, забыв на столике в дамской комнате свою сумочку. В ней я держу специальный вирнот для автографов. Вы не откажете в любезности пройти со мною в дамскую комнату?
Предложение было хамским, но воля Мари при виде столь идеальной копии Божественной Шэрон совершенно размягчилась. Позволив взять себя под руку, она покорно двинулась за поклоницей. На пути у них оказался какой-то молодой ротозей, по видимому, оценивший внешнее сходство двух женщин. Мари не могла не отметить, что его взгляд задержался на «Шэрон» несколько дольше, чем на ней. Что моментально отрезвило тивидиву.
«Неужели дамочка настолько идеально копирует великую Стоун, что это заметно любому прыщавому юнцу? – думала Мари, по инерции продолжая следовать за собирательницей автографов. – Конечно, он и не подозревает, что перед ним выскочка, самозванка, ни разу не принявшая участие в фестивале…»
Горечь Мари была вполне обоснована. Каждый год поклонники Божественной Шэрон собирались в разных уютных местечках, чтобы обсудить вклад великой актрисы в мировое искусство, который раз с наслаждением посмотреть восстановленные фильмы с ее участием, а также выбрать очередную победительницу конкурса на лучшую «Шэрон Стоун Солнечной системы»! Того самого конкурса лауреаткой которого она – Мари Стюарт – становилась аж три раза! И в последний раз, что особенно приятно, на Марсе, в маленькой колонии стоунистов «Вспомнить все».
М-да, вот это был подлиный триумф… И теперь какая-то самозванка тащит ее в уборную, чтобы взять автограф! Да не бывать этому…
«Надо бы проучить мерзавку, – с ожесточением подумала Мари. – Как там было в сценарии “Тигровой звезды”?… Юная папуаска вступает в неравный бой с капитаншей пиратского судна и побеждает».
Разумеется, побеждает, ведь папуаску играет сама несравненная Мари Стюарт, помимо прочего, еще и чемпионка Восточного побережья по женскому абоксу!
Бесстрастные мониторы системы безопасности Узла зафиксировали следующее. Торопливым шагом две молодые женщины, в чьих чертах прослеживалось определенное сходство, вошли в туалетную комнату, видимо, движимые известным намерением. Пробыли они там минуты три, после чего из дамской вышла лишь одна из женщин. И сразу направилась к свободной нуль-кабинке. Датчики-регистраторы отметили стандартное перемещение человека из передатчика на Тихоокеанском Узле в приемник телепорта лунной колонии «Селентиум». Вторая женщина так и не покинула туалетной комнаты. Во всяком случае, через дверь.
Камень был скользким из-за облепившей его тины, и девушке, чтобы сохранять равновесие, приходилось непрерывно размахивать руками. От этого казалось, что она изображает неспособную взлететь чайку.
– Опусти крылышки, – с усмешкой посоветовал Гарик, вынырнув прямо перед ней.
– Не могу, – выдохнула она. – Свалюсь…
Он с легкостью вытолкнул себя из воды и взобрался на камень.
– Ну и что? – сказал беззаботно. – Вода-то теплая…
– Для тебя может и теплая, а для меня холоднющая. Помог бы лучше…
– Не могу, – эхом отозвался он и, не поворачиваясь к ней спиной, переступил на другой камень.
И она не стала уточнять: почему. Испугалась. А вдруг ответ будет столь страшен, что придется и впрямь сигать в эту воду, вернее в густую кашу из воды и осколков льда.
Гарику ледяная купель была нипочем. От его крепкого, мускулистого тела шел пар, оно просто лучилось здоровьем и мужской красотой. Девушке немедленно захотелось к нему, но юноша уже стоял далеко и, похоже, не собирался возвращаться.
– Ты зачем пришла? – спросил он вдруг.
– Как это зачем?… – опешила девушка. – Тебя повидать… Узнать, как ты здесь живешь…
– Нормально живу, – буркнул он, отводя взгляд. – Что мне сделается…
– Да, конечно… – потупилась она.
– Ты лучше о себе расскажи. Как поживаешь?
– Ничего… Вот на Меркурий отправляюсь…
– На Меркурий! – встревожился Гарик. – Зачем это?
– Ну, понимаешь, туристический полет… В качестве премии. Я теперь знаменитость…
– Останься на Земле!
– Почему?
– Не знаю, – покачал головой Гарик. – Вернее – не могу говорить… Просто поверь мне.
– Хорошо, хорошо, милый, – проговорила девушка, удивляясь как это легко у нее получилось – назвать этого моржа «милым».
– Как ты меня назвала? – нахмурясь переспросил Гарик.
– Ой, – испугалась она. – Я не хотела…
– Не хотела? – усмехнулся Гарик и вдруг потребовал: – Иди ко мне, любимая! Скорее!
– Я… я сейчас…
Девушка шагнула на следующий камень. Он казался сухим и надежным, однако нога соскользнула. Серое небо и черно-белое водное пространство встали дыбом. Девушка закричала и ухнула в ледяную бездну…
«Гарик!»
Мисс Агнесс Шерман, для друзей – Несси, подскочила над постелью, одеяло соскользнуло с нее, но предохранительный полог все же не дал врезаться в низкий потолок каюты. Медленно опустившись на жесткое ложе, которое в условиях лунного тяготения было мягче любой перины, женщина провела рукой по лицу. Оно было влажным.
– Господи… всего лишь сон.
С криком вскакивать из-за кошмаров, просыпаться в слезах, – что это, как не признак приближающейся старости? – спросила Несси у самой себя, при помощи привычной самоиронии стараясь унять расходившееся сердце.
Ответа не последовало. Да и что можно ответить самой себе? А задать этот вопрос кому-нибудь еще, не представляется возможным, ибо как гласит старая хохма: рада бы сказать «отвяжись», да не кому. Сороковник на носу, и ни одного приличного мужика в пределах видимости.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
Полная версия книги 'Трикстеры - 2. Десант на Европу, или возвращение Мафусаила'
1 2 3 4 5 6