Да, она твердила, что с ним случилось что-то страшное, но в глубине души все надеялась.
– А Лейла? Она как это восприняла?
– Ну, вы же ее знаете. Сидела у себя в комнате, врубив музыку на всю катушку. Всех довела. В конце концов я позвонила Ллойду, попросила забрать ее хотя бы на день.
– А что насчет похорон?
– Кристал хочет в субботу, если сможет взять себя в руки. Ей надо опубликовать в газете некролог, договориться со священником. Я только что звонила в похоронное бюро, они пообещали его забрать. Его будут кремировать, впрочем, других вариантов, похоже, нет.
– Пожалуй.
– А что произошло? Детектив Палья ничего не сказал, но, как я поняла, он утонул, да?
Я вздрогнула.
– Толком и не знаю. Обстоятельства все еще выясняют. Могу я вам чем-нибудь помочь? – Прозвучало это довольно фальшиво, но мне было необходимо сменить тему.
– Да нет, пока не нужно, но все равно спасибо. Мне пора к Кристал. Я ей передам, что вы звонили.
– Знаете, я хотела еще кое-что уточнить. Кристал говорила, что у нее где-то в городе есть абонентский ящик. Мне надо знать где.
– Подождите минутку. – Аника, прикрыв трубку рукой, что-то спросила. – Номер пятьсот пять. Компания «Мейл энд Мор» в «Лагуна плаза». Если что-нибудь обнаружите, сообщите ей, хорошо?
– Непременно.
Только я повесила трубку, как телефон зазвонил.
– Привет, – сказала Мерайя Толбот. – Что случилось?
– Вот какое дело… – Я сообщила ей, что вчера Генри сам рассказал Томми о ювелире из Лос-Анджелеса.
– Думаете, Томми купился?
– Понятия не имею, – сказала я. – Ужин я отменила, и ему это не понравилось. Он, конечно, виду не подал, но, по-моему, страшно разозлился. Теперь я ломаю голову, как бы от него избавиться.
– Желаю удачи. Только он вас так просто не отпустит. Томми – эгоист до мозга костей. Таких не бросают, они сами бросают, когда захотят.
– Спасибо за поддержку. Впрочем, я все равно с этим завязываю. А вам звонила, чтобы предупредить. Вдруг братья действительно предпримут какие-то шаги.
– Да вы что? Не бросите же вы меня на полпути! А как же сейф? Вы уж сначала его найдите.
– Нет, спасибо. Приятно было иметь с вами дело, – сказала я и повесила трубку.
И тут, подняв глаза, увидела в дверях Ричарда Хевенера. Я понятия не имела, сколько времени он там стоит, и не помнила, называла ли его имя или имя Томми в конце беседы. К Мерайе я, кажется, по имени не обращалась.
– Добрый день, – сказала я как могла приветливо.
– Это что такое? – Он швырнул на стол мое письмо. У меня застучало в висках.
– Мне очень жаль, что так получилось. Но помещение мне не понадобится. Так уж вышло.
– Но вы подписали договор аренды!
– Да, знаю и приношу извинения за неудобства…
– Речь не о неудобстве. Мы заключили контракт.
– Что вы от меня хотите?
– Я хочу, чтобы вы соблюдали условия вами же подписанного контракта.
– Знаете что? Об этом вы лучше побеседуйте с моим поверенным. Его зовут Лонни Кингман. Его кабинет здесь рядом.
За спиной Ричарда возникла Ида Рут.
– Все в порядке?
– Все просто замечательно, – ответил Ричард. – Думаю, мы сами решим все наши проблемы.
Он вышел, аккуратно обойдя Иду.
– Что это с ним? – спросила она. – Псих, что ли?
– Хуже. Если он снова появится, вызывай полицию.
7
Свой «фольксваген» я поставила на стоянке торгового центра «Лагуна плаза», как раз напротив «Мейл энд Мор», компании, которая предоставляет в аренду абонентские ящики, пересылает по необходимости почту, оказывает нотариальные услуги, занимается изготовлением визитных карточек, печатей и штампов и при всем при том работает двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
Зал был разделен на две части стеклянной перегородкой с дверью. Справа находился прилавок, за ним – служащий, который должен был помогать клиентам паковать и отправлять посылки. Только служащего на месте не оказалось. В «Мейл энд Мор» вообще не было ни души.
Я подошла к стеклянной перегородке и заглянула в соседнее помещение, где увидела ряды пронумерованных почтовых ящиков с прозрачными дверцами, а на дальней стене – прорезь, куда опускали письма и небольшие бандероли. Я дошла до ящика под номером 505, наклонилась и присмотрелась повнимательнее. Никакой корреспонденции внутри я не разглядела, зато заметила парня, который шел вдоль ящиков и раскладывал письма. Когда он приблизился, я постучала в окошко ящика номер 505. Он наклонился, и лицо его оказалось вровень с моим.
– Можно вас? – сказала я. – Мне нужна помощь.
Он махнул рукой вправо:
– Подойдите к прорези для писем.
Мы оба направились туда. Прорезь находилась на высоте груди.
– В чем дело? – спросил парень.
Я просунула ему свою визитку, чтобы он понял, с кем имеет дело.
– Мне нужны сведения о том, кто арендует ящик под номером пятьсот пять.
Он взял визитку и внимательно ее изучил.
– Зачем это?
– Расследуется убийство. Мне необходимо взглянуть на за явление арендатора.
– То есть как?
– Мне надо только узнать, кто написал заявление.
– Не положено.
– А нельзя ли в порядке исключения? Понимаете, это очень важно.
Он уставился в пол. Ему было уже лет сорок, для такой работы староват. Я отлично понимала, что его мучает. Правила есть правила, впрочем, я лично сомневалась, что ему никак нельзя выполнить мою просьбу. Если он и получает на пятьдесят центов в час больше минимальной ставки, уже хорошо.
– Я только что беседовала со следователями, – сказала я, – и предупредила их. Они дали добро.
Ответа не последовало.
– Предлагаю двадцать баксов, – добавила я.
– Подождите здесь.
Исчез он надолго. Я достала из бумажника двадцатку, согнула ее вдоль и положила на край прорези. Ждала я, повернувшись лицом ко входу. Почему-то воображение нарисовало мне Ричарда Хевенера, который на своей спортивной машине въезжает в витрину и катит прямиком на меня.
– Мадам!
Мужчина появился снова, а двадцатка исчезла. Он принес заявление, но держал его за спиной. Я решила его порасспрашивать – чтобы наладить контакт.
– А как это делается? Человек приходит и вносит абонентскую плату за год?
– Можно и так. А можно по почте. Когда наступает пора нового взноса, мы кладем в ящик записку.
– Платить надо наличными?
– Или чеком. Все равно.
– Значит, вы иногда и вовсе не видите человека, который арендует ящик?
– Чаще всего не видим. Нам без разницы, кто они такие, лишь бы платили вовремя.
– А вы не могли бы просунуть заявление вот сюда? Я хочу его получше рассмотреть.
– Нет. В руки не дам. Я вам его покажу, но на тридцать секунд, не больше.
Он поднес бланк к стеклу. Форма заявления была самая примитивная. Я увидела внизу подпись Дау, но заполняла бланк Лейла. Я узнала почерк – косые «т» и пузатые «а». Так, очень интересно!
– М-да… – хмыкнул он.
– Огромное спасибо! Вы мне очень помогли.
Я вышла, села в машину и задумалась. Вот какие выводы я сделала: по-видимому, Лейла перехватила извещение с просьбой внести ежегодную плату. Кристал мне говорила, что сообщения о счете в банке «Мид-Сити» приходили на абонентский ящик. Скорее всего, Лейла сама написала, возможно, на бланке «Пасифик Медоуз», письмо в банк с просьбой пересылать сообщения о счете на ящик 505, а подпись Перселла подделала или сделала фотокопию. А в «Мейл энд Мор» она могла заезжать, например, по дороге из школы.
Я завела мотор и выехала со стоянки. На улице я вдруг сообразила: отделение «Мид-Сити» в «Лагуна плаза» находится рядом, на углу. Я даже увидела банкомат, из которого Лейла брала деньги. Для этого ей были нужны кредитная карточка и пин-код, который наверняка был записан где-то у Дау дома.
Вернувшись к себе в контору, я позвонила Джоне:
– Это Кинси. Если не будешь меня ругать за примененные методы, я тебе кое-что расскажу.
Я сообщила ему о своем визите в почтовое агентство. Джона выслушал молча, но я знала, он все записывает.
– Ты мне лучше скажи, где этот абонентский ящик.
– «Мейл энд Мор» в «Лагуна плаза». Номер пятьсот пять.
– Я проверю, – сказал он. – Не знаешь, где она сейчас?
– Вроде у Ллойда, но это надо проверить. У Лейлы есть подружка по имени Поли, они с ней познакомились в суде для несовершеннолетних. Возможно, они планируют побег. Интересно бы почитать досье Поли, выяснить, какие за ней числятся подвиги.
Джона пообещал это узнать, на чем разговор закончился. Я чувствовала себя немного виноватой. Бедная Кристал – на нее и так столько свалилось, а тут еще и дочку могут обвинить в крупной краже.
Подъехав к дому Ллойда, я увидела, что свет горит. Я въехала во двор, поставила машину и вышла. Ллойд возился в гараже, стоявшем отдельно от дома. Капот его кабриолета был поднят, руки у Ллойда были в машинном масле. Он взглянул на меня совершенно равнодушно – будто я каждый день к нему заявляюсь.
– Вы Миллоун, – не спросил, а констатировал он.
– А вы Ллойд Маскоу. Лейла здесь?
Он усмехнулся:
– В зависимости от того, что вам надо.
Я заглянула под капот.
– Что-то с машиной?
– Да нет. Просто меняю масло, ставлю новые свечи.
– Значит, профилактика?
– Вроде того. Я через пару дней уезжаю.
– И далеко?
– В Вегас. Хочу попросить Кристал отпустить со мной Лейлу. Вы как думаете, она согласится?
– По-моему, вряд ли.
– Она устала от Лейлы и от ее проблем.
– Но это не означает, что она ее отпустит, – сказала я. – Вы думаете, еще один переезд Лейле не повредит?
– В Вегасе она хотя бы вела себя нормально. Она ненавидит свою школу. Всех этих богатеньких дочек.
– Она, похоже, все ненавидит.
– Да с ней просто надо уметь обращаться. – Он мрачно усмехнулся. – Может, вы скажете наконец, зачем пожаловали?
– Разумеется. Насколько мне известно, месяца четыре назад Перселл приходил с вами побеседовать. Мне хотелось бы узнать, о чем.
– До него дошли слухи, что у Кристал роман. Он решил, что со мной. Жаль, мне не в чем было признаваться. С каким бы наслаждением я бросил ему это в лицо.
– Значит, роман был не с вами.
– Увы, нет.
– А какие вообще у вас были отношения с Дау?
– Учитывая, что он увел у меня жену, вполне приличные.
– Вы помните, что делали в тот вечер?
– Когда он решил немного понырять? – хмыкнул Ллойд. – Я работал. Подвернулась халтура – кое-кого надо было подвезти. Можете проверить по учетной книге фирмы. А Лейла была здесь со своей подружкой Поли, они смотрели видик.
– Почему вы решили вернуться в Лас-Вегас?
– Есть у меня одна теория. Дела плохи? Вспомни, где тебе последний раз было хорошо, и езжай туда.
Меня мучило чувство вины, и поэтому всю пятницу я посвятила другим клиентам. Ничего захватывающего, но ведь и счета надо оплачивать. В субботу днем позвонил Томми Хевенер.
– Привет, крошка! Это я, – сказал он уверенным и одновременно задушевным тоном: будто я весь день ждала его звонка.
Я как услышала Томми, меня аж передернуло. Пришлось напомнить себе, что хоть видеть я его и не хочу, он может помочь успокоить Ричарда.
– Привет. Как дела? – довольно сухо ответила я.
– Что ты такое устроила Ричарду? Что случилось?
– А-а-а, ты об этом… Ну… – Думай, думай, думай! Ложь родилась сама собой. – Лонни хочет, чтобы я осталась в его офисе, и предложил мне пятидесятипроцентную скидку.
– Почему ты сразу не сказала? Ричард бы все понял.
– Он весь трясся от злости. Я просто не успела и слова вставить.
– А мне почему не рассказала? Мы бы что-нибудь придумали. А он еще в довершение ко всему обнаружил, что ты пошла в банк и приостановила платеж. Визжал как резаный. Ты даже не представляешь, на что он в таком состоянии способен.
– Может, ты сам ему все объяснишь?
– Вот я и решил узнать твою версию, чтобы понять, как его утихомирить. Да, наделала ты делов.
– И что теперь будет?
– Никогда не знаешь, чего от него ждать. Может, все и рассосется. Ну ладно, хватит о Ричарде. Когда мы увидимся?
Я старалась говорить как можно ласковее, но догадывалась, что это вряд ли поможет:
– Знаешь, думаю, у нас с тобой ничего не получится. Видеться нам ни к чему.
Наступила мертвая тишина. Я слышала его дыхание на другом конце провода. Наконец он сказал:
– Это твоя любимая игра, да? Держишь дистанцию. Никого к себе близко не подпускаешь.
– Может, и так.
– Я понимаю, ты обижена, и мне очень тебя жалко, но дай мне шанс. Не вычеркивай меня. Я этого не заслужил.
– Согласна. Ты заслуживаешь лучшего. Честно, я желаю тебе только добра, и прости, если я давала повод…
– Да кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? Ты же сама на меня накинулась!
– Все, я прекращаю разговор. Всего доброго. – Я положила трубку. Сердце у меня колотилось так, словно кто-то решил поиграть им в вышибалы.
Я села за стол и сделала несколько глубоких вдохов. Нет, я не позволю этому типу над собой издеваться. Я взяла стопку каталожных карточек, вытащила ту, на которой было написано про Тину Барт, уволенного бухгалтера из «Пасифик Медоуз». Где она теперь? Пенелопе Делакорт это наверняка известно, но она не скажет. Я взяла телефонную книгу и открыла ее на «Б». Там значилось пять человек по фамилии Барт, но никого по имени Тина или с инициалом Т. Была некая К. Барт, адрес не указан, а К. – это, может быть, Кристин или Кристина. Я набрала номер К. Барт. Включился автоответчик, заговоривший совершенно искусственным, механическим голосом: «Оставьте, пожалуйста, свое сообщение». Одинокие женщины часто используют такие псевдомужские голоса, чтобы создать впечатление, будто в доме присутствует мужик. Я взяла указатель и проверила, по какому адресу зарегистрирован этот телефон. Оказалось, на Дейв-Левин-стрит, неподалеку от «Пасифик Медоуз». Пора было узнать, что именно ей известно.
Перед тем как уйти, я нашла свой старенький «дэвис» тридцать второго калибра и сунула его в сумку. Я очень сомневалась, что Ричард или Томми придут выяснять отношения, но на всякий случай решила принять меры предосторожности.
Часов около пяти я ехала по Дейв-Левин-стрит, высматривая нужный мне дом. Находился он всего в одном квартале от «Пасифик Медоуз». Я оставила машину у тротуара, а к подъезду добежала под дождем.
Это было скромное двухэтажное здание, две квартиры внизу, две – наверху. Фамилия «Барт» была написана черным фломастером на почтовом ящике третьей квартиры. Я поднялась по лестнице, постучала в дверь.
– Кто там?
– Это мисс Барт?
Я услышала, как накинули цепочку, и дверь открылась.
– В чем дело?
– Меня зовут Кинси Миллоун. Я частный детектив, работаю на бывшую жену доктора Перселла. Могу я с вами поговорить?
– Я ничего не знаю. Не видела его уже несколько месяцев.
– Вы, наверное, знаете, что его тело нашли?
– Да, читала. А что произошло? В газетах толком не написали.
– Вас это действительно интересует?
– Я не верю, что он покончил с собой.
– Я склонна с вами согласиться, но мы, возможно, так и не узнаем правды. Я сейчас как раз пробую восстановить события, предшествовавшие его смерти.
– Откуда мне знать, та ли вы, за кого себя выдаете?
Я достала из сумки бумажник, вытащила удостоверение и сунула его в щель. Тина его посмотрела и вернула, после чего впустила меня.
Я вошла, сняла плащ, повесила его у двери. Тина указала мне на стул, а сама села на диван. Она была моложе, чем я ожидала. Пенелопе Делакорт было чуть за пятьдесят, и я думала, они ровесницы. Тине же оказалось лет тридцать пять, и она была такая вялая и унылая, что я подумала, уж не пьет ли она транквилизаторы. Волосы у нее были темно-русые – оттенка мореного дуба. На ней был серый спортивный костюм.
– Почему вы пришли именно ко мне?
– В понедельник я заезжала в Санта-Терезу, беседовала с Пенелопой Делакорт. В разговоре всплыло ваше имя, и я подумала, вдруг вам есть что добавить. Можно называть вас Тиной?
Она безразлично пожала плечами, что я приняла за согласие.
– Вы долго проработали в «Пасифик Медоуз»?
– Пятнадцать лет. Наняли меня делопроизводителем, дослужилась до бухгалтера.
– Кто владел клиникой до Глейзера и Бродуса?
– Компания под названием «Силвер эйдж энтерпрайзиз». Имя владельца мне неизвестно. Возможно, их было несколько. А еще раньше была другая фирма, «Эндевор груп».
Я вытащила из сумки блокнотик и записала оба названия.
– При мне «Пасифик Медоуз» трижды продавали, и всякий раз цена возрастала почти вдвое, – добавила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– А Лейла? Она как это восприняла?
– Ну, вы же ее знаете. Сидела у себя в комнате, врубив музыку на всю катушку. Всех довела. В конце концов я позвонила Ллойду, попросила забрать ее хотя бы на день.
– А что насчет похорон?
– Кристал хочет в субботу, если сможет взять себя в руки. Ей надо опубликовать в газете некролог, договориться со священником. Я только что звонила в похоронное бюро, они пообещали его забрать. Его будут кремировать, впрочем, других вариантов, похоже, нет.
– Пожалуй.
– А что произошло? Детектив Палья ничего не сказал, но, как я поняла, он утонул, да?
Я вздрогнула.
– Толком и не знаю. Обстоятельства все еще выясняют. Могу я вам чем-нибудь помочь? – Прозвучало это довольно фальшиво, но мне было необходимо сменить тему.
– Да нет, пока не нужно, но все равно спасибо. Мне пора к Кристал. Я ей передам, что вы звонили.
– Знаете, я хотела еще кое-что уточнить. Кристал говорила, что у нее где-то в городе есть абонентский ящик. Мне надо знать где.
– Подождите минутку. – Аника, прикрыв трубку рукой, что-то спросила. – Номер пятьсот пять. Компания «Мейл энд Мор» в «Лагуна плаза». Если что-нибудь обнаружите, сообщите ей, хорошо?
– Непременно.
Только я повесила трубку, как телефон зазвонил.
– Привет, – сказала Мерайя Толбот. – Что случилось?
– Вот какое дело… – Я сообщила ей, что вчера Генри сам рассказал Томми о ювелире из Лос-Анджелеса.
– Думаете, Томми купился?
– Понятия не имею, – сказала я. – Ужин я отменила, и ему это не понравилось. Он, конечно, виду не подал, но, по-моему, страшно разозлился. Теперь я ломаю голову, как бы от него избавиться.
– Желаю удачи. Только он вас так просто не отпустит. Томми – эгоист до мозга костей. Таких не бросают, они сами бросают, когда захотят.
– Спасибо за поддержку. Впрочем, я все равно с этим завязываю. А вам звонила, чтобы предупредить. Вдруг братья действительно предпримут какие-то шаги.
– Да вы что? Не бросите же вы меня на полпути! А как же сейф? Вы уж сначала его найдите.
– Нет, спасибо. Приятно было иметь с вами дело, – сказала я и повесила трубку.
И тут, подняв глаза, увидела в дверях Ричарда Хевенера. Я понятия не имела, сколько времени он там стоит, и не помнила, называла ли его имя или имя Томми в конце беседы. К Мерайе я, кажется, по имени не обращалась.
– Добрый день, – сказала я как могла приветливо.
– Это что такое? – Он швырнул на стол мое письмо. У меня застучало в висках.
– Мне очень жаль, что так получилось. Но помещение мне не понадобится. Так уж вышло.
– Но вы подписали договор аренды!
– Да, знаю и приношу извинения за неудобства…
– Речь не о неудобстве. Мы заключили контракт.
– Что вы от меня хотите?
– Я хочу, чтобы вы соблюдали условия вами же подписанного контракта.
– Знаете что? Об этом вы лучше побеседуйте с моим поверенным. Его зовут Лонни Кингман. Его кабинет здесь рядом.
За спиной Ричарда возникла Ида Рут.
– Все в порядке?
– Все просто замечательно, – ответил Ричард. – Думаю, мы сами решим все наши проблемы.
Он вышел, аккуратно обойдя Иду.
– Что это с ним? – спросила она. – Псих, что ли?
– Хуже. Если он снова появится, вызывай полицию.
7
Свой «фольксваген» я поставила на стоянке торгового центра «Лагуна плаза», как раз напротив «Мейл энд Мор», компании, которая предоставляет в аренду абонентские ящики, пересылает по необходимости почту, оказывает нотариальные услуги, занимается изготовлением визитных карточек, печатей и штампов и при всем при том работает двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.
Зал был разделен на две части стеклянной перегородкой с дверью. Справа находился прилавок, за ним – служащий, который должен был помогать клиентам паковать и отправлять посылки. Только служащего на месте не оказалось. В «Мейл энд Мор» вообще не было ни души.
Я подошла к стеклянной перегородке и заглянула в соседнее помещение, где увидела ряды пронумерованных почтовых ящиков с прозрачными дверцами, а на дальней стене – прорезь, куда опускали письма и небольшие бандероли. Я дошла до ящика под номером 505, наклонилась и присмотрелась повнимательнее. Никакой корреспонденции внутри я не разглядела, зато заметила парня, который шел вдоль ящиков и раскладывал письма. Когда он приблизился, я постучала в окошко ящика номер 505. Он наклонился, и лицо его оказалось вровень с моим.
– Можно вас? – сказала я. – Мне нужна помощь.
Он махнул рукой вправо:
– Подойдите к прорези для писем.
Мы оба направились туда. Прорезь находилась на высоте груди.
– В чем дело? – спросил парень.
Я просунула ему свою визитку, чтобы он понял, с кем имеет дело.
– Мне нужны сведения о том, кто арендует ящик под номером пятьсот пять.
Он взял визитку и внимательно ее изучил.
– Зачем это?
– Расследуется убийство. Мне необходимо взглянуть на за явление арендатора.
– То есть как?
– Мне надо только узнать, кто написал заявление.
– Не положено.
– А нельзя ли в порядке исключения? Понимаете, это очень важно.
Он уставился в пол. Ему было уже лет сорок, для такой работы староват. Я отлично понимала, что его мучает. Правила есть правила, впрочем, я лично сомневалась, что ему никак нельзя выполнить мою просьбу. Если он и получает на пятьдесят центов в час больше минимальной ставки, уже хорошо.
– Я только что беседовала со следователями, – сказала я, – и предупредила их. Они дали добро.
Ответа не последовало.
– Предлагаю двадцать баксов, – добавила я.
– Подождите здесь.
Исчез он надолго. Я достала из бумажника двадцатку, согнула ее вдоль и положила на край прорези. Ждала я, повернувшись лицом ко входу. Почему-то воображение нарисовало мне Ричарда Хевенера, который на своей спортивной машине въезжает в витрину и катит прямиком на меня.
– Мадам!
Мужчина появился снова, а двадцатка исчезла. Он принес заявление, но держал его за спиной. Я решила его порасспрашивать – чтобы наладить контакт.
– А как это делается? Человек приходит и вносит абонентскую плату за год?
– Можно и так. А можно по почте. Когда наступает пора нового взноса, мы кладем в ящик записку.
– Платить надо наличными?
– Или чеком. Все равно.
– Значит, вы иногда и вовсе не видите человека, который арендует ящик?
– Чаще всего не видим. Нам без разницы, кто они такие, лишь бы платили вовремя.
– А вы не могли бы просунуть заявление вот сюда? Я хочу его получше рассмотреть.
– Нет. В руки не дам. Я вам его покажу, но на тридцать секунд, не больше.
Он поднес бланк к стеклу. Форма заявления была самая примитивная. Я увидела внизу подпись Дау, но заполняла бланк Лейла. Я узнала почерк – косые «т» и пузатые «а». Так, очень интересно!
– М-да… – хмыкнул он.
– Огромное спасибо! Вы мне очень помогли.
Я вышла, села в машину и задумалась. Вот какие выводы я сделала: по-видимому, Лейла перехватила извещение с просьбой внести ежегодную плату. Кристал мне говорила, что сообщения о счете в банке «Мид-Сити» приходили на абонентский ящик. Скорее всего, Лейла сама написала, возможно, на бланке «Пасифик Медоуз», письмо в банк с просьбой пересылать сообщения о счете на ящик 505, а подпись Перселла подделала или сделала фотокопию. А в «Мейл энд Мор» она могла заезжать, например, по дороге из школы.
Я завела мотор и выехала со стоянки. На улице я вдруг сообразила: отделение «Мид-Сити» в «Лагуна плаза» находится рядом, на углу. Я даже увидела банкомат, из которого Лейла брала деньги. Для этого ей были нужны кредитная карточка и пин-код, который наверняка был записан где-то у Дау дома.
Вернувшись к себе в контору, я позвонила Джоне:
– Это Кинси. Если не будешь меня ругать за примененные методы, я тебе кое-что расскажу.
Я сообщила ему о своем визите в почтовое агентство. Джона выслушал молча, но я знала, он все записывает.
– Ты мне лучше скажи, где этот абонентский ящик.
– «Мейл энд Мор» в «Лагуна плаза». Номер пятьсот пять.
– Я проверю, – сказал он. – Не знаешь, где она сейчас?
– Вроде у Ллойда, но это надо проверить. У Лейлы есть подружка по имени Поли, они с ней познакомились в суде для несовершеннолетних. Возможно, они планируют побег. Интересно бы почитать досье Поли, выяснить, какие за ней числятся подвиги.
Джона пообещал это узнать, на чем разговор закончился. Я чувствовала себя немного виноватой. Бедная Кристал – на нее и так столько свалилось, а тут еще и дочку могут обвинить в крупной краже.
Подъехав к дому Ллойда, я увидела, что свет горит. Я въехала во двор, поставила машину и вышла. Ллойд возился в гараже, стоявшем отдельно от дома. Капот его кабриолета был поднят, руки у Ллойда были в машинном масле. Он взглянул на меня совершенно равнодушно – будто я каждый день к нему заявляюсь.
– Вы Миллоун, – не спросил, а констатировал он.
– А вы Ллойд Маскоу. Лейла здесь?
Он усмехнулся:
– В зависимости от того, что вам надо.
Я заглянула под капот.
– Что-то с машиной?
– Да нет. Просто меняю масло, ставлю новые свечи.
– Значит, профилактика?
– Вроде того. Я через пару дней уезжаю.
– И далеко?
– В Вегас. Хочу попросить Кристал отпустить со мной Лейлу. Вы как думаете, она согласится?
– По-моему, вряд ли.
– Она устала от Лейлы и от ее проблем.
– Но это не означает, что она ее отпустит, – сказала я. – Вы думаете, еще один переезд Лейле не повредит?
– В Вегасе она хотя бы вела себя нормально. Она ненавидит свою школу. Всех этих богатеньких дочек.
– Она, похоже, все ненавидит.
– Да с ней просто надо уметь обращаться. – Он мрачно усмехнулся. – Может, вы скажете наконец, зачем пожаловали?
– Разумеется. Насколько мне известно, месяца четыре назад Перселл приходил с вами побеседовать. Мне хотелось бы узнать, о чем.
– До него дошли слухи, что у Кристал роман. Он решил, что со мной. Жаль, мне не в чем было признаваться. С каким бы наслаждением я бросил ему это в лицо.
– Значит, роман был не с вами.
– Увы, нет.
– А какие вообще у вас были отношения с Дау?
– Учитывая, что он увел у меня жену, вполне приличные.
– Вы помните, что делали в тот вечер?
– Когда он решил немного понырять? – хмыкнул Ллойд. – Я работал. Подвернулась халтура – кое-кого надо было подвезти. Можете проверить по учетной книге фирмы. А Лейла была здесь со своей подружкой Поли, они смотрели видик.
– Почему вы решили вернуться в Лас-Вегас?
– Есть у меня одна теория. Дела плохи? Вспомни, где тебе последний раз было хорошо, и езжай туда.
Меня мучило чувство вины, и поэтому всю пятницу я посвятила другим клиентам. Ничего захватывающего, но ведь и счета надо оплачивать. В субботу днем позвонил Томми Хевенер.
– Привет, крошка! Это я, – сказал он уверенным и одновременно задушевным тоном: будто я весь день ждала его звонка.
Я как услышала Томми, меня аж передернуло. Пришлось напомнить себе, что хоть видеть я его и не хочу, он может помочь успокоить Ричарда.
– Привет. Как дела? – довольно сухо ответила я.
– Что ты такое устроила Ричарду? Что случилось?
– А-а-а, ты об этом… Ну… – Думай, думай, думай! Ложь родилась сама собой. – Лонни хочет, чтобы я осталась в его офисе, и предложил мне пятидесятипроцентную скидку.
– Почему ты сразу не сказала? Ричард бы все понял.
– Он весь трясся от злости. Я просто не успела и слова вставить.
– А мне почему не рассказала? Мы бы что-нибудь придумали. А он еще в довершение ко всему обнаружил, что ты пошла в банк и приостановила платеж. Визжал как резаный. Ты даже не представляешь, на что он в таком состоянии способен.
– Может, ты сам ему все объяснишь?
– Вот я и решил узнать твою версию, чтобы понять, как его утихомирить. Да, наделала ты делов.
– И что теперь будет?
– Никогда не знаешь, чего от него ждать. Может, все и рассосется. Ну ладно, хватит о Ричарде. Когда мы увидимся?
Я старалась говорить как можно ласковее, но догадывалась, что это вряд ли поможет:
– Знаешь, думаю, у нас с тобой ничего не получится. Видеться нам ни к чему.
Наступила мертвая тишина. Я слышала его дыхание на другом конце провода. Наконец он сказал:
– Это твоя любимая игра, да? Держишь дистанцию. Никого к себе близко не подпускаешь.
– Может, и так.
– Я понимаю, ты обижена, и мне очень тебя жалко, но дай мне шанс. Не вычеркивай меня. Я этого не заслужил.
– Согласна. Ты заслуживаешь лучшего. Честно, я желаю тебе только добра, и прости, если я давала повод…
– Да кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать? Ты же сама на меня накинулась!
– Все, я прекращаю разговор. Всего доброго. – Я положила трубку. Сердце у меня колотилось так, словно кто-то решил поиграть им в вышибалы.
Я села за стол и сделала несколько глубоких вдохов. Нет, я не позволю этому типу над собой издеваться. Я взяла стопку каталожных карточек, вытащила ту, на которой было написано про Тину Барт, уволенного бухгалтера из «Пасифик Медоуз». Где она теперь? Пенелопе Делакорт это наверняка известно, но она не скажет. Я взяла телефонную книгу и открыла ее на «Б». Там значилось пять человек по фамилии Барт, но никого по имени Тина или с инициалом Т. Была некая К. Барт, адрес не указан, а К. – это, может быть, Кристин или Кристина. Я набрала номер К. Барт. Включился автоответчик, заговоривший совершенно искусственным, механическим голосом: «Оставьте, пожалуйста, свое сообщение». Одинокие женщины часто используют такие псевдомужские голоса, чтобы создать впечатление, будто в доме присутствует мужик. Я взяла указатель и проверила, по какому адресу зарегистрирован этот телефон. Оказалось, на Дейв-Левин-стрит, неподалеку от «Пасифик Медоуз». Пора было узнать, что именно ей известно.
Перед тем как уйти, я нашла свой старенький «дэвис» тридцать второго калибра и сунула его в сумку. Я очень сомневалась, что Ричард или Томми придут выяснять отношения, но на всякий случай решила принять меры предосторожности.
Часов около пяти я ехала по Дейв-Левин-стрит, высматривая нужный мне дом. Находился он всего в одном квартале от «Пасифик Медоуз». Я оставила машину у тротуара, а к подъезду добежала под дождем.
Это было скромное двухэтажное здание, две квартиры внизу, две – наверху. Фамилия «Барт» была написана черным фломастером на почтовом ящике третьей квартиры. Я поднялась по лестнице, постучала в дверь.
– Кто там?
– Это мисс Барт?
Я услышала, как накинули цепочку, и дверь открылась.
– В чем дело?
– Меня зовут Кинси Миллоун. Я частный детектив, работаю на бывшую жену доктора Перселла. Могу я с вами поговорить?
– Я ничего не знаю. Не видела его уже несколько месяцев.
– Вы, наверное, знаете, что его тело нашли?
– Да, читала. А что произошло? В газетах толком не написали.
– Вас это действительно интересует?
– Я не верю, что он покончил с собой.
– Я склонна с вами согласиться, но мы, возможно, так и не узнаем правды. Я сейчас как раз пробую восстановить события, предшествовавшие его смерти.
– Откуда мне знать, та ли вы, за кого себя выдаете?
Я достала из сумки бумажник, вытащила удостоверение и сунула его в щель. Тина его посмотрела и вернула, после чего впустила меня.
Я вошла, сняла плащ, повесила его у двери. Тина указала мне на стул, а сама села на диван. Она была моложе, чем я ожидала. Пенелопе Делакорт было чуть за пятьдесят, и я думала, они ровесницы. Тине же оказалось лет тридцать пять, и она была такая вялая и унылая, что я подумала, уж не пьет ли она транквилизаторы. Волосы у нее были темно-русые – оттенка мореного дуба. На ней был серый спортивный костюм.
– Почему вы пришли именно ко мне?
– В понедельник я заезжала в Санта-Терезу, беседовала с Пенелопой Делакорт. В разговоре всплыло ваше имя, и я подумала, вдруг вам есть что добавить. Можно называть вас Тиной?
Она безразлично пожала плечами, что я приняла за согласие.
– Вы долго проработали в «Пасифик Медоуз»?
– Пятнадцать лет. Наняли меня делопроизводителем, дослужилась до бухгалтера.
– Кто владел клиникой до Глейзера и Бродуса?
– Компания под названием «Силвер эйдж энтерпрайзиз». Имя владельца мне неизвестно. Возможно, их было несколько. А еще раньше была другая фирма, «Эндевор груп».
Я вытащила из сумки блокнотик и записала оба названия.
– При мне «Пасифик Медоуз» трижды продавали, и всякий раз цена возрастала почти вдвое, – добавила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15