Прежде всего, потому, что этот человек ей не нравился, но главное — если она вдруг окажется беременной, ей хотелось быть твердо уверенной в том, что отцом ребенка является именно Адам. И Лилит по-прежнему оставалась твердой и непреклонной «дамой слез»…
Весной 1417 года Адам и Лилит одновременно утратили своих осведомителей. В Пасхальный понедельник Берзениус, очевидно слишком много выпивший накануне по поводу праздника, был особенно настойчив. Он потянулся к груди своей помощницы, пытаясь сорвать с нее щит.
Лилит испугалась. Если она немедленно не оттолкнет его, то окажется в безвыходном положении. Он обнаружит на ее груди перевернутую пентаграмму, а значение этого символа для алхимика однозначно. Берзениус тут же донесет на «Еву д'Аркей» как на колдунью.
Лилит схватила первую же вещь, какая попалась ей под руку, — это оказался тигель, наполненный обжигающей смесью, — и швырнула его в лицо нападавшему. Берзениус, получивший серьезные ожоги, воспылал к ней ненавистью и отныне не пожелал ее больше видеть…
Золотая Госпожа умерла в среду после Пасхи. Она велела позвать Адама, который тотчас поспешил к палатке карлицы. Кроха, одетая в золотое платье, лежала на своей маленькой кроватке.
Адам спросил, что с ней. Она заставила себя улыбнуться.
— Ничего. Я умираю просто потому, что я такая, какая есть. Подобные мне долго не живут. А мне уже минуло двадцать — это много…
Она сообщила Адаму, что завещает ему свое сокровище, золотые зубочистки герцога. Она настаивала, она непременно хотела, чтобы он взял их после ее смерти, и ему пришлось пообещать.
Ее лицо прояснилось.
— Я умираю счастливой. Вы — единственное доброе существо, которое я встречала в жизни.
Адам вздрогнул так, что чуть было не обрушилась палатка, куда он влез по пояс. Золотая Госпожа, казалось, не заметила этого. Она глядела на своего друга восхищенно.
— Я позвала врача — он не пришел. Я позвала священника — он не пришел. Я позвала вас, и вы пришли…
Золотая Госпожа слабела на глазах, но хотела сказать ему что-то еще, для чего собрала все свои силы:
— Вы пришли, потому что мы похожи. Вы мне сами так сказали: мы с вами оба маленькие чудовища.
— Но вы не выбирали себе такой судьбы.
— Возможно, вы тоже…
Это были последние слова Золотой Госпожи. Адам не сдержал слова и не забрал ее сокровище, которое было ему ни к чему. Он ушел и не пожелал знать, что с нею стало.
С этих пор он стал проводить все свое время с Лилит. Супруги почти не покидали Английский особняк. Они уже выведали все, что хотели, и во дворце им делать было нечего. Больше они не расставались ни на минуту. Их огорчало лишь одно: Лилит никак не могла забеременеть. Ребенок, на которого они возлагали столько надежд, заставлял себя ждать…
***
Война возобновилась весной того же 1417 года. Генрих V официально предупредил Иоанна Бесстрашного о том, что собирается высадиться на континенте, и просил его со своей стороны приготовиться к военным действиям. Поскольку это входило в планы герцога, он не заставил себя просить дважды: собрал тридцать тысяч человек и выступил в направлении на Париж.
Новости, которые доходили до него из столицы, могли лишь побудить его к действиям. Катастрофа при Азенкуре вызвала серьезные последствия.
Прежде всего, это поражение окончательно и бесповоротно ввергло Карла VI во мрак безумия. До сих пор между приступами у него все же случались периоды просветления. Теперь несчастный король сделался совершенно спокойным и при этом абсолютно безумным. Внешне его жизнь казалась нормальной: он ходил на охоту со своими пажами Робине и Серизом, довольно метко стрелял из арбалета, не утратил ловкости при игре в шахматы, непринужденно исполнял все ритуалы, требующиеся от короля, христосовался в церкви, поднимал тех, кто опускался перед ним на колени.
Но ничто отныне его не трогало; он казался лишенным каких бы то ни было эмоций; он существовал где-то далеко, в ином мире, еще живой, но уже мертвый. Прежде в периоды после кризисов говорили, что у короля «отлучка», он отсутствует, теперь же официальным выражением стало и оставалось неизменным: «Король в дурном настроении».
В начале зимы 1415 года умер наследник, дофин Людовик. Он скончался при полном безразличии окружающих. Отныне наследником сделался Иоанн, столь же невыразительная и безликая особа, как и его брат.
Что касается Бернара д'Арманьяка, то после гибели коннетабля д'Альбре он стал выполнять его обязанности и был назначен, кроме всего прочего, командующим всей королевской гвардией и управляющим финансами страны. Отныне граф Бернар превратился в настоящего диктатора и, в конце концов, потерял всякую популярность в народе.
Но самым главным были даже не эти перемены, а то, что воцарилось в умах и сердцах. Катастрофа при Азенкуре создавала впечатление, что Франция наказана за свои грехи — как и сказал сам Генрих V на поле боя — и что правда на стороне англичан и бургундцев, коль скоро Господь даровал им победу.
В таких условиях Иоанну Бесстрашному нетрудно было добиться успеха. В конце апреля 1417 года он уже был хозяином всей Шампани, несколько позднее овладел севером Иль-де-Франса, а летом, пока англичане высаживались во Франции и завоевывали провинции, начал осаду Парижа.
Зная по опыту прошлой попытки, что приступом город взять невозможно, Бернар д'Арманьяк решил подстраховаться на случай опасности, грозящей изнутри. Все людские скопления были строжайше запрещены, в том числе свадебные и похоронные кортежи. И, как и в предыдущий раз, царил полный порядок.
Но в то же самое время новый коннетабль и фактический хозяин страны совершил серьезную политическую ошибку, приведшую к тяжелым последствиям.
После того как болезнь короля стала безнадежной, Изабо действительно превратилась в женщину дурного поведения. Королева не лгала, когда говорила Мелани о своем намерении. Она сильно растолстела, и «жирная баварка», как прозвал ее народ, погрязла в излишествах и распутстве.
Из дворца Сент-Поль она уехала в Венсенский замок, который превратила в место развлечений. Она роскошно обставила одну из самых больших комнат и приглашала туда на ночь какого-нибудь гвардейца, которого днем высматривала на дозорном ходу крепостной стены.
Для народа Изабо Баварская была неразрывно связана с арманьяками, и подобное поведение королевы дискредитировало всю партию. Граф д'Арманьяк решил вмешаться и наказать кого следует.
В течение длительного времени в будуар Венсенского замка постоянно приглашался один и тот же человек — Луи де Бордон, дворянин не самого высокого происхождения, которого Изабо для удобства назначила начальником гарнизона замка. Под надуманным предлогом он был арестован, зашит в мешок и сброшен в Сену под одобрительные возгласы толпы.
Бернар д'Арманьяк рассчитывал подобными действиями запугать королеву и образумить ее, но результат получился прямо противоположным. Изабо пришла в ярость. Она сбежала из Парижа и разыскала герцога Бургундского, который предпочел обосноваться в Труа, в то время как его войска продолжали вести осаду столицы.
Изабо никогда не любила Иоанна Бесстрашного; его грубые манеры вызывали у нее отвращение, хотя, конечно же, главной причиной ее ненависти было убийство дорогого Людовика Орлеанского. Но ярость королевы была столь велика, что она, не колеблясь, заключила союз со своим старым врагом.
Их договоренность немедленно оформилась в определенный политический план. Изабо уже была регентшей во время приступов безумия короля. Она вновь получила этот титул и назначила герцога правителем королевства, в то время как в Труа разместился настоящий королевский двор…
***
В это самое время в Париже от воспалительного процесса в ухе умирал дофин Иоанн. Он никак не успел проявить себя. Ему должен был наследовать последний оставшийся в живых сын королевского семейства. Его звали Карл, ему только исполнилось пятнадцать лет, и его, в отличие от старших братьев, отнюдь нельзя было назвать ничтожным или безликим. В частности, про него было известно, что он весьма враждебно настроен к герцогу Бургундскому.
Дофин Карл также был объявлен правителем королевства. Таким образом, два человека одновременно оказались носителями одного и того же титула. Страна еще глубже погружалась в пучину гражданской войны…
Настал 1418 год. В то время как войска бургундцев осаждали столицу, в Труа жизнь королевского двора била ключом.
Адаму, который, согласно полученным инструкциям, не покинул герцога, заняться было решительно нечем. Генрих V никак не давал о себе знать. К немалому удивлению Адама, английский король, попросив своего агента шпионить за Иоанном Бесстрашным, ни разу не поинтересовался результатом его усилий.
Узнав, что брат Мелани находится в Труа, Изабо Баварская вызвала его к себе и поведала о печальной судьбе сестры, которая, отказавшись от любого человеческого счастья, отныне и навсегда заключена в монастыре Дочерей Господних. Поскольку для нее королева не могла уже сделать ничего, воспользоваться милостями ее величества предстояло брату любимицы. Изабо решила сделать его своим протеже.
Адам выслушал рассказ королевы с приличествующим выражением печали на лице. Он отметил про себя, что его роль во всей этой истории была королеве неведома; Мелани по доброте души — или жалея его — ничего не рассказала. Впрочем, это вовсе не удивило Адама. Во всяком случае, положение любимца королевы могло бы оказаться весьма кстати. Так что предложение Изабо поступило вовремя.
Но Лилит убедила мужа пойти еще дальше. После приезда Изабо она жила одной мечтой: после герцогского двора оказаться в числе приближенных самой королевы! Волшебная сказка, которая началась по дороге на костер, продолжалась, и Лилит почувствовала, как душу ее переполняют честолюбивые планы. Поскольку королева, судя по всему, испытывала к Адаму самые добрые чувства, этим следовало воспользоваться. Ему надо сделаться любовником старой толстухи! Рано или поздно баварка уступит зову плоти, и пусть тогда рядом с нею окажется Адам…
Адам тоже смутно подумывал о подобном повороте своей карьеры, но прогонял эту мысль, причем именно из-за Лилит, к которой привязывался все больше и больше. Но коль скоро она сама попросила его об этом, он немедленно приступил к действиям.
Свой план он начал приводить в действие на Богоявление. Невозможно найти более удачный день, чтобы прыгнуть в королевскую постель! Когда оркестр заиграл первые такты мелодичного и страстного танца, Адам направился прямо к Изабо и почтительно склонился в поклоне.
— Ваше величество, не соблаговолите ли принять приглашение на танец от вашего протеже?
Улыбка Адама, одетого во все белое, в широком, роскошно расшитом плаще, была одновременно робкой и обольстительной. Изабо облачилась в темно-синее — это был ее любимый цвет. Портной сделал все возможное, чтобы скрыть недостатки фигуры, но жирные складки все равно выпирали повсюду. Как и все дамы при дворе, королева носила высокий головной убор, тонкий и воздушный. При ее массивном телосложении он смотрелся чрезвычайно нелепо. Изабо выглядела куда старше своих сорока семи лет, между тем как Адам казался моложе своих двадцати двух — его можно было принять за подростка.
Пара вступила в круг. Адам танцевал божественно, Изабо, грузная и неловкая, не успевала следовать за ним. Она все время извинялась, смущалась. Из них двоих более робкой выглядела именно она. Прочие пары делали вид, что ничего не замечают, но никто не сомневался: королева долго не выдержит.
Адам тоже это понимал. Однако он также знал, что все должно идти своим чередом. После танца они беседовали, что-то ели и пили. Чтобы поддержать разговор, Адам говорил о Мелани. Он сочувствовал сестре, но печальные слова не соответствовали вызывающим взглядам, которыми он одаривал собеседницу.
Ему забавно было ощущать, как Изабо пытается сопротивляться. Какая-то часть ее существа отказывалась впасть в грех и оказаться в смешном положении. Должно быть, как раз сейчас она призывает на помощь Господа и всех святых. Его это ничуть не беспокоило: он знал, что нынче же ночью окажется в ее спальне.
И этой самой ночью Адам действительно очутился в покоях Изабо Баварской. Королевская кровать была роскошной, с пологом, разрисованным амурами на античный манер. Королева указала ему на толстощеких ангелочков, натягивающих свои луки. Ее голос дрожал:
— Вы знаете легенду об Амуре и Психее?
Адам отрицательно покачал головой.
— Каждую ночь Психея принимала у себя Амура, бога любви. Условием их встреч было то, что она никогда не должна была даже пытаться его увидеть. Психея держала слово, но однажды любопытство оказалось сильнее, и она зажгла лампу. Капелька горячего масла упала на лоб бога, он проснулся — и исчез навсегда… Я ставлю такое же условие: мы должны оставаться в темноте.
— Нет…
Адам старался говорить как можно нежнее. Он продолжал тем же тоном, объясняя смущенной королеве:
— Я хочу вас видеть, иначе я уйду.
Изабо колебалась. Это была последняя битва. Затем, опустив голову, она прошептала:
— Мне стыдно!
И при ярком свете факелов, освещавших спальню, принялась раздеваться.
Адам последовал ее примеру. Его триумф был полным, и он наслаждался им в полной мере. Он захотел, чтобы королева Франции уступила, и она уступила. Он захотел ее увидеть — и увидел ее, влюбленную женщину, выпрашивающую любовь, как милость. Он наслаждался зрелищем ее наготы, ее уродством.
Он лег на нее. Она была такой толстой, что почти не способна была ощущать радость соития; ему пришлось изрядно повозиться, и он погрузился в нее, как в перину. Но это не мешало ему испытывать удовольствие, напротив: ситуация в высшей степени возбуждала его. К тому же разве таким образом не отвечал он на молитву матери: «Пусть юнец совокупляется со старухой»?
Изабо, в восторге от такого пыла, постанывала от счастья. Когда любовное действо завершилось, безжалостный Адам настоял на том, чтобы свет остался зажженным, и принялся рассматривать партнершу.
На него нахлынули воспоминания… Впервые он увидел Изабо в Святой четверг 1407 года — одиннадцатилетний мальчик, жалкий слуга во дворце Сент-Поль, перед которым, как ослепительное видение, возникла сама королева Франции! Теперь она была всего лишь пресыщенной женщиной, которая преданно смотрела на молодого любовника, точно собачонка на хозяина.
Связь с Изабо Баварской позволила Адаму удовлетворить одно из своих самых заветных желаний: узнать, кем была в действительности Маго д'Аркей. Уже во вторую ночь он забросал любовницу вопросами.
Так постепенно он узнавал о жизни своей матери. Маго было шесть лет, когда крестоносцы разрушили прусскую деревушку, в которой она жила. Они уничтожили всю ее семью, а саму девочку увели с собой. Воспитанная, вопреки собственной воле, в христианской религии, она поклялась всю свою жизнь посвятить мщению.
Маго д'Аркей последовала за Изабо Баварской к французскому королевскому двору и там встретила Франсуа де Вивре во время печально знаменитого Бала Пылающих Головешек, когда чуть было не погиб сам король.
Изабо не имела никакого представления о том, почему Маго до такой степени ненавидела сира де Вивре. Насколько было известно королеве, Франсуа — образцовый рыцарь, не способный ни на что дурное. Впрочем, возможно, именно из-за этого Маго так ожесточилась против него. Лучший и справедливейший из людей должен был, по ее мнению, заплатить за все человечество… Именно такого хотела мать Адама подвергнуть самому жестокому обращению, именно такому надлежало пострадать телом и душой.
Вопреки всему, что до сих пор думал Адам, не отец бросил своих детей, но сама Маго увезла их подальше от двора, чтобы воспитывать одной. Франсуа де Вивре настаивал на том, чтобы повидаться с ними, но мать не позволила. В конце концов, Маго д'Аркей была приговорена к смерти за попытку убить своего любовника.
Шли дни и недели; Изабо Баварская воспылала непреодолимой страстью к Адаму. Чтобы понравиться ему, она стала вести себя еще кокетливей, чем обычно, по нескольку раз в день принимала горячие ванны в жарко натопленной комнате — в надежде похудеть, проводила долгие часы перед зеркалом, румяня щеки и замазывая морщинки.
Процедуры были для нее весьма мучительны, потому что, проделывая все это, она неизбежно думала о Маго д'Аркей. Ведь помимо того, что Маго являлась ее наперсницей, в ее обязанности входило также накладывать макияж королеве. И эта самая Маго была матерью Адама… Вот в чем заключалась основная причина драмы!
Изабо невыразимо страдала, когда юный любовник просил ее рассказать о матери, а именно об этом он просил королеву каждую ночь. Но, тем не менее, Изабо вынуждена была отвечать ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Весной 1417 года Адам и Лилит одновременно утратили своих осведомителей. В Пасхальный понедельник Берзениус, очевидно слишком много выпивший накануне по поводу праздника, был особенно настойчив. Он потянулся к груди своей помощницы, пытаясь сорвать с нее щит.
Лилит испугалась. Если она немедленно не оттолкнет его, то окажется в безвыходном положении. Он обнаружит на ее груди перевернутую пентаграмму, а значение этого символа для алхимика однозначно. Берзениус тут же донесет на «Еву д'Аркей» как на колдунью.
Лилит схватила первую же вещь, какая попалась ей под руку, — это оказался тигель, наполненный обжигающей смесью, — и швырнула его в лицо нападавшему. Берзениус, получивший серьезные ожоги, воспылал к ней ненавистью и отныне не пожелал ее больше видеть…
Золотая Госпожа умерла в среду после Пасхи. Она велела позвать Адама, который тотчас поспешил к палатке карлицы. Кроха, одетая в золотое платье, лежала на своей маленькой кроватке.
Адам спросил, что с ней. Она заставила себя улыбнуться.
— Ничего. Я умираю просто потому, что я такая, какая есть. Подобные мне долго не живут. А мне уже минуло двадцать — это много…
Она сообщила Адаму, что завещает ему свое сокровище, золотые зубочистки герцога. Она настаивала, она непременно хотела, чтобы он взял их после ее смерти, и ему пришлось пообещать.
Ее лицо прояснилось.
— Я умираю счастливой. Вы — единственное доброе существо, которое я встречала в жизни.
Адам вздрогнул так, что чуть было не обрушилась палатка, куда он влез по пояс. Золотая Госпожа, казалось, не заметила этого. Она глядела на своего друга восхищенно.
— Я позвала врача — он не пришел. Я позвала священника — он не пришел. Я позвала вас, и вы пришли…
Золотая Госпожа слабела на глазах, но хотела сказать ему что-то еще, для чего собрала все свои силы:
— Вы пришли, потому что мы похожи. Вы мне сами так сказали: мы с вами оба маленькие чудовища.
— Но вы не выбирали себе такой судьбы.
— Возможно, вы тоже…
Это были последние слова Золотой Госпожи. Адам не сдержал слова и не забрал ее сокровище, которое было ему ни к чему. Он ушел и не пожелал знать, что с нею стало.
С этих пор он стал проводить все свое время с Лилит. Супруги почти не покидали Английский особняк. Они уже выведали все, что хотели, и во дворце им делать было нечего. Больше они не расставались ни на минуту. Их огорчало лишь одно: Лилит никак не могла забеременеть. Ребенок, на которого они возлагали столько надежд, заставлял себя ждать…
***
Война возобновилась весной того же 1417 года. Генрих V официально предупредил Иоанна Бесстрашного о том, что собирается высадиться на континенте, и просил его со своей стороны приготовиться к военным действиям. Поскольку это входило в планы герцога, он не заставил себя просить дважды: собрал тридцать тысяч человек и выступил в направлении на Париж.
Новости, которые доходили до него из столицы, могли лишь побудить его к действиям. Катастрофа при Азенкуре вызвала серьезные последствия.
Прежде всего, это поражение окончательно и бесповоротно ввергло Карла VI во мрак безумия. До сих пор между приступами у него все же случались периоды просветления. Теперь несчастный король сделался совершенно спокойным и при этом абсолютно безумным. Внешне его жизнь казалась нормальной: он ходил на охоту со своими пажами Робине и Серизом, довольно метко стрелял из арбалета, не утратил ловкости при игре в шахматы, непринужденно исполнял все ритуалы, требующиеся от короля, христосовался в церкви, поднимал тех, кто опускался перед ним на колени.
Но ничто отныне его не трогало; он казался лишенным каких бы то ни было эмоций; он существовал где-то далеко, в ином мире, еще живой, но уже мертвый. Прежде в периоды после кризисов говорили, что у короля «отлучка», он отсутствует, теперь же официальным выражением стало и оставалось неизменным: «Король в дурном настроении».
В начале зимы 1415 года умер наследник, дофин Людовик. Он скончался при полном безразличии окружающих. Отныне наследником сделался Иоанн, столь же невыразительная и безликая особа, как и его брат.
Что касается Бернара д'Арманьяка, то после гибели коннетабля д'Альбре он стал выполнять его обязанности и был назначен, кроме всего прочего, командующим всей королевской гвардией и управляющим финансами страны. Отныне граф Бернар превратился в настоящего диктатора и, в конце концов, потерял всякую популярность в народе.
Но самым главным были даже не эти перемены, а то, что воцарилось в умах и сердцах. Катастрофа при Азенкуре создавала впечатление, что Франция наказана за свои грехи — как и сказал сам Генрих V на поле боя — и что правда на стороне англичан и бургундцев, коль скоро Господь даровал им победу.
В таких условиях Иоанну Бесстрашному нетрудно было добиться успеха. В конце апреля 1417 года он уже был хозяином всей Шампани, несколько позднее овладел севером Иль-де-Франса, а летом, пока англичане высаживались во Франции и завоевывали провинции, начал осаду Парижа.
Зная по опыту прошлой попытки, что приступом город взять невозможно, Бернар д'Арманьяк решил подстраховаться на случай опасности, грозящей изнутри. Все людские скопления были строжайше запрещены, в том числе свадебные и похоронные кортежи. И, как и в предыдущий раз, царил полный порядок.
Но в то же самое время новый коннетабль и фактический хозяин страны совершил серьезную политическую ошибку, приведшую к тяжелым последствиям.
После того как болезнь короля стала безнадежной, Изабо действительно превратилась в женщину дурного поведения. Королева не лгала, когда говорила Мелани о своем намерении. Она сильно растолстела, и «жирная баварка», как прозвал ее народ, погрязла в излишествах и распутстве.
Из дворца Сент-Поль она уехала в Венсенский замок, который превратила в место развлечений. Она роскошно обставила одну из самых больших комнат и приглашала туда на ночь какого-нибудь гвардейца, которого днем высматривала на дозорном ходу крепостной стены.
Для народа Изабо Баварская была неразрывно связана с арманьяками, и подобное поведение королевы дискредитировало всю партию. Граф д'Арманьяк решил вмешаться и наказать кого следует.
В течение длительного времени в будуар Венсенского замка постоянно приглашался один и тот же человек — Луи де Бордон, дворянин не самого высокого происхождения, которого Изабо для удобства назначила начальником гарнизона замка. Под надуманным предлогом он был арестован, зашит в мешок и сброшен в Сену под одобрительные возгласы толпы.
Бернар д'Арманьяк рассчитывал подобными действиями запугать королеву и образумить ее, но результат получился прямо противоположным. Изабо пришла в ярость. Она сбежала из Парижа и разыскала герцога Бургундского, который предпочел обосноваться в Труа, в то время как его войска продолжали вести осаду столицы.
Изабо никогда не любила Иоанна Бесстрашного; его грубые манеры вызывали у нее отвращение, хотя, конечно же, главной причиной ее ненависти было убийство дорогого Людовика Орлеанского. Но ярость королевы была столь велика, что она, не колеблясь, заключила союз со своим старым врагом.
Их договоренность немедленно оформилась в определенный политический план. Изабо уже была регентшей во время приступов безумия короля. Она вновь получила этот титул и назначила герцога правителем королевства, в то время как в Труа разместился настоящий королевский двор…
***
В это самое время в Париже от воспалительного процесса в ухе умирал дофин Иоанн. Он никак не успел проявить себя. Ему должен был наследовать последний оставшийся в живых сын королевского семейства. Его звали Карл, ему только исполнилось пятнадцать лет, и его, в отличие от старших братьев, отнюдь нельзя было назвать ничтожным или безликим. В частности, про него было известно, что он весьма враждебно настроен к герцогу Бургундскому.
Дофин Карл также был объявлен правителем королевства. Таким образом, два человека одновременно оказались носителями одного и того же титула. Страна еще глубже погружалась в пучину гражданской войны…
Настал 1418 год. В то время как войска бургундцев осаждали столицу, в Труа жизнь королевского двора била ключом.
Адаму, который, согласно полученным инструкциям, не покинул герцога, заняться было решительно нечем. Генрих V никак не давал о себе знать. К немалому удивлению Адама, английский король, попросив своего агента шпионить за Иоанном Бесстрашным, ни разу не поинтересовался результатом его усилий.
Узнав, что брат Мелани находится в Труа, Изабо Баварская вызвала его к себе и поведала о печальной судьбе сестры, которая, отказавшись от любого человеческого счастья, отныне и навсегда заключена в монастыре Дочерей Господних. Поскольку для нее королева не могла уже сделать ничего, воспользоваться милостями ее величества предстояло брату любимицы. Изабо решила сделать его своим протеже.
Адам выслушал рассказ королевы с приличествующим выражением печали на лице. Он отметил про себя, что его роль во всей этой истории была королеве неведома; Мелани по доброте души — или жалея его — ничего не рассказала. Впрочем, это вовсе не удивило Адама. Во всяком случае, положение любимца королевы могло бы оказаться весьма кстати. Так что предложение Изабо поступило вовремя.
Но Лилит убедила мужа пойти еще дальше. После приезда Изабо она жила одной мечтой: после герцогского двора оказаться в числе приближенных самой королевы! Волшебная сказка, которая началась по дороге на костер, продолжалась, и Лилит почувствовала, как душу ее переполняют честолюбивые планы. Поскольку королева, судя по всему, испытывала к Адаму самые добрые чувства, этим следовало воспользоваться. Ему надо сделаться любовником старой толстухи! Рано или поздно баварка уступит зову плоти, и пусть тогда рядом с нею окажется Адам…
Адам тоже смутно подумывал о подобном повороте своей карьеры, но прогонял эту мысль, причем именно из-за Лилит, к которой привязывался все больше и больше. Но коль скоро она сама попросила его об этом, он немедленно приступил к действиям.
Свой план он начал приводить в действие на Богоявление. Невозможно найти более удачный день, чтобы прыгнуть в королевскую постель! Когда оркестр заиграл первые такты мелодичного и страстного танца, Адам направился прямо к Изабо и почтительно склонился в поклоне.
— Ваше величество, не соблаговолите ли принять приглашение на танец от вашего протеже?
Улыбка Адама, одетого во все белое, в широком, роскошно расшитом плаще, была одновременно робкой и обольстительной. Изабо облачилась в темно-синее — это был ее любимый цвет. Портной сделал все возможное, чтобы скрыть недостатки фигуры, но жирные складки все равно выпирали повсюду. Как и все дамы при дворе, королева носила высокий головной убор, тонкий и воздушный. При ее массивном телосложении он смотрелся чрезвычайно нелепо. Изабо выглядела куда старше своих сорока семи лет, между тем как Адам казался моложе своих двадцати двух — его можно было принять за подростка.
Пара вступила в круг. Адам танцевал божественно, Изабо, грузная и неловкая, не успевала следовать за ним. Она все время извинялась, смущалась. Из них двоих более робкой выглядела именно она. Прочие пары делали вид, что ничего не замечают, но никто не сомневался: королева долго не выдержит.
Адам тоже это понимал. Однако он также знал, что все должно идти своим чередом. После танца они беседовали, что-то ели и пили. Чтобы поддержать разговор, Адам говорил о Мелани. Он сочувствовал сестре, но печальные слова не соответствовали вызывающим взглядам, которыми он одаривал собеседницу.
Ему забавно было ощущать, как Изабо пытается сопротивляться. Какая-то часть ее существа отказывалась впасть в грех и оказаться в смешном положении. Должно быть, как раз сейчас она призывает на помощь Господа и всех святых. Его это ничуть не беспокоило: он знал, что нынче же ночью окажется в ее спальне.
И этой самой ночью Адам действительно очутился в покоях Изабо Баварской. Королевская кровать была роскошной, с пологом, разрисованным амурами на античный манер. Королева указала ему на толстощеких ангелочков, натягивающих свои луки. Ее голос дрожал:
— Вы знаете легенду об Амуре и Психее?
Адам отрицательно покачал головой.
— Каждую ночь Психея принимала у себя Амура, бога любви. Условием их встреч было то, что она никогда не должна была даже пытаться его увидеть. Психея держала слово, но однажды любопытство оказалось сильнее, и она зажгла лампу. Капелька горячего масла упала на лоб бога, он проснулся — и исчез навсегда… Я ставлю такое же условие: мы должны оставаться в темноте.
— Нет…
Адам старался говорить как можно нежнее. Он продолжал тем же тоном, объясняя смущенной королеве:
— Я хочу вас видеть, иначе я уйду.
Изабо колебалась. Это была последняя битва. Затем, опустив голову, она прошептала:
— Мне стыдно!
И при ярком свете факелов, освещавших спальню, принялась раздеваться.
Адам последовал ее примеру. Его триумф был полным, и он наслаждался им в полной мере. Он захотел, чтобы королева Франции уступила, и она уступила. Он захотел ее увидеть — и увидел ее, влюбленную женщину, выпрашивающую любовь, как милость. Он наслаждался зрелищем ее наготы, ее уродством.
Он лег на нее. Она была такой толстой, что почти не способна была ощущать радость соития; ему пришлось изрядно повозиться, и он погрузился в нее, как в перину. Но это не мешало ему испытывать удовольствие, напротив: ситуация в высшей степени возбуждала его. К тому же разве таким образом не отвечал он на молитву матери: «Пусть юнец совокупляется со старухой»?
Изабо, в восторге от такого пыла, постанывала от счастья. Когда любовное действо завершилось, безжалостный Адам настоял на том, чтобы свет остался зажженным, и принялся рассматривать партнершу.
На него нахлынули воспоминания… Впервые он увидел Изабо в Святой четверг 1407 года — одиннадцатилетний мальчик, жалкий слуга во дворце Сент-Поль, перед которым, как ослепительное видение, возникла сама королева Франции! Теперь она была всего лишь пресыщенной женщиной, которая преданно смотрела на молодого любовника, точно собачонка на хозяина.
Связь с Изабо Баварской позволила Адаму удовлетворить одно из своих самых заветных желаний: узнать, кем была в действительности Маго д'Аркей. Уже во вторую ночь он забросал любовницу вопросами.
Так постепенно он узнавал о жизни своей матери. Маго было шесть лет, когда крестоносцы разрушили прусскую деревушку, в которой она жила. Они уничтожили всю ее семью, а саму девочку увели с собой. Воспитанная, вопреки собственной воле, в христианской религии, она поклялась всю свою жизнь посвятить мщению.
Маго д'Аркей последовала за Изабо Баварской к французскому королевскому двору и там встретила Франсуа де Вивре во время печально знаменитого Бала Пылающих Головешек, когда чуть было не погиб сам король.
Изабо не имела никакого представления о том, почему Маго до такой степени ненавидела сира де Вивре. Насколько было известно королеве, Франсуа — образцовый рыцарь, не способный ни на что дурное. Впрочем, возможно, именно из-за этого Маго так ожесточилась против него. Лучший и справедливейший из людей должен был, по ее мнению, заплатить за все человечество… Именно такого хотела мать Адама подвергнуть самому жестокому обращению, именно такому надлежало пострадать телом и душой.
Вопреки всему, что до сих пор думал Адам, не отец бросил своих детей, но сама Маго увезла их подальше от двора, чтобы воспитывать одной. Франсуа де Вивре настаивал на том, чтобы повидаться с ними, но мать не позволила. В конце концов, Маго д'Аркей была приговорена к смерти за попытку убить своего любовника.
Шли дни и недели; Изабо Баварская воспылала непреодолимой страстью к Адаму. Чтобы понравиться ему, она стала вести себя еще кокетливей, чем обычно, по нескольку раз в день принимала горячие ванны в жарко натопленной комнате — в надежде похудеть, проводила долгие часы перед зеркалом, румяня щеки и замазывая морщинки.
Процедуры были для нее весьма мучительны, потому что, проделывая все это, она неизбежно думала о Маго д'Аркей. Ведь помимо того, что Маго являлась ее наперсницей, в ее обязанности входило также накладывать макияж королеве. И эта самая Маго была матерью Адама… Вот в чем заключалась основная причина драмы!
Изабо невыразимо страдала, когда юный любовник просил ее рассказать о матери, а именно об этом он просил королеву каждую ночь. Но, тем не менее, Изабо вынуждена была отвечать ему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78