Ее приключения с Карлом Хартом и канатоходцем по имени Джекоб Холл вызвали грандиознейший скандал, потому что, как говорили, она выбрала их в любовники в отместку за связь короля с Молл Дэвис и Нелл Гвин. Барбара все еще цеплялась за утрачиваемое ею влияние на короля, сознавая, что он по-прежнему готов идти кое в чем ей навстречу – если не из любви к ней, то из любви к спокойной жизни.
Молл Дэвис теперь редко видела Карла. Она получила прекрасный дом и пенсию, но королю наскучила ее безмятежность. Она оставалась его любовницей только из-за его привычки «не сбрасывать».
Что касается Нелл, то у нее много времени отнимал младенец, но, занимаясь крошкой-сыном, она часто думала о его отце. Нельзя надоесть королю. Пора расстаться с присущим ей прежде легкомыслием. Надо подумать о сыне.
– Я добьюсь того, что ты получишь славный титул, маленький, – часто шептала она ребенку. – Ты станешь герцогом, не меньше. – И она принималась смеяться, глядя в крошечное лицо с большими, удивленными глазами, пристально глядящими на нее. – Ты… Герцог… Отпрыск девчонки Нелл… Герцог королевской крови… Кто бы мог поверить?
Но герцогства давались нелегко.
Королю нравился малыш. Дни, когда он навещал Нелл и брал мальчика на руки, бывали очень приятны.
– Нет сомнения, – воскликнула однажды Нелл, склоняясь к нему, как это делает любая гордящаяся жена и мать, – что этот мальчик – Стюарт. Посмотрите на этот нос! На эти глаза!
– В таком случае, храни его Господь! – сказал король.
– Ну же, мой маленький, – проговорила Нелл. – Улыбнись папе.
Ребенок серьезно смотрел на короля.
– Рановато, а, сэр? – улыбнулся король. – Сперва подождем, да поглядим, что это за человек, который приходится нам отцом.
– Самый лучший в мире, – непринужденно сказала Нелл. Король повернулся и посмотрел на нее.
– Черт побери! – воскликнул он. – Нелл, ты в этом убеждена?
– Более того! – ответила Нелл, смутившись от переполнявшего ее чувства. – Я сею первые семена, из которых вырастет герцогство для нашего мальчика.
– И соответствующие выгоды для тебя! О, Нелл, ты ничем не отличаешься от других!..
Нелл выхватила ребенка из рук отца и начала кружиться по комнате.
– Чего я желаю тебе, сынок? Корону, славный титул, все то, что по праву принадлежит королевскому отпрыску. Уже сейчас, сынок, у тебя королевский нос, королевские глаза и королевское имя. Клянусь! Я уверена, Его Величество не думает, что этого достаточно, чтобы преуспеть в этом мире.
После этого она положила его в колыбель, наклонилась и поцеловала его. Король подошел и обнял ее за плечи.
В этот момент он подумал, что, хотя Луиза де Керуаль и занимает все его помыслы, он ни за что не захочет расстаться с крошкой Нелл.
* * *
Роза пришла навестить Нелл в ее новом доме. Это был небольшой домик в восточной части Пелл Мелл, вблизи великолепного дома на Суффолк-стрит, в котором жила другая королевская любовница – Молл Дэвис.
Домик Нелл уступал дому Молл. Молл нравилось проезжать мимо домика Нелл в своей карете и выглядывать из нее, чтобы разглядеть его получше; проезжая мимо, она удовлетворенно улыбалась. На ее пальце посверкивало кольцо стоимостью в семьсот фунтов.
– Радуйся своему дому и колечку, Молл! – кричала Нелл из своего домика. – А мне король подарил кое-что получше.
При этом Нелл, бывало, выхватывала своего ребенка из рук какой-нибудь служанки и высоко поднимала его.
– Тебе так и не удалось заполучить королевского отпрыска, Молл! – пронзительным голосом продолжала Нелл.
Молл приказывала кучеру ехать побыстрее дальше. Она считала Нелл дурой. У той были все возможности сменить окружающую обстановку, но она, казалось, цеплялась за нее, не желая расставаться с ней.
– Что за ребячество! – тихо говорила Молл с недавно обретенным благородным произношением. – Как может Его Величество проводить хотя бы час в ее обществе – это выше моего понимания!..
Молл удовлетворенно улыбалась. Ее дом был так великолепен; а у Нелл просто домишко. Разве это не доказывает, что король видит разницу между ними?
Нелл вошла в дом, где ее ждала Роза. Та взяла младенца из рук Нелл и спела ему песенку.
– Подумать только, он – сын короля, – сказала Роза. – Это невообразимо!
– Совсем наоборот, – воскликнула Нелл. – И родился он так же, как все.
– О, Нелл, зачем ты сменила свои прекрасные апартаменты на Линкольнз-Инн-филдс на этот домик? Они были богаче.
– Домик ближе к Уайтхоллу, Роза. У меня на свете лишь один добрый друг, и я хочу быть как можно ближе к нему.
– А он признает маленького Карла своим?
– Конечно, признает. Ты еще сомневаешься? Погляди, как он по-королевски сосет пальчик, храни его Господь!
– Вот я и подумываю, не стоит ли мне сделать реверанс, прежде чем брать его на руки?..
– Может быть, наступит такое время, когда ты и должна будешь это делать… – мечтательно произнесла Нелл.
Роза поцеловала малыша.
– Подумать только, что я целую то же место, которое целовал король! – сказала Роза.
– Если это тебе приятно, – заметила Нелл, – ты можешь целовать меня тоже в любое время, когда тебе вздумается, и в любое место!
Тут обе они рассмеялись.
– Ты все такая же, Нелл. Совсем не изменилась. У тебя прекрасные наряды, свой дом, королевский отпрыск… и все же ты осталась прежней Нелл. Поэтому я и пришла поговорить с тобой. О человеке, которого я встретила.
– Ой, Роза, ты влюбилась?! Роза кивнула.
– Этого человека зовут Джон Касселс. Я встретила его в одной таверне. Я хочу выйти за него замуж и завести семью.
– В чем же дело? Ма будет рада иметь в семье хоть одну порядочную дочь.
– Порядочную! Ма это не волнует. Она гордится тобой, как не могла бы гордиться ни одной замужней дочерью. Она только о тебе и говорит: «Моя Нелл – королевская шлюха… а мой внучок Карлуша – королевский ублюдок…» – Она больше ни о чем не говорит.
Нелл расхохоталась.
– Единственной мечтой ма было сделать из нас обеих хороших шлюх, Роза. Я ее мечты осуществила; но ты, ты – позор семьи. Ты подумываешь о приличном замужестве!..
– Беда в том, как Джон зарабатывает себе на жизнь.
– А как?
– Он – грабитель с большой дороги.
– Вот уж действительно опасный способ зарабатывать деньги!
– И я то же говорю, но он мечтает стать солдатом.
– Как Уилл. А как он поживает, наш кузен Уилл?
– Часто говорит о тебе, Нелл.
– Похоже, многие гордятся королевской шлюхой.
– На самом деле мы все гордимся тобой, Нелл. Нелл рассмеялась и убрала локоны с лица.
– Выходи замуж за своего Джона, если хочешь. И если он этого хочет, Роза. Может быть, он попадется. Но если он окончит свои дни на виселице, когда в момент его покаяния палач вышибет подставку у него из-под ног… все же вы сколько-то поживете вместе, а быть вдовой – это очень солидно. И кроме того, Роза… Если я смогу замолвить словечко где-нибудь в подходящем месте… Кто знает, может быть, мне это и удастся сделать… Я помню беднягу Уилла и его разговоры о том, как он собирался стать солдатом. Я часто думаю об этом. В один прекрасный день Уилл станет солдатом. И я сделаю все, что смогу, для твоего Джона Касселса. Если ты, конечно, на самом деле его любишь.
– Нелл, Нелл, милая моя сестричка!..
– Вот именно, – сказала Нелл, – кто не сделает все, что может, для сестры?
И когда Роза ушла, она подумала, что найти в армии места для Уилл и Джона Касселса будет не так-то уж и трудно.
– Но, мой маленький милорд, – прошептала она, – похоже, гораздо труднее будет добыть корону вот на эту головку.
Нелл продолжала жить в своем домишке. Проходили месяцы. Луиза так и не уступила королю. Молл Дэвис продолжала свои прогулки в карете мимо домика Нелл.
Милорд Рочестер навестил Нелл в ее новом жилище и покачал головой, глядя, как он выразился, на «убожество жизни Нелл».
Он устроился на кушетке, рассматривая свои безукоризненные сапоги и с нежностью поглядывая на Нелл. Он дал ей совет.
– Король обращается с вами неподобающим для королевской возлюбленной образом, – сказал он. – Это ясно.
– И это в то время, как госпожа Дэвис проезжает в своей карете мимо к своему прекрасному дому, сверкая своим бриллиантовым кольцом!.. – воскликнула Нелл.
– Верно. А бедняжка Нелл стала матерью, и лицо ее младенца говорит о том, что он – королевский сын, даже если бы у Его Величества были основания подозревать, что это не так!
– У Его Величества нет оснований подозревать это!
– Подозрение не всегда нуждается в основаниях, крошка Нелл. Но давайте поговорим не об этом. Давайте обсудим более насущный вопрос: как добиться, чтобы с мисс Нелл обращались с подобающей королевской возлюбленной учтивостью. Барбара добилась того, чего хотела, криками, угрозами, сценами. Молл – милыми, застенчивыми улыбками. Что можете вы, милая Нелл, выставить против этого – ваше остроумие, приобретенное в переулке Коул-ярд? Увы, увы, в основе всех ваших бед именно Коул-ярд. Его Величество находится в затруднительном положении. Он в восторге от своей крошки Нелл; он души не чает в своем последнем сыне; но малыш Карл наполовину королевской крови, наполовину – Коул-ярдской. Помните об этом, Нелл. Имеются и другие Карлы, не говоря уже о Джеймсах, Аннах и Шарлоттах. У всех у них матери благородного происхождения. Даже у нашего Джемми Монмута мать была дворянка. А вы, дорогая Нелл, – поглядим правде в лицо – вышли из трущобы. Его Величество опасается неприятностей, если он даст какой-нибудь громкий титул этому своему Карлу. Люди прощают Карлу вольное поведение. Им нравится, что он веселится. Им безразлично, откуда он черпает удовольствия. Но что их заботит, Нелл, – так это возможность достигнуть высокого положения через королевскую постель. О, говорят они, это могло бы случиться со мной… или с моей маленькой Нелл… но не случилось. Это случилось с той маленькой Нелл! И они не могут вам этого простить. Поэтому, хоть вы и родили королевского отпрыска, они против того, чтобы он получал какие-либо титулы. Они хотят, чтобы никогда не забывалось, что его мать всего лишь девчонка из переулка Коул-ярд.
– Боюсь, вы правы, милорд, – сказала Нелл. – Но все изменится. Этот ребенок получит свою часть того, чем пользуется отродье Барбары.
– Их мать из рода благородных Вилльерсов, этих маленьких ублюдков Барбары, Нелл!
– Не важно. Не важно. Кто сказал, что они королевские дети? Только Барбара.
– Нет, даже Барбара этого не говорит. Ибо как в подобном случае может быть уверена даже мать? Теперь послушайте моего совета, Нелл. Будьте более дипломатичны в общении с королем. Когда француженка уступит ему, а она, в этом нет никакого сомнения, уступит, в гареме Его Величества могут произойти перемены. Эта дама может сказать: «Уберите с глаз долой эту личность. Я выдвигаю это в качестве условия моей уступки». И, поверьте мне, крошка Нелл, эту личность – пусть это будет благородная Вилльерс или продавщица апельсинов – непременно уберут. Если, конечно, эта личность не станет настолько необходима Его Величеству, что он не сможет без нее обойтись…
– Эта француженка, кажется, станет всесильной.
– Она большой дипломат, моя дорогая. Она подает надежды нашему всемилостивейшему королю, а потом как бы невзначай лишает его этих надежд. Это такая игра у подобных женщин – рискованная игра, если не владеть этим искусством мастерски. Но она искусница, эта француженка Луиза. Ее манеры и эта проводимая ею игра делают ее слишком желанной. Других причин я не вижу, хоть умри. Мне иногда кажется, что эта женщина косит.
– Значит, эта косоглазая красотка лишит всех нас королевской милости?! – воскликнула разгневанная Нелл.
– Косоглазая красотка сделает это, если ей это заблагорассудится. Может быть, бывшую маленькую торговку апельсинами из Коул-ярда она и не сочтет достойной соперницей. Но послушайте меня, Нелл. Не предъявляйте сейчас никаких требований королю. Способствуйте его покою. Смейтесь в его присутствии. И его постарайтесь смешить. Он будет приходить к вам в поисках покоя, как корабль приходит в гавань. Косоглазая красотка не будет злиться и бушевать, как это делала Барбара, – и все же, я думаю, он будет нуждаться в тихом пристанище.
Какое-то время Нелл молчала. Затем взглянула на красивое, носящее следы разгульной жизни лицо милорда Рочестера и произнесла:
– Я не могу понять, милорд, почему вы так добры ко мне? Рочестер зевнул. Потом ответил:
– Объясните это, если угодно, моей неприязнью к косоглазой красотке, моим желанием обеспечить Его Величеству покой и общество самой очаровательной дамы в Лондоне, а также тем, что мне доставляет удовольствие помогать столь остроумной особе.
– Что бы ни было причиной, – сказала Нелл, – я последую вашему совету, милорд, – по возможности. Но еще с тех дней, когда я сидела на мостовой в Коул-ярде, я была не в состоянии придержать язык. И, насколько я себя знаю, я уверена, что буду настаивать на милостях для моего малыша Карла до тех пор, пока он не получит титул герцога.
– Ах! – воскликнул Рочестер. – Делайте, как знаете, Нелл. Я точно знаю одно. Ничего похожего прежде никто не смел.
Нелл так и продолжала жить в восточной части Пелл Мелл. Король стал навещать ее реже. Уилл Чэффинч сожалел, что его кошелек не столь тугой, как ему бы хотелось, а у Нелл появились экстравагантные вкусы.
Она не соглашалась одевать маленького Карла в неподобающие его положению наряды. Она никогда не была бережливой, и начали расти долги.
Однажды она сказала Рочестеру:
– Я не могу содержать моего маленького Карла подобающим образом на те деньги, что получаю от Чэффинча.
– Вы можете напомнить королю о его обязанностях, – предложил Рочестер. – Но напомните деликатно. Не подражайте Барбаре с ее запросами.
– Я не буду подражать Барбаре, – ответила Нелл. – Но мой сын не будет носить одежду из грубых тканей. Его кожицы будет касаться только шелк. Он будет жить, как герцог. Он все-таки благородного происхождения.
– Нелл, я вижу по вашим глазам, что вы что-то задумали. Что за безумство вы затеваете?
– Так как того, что мне дает Чэффинч, недостаточно, я должна заработать остальное.
– Вы собираетесь завести любовника?
– Завести любовника! Нет, один любовник – это мое правило. У меня есть друг, король, и у нас есть общий ребенок. Мы, похоже, слишком бедны, чтобы содержать его подобающим его положению образом. Поэтому я должна работать.
– Вы… работать!
– Почему бы нет? Когда-то я была актрисой и говорили, что многие стремились в театр только затем, чтобы увидеть меняя. Почему бы им снова не прийти в театр взглянуть на меня?
– Но теперь вы известны как возлюбленная короля и мать его сына. Королевские возлюбленные не работают. Они никогда не работали!
Значит, пора сменить моду, – сказала Нелл. – Если отец Карла слишком беден, чтобы обеспечить ему то, что ему полагается, его мать разбогатеет.
– Нет, Нелл! Это неслыханно!..
– Ничего, с завтрашнего дня об этом услышат. Решено – завтра я возвращаюсь на сцену.
5
Иаков, герцог Монмут взвинчивал себя до состояния ярости. Он вышагивал по своим апартаментам в присутствии молодых людей, которые стремились держаться поближе к сыну короля и готовы были одобрять все, что бы он ни делал.
Монмут был поразительно хорош собой. Он унаследовал крепкое здоровье отца и яркую красоту матери, в то же время в его внешности проявлялось несомненное сходство со Стюартами, так что ни у кого не могло возникнуть сомнения, сын ли он короля. Всем было известно о привязанности короля к этому молодому человеку, о его безграничном терпении, о том, что ему прощались многие вольности, ибо нельзя не признать, что Монмут заносчив и весьма гордится тем, что в нем течет королевская кровь. Тем не менее он был весьма недоволен судьбой, наделившей его положением незаконнорожденного сына столь чадолюбивого отца.
Его не покидала надежда, что наступит день, когда король объявит его своим законным наследником. Среди окружающих его людей многие говорили, что так оно и будет, ибо все беременности королевы кончались выкидышами, а в стране росло недовольство религиозными настроениями брата короля.
Джеймс, герцог Йоркский, находился под подозрением. Он не объявил себя католиком открыто, но то, что он не посещал церковь, свидетельствовало о его сомнениях в отношении религии. Слухи множились. Монмуту и его друзьям оставалось лишь способствовать их распространению.
Тем временем Монмут предавался удовольствиям. В этом отношении он был ненасытен. Он, как и его отец, увлекался женщинами, однако ему не хватало добродушной терпимости его отца. Карл не заблуждался относительно своего положения, Монмут же, напротив, считал себя центром мироздания. Карлу не было необходимости приукрашивать свою сущность, потому что все его предки были королями Шотландии, Англии и Франции. Его происхождение было безупречно королевским. Монмуту же приходилось помнить не только о своих предках со стороны отца, но и по материнской линии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Молл Дэвис теперь редко видела Карла. Она получила прекрасный дом и пенсию, но королю наскучила ее безмятежность. Она оставалась его любовницей только из-за его привычки «не сбрасывать».
Что касается Нелл, то у нее много времени отнимал младенец, но, занимаясь крошкой-сыном, она часто думала о его отце. Нельзя надоесть королю. Пора расстаться с присущим ей прежде легкомыслием. Надо подумать о сыне.
– Я добьюсь того, что ты получишь славный титул, маленький, – часто шептала она ребенку. – Ты станешь герцогом, не меньше. – И она принималась смеяться, глядя в крошечное лицо с большими, удивленными глазами, пристально глядящими на нее. – Ты… Герцог… Отпрыск девчонки Нелл… Герцог королевской крови… Кто бы мог поверить?
Но герцогства давались нелегко.
Королю нравился малыш. Дни, когда он навещал Нелл и брал мальчика на руки, бывали очень приятны.
– Нет сомнения, – воскликнула однажды Нелл, склоняясь к нему, как это делает любая гордящаяся жена и мать, – что этот мальчик – Стюарт. Посмотрите на этот нос! На эти глаза!
– В таком случае, храни его Господь! – сказал король.
– Ну же, мой маленький, – проговорила Нелл. – Улыбнись папе.
Ребенок серьезно смотрел на короля.
– Рановато, а, сэр? – улыбнулся король. – Сперва подождем, да поглядим, что это за человек, который приходится нам отцом.
– Самый лучший в мире, – непринужденно сказала Нелл. Король повернулся и посмотрел на нее.
– Черт побери! – воскликнул он. – Нелл, ты в этом убеждена?
– Более того! – ответила Нелл, смутившись от переполнявшего ее чувства. – Я сею первые семена, из которых вырастет герцогство для нашего мальчика.
– И соответствующие выгоды для тебя! О, Нелл, ты ничем не отличаешься от других!..
Нелл выхватила ребенка из рук отца и начала кружиться по комнате.
– Чего я желаю тебе, сынок? Корону, славный титул, все то, что по праву принадлежит королевскому отпрыску. Уже сейчас, сынок, у тебя королевский нос, королевские глаза и королевское имя. Клянусь! Я уверена, Его Величество не думает, что этого достаточно, чтобы преуспеть в этом мире.
После этого она положила его в колыбель, наклонилась и поцеловала его. Король подошел и обнял ее за плечи.
В этот момент он подумал, что, хотя Луиза де Керуаль и занимает все его помыслы, он ни за что не захочет расстаться с крошкой Нелл.
* * *
Роза пришла навестить Нелл в ее новом доме. Это был небольшой домик в восточной части Пелл Мелл, вблизи великолепного дома на Суффолк-стрит, в котором жила другая королевская любовница – Молл Дэвис.
Домик Нелл уступал дому Молл. Молл нравилось проезжать мимо домика Нелл в своей карете и выглядывать из нее, чтобы разглядеть его получше; проезжая мимо, она удовлетворенно улыбалась. На ее пальце посверкивало кольцо стоимостью в семьсот фунтов.
– Радуйся своему дому и колечку, Молл! – кричала Нелл из своего домика. – А мне король подарил кое-что получше.
При этом Нелл, бывало, выхватывала своего ребенка из рук какой-нибудь служанки и высоко поднимала его.
– Тебе так и не удалось заполучить королевского отпрыска, Молл! – пронзительным голосом продолжала Нелл.
Молл приказывала кучеру ехать побыстрее дальше. Она считала Нелл дурой. У той были все возможности сменить окружающую обстановку, но она, казалось, цеплялась за нее, не желая расставаться с ней.
– Что за ребячество! – тихо говорила Молл с недавно обретенным благородным произношением. – Как может Его Величество проводить хотя бы час в ее обществе – это выше моего понимания!..
Молл удовлетворенно улыбалась. Ее дом был так великолепен; а у Нелл просто домишко. Разве это не доказывает, что король видит разницу между ними?
Нелл вошла в дом, где ее ждала Роза. Та взяла младенца из рук Нелл и спела ему песенку.
– Подумать только, он – сын короля, – сказала Роза. – Это невообразимо!
– Совсем наоборот, – воскликнула Нелл. – И родился он так же, как все.
– О, Нелл, зачем ты сменила свои прекрасные апартаменты на Линкольнз-Инн-филдс на этот домик? Они были богаче.
– Домик ближе к Уайтхоллу, Роза. У меня на свете лишь один добрый друг, и я хочу быть как можно ближе к нему.
– А он признает маленького Карла своим?
– Конечно, признает. Ты еще сомневаешься? Погляди, как он по-королевски сосет пальчик, храни его Господь!
– Вот я и подумываю, не стоит ли мне сделать реверанс, прежде чем брать его на руки?..
– Может быть, наступит такое время, когда ты и должна будешь это делать… – мечтательно произнесла Нелл.
Роза поцеловала малыша.
– Подумать только, что я целую то же место, которое целовал король! – сказала Роза.
– Если это тебе приятно, – заметила Нелл, – ты можешь целовать меня тоже в любое время, когда тебе вздумается, и в любое место!
Тут обе они рассмеялись.
– Ты все такая же, Нелл. Совсем не изменилась. У тебя прекрасные наряды, свой дом, королевский отпрыск… и все же ты осталась прежней Нелл. Поэтому я и пришла поговорить с тобой. О человеке, которого я встретила.
– Ой, Роза, ты влюбилась?! Роза кивнула.
– Этого человека зовут Джон Касселс. Я встретила его в одной таверне. Я хочу выйти за него замуж и завести семью.
– В чем же дело? Ма будет рада иметь в семье хоть одну порядочную дочь.
– Порядочную! Ма это не волнует. Она гордится тобой, как не могла бы гордиться ни одной замужней дочерью. Она только о тебе и говорит: «Моя Нелл – королевская шлюха… а мой внучок Карлуша – королевский ублюдок…» – Она больше ни о чем не говорит.
Нелл расхохоталась.
– Единственной мечтой ма было сделать из нас обеих хороших шлюх, Роза. Я ее мечты осуществила; но ты, ты – позор семьи. Ты подумываешь о приличном замужестве!..
– Беда в том, как Джон зарабатывает себе на жизнь.
– А как?
– Он – грабитель с большой дороги.
– Вот уж действительно опасный способ зарабатывать деньги!
– И я то же говорю, но он мечтает стать солдатом.
– Как Уилл. А как он поживает, наш кузен Уилл?
– Часто говорит о тебе, Нелл.
– Похоже, многие гордятся королевской шлюхой.
– На самом деле мы все гордимся тобой, Нелл. Нелл рассмеялась и убрала локоны с лица.
– Выходи замуж за своего Джона, если хочешь. И если он этого хочет, Роза. Может быть, он попадется. Но если он окончит свои дни на виселице, когда в момент его покаяния палач вышибет подставку у него из-под ног… все же вы сколько-то поживете вместе, а быть вдовой – это очень солидно. И кроме того, Роза… Если я смогу замолвить словечко где-нибудь в подходящем месте… Кто знает, может быть, мне это и удастся сделать… Я помню беднягу Уилла и его разговоры о том, как он собирался стать солдатом. Я часто думаю об этом. В один прекрасный день Уилл станет солдатом. И я сделаю все, что смогу, для твоего Джона Касселса. Если ты, конечно, на самом деле его любишь.
– Нелл, Нелл, милая моя сестричка!..
– Вот именно, – сказала Нелл, – кто не сделает все, что может, для сестры?
И когда Роза ушла, она подумала, что найти в армии места для Уилл и Джона Касселса будет не так-то уж и трудно.
– Но, мой маленький милорд, – прошептала она, – похоже, гораздо труднее будет добыть корону вот на эту головку.
Нелл продолжала жить в своем домишке. Проходили месяцы. Луиза так и не уступила королю. Молл Дэвис продолжала свои прогулки в карете мимо домика Нелл.
Милорд Рочестер навестил Нелл в ее новом жилище и покачал головой, глядя, как он выразился, на «убожество жизни Нелл».
Он устроился на кушетке, рассматривая свои безукоризненные сапоги и с нежностью поглядывая на Нелл. Он дал ей совет.
– Король обращается с вами неподобающим для королевской возлюбленной образом, – сказал он. – Это ясно.
– И это в то время, как госпожа Дэвис проезжает в своей карете мимо к своему прекрасному дому, сверкая своим бриллиантовым кольцом!.. – воскликнула Нелл.
– Верно. А бедняжка Нелл стала матерью, и лицо ее младенца говорит о том, что он – королевский сын, даже если бы у Его Величества были основания подозревать, что это не так!
– У Его Величества нет оснований подозревать это!
– Подозрение не всегда нуждается в основаниях, крошка Нелл. Но давайте поговорим не об этом. Давайте обсудим более насущный вопрос: как добиться, чтобы с мисс Нелл обращались с подобающей королевской возлюбленной учтивостью. Барбара добилась того, чего хотела, криками, угрозами, сценами. Молл – милыми, застенчивыми улыбками. Что можете вы, милая Нелл, выставить против этого – ваше остроумие, приобретенное в переулке Коул-ярд? Увы, увы, в основе всех ваших бед именно Коул-ярд. Его Величество находится в затруднительном положении. Он в восторге от своей крошки Нелл; он души не чает в своем последнем сыне; но малыш Карл наполовину королевской крови, наполовину – Коул-ярдской. Помните об этом, Нелл. Имеются и другие Карлы, не говоря уже о Джеймсах, Аннах и Шарлоттах. У всех у них матери благородного происхождения. Даже у нашего Джемми Монмута мать была дворянка. А вы, дорогая Нелл, – поглядим правде в лицо – вышли из трущобы. Его Величество опасается неприятностей, если он даст какой-нибудь громкий титул этому своему Карлу. Люди прощают Карлу вольное поведение. Им нравится, что он веселится. Им безразлично, откуда он черпает удовольствия. Но что их заботит, Нелл, – так это возможность достигнуть высокого положения через королевскую постель. О, говорят они, это могло бы случиться со мной… или с моей маленькой Нелл… но не случилось. Это случилось с той маленькой Нелл! И они не могут вам этого простить. Поэтому, хоть вы и родили королевского отпрыска, они против того, чтобы он получал какие-либо титулы. Они хотят, чтобы никогда не забывалось, что его мать всего лишь девчонка из переулка Коул-ярд.
– Боюсь, вы правы, милорд, – сказала Нелл. – Но все изменится. Этот ребенок получит свою часть того, чем пользуется отродье Барбары.
– Их мать из рода благородных Вилльерсов, этих маленьких ублюдков Барбары, Нелл!
– Не важно. Не важно. Кто сказал, что они королевские дети? Только Барбара.
– Нет, даже Барбара этого не говорит. Ибо как в подобном случае может быть уверена даже мать? Теперь послушайте моего совета, Нелл. Будьте более дипломатичны в общении с королем. Когда француженка уступит ему, а она, в этом нет никакого сомнения, уступит, в гареме Его Величества могут произойти перемены. Эта дама может сказать: «Уберите с глаз долой эту личность. Я выдвигаю это в качестве условия моей уступки». И, поверьте мне, крошка Нелл, эту личность – пусть это будет благородная Вилльерс или продавщица апельсинов – непременно уберут. Если, конечно, эта личность не станет настолько необходима Его Величеству, что он не сможет без нее обойтись…
– Эта француженка, кажется, станет всесильной.
– Она большой дипломат, моя дорогая. Она подает надежды нашему всемилостивейшему королю, а потом как бы невзначай лишает его этих надежд. Это такая игра у подобных женщин – рискованная игра, если не владеть этим искусством мастерски. Но она искусница, эта француженка Луиза. Ее манеры и эта проводимая ею игра делают ее слишком желанной. Других причин я не вижу, хоть умри. Мне иногда кажется, что эта женщина косит.
– Значит, эта косоглазая красотка лишит всех нас королевской милости?! – воскликнула разгневанная Нелл.
– Косоглазая красотка сделает это, если ей это заблагорассудится. Может быть, бывшую маленькую торговку апельсинами из Коул-ярда она и не сочтет достойной соперницей. Но послушайте меня, Нелл. Не предъявляйте сейчас никаких требований королю. Способствуйте его покою. Смейтесь в его присутствии. И его постарайтесь смешить. Он будет приходить к вам в поисках покоя, как корабль приходит в гавань. Косоглазая красотка не будет злиться и бушевать, как это делала Барбара, – и все же, я думаю, он будет нуждаться в тихом пристанище.
Какое-то время Нелл молчала. Затем взглянула на красивое, носящее следы разгульной жизни лицо милорда Рочестера и произнесла:
– Я не могу понять, милорд, почему вы так добры ко мне? Рочестер зевнул. Потом ответил:
– Объясните это, если угодно, моей неприязнью к косоглазой красотке, моим желанием обеспечить Его Величеству покой и общество самой очаровательной дамы в Лондоне, а также тем, что мне доставляет удовольствие помогать столь остроумной особе.
– Что бы ни было причиной, – сказала Нелл, – я последую вашему совету, милорд, – по возможности. Но еще с тех дней, когда я сидела на мостовой в Коул-ярде, я была не в состоянии придержать язык. И, насколько я себя знаю, я уверена, что буду настаивать на милостях для моего малыша Карла до тех пор, пока он не получит титул герцога.
– Ах! – воскликнул Рочестер. – Делайте, как знаете, Нелл. Я точно знаю одно. Ничего похожего прежде никто не смел.
Нелл так и продолжала жить в восточной части Пелл Мелл. Король стал навещать ее реже. Уилл Чэффинч сожалел, что его кошелек не столь тугой, как ему бы хотелось, а у Нелл появились экстравагантные вкусы.
Она не соглашалась одевать маленького Карла в неподобающие его положению наряды. Она никогда не была бережливой, и начали расти долги.
Однажды она сказала Рочестеру:
– Я не могу содержать моего маленького Карла подобающим образом на те деньги, что получаю от Чэффинча.
– Вы можете напомнить королю о его обязанностях, – предложил Рочестер. – Но напомните деликатно. Не подражайте Барбаре с ее запросами.
– Я не буду подражать Барбаре, – ответила Нелл. – Но мой сын не будет носить одежду из грубых тканей. Его кожицы будет касаться только шелк. Он будет жить, как герцог. Он все-таки благородного происхождения.
– Нелл, я вижу по вашим глазам, что вы что-то задумали. Что за безумство вы затеваете?
– Так как того, что мне дает Чэффинч, недостаточно, я должна заработать остальное.
– Вы собираетесь завести любовника?
– Завести любовника! Нет, один любовник – это мое правило. У меня есть друг, король, и у нас есть общий ребенок. Мы, похоже, слишком бедны, чтобы содержать его подобающим его положению образом. Поэтому я должна работать.
– Вы… работать!
– Почему бы нет? Когда-то я была актрисой и говорили, что многие стремились в театр только затем, чтобы увидеть меняя. Почему бы им снова не прийти в театр взглянуть на меня?
– Но теперь вы известны как возлюбленная короля и мать его сына. Королевские возлюбленные не работают. Они никогда не работали!
Значит, пора сменить моду, – сказала Нелл. – Если отец Карла слишком беден, чтобы обеспечить ему то, что ему полагается, его мать разбогатеет.
– Нет, Нелл! Это неслыханно!..
– Ничего, с завтрашнего дня об этом услышат. Решено – завтра я возвращаюсь на сцену.
5
Иаков, герцог Монмут взвинчивал себя до состояния ярости. Он вышагивал по своим апартаментам в присутствии молодых людей, которые стремились держаться поближе к сыну короля и готовы были одобрять все, что бы он ни делал.
Монмут был поразительно хорош собой. Он унаследовал крепкое здоровье отца и яркую красоту матери, в то же время в его внешности проявлялось несомненное сходство со Стюартами, так что ни у кого не могло возникнуть сомнения, сын ли он короля. Всем было известно о привязанности короля к этому молодому человеку, о его безграничном терпении, о том, что ему прощались многие вольности, ибо нельзя не признать, что Монмут заносчив и весьма гордится тем, что в нем течет королевская кровь. Тем не менее он был весьма недоволен судьбой, наделившей его положением незаконнорожденного сына столь чадолюбивого отца.
Его не покидала надежда, что наступит день, когда король объявит его своим законным наследником. Среди окружающих его людей многие говорили, что так оно и будет, ибо все беременности королевы кончались выкидышами, а в стране росло недовольство религиозными настроениями брата короля.
Джеймс, герцог Йоркский, находился под подозрением. Он не объявил себя католиком открыто, но то, что он не посещал церковь, свидетельствовало о его сомнениях в отношении религии. Слухи множились. Монмуту и его друзьям оставалось лишь способствовать их распространению.
Тем временем Монмут предавался удовольствиям. В этом отношении он был ненасытен. Он, как и его отец, увлекался женщинами, однако ему не хватало добродушной терпимости его отца. Карл не заблуждался относительно своего положения, Монмут же, напротив, считал себя центром мироздания. Карлу не было необходимости приукрашивать свою сущность, потому что все его предки были королями Шотландии, Англии и Франции. Его происхождение было безупречно королевским. Монмуту же приходилось помнить не только о своих предках со стороны отца, но и по материнской линии;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37