– Не знаю. Просто пришло на память. Правда, смешные штаны? Я купила их в Порт-Саиде.
– Специально для маскарада?
– Я надеюсь, что они поразят мисс Рандл, а это стоило того, чтобы их купить.
Она надела их. В сочетании со шлепанцами они выглядели великолепно. Сегодня ее глаза блестели сильнее, чем обычно. Но это было из-за костюма. Накинув на спину подходящую зеленую ткань, она ловко соорудила из нее лифчик. Она была очень красивой.
– Тебе надо надеть на голову диадему, – предложила я.
– Нет. Во всяком случае у меня нет диадемы. Я пойду с распущенными волосами. Так будет гораздо эффектнее.
Это было поразительное зрелище.
– Чантел, ты самая очаровательная женщина, какую я когда-либо встречала, – призналась я.
Она обняла меня и поцеловала. Мне показалось, что в глазах у нее блеснули слезы.
Потом она спокойно произнесла:
– Возможно, ты не знаешь, какая я на самом деле.
– Никто не знает тебя лучше меня, – настаивала я. – Никто. И никто не может быть таким красивым, если он не такой… хороший, как ты.
– Что за ерунда! Может, ты хочешь, чтобы я оделась святой. К несчастью, я не знаю ни одной арабской святой, а ты?
– Ты будешь гораздо эффектнее выглядеть рабыней или кем там ты хочешь быть.
– Надеюсь, что мисс Рандл будет оскорблена в своих лучших чувствах. К тому же на фоне всех бурнусов мы будем яркими пятнами. Я правильно употребила множественное число, моя эрудированная подруга?
– Не знаю, а бурнусы будут во множественном числе?
– Будь уверена. Я провела расследование. У Рекса один. У Гарета Гленнинга один, и мистер Гринолл смущенно поведал мне, что наденет бурнус. Миссис Г. сказала, что это очень забавно, будет что рассказать внукам. Интересно, станут ли они рассказывать о папашиных подвигах столько же, сколько они рассказывают об их? Айвор Грегори сообщил мне, что на корабле целый запас их – я имею в виду, бурнусов – и что некоторые члены команды тоже их наденут. Он даже признался, что сам наденет бурнус. В конце концов, что еще надеть мужчинам?
– Похоже, что мы попадем на восточный базар.
– А разве не в этом вся идея? Ну вот! Я готова. Как ты думаешь, может мне тоже надеть чадру? У нас получатся одинаковые костюмы, не считая шаровар.
– На самом деле, мы совершенно разные. Твой костюм более похож на костюм, к тому же ты гораздо красивее.
– Моя дорогая Анна, ты постоянно пытаешься выставить себя в невыгодном свете. Разве тебе не известно, что человека провожают по уму? Я вижу, мне следует преподать тебе несколько жизненных уроков.
– Я получаю их каждый день. А ты уверена, что из тебя получится хороший учитель?
– Мне следует обратить внимание на столь загадочную ремарку, – заметила она, – а между прочим время идет строевым шагом.
– Я только уложу Эдварда.
Она пошла со мной. Эдвард сидел на нижней койке, листая свой альбом для рисования.
При виде Чантел он издал тихий возглас восторга.
– Ты в штанах, – обвиняющим тоном проговорил он.
– Я же восточная дама.
– Мне бы хотелось нарисовать их, – попросил он.
– Нарисуешь меня утром, – пообещала она. Я заметила, что он совсем сонный.
– Эдвард, – обратилась я к нему, – давай-ка я уложу тебя.
– Он еще не выпил молоко и не съел печенье, – обратила внимание Чантел.
– Через минуту, – заныл Эдвард.
– Выпей сразу, – предложила Чантел, – тогда бедная Анна сможет уйти с чистой совестью.
– А сейчас она у нее не чистая?
– Конечно, чистая. У таких людей, как Анна, всегда чистая совесть.
– А у тебя?
– Это уже другой вопрос, – взяв стакан с молоком, она сделала глоток. – Как вкусно.
Он забрал у нее стакан и стал пить.
– Возьми печенье, – предложила я, но он не хотел есть. Когда он допил молоко, Чантел спросила его:
– Хочешь, чтобы тебя уложила спать и поцеловала на ночь турецкая рабыня?
– Да, – ответил он.
– Тогда ложись, а я буду твоей служанкой.
Он фыркнул. Чантел умела очаровывать его. Я уверена, что он любит ее так же, как и меня… по-разному, конечно. Я олицетворяла собой надежность, она веселила его, а кому не нравится, чтобы его веселили?
Уложив его, она его поцеловала.
– Ты сегодня такой сонный, – заметила она. Он снова зевнул.
Меня радовало то, что он хочет спать. Мы с Чантел вышли из каюты.
…Зал был украшен специально для маскарада. Некто (миссис Маллой шепнула мне по секрету, что первый помощник) приклеил к стенам арабские знаки; в зале царил полумрак. Создалось впечатление, что в бурнусы нарядились все мужчины, и зал превратился в улицу на Среднем Востоке. Один из офицеров играл на пианино, миссис Маллой танцевала с первым помощником, а Чантел с доктором. Женщин не хватало, и я подумала, что каждой найдется партнер, даже мисс Рандл.
Я поискала глазами Редверса, но он отсутствовал. Я смогла бы его узнать в любом костюме, но он не собирался одеваться в маскарадный костюм. Он сказал мне, что капитан не переодевается, потому что в любой момент должен быть готов приступить к своим обязанностям. Меня удивило, что первый помощник и доктор пришли в костюмах.
Но танцевать меня пригласил не капитан, а Дик Каллум.
Я извинилась перед ним, так как танцор из меня был никудышный.
– Вы чересчур стеснительны, – заявил он.
– Я вижу, вы в официальном костюме, – произнесла я, намекая на бурнус.
– Мы, мужчины, лишены воображения, – проговорил он. – Двое нищих, выпрашивающих бакшиш, два феллаха и несколько щеголей в фесках. Остальные просто надели эти одеяния.
– Я полагаю потому, что их легче всего достать. Свой бурнус вы купили в Порт-Саиде?
Он отрицательно покачал головой.
– Маскарад «Арабские ночи» проводится в каждом плавании. Так что на борту имеется целая куча бурнусов.
– Я вижу, подобное увеселение вам слегка поднадоело.
– Зато всегда приятно веселиться с теми, кому это не надоело. Здесь жарко. Может выйдем ненадолго?
Я согласилась, и мы выскользнули на палубу.
– Я хочу поговорить с вами, – начал он. – Я хочу кое-что вам сказать, но не знаю как.
– Обычно вы не страдаете недостатком слов.
– Вы правы. Но это… такой… деликатный вопрос.
– Вы будите во мне любопытство.
– Возможно, вы возненавидите меня.
– Не представляю, что способна на это при любых обстоятельствах.
– Вы меня утешаете. Не удивительно, что сын капитана так любит вас.
– Это преувеличение. Он уважает меня. Но не более того. Так что же вы хотите сказать?
– Обещайте, что простите меня до того, как я начну.
– О, Господи, вы пугаете меня.
– Нет, не бойтесь… пока. Итак, начинаю. Это о капитане.
– О…
– Я обидел вас.
– Как вы можете меня обидеть, если я даже не знаю, что именно вы собираетесь сказать.
– А вы не догадываетесь?
Я догадывалась, но ответила: «Нет».
– Понимаете, я часто плавал с ним. Вы слыхали, что о моряках говорят, что у них жены в каждом порту. Иногда в этих словах заключается правда.
– Вы хотите обвинить капитана в двоеженстве?
– Нет, жена у него одна.
– Тогда… что вы имеете в виду?
– Анна… можно, я буду называть вас Анной? Мы ведь уже достаточно знакомы?
Я кивнула.
– Так вот, Анна, у него репутация волокиты. Каждое плавание он выбирает пассажирку, которой оказывает особое внимание. На этот раз он избрал вас.
– Вам же известно, что мы с ним знакомы давно. Мы не в первый раз видимся с ним.
– Простите, если обидел вас. Меня-то это не касается.
– Я не юная девушка. Могу позаботиться о себе сама. Он, казалось, почувствовал облегчение.
– Я должен был знать, что вы сразу поймете, что он из себя представляет.
– Что… представляет?
– Он легкомысленный человек.
– Да ну?
– Он и не представлял, что его поймают таким способом. Но они насели на него – мать девушки и старая нянька. Они навлекли на него злые чары. Она была беременной, и они наложили заклятие на него и на каждый корабль под его командованием, пока он не женится на ней.
– Звучит как-то неправдоподобно.
– Часто жизнь не так проста, как кажется.
– Но жениться из-за заклятия!
– Он все равно был обязан жениться на ней.
– Возможно, именно поэтому он и женился. Дик рассмеялся.
– Но теперь вы понимаете, почему я волнуюсь за вас?
– Вы делаете слишком поспешные выводы. Вероятно, вам что-нибудь сказала мисс Рандл?
– Эта старая сплетница. Я не поверю ничему, что она скажет. Но это совсем другое. Это касается вас, а все, что касается вас, очень важно для меня.
Я была поражена, но мои мысли были слишком заняты Редверсом, чтобы обращать большое внимание на намеки Дика Каллума.
– Вы слишком добры, – произнесла я, – что так волнуетесь за меня.
– Это не доброта, а невозможность поступить иначе.
– Благодарю вас. Только ради Бога, не беспокойтесь за меня. Я действительно не понимаю, почему вы столь тревожитесь за меня, ведь я лишь изредка разговариваю с капитаном.
– Раз вы понимаете… боюсь, я только все испортил. Если вам потребуется помощь, вы обратитесь ко мне?
– Вы так говорите, словно я делаю вам одолжение, разрешая вам это, а ведь это я должна вас поблагодарить. Я охотно приму вашу помощь, если буду в ней нуждаться.
Положив свою руку на мою, он сжал ее.
– Спасибо, – сказал он. – Клянусь, что выполню свое обещание. Мне показалось, что он собирается продолжать, поэтому я быстро предложила:
– Пойдемте, потанцуем?
Когда мы танцевали, с нижней палубы раздались крики. Пианино резко замолчало. Кричал ребенок. Сначала я подумала, что это Эдвард, но тут же поняла, что это не Эдвард, а Джонни Маллой.
Мы побежали на нижнюю палубу. Остальные прибежали туда раньше нас. Джонни кричал пронзительным голосом:
– Галли-Галли! Я его видел! Я его видел!
Первое, что я подумала: ребенку приснился страшный сон. Но потом я кое-что увидела: на палубе лежал спящий Эдвард. Айвор Грегори поднял Эдварда. Джонни продолжал кричать:
– Я его видел, говорю я вам. Он нес Эдварда. Я побежал за ним и закричал: «Галли-Галли, подожди меня». А Галли-Галли положил Эдварда и убежал.
Все походило на бред. Я подошла к доктору. Спокойно взглянув на меня, он произнес:
– Я отнесу его в каюту.
Я кивнула и пошла за ним. К Джонни подбежала миссис Маллой, спрашивая его, что он делает на палубе и что случилось.
Доктор Грегори, положив Эдварда на кровать, склонился над ним и подняв ему веки, осмотрел его глаза.
Я спросила:
– Он не заболел?
Доктор отрицательно покачал головой, у него было удивленное лицо.
– Что же тогда случилось? – осведомилась я. Он не ответил на мой вопрос, а сказал:
– Я заберу мальчика в корабельный лазарет. Я подержу его там недолго.
– Значит, он болен?
– Нет… нет. Но я его заберу.
– Не понимаю, что произошло.
Положив ребенка на кровать, он сбросил свой бурнус. После его ухода, я обратила внимание, что тот лежит на полу.
Я подняла его. Он сильно благоухал мускусом, как духи, которые некоторые пассажиры купили на базаре. Запах был таким сильным и едким, что, казалось, им пропитано все, что находилось поблизости.
Подняв бурнус, я вышла на палубу. Мать Джонни и миссис Блэйки увели мальчика в каюту. Все обсуждали происшедшее. Что же все-таки случилось? Каким образом спящий ребенок попал сюда? И что за дикая история о Галли-Галли, который принес ребенка на палубу и положил его на пол, когда Джонни окликнул его?
– Детская шалость, – предположила Чантел. – Все веселились, они тоже решили поиграть.
– Но как мог ребенок выйти наружу? – задал вопрос Рекс, стоящий рядом с Чантел.
– Он вышел и притворился спящим. Все объясняется просто.
– Доктор считает, что он спит, – вмешалась я.
– Чепуха, – заявила Чантел. – Не ходит же он во сне? Хотя, может и ходит. Чего только не делали во сне мои пациенты.
На передний план выступила мисс Рандл.
– Вся эта болтовня о Галли-Галли – сплошная выдумка! Их надо выпороть, обоих.
В защиту мальчиков спокойно выступила Клэр Гленнинг:
– Я думаю, они хотели всего лишь поиграть. Зачем устраивать из этого шум.
– Они же напугали нас, – вставила Чантел. – Наверняка, они этого и добивались.
– Буря в стакане воды, – прокомментировал Гарет Гленнинг.
– Все равно, – заявила мисс Рандл, – детей следует учить дисциплине.
– И чего вы хотите? – возмутился Рекс. – Засадить их за решетку?
Рекс, как всегда, задал тон. Несмотря на его спокойный вид, никто никогда не забывал, что это Рекс Кредитон, предприниматель, финансист, миллионер, вернее, он им станет после смерти его матери. Его серьезность, чувство собственного достоинства и манера держаться в тени, свидетельствовали о том, что ему не приходится прикладывать усилия, чтобы обратить на себя внимание. Достаточно было того, что это Рекс, если еще не властитель, так будет им в свое время, великой империи Кредитонов.
– Все танцевать! – приказал он, глядя на Чантел.
Все вернулись в зал и стали танцевать, но забыть загадочную сцену на нижней палубе было невозможно, и хотя к этой теме больше не возвращались, я уверена, что все только о ней и думали.
Я рано ушла с бала. Придя к себе в каюту, я обнаружила на столе записку от доктора Грегори. Он оставил мальчика в лазарете на всю ночь.
Рано утром ко мне пришел стюард и сообщил, что доктор хочет видеть меня.
Встревожившись, я пошла к нему в апартаменты.
– Где Эдвард? – спросила я.
– Все еще в кровати. Он неважно себя чувствует… но беспокоиться не о чем. К середине дня он будет чувствовать себя прекрасно.
– Вы держите его здесь?
– Пока он не встанет. Сейчас… с ним все в порядке.
– Но что случилось?
– Мисс Бретт, дело крайне неприятное. Вчера вечером ребенку дали снотворное.
– Снотворное? Доктор кивнул.
– То, что рассказывал Джонни… он не придумал. Кто-то, должно быть, проник в каюту и вынес оттуда ребенка.
– Но зачем?
– Не понимаю. Я расспросил Джонни. Он сказал, что никак не мог заснуть, потому что все думал о маскараде и танцах. Он нарисовал портрет своей мамы и решил показать его Эдварду, поэтому он надел халат и шлепанцы и вышел наружу. Заблудившись и пытаясь найти дорогу, он увидел того, кого назвал Галли-Галли, быстро шедшего с Эдвардом на руках.
– Галли-Галли. Но он же сошел в Порт-Саиде.
– Он имеет в виду, что видел кого-то в бурнусе.
– Кого?
– Почти каждый мужчина прошлым вечером был в бурнусе, мисс Бретт.
– Но кто мог нести Эдварда?
– Это-то я и хочу знать. И кто до этого дал ребенку снотворное? Я побледнела. Доктор глядел на меня таким взглядом, словно виновата была я.
– Не могу в это поверить, – пробормотала я.
– Да, это кажется невероятным.
– Как ему могли дать снотворное?
– Очень просто. С водой… или с молоком.
– Молоком – повторила я.
– От двух обычных таблеток снотворного ребенок может впасть в глубокий транс. У вас есть снотворное, мисс Бретт?
– Нет. У его матери точно есть. Но она не…
– Это легко мог сделать любой, у кого есть снотворное. Загадка в том… с какой целью?
– Усыпить ребенка, чтобы он не смог поднять тревогу, когда его вынесут на палубу. Но зачем? Бросить за борт?
– Мисс Бретт!
– Но зачем же еще? – вопросила я.
– Вам пришла в голову нелепая идея, – возразил он.
Мы немного помолчали. А я подумала, что моя идея – действительно нелепая. Неужели я предполагаю, что кто-то пытался убить Эдварда?
Тоненьким и неестественным голосом я проговорила:
– Что вы собираетесь делать?
– Я полагаю, чем меньше мы будем об этом говорить, тем лучше. Это уж чересчур. Представляете, что станут говорить. А сейчас большинство из них считает, что дети просто играли.
– Но Джонни будет настаивать, что видел кого-то, кого он называет Галли-Галли.
– Они поверят, что он все придумал. Я покачала головой.
– Это ужасно, – сказала я.
Он согласился. А потом стал задавать мне вопросы. Я вспомнила, как принесли молоко и он не хотел его пить, как я пошла в каюту Чантел и как она пришла вместе со мной и даже попробовала молоко, уговаривая Эдварда его выпить.
– Я спрошу ее, не показалось ли ей молоко странным на вкус.
– Она бы сразу сказала.
– Вы ничего не можете вспомнить? Я ответила отрицательно.
С неприятным чувством я вернулась к себе.
Мне хотелось поговорить с Редверсом. Я знала, что доктор Грегори доложит ему обо всем, мне хотелось знать, как он среагирует на сообщение, что некто пытался убить его сына. Убийство – сильное слово. Но по какой иной причине ребенок был усыплен?
Доктор не хотел, чтобы кто-то знал об этом. Вероятно, он желал утаить это от большинства пассажиров, но я, как его гувернантка, обязана знать так же, как и Редверс, его отец; к тому же, как капитану, ему следует знать все, что происходит на корабле.
Я сейчас же должна пойти к нему в каюту и поговорить с ним. Должна.
В дверь раздался стук, и голос Чантел произнес: «Можно войти?»
– Как наш ночной искатель приключений чувствует себя сегодня? – поинтересовалась она.
– Он в лазарете.
– О, Господи!
– С ним все в порядке. Чантел, доктор не хочет, чтобы об этом знали, но вчера вечером мальчику дали снотворное.
– Снотворное! Каким образом?
– Зачем – гораздо более важный вопрос. Ах, Чантел, мне так страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39