Больше времени нет.
— Как тебе Лэндовер?
— Впечатляет. Никогда прежде не видела ничего подобного. Там каждая скрипучая половица напоминает о старых временах, верно? Забавно, должно быть, родиться в таком доме. А этот, значит, теперь ваш? Я рада, что кузина Мэри приняла правильное решение. Вы вписываетесь в эту обстановку. А как поживает малышка?
— Очень хорошо.
— Вы уже более или менее успокоились?
— Временами будто все забывается, но иногда накатывает кошмарная депрессия. Впрочем, постепенно, конечно, успокаиваешься. — Она понимающе кивнула. — Видела тебя на похоронах.
— Да. Я не могла не пойти. Бедняжка Оливия!.. Она была слишком слаба, чтобы бороться за свою жизнь. Вам обеим очень не повезло в том, что Джереми Брендон повстречался вам на жизненном пути.
— Он оказался слаб. Время от времени я вспоминаю о нем. Ты знаешь, что случилось?
— Да, в свое время говорили. Похоже, хлопот у него была масса. Кредиторы обрушились на него, как коршуны, когда узнали, что богатой жены не будет. Сначала, когда говорили, что вы благоволите к нему, я страшно испугалась. Ушам своим не верила.
— С моей стороны все это было очень жестоко, Рози. Ведь я сделала это намеренно, по плану. Хотелось отомстить… за себя в первую голову, но и за Оливию тоже.
— Что ж, он получил по заслугам. — Она грустно посмотрела на меня. — Значит, у вас никого нет?
Я не нашлась сразу с ответом, а она и не настаивала.
— Скучно вам здесь? Одни и те же лица.
— Да уж.
— Вам нужно приехать на время в Лондон. И Ливию с собой возьмите. Пора ей посмотреть на большой город.
Я понимала, что было у нее на уме. Рози намерена была попытаться найти мне подходящего мужа. Поэтому я рассмеялась, а она обратила все в шутку.
— Почему, когда люди женятся, — спросила я, — они непременно стараются и всех своих знакомых перевести в это состояние?
— Хороший брак — счастливая жизнь.
— Ты сама, между прочим, долго не решалась.
— Я ждала появления полной уверенности. Каждая здравомыслящая женщина должна поступать именно так.
— Но как же можно быть абсолютно уверенной?
— Нужно четко решить, что тебе нужен именно этот, а не тот. А решив один раз, все заново передумай. И тогда все получится как надо.
— Не все же такие дальновидные, как ты, Рози.
— Не спорю, у меня есть известный опыт в отношении мужчин… и женщин тоже.
— Обернешься вокруг и видишь, что счастливых семей гораздо меньше, чем несчастливых.
— Ничего подобного. Просто о неудачах все говорят, а об удачах молчат.
— Я думаю о Роберте Трессидоре. Как расценить его брак? Думаю о матери и капитане Кармайкле… Об Оливии и Джереми… — Я запнулась. Хотелось упомянуть еще про Гвенни и Поля, но я не смогла.
Она внимательно и очень серьезно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Только после паузы:
— Пока я здесь, нам с вами нужно видеться… как можно чаще.
И мы действительно часто виделись, много говорили. Ее интересовало буквально все. Она произвела в округе настоящий фурор. Все называли ее не иначе, как «жена Яго». Ее внешность и туалеты были потрясающими. Миниатюрная красавица, она казалась богиней, сошедшей с Олимпа на бренную землю.
Ее нельзя было назвать искусной наездницей, но в седле Рози смотрелась настоящей Дианой. У нее был очень красивый серый с серебром костюм для верховой езды, такого же цвета жокейская шапочка и шелковый шарф с розово-лиловыми звездами на сером фоне.
Яго очень гордился своей супругой. Я сомневалась в том, что из него может получиться образцовый муж, но Рози, похоже, имела к нему подход. Она хорошо знала, что мужчины способны на разные выходки, но у нее все получалось, потому что она владела искусством компромисса. Брала от жизни то, что та ей предлагала, а потом перекраивала все под свои потребности и желания. Я чувствовала, что у Рози многому следует поучиться.
Она проявила большой интерес к людям, которые жили здесь, причем невзирая на чины и ранги. Джеми со своими пчелами ей очень понравился. Мы как-то приятно провели часок в его сторожке.
— Судя по всему, — заметила я, — пчелы одобряют ваш брак.
Со свойственной ей проницательностью Рози быстро разобралась в ситуации, которая сложилась в Лэндовере. И очень скоро поняла, что и я имею ко всему этому какое-то отношение. Об этом она говорила вполне серьезно.
— Гвенни сама по себе женщина не злая. Разве что бестолковая. Для нее существует только то, за что она заплатила. И ждет, что ей вернется это сторицей. Никак не может понять, что не все желания исполняются при помощи денег. И объяснить ей это невозможно. Она просто не станет слушать. Таким людям, как Гвенни, кажется, что они и так все знают. В этом их ошибка. К дружескому совету она ни за что не прислушается. И со своей линии не свернет никогда. Отсюда и та напряженная атмосфера, которая царит у них в доме. И это напряжение рано или поздно прорвется. Боюсь, критическая точка уже близка.
— Что ты хочешь сказать? Ты имеешь в виду Поля?
— Он ее ненавидит. Даже тогда, когда она не вспоминает про то, что купила его дом. Он просто не выносит одного ее вида. Все, что бы она ни делала, вызывает в нем раздражение… Даже мелочи, на которые он и не обратил бы внимания у других людей, выводят его из себя. Мне это не нравится, Кэролайн.
— А что по этому поводу думает Яго?
— Яго говорит, что у них всегда так было. Но я чувствую, что напряжение возрастает… Может быть, потому что я новый человек… Так сказать, свежий взгляд. Ситуация мне, конечно, ясна. Яго все рассказал. Но я не думала, что все зашло уже так далеко. — Она прямо посмотрела мне в глаза. — Это все из-за вас?
— Я попыталась изобразить на своем лице удивление, но она продолжала: — Он любит вас, а вы любите его. И что вы собираетесь делать?
Я поняла, что нет смысла пытаться что-то скрывать от Рози.
— Ничего, — ответила я. — Что же тут сделаешь?
— Да, положение затруднительное… Вы хозяйка здесь, он хозяин там. Дети… Чувство ответственности перед фермерами, которые живут у вас…
— Вот видишь. Я же говорю: ничего не поделаешь.
— И вы намерены ждать… когда грянет гром?
— А что делала бы ты на моем месте, Рози? После некоторого колебания она проговорила:
— Я — это я, а вы — это вы. Конечно, есть вариант тайных свиданий, но чем это в результате закончится? Рано или поздно все откроется. И тогда может быть еще хуже. Вы в ловушке. Оба. Словом, на вашем месте… — Она махнула рукой, — я бы уехала. Да, уезжайте. Постарайтесь начать новую жизнь.
— А поместье?
— Уезжайте хотя бы на время. Пусть на месяц. В Лондон. Будете жить у нас. Ваш управляющий за всем тут присмотрит, разве нет? Да, именно в этом я вижу выход. Уезжайте. Разберитесь в себе спокойно. Посмотрите на все как бы со стороны. Из Лондона. Это мой совет. Уезжайте. Обернитесь лицом к себе. Обернитесь лицом к тому, что вас ждет впереди. Решите, что можно сделать. А пока что вы сидите на пороховой бочке. Всякое может случиться.
— Ты думаешь, что все так опасно?
— Я сама бывала в щекотливых ситуациях не раз и знаю, что это такое.
— Как хорошо было поговорить с тобой, Рози.
— Всегда к вашим услугам. Мое замужество приятно еще и тем, что оно сблизило нас еще больше. В деревне всегда живешь на виду у всех. Все друг про друга все знают. А Гвенни… Ее любопытство ненасытно. Почему она старается всегда сунуть свой нос в чужие дела? Наверное, потому что ее собственная жизнь складывается неудачно, и ей хочется вскрыть недостатки и в других.
— Между прочим, сама она говорит, что купила себе прекрасную жизнь.
— Хороша жизнь, если муж терпеть тебя не может! Она чувствует это и не может ему простить.
— Людям свойственно видеть причину своих неудач в окружающих.
— Я ее неплохо узнала. Ее страшно интересуют люди, которые живут у вас. И интерес это нездоровый, ибо ее занимает только скандальная и темная сторона их жизни. Она с видимым удовольствием рассказала мне историю вашей помолвки с Джереми и чем все закончилось. А сейчас буквально одержима этим вашим пчеловодом. Узнала, что ровно через восемь месяцев после замужества одна из служанок родила и роды не были преждевременными. Подобные вещи ей особенно интересны. Я думаю, это своего рода компенсация за неудачи в личной жизни. Именно поэтому она так радуется каждый раз, когда удается разоблачить что-нибудь подобное в окружающих.
— Ты понимаешь ее. Я знаю, что ты ей понравилась. Кто-то из слуг сказал мне, что она очарована «женой Яго».
— Провожу с ней много времени. Это неизбежно, ведь я живу у них в доме.
— Она доверяется тебе?
— Только не в отношении самой себя. Зато о других — сколько угодно. Что она уже узнала, что собирается узнаться все такое. Бедняжка Гвенни. Мне ее в чем-то даже жаль. Она неплохой человек. Беда в том, что она слепа и уже не прозреет. Я ее тоже приглашу в Лондон. Но, конечно, гораздо сильнее мне хочется, чтобы приехали вы. Поживите у нас, а? Подумайте. Я уверена, что сейчас вам именно это нужно.
— Как хорошо, что ты здесь, Рози. Мне будет тебя очень не хватать, когда вы уедете.
И я оказалась права. Когда они с Яго уехали, я почувствовала себя вновь одиноко.
Тайна шахты
После отъезда Рози в Лэндовере вроде бы наметилась некоторая разрядка напряжения в отношениях между супругами. Но однажды, когда я поехала проведать одну из ферм, я встретила на дороге, ведущей в Трессидор, Поля.
Мне сразу бросилось в глаза, что в нем произошла какая-то перемена.
— Что-то случилось? — спросила я.
— Она уехала, — сообщил он.
— Твоя жена?
Он кивнул и широко улыбнулся.
— Ты представить себе не можешь, какое облегчение я сейчас испытываю…
— Мне кажется, что могу. Куда она уехала? Надолго?
— Она уехала в Йоркшир… к своей тетушке.
— Разве у нее есть тетушка?
— О, да. Они переписывались, кажется… время от времени. И вдруг она ни с того ни с сего решила поехать навестить ее.
— Надолго? — Он пожал плечами.
— Кто знает? Надеюсь, что надолго…
— Вот так вдруг взяла и уехала?
— Да. Ей пришла в голову эта мысль сразу после отъезда Рози и Яго. А как решила, медлить не стала. Я лично отвез ее на станцию. Сначала ей нужно было заехать в Лондон, а уже там сесть на поезд до Йоркшира.
— Она раньше никогда никуда не уезжала.
— Да, все эти годы… — измученным голосом произнес он. — Наконец передышка. А мне так часто хотелось увидеться с тобой, поговорить… быть с тобой.—Я молчала, поэтому он продолжал: — Что мы будем делать, Кэролайн?
— То что и раньше, полагаю, — ответила я. — Что же еще?
— Нам нужно время от времени видеться… наедине. Пора посмотреть правде в глаза. Мы с тобой оказались в безвыходном положении. В тупике. Нет хода ни вперед, ни назад. Неужели мы всю жизнь будем отказываться друг от друга? Как нам жить дальше?
— Я думала о том, чтобы уехать на время… в Лондон. Рози приглашает к себе в гости.
— Нет, — твердо проговорил он.
— А мне показалось, что это неплохая мысль. Мне нужно выбраться отсюда куда-нибудь… чтобы спокойно обо всем подумать.
— Ты не можешь покинуть Трессидор точно так же, как я не могу покинуть Лэндовер.
— Не забывай о том, что со мной теперь Ливия. И каждый свой новый шаг я должна соразмерять с этим обстоятельством. Раньше я была более свободна. Было даже время, когда я почти решилась…
— Решилась на что?
— Рискнуть всем для того, чтобы быть с тобой.
— Кэролайн!
— О, да, я почти решилась. Порой я очень ясно все себе представляла… эту связь между нами, тайные свидания, жизнь в страхе перед разоблачением, само разоблачение и его последствия… Но бывали минуты, когда я говорила себе, что мне все равно, чем все закончится. Я готова была поставить на карту все. Рискнуть всем. Но потом… появилась Ливия, а вместе с ней и чувство ответственности.
— Мы можем уехать. Прямо сейчас. Господь свидетель, я много об этом думал. Будем жить за границей. Во Франции… Ты помнишь Францию? Боже, кажется, как давно это было!.. Тогда я тебя очень боялся. За те несколько дней я узнал, что ты значишь для меня… Узнал на всю жизнь вперед. Однажды я приблизился к тебе, когда ты спала. Я стоял у застекленных дверей, ведущих на балкон.
— Я не спала.
— Я… почти вошел. Теперь часто задаюсь вопросом: а не сложилось ли бы все иначе, если бы я тогда вошел?
— Да, я тоже себя об этом всегда спрашивала.
— Ты впустила бы меня?
— Я не знала, что ты женат… Что ты женился для того, чтобы спасти для своей семьи Лэндовер. Мне казалось, что ты просто совершил какое-то чудо. Тогда я верила в то, что ты способен творить чудеса.
— Ничего себе чудо! Чудо, которое отравило всю мою жизнь.
— Неужели ты ее так ненавидишь?
— Да, мне все в ней было ненавистно. Например, сотни этих ее нарядов… один вид которых приводил меня в бешенство. Я ненавидел ее за то, что она — это она… Но больше всего я ненавидел ее за то, что она стояла между нами.
— Ты говоришь о ней так, точно… ее больше нет с нами.
— Давай попробуем представить себе это.
— Но она скоро вернется.
— Не скоро… Будем надеяться, что не скоро.
— Навестит тетушку и приедет.
— Будем надеяться, что она останется у нее подольше.
— Но когда вернется…
— Давай не будем о ней думать…
— Как же нам о ней не думать? Ведь она существует и, как ты говоришь, стоит между нами.
— Не в эту минуту. Забудь про нее. Давай говорить только о нас с тобой.
— Что же еще говорить?
— Так дальше жить нельзя.
— Что ты предлагаешь?
— Ты знаешь. А потом, возможно… в один прекрасный день… все наладится.
Он наклонился ко мне и накрыл мою ладонь сверху своей рукой. Затем он взял ее и прижал к своим губам.
— Кэролайн, мы сами творцы своего будущего. Давай забудем обо всем. Уедем… куда-нибудь, где нас никто не знает.
Я отрицательно покачала головой и отвернулась.
Мы расстались, но весь оставшийся день я думала только о нем. Мне хотелось быть с ним, очень хотелось открыть для себя тот путь, на который он так меня звал…
И все же я колебалась.
Я уже не помню точно, когда именно по округе поползли слухи.
Кто-то сообщил, что видел на руднике черную собаку. Сразу после этого другой человек заметил, как ему показалось, белого зайца. Это были предвестники смерти. В прежние времена считалось, что появление этих двух животных — верный знак того, что на руднике должно вот-вот случиться какое-то несчастье, если уже не случилось.
Это было предупреждение о чьей-то смерти.
Старые поверья тут же вспомнились. Когда давным-давно случилась всем известная история — один человек убил свою жену и сбросил ее в шахту, — люди видели черного пса, а когда этот человек сам спустился в шахту, пес появился снова, но уже вместе с белым зайцем.
Теперь эти знамения начались вновь.
— Что-то должно было случиться в районе рудника.
Как-то проезжая мимо, я с удивлением обнаружила около шахты людей. Некоторые из них сидели на траве… другие ходили вокруг провала в земле. Среди собравшихся я заметила двух-трех верховых.
Увидив одного из наших конюхов, я поздоровалась с ним.
— Не приближайтесь к шахте, мисс Трессидор, — сказал он. — Говорят, черная собака опять появлялась.
— Я думала, это было еще на прошлой неделе.
— Она снова появлялась, мисс Трессидор. Здесь вот-вот что-то должно произойти, это как пить дать. Можете не сомневаться.
— По-моему, все ведут себя очень осторожно.
— Черная собака — это очень плохой знак.
— Своего рода предупреждение, а когда предупрежден — значит, вооружен.
— Не совсем так, мисс Трессидор. Если черная собака придет за вами, убежать от нее не удастся.
— Тогда что же делают здесь эти люди? Зачем они испытывают судьбу?
— О, я не знаю, мисс Трессидор. Вы еще недавно в наших местах и многого не понимаете. Но я говорю вам: в нашем герцогстве случается порой то, чего не может случиться больше нигде.
— Согласна, — ответила я.
Возвращаясь домой, я думала о Поле, о том, что он сейчас может делать.
Временами меня настолько сильно тянуло к нему, что я с трудом удерживалась от того, чтобы не поехать в Лэндовер. В такие минуты я всегда уходила к Ливии и играла с ней, убеждая себя в том, что именно ради нее живу, ради нее жертвую своим счастьем, как Поль пожертвовал собой ради Лэндовера. Впрочем, родной дом уже не казался ему родным с тех пор, как он женился. Поль сохранил его, заплатив слишком дорогую цену.
Вдруг страх закрался мне в сердце.
Это случилось, когда я вошла к себе в комнату и обнаружила там Бесси, мою личную горничную, которая протирала с мебели пыль. Она извинилась и сказала, что с утра было очень много работы и она не успела закончить к моему возвращению.
— Ничего, Бесси, только поторапливайся.
— Не слышали ли вы что-нибудь о миссис Лэндовер, мисс Трессидор? — вдруг спросила Бесси.
— Не слышала ли я о ней что-нибудь? Она же уехала. В Йоркшир… к тетушке.
— А вот некоторые говорят…
— Что говорят? — требовательно спросила я.
— Некоторые сомневаются в том, что она в Йоркшире. Миссис Лэндовер уехала так внезапно…
Мне захотелось тут же закончить этот разговор, но я чувствовала, что мне необходимо узнать, что Бесси имеет в виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Как тебе Лэндовер?
— Впечатляет. Никогда прежде не видела ничего подобного. Там каждая скрипучая половица напоминает о старых временах, верно? Забавно, должно быть, родиться в таком доме. А этот, значит, теперь ваш? Я рада, что кузина Мэри приняла правильное решение. Вы вписываетесь в эту обстановку. А как поживает малышка?
— Очень хорошо.
— Вы уже более или менее успокоились?
— Временами будто все забывается, но иногда накатывает кошмарная депрессия. Впрочем, постепенно, конечно, успокаиваешься. — Она понимающе кивнула. — Видела тебя на похоронах.
— Да. Я не могла не пойти. Бедняжка Оливия!.. Она была слишком слаба, чтобы бороться за свою жизнь. Вам обеим очень не повезло в том, что Джереми Брендон повстречался вам на жизненном пути.
— Он оказался слаб. Время от времени я вспоминаю о нем. Ты знаешь, что случилось?
— Да, в свое время говорили. Похоже, хлопот у него была масса. Кредиторы обрушились на него, как коршуны, когда узнали, что богатой жены не будет. Сначала, когда говорили, что вы благоволите к нему, я страшно испугалась. Ушам своим не верила.
— С моей стороны все это было очень жестоко, Рози. Ведь я сделала это намеренно, по плану. Хотелось отомстить… за себя в первую голову, но и за Оливию тоже.
— Что ж, он получил по заслугам. — Она грустно посмотрела на меня. — Значит, у вас никого нет?
Я не нашлась сразу с ответом, а она и не настаивала.
— Скучно вам здесь? Одни и те же лица.
— Да уж.
— Вам нужно приехать на время в Лондон. И Ливию с собой возьмите. Пора ей посмотреть на большой город.
Я понимала, что было у нее на уме. Рози намерена была попытаться найти мне подходящего мужа. Поэтому я рассмеялась, а она обратила все в шутку.
— Почему, когда люди женятся, — спросила я, — они непременно стараются и всех своих знакомых перевести в это состояние?
— Хороший брак — счастливая жизнь.
— Ты сама, между прочим, долго не решалась.
— Я ждала появления полной уверенности. Каждая здравомыслящая женщина должна поступать именно так.
— Но как же можно быть абсолютно уверенной?
— Нужно четко решить, что тебе нужен именно этот, а не тот. А решив один раз, все заново передумай. И тогда все получится как надо.
— Не все же такие дальновидные, как ты, Рози.
— Не спорю, у меня есть известный опыт в отношении мужчин… и женщин тоже.
— Обернешься вокруг и видишь, что счастливых семей гораздо меньше, чем несчастливых.
— Ничего подобного. Просто о неудачах все говорят, а об удачах молчат.
— Я думаю о Роберте Трессидоре. Как расценить его брак? Думаю о матери и капитане Кармайкле… Об Оливии и Джереми… — Я запнулась. Хотелось упомянуть еще про Гвенни и Поля, но я не смогла.
Она внимательно и очень серьезно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Только после паузы:
— Пока я здесь, нам с вами нужно видеться… как можно чаще.
И мы действительно часто виделись, много говорили. Ее интересовало буквально все. Она произвела в округе настоящий фурор. Все называли ее не иначе, как «жена Яго». Ее внешность и туалеты были потрясающими. Миниатюрная красавица, она казалась богиней, сошедшей с Олимпа на бренную землю.
Ее нельзя было назвать искусной наездницей, но в седле Рози смотрелась настоящей Дианой. У нее был очень красивый серый с серебром костюм для верховой езды, такого же цвета жокейская шапочка и шелковый шарф с розово-лиловыми звездами на сером фоне.
Яго очень гордился своей супругой. Я сомневалась в том, что из него может получиться образцовый муж, но Рози, похоже, имела к нему подход. Она хорошо знала, что мужчины способны на разные выходки, но у нее все получалось, потому что она владела искусством компромисса. Брала от жизни то, что та ей предлагала, а потом перекраивала все под свои потребности и желания. Я чувствовала, что у Рози многому следует поучиться.
Она проявила большой интерес к людям, которые жили здесь, причем невзирая на чины и ранги. Джеми со своими пчелами ей очень понравился. Мы как-то приятно провели часок в его сторожке.
— Судя по всему, — заметила я, — пчелы одобряют ваш брак.
Со свойственной ей проницательностью Рози быстро разобралась в ситуации, которая сложилась в Лэндовере. И очень скоро поняла, что и я имею ко всему этому какое-то отношение. Об этом она говорила вполне серьезно.
— Гвенни сама по себе женщина не злая. Разве что бестолковая. Для нее существует только то, за что она заплатила. И ждет, что ей вернется это сторицей. Никак не может понять, что не все желания исполняются при помощи денег. И объяснить ей это невозможно. Она просто не станет слушать. Таким людям, как Гвенни, кажется, что они и так все знают. В этом их ошибка. К дружескому совету она ни за что не прислушается. И со своей линии не свернет никогда. Отсюда и та напряженная атмосфера, которая царит у них в доме. И это напряжение рано или поздно прорвется. Боюсь, критическая точка уже близка.
— Что ты хочешь сказать? Ты имеешь в виду Поля?
— Он ее ненавидит. Даже тогда, когда она не вспоминает про то, что купила его дом. Он просто не выносит одного ее вида. Все, что бы она ни делала, вызывает в нем раздражение… Даже мелочи, на которые он и не обратил бы внимания у других людей, выводят его из себя. Мне это не нравится, Кэролайн.
— А что по этому поводу думает Яго?
— Яго говорит, что у них всегда так было. Но я чувствую, что напряжение возрастает… Может быть, потому что я новый человек… Так сказать, свежий взгляд. Ситуация мне, конечно, ясна. Яго все рассказал. Но я не думала, что все зашло уже так далеко. — Она прямо посмотрела мне в глаза. — Это все из-за вас?
— Я попыталась изобразить на своем лице удивление, но она продолжала: — Он любит вас, а вы любите его. И что вы собираетесь делать?
Я поняла, что нет смысла пытаться что-то скрывать от Рози.
— Ничего, — ответила я. — Что же тут сделаешь?
— Да, положение затруднительное… Вы хозяйка здесь, он хозяин там. Дети… Чувство ответственности перед фермерами, которые живут у вас…
— Вот видишь. Я же говорю: ничего не поделаешь.
— И вы намерены ждать… когда грянет гром?
— А что делала бы ты на моем месте, Рози? После некоторого колебания она проговорила:
— Я — это я, а вы — это вы. Конечно, есть вариант тайных свиданий, но чем это в результате закончится? Рано или поздно все откроется. И тогда может быть еще хуже. Вы в ловушке. Оба. Словом, на вашем месте… — Она махнула рукой, — я бы уехала. Да, уезжайте. Постарайтесь начать новую жизнь.
— А поместье?
— Уезжайте хотя бы на время. Пусть на месяц. В Лондон. Будете жить у нас. Ваш управляющий за всем тут присмотрит, разве нет? Да, именно в этом я вижу выход. Уезжайте. Разберитесь в себе спокойно. Посмотрите на все как бы со стороны. Из Лондона. Это мой совет. Уезжайте. Обернитесь лицом к себе. Обернитесь лицом к тому, что вас ждет впереди. Решите, что можно сделать. А пока что вы сидите на пороховой бочке. Всякое может случиться.
— Ты думаешь, что все так опасно?
— Я сама бывала в щекотливых ситуациях не раз и знаю, что это такое.
— Как хорошо было поговорить с тобой, Рози.
— Всегда к вашим услугам. Мое замужество приятно еще и тем, что оно сблизило нас еще больше. В деревне всегда живешь на виду у всех. Все друг про друга все знают. А Гвенни… Ее любопытство ненасытно. Почему она старается всегда сунуть свой нос в чужие дела? Наверное, потому что ее собственная жизнь складывается неудачно, и ей хочется вскрыть недостатки и в других.
— Между прочим, сама она говорит, что купила себе прекрасную жизнь.
— Хороша жизнь, если муж терпеть тебя не может! Она чувствует это и не может ему простить.
— Людям свойственно видеть причину своих неудач в окружающих.
— Я ее неплохо узнала. Ее страшно интересуют люди, которые живут у вас. И интерес это нездоровый, ибо ее занимает только скандальная и темная сторона их жизни. Она с видимым удовольствием рассказала мне историю вашей помолвки с Джереми и чем все закончилось. А сейчас буквально одержима этим вашим пчеловодом. Узнала, что ровно через восемь месяцев после замужества одна из служанок родила и роды не были преждевременными. Подобные вещи ей особенно интересны. Я думаю, это своего рода компенсация за неудачи в личной жизни. Именно поэтому она так радуется каждый раз, когда удается разоблачить что-нибудь подобное в окружающих.
— Ты понимаешь ее. Я знаю, что ты ей понравилась. Кто-то из слуг сказал мне, что она очарована «женой Яго».
— Провожу с ней много времени. Это неизбежно, ведь я живу у них в доме.
— Она доверяется тебе?
— Только не в отношении самой себя. Зато о других — сколько угодно. Что она уже узнала, что собирается узнаться все такое. Бедняжка Гвенни. Мне ее в чем-то даже жаль. Она неплохой человек. Беда в том, что она слепа и уже не прозреет. Я ее тоже приглашу в Лондон. Но, конечно, гораздо сильнее мне хочется, чтобы приехали вы. Поживите у нас, а? Подумайте. Я уверена, что сейчас вам именно это нужно.
— Как хорошо, что ты здесь, Рози. Мне будет тебя очень не хватать, когда вы уедете.
И я оказалась права. Когда они с Яго уехали, я почувствовала себя вновь одиноко.
Тайна шахты
После отъезда Рози в Лэндовере вроде бы наметилась некоторая разрядка напряжения в отношениях между супругами. Но однажды, когда я поехала проведать одну из ферм, я встретила на дороге, ведущей в Трессидор, Поля.
Мне сразу бросилось в глаза, что в нем произошла какая-то перемена.
— Что-то случилось? — спросила я.
— Она уехала, — сообщил он.
— Твоя жена?
Он кивнул и широко улыбнулся.
— Ты представить себе не можешь, какое облегчение я сейчас испытываю…
— Мне кажется, что могу. Куда она уехала? Надолго?
— Она уехала в Йоркшир… к своей тетушке.
— Разве у нее есть тетушка?
— О, да. Они переписывались, кажется… время от времени. И вдруг она ни с того ни с сего решила поехать навестить ее.
— Надолго? — Он пожал плечами.
— Кто знает? Надеюсь, что надолго…
— Вот так вдруг взяла и уехала?
— Да. Ей пришла в голову эта мысль сразу после отъезда Рози и Яго. А как решила, медлить не стала. Я лично отвез ее на станцию. Сначала ей нужно было заехать в Лондон, а уже там сесть на поезд до Йоркшира.
— Она раньше никогда никуда не уезжала.
— Да, все эти годы… — измученным голосом произнес он. — Наконец передышка. А мне так часто хотелось увидеться с тобой, поговорить… быть с тобой.—Я молчала, поэтому он продолжал: — Что мы будем делать, Кэролайн?
— То что и раньше, полагаю, — ответила я. — Что же еще?
— Нам нужно время от времени видеться… наедине. Пора посмотреть правде в глаза. Мы с тобой оказались в безвыходном положении. В тупике. Нет хода ни вперед, ни назад. Неужели мы всю жизнь будем отказываться друг от друга? Как нам жить дальше?
— Я думала о том, чтобы уехать на время… в Лондон. Рози приглашает к себе в гости.
— Нет, — твердо проговорил он.
— А мне показалось, что это неплохая мысль. Мне нужно выбраться отсюда куда-нибудь… чтобы спокойно обо всем подумать.
— Ты не можешь покинуть Трессидор точно так же, как я не могу покинуть Лэндовер.
— Не забывай о том, что со мной теперь Ливия. И каждый свой новый шаг я должна соразмерять с этим обстоятельством. Раньше я была более свободна. Было даже время, когда я почти решилась…
— Решилась на что?
— Рискнуть всем для того, чтобы быть с тобой.
— Кэролайн!
— О, да, я почти решилась. Порой я очень ясно все себе представляла… эту связь между нами, тайные свидания, жизнь в страхе перед разоблачением, само разоблачение и его последствия… Но бывали минуты, когда я говорила себе, что мне все равно, чем все закончится. Я готова была поставить на карту все. Рискнуть всем. Но потом… появилась Ливия, а вместе с ней и чувство ответственности.
— Мы можем уехать. Прямо сейчас. Господь свидетель, я много об этом думал. Будем жить за границей. Во Франции… Ты помнишь Францию? Боже, кажется, как давно это было!.. Тогда я тебя очень боялся. За те несколько дней я узнал, что ты значишь для меня… Узнал на всю жизнь вперед. Однажды я приблизился к тебе, когда ты спала. Я стоял у застекленных дверей, ведущих на балкон.
— Я не спала.
— Я… почти вошел. Теперь часто задаюсь вопросом: а не сложилось ли бы все иначе, если бы я тогда вошел?
— Да, я тоже себя об этом всегда спрашивала.
— Ты впустила бы меня?
— Я не знала, что ты женат… Что ты женился для того, чтобы спасти для своей семьи Лэндовер. Мне казалось, что ты просто совершил какое-то чудо. Тогда я верила в то, что ты способен творить чудеса.
— Ничего себе чудо! Чудо, которое отравило всю мою жизнь.
— Неужели ты ее так ненавидишь?
— Да, мне все в ней было ненавистно. Например, сотни этих ее нарядов… один вид которых приводил меня в бешенство. Я ненавидел ее за то, что она — это она… Но больше всего я ненавидел ее за то, что она стояла между нами.
— Ты говоришь о ней так, точно… ее больше нет с нами.
— Давай попробуем представить себе это.
— Но она скоро вернется.
— Не скоро… Будем надеяться, что не скоро.
— Навестит тетушку и приедет.
— Будем надеяться, что она останется у нее подольше.
— Но когда вернется…
— Давай не будем о ней думать…
— Как же нам о ней не думать? Ведь она существует и, как ты говоришь, стоит между нами.
— Не в эту минуту. Забудь про нее. Давай говорить только о нас с тобой.
— Что же еще говорить?
— Так дальше жить нельзя.
— Что ты предлагаешь?
— Ты знаешь. А потом, возможно… в один прекрасный день… все наладится.
Он наклонился ко мне и накрыл мою ладонь сверху своей рукой. Затем он взял ее и прижал к своим губам.
— Кэролайн, мы сами творцы своего будущего. Давай забудем обо всем. Уедем… куда-нибудь, где нас никто не знает.
Я отрицательно покачала головой и отвернулась.
Мы расстались, но весь оставшийся день я думала только о нем. Мне хотелось быть с ним, очень хотелось открыть для себя тот путь, на который он так меня звал…
И все же я колебалась.
Я уже не помню точно, когда именно по округе поползли слухи.
Кто-то сообщил, что видел на руднике черную собаку. Сразу после этого другой человек заметил, как ему показалось, белого зайца. Это были предвестники смерти. В прежние времена считалось, что появление этих двух животных — верный знак того, что на руднике должно вот-вот случиться какое-то несчастье, если уже не случилось.
Это было предупреждение о чьей-то смерти.
Старые поверья тут же вспомнились. Когда давным-давно случилась всем известная история — один человек убил свою жену и сбросил ее в шахту, — люди видели черного пса, а когда этот человек сам спустился в шахту, пес появился снова, но уже вместе с белым зайцем.
Теперь эти знамения начались вновь.
— Что-то должно было случиться в районе рудника.
Как-то проезжая мимо, я с удивлением обнаружила около шахты людей. Некоторые из них сидели на траве… другие ходили вокруг провала в земле. Среди собравшихся я заметила двух-трех верховых.
Увидив одного из наших конюхов, я поздоровалась с ним.
— Не приближайтесь к шахте, мисс Трессидор, — сказал он. — Говорят, черная собака опять появлялась.
— Я думала, это было еще на прошлой неделе.
— Она снова появлялась, мисс Трессидор. Здесь вот-вот что-то должно произойти, это как пить дать. Можете не сомневаться.
— По-моему, все ведут себя очень осторожно.
— Черная собака — это очень плохой знак.
— Своего рода предупреждение, а когда предупрежден — значит, вооружен.
— Не совсем так, мисс Трессидор. Если черная собака придет за вами, убежать от нее не удастся.
— Тогда что же делают здесь эти люди? Зачем они испытывают судьбу?
— О, я не знаю, мисс Трессидор. Вы еще недавно в наших местах и многого не понимаете. Но я говорю вам: в нашем герцогстве случается порой то, чего не может случиться больше нигде.
— Согласна, — ответила я.
Возвращаясь домой, я думала о Поле, о том, что он сейчас может делать.
Временами меня настолько сильно тянуло к нему, что я с трудом удерживалась от того, чтобы не поехать в Лэндовер. В такие минуты я всегда уходила к Ливии и играла с ней, убеждая себя в том, что именно ради нее живу, ради нее жертвую своим счастьем, как Поль пожертвовал собой ради Лэндовера. Впрочем, родной дом уже не казался ему родным с тех пор, как он женился. Поль сохранил его, заплатив слишком дорогую цену.
Вдруг страх закрался мне в сердце.
Это случилось, когда я вошла к себе в комнату и обнаружила там Бесси, мою личную горничную, которая протирала с мебели пыль. Она извинилась и сказала, что с утра было очень много работы и она не успела закончить к моему возвращению.
— Ничего, Бесси, только поторапливайся.
— Не слышали ли вы что-нибудь о миссис Лэндовер, мисс Трессидор? — вдруг спросила Бесси.
— Не слышала ли я о ней что-нибудь? Она же уехала. В Йоркшир… к тетушке.
— А вот некоторые говорят…
— Что говорят? — требовательно спросила я.
— Некоторые сомневаются в том, что она в Йоркшире. Миссис Лэндовер уехала так внезапно…
Мне захотелось тут же закончить этот разговор, но я чувствовала, что мне необходимо узнать, что Бесси имеет в виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49