— Ваши величества, мы сегодня приготовили гуся, который ждет, чтобы его съели. Если вы окажете нам честь отведать его, то мы, будем глубоко тронуты.
Людовик сразу же почувствовал себя королем. Отказать в подобном приглашении означало бы проявить нелюбезность. Поэтому мы все должны выйти из кареты и отведать гуся с почтмейстером. Дети были в восторге. Это такое удовольствие — выйти из душной кареты. Стало также ясно, что это настроенное лояльно семейство понимает, что мы бежим из Парижа.
Когда мы поели и король объяснил, что обстоятельства требуют от нас, попрощался, хотя ему бы хотелось провести гораздо больше Времени с такими приятными, хорошими людьми. Вале попросил об одолжении. Не мог бы он поехать на карете в качестве форейтора до Шалон-сюр-Марна?
Как мог король отказать в подобной просьбе, связанной с проявлением верноподданнической службы? У нас будет еще один пассажир, но этого нельзя было избежать, и мы отправились в путь. Чтобы показать свое рвение. Вале пытался гнать лошадей так, что в результате две из них пали и повредили постромки. Ремонт занял еще некоторое время, и когда мы прибыли в Шалон, то значительно опаздывали к установленному сроку.
Шалон был более крупным городом, но народ интересовался больше выращиванием винограда и приготовлением вина, чем революцией; наш большой экипаж привлек внимание, но люди лишь пожимали плечами. Какие-то богатые эмигранты. Их сейчас было слишком много, чтобы это могло послужить поводом для значительных пересудов.
Я начала понимать, что было ошибкой брать с собой Вале, хотя он и был самым лояльным из подданных, но он не мог скрыть гордость за оказанную ему честь. Пока вменяли лошадей, один или два человека обратились к нему с расспросами, и он невольно выдал тот факт, что выполняет необычное задание. Люди уже начали с подозрением посматривать на величественный экипаж. Двое детей? Это само по себе вызывало подозрение..
Я была очень рада, когда мы покинули Шалон, хотя король ничего не заметил. Стоило нам выехать из города, как он приготовился вздремнуть.
Мы были недалеко от Понт-де-Сом-Весль; в этом городе, согласно плану, мы должны были встретиться с кавалерией герцога де Шуазеля. Он должен был присоединиться к нам и сопровождать до тех пор, пока мы не достигнем лояльных войск Буйе.
Самое худшее было позади. Мы все могли успокоиться, полагая, что действительно уже приближаемся к концу маршрута.
Жара все усиливалась. Мой сын захотел выйти и сорвать несколько цветочков. Он любил цветы, и ему так не хватало его маленького сада в Трианоне.
— Пожалуйста, мадам Рошет, — сказал он шаловливо, так как я предупредила его, что, согласно пьесе, я его гувернантка, и он не должен забывать об этом.
Проснулся король и сказал, что он считает, желание дофина следует выполнить, и нам всем будет приятно сделать короткую остановку.
И вот громоздкий экипаж остановился у края дороги, мадам де Турзель и Елизавета вышли вместе с детьми. Дофин стал собирать цветы и подносить их мне.
Я хотела, чтобы мы продолжили путь, но король сказал, что еще несколько минут ничего не изменят, и сидел, благодушно улыбаясь, наблюдая за детьми через раскрытую дверь.
Вдруг мы услышали цокот копыт мчащейся во весь опор лошади, и вскоре показался всадник. Он мчался прямо к нам, но, поравнявшись с экипажем, не остановился, а только придержал лошадь. Он прокричал:
— Будьте осторожны. Ваш план раскрыт. Вас задержат!
Прежде, чем мы сумели его расспросить, он ускакал прочь.
Мы попросили, чтобы все вернулись в карету, и король дал указание немедленно тронуться в путь.
Скорее в Понт-де-Сом-Весль, где нас должен ожидать отряд кавалерии. Городок выглядел пустынным. Пока меняли лошадей, к нам подъехал кавалерийский офицер.
— Где герцог де Шуазель? — спросил король.
— Он уехал, сир, — последовал ответ.
— Уехал? Но он получил распоряжение встретить нас здесь.
— Вы не прибыли в назначенное время, сир. Он не мог понять запутанное послание мосье Леонара, и господин де Шуазель предположил, что вы не выехали из Парижа и что план отменяется.
— У него были распоряжения ждать.
— Да, сир, но он опасался волнений. Люди спрашивали, почему здесь на дороге стоят войска, и прошли слухи, что великолепная карета, достаточно большая, чтобы в ней разместилась королевская семья, движется по дороге. Возникли столкновения между крестьянами и солдатами, поэтому господин де Шуазель уехал в Клермон и направил мосье Леонара с сообщением к маркизу де Буйе.
Теперь я испугалась. Я вспомнила цепочку неудач, которая вызвала задержки — часовой, очень неприятная встреча кареты Лафайета, вынудившая нас изменить маршрут. Это было только начало. Затем поиски большой кареты… Одна неудача наслаивалась на другую. Нам не следовало задерживаться, чтобы есть гуся. Мы не должны были позволять детям выходить для отдыха по дороге. Я понимала, что за все это не следует винить только судьбу.
— Мы должны продолжить путь, — заявила я. — Мы поедем без эскорта. Нам не удалось получить помощь от гусар Шуазеля, но в Сент-Мену будут драгуны, и мы должны соединиться с ними как можно скорее В тревоге мы продолжили путь.
Когда мы прибыли в Сент-Мену, я поняла, что здесь все не так. Совсем не так, как планировал Аксель. О, почему он не поехал с нами? Мне это казалось самой большой неприятностью из всех. Город был полон солдат, и это, естественно, возбудило любопытство населения. Что-то необычное должно произойти в их городе. Что?
И вот в этот город, полный подозрений, вкатилась самая великолепная большая карета, которая когда-либо была создана, а ее пассажирами были двое детей, лакей до удивления похожий на короля, гувернантка с надменным видом и русская знатная дама, которая не может скрыть свое почтительное отношение к лакею и гувернантке, а также тихая девушка, которая вроде бы является служанкой, но выглядит принцессой.
Кто эти путешественники? Конечно, богатые эмигранты, но слишком уж необычные эмигранты, и они очень напоминают одно весьма знаменитое семейство.
Как я узнала позднее, сын местного почтмейстера некий Жан Батист Друэ был страстным революционером. Он зловеще посмотрел на нас, но не узнал, однако слух уже распространился. Должно быть, лишь после того, как мы поменяли лошадей и находились на пути в Варенн, кто-то сообщил Друэ новость: король и королева бежали из Парижа и направляются по этой дороге в Монмеди.
Было десять часов, когда мы прибыли в Варенн. Король спал, а я чувствовала, что не смогу спокойно уснуть, пока не прибуду в Монмеди. Было уже совсем темно.
Мы проезжали под аркой городских ворот, где было достаточно места для нашей большой кареты, когда нам неожиданно приказали остановиться. Послышался голос:
— Паспорта!
Мадам де Трузель достала фальшивый документ, которым Аксель снабдил ее и в котором указывалось, что она является мадам де Корф из России, путешествующей вместе со своими детьми и слугами.
Я не узнала в человеке, взявшем паспорт, Жана Батиста Друэ с почтовой станции в Сент-Мену, но почувствовала, что он дрожит от возбуждения.
— Этот паспорт не в порядке, — заявил он, и, хотя обращался к мадам де Трузель, сам внимательно смотрел на меня.
— Я заверяю вас, что он в порядке, — запротестовала мадам де Турзель.
— Извините, но я должен показать его мэру города, и прошу вас следовать за мной к его дому.
— Что? — вскричала мадам де Турзель в смятении. — Следовать всем нам?
— Да, мадам, всем вам. Вас проведут в дом господина Сосса.
Я выглянула в окно и увидела, что карета окружена молодыми людьми, и все они с кокардами революции.
Карета медленно двинулась и остановилась у какого-то дома. Король не проявлял никаких признаков тревоги. Он прошептал:
— Это ерунда. Просто проверка паспорта. Он в порядке. Ферзен побеспокоился об этом.
Господин Сосс был не только мэром, но лавочником и юрис-консультом Ваненна. Кроткий, спокойный человек, я сразу поняла это, боявшийся угодить в скверную историю.
Он бегло просмотрел паспорт и заявил, что документ в порядке и мы можем сразу же ехать.
Но Друэ был страстным революционером. Он вскричал:
— Это король и королева! Не собираетесь ли вы, господин Сосс, стать предателем и дать им возможность проскользнуть между пальцев народа?
Господин Сосс встревожился, а к тому времени у его дверей уже собралась толпа.
Он посмотрел на нас с извиняющимся видом, и я прочитала уважение в его глазах. Он узнал нас… Так же, как Друэ.
— Я сожалею, — сказал он, — но вы не можете покинуть Варенн сегодня ночью. Я предлагаю вам свое гостеприимство — все, чем я располагаю.
Я поняла, что все кончено. Отчаяние охватило меня. Вокруг дома собирались люди. Я слышала их крики. Снова собирался повториться ужасный октябрь.
Я слышала пронзительные крики толпы. Из окна могла разглядеть косы и вилы.
Только бы это снова не повторилось! Я подумала, зачем мы предприняли эту попытку? Почему мы не догадались, что Бог против нас? Не Бог, подумала я, а мы сами навлекли это на себя.
Однако семейство Сосса отнеслось к нам по-дружески. Для нас подготовили хорошую еду, и этим ясно дали понять, что они не хотят нам ничего плохого, а лишь удачи. Если бы можно было воспрепятствовать нашему задержанию, то они сделали бы это. Как бы то ни было, в своем скромном доме они относились к нам, как к своим суверенам. Хотя и не осмеливались помочь нам бежать. Это стоило бы им жизни, — И какая польза от попытки бегства, когда толпа окружила дом?
Друэ собирал революционеров по всему Варенну. Он, без сомнения, мысленно представлял себе, какая громкая слава выпадет на его долю. Человек, предотвративший побег короля и королевы!
Я поражалась, как король может есть перед лицом всего того, что произошло. Его аппетит в подобных обстоятельствах удивлял меня. Пока он ел, два солдата проложили себе дорогу в дом, и когда я их увидела, мое настроение поднялось — они были из подразделения настроенных лояльно нам драгун.
Их звали де Даме и Жожеле, и они рассказали нам, что привели с собой в город роту солдат, но их люди, увидев собирающихся революционеров и зная, что король и я являемся узниками, дезертировали. У них нет никакого желания вызвать гнев вождей революции, помогая бежать королю и королеве.
Вскоре после этого прибыл сам Шуазель, его сопровождала только небольшая группа солдат, и он также был вынужден силой прокладывать себе путь к нашему дому.
Он сообщил, что схватка была жестокой и он был вынужден нанести раны некоторым из тех, кто пытался задержать его. Он заявил, что разработанный план провалился и сейчас необходимо придумать новый.
— Я направил уведомление Буйе и не думаю, что пройдет много времени, пока он присоединится к нам. Я предлагаю, сир, чтобы мы пробились из Варенна и направились в Монмеди, тогда мы непременно встретим там Буйе. С ним будут верные войска, и никто не посмеет напасть на нас. Мы можем доставить ваши величества в безопасное место.
— Это отличная идея! — вскричала я. — Мы должны следовать ей.
Но король покачал головой.
— Я неоднократно заявлял, что не возьму на себя ответственность за пролитую кровь моего народа. Если мы попытаемся силой проложить путь отсюда, то многие будут убиты. Эти люди на улице полны решимости не выпустить нас.
— Это толпа, — сказал Шуазель. — У них есть вилы, но это ничто по сравнению с нашим оружием.
— Как я сказал, может произойти кровопролитие. Кто знает, а вдруг пострадают королева или дофин!
— Мы можем защитить ребенка, — ответила я. — Я готова воспользоваться этой возможностью.
— Я никогда не разрешу этого — заявил король. — Даже если мы все будем в безопасности, все-таки несколько моих подданных будет убито. Нет, нет. Мы должны подождать прибытия Буйе. Когда народ увидит его, то поймет, что бессмысленно сражаться против него и его армии. Это вынудит людей вернуться в дома и даст возможность нам мирно продолжать путь.
— Но, сир, вполне возможно, что революционеры могут решить отправить ваши величества обратно в Париж до того, как сюда прибудет Буйе.
— Это шанс, которым мы должны воспользоваться. Я не возьму на себя кровопролитие.
Я заметила упрямое выражение на его лице я поняла, что он действительно так думает.
Я поняла также, что все зависит от того, прибудет ли Буйе вовремя в Варенн.
Я не сомкнула глаз в течение всей этой ужасной ночи. Я слышала голоса у дома, видела Отблески факелов.
Я молилась про себя. Лишь бы это снова не повторилось! Больше я не смогу выдержать. Пусть прибудет Буйе… или пусть придет быстрее смерть, но только не это. Ужас воспоминаний снова охватил меня — переезд из Версаля в Париж… толпа… грязная толпа… запах крови… ужасные злобные, свирепые лица, непристойные слова на отвратительных губах. Я ненавидела их, спаси мня Бог, это был сброд; ими двигала не любовь к стране, а пристрастие к жестокости. Я подумала: лучше умереть сейчас, чем снова страдать. И дети, невинные дети, должны будут подвергнуться подобному унижению; их ждет ужасное познание всего самого грубого в мире, что может пройти перед их невинным взором. О, Боже, пощади нас!
Людовик спал. Я почти ненавидела его. Разве он мужчина — спать, когда мы все находимся в такой опасности? Он хочет избежать кровопролития… он не хочет нанести ущерб своим дорогим детям, его детям… этим орущим животным, которых он называет своими детьми. Почему Акселя нет с нами? Аксель бы проложил путь через толпу.
Как я пережила эту ужасную ночь, я не знаю. Но наступил рассвет, и с первыми лучами дня шум «вокруг дома усилился.
Я пыталась закрыть глаза, пыталась заснуть. Если бы я только могла заснуть на несколько минут, как Людовик проспал всю ночь.
Стук в дверь напугал меня. Я услышала тяжелые шаги поднимающихся по лестнице, и два человека вломились к нам.
Я узнала одного из них — человека по фамилии Ромеф, сопровождавшего нас под охраной в Тюильри. Другого звали Байон.
Они объяснили, что прибыли по распоряжению Национального собрания. Один из них вручил королю документ. Я прочитала его вместе с ним. Его права приостанавливались, а эти двое посланы для того, чтобы воспрепятствовать дальнейшей его поездке.
Я скомкала бумаги и отбросила в угол комнаты.
Они беспомощно наблюдали. По крайней мере, у них осталась хоть капелька стыда.
Король спокойно сказал:
— Маркиз де Буйе находится на пути к Варенну. Если вы попытаетесь силой вернуть нас в Париж, то может произойти кровопролитие.
— Согласно распоряжению господина де Лафайета мы находимся здесь, чтобы вернуть вас обратно в Париж, сир.
— А как быть с распоряжениями вашего короля? — спросила я с негодованием.
— Мы обязаны подчиняться собранию, мадам.
— Мне хотелось бы избежать кровопролития, — заявил спокойно Людовик. — Я не хочу сражаться со своим народом. Когда маркиз де Буйе прибудет, я уеду отсюда, а из того места, куда мы направимся, постараюсь прийти к соглашению с теми, кто делает эту революцию. Ромеф посмотрел на своего спутника.
— Мы можем подождать до тех пор, когда прибудет маркиз, — высказал он предположение, — поскольку нам не дали указаний, когда мы должны вернуться в Париж.
Байон не разделял его лояльного отношения.
— Вы что, дурак? — требовательно спросил он. — Буйе — это армия. А что есть у народа, кроме вил и нескольких ножей? Мы должны отправиться в Париж до того, как прибудет Буйе.
— Мы устали, — сказала я. — Есть же дети, это необходимо учитывать.
Байон не ответил. Он вышел из дома, и я слышала, как он обратился к толпе.
Ромеф посмотрел на нас с извиняющимся видом и сказал:
— Вы, Ваши величества, должны подумать обо всем, что могло бы задержать отъезд. Как только прибудет Буйе — вы спасены.
— Благодарю вас, — сказала я тихо. Байон вернулся. Я уже слышала крики, раздававшиеся у дома:» В Париж!»
— Подготовьтесь к немедленному отъезду, — заявил Байон.
— Не надо пугать детей, — обратилась я к нему. — Они устали. Они должны как следует поспать.
— Разбудите их немедленно, мадам. Мадам де Турзель и мадам Ньювиль разбудили их. Дофин посмотрел на Байона и Ромефа и закричал от удовольствия.
— Теперь у нас есть солдаты! Вы едете с нами?
— Да, монсеньор дофин, — ответил Байон.
Даже солдаты согласились, что мы должны поесть перед отъездом, и госпоже Сосс приказали приготовить еду. Я увидела в ее лице решимость как можно больше растянуть время приготовления пищи, что она и сделала.
Байон проявлял нетерпение. Он предупредил ее, что люди могут весьма недоброжелательно отнестись к медлительной хозяйке, которая задерживает выполнение их распоряжений. Бедная госпожа Сосс делала все, что могла, чтобы помочь нам. Такие люди, как она и Ромеф, придавали большую надежду в это трудное для нас время.
Я хотела есть, но не могла. Лишь король и дети отдали должное кушаньям госпожи Сосс, которая так долго их готовила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28