– Она была одна?
– Нет, с ней еще был мужчина, пожилой джентльмен. Но приказывала мне эта леди.
– Опиши мне, пожалуйста, мужчину.
К этому времени паренек начал проявлять явное беспокойство из-за настойчивых расспросов Лизы. Не сводя глаз с монеты, он начал пятиться с крыльца, опасаясь оказаться замешанным в какую-то неприятную историю.
– Мужчина… Он вроде бы большой, плечистый, с густыми седыми волосами. Одет не хуже той леди. Я решил, что это ее отец.
Лиза задумчиво кивнула, бросила монетку, парень поймал ее на лету, прямо с крыльца прыгнул в седло, пришпорил коня и умчался прочь. Лиза не сдвинулась с места, внимательно изучая письмо. На душе было тяжело. Судя по тому, что сказал паренек, он выполнял поручение Оливии и Вескотта, никаких сомнений быть не могло. Но как они оказались вместе? Лизе не терпелось вскрыть конверт. А если оно содержит новости, требующие немедленных действий, и удастся помешать Вескотту принудить Оливию вернуться к нему? Ведь по доброй воле девушка ни за что бы не последовала за ним. Лиза была в этом уверена.
Лиза уже почти решилась сломать печать, когда в комнату вошел Сэмюэль. Под глазами его пролегли темные тени, лицо осунулось, щеки обросли щетиной, сделав Шелби похожим на пирата.
– Вот письмо от Оливии, – сказала Лиза. – Я допросила посыльного – она была с Вескоттом. Он принуждает ее сделать что-то страшное, Сэмюэль, я это чувствую! – Она протянула письмо, и Шелби взял его непослушными пальцами, но даже не попытался вскрыть.
– Их видели, когда они всходили на борт лодки. Они отчалили, как только взошла луна, – глухо проговорил Шелби. – Я разговаривал с человеком, который все организовал по поручению Вескотта. Он заверил меня, что дама проследовала на борт по доброй воле.
Лиза глядела на Сэмюэля с болью и состраданием. Его столько раз в жизни предавали, и он научился не верить женщинам, пока не встретил и не полюбил Оливию. Лиза видела, что новое разочарование заставило брата вновь спрятать свои чувства за непроницаемой маской, которую он носил уже несколько лет. Все это Лизе было слишком знакомо, ибо когда-то и она носила подобную маску, подавляя в себе все эмоции.
И Лиза положила руку брату на плечо:
– Сэмюэль, все не так, как нам представляется. Я знаю, Оливия любит тебя и по своей воле не сделала бы этого. Давай прочитаем, что она пишет – или что ее заставили написать, – а потом решим, как поступить. Садись – а я принесу кофе.
Сэмюэль устало опустился на стул, быстро пробежал глазами письмо, потом отбросил его в сторону и обхватил голову ладонями. Лиза подняла лист бумаги и прочитала:
«Дорогой Сэмюэль!
Когда ты прочтешь это, я уже буду в пути к Новому Орлеану. Дядя Шарль пригласил меня пожить в его доме. При нынешних обстоятельствах я считаю это наилучшим выходом из невыносимой ситуации. Дядя Эмори был столь добр, что согласился сопровождать меня. Если тебе удастся разорвать свой брачный союз с Летицией, надеюсь, мы еще увидимся.
До свидания, с любовью, Оливия».
– Он допустил несколько ошибок, – сказала Лиза.
– Это почерк Оливии, – возразил Сэмюэль.
– Похоже, – согласилась сестра, – но в письме она называет его «дядя Эмори». Я невольно слышала их последний разговор, пожалуй, даже не разговор, а резкий спор. Оливия презирает его и особенно подчеркнула, что никогда больше не назовет его дядей. Кроме того, письмо подписано «Оливия», а не Ливи. Разве я подписала бы письмо тебе «Элиза»?
Полковник слушал сестру с нарастающим интересом.
– Нет, Лиза, не подписала бы, – согласился он. – Что еще?
– Насчет Шарля Дюрана, ее родного дяди… если она его единственная наследница, а он уже в преклонном возрасте или тяжело болен…
– Вескотт уничтожит его и даже Ливи, если таким путем сможет прибрать к рукам чужое состояние.
– Именно это и пришло мне в голову, – с тревогой заключила Лиза.
– Теперь все ясно… У меня к тебе просьба. Я не успел закончить доклад президенту, но ты знаешь обстановку не хуже меня и сможешь завершить работу. Присмотри за тем, чтобы бумаги дошли по назначению. Я уже договорился с капитаном лодки, направляющейся в Новый Орлеан, и где-то через час мы отплываем.
Шелби встал из-за стола, направляясь в спальню – упаковать вещи перед дальней дорогой.
Лиза улыбнулась брату, чувствуя, как у нее несколько отлегло от сердца.
– Значит, ты с самого начала собирался отправиться за ней вдогонку?
Лицо его омрачили страх и неуверенность, но в неистовых синих глазах светилась любовь.
– У меня нет выбора, ведь я люблю ее, Лиза.

22
После ухода сестры Сэмюэль сунул кое-какую одежду в дорожную сумку и подобрал оружие: два пистолета 0,65 калибра и ружье системы «бартлетт», проверил, заряжены ли они, и прихватил запас пуль и пороха, достаточный для небольшого сражения. Уже собравшись уходить, он услышал шаги на крыльце. К тому времени улица ожила, по ней катили экипажи, и полковник не приметил карету, остановившуюся перед домом.
Экипаж был вычурным и явно очень дорогим, какой и приличествует дочери сенатора. Соскочивший с запяток ливрейный лакей открыл дверь, и с видом полновластной хозяйки в дом вплыла Летиция. Два дюжих негра принялись выгружать за ней сундуки и коробки.
Шелби засунул пистолеты за пояс, положил ружье на письменный стол и нетерпеливо воззрился на супругу:
– Какого черта? Что тебе здесь нужно?
Летиция выпрямилась, демонстрируя возмущение его тоном:
– Сэмюэль, будь любезен не вести себя подобным образом в присутствии леди.
– Когда встречу леди, тогда и стану вести себя как джентльмен, – отрезал полковник, поднимая с пола дорожную сумку.
– Я намерена пожить здесь до нашего отъезда в Вашингтон… – Летиция запнулась, заметив наконец и дорожную сумку, и целый арсенал оружия. – И куда это ты собрался? – строго поинтересовалась она, уже зная ответ.
– За Оливией. Ее увез Вескотт… Впрочем, ты наверняка уже сама это знаешь, – сказал Шелби, сверля жену холодным взглядом.
Летиция отшатнулась, положив руку на горло, будто ждала удара. Она понимала, что бессмысленно притворяться и уверять Шелби в своей непричастности к случившемуся.
– Да, меня информировали, что она согласилась сопровождать своего опекуна в Новый Орлеан. По словам господина Вескотта, она унаследовала миллионы. – Летиция знала, что Сэмюэль никогда не мог простить ей богатства отца-сенатора, и рассчитывала вестью об огромном состоянии, доставшемся Оливии, несколько охладить пыл полковника. – Теперь уже она вне досягаемости. Откажись от нее, Сэмюэль.
Он помолчал.
– Если уехала по доброй воле и больше не хочет меня видеть, я смирюсь с ее желаниями. Но я не отступлюсь, пока не услышу этого из ее собственных уст.
– Но это же бред! Неужели ты станешь гоняться за ней, как влюбленный мальчишка? Ты будешь выглядеть в глазах людей полным дураком.
– Точнее, ты сама окажешься в дурацком положении, и только это тебя заботит. Верно, Тиш?
– Я предупреждаю тебя, Сэмюэль…
– А я предупреждаю тебя, Тиш. – Шелби неожиданно подошел к жене вплотную, жестко взял ее за плечи и больно сжал. – Если в мое отсутствие ты хоть словом попытаешься опорочить Оливию, я голыми руками сверну твою лебединую шею. – Для пущей убедительности полковник почти ласково коснулся ее шеи и чуть стиснул двумя пальцами. Летиция вздрогнула, судорожно сглотнула и хрипло сказала:
– Ты не смеешь угрожать мне, Сэмюэль. Я твоя жена. Мы с тобой заключили сделку.
– Верно, и если с Оливией ничего плохого не случится, наша сделка останется в силе… но если выяснится, что ей причинили зло, то и ты и Вескотт пожалеете, что вообще родились на свет.
С этими словами полковник оттолкнул жену, подхватил сумку и ружье и вышел из дома, не оглядываясь.
Слезы бессильной ярости навернулись на глаза Летиции. Она злобно смахнула их и впервые увидела двух чернокожих рабов, смущенно переминавшихся с ноги на ногу у входа возле кучи сундуков и коробок.
– Чего уставились, идиоты? – взвизгнула Летиция, запустив в слуг тяжелым подсвечником.
Негры выскочили на улицу и спрятались за каретой, а Летиция дала волю накопившемуся в ней бешенству, громя и круша все вокруг, пока в комнате не осталось ни одного предмета, который можно было разбить об стену, и тогда раскрасневшаяся заплаканная женщина бессильно свалилась на стул. В таком состоянии нашел ее спустя полчаса Ричард Буллок.
Он быстро оценил обстановку, велел слугам не отходить ни на шаг от кареты, плотно прикрыл входную дверь, задвинул засов и опустился на колени перед Летицией, сгорбившейся на стуле:
– Я же говорил, что не нужно сюда ехать. Тебе следовало остаться со мной у Паркеров. Эта лачуга почти ничем не отличается от избушки дровосека.
– Он поехал следом за ней, – мрачно сообщила Летиция. Ее лицо опухло от слез и покраснело, но глаза уже были холодны как лед.
– Так Шелби погнался за девицей Сент-Этьен? Да, я боялся, что состряпанная Вескоттом фальшивка не удержит полковника. По-моему, Тиш, он никогда от нее не откажется. Ты ведь убедилась в этом, правда? – приговаривал Ричард, нежно поглаживая Летицию по щеке.
Она молча кивнула, отстранилась и встала на ноги.
– Итак, тебе придется все же его убить, Ричард, другого выхода нет. – И Летиция вздохнула с сожалением, как вздыхала о сломанной безделушке или пятне на красивом платье. – Жаль. Из всех моих поклонников он подходил для моих целей больше всего.
Ричард Буллок не сводил с нее глаз. Летиция подошла к окну, и золотом вспыхнули ее светлые волосы в лучах солнца, пробившего утренний туман. Она стояла в профиль и казалась патрицианкой, холодной, уверенной в своей совершенной красоте и неотразимости. У Ричарда учащенно забилось сердце и внезапно пересохло во рту.
«Сейчас или никогда! – подсказывал внутренний голос. – Смелее! Решайся! Такой возможности больше никогда не представится».
Ричард приблизился, обнял Летицию сзади и нежно коснулся ее груди.
– Тиш, – промурлыкал он, покрывая поцелуями хрупкую шею.
– Не надо, Ричард, нас могут увидеть! – Летиция недовольно высвободилась из объятий и отступила от окна.
– Да пошли они все к черту! Какое нам дело до того, что о нас могут подумать эти замшелые провинциалы? Я прикончу Шелби ради тебя, детка. Хочу, чтобы ты была свободна. Тебе вообще не следовало выходить за него замуж.
– Теперь-то я сама знаю, – со вздохом согласилась она. – Только ты всегда был для меня надежной опорой. И что бы я без тебя делала, дорогой? – Летиция взглянула на входную дверь, убедилась, что засов на месте, и расстегнула верхние пуговицы лифа, выпустив на волю белоснежную пышную грудь.
У Ричарда остекленели глаза, он придвинулся, охватил руками роскошные груди и начал массировать и больно щипать тонкими сильными пальцами, ожидая обычной реакции, и, когда Летиция принялась постанывать, в голове мелькнуло: «Говори же! Именно сейчас!»
– Тиш, когда я убью его… я хочу тебя.
– Я всегда была твоей, дорогой Ричард, всегда, – выдохнула Летиция, извиваясь от сладкой боли.
– Но я не хочу, чтобы так продолжалось всегда, не хочу кратких мгновений блаженства, которые ты можешь вырвать для меня, не хочу свиданий втайне, не желаю таиться от всех, мне надоело притворяться, играть роль любящего брата, свято соблюдающего правила приличия и хорошего тона. Ты нужна мне целиком, должна принадлежать только мне, мне одному, и никому другому. Мы можем куда-то вместе уехать, у меня есть деньги, наследство моего отца, так что мы ни в чем не будем нуждаться, если сенатор лишит тебя наследства. Мы можем уехать в Лондон, Париж или Рим, куда хочешь, и быть вместе, только ты и я, нам больше никто не нужен.
Ричард изливал душу, но не забывал осыпать ласками Летицию, зная, чего она хочет, и четко следуя ее немой подсказке. Но вдруг у него возникло ощущение, будто тело ее перестало откликаться на его прикосновения. Неожиданно Летиция решительно сбросила его руки с груди и изумленно уставилась на любовника.
– Надеюсь, ты шутишь. – И она резко отпрянула от Ричарда, бесстыдно колыхнув грудью, совершенно забыв о своей наготе.
– Я люблю тебя, Тиш, всегда любил и буду любить. Ради тебя я готов убить кого угодно. Боже! Я мечтал убить Шелби со дня вашей свадьбы! Когда я представлял вас в постели, я не мог найти себе места, меня разрывало от ярости. Я был счастлив, когда он перестал приходить к тебе по ночам. Ты принадлежишь только мне, Тиш! Мне одному.
– Ты сумасшедший, – сухо оборвала его Летиция. – Неужели ты воображаешь, будто могу выйти замуж за своего сводного брата? – спросила она полным презрения голосом.
– Никто ничего не будет знать о нас, если мы уедем за границу. – Ричарда передернуло от молящей ноты, прозвучавшей в его голосе.
– Я не желаю жить за границей, – отрезала Летиция. – Мое место в Вашингтоне, и я обязана занять положение, приличествующее моему роду и званию, рядом с президентом. Именно этого желает мой папенька, и к этому он меня готовил со дня моего рождения.
– Надо ли напоминать, что с Шелби у тебя это не вышло, – процедил сквозь зубы Ричард, чувствуя, как в крови закипает бешенство.
– Не страшно, – парировала Летиция. – Получится с сенатором Филипсом. Срок его траура по супруге почти кончился, а я перестану носить траур по Сэмюэлю как раз к свадьбе на новый, 1813 год. Так что у нас масса времени и мы вполне успеем уладить здесь все наши проблемы, – по-деловому подытожила дочь сенатора, напрочь выбросив из головы глупые фантазии сводного брата.
– Но ведь Филипс – древний старик! Он же практически выжил из ума! – в ужасе пролепетал Ричард. Летиция впервые заговорила с ним о своих планах относительно старого сенатора.
– Старый, говоришь? – лукаво улыбнулась Летиция. – Тем лучше для нас, мой милый. Зато он настоящий герой войны, пусть даже Войны за независимость. Я его тщательно подготовлю, папенька обеспечит финансовую и политическую поддержку, и будь уверен, что Филипса выдвинут кандидатом, а потом он благополучно окажется в президентском кресле.
– Нет! Я не потерплю такого – чтобы этот старый козел лапал тебя. Не будет больше мужей, Тиш. Ты принадлежишь только мне, – прорычал Буллок.
Он был в ярости оттого, что за его спиной семейка Соамсов разработала столь дьявольский план. Ричард одной рукой резко притиснул Летицию к себе, а другой больно сжал грудь, укусил за шею и стал действовать все грубее по мере того, как Летиция все отчаяннее сопротивлялась, сыпала ругательствами, отбивалась руками и ногами, пытаясь освободиться.
– Ты совсем обезумел, – вскричала она, пустив в ход острые ногти, оставившие кровавые борозды на щеках Буллока.
Он, казалось, даже не заметил этого и продолжал жадно мять ее грудь, целовать шею, до крови впился зубами в сосок. Летиция отталкивала его, брыкалась и одновременно старалась дотянуться до небольшого пистолета, который Ричард всегда носил под жилетом. Наконец она нащупала и сжала пальцами рукоятку. Буллок издавал горлом грозное рычание, как лев, утверждающий перед лицом всего мира свое право на поверженную добычу.
– Ты будешь принадлежать только мне! Слышишь, мне одному. – В голосе его звучала уже не мольба, а угроза.
– Нет, ошибаешься, я ни одному мужчине не принадлежу. – И Летиция вытащила пистолет и прижала его дуло к груди Ричарда. – Сейчас же отпусти меня!
Буллок и не думал подчиняться. Не ослабляя своей хватки, он одной рукой попытался отобрать оружие:
– Отдай, лучше отдай, пока не натворила глупостей.
– Немедленно отпусти меня! – Летиция рвалась из последних сил. Палец ее лежал на спусковом крючке.
Ричард изловчился и отвел от себя ствол пистолета.
– Нет, моя любовь, нет…
Внезапно прозвучал выстрел, громом отдавшийся в небольшой комнате, и в бледно-золотых глазах мелькнуло удивление. Густые серебристые ресницы опустились, как занавес, и Летиция безжизненно повисла в руках любовника. Ричард в ужасе уставился на крохотную розовую дырочку на ее груди – точно слева, где сердце.
– Нет, Тиш… только не это, – растерянно лепетал Буллок, оседая на пол вместе с телом подруги. Он положил ее голову себе на колени, разжал пальцы Летиции, отшвырнул пистолет и стал гладить грудь, которую медленно заливала кровь. – Ты такая красивая, любовь моя, ты даже мертвая само совершенство, – прошептал Ричард, поцеловал Летицию в губы и грудь, на которой уже стали проступать синяки, следы его жестоких ласк, а затем аккуратно застегнул пуговицы корсажа.
Какое-то время Буллок держал в объятиях тело любовницы, глядя на валявшийся в стороне пистолет, потом осторожно положил Летицию на пол, встал, поднял оружие, уселся на стул и задумался.
– Да, обожаемая моя, ты абсолютно права, – наконец проговорил он со зловещей улыбкой, – за кровь платят кровью.
Неторопливо и тщательно Буллок зарядил пистолет. Он был спокоен и точно знал, что теперь нужно делать.
Лодка разрезала острым носом темные воды могучей реки, унося Оливию все дальше от Сэмюэля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50