Оторвав несколько полосок чистой ткани на бинты, она взглянула на окончательно испорченную рубашку и повернулась к домоправительнице.
— Жермен, пойди в прачечную, принеси какую-нибудь папину старую рубашку. Мистеру Роббинсу нечего надеть.
Мадам Шанно в отчаянии вскинула руки и, отпустив несколько отборных реплик на французском, вылетела из двери, чтобы выполнить приказание.
Лисса, сжимая бинты, опустилась перед Джессом на колени:
— Поднимите руки, — велела она.
Джесс подчинился. Под темной кожей симметрично перекатывались великолепные мускулы. Во рту девушки неожиданно пересохло. Она облизнула губы и начала обматывать его талию бинтами.
Джесс невольно заметил кончик розового языка, который Лисса прикусила, словно школьница, сосредоточенно хмурясь.
Когда она потянулась к нему, кончики упругих холмиков прижались к его груди, и Джесс, ощутив, как кровь прилила к чреслам, а брюки натянулись, выругался про себя.
— Господи, не знал, что во мне осталось столько крови!
Лисса ощущала слабые запахи конского и мужского пота, и еще какой-то неопределенный аромат, который научилась безошибочно распознавать как принадлежащий лишь ему одному. Глубоко проникающий в каждую жилку жар прокрался в руки и ноги, сосредоточился внизу живота, заставляя сердце лихорадочно колотиться. Дрожащими руками она продолжала обматывать рану бинтами, а в ушах грохотом отдавались удары сердца. Каждая частичка ее существа была невероятно возбужденной и в то же время странно-вялой.
Ни один мужчина не вызывал во мне таких чувств!
Лисса завязала узел, но не отстранилась от Джесса, только подняла лицо, и глаза их встретились. Руки девушки легли ему на грудь, кончики пальцев скрылись во вьющихся черных волосах. Он выпрямился и застыл, не делая попытки прикоснуться к ней.
— Лисса, это опасно.
— Знаю, — задыхаясь, пробормотала она. Только услышав шаги Жермен на заднем крыльце, он отстранил руки Лиссы и встал, преодолевая дрожь в ногах.
Совершенно очевидно, что не только рана и потеря крови были причиной его слабости, и оба понимали это.
— Крайне обязан за помощь, — хрипло выдавил Джесс и отвернулся, протягивая руку, чтобы взять рубашку, принесенную экономкой. Морщась от боли, он натянул сорочку и стал застегивать пуговицы. Бледно-серая мягкая ткань подчеркивала цвет его глаз и контрастировала с загорелой кожей. Жермен выбрала самую старую выцветшую сорочку, но эффект оказался прямо противоположным тому, на который она рассчитывала.
— Вам бы следовало отдохнуть, — посоветовала Лисса.
Голос ее дрожал и прерывался. Джесс согласно кивнул.
— Я так и сделаю — в доме ковбоев.
Подняв шляпу, он очень медленно направился к задней двери и, положив руку на ремень, спросил:
— Это чудовище в образе пса все еще здесь? Боюсь, я сейчас не готов к схватке.
— Сейчас я придержу Кормака, чтобы он не зализал вас до смерти, — пообещала Лисса, изо всех сил стараясь вернуть самообладание. — Считайте, что вам повезло, — обычно он попросту съедает незнакомых людей заживо. По какой-то странной причине вы ему понравились.
Лисса позвала Кормака, пес немедленно явился, виляя хвостом и вывалив язык, словно был простой пастушьей собакой, а не бегемотом, высотой в добрый ярд.
Девушка обняла за шею огромного зверя, а Джесс свистнул Блейзу. Когда жеребец показался из-за угла и встал рядом с хозяином, тот с огромным трудом взгромоздился в седло и поехал к загонам. Девушка, словно зачарованная, глядела ему в спину. Жермен Шанно, в свою очередь прищурив глаза изучала своевольную девчонку. Маркусу вряд ли понравится, что дочь так увлечена этим дикарем. Возвращаясь в кухню, француженка размышляла, какую пользу можно извлечь из этой ситуации.
На следующее утро Жермен из окна кухни заметила, что Лисса с аптечкой в руках потихоньку выскользнула из боковой двери. Ошалевшая от любви девчонка побежала в домик ковбоев ухаживать за Роббинсом.
Если бы только в этот момент появился Маркус и увидел, как его драгоценная доченька ведет себя словно уличная шлюха и вешается на шею ублюдку-полукровке!
Джесс лежал на топчане, наслаждаясь благословенной тишиной, особенно теперь, когда последние ковбои доделали все необходимое в загонах и рассыпались по ранчо, выполняя задания управляющего. Работники обычно вставали в четыре утра, когда повар громко орал: «идите жрать, иначе плюну в сковородку».
Ковбои, ругаясь и потягиваясь, протирали глаза, натягивали штаны и делали довольно вялые попытки умыться ледяной водой, прежде чем отправиться в общую столовую и приняться за бобы с беконом и лепешки.
Еда пахла неплохо, но Джесс все же предпочел отдохнуть. Когда он осторожно перевернулся на здоровый бок и натянул на голову одеяло, никто не осмелился потревожить его. Вчера Тейт принес Джессу ужин, и друзья откровенно поговорили обо всем случившемся.
Как только Джессу удастся разыскать лагерь грабителей, ему обязательно понадобится помощь — в одиночку не справиться. Тейт тоже понимал это, но старик давно уже не пускал в ход оружие и, по правде говоря, потерял волю к жизни. Его судьбой стали лишь бесконечные скитания, по крайней мере, так казалось Джессу. И все из-за смерти жены.
Джесс попытался представить, каково это — любить женщину так сильно, что, потеряв ее, не захочешь жить. Невозможно. Так просто не бывает. Единственной женщиной, к которой Джесс питал нежные чувства, была его мать, но она умерла, когда он воевал в Северной Африке. Конечно, в подружках у Джесса недостатка не было, еще с пятнадцати лет он редко проводил ночь один, но ни одна не затронула сердце. Джесс собирался жениться на какой-нибудь порядочной мексиканской девушке, как только скопит достаточно денег, чтобы увеличить ранчо. Такая не будет стыдиться индейской крови в жилах мужа и удовольствуется простой жизнью жены небогатого ранчеро. Но ни о какой страстной любви Джесс не помышлял, — в его представлении брак был чем-то вроде дружеского союза, в котором супруги вместе трудятся и растят детей.
Таковы были его планы, но на этот раз стоило Джессу закрыть глаза и подумать о будущем, как перед мысленным взором вставала не черноволосая мексиканка с большими покорными оленьими глазами, а светлокожая красавица с янтарными глазами и локонами цвета тлеющих углей в очаге. Лисса… Он чувствовал, как прижимаются к нему нежные округлости и бедра… Когда она соблазнительно терлась об него всем телом, в ноздри бил пряно-сладкий запах флердоранжа.
Она избалованная, бессердечная кокетка. Забудь о ней.
Джесс порывисто перевернулся и выругался от резкой боли в боку. Удивительно, что Лисса оказалась такой хладнокровной сестрой милосердия. Такая красотка из высшего общества должна была бы потерять сознание при виде крови. Дочь Маркуса Джейкобсона должна была бы также впасть в истерику при первом взгляде на наемника-полукровку, а она повела себя весьма странно.
Чем больше Джесс думал об огненноволосой колдунье, тем больше терял спокойствие. Наконец он сбросил одеяло, сел, и только успел натянуть брюки и начать их застегивать, как дверь с громким скрипом распахнулась. В руке Джесса мгновенно оказался кольт, но порог переступила всего-навсего Лисса.
— Сдаюсь. Не стреляйте, — попросила она, направляясь к топчану.
Джесс поставил револьвер на предохранитель и сунул его в лежавшую на постели кобуру.
— Чертовски глупая выходка. Никогда не подкрадывайтесь так к человеку, принцесса. Вас могут подстрелить.
Он мрачно нахмурился, окидывая приближавшуюся девушку. Сегодня на ней было ситцевое платье яблочно-зеленого цвета с круглым вырезом, отделанным пышными белыми кружевными оборками. Волосы, зачесанные назад, рассыпались по спине копной мягких локонов, стянутые на голове лентой того же цвета. Какое необычное сочетание девичьей невинности и чувственной красоты!
Она была очаровательна и знала это.
Лисса не могла наглядеться на него; на этот смуглый великолепный торс, совершенно обнаженный, если не считать ослепительно белых бинтов. Глаза девушки не отрывались от причудливых островков черных волос, исчезавших за поясом полузастегнутых брюк. Она задохнулась, чувствуя, как бешено колотится сердце, и, облизнув губы, попыталась заговорить:
— Я подумала, что вы вряд ли придете в дом на перевязку, поэтому…
— Леди, вы попросту ненормальная, понимаете? Нельзя оставаться с мужчиной, тем более таким, как я. Отец шкуру с вас снимет, если узнает!
— Но его здесь нет, — прошептала она, — а рану действительно нужно перевязать.
Собрав все мужество, она подошла ближе и вновь ощутила его запах. Джесс стоял совершенно неподвижно, не пытаясь отступать, но и ничем не показывая, что собирается пойти ей навстречу.
— Поднимите руки, я разбинтую вас, — прохрипела Лисса.
Джесс не спеша сделал, как ему велели. Все эти великолепные мускулы напряглись, когда она потянулась, чтобы развязать бинты. Волосы на груди щекотали кончик носа Лиссы, и она поспешно отстранилась, подавляя желание зарыться лицом в жесткую поросль, зная, что сделать это сейчас будет тактической ошибкой. Пальцы неловко возились с узлом; наконец он поддался, и девушка, размотав ткань, начала внимательно осматривать воспаленную борозду.
— Боюсь, останется довольно большой шрам. Джесс опустил руки, пока Лисса возилась с карболкой.
— Думаю, он окажется в большой компании, так что все это не имеет значения.
Лисса подняла безмолвно-вопрошающие глаза. Джесс беспечно усмехнулся:
— Остальные у меня ниже талии.
— О… — все, что смогла сказать Лисса, ненавидя себя за вырвавшийся жалкий писк.
Я веду себя, как десятилетняя дурочка. Тихий смешок почти заставил ее выронить пузырек с карболкой. Он издевается над ней!
Лисса со злостью провела смоченной едким раствором салфеткой по шву и была вознаграждена гортанным проклятьем — Джесс на мгновение застыл и тут же отстранился.
— Осторожнее с этой штукой, — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Еле заметная улыбка коснулась губ Лиссы, заплясала веселыми искорками в глазах, превратив их в чистое золото.
— Как насчет вашей стоической испанской крови?
— Не хотелось бы потерять ее еще больше… Лисса, удовлетворенно хмыкнув, закончила обработку раны и заткнула пробкой флакон.
— Через пару дней сниму швы. Как считаете, сможете выдержать операцию? — осведомилась Лисса, вынимая чистые бинты.
— Вполне, принцесса, но не думаю, что стоит… Он многозначительно замолчал. Лисса знала, что Джесс намекает на что-то не вполне приличное, но не совсем поняла, что он имеет в виду. Однако девушка видела, что ее присутствие тревожит его. Глаза Джесса переливались расплавленным серебром, тело было напряжено, как струна. Продолжая обматывать его бинтами, Лисса опустила глаза и заметила тугой ком в брюках, распирающий ширинку. Лицо девушки вспыхнуло, руки нерешительно замерли.
Поняв, о чем думает Лисса, и злясь на собственное предательское тело, Джесс решил перейти в нападение.
— Видите, какое воздействие вы производите на мужчин вроде меня, принцесса. Лучше бегите-ка поскорей в свой большой шикарный замок, да заприте все двери.
Девушка затянула узел, но почему-то была не в состоянии отстраниться от него. Наклонив голову, она прошептала:
— А если я не хочу бежать?
— Тогда случится вот что, — бешено прорычал он. Стальная рука обвилась вокруг ее талии, притянула к полуобнаженному бронзово-смуглому телу, другая запуталась в буйных огненных локонах, запрокидывая ее голову. Губы Джесса намеренно грубо впились в ее губы так сильно, что девушка не могла шевельнуться. Лисса чувствовала, что задыхается, но когда попыталась втянуть в себя хоть немного воздуха, его язык, минуя преграду зубов, пробился внутрь во влажную пещерку рта, ласкающе скользнул к небу, обвился вокруг ее языка.
Казалось, Джесс поглощает ее, пробует на вкус. Эти губы становились все безжалостнее, а его воспаленная плоть прижималась к накрахмаленному платью, пока тонкая материя не смялась, не потеряла форму и не пропиталась запахом мужчины, разгоряченного самца.
Сначала Лисса испугалась, но всего лишь на мгновение. В ту ночь, наблюдая, как Джесс ласкает певичку из мюзик-холла, Лисса невольно терзалась желанием ощутить его страстные поцелуи, узнать, что это такое. И вот теперь он показывал ей, и это было великолепно, восхитительно, потрясающе! Ее руки обняли его узкую талию, и Лисса, приподнявшись на цыпочки, вся отдалась поцелую, повторяя каждое его движение с неискушенным, простодушным, но ненасытным голодом любопытной молодой девственницы, как ее называл Джесс.
Джесс почувствовал, как она возвращает его ласки, в слепой покорности вжимаясь в него все теснее.
Кровь в его жилах закипела так буйно, словно он вновь стал зеленым мальчишкой, сгорающим от желания познать свою первую женщину. Он сжал ее грудь одной рукой, другой приподнял ягодицы, вдавливая ее бедра в свои, подчиняя их единому ритму.
Почти… Он едва не бросил ее на топчан, не сорвал с нее одежду, но топот копыт в загоне jt приветствие старого повара прорвались сквозь туман похоти:
— С возвращением, мистер Джейкобсон. Так и думал, что вернетесь к клеймению.
Джесс оттолкнул Лиссу, и она, невольно попятившись назад, споткнулась о топчан и едва не упала.
Нежная кожа была вся исколота щетиной, зрачки расширены, кончики тонких пальцев едва касаются губ, дыхание, как и у него, прерывистое, воздух короткими хриплыми толчками вырывается из легких.
Джесс судорожно схватил рубашку, натянул, быстро собрал пузырьки и бинты, сунул в корзину.
— Берите и убирайтесь отсюда, пока мне не пришлось пристрелить вашего папашу.
Когда Лисса взяла корзину и медленно зашагала к боковой двери, Джесс вцепился в ее руку и показал на другой конец длинного здания:
— Сюда. Он идет в конюшню. Нельзя, чтобы он поймал вас, или придется дорого расплачиваться!
Прижав корзину к груди, Лисса метнулась по скрипучему полу к выходу. Прежде чем Маркус успел выйти из конюшни, девушка уже пробежала через дорогу и скрылась в доме.
Глава 6
Жермен поставила блюдо с сосисками рядом с высокой горкой пышных блинчиков и величественно выплыла из комнаты, оставив Лиссу и Маркуса доканчивать завтрак.
Джейкобсон положил себе блинчиков, отрезал аккуратный кусочек, истекающий прозрачным сиропом, прожевал, вытер рот белоснежной салфеткой.
— Жермен сказала, что ты подъехала к дому на лошади Джесса Роббинса, выставив себя напоказ перед всеми.
А я еще гадала сколько времени ей потребуется, чтобы выплюнуть яд!
— Мне пришлось ехать с ним. Мой конь попал в зыбучий песок, и пришлось переодеться в юбку с блузкой. Нельзя же было ехать верхом в таком виде! Вот уж действительно было бы зрелище!
— Ты промокла до костей!
— Так обычно бывает, когда попадаешь в грозу.
Буря налетела так неожиданно, что я была вся мокрая, прежде чем мистер Роббинс успел дать мне свое пончо.
Она не добавила, что Джесс укрыл им и себя заодно тоже.
— Жермен сказала также, что ты перевязала рану полукровке.
Холодные голубые глаза внимательно изучали лицо девушки.
Лисса беспечно пожала плечами.
— Понимаю, Жермен это не одобряет, но ты ведь знаешь, я неплохая сестра милосердия.
— Мне тоже никогда не нравилась эта твоя благотворительная деятельность в больнице, но, по крайнее мере, ты ухаживала только за женщинами и детьми. Не желаю, чтобы ты имела дело с какими-то ковбоями, принцесса.
~ Но ты столько платишь этому парню, что, казалось, попросту невыгодно оставлять его на попечение Уксусного Джо.
Маркус поднес к губам чашку с кофе и снова пристально уставился на дочь.
— Я плачу такие деньги, потому что у него весьма неприятная репутация. Роббинс, — наемный убийца. Такие люди — не компания для порядочной женщины.
— Но зашить глубокую рану вовсе не означает позволять ему ухаживать за мной или провожать на бал по случаю окончания клеймения! — горячо возразила Лисса. — Мне казалось, ты хотел, чтобы я интересовалась делами ранчо!
— Совершенно верно, принцесса. Но ты должна взять на себя управление домашним хозяйством, а не работать с мужчинами.
— Управление домашним хозяйствам? — фыркнула Лисса. — Пока здесь Жермен, мне в гостиной-то едва сидеть разрешается, не то что приказы отдавать!
Лицо Маркуса мгновенно онемело, он осторожно поставил чашку.
— Мы уже обсуждали это раньше, Лисса. Говорить здесь не о чем. Жермен превосходная и незаменимая служащая, и я ее не прогоню.
— Почему нет? В чем причина той власти, которую она над тобой имеет? Может, объяснишь наконец?
— Довольно, Лисса. Жермен останется.
Глаза Маркуса все больше напоминали зимний ледяной норд.
— Тебе придется мириться с ней.
— Каким образом? Каждый раз, стоит мне выйти из собственной комнаты, бежит к тебе жаловаться на мое непристойное поведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38