– Что – нет? – Мэгги посмотрела на него с удивлением.
– Нет, – повторил Чарлз. – Мы обратимся в Скотленд-Ярд.
Мэгги саркастически улыбнулась:
– Полицейские знают о Дэнни. Думаете, это волнует их? Они ловят мелких карманников и прочую шушеру, а бандиты, которые контролируют половину города, не интересуют высокопоставленных шишек!
– А меня, например, интересуют, – резко сказал Чарлз. Он был очень уязвлен.
– Вас одного недостаточно. Конечно, вы важная птица, но вы едва ли сможете повлиять на полицейских, – возразила Мэгги.
– И все же ты не должна уезжать, – настоятельно сказал Чарлз. По крайней мере он ясно понимал мотив своего вмешательства. В данном случае речь шла не о безрассудной храбрости, а лишь об издержках, избежать которые будет довольно тяжело, но он привык преодолевать трудности. – Если нет смысла обращаться в полицию, мы не пойдем туда, хотя я считаю, что было бы неплохо направить в Скотленд-Ярд соответствующее заявление. – Чарлз проигнорировал скептическое фырканье Мэгги. – Так или иначе, полиция должна отреагировать на него, поскольку ты являешься моей наемной работницей. В таком случае если кто-то угрожает тебе, то это значит, что он угрожает и мне, и если потребуется вооруженная охрана в моем доме в Челси, я добьюсь этого. Нельзя допустить, чтобы Дэнни имел власть над тобой только потому, что я отказался исполнить свой долг и предоставить убежище тому, кто находится под моим покровительством.
На мгновение брови Мэгги напряженно сошлись на переносице.
– Так вами руководит обычное самолюбие? – спросила она. – Простите, но я не намерена умирать из-за вашего самолюбия.
Терпению Чарлза пришел конец.
– Помолчи хотя бы минуту, – сказал он с раздражением. – Я стараюсь решить твою проблему, – продолжил он, не обращая внимания на то, что Мэгги, пораженная его вспышкой, отпрянула назад, – а ты тарахтишь без умолку. Ты не задумываешься над тем, что мне было бы гораздо проще бросить тебя со всеми твоими делами и забыть о затратах на этот проклятый гардероб мадам Рошель? Впервые в жизни я пытаюсь сделать то, что велит мне долг чести. Так почему же ты создаешь излишние трудности? И, видит Бог, с одной стороны, я хочу бросить тебя, с другой – оставить при себе по причине довольно эгоистичной.
С этими словами, ослепленный гневом и желанием, он подался вперед, схватил Мэгги, усадив к себе на колени, и поцеловал. Она не ожидала такого поворота событий, но через мгновение со стоном отчаяния ответила на его поцелуй. Ее губы, такие мягкие, такие горячие, опалили огнем Чарлза, и у него едва не закружилась голова от близости Мэгги. Она прижалась к нему всем телом, и он с наслаждением вдыхал аромат, исходивший от ее волос, – теперь они пахли не щелоком, а цветочным французским мылом. И этот чувственный запах пьянил Чарлза.
Пальцы начали судорожно расстегивать пуговицы ее корсажа.
– Я хочу тебя, – хрипло сказал Чарлз. – Как порядочный, честный человек, я должен защищать тебя. Однако боюсь, что делаю это только потому, что хочу обладать тобой, и это желание – сильнее меня, поскольку ты даже не нравишься мне. Как я мог связаться с тобой? Я едва тебя знаю. Ты лживая, но смелая девица, бесстыжая обманщица и в то же время удивительно благородная. Все эти противоречивые качества не укладываются у меня в голове, но я не могу осуждать тебя. А когда ты убежала, меня охватило отчаяние при мысли, что я больше не увижу тебя.
Когда платье было наполовину расстегнуто, Чарлз просунул руку под корсаж. Грудь Мэгги была горячей, и Чарлз ощутил, как сосок мгновенно напрягся и стал твердым. Чарлз покатал его между пальцев, и Мэгги застонала. Барон тоже испытал чувственное удовольствие и снова поцеловал Мэгги, а она затрепетала под его рукой, ласкающей ее грудь.
Затем Чарлз коснулся ее лодыжки и начал продвигаться вверх по ноге под смятыми юбками. Кожа Мэгги была гладкой, мягкой и удивительно нежной…
Когда Чарлз приблизился к ее лону, дыхание Мэгги участилось, и она почти до боли сжала его плечи. Пальцы Чарлза коснулись завитков волос и нащупали нежный, увлажнившийся от страстного желания бутон. Чарлз погрузил палец в ее лоно а Мэгги, судорожно втянув воздух, еще сильнее прижалась к Чарлзу. Она желала его так же отчаянно и безумно, как он ее.
– Скажи, что ты останешься, – потребовал он, беззастенчиво пользуясь тем, что она изнемогала от страсти.
– Нет! – задыхаясь, ответила Мэгги.
Он просунул второй палец, и горячая влага, наполнявшая Мэгги, едва не лишила его самообладания.
– Скажи, – хрипло повторил он.
– Нет!
Чарлз воспользовался третьим пальцем. Мэгги смотрела на него невидящим взором.
– Скажи!
– Нет!
Он начал двигать пальцами внутри ее, а Мэгги покачивалась в такт его движениям, постанывая от удовольствия, но при этом настойчиво твердила:
– Нет, нет, нет…
Чарлз желал ее. Просто нуждался в ней! Он не мог больше ждать и, высвободив руку, поспешно расстегнул пуговицы брюк, чтобы вытащить набухшую плоть. Мэгги должна согласиться с ним – он заставит ее согласиться. Он не собирался уклоняться от своего долга и исполнит его, используя любые доводы.
– Скажи мне, что останешься, – повторил Чарлз гортанным голосом.
– Нет, – ответила Мэгги задыхаясь.
Он с силой вошел в нее, его набухшая плоть мягко скользнула в горячую глубину. Мэгги вскрикнула и застонала. Чарлз попытался начать двигаться, но в таком положении делать это было крайне неудобно. Он вышел из нее и повернул Мэгги так, что она легла спиной на подушки, а сам встал перед ней на колени.
– Не останавливайся, – взмолилась Мэгги, обхватывая его бедрами. Чарлз и не думал останавливаться, горя от страсти. Он снова вошел в нее, и она со стоном выгнулась навстречу, сжимая его плечи и теснее прижимая к себе.
Чарлз погружался в Мэгги снова и снова, чувствуя, как нарастает внутри горячая волна и кровь шумит в ушах. Вскоре он ощутил ее оргазм и ритмичные сокращения мышц вокруг его плоти, отчего разрядился вслед за ней, едва дыша и почти теряя сознание. Все кончилось, и Мэгги, задыхаясь, опустилась на подушки. Чарлз встал и поправил свою одежду с прежним холодным достоинством. Мэгги не двигалась, лежа там, где он оставил ее, со смятыми юбками на бедрах и широко раскрытыми глазами, устремленными в темноту.
Чарлз посмотрел на нее, утомленную и прекрасную.
– Ты останешься в моем доме в Челси. – Эти слова Чарлз намеревался произнести холодным тоном, но они прозвучали хрипло, словно застревая в горле.
Мэгги покачала головой, неподвижно глядя в потолок.
– Я не могу. Дэнни сказал, что я должна быть с вами.
– Не понимаю, – удивился Чарлз, и временно затихшее расстройство вновь начало медленно оживать.
– Если он хочет, чтобы я была с вами, значит, это небезопасно, – сказала она. – У него есть какой-то гнусный замысел в отношении вас и связанный со мной, поэтому я должна уехать подальше.
Чарлз нахмурился:
– Почему он хочет, чтобы ты находилась под моим покровительством? Этот человек блефует. Он просто пытается запугать тебя.
– Да, и он добился своего. – Мэгги произнесла это спокойным, обыденным тоном, заставив Чарлза похолодеть.
– Он намеренно третирует тебя, – сказал он, стараясь придать своему умеренному тону убедительность, хотя на самом деле испытывал желание приказать ей поступать так, как он считает наиболее правильным. – Ты действительно думаешь, что тебе безопаснее находиться в каком-то другом месте, вдали от меня? – Чарлз кивнул на окно кареты.
Мэгги медленно подняла голову, а затем села.
– Я не думаю, что буду в безопасности где-либо.
– Но если это так, то не лучше ли оставаться в комфортных условиях? – продолжал настаивать Чарлз. Он непроизвольно протянул к Мэгги руки, но когда коснулся ее, она напряглась.
Молчаливо извиняясь за свою реакцию, Мэгги закусила губу и дотронулась до его предплечья.
– Я тоже так думаю.
– Я приставлю к тебе охрану, – повторил Чарлз, накрывая ее руку своей ладонью. – Оставайся в моем доме, и ты будешь в безопасности.
– А как же мои ребята? – Мэгги посмотрела ему в лицо. – Вы хотите нести ответственность за меня, а я отвечаю за них.
– Кажется, ты говорила, что Нэн и Салли могли бы стать служанками в доме в Челси, не так ли? – спросил Чарлз, чувствуя, что нашел аргумент, который может заставить Мэгги согласиться с его планом.
– А как быть с Молл и Джо, не говоря уже о Гарри, Фрэнки и Джайлсе? – Мэгги опять нахмурилась.
– Э-э… мой адвокат заинтересован в подготовке молодых перспективных клерков, – сказал Чарлз с внезапным вдохновением. – Они изучают правоведение, находятся в его доме и сидят за его столом. Для Дэнни твой переписчик бумаг просто исчезнет, и если Гарри окажется достаточно прилежным и сообразительным, он сможет в будущем сделать карьеру, когда все проблемы останутся позади.
На лице Мэгги расцвела улыбка, и Чарлз понял, что в ее душе зародилась надежда.
– Вы действительно сделаете это? – прошептала она, словно молитву.
– Почему бы нет? – Чарлз пожал плечами. – Разумеется, я не могу твердо обещать, что все будет именно так, как я сказал, – это зависит и от самого молодого человека. У моего адвоката несколько странная манера вести бизнес: он не стремится связываться с богатыми людьми, выкладывающими значительные суммы за обучение их отпрысков, и предпочитает бесплатно обучать талантливых юношей, дальнейший успех которых на адвокатском поприще является для него лучшей наградой. Он говорит, что при таком подходе испытывает удовлетворение и не имеет никаких неприятностей.
– Значит, вы считаете, что адвокат может взять Гарри на испытание? Об этом я даже не могла мечтать! Благодарю вас, – сказала Мэгги, и на мгновение Чарлзу показалось, что на глазах ее блеснули слезы.
– Что касается Джайлса, я уверен, за городом найдется закрытая, малоизвестная школа, которая могла бы принять его для нравственного и интеллектуального совершенствования в течение одного или двух семестров, – продолжил Чарлз оживленно, испытывая при этом некоторое смущение, оттого что стал свидетелем мимолетной слабости Мэгги. Он не раз видел плачущих женщин, но никогда не был свидетелем проявления чего-то глубоко личного и считал, что наблюдать это почти неприлично. – А для Фрэнки… э-э… какими талантами он обладает?
Мэгги усмехнулась:
– В основном как карточный шулер.
– Полагаю, он мог бы стать лакеем, – сказал Чарлз с некоторым сомнением. – В одном из поместий.
– А Молл и малыш Джо? – тихо спросила Мэгги. – Они должны быть при Нэн. Если бы Нэн работала приходящей поварихой, она могла бы возвращаться к ним домой, но если она будет постоянно жить в вашем доме…
– В таком случае дети тоже будут жить с ней, – сказал Чарлз, игнорируя возникшее внутреннее сопротивление, когда осознал, что приглашает целую группу людей, которым справедливо было бы наклеить ярлык «нежелательные», и они будут жить там, где он поселил женщину, неожиданно ставшую его любовницей.
Мэгги начала медленно застегивать пуговицы корсажа, неосознанно соблазняя Чарлза каждым движением. Он с трудом подавил желание притянуть ее к себе и снова поцеловать.
– Вы действительно намерены сделать все это? – спросила она. – Вы боитесь, что выглядите недостаточно благородным?
Чарлз грустно рассмеялся:
– Возможно, я делаю это только для того, чтобы убедить тебя остаться и снова заняться любовью со мной.
– Я не верю, – упрямо сказала Мэгги, тряхнув головой. – Вы хотите послать Джайлса в школу не для того, чтобы заставить меня остаться. Просто он должен находиться в безопасном месте. – Она немного помолчала, потом неуверенно спросила: – Почему вы не хотите признаться, что поступаете так из благородных побуждений?
– Потому что я хорошо знаю себя, – решительно сказал Чарлз. – И имя Эджингтон достаточно говорит, кто я такой и кем были мои предки.
Пальцы Мэгги задержались на последней пуговице у горла, и она опустила руку.
– И что же означает это имя? – спросила она мягко, словно боясь упрекнуть Чарлза, хотя ее одолевало любопытство.
– Неумеренное сибаритство, чувственную ненасытность, склонность к разврату. – Он криво усмехнулся. – Любая из этих характеристик подойдет по крайней мере к одному из моих предков.
Мэгги с озадаченным видом покачала головой:
– Но о вас сложилась иная репутация. Некоторые примадонны имели с вами так называемые амурные дела, однако никто из них не отзывался о вас плохо.
Чарлз усмехнулся:
– У них весьма примитивное представление о джентльменском поведении. Их вполне устраивает, что за ними ухаживают и дарят подарки. Они чрезвычайно довольны этим. Они не ждут ни уважения, ни верности и не питают никаких надежд на будущее.
– Так же, как и я, – сказала Мэгги, не сводя с него глаз.
Чарлз запустил пальцы в свои волосы.
– Разумеется, – согласился он с горькой усмешкой. – Знаешь, как я обнаружил неверность отца по отношению к моей матери? Мне было шесть лет, и конюх повел моего маленького толстого пони в Гайд-парк, когда я вдруг заметил отца в открытом двухколесном экипаже с хорошенькой женщиной. Я окликнул его, а он посмотрел на меня с каким-то странным выражением лица. Тогда я не понял, что оно означало, но эта странность запечатлелась в памяти. Когда же я стал взрослее, я осознал, что оно отражало чувство вины. Все это длилось одно мгновение, а потом он засмеялся и, подъехав ближе, представил меня своей подруге, мисс Доркас Першинг.
– Вы имеете в виду миссис Першинг? – спросила Мэгги с выражением изумления на лице.
– Именно ее. – Чарлз пожал плечами. – Она была четвертой или пятой обитательницей дома в Челси, а когда потеряла благосклонность отца, воспользовалась их длительными дружескими отношениями и заняла должность экономки, о чем я узнал значительно позже.
– Экономка, обслуживающая новых женщин бывшего любовника, – сказала Мэгги с еще большим изумлением.
Чарлз откинулся на подушки сиденья.
– Миссис… или, точнее, мисс Першинг всегда была весьма практичной особой. Я не думаю, что она любила моего отца, да и он любил только самого себя. – Чарлз вспомнил долгие дни жаркого лета и то, как он ждал встреч с доброй и ласковой мисс Першинг каждый раз, когда посещал Гайд-парк. – Она всегда покупала мне мороженое, и я считал ее сказочной феей или ангелом. Мой отец дарил мне всякие игрушки, ни в чем не отказывая будущему лорду Эджингтону, но ему никогда не приходило в голову, что мне больше всего нравилось лакомиться мороженым в парке.
В это время карета остановилась, и Чарлз увидел красный кирпичный фасад своего дома в Челси.
– Вот мы и прибыли, – сказала Мэгги неожиданно бодрым тоном. – Полагаю, мы еще увидимся когда-нибудь, если… если вы не захотите сейчас войти в дом? – В ее голосе прозвучали нотки надежды, отчего Чарлз почувствовал мучительное желание и в то же время радость.
Он взглянул на темную входную дверь. Сквозь фрамугу над ней проникал газовый свет. Виден был свет и в некоторых окнах между задвинутых штор, отчего дом выглядел ужасно консервативным и в то же время довольно уютным. Чарлз на мгновение представил, как предлагает Мэгги руку и ведет ее к этой двери, потом внутрь и наверх в ярко освещенную спальню… Однако его место было не в этом доме в Челси. Он имел другой дом, где его ждали привычные обязанности, которыми он временно пренебрег из-за сегодняшнего незапланированного путешествия.
Чарлз покачал головой:
– Нет. Меня дома ждет ужин, и, кроме того, я должен дать распоряжение слугам, чтобы они обеспечили охрану здесь. – Он протянул руку и открыл дверцу кареты. – Желаю доброй ночи.
Мэгги посмотрела на него долгим взглядом, потом кивнула и вышла из кареты.
– Значит, до завтра? – спросила она, и на этот раз в ее голосе не было скрытого желания.
– Конечно, – кивнул Чарлз.
Она улыбнулась ему мимолетной загадочной улыбкой, а затем закрыла дверцу кареты и поднялась по ступенькам крыльца ко входу. Чарлз подождал, пока не открылась входная дверь. Он увидел, как в проеме на фоне желтого света появился силуэт миссис Першинг, после чего дал команду Стивенсу возвращаться в Эджингтон-Мэнор.
Глава 8
Когда Чарлз прибыл в Эджингтон-Мэнор, дом выглядел призраком в свете луны. Из окна сестры пробивался слабый свет, но все остальное поместье было окутано тьмой. Чарлз вздохнул, вспомнив немой упрек матери в ответ на его поведение прошлым вечером. Он почти слышал ее голос, заявляющий, что она не станет больше ждать его к ужину. Непочтительный сын заслужил подобное отношение.
Чарлз открыл входную дверь и вошел в холл. Его встретила служанка.
В детстве этот дом при полном освещении казался Чарлзу дворцом, сделанным изо льда, и он почти убедил себя и сестру, что Эджингтон-Мэнор когда-то принадлежал прекрасной и ужасной Снежной королеве. Однако сейчас, когда мерцающее пламя единственной свечи освещало его путь, все величие дома было поглощено тьмой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27