Главное, чокнутый парень наконец-то вне игры. Кстати, с Дези и Магарычом все в порядке. Хотя мне и все равно.
Клэпли смотрел мимо Стоута на танцовщицу в соседней кабинке. У девушки были длинные золотистые волосы, высокая грудь торчком и пухлые налакированные губы.
– Близко… – Клэпли разговаривал исключительно сам с собой. – Будь она повыше…
– Блин! Ты дослушаешь или будешь возиться со своими куколками? – Стоут сдернул обертку с сигары и театрально прикурил.
Он был в своей стихии и наслаждался.
Не отрывая глаз от стриптизерши, Клэпли спросил:
– Что с деньгами для моста? Скажи, что все улажено.
– Почти, Боб. На девяносто девять процентов дело решенное.
– Кто этот один процент?
– Вилли Васкес-Вашингтон.
– Опять!
– Не беспокойся. Он почти наш.
– Это я уже слышал, – усмехнулся Клэпли. – Как думаешь, какой у нее рост? У блондинки.
– Знаешь, Боб, чертовски трудно определить, когда у нее ноги закинуты за голову.
– Как я понимаю, у тебя еще какой-то план?
– Да, и отличный.
– Рассказывай.
– Мы берем Радужного Вилли на охоту – я, ты и губернатор Дик. Это в частном заповеднике округа Марион, я тебе рассказывал. Поохотимся, выпьем, покурим, поболтаем. Нам надо подружиться с Вилли во что бы то ни стало.
Клэпли нахмурился.
– Ну уж нет! Я не отдам свою кошку этому заморышу.
– Погоди, в том-то и дело. Дургес, мой проводник, говорит, что на ранчо прислали паршивого гепарда. Полный калека.
– И это хорошая новость?
– Нет, Боб, хорошая новость в том, что Дургес достал носорога на замену. Настоящий убийца! – Стоут выдержал эффектную паузу. – Несколько лет назад затоптал человека насмерть.
Клэпли резко повернулся к Стоуту и с дрожью в голосе спросил:
– А рог?
– Огромный! – прошептал Стоут. – Порошка будет до черта!
– Господи! Невероятно!
Клэпли нырнул руками под стол и зашарил в карманах. Стоут сделал вид, что ничего не заметил.
– Когда едем? – Клэпли задыхался.
– В эти выходные. Дургес сказал – чем раньше, тем лучше.
– Все! Теперь Катя и Тиш ко мне точно вернутся, я знаю. – Клэпли весь сиял. – Бегом домой прибегут за хорошей дурью; особенно когда узнают, что я сам подстрелил здоровенную тварь. Подумать только, носорог-убийца! Они вмиг бросят этого говнюка с марихуаной.
– В таком случае и убивать его не придется, да? – Стоута всякий раз корежило при мысли о психопате Дикобразе.
– Откровенно говоря, – пожал плечами Клэпли, – лучше потратить деньги на что-нибудь другое. Мистер Гэш обходится недешево. – Он выдернул сигару из кармана Стоута. – Как, впрочем, и ты, Палмер. Сколько будет стоить это дополнительное удовольствие? Не забудь, ты задолжал мне гепарда и все такое. Так сколько?
– Ни цента, Боб. Охота на мне.
– Весьма любезно.
– Но за рог ты платишь отдельно по оговоренной цене. Такие условия.
– Принято с удовольствием. Кстати, твои сигары «Коиба» – фальшивка.
– Что? Быть того не может.
– Определяется по ярлыку, Палмер. Видишь эти черные точечки? Они должны быть выпуклыми и прощупываться. Так делают на фабрике в Гаване. А на твоих, – Клэпли помахал сигарой перед носом Стоута, – точки гладкие. Значит, это фальсификато.
– Это невозможно, – пыхтел Стоут. – Триста долларов коробка, покупал на Пристани Хемингуэя. Не могут они жульничать.
Он вынул сигару изо рта и, положив на край стола, неприязненно уставился на ярлык.
Роберт Клэпли поднялся и похлопал Стоута по спине:
– Не огорчайся, приятель. К охоте на Носорога я достану настоящие «Маккой».
В этот момент полицейская патрульная машина въехала в черные кованые ворота губернаторского особняка в Таллахасси. Агент ФОП махнул лейтенанту Джиму Тайлу, чтобы проезжал, но двух его спутников окинул тяжелым недоверчивым взглядом: черную собаку и человека, одетого неподобающе для обеда с главой администрации. Гостей встречала Лиза Джун Питерсон.
– Рад тебя видеть, – сказал Сцинк, целуя ее в щеку. – Чудесно выглядишь.
Лиза Джун зарделась. Тайл стрельнул в друга пронизывающим взглядом, а тот ответил сияющей невинной улыбкой.
– Удалось отправить его в душ, – сказал полицейский. – Но это все.
– Он прекрасно выглядит, – ответила Лиза Джун.
Бывший губернатор Клинтон Тайри был в туристских ботинках, ярко-оранжевом дождевике и таких же штанах, в новой купальной шапочке (с узором из ромашек) и жилете из шкур чихуахуа.
– Для особых случаев, – пояснил он.
– О господи, – промолвил Джим Тайл.
– А сегодня как раз такой.
Лиза Джун промолчала; определенно у жилета была своя история, но столь же определенно Лиза Джун не желала ее узнать. Девушка присела перед Макгуином и почесала ему горло.
– Ай, какой симпатичный мальчик!
– Нормальный пес, – согласился Сцинк. – Но явно не самая яркая лампочка в люстре.
Лиза Джун коснулась его руки:
– Пойдемте. Он вас ждет.
– Ой, я прям весь дрожу от волнения!
– Не начинай, – сказал Джим Тайл. – Ты же обещал.
Сцинк обратился к Лизе Джун:
– Не обращай на Джима внимания, дорогуша. Он просто злится, что я потерял его мобильник.
Лиза провела гостей в столовую. На обед подавали пальмовый салат, суп из моллюсков, медальоны из оленины и лаймовый пирог.
Лиза Джун изобразила причудливый реверанс и объявила с нарочито гнусавым южным говором:
– Да-ары Фло-ориды, собранные в ва-ашу честь, cap!
Сцинк расположился во главе длинного стола.
– Это губернаторское место, губернатор, – серьезно сказал полицейский.
– Да, Джим, я помню.
– Не делай этого.
– Чего – этого?
Лиза Джун успокоила:
– Все в порядке, лейтенант. Губернатор Артемус полностью проинструктирован.
– При всем уважении, я очень сильно в этом сомневаюсь.
Через боковую дверь стремительно вошел Дик Артемус – элегантный, подтянутый, само обаяние: свежевыбрит и румян, волосы блестят и тщательно расчесаны, сияющий взгляд зеленых глаз безоблачен. Клинтон Тайри поднялся, и губернатор по-медвежьи его облапил, точно давно утраченного брата-близнеца.
– Просто не верится, что вижу этого уникального человека! – Глаза Дика Артемуса явственно увлажнились.
Припав на колено, он потискал загривок Макгуина и заворковал:
– Привет, парнишка! Рад, что у тебя по-прежнему два уха. Значит, злодей все же не обидел песика.
Сцинк бросил на Джима скептический взгляд.
– Это большая честь для меня. – Дик Артемус поднялся с колена.
– Отчего же?
– Потому что вы – легенда, губернатор.
– Я всего лишь маленькая сноска в учебнике истории.
– Не желаете стакан апельсинового сока? – предложила Лиза Джун.
– Благодарю. Погуще, с мякотью, – ответил Сцинк.
– И мне! – воскликнул Дик Артемус. – Лучший сок – который можно жевать. Позвольте спросить, что это за красивые штучки привязаны к вашей бороде?
– Клювы канюков.
– А! Я было подумал, орлиные. – Артемус подал знак лакею: – Шон, апельсиновый сок губернатору, а мне, пожалуй, «отвертку» со льдом. А как вы, ребята?
Джим Тайл и Лиза Джун в один голос отказались от выпивки.
– Ну расскажите же, как вам показалось старое местечко? – затрещал Дик Артемус. – Дом номер семьсот по Норт-Адамс-стрит.
– Почти все то же самое.
– Нахлынули воспоминания?
– Скорее зароились.
Губернатора понесло:
– При вас уже был спортивный зал? Не хотите совершить экскурсию?
Сцинк посмотрел на Лизу Джун:
– Он что, серьезно? – И запрокинув голову, загоготал: – Экскурсию!
За обедом велась светская беседа. Дик Артемус был чемпионом мира по светским беседам. Джим Тайл сидел напряженно и приканчивал блюда со скоростью на грани приличия. Он был категорически против этой встречи, поскольку невозможно было предсказать, как поведет себя Клинтон Тайри, вернувшись в особняк через столько лет. Полицейский не тешил себя надеждой, что нынешний губернатор понравится бывшему и тот проявит хотя бы тень уважения. Ничего хорошего из этого визита не выйдет, говорил Джим Тайл, но Лиза Джун Питерсон обещала предупредить губернатора Артемуса.
А Дик Артемус и не думал беспокоиться; он считал себя совершенно неотразимым сукиным сыном и искренне верил, что может внушить приязнь любому. Ему льстило, что легендарный Клинтон Тайри пожелал с ним встретиться.
– Расскажите, что случилось с вашим глазом, – прощебетал он.
– Если расскажете про свои волосы.
На помощь пришла Лиза Джун:
– Губернатор Тайри лишился глаза много лет назад при жестоком ограблении.
– Вообще-то это было старое доброе покушение, – сказал Сцинк, заглатывая кусок пирога со взбитым кремом. – Теперь меняю глаз, как белье. Этот подружка раздобыла мне в Белграде. – Он постучал по красному глазу зубцами серебряной десертной вилки. – Говорит, стибрила его у цыганского барона, и я склонен ей верить. Ловкая циркачка.
Губернатор Артемус покивал, словно подобные разговоры ему не в новинку. Тут его внимание отвлекло нечто тыркавшееся ему между ног – Лабрадор выпрашивал подачку. Дик Артемус добродушно сунул ему корочку хлеба.
– Теперь поговорим о деле, – сказал он. – Прежде всего, губернатор, позвольте поблагодарить вас, что разыскали этого беспокойного юношу.
– К сожалению, кое-кто нашел его первым.
– Да, лейтенант Тайл сразу же меня известил. Он также рассказал, как вы рисковали, чтобы парень остался в живых.
– Обещание есть обещание. – Сцинк звякнул вилкой о стол. – Я свое сдержал.
– Да, безусловно. – Артемус беспокойно поерзал, но сделал вид, что ему просто мешает пес под столом.
Лиза Джун понимала, что дело не в собаке. Джим Тайл тоже понимал.
– Вы говорили, что организуете для парня лечение.
– Верно.
– Где?
– Хм… Ну, где он захочет, – мямлил Дик Артемус. – Как он, кстати? Рана серьезная?
– Выкарабкается. Парень крепкий, – сказал Сцинк. – А для чего полицейские перед его палатой?
– Для охраны, – сухо ответил губернатор. – Ведь кто-то же пытался его убить.
– Значит, он не арестован?
– Насколько мне известно, нет. Мистер Стоут не заинтересован в судебном преследовании. Он считает, подобная реклама нежелательна, и я не могу с ним не согласиться.
– Хорошо. – Сцинк оперся локтями на стол. – Теперь насчет моего брата.
– Да? – Губернатор украдкой бросил беспокойный взгляд на Лизу Джун.
– Дойл, – подсказала та.
– Верно, Дойл Тайри! – Дик Артемус облегченно вздохнул. – Смотритель маяка. Безусловно, он может оставаться там, сколько пожелает. Залив Хилсборо, так?
– Соколиная бухта. – Сцинк повернулся к Лизе Джун Питерсон. – Вы не против, если мы с губернатором поговорим наедине?
Лиза Джун пыталась возразить, и Джим Тайл поддержал ее тяжелым вздохом, но Дик Артемус отмахнулся:
– Лиза Джун, почему бы вам не прогуляться с псом и не показать ему наши великолепные старые сосны.
Через полчаса губернатору предстояло выступить с речью, и он не хотел, чтобы его видели со следами собачьих слюней на ширинке.
Когда они остались одни, бывший губернатор спросил нынешнего:
– Что с островом?
– В результате он будет просто прелесть.
– Он сейчас просто прелесть. Вы там бывали?
Дик Артемус покачал головой.
– Послушайте, вы же помните, как делаются подобные вещи. – Он высосал водку, гремя кубиками льда. – Человек выделил значительные суммы на мою кампанию и вправе рассчитывать на ответное уважение. Или послабления, если угодно. И должен признать, он все сделал по правилам с этим «Буревестником»: провел районирование, природные исследования, получил разрешения – все вроде по закону. Так мне докладывали.
– Стоило хотя бы взглянуть на остров, прежде чем позволить его губить.
– Губернатор, я понимаю ваши чувства…
– Ни хрена ты не понимаешь.
– Что вы делаете? Эй, отпустите!
Сон с бульдозерами снился бесконечно: хор ревущих машин гнал Твилли Спри все дальше от берега. Закончилось все так: с неба, как того и боялся Твилли, падали чайки. Птицы падали уже мертвыми и, врезаясь в океан, точно камни, поднимали султаны воды у его головы. Спасаясь, Твилли нырял, но едва выскакивал для глотка воздуха, как птицы, больно ударяя, падали на него. Скоро силы кончились, и он почувствовал, как погружается в ледяное кружево синевы и пены. Казалось, смерть когтями вцепилась в ноги и тянет вниз. Но потом что-то сильное схватило и потянуло его наверх из бурлящего холода, освобождая из хватких когтей.
Черный пес! Будто в диснеевском фильме, отважная собака бросалась на помощь и вытаскивала на воздух…
Оказалось, поднимала его не собака. Поддерживая Твилли голову, Дези приподняла его, чтобы поправить подушки. Он открыл глаза, и первое, что увидел – ложбинку в основании шеи. Твилли потянулся ее поцеловать, и, судя по боли, от движения раскололась грудь.
– Кому-то уже лучше, – улыбнулась Дези.
– Гораздо, – выдохнул Твилли.
– Тебе нельзя разговаривать и целоваться.
Она чмокнула его в лоб. Дурной знак. Прощаясь, женщины всегда целовали его в лоб.
– Прости за все, – сказал Твилли.
– Я там оказалась по своей воле.
– Ты уезжаешь?
Дези кивнула.
– В Атланту. Поживу пока у родителей.
– Я тебя люблю, – вяло сказал Твилли, хотя это была абсолютная правда. Как правда и то, что он, по обычаю, влюбится в первую женщину, которая с ним переспит.
– Я знаю, – сказала Дези.
– Ты потрясающе выглядишь.
– Это тебе после «демерола» кажется. Я сейчас страхолюдина. Лежи, отдыхай.
– А что тот человек…
– Ой! – Дези через одеяло ухватила Твилли за ногу. – Ни за что не догадаешься, кто это!
Когда она назвала имя, Твилли повел себя так, будто ему вкатили дозу чистого адреналина. Он рывком поднял голову и выпалил:
– Я слышал это имя! От матери.
– Клинтон Тайри?
– Мать рассказала всю его историю и считала героем, а отец говорил, что он сумасшедший.
– Знаешь, он приставал ко мне в вертолете.
– Ну! Это лишь подтверждает, что он в здравом уме. – Твилли слабо улыбнулся и откинулся на подушки.
– Еще он крайне отрицательно отозвался о моем муже. Сказал, эксгибиционист в школьном дворе и то порядочнее.
Твилли усмехнулся. Появилась суетливая медсестра, поправила капельницу и велела Твилли поспать. Уходя, она одарила Дези испепеляющим взглядом.
– Утром я разговаривала с Палмером, просто сообщила, что со мной все в порядке, – сказала Дези. – По-моему, он абсолютно счастлив. В выходные собирается на охоту с губернатором Диком и… угадай с кем? С Робертом Клэпли. Наверное, будут отмечать удачу с «Буревестником».
Твилли хмыкнул.
– На кого охотиться? Где?
– Милый, даже если б знала, не сказала бы. – Дези грустно улыбнулась и мягко провела пальцем по щеке Твилли. – Весь этот бред, что ты согласен убить… Ты отчаянный, если так пойдет дальше, все кончится твоей преждевременной смертью. Считай меня эгоисткой, но я не хочу быть рядом, когда это случится.
– Нужно верить. – Твилли был словно в тумане.
Дези невесело рассмеялась:
– Вера у меня есть. Мне до ужаса не хватает здравого смысла.
Она поднялась, и Твилли увидел, что на ней новое платье – цвета морской волны, на тонких бретельках. У него сжалось сердце.
– Хочу попросить тебя об одолжении, – сказала Дези. – Ты не мог бы присмотреть за Макгуином, пока я устроюсь? У мамы жуткая аллергия на собак.
– А Палмер?
– Ну уж нет! Может, мне не много достанется после развода, но Макгуина он не получит. Пожалуйста, позаботься о нем.
– Конечно. – Твилли любил пса и обрадовался возможности снова увидеть Дези, когда она будет забирать собаку. – Где он сейчас?
– С лейтенантом Тайлом и сам знаешь с кем еще. В мотеле, где я живу, не разрешают держать животных. – Дези взяла сумочку. – Пора на самолет… Обещай мне еще кое-что.
– Выкладывай.
Дези оперлась коленом на край кровати и наклонилась поцеловать Твилли – на этот раз по-настоящему.
– Не ложись ни с кем в постель на глазах у Макгуина, – прошептала она. – Он совсем запутается.
– Обещаю. – Твилли хотел в шутку ухватить Дези за бретельки, но она отстранилась.
– Поправляйся. За дверью четыре громилы полицейских, чтобы никто к тебе не сунулся.
Твилли попытался отдать честь, но едва смог поднять руку.
– До свиданья, милый.
– Погоди. А тот мужик, Гэш…
Взгляд Дези стал жестким.
– Дикий несчастный случай, – сказала она.
– Бывает. – Твилли вдруг неудержимо потянуло в сон. – Я люблю тебя.
– Пока, забияка.
АБОНЕНТ: Помоихе! Пвоху!
ДИСПЕТЧЕР: У вас что-то случилось?
АБОНЕНТ: Хга! Хвуфивох! Мейя пхигавиф буфговеха хех!
ДИСПЕТЧЕР: Буфговер? Простите, сэр, но не могли бы говорить отчетливее? Это пожарная служба округа Леви. Сообщите, что у вас произошло.
АБОНЕНТ: Хга! Помоихе! У мейя хпиа хгомаха… Пхигавифо… Мье нувха помох!
ДИСПЕТЧЕР: Сэр, вы говорите по-английски?
АБОНЕНТ: Эхо ахгфийфкий! Мье охгъеийи яхык! Их пифхофефа!
ДИСПЕТЧЕР: Пожалуйста, подождите, мистер Буфговер. Я переключу вас на сотрудника, который примет ваше сообщение…
АБОНЕНТ: Геееех! Помоихе! Пвоху!
ВТОРОЙ ДИСПЕТЧЕР: Diga. Donde estas?
АБОНЕНТ: Аааааааааа!!!
ВТОРОЙ ДИСПЕТЧЕР: Tienes emergencia?
АБОНЕНТ: Хвою махь! Я умиаю…
ВТОРОЙ ДИСПЕТЧЕР:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Клэпли смотрел мимо Стоута на танцовщицу в соседней кабинке. У девушки были длинные золотистые волосы, высокая грудь торчком и пухлые налакированные губы.
– Близко… – Клэпли разговаривал исключительно сам с собой. – Будь она повыше…
– Блин! Ты дослушаешь или будешь возиться со своими куколками? – Стоут сдернул обертку с сигары и театрально прикурил.
Он был в своей стихии и наслаждался.
Не отрывая глаз от стриптизерши, Клэпли спросил:
– Что с деньгами для моста? Скажи, что все улажено.
– Почти, Боб. На девяносто девять процентов дело решенное.
– Кто этот один процент?
– Вилли Васкес-Вашингтон.
– Опять!
– Не беспокойся. Он почти наш.
– Это я уже слышал, – усмехнулся Клэпли. – Как думаешь, какой у нее рост? У блондинки.
– Знаешь, Боб, чертовски трудно определить, когда у нее ноги закинуты за голову.
– Как я понимаю, у тебя еще какой-то план?
– Да, и отличный.
– Рассказывай.
– Мы берем Радужного Вилли на охоту – я, ты и губернатор Дик. Это в частном заповеднике округа Марион, я тебе рассказывал. Поохотимся, выпьем, покурим, поболтаем. Нам надо подружиться с Вилли во что бы то ни стало.
Клэпли нахмурился.
– Ну уж нет! Я не отдам свою кошку этому заморышу.
– Погоди, в том-то и дело. Дургес, мой проводник, говорит, что на ранчо прислали паршивого гепарда. Полный калека.
– И это хорошая новость?
– Нет, Боб, хорошая новость в том, что Дургес достал носорога на замену. Настоящий убийца! – Стоут выдержал эффектную паузу. – Несколько лет назад затоптал человека насмерть.
Клэпли резко повернулся к Стоуту и с дрожью в голосе спросил:
– А рог?
– Огромный! – прошептал Стоут. – Порошка будет до черта!
– Господи! Невероятно!
Клэпли нырнул руками под стол и зашарил в карманах. Стоут сделал вид, что ничего не заметил.
– Когда едем? – Клэпли задыхался.
– В эти выходные. Дургес сказал – чем раньше, тем лучше.
– Все! Теперь Катя и Тиш ко мне точно вернутся, я знаю. – Клэпли весь сиял. – Бегом домой прибегут за хорошей дурью; особенно когда узнают, что я сам подстрелил здоровенную тварь. Подумать только, носорог-убийца! Они вмиг бросят этого говнюка с марихуаной.
– В таком случае и убивать его не придется, да? – Стоута всякий раз корежило при мысли о психопате Дикобразе.
– Откровенно говоря, – пожал плечами Клэпли, – лучше потратить деньги на что-нибудь другое. Мистер Гэш обходится недешево. – Он выдернул сигару из кармана Стоута. – Как, впрочем, и ты, Палмер. Сколько будет стоить это дополнительное удовольствие? Не забудь, ты задолжал мне гепарда и все такое. Так сколько?
– Ни цента, Боб. Охота на мне.
– Весьма любезно.
– Но за рог ты платишь отдельно по оговоренной цене. Такие условия.
– Принято с удовольствием. Кстати, твои сигары «Коиба» – фальшивка.
– Что? Быть того не может.
– Определяется по ярлыку, Палмер. Видишь эти черные точечки? Они должны быть выпуклыми и прощупываться. Так делают на фабрике в Гаване. А на твоих, – Клэпли помахал сигарой перед носом Стоута, – точки гладкие. Значит, это фальсификато.
– Это невозможно, – пыхтел Стоут. – Триста долларов коробка, покупал на Пристани Хемингуэя. Не могут они жульничать.
Он вынул сигару изо рта и, положив на край стола, неприязненно уставился на ярлык.
Роберт Клэпли поднялся и похлопал Стоута по спине:
– Не огорчайся, приятель. К охоте на Носорога я достану настоящие «Маккой».
В этот момент полицейская патрульная машина въехала в черные кованые ворота губернаторского особняка в Таллахасси. Агент ФОП махнул лейтенанту Джиму Тайлу, чтобы проезжал, но двух его спутников окинул тяжелым недоверчивым взглядом: черную собаку и человека, одетого неподобающе для обеда с главой администрации. Гостей встречала Лиза Джун Питерсон.
– Рад тебя видеть, – сказал Сцинк, целуя ее в щеку. – Чудесно выглядишь.
Лиза Джун зарделась. Тайл стрельнул в друга пронизывающим взглядом, а тот ответил сияющей невинной улыбкой.
– Удалось отправить его в душ, – сказал полицейский. – Но это все.
– Он прекрасно выглядит, – ответила Лиза Джун.
Бывший губернатор Клинтон Тайри был в туристских ботинках, ярко-оранжевом дождевике и таких же штанах, в новой купальной шапочке (с узором из ромашек) и жилете из шкур чихуахуа.
– Для особых случаев, – пояснил он.
– О господи, – промолвил Джим Тайл.
– А сегодня как раз такой.
Лиза Джун промолчала; определенно у жилета была своя история, но столь же определенно Лиза Джун не желала ее узнать. Девушка присела перед Макгуином и почесала ему горло.
– Ай, какой симпатичный мальчик!
– Нормальный пес, – согласился Сцинк. – Но явно не самая яркая лампочка в люстре.
Лиза Джун коснулась его руки:
– Пойдемте. Он вас ждет.
– Ой, я прям весь дрожу от волнения!
– Не начинай, – сказал Джим Тайл. – Ты же обещал.
Сцинк обратился к Лизе Джун:
– Не обращай на Джима внимания, дорогуша. Он просто злится, что я потерял его мобильник.
Лиза провела гостей в столовую. На обед подавали пальмовый салат, суп из моллюсков, медальоны из оленины и лаймовый пирог.
Лиза Джун изобразила причудливый реверанс и объявила с нарочито гнусавым южным говором:
– Да-ары Фло-ориды, собранные в ва-ашу честь, cap!
Сцинк расположился во главе длинного стола.
– Это губернаторское место, губернатор, – серьезно сказал полицейский.
– Да, Джим, я помню.
– Не делай этого.
– Чего – этого?
Лиза Джун успокоила:
– Все в порядке, лейтенант. Губернатор Артемус полностью проинструктирован.
– При всем уважении, я очень сильно в этом сомневаюсь.
Через боковую дверь стремительно вошел Дик Артемус – элегантный, подтянутый, само обаяние: свежевыбрит и румян, волосы блестят и тщательно расчесаны, сияющий взгляд зеленых глаз безоблачен. Клинтон Тайри поднялся, и губернатор по-медвежьи его облапил, точно давно утраченного брата-близнеца.
– Просто не верится, что вижу этого уникального человека! – Глаза Дика Артемуса явственно увлажнились.
Припав на колено, он потискал загривок Макгуина и заворковал:
– Привет, парнишка! Рад, что у тебя по-прежнему два уха. Значит, злодей все же не обидел песика.
Сцинк бросил на Джима скептический взгляд.
– Это большая честь для меня. – Дик Артемус поднялся с колена.
– Отчего же?
– Потому что вы – легенда, губернатор.
– Я всего лишь маленькая сноска в учебнике истории.
– Не желаете стакан апельсинового сока? – предложила Лиза Джун.
– Благодарю. Погуще, с мякотью, – ответил Сцинк.
– И мне! – воскликнул Дик Артемус. – Лучший сок – который можно жевать. Позвольте спросить, что это за красивые штучки привязаны к вашей бороде?
– Клювы канюков.
– А! Я было подумал, орлиные. – Артемус подал знак лакею: – Шон, апельсиновый сок губернатору, а мне, пожалуй, «отвертку» со льдом. А как вы, ребята?
Джим Тайл и Лиза Джун в один голос отказались от выпивки.
– Ну расскажите же, как вам показалось старое местечко? – затрещал Дик Артемус. – Дом номер семьсот по Норт-Адамс-стрит.
– Почти все то же самое.
– Нахлынули воспоминания?
– Скорее зароились.
Губернатора понесло:
– При вас уже был спортивный зал? Не хотите совершить экскурсию?
Сцинк посмотрел на Лизу Джун:
– Он что, серьезно? – И запрокинув голову, загоготал: – Экскурсию!
За обедом велась светская беседа. Дик Артемус был чемпионом мира по светским беседам. Джим Тайл сидел напряженно и приканчивал блюда со скоростью на грани приличия. Он был категорически против этой встречи, поскольку невозможно было предсказать, как поведет себя Клинтон Тайри, вернувшись в особняк через столько лет. Полицейский не тешил себя надеждой, что нынешний губернатор понравится бывшему и тот проявит хотя бы тень уважения. Ничего хорошего из этого визита не выйдет, говорил Джим Тайл, но Лиза Джун Питерсон обещала предупредить губернатора Артемуса.
А Дик Артемус и не думал беспокоиться; он считал себя совершенно неотразимым сукиным сыном и искренне верил, что может внушить приязнь любому. Ему льстило, что легендарный Клинтон Тайри пожелал с ним встретиться.
– Расскажите, что случилось с вашим глазом, – прощебетал он.
– Если расскажете про свои волосы.
На помощь пришла Лиза Джун:
– Губернатор Тайри лишился глаза много лет назад при жестоком ограблении.
– Вообще-то это было старое доброе покушение, – сказал Сцинк, заглатывая кусок пирога со взбитым кремом. – Теперь меняю глаз, как белье. Этот подружка раздобыла мне в Белграде. – Он постучал по красному глазу зубцами серебряной десертной вилки. – Говорит, стибрила его у цыганского барона, и я склонен ей верить. Ловкая циркачка.
Губернатор Артемус покивал, словно подобные разговоры ему не в новинку. Тут его внимание отвлекло нечто тыркавшееся ему между ног – Лабрадор выпрашивал подачку. Дик Артемус добродушно сунул ему корочку хлеба.
– Теперь поговорим о деле, – сказал он. – Прежде всего, губернатор, позвольте поблагодарить вас, что разыскали этого беспокойного юношу.
– К сожалению, кое-кто нашел его первым.
– Да, лейтенант Тайл сразу же меня известил. Он также рассказал, как вы рисковали, чтобы парень остался в живых.
– Обещание есть обещание. – Сцинк звякнул вилкой о стол. – Я свое сдержал.
– Да, безусловно. – Артемус беспокойно поерзал, но сделал вид, что ему просто мешает пес под столом.
Лиза Джун понимала, что дело не в собаке. Джим Тайл тоже понимал.
– Вы говорили, что организуете для парня лечение.
– Верно.
– Где?
– Хм… Ну, где он захочет, – мямлил Дик Артемус. – Как он, кстати? Рана серьезная?
– Выкарабкается. Парень крепкий, – сказал Сцинк. – А для чего полицейские перед его палатой?
– Для охраны, – сухо ответил губернатор. – Ведь кто-то же пытался его убить.
– Значит, он не арестован?
– Насколько мне известно, нет. Мистер Стоут не заинтересован в судебном преследовании. Он считает, подобная реклама нежелательна, и я не могу с ним не согласиться.
– Хорошо. – Сцинк оперся локтями на стол. – Теперь насчет моего брата.
– Да? – Губернатор украдкой бросил беспокойный взгляд на Лизу Джун.
– Дойл, – подсказала та.
– Верно, Дойл Тайри! – Дик Артемус облегченно вздохнул. – Смотритель маяка. Безусловно, он может оставаться там, сколько пожелает. Залив Хилсборо, так?
– Соколиная бухта. – Сцинк повернулся к Лизе Джун Питерсон. – Вы не против, если мы с губернатором поговорим наедине?
Лиза Джун пыталась возразить, и Джим Тайл поддержал ее тяжелым вздохом, но Дик Артемус отмахнулся:
– Лиза Джун, почему бы вам не прогуляться с псом и не показать ему наши великолепные старые сосны.
Через полчаса губернатору предстояло выступить с речью, и он не хотел, чтобы его видели со следами собачьих слюней на ширинке.
Когда они остались одни, бывший губернатор спросил нынешнего:
– Что с островом?
– В результате он будет просто прелесть.
– Он сейчас просто прелесть. Вы там бывали?
Дик Артемус покачал головой.
– Послушайте, вы же помните, как делаются подобные вещи. – Он высосал водку, гремя кубиками льда. – Человек выделил значительные суммы на мою кампанию и вправе рассчитывать на ответное уважение. Или послабления, если угодно. И должен признать, он все сделал по правилам с этим «Буревестником»: провел районирование, природные исследования, получил разрешения – все вроде по закону. Так мне докладывали.
– Стоило хотя бы взглянуть на остров, прежде чем позволить его губить.
– Губернатор, я понимаю ваши чувства…
– Ни хрена ты не понимаешь.
– Что вы делаете? Эй, отпустите!
Сон с бульдозерами снился бесконечно: хор ревущих машин гнал Твилли Спри все дальше от берега. Закончилось все так: с неба, как того и боялся Твилли, падали чайки. Птицы падали уже мертвыми и, врезаясь в океан, точно камни, поднимали султаны воды у его головы. Спасаясь, Твилли нырял, но едва выскакивал для глотка воздуха, как птицы, больно ударяя, падали на него. Скоро силы кончились, и он почувствовал, как погружается в ледяное кружево синевы и пены. Казалось, смерть когтями вцепилась в ноги и тянет вниз. Но потом что-то сильное схватило и потянуло его наверх из бурлящего холода, освобождая из хватких когтей.
Черный пес! Будто в диснеевском фильме, отважная собака бросалась на помощь и вытаскивала на воздух…
Оказалось, поднимала его не собака. Поддерживая Твилли голову, Дези приподняла его, чтобы поправить подушки. Он открыл глаза, и первое, что увидел – ложбинку в основании шеи. Твилли потянулся ее поцеловать, и, судя по боли, от движения раскололась грудь.
– Кому-то уже лучше, – улыбнулась Дези.
– Гораздо, – выдохнул Твилли.
– Тебе нельзя разговаривать и целоваться.
Она чмокнула его в лоб. Дурной знак. Прощаясь, женщины всегда целовали его в лоб.
– Прости за все, – сказал Твилли.
– Я там оказалась по своей воле.
– Ты уезжаешь?
Дези кивнула.
– В Атланту. Поживу пока у родителей.
– Я тебя люблю, – вяло сказал Твилли, хотя это была абсолютная правда. Как правда и то, что он, по обычаю, влюбится в первую женщину, которая с ним переспит.
– Я знаю, – сказала Дези.
– Ты потрясающе выглядишь.
– Это тебе после «демерола» кажется. Я сейчас страхолюдина. Лежи, отдыхай.
– А что тот человек…
– Ой! – Дези через одеяло ухватила Твилли за ногу. – Ни за что не догадаешься, кто это!
Когда она назвала имя, Твилли повел себя так, будто ему вкатили дозу чистого адреналина. Он рывком поднял голову и выпалил:
– Я слышал это имя! От матери.
– Клинтон Тайри?
– Мать рассказала всю его историю и считала героем, а отец говорил, что он сумасшедший.
– Знаешь, он приставал ко мне в вертолете.
– Ну! Это лишь подтверждает, что он в здравом уме. – Твилли слабо улыбнулся и откинулся на подушки.
– Еще он крайне отрицательно отозвался о моем муже. Сказал, эксгибиционист в школьном дворе и то порядочнее.
Твилли усмехнулся. Появилась суетливая медсестра, поправила капельницу и велела Твилли поспать. Уходя, она одарила Дези испепеляющим взглядом.
– Утром я разговаривала с Палмером, просто сообщила, что со мной все в порядке, – сказала Дези. – По-моему, он абсолютно счастлив. В выходные собирается на охоту с губернатором Диком и… угадай с кем? С Робертом Клэпли. Наверное, будут отмечать удачу с «Буревестником».
Твилли хмыкнул.
– На кого охотиться? Где?
– Милый, даже если б знала, не сказала бы. – Дези грустно улыбнулась и мягко провела пальцем по щеке Твилли. – Весь этот бред, что ты согласен убить… Ты отчаянный, если так пойдет дальше, все кончится твоей преждевременной смертью. Считай меня эгоисткой, но я не хочу быть рядом, когда это случится.
– Нужно верить. – Твилли был словно в тумане.
Дези невесело рассмеялась:
– Вера у меня есть. Мне до ужаса не хватает здравого смысла.
Она поднялась, и Твилли увидел, что на ней новое платье – цвета морской волны, на тонких бретельках. У него сжалось сердце.
– Хочу попросить тебя об одолжении, – сказала Дези. – Ты не мог бы присмотреть за Макгуином, пока я устроюсь? У мамы жуткая аллергия на собак.
– А Палмер?
– Ну уж нет! Может, мне не много достанется после развода, но Макгуина он не получит. Пожалуйста, позаботься о нем.
– Конечно. – Твилли любил пса и обрадовался возможности снова увидеть Дези, когда она будет забирать собаку. – Где он сейчас?
– С лейтенантом Тайлом и сам знаешь с кем еще. В мотеле, где я живу, не разрешают держать животных. – Дези взяла сумочку. – Пора на самолет… Обещай мне еще кое-что.
– Выкладывай.
Дези оперлась коленом на край кровати и наклонилась поцеловать Твилли – на этот раз по-настоящему.
– Не ложись ни с кем в постель на глазах у Макгуина, – прошептала она. – Он совсем запутается.
– Обещаю. – Твилли хотел в шутку ухватить Дези за бретельки, но она отстранилась.
– Поправляйся. За дверью четыре громилы полицейских, чтобы никто к тебе не сунулся.
Твилли попытался отдать честь, но едва смог поднять руку.
– До свиданья, милый.
– Погоди. А тот мужик, Гэш…
Взгляд Дези стал жестким.
– Дикий несчастный случай, – сказала она.
– Бывает. – Твилли вдруг неудержимо потянуло в сон. – Я люблю тебя.
– Пока, забияка.
АБОНЕНТ: Помоихе! Пвоху!
ДИСПЕТЧЕР: У вас что-то случилось?
АБОНЕНТ: Хга! Хвуфивох! Мейя пхигавиф буфговеха хех!
ДИСПЕТЧЕР: Буфговер? Простите, сэр, но не могли бы говорить отчетливее? Это пожарная служба округа Леви. Сообщите, что у вас произошло.
АБОНЕНТ: Хга! Помоихе! У мейя хпиа хгомаха… Пхигавифо… Мье нувха помох!
ДИСПЕТЧЕР: Сэр, вы говорите по-английски?
АБОНЕНТ: Эхо ахгфийфкий! Мье охгъеийи яхык! Их пифхофефа!
ДИСПЕТЧЕР: Пожалуйста, подождите, мистер Буфговер. Я переключу вас на сотрудника, который примет ваше сообщение…
АБОНЕНТ: Геееех! Помоихе! Пвоху!
ВТОРОЙ ДИСПЕТЧЕР: Diga. Donde estas?
АБОНЕНТ: Аааааааааа!!!
ВТОРОЙ ДИСПЕТЧЕР: Tienes emergencia?
АБОНЕНТ: Хвою махь! Я умиаю…
ВТОРОЙ ДИСПЕТЧЕР:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39