Несмотря на кажущееся единодушие, каждая груп
па сторонников этой идеи представляла ее реализацию по-своему.
Вопрос о создании Государственного аэрокосмического комитета, неоднок
ратно обсуждавшийся в Верховном Совете СССР в 1989-90 гг., предусматривал про
сто объединение МОМа и МАПа, т е. слияние авиационной и космической промы
шленности. В свете проводившейся конверсии и сокращения оборонных зака
зов это по существу означало бы поглощение МОМа, потерявшего былой автор
итет кузнеца ракетного щита, МАПом, который мог отчасти компенсировать с
пад военного производства гражданской авиатехникой. По этой причине пр
едставители МОМа отчаянно сражались против объединения и на том этапе д
обились своего.
Прежняя структура просуществовала еще два года, но август 1991 г. стал крити
ческой точкой. Неудача августовского переворота (возглавлявшегося, в ча
стности, секретарем ЦК по оборонному комплексу бывшим министром общего
машиностроения О. Д. Баклановым) предрешила судьбу прежних союзных струк
тур и верховная власть явочным порядком перешла к республиканским орга
нам. Предприятия ракетно-космического комплекса в числе всех прочих был
и переведены под юрисдикцию республик своего местопребывания.
При этом помимо проблем финансирования и поддержания производственных
связей в разваливающемся союзе естественным образом обострились вопр
осы собственности на ракетно-космическую технику. Наиболее шумными их п
роявлениями стали провозглашение президентом Казахстана Н. Назарбаевы
м космодрома Байконур собственностью республики, и объявление генерал
ьным конструктором Ю. П. Семеновым орбитального комплекса «Мир» собстве
нностью трудового коллектива НПО «Энергия» [9, 10].
К концу 1991 г. СССР окончательно распался, и прежняя структура государстве
нного управления, включая управление космической программой, формальн
о прекратила существование. Верховный Совет СССР был распущен, деятельн
ость КПСС прекращена, и даже министерства оборонно-промышленного компл
екса расформированы.
После прекращения существования СССР первоначально казалось, что для п
родолжения космической программы придется срочно создавать уже не «со
ветское НАСА», а «советское ЕКА». В пользу этого свидетельствовало и сог
лашение стран-членов СНГ, подписанное в Минске 30 декабря 1991 г. В нем стороны
высказывались о необходимости продолжения космических программ, как н
ароднохозяйственного, так и оборонного назначения и заявляли, что эти пр
ограммы будут осуществляться совместно под управлением Межгосударств
енного космического совета.
Тем не менее, до настоящего времени не имеется ни совместного межгосудар
ственного органа, ни предусмотренного тем же соглашением «пропорциона
льного финансирования» для осуществления космических программ.
Сохранению целостности основного объема космической деятельности спо
собствовало не только, а может и не столько органическое единство всего
территориального комплекса космических средств бывшего Союза, но и то, ч
то эксплуатация РКТ находится в ведении Вооруженных Сил, которые остали
сь одним из немногих звеньев, объединяющих бывшие союзные республики.
Хотя с учреждением Содружества Независимых Государств Вооруженные сил
ы и были провозглашены объединенными, эволюция СНГ ведет к тому, что та их
часть, которая не перешла под контроль остальных республик, все более ра
ссматривается как российская.
В сочетании с тем, что на территории Российской Федерации сосредоточено
по разным оценкам от 75 до 90% потенциала РКП, основная часть территориально
го комплекса космических средств и управленческих структур, Россия фак
тически стала правопреемницей космической программы СССР, аналогично
тому, как это произошло с ядерными вооружениями.
С переходом под юрисдикцию России, предприятия РКП были переданы в веден
ие Министерства промышленности РСФСР. Министерство общего машинострое
ния СССР было расформировано, а его предприятия стали преобразовыватьс
я в концерны, которые в свою очередь объединялись ассоциацией «Рособщем
аш», учрежденной в октябре 1991 г.
Утверждалось, что целью ассоциации является содействие теперь уже неза
висимым предприятиям в организации производства при переходе к рыночн
ой экономике. Однако даже ее название указывает на тесную связь с прежни
м МОМом, не говоря уже о том, что президентом новой ассоциации стал бывший
до этого министром общего машиностроения О. Н. Шишкин.
Тем не менее, с реорганизацией МОМа из союзного министерства в российску
ю ассоциацию идея «советского НАСА» не умерла. В сентябре при правительс
тве Российской Федерации была создана рабочая группа по выработке конц
епции космической программы России и модели Российского космического
агентства, впервые включавшая экспертов из неофициальных общественных
групп.
11 января 1992 г. распоряжением первого вице-премьера Г. Бурбулиса эта группа
была преобразована в комиссию по выработке проекта положения о Российс
ком космическом агентстве. Неделю спустя тот же Г. Бурбулис санкциониров
ал создание для той же цели второй группы, на этот раз состоящей в основно
м из представителей бывших МОМа и ВПК.
Результат состязания был предрешен уже тем очевидным обстоятельством,
что независимые эксперты отталкивались от желаемой концепции космичес
кой политики, выработанной с учетом опыта западных стран, тогда как «пра
ктики космонавтики» Ц от стремления сохранить насколько возможно нак
опленный потенциал и, соответственно, существующую структуру.
Российское космическое агентство было учреждено 25 февраля 1992 г. указом Пр
езидента России за номером 185 «О структуре управления космической деяте
льностью в Российской Федерации». Председателем РКА назначен Ю. Н. Копте
в, бывший до этого заместителем министра общего машиностроения и вице-п
резидентом «Рособщемаша».
На Российское космическое агентство возложены:
Ц осуществление государственной космической политики;
Ц выработка государственной космической программы в части космическ
их систем научного, прикладного и оборонного назначения;
Ц координация коммерческих космических программ;
Ц развитие исследовательской и испытательной базы, обеспечение научн
о-технического задела для совершенствования космической техники;
Ц взаимодействие с соответствующими органами стран Ц членов СНГ и дру
гих государств.
Показательно, что хотя функции генерального заказчика РКА должно выпол
нять только применительно к разработке научных и прикладных систем, оно
, тем не менее, участвует и в разработке и использовании систем двойного н
азначения, производимых по заказам Министерства обороны.
Это делает его более похожим на MOM, чем на НАСА. которое вообще не несет отве
тственности за военные программы. Отметим также, что под давлением вице-
премьера Е. Гайдара РКА было подчинено правительству России, а не непоср
едственно Президенту, как это предлагалось изначально (и как имеет место
в США). От альтернативных предложений в Указ вошло положение об учрежден
ии Межведомственной экспертной комиссии для оценки космических проект
ов научного и народнохозяйственного назначения.
В части программ военного назначения наиболее существенное до сих пор и
зменение заключалось в том, что с 1991 г. Министерство обороны (тогда еще Ц С
ССР) получило право само распоряжаться средствами на закупку военной те
хники, в том числе и ракетно-космической.
Что же касается роли и места Вооруженных сил в космической деятельности
в целом, то возможность их изменения в ближайшей перспективе зависит от
результатов деятельности Верховного совета России по законодательном
у оформлению космической программы России, а также от практических дейс
твий стран СНГ в части развития и использования космических средств.
Новые решения, которые пока находятся в лучшем случае на начальной стади
и воплощения, будут определять будущее развитие космических систем вое
нного назначения, к рассмотрению предшествовавшей эволюции которых мы
и переходим в следующих разделах.
ГЛАВА 3
3.1 Боевые системы.
3.1.1 Ударные системы космическ
ого базирования
Космическое пространство стало рассматриваться как потенциальная обл
асть военных действий задолго до того, как появились реальные техническ
ие возможности для такого использования.
Еще в 1948 г. Вальтер Дорнбергер, бывший немецкий генерал, руководивший прои
зводством ракет «Фау-2», а после войны работавший в США, выдвинул идею раз
мещения атомной бомбы на околоземной орбите. Такая бомба в принципе могл
а бы быть сброшена на любой район Земли и представлялась эффективным сре
дством устрашения.
В сентябре 1952 г., в разгар войны в Корее, общественное внимание в США привле
к опубликованный проект боевой орбитальной станции, состоящей из пилот
ируемого командного поста и обращающегося по той же орбите хранилища яд
ерных боезарядов [1]. При приближении к цели по команде со станции боеголов
ки с летящего впереди «арсенала» должны были тормозиться и входить в атм
осферу, после чего догоняющая их станция осуществляла бы точное радиона
ведение зарядов на цель.
В Конгрессе США концепция ядерных бомбардировочных спутников не вызва
ла большого энтузиазма. Она вяло обсуждалась несколько лет и оживление н
аметилось только в 1960 г. в контексте дебатов о ракетном отставании от СССР.
Но на этом этапе целесообразность создания систем орбитальной бомбард
ировки пришлось определять, сравнивая их уже не с дальними бомбардировщ
иками, а с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР).
Основным преимуществом орбитальных бомб было минимальное время достиж
ения цели после схода с орбиты. Если МБР для полета на межконтинентальну
ю дальность требуется 30-40 минут, орбитальный заряд упал бы на Землю через 5-
6 минут после тормозного импульса. С другой стороны, ракета может быть в лю
бой момент нацелена в любую точку, тогда как орбитальная бомба способна
поразить лишь ту цель, которая в настоящее время находится на трассе ее п
олета. Отсутствие маневренности головных частей в атмосфере означало, ч
то поражение произвольной цели могло бы требовать часов или даже дней. С
истема таким образом оказывалась более пригодной для нанесения сплани
рованного первого удара, чем для возмездия.
Орбитальные бомбы уступали МБР и по точности попадания ввиду большей по
грешности определения их местоположения но сравнению с ракетой в фикси
рованной пусковой установке. С другой стороны, предвычислимость их орби
тального движения и конструктивная незащищенность делала их более уяз
вимой мишенью. К тому же система, несущая боевое дежурство на орбите, мене
е надежна, чем поддающаяся обслуживанию наземная.
(рисунок отсутствует)
Рис. 1.1 Сравнение траекторий баллистической и частично-орбитальной раке
т
Все это в конечном итоге выливалось в более высокую стоимость. Когда в СШ
А было подсчитано, что создание системы орбитальных бомб обойдется в 20 ра
з дороже аналогичного по возможностям парка МБР Ц в 100Ц 200 миллиардов дол
ларов (в ценах начала 60-х гг.), это, видимо, стало наиболее веским аргументом
в пользу отказа от такой системы.
Не развеялись, однако, опасения по поводу возможного создания орбитальн
ого оружия Советским Союзом, ибо советское руководство, рассчитывая пол
учить значительный военный или политический эффект, за ценой, как правил
о, не стояло. Подобно тому, как первая МБР Р-7, обладавшая минимальными боев
ыми характеристиками и развернутая в единичных экземплярах, была успеш
но использована для создания иллюзии ракетного превосходства СССР, лет
ающие над головами империалистов орбитальные бомбы могли бы быть сочте
ны хорошим психологическим оружием для сдерживания «агрессивных устре
млений Запада».
Советские лидеры, скорее вольно, чем невольно, подогревали эти подозрени
я.
Еще в августе 1961 г., принимая в Кремле космонавта-2 Германа Титова Хрущев го
ворил, адресуясь к Западу: «У вас нет 50Ц или 100-мегатонных бомб, у нас есть б
омбы мощностью свыше 100 мегатонн. Мы вывели в космос Гагарина и Титова, но м
ы можем заменить их другим грузом и направить его в любое место на Земле».
Это был блеф, т к. даже чтобы посадить «Востоки» в единственную наперед за
данную точку приходилось задействовать все средства командно-измерит
ельного комплекса. Но для американских военных и политиков достаточно б
ыло и того, что СССР разработал ракетные блоки, запускающиеся в невесомо
сти и, значит, в принципе способен столкнуть с орбиты выведенный на нее ра
нее груз.
Таким образом, часто вспоминаемый триумф советской космонавтики на Зап
аде в действительности был изрядно окрашен в панические тона и стимулир
овал наращивание ядерного потенциала США. Другим следствием стало стре
мление к международному запрещению военного использования космоса.
Однако переговоры на эту тему блокировались тем, что США всячески отбива
лись от протестов СССР против использования спутников для разведки, а СС
СР боялся, что США попытаются запретить межконтинентальные ракеты, поск
ольку их траектория проходит через космическое пространство.
17 октября 1963 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию 1884, призываю
щую все нации воздержаться от выведения на орбиты вокруг Земли или разме
щения в космосе ядерных вооружений или любых других видов оружия массов
ого уничтожения. Заместитель министра обороны США Росуэлл Джилпатрик е
ще в сентябре 1962 г. заявил, что США «не имеют программы размещения какого-л
ибо оружия массового уничтожения на орбите… Нет сомнения, что США или СС
СР могли бы поместить термоядерное оружие на орбиту, но такое действие п
росто не является рациональной военной стратегией ни для одной из сторо
н в обозримом будущем» [6].
Советский Союз поддержал резолюцию 1884, но, как показали последующие событ
ия, это отнюдь не означало, что советское руководство разделило мнение С
ША о нерациональности орбитальных бомб. Скорее, оно решило «идти другим
путем», обходящим резолюцию ООН.
Первое указание на это поступило еще 15 марта 1962 г., когда Хрущев заявил, что «
мы можем запускать ракеты не только через Северный полюс, но и в противоп
оложном направлении тоже… Глобальные ракеты могут лететь со стороны ок
еана или с других направлений, где оповещающее оборудование не может быт
ь установлено» [З].
Неделей позже генерал-лейтенант В. Ларионов писал в «Красной звезде»: «в
оенная стратегия признает, что космическое оружие станет основным сред
ством решения стратегических задач» [4].
В феврале 1963 г. главком РВСН маршал Бирюзов утверждал, что «сейчас стало во
зможным по команде с Земли запускать ракеты со спутников в любое заданно
е время и из любой точки траектории спутника» [5].
На тот момент Хрущев опять выдавал желаемое за действительное. Зримое по
дтверждение его предупреждения появилось лишь три года спустя, когда 9 м
ая 196.5 г. на военном параде в Москве были продемонстрированы новые МБР, полу
чившие на Западе обозначение SS-10 Scrag. Их появление на Красной площади сопров
ождалось следующим радиокомментарием:
«Проходят трехступенчатые межконтинентальные ракеты. Их конструкция у
лучшена. Они очень надежны в эксплуатации. Их обслуживание полностью авт
оматизировано. Парад внушительной боевой мощи венчается гигантскими о
рбитальными ракетами. Они родственны ракетам-носителям, которые надежн
о выводят а космос наши замечательные космические корабли, такие как «Во
сход-2». Для этих ракет не существует предела досягаемости. Главным досто
инством ракет такого класса является их способность поражать вражески
е объекты буквально с любого направления, что делает их по существу неуя
звимыми для средств противоракетной обороны» [7].
На ноябрьском параде того же года SS-10 описывались так: «… перед трибунами п
роходят гигантские ракеты. Это орбитальные ракеты. Боевые заряды орбита
льных ракет способны наносить внезапные удары по агрессору на первом ил
и любом другом витке вокруг Земли» (выделено авт.) [8].
После таких демонстраций «орбитальных ракет» Госдепартамент США публи
чно потребовал от СССР прояснить свое отношение к резолюции ООН о недопу
щении вывода в космос оружия массового поражения. На это было заявлено, ч
то резолюция запрещает применение космического оружия, но не его произв
одство [9].
14 декабря 1965 г. ТАСС оповестил об испытаниях «варианта системы приземлени
я космических аппаратов», при которых «некоторые элементы ракет-носите
лей» будут падать в указанный район Тихого океана [10].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
па сторонников этой идеи представляла ее реализацию по-своему.
Вопрос о создании Государственного аэрокосмического комитета, неоднок
ратно обсуждавшийся в Верховном Совете СССР в 1989-90 гг., предусматривал про
сто объединение МОМа и МАПа, т е. слияние авиационной и космической промы
шленности. В свете проводившейся конверсии и сокращения оборонных зака
зов это по существу означало бы поглощение МОМа, потерявшего былой автор
итет кузнеца ракетного щита, МАПом, который мог отчасти компенсировать с
пад военного производства гражданской авиатехникой. По этой причине пр
едставители МОМа отчаянно сражались против объединения и на том этапе д
обились своего.
Прежняя структура просуществовала еще два года, но август 1991 г. стал крити
ческой точкой. Неудача августовского переворота (возглавлявшегося, в ча
стности, секретарем ЦК по оборонному комплексу бывшим министром общего
машиностроения О. Д. Баклановым) предрешила судьбу прежних союзных струк
тур и верховная власть явочным порядком перешла к республиканским орга
нам. Предприятия ракетно-космического комплекса в числе всех прочих был
и переведены под юрисдикцию республик своего местопребывания.
При этом помимо проблем финансирования и поддержания производственных
связей в разваливающемся союзе естественным образом обострились вопр
осы собственности на ракетно-космическую технику. Наиболее шумными их п
роявлениями стали провозглашение президентом Казахстана Н. Назарбаевы
м космодрома Байконур собственностью республики, и объявление генерал
ьным конструктором Ю. П. Семеновым орбитального комплекса «Мир» собстве
нностью трудового коллектива НПО «Энергия» [9, 10].
К концу 1991 г. СССР окончательно распался, и прежняя структура государстве
нного управления, включая управление космической программой, формальн
о прекратила существование. Верховный Совет СССР был распущен, деятельн
ость КПСС прекращена, и даже министерства оборонно-промышленного компл
екса расформированы.
После прекращения существования СССР первоначально казалось, что для п
родолжения космической программы придется срочно создавать уже не «со
ветское НАСА», а «советское ЕКА». В пользу этого свидетельствовало и сог
лашение стран-членов СНГ, подписанное в Минске 30 декабря 1991 г. В нем стороны
высказывались о необходимости продолжения космических программ, как н
ароднохозяйственного, так и оборонного назначения и заявляли, что эти пр
ограммы будут осуществляться совместно под управлением Межгосударств
енного космического совета.
Тем не менее, до настоящего времени не имеется ни совместного межгосудар
ственного органа, ни предусмотренного тем же соглашением «пропорциона
льного финансирования» для осуществления космических программ.
Сохранению целостности основного объема космической деятельности спо
собствовало не только, а может и не столько органическое единство всего
территориального комплекса космических средств бывшего Союза, но и то, ч
то эксплуатация РКТ находится в ведении Вооруженных Сил, которые остали
сь одним из немногих звеньев, объединяющих бывшие союзные республики.
Хотя с учреждением Содружества Независимых Государств Вооруженные сил
ы и были провозглашены объединенными, эволюция СНГ ведет к тому, что та их
часть, которая не перешла под контроль остальных республик, все более ра
ссматривается как российская.
В сочетании с тем, что на территории Российской Федерации сосредоточено
по разным оценкам от 75 до 90% потенциала РКП, основная часть территориально
го комплекса космических средств и управленческих структур, Россия фак
тически стала правопреемницей космической программы СССР, аналогично
тому, как это произошло с ядерными вооружениями.
С переходом под юрисдикцию России, предприятия РКП были переданы в веден
ие Министерства промышленности РСФСР. Министерство общего машинострое
ния СССР было расформировано, а его предприятия стали преобразовыватьс
я в концерны, которые в свою очередь объединялись ассоциацией «Рособщем
аш», учрежденной в октябре 1991 г.
Утверждалось, что целью ассоциации является содействие теперь уже неза
висимым предприятиям в организации производства при переходе к рыночн
ой экономике. Однако даже ее название указывает на тесную связь с прежни
м МОМом, не говоря уже о том, что президентом новой ассоциации стал бывший
до этого министром общего машиностроения О. Н. Шишкин.
Тем не менее, с реорганизацией МОМа из союзного министерства в российску
ю ассоциацию идея «советского НАСА» не умерла. В сентябре при правительс
тве Российской Федерации была создана рабочая группа по выработке конц
епции космической программы России и модели Российского космического
агентства, впервые включавшая экспертов из неофициальных общественных
групп.
11 января 1992 г. распоряжением первого вице-премьера Г. Бурбулиса эта группа
была преобразована в комиссию по выработке проекта положения о Российс
ком космическом агентстве. Неделю спустя тот же Г. Бурбулис санкциониров
ал создание для той же цели второй группы, на этот раз состоящей в основно
м из представителей бывших МОМа и ВПК.
Результат состязания был предрешен уже тем очевидным обстоятельством,
что независимые эксперты отталкивались от желаемой концепции космичес
кой политики, выработанной с учетом опыта западных стран, тогда как «пра
ктики космонавтики» Ц от стремления сохранить насколько возможно нак
опленный потенциал и, соответственно, существующую структуру.
Российское космическое агентство было учреждено 25 февраля 1992 г. указом Пр
езидента России за номером 185 «О структуре управления космической деяте
льностью в Российской Федерации». Председателем РКА назначен Ю. Н. Копте
в, бывший до этого заместителем министра общего машиностроения и вице-п
резидентом «Рособщемаша».
На Российское космическое агентство возложены:
Ц осуществление государственной космической политики;
Ц выработка государственной космической программы в части космическ
их систем научного, прикладного и оборонного назначения;
Ц координация коммерческих космических программ;
Ц развитие исследовательской и испытательной базы, обеспечение научн
о-технического задела для совершенствования космической техники;
Ц взаимодействие с соответствующими органами стран Ц членов СНГ и дру
гих государств.
Показательно, что хотя функции генерального заказчика РКА должно выпол
нять только применительно к разработке научных и прикладных систем, оно
, тем не менее, участвует и в разработке и использовании систем двойного н
азначения, производимых по заказам Министерства обороны.
Это делает его более похожим на MOM, чем на НАСА. которое вообще не несет отве
тственности за военные программы. Отметим также, что под давлением вице-
премьера Е. Гайдара РКА было подчинено правительству России, а не непоср
едственно Президенту, как это предлагалось изначально (и как имеет место
в США). От альтернативных предложений в Указ вошло положение об учрежден
ии Межведомственной экспертной комиссии для оценки космических проект
ов научного и народнохозяйственного назначения.
В части программ военного назначения наиболее существенное до сих пор и
зменение заключалось в том, что с 1991 г. Министерство обороны (тогда еще Ц С
ССР) получило право само распоряжаться средствами на закупку военной те
хники, в том числе и ракетно-космической.
Что же касается роли и места Вооруженных сил в космической деятельности
в целом, то возможность их изменения в ближайшей перспективе зависит от
результатов деятельности Верховного совета России по законодательном
у оформлению космической программы России, а также от практических дейс
твий стран СНГ в части развития и использования космических средств.
Новые решения, которые пока находятся в лучшем случае на начальной стади
и воплощения, будут определять будущее развитие космических систем вое
нного назначения, к рассмотрению предшествовавшей эволюции которых мы
и переходим в следующих разделах.
ГЛАВА 3
3.1 Боевые системы.
3.1.1 Ударные системы космическ
ого базирования
Космическое пространство стало рассматриваться как потенциальная обл
асть военных действий задолго до того, как появились реальные техническ
ие возможности для такого использования.
Еще в 1948 г. Вальтер Дорнбергер, бывший немецкий генерал, руководивший прои
зводством ракет «Фау-2», а после войны работавший в США, выдвинул идею раз
мещения атомной бомбы на околоземной орбите. Такая бомба в принципе могл
а бы быть сброшена на любой район Земли и представлялась эффективным сре
дством устрашения.
В сентябре 1952 г., в разгар войны в Корее, общественное внимание в США привле
к опубликованный проект боевой орбитальной станции, состоящей из пилот
ируемого командного поста и обращающегося по той же орбите хранилища яд
ерных боезарядов [1]. При приближении к цели по команде со станции боеголов
ки с летящего впереди «арсенала» должны были тормозиться и входить в атм
осферу, после чего догоняющая их станция осуществляла бы точное радиона
ведение зарядов на цель.
В Конгрессе США концепция ядерных бомбардировочных спутников не вызва
ла большого энтузиазма. Она вяло обсуждалась несколько лет и оживление н
аметилось только в 1960 г. в контексте дебатов о ракетном отставании от СССР.
Но на этом этапе целесообразность создания систем орбитальной бомбард
ировки пришлось определять, сравнивая их уже не с дальними бомбардировщ
иками, а с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР).
Основным преимуществом орбитальных бомб было минимальное время достиж
ения цели после схода с орбиты. Если МБР для полета на межконтинентальну
ю дальность требуется 30-40 минут, орбитальный заряд упал бы на Землю через 5-
6 минут после тормозного импульса. С другой стороны, ракета может быть в лю
бой момент нацелена в любую точку, тогда как орбитальная бомба способна
поразить лишь ту цель, которая в настоящее время находится на трассе ее п
олета. Отсутствие маневренности головных частей в атмосфере означало, ч
то поражение произвольной цели могло бы требовать часов или даже дней. С
истема таким образом оказывалась более пригодной для нанесения сплани
рованного первого удара, чем для возмездия.
Орбитальные бомбы уступали МБР и по точности попадания ввиду большей по
грешности определения их местоположения но сравнению с ракетой в фикси
рованной пусковой установке. С другой стороны, предвычислимость их орби
тального движения и конструктивная незащищенность делала их более уяз
вимой мишенью. К тому же система, несущая боевое дежурство на орбите, мене
е надежна, чем поддающаяся обслуживанию наземная.
(рисунок отсутствует)
Рис. 1.1 Сравнение траекторий баллистической и частично-орбитальной раке
т
Все это в конечном итоге выливалось в более высокую стоимость. Когда в СШ
А было подсчитано, что создание системы орбитальных бомб обойдется в 20 ра
з дороже аналогичного по возможностям парка МБР Ц в 100Ц 200 миллиардов дол
ларов (в ценах начала 60-х гг.), это, видимо, стало наиболее веским аргументом
в пользу отказа от такой системы.
Не развеялись, однако, опасения по поводу возможного создания орбитальн
ого оружия Советским Союзом, ибо советское руководство, рассчитывая пол
учить значительный военный или политический эффект, за ценой, как правил
о, не стояло. Подобно тому, как первая МБР Р-7, обладавшая минимальными боев
ыми характеристиками и развернутая в единичных экземплярах, была успеш
но использована для создания иллюзии ракетного превосходства СССР, лет
ающие над головами империалистов орбитальные бомбы могли бы быть сочте
ны хорошим психологическим оружием для сдерживания «агрессивных устре
млений Запада».
Советские лидеры, скорее вольно, чем невольно, подогревали эти подозрени
я.
Еще в августе 1961 г., принимая в Кремле космонавта-2 Германа Титова Хрущев го
ворил, адресуясь к Западу: «У вас нет 50Ц или 100-мегатонных бомб, у нас есть б
омбы мощностью свыше 100 мегатонн. Мы вывели в космос Гагарина и Титова, но м
ы можем заменить их другим грузом и направить его в любое место на Земле».
Это был блеф, т к. даже чтобы посадить «Востоки» в единственную наперед за
данную точку приходилось задействовать все средства командно-измерит
ельного комплекса. Но для американских военных и политиков достаточно б
ыло и того, что СССР разработал ракетные блоки, запускающиеся в невесомо
сти и, значит, в принципе способен столкнуть с орбиты выведенный на нее ра
нее груз.
Таким образом, часто вспоминаемый триумф советской космонавтики на Зап
аде в действительности был изрядно окрашен в панические тона и стимулир
овал наращивание ядерного потенциала США. Другим следствием стало стре
мление к международному запрещению военного использования космоса.
Однако переговоры на эту тему блокировались тем, что США всячески отбива
лись от протестов СССР против использования спутников для разведки, а СС
СР боялся, что США попытаются запретить межконтинентальные ракеты, поск
ольку их траектория проходит через космическое пространство.
17 октября 1963 года Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию 1884, призываю
щую все нации воздержаться от выведения на орбиты вокруг Земли или разме
щения в космосе ядерных вооружений или любых других видов оружия массов
ого уничтожения. Заместитель министра обороны США Росуэлл Джилпатрик е
ще в сентябре 1962 г. заявил, что США «не имеют программы размещения какого-л
ибо оружия массового уничтожения на орбите… Нет сомнения, что США или СС
СР могли бы поместить термоядерное оружие на орбиту, но такое действие п
росто не является рациональной военной стратегией ни для одной из сторо
н в обозримом будущем» [6].
Советский Союз поддержал резолюцию 1884, но, как показали последующие событ
ия, это отнюдь не означало, что советское руководство разделило мнение С
ША о нерациональности орбитальных бомб. Скорее, оно решило «идти другим
путем», обходящим резолюцию ООН.
Первое указание на это поступило еще 15 марта 1962 г., когда Хрущев заявил, что «
мы можем запускать ракеты не только через Северный полюс, но и в противоп
оложном направлении тоже… Глобальные ракеты могут лететь со стороны ок
еана или с других направлений, где оповещающее оборудование не может быт
ь установлено» [З].
Неделей позже генерал-лейтенант В. Ларионов писал в «Красной звезде»: «в
оенная стратегия признает, что космическое оружие станет основным сред
ством решения стратегических задач» [4].
В феврале 1963 г. главком РВСН маршал Бирюзов утверждал, что «сейчас стало во
зможным по команде с Земли запускать ракеты со спутников в любое заданно
е время и из любой точки траектории спутника» [5].
На тот момент Хрущев опять выдавал желаемое за действительное. Зримое по
дтверждение его предупреждения появилось лишь три года спустя, когда 9 м
ая 196.5 г. на военном параде в Москве были продемонстрированы новые МБР, полу
чившие на Западе обозначение SS-10 Scrag. Их появление на Красной площади сопров
ождалось следующим радиокомментарием:
«Проходят трехступенчатые межконтинентальные ракеты. Их конструкция у
лучшена. Они очень надежны в эксплуатации. Их обслуживание полностью авт
оматизировано. Парад внушительной боевой мощи венчается гигантскими о
рбитальными ракетами. Они родственны ракетам-носителям, которые надежн
о выводят а космос наши замечательные космические корабли, такие как «Во
сход-2». Для этих ракет не существует предела досягаемости. Главным досто
инством ракет такого класса является их способность поражать вражески
е объекты буквально с любого направления, что делает их по существу неуя
звимыми для средств противоракетной обороны» [7].
На ноябрьском параде того же года SS-10 описывались так: «… перед трибунами п
роходят гигантские ракеты. Это орбитальные ракеты. Боевые заряды орбита
льных ракет способны наносить внезапные удары по агрессору на первом ил
и любом другом витке вокруг Земли» (выделено авт.) [8].
После таких демонстраций «орбитальных ракет» Госдепартамент США публи
чно потребовал от СССР прояснить свое отношение к резолюции ООН о недопу
щении вывода в космос оружия массового поражения. На это было заявлено, ч
то резолюция запрещает применение космического оружия, но не его произв
одство [9].
14 декабря 1965 г. ТАСС оповестил об испытаниях «варианта системы приземлени
я космических аппаратов», при которых «некоторые элементы ракет-носите
лей» будут падать в указанный район Тихого океана [10].
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15