Они сидели рядом на диване. Кэрол была занята своим рукоделием, а Ланна без особого интереса небрежно перелистывала страницы какого-то журнала.
– Чэду тоже пришлось немало потрудиться в школе, – вставила Кэтрин. – Аттестат ему выдали не просто за то, что он – Фолкнер.
– Конечно, нет, – согласилась Кэрол. – Но Чэд – очень умный. Это все знают.
Ланна сделала вялую попытку проявить интерес к разговору. Но он привлекал ее внимание ничуть не больше, чем журнал, лежавший у нее на коленях. Как скучны эти банальные женские беседы о мужьях и детях… Она прикрыла рот рукой, пряча усталый зевок.
– Наверное, я наскучила вам всеми этими разговорами о Джонни? – извиняясь, спросила Кэрол.
– Нет, ничуть, – возразила Ланна. – Я просто устала. Не слишком хорошо спала прошлой ночью.
И это была правда. Она всю ночь напролет беспокойно металась и переворачивалась с боку на бок, просыпаясь при малейшем звуке. Ланна и сама не предполагала, что так сильно будет ожидать прихода Сокола, и это открытие немало ее встревожило. Утро тоже не принесло особенного облегчения – Ланна весь день чувствовала себя усталой и истощенной, и это говорило о том, что после гриппа запаса сил у нее осталось немного.
– Может, вам следует сегодня лечь пораньше? – предложила Кэтрин.
– Думаю, вы правы, – вздохнула Ланна. Отбросив журнал в сторону, она встала. – Спокойной ночи. Передайте от меня пожелание доброй ночи Чэду. Я не стану заглядывать к нему, чтобы попрощаться. Не хочу беспокоить его, пока он занят работой.
– Передадим, – пообещала Кэрол.
– Не хотите ли выпить перед сном горячего молока? Или, может быть, немного какао? – предложила Кэтрин.
– Нет, спасибо, – отказалась Ланна и вышла было из комнаты, но затем остановилась в нерешительности: – Нет ли у вас сассафрасового чая? Это мое средство от всех недугов.
Кэтрин еле заметно замялась, потом кивнула:
– Уверена, что есть. Я попрошу Розанн принести чашку с чаем в вашу комнату.
– Благодарю вас. Спокойной ночи.
Ланна прошла по лабиринту коридоров в свою комнату. Войдя, она первым делом машинально бросила взгляд на застекленную дверь, ведущую на веранду. Постояла в нерешительности, затем пересекла спальню, чтобы опустить занавески на двери и окнах. Взявшись за шнур, опускающий шторы, она вздохнула, не решив окончательно, как поступить. Посмотрела за окно в ночную темноту, Ланна вздохнула еще раз и повернула маленькую ручку, запирающую дверь на веранду, а затем опустила тяжелые занавеси.
Минут пятнадцать спустя она уже была готова ко сну. Почистила зубы, намазала лицо кремом и переоделась в шелковую пижаму. Можно ложиться. Эта ночь не сулила ничего, кроме сна. Ланна подошла к кровати и откинула покрывало. Но лечь не успела – раздался легкий стук в дверь. Затем послышался голосок Кэрол:
– Отельное обслуживание.
Ланна улыбнулась. Она вновь накинула покрывало на постель, и в это время дверь открылась.
– Вам не следовало из-за меня беспокоиться. Я этого, честно говоря, и не ожидала, – сказала Ланна.
– Знаю, что не ждали. – Кэрол поставила на столик возле кровати Ланны фарфоровую чашку с блюдцем.
– Спасибо, вы так заботливы, – Ланна взяла чашку и вдохнула соблазнительный аромат, поднимавшийся от горячей жидкости.
– Мне это не составило труда, – пожала плечами Кэрол. – Как вы себя чувствуете? Надеюсь, не слишком плохо. Было бы ужасно, если бы вы, приехав сюда отдыхать, вновь заболели.
– Я просто устала, – сказала Ланна, сделав глоток ароматного чая. – О, это какая-то другая смесь. Не та, которую я завариваю, – она еще отпила немного. – Мне нравится. Вы знаете, что в нее входит?
– Нет. Это Кэтрин заваривала. Розанн уже легла спать. Вот почему я вызвалась сама принести вам чай.
– Ну не знаете, и неважно, – Ланна отпила еще пару глотков и поставила чашку на блюдце.
– Вы устали. Не буду вам мешать, – Кэрол направилась к двери. – Еще раз спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – благодарно проговорила Ланна, садясь на край кровати. Она включила маленький ночничок, прикрепленный к спинке в головах кровати. – Вас не затруднит выключить свет?
– С удовольствием, – Кэрол, стоявшая уже на пороге, протянула руку и щелкнула выключателем возле двери.
Яркая люстра под потолком погасла, и теперь в полутьме спальни лишь ночник отбрасывал на подушку рассеянный круг света. Кэрол улыбнулась на прощание и закрыла за собой дверь.
Ланна опять взялась за чашку, надеясь, что успокаивающий напиток поможет ей уснуть. Ей не хотелось провести нынешнюю ночь так же, как предыдущую. Зевнув, она поднесла чашку к губам и неторопливо выпила весь чай, затем скользнула под одеяло и выключила ночник.
Она повертелась то так, то эдак, поудобнее пристраивая голову на подушке, а затем почувствовала, что ее подташнивает, но это быстро прошло, и Ланна уснула. И ей почти немедленно начал сниться сон. Ей чудилось, что рядом с ней в постели лежит Сокол. Его глаза сияли невыносимой яркой голубизной, а волосы были еще чернее, чем в жизни, и сверкали, отбрасывая так много света, что Ланне даже во сне пришлось зажмурить глаза, чтобы спастись от этого невыносимого сияния.
Затем перед ее глазами взорвались и замелькали разноцветные пятна. Сердце заколотилось так громко, что Ланна была уверена: оно вырвалось из груди и бьется где-то рядом. Девушка всмотрелась и увидела, что ее сердце – в руках Сокола. Она умоляла вернуть ей сердце, но он на ее просьбу лишь улыбнулся беспечной улыбкой и пошел прочь. Потом рядом с ней оказался Чэд и стал обещать, что даст ей новое сердце, убеждая и успокаивая Ланну, как делал это всегда. Ланна слышала его голос совершенно отчетливо, вот только по лицу Чэда пробегали какие-то волны и оно беспрерывно меняло очертания, как в кривом зеркале в комнате смеха.
Подошла Кэрол и стала рассказывать Ланне о письме, которое получила от своего сына Джонни. Ланна попыталась объяснить, что Сокол украл ее сердце, но Кэрол только засмеялась и стала уверять, что Сокол не может так поступить.
Сон превратился в целое шествие лиц, проходивших перед ней длинной чередой, – вначале Сокол, затем Чэд, Кэрол, которую сменила Кэтрин, ревниво бранившая Джона. Затем явился Джон, из карманов которого высовывались пачки тысячедолларовых банкнотов. Он принялся совать деньги в руки Ланне, настаивая, чтобы она их взяла. Затем в ее сновидение слетел откуда-то сверху старый индеец-навахо, хлопая, как крыльями, обрывками своего грязного розового одеяла и каркая, как ворона. На его узловатых пальцах выросли когти, и он хватал ими Ланну за руки, а вокруг его шеи болталось ожерелье из кедровых бусин.
Дышать было тяжело, воздух вырывался из легких со свистом. Сердце опять оказалось в груди. Она слышала, как оно бьется. Это Сокол все же сжалился и вернул ей сердце? Или Чэд выполнил свое обещание и дал новое? Надо проверить. Она должна посмотреть, остались ли на сердце отпечатки пальцев. Отпечатки? Как она может найти на своем сердце отпечатки пальцев, если оно стучит у нее в груди? А может быть, это не сердце, а что-нибудь другое?
Во сне Ланна попыталась убежать от этих кошмарных сновидений, но ноги отказывались ей повиноваться. И еще этот цвет… слишком много цвета. Ослепительного. Это Четвертое июля. Праздничный фейерверк. И Ланна успокоилась и стала смотреть, как в небе взрываются яркие красные, голубые, зеленые и желтые звезды. Они вращаются и разлетаются в разные стороны. Она находится внутри калейдоскопа. Эти ошеломительные сочетания и узоры созданы специально для нее. Аметистовые, оранжевые, рубиновые, изумрудные. Она окружена драгоценностями. Огромными в сотни каратов драгоценными камнями. Кто-то сыпет их на Ланну, не переставая. Внезапно онa ощутила, что ее руки прикованы к кровати неимоверной тяжестью перстней, и она не в силах шевельнуть даже пальцем.
Всю ночь напролет Ланна металась между прекрасными сновидениями и кошмарами. И в каждой грезе таилось что-то темное и угрожающее, а в каждом кошмаре скрывалась некая красота. Когда она наконец проснулась, то испытала приступ сожаления. Ей не хотелось покидать дивный мир, оставшийся за гранью сна. Но испытанный в нем сладостный хмель постепенно проходил. Ланна чувствовала нечто странное: с одной стороны, она хорошо отдохнула, а с другой – ощущала легкую вялость и апатию.
Когда она вошла в комнату, где семья обычно завтракала, то застала там одну только Кэтрин. Та любезно улыбнулась Ланне:
– Сегодня вы проснулись немного раньше, чем обычно. Как себя чувствуете?
– Лучше, – улыбнулась в ответ Ланна.
– Что будете пить с утра? Апельсиновый или грейпфрутовый сок? У нас есть и тот и другой, – Кэтрин отодвинула от стола плетеный ратановый стул и подошла к боковому столику, на котором были расставлены многочисленные тарелки и графины.
– О, совершенно неважно. Не беспокойтесь, я возьму сама, – предложила Ланна.
– Садитесь, – не уступала Кэтрин. – Все равно я собиралась налить себе еще кофе.
Ланна выбрала апельсиновый сок, и Кэтрин поставила перед ней стакан, наполненный горьковато пахнущей оранжевой жидкостью.
– А где Кэрол? – спросила Ланна, пригубив сок. – Она еще спит?
– Нет. Уверена, что она вся в хлопотах. Укладывает вещи Чэда, – Кэтрин бросила в чашку с кофе кусочек сахара.
– Чэд уезжает?
– Да. Сегодня утром ему надо лететь в Феникс. Чэд считает, что не может так надолго отлучаться от дел в офисе. Он и так пробыл здесь уже несколько дней, – раздалось мелодичное позвякивание ложечки о края чашки: Кэтрин размешивала сахар в кофе. – Если вы хотите поговорить с Чэдом до того, как он улетит, то он сейчас у себя в кабинете, собирает необходимые для него документы.
– Да, пожалуй, мне надо перемолвиться с ним парой слов, – пробормотала Ланна, слегка нахмурившись. – Мне необходимо спросить его о моем новом сердце.
«Что это я говорю?» – спохватилась Ланна, не успев еще произнести эти слова. Какое новое сердце? Ведь все это было не наяву, а в сновидении, которое пригрезилось ей минувшей ночью. Она рассмеялась, пробормотав:
– Это безумие…
– О чем вы говорите, дорогая? – с любопытством посмотрела на нее Кэтрин.
– О, ничего, – Ланна покачала головой и встала из-за стола. – Этой ночью мне приснился дичайший сон. Я, кажется, еще заговариваюсь после него. Извините.
– Пустяки.
Ланна вышла из комнаты и поспешила по коридору в прихожую, а оттуда – во второй сводчатый проход, который вел к полированным резным дверям из красного дерева. За ними находился кабинет Чэда. Она постучала дважды.
– Войдите, – отозвался Чэд.
Ланна повернула украшенную витиеватым узором медную ручку, открыла дверь и вошла. Она впервые оказалась в кабинете Чэда. Первое, что бросилось Ланне в глаза, – сильное влияние индейской культуры на убранство кабинета. На стенах висели одеяла, сотканные навахо, на каминной полке стояли несколько кукол качина. Их уравновешивала вполне «западная» обстановка. Несколько охотничьих трофеев – оленьи рога, тяжелая дубовая мебель, кожаный диван и кресла. Всему противостоял большой чертежный стол, отделения для бумаг которого были заполнены рулонами свернутых «синек» – светокопий чертежей и планов. Это была в высшей степени «мужская» комната – на всем лежал отпечаток индивидуальности ее бывшего хозяина Джона – охотника, строителя и исследователя культуры навахо.
Чэд стоял около массивного, старинного письменного стола и разбирал на нем бумаги. Рядом лежал открытый кейс. Его красивое лицо осветилось улыбкой, когда он увидел Ланну.
– Доброе утро. Кэтрин только что сказала мне, что вы сегодня утром уезжаете, – Ланна прошла через комнату и остановилась перед столом. – Вчера вы об этом и словом не обмолвились.
– Я рассчитывал уехать позже, во второй половине дня. Но Кэрол попросила меня заглянуть в мою старую alma mater и проведать Джонни. Она хочет послать ему несколько книг, а Розанн испекла его любимое печенье, так что я вынужден отправиться пораньше, чтобы доставить «посылку из дома», – Чэд добавил в папку, которую держал в руках, несколько бумаг и положил ее в брифкейс поверх прочих. – Таким образом Кэрол пытается возместить то, что не видела Джонни в последний уик-энд.
– Надеюсь, что это не из-за меня, – нахмурилась Ланна.
– Конечно же, нет. В выходные в школе проводили несколько спортивных соревнований, а он играет в футбольной команде в нападении.
Это объяснение несколько успокоило Ланну. Больше всего ей не хотелось бы явиться причиной каких-либо разногласий в этой и без того не слишком складной семье.
– Могу тогда представить, как Кэрол им гордится, – сказала она.
– Гордится? Сказать так – почти ничего не сказать! – воскликнул Чэд. – Она практически живет только для этого мальчика. И меня порой беспокоит, что она сделала Джонни центром своего существования. Она пишет ему четыре или пять раз в неделю. Иногда я думаю, что она заботится о своем сыне больше, чем заботится о… – он замолчал, и на лице его промелькнуло выражение досады. – Извините меня, Ланна.
– За что? – она наклонила голову набок, блестящие каштановые волосы рассыпались по плечам.
– Это старая история. Мужья всегда обвиняют жен в том, что те ими пренебрегают, – он решительно захлопнул кейс, словно показывая, что сборы закончены. – Я вовсе не собирался начинать с вами этот разговор. Кэрол, разумеется, далека от совершенства, но и я тоже.
– Только вы немного ближе к совершенству, чем она, – поддразнила его Ланна в попытке разрядить внезапно возникшую напряженность.
Чэд обошел стол и встал перед Ланной, положив руки ей на плечи. Его глаза, изучающе всматривавшиеся в лицо девушки, казалось, излучали абсолютную искренность.
«И все же Сокол не верит ему», – пронеслась в сознании Ланны непрошеная мысль.
– Кэрол хорошая жена… и хорошая мать, – с нажимом произнес Чэд. – Я хочу, чтобы вы это знали, и тогда вы поймете, что это не из-за того, что мне недостает чего-то, что я… – он опять умолк, не закончив запутанной фразы. – Я почти жалею о том, что вы пришли сюда, чтобы со мной попрощаться, – не пробормотал, а почти простонал Чэд. – Если бы здесь были мать или Кэрол, то мне было бы легче.
Он настойчиво твердил свои объяснения, а его пальцы в это время все сильнее сжимали плечи Ланны. Девушка не отрываясь смотрела в его светлые карие глаза и видела, как в них сверкают золотые искорки. Их блеск, казалось, гипнотизирует ее. И Ланна поняла, насколько опасно очарование, которым он обладал, – опасно, потому что он мог, не смущаясь, требовать от нее уважения к своей жене и одновременно, что называется, «подбивать клинья» – иного слова для его поведения Ланна найти не могла, – исподволь подбираясь к ней. Созданный ею образ Чэда начал тускнеть в ее глазах. Но она не делала никаких попыток остановить Чэда – лишь потому, что хотела увидеть, как далеко он может зайти.
Чэд привлек ее к себе. Его губы были влажными и твердыми. Чэд властно, по-хозяйски поцеловал девушку. Его руки спустились с плеч Ланны ниже на ее талию, и он прижал ее к себе еще крепче. Это был поцелуй, о котором она давно мечтала. Но он вовсе не взволновал ее. Напротив, ей захотелось отстраниться. Ей недоставало того чувства возбуждения, которое Сокол – удивительный, бурный, горячий, пьянящий Сокол – вызывал у нее с такой изумительной легкостью. Ланна уперлась руками в грудь Чэда, стараясь высвободиться и сожалея об этом поцелуе. Исследовательское любопытство завело ее слишком далеко.
Но сразу освободиться Ланне не удалось. Когда дверь кабинета отворилась, она все еще оставалась в объятиях Чэда. Неожиданное вторжение заставило обоих оглянуться. Глаза Ланны расширились от ужаса, потому что она увидела Сокола. Глаза его были леденяще голубыми – ей стало зябко от их холодности. Руки Чэда ослабили объятие, но остались на талии Ланны – он словно защищал ее от незваного гостя.
– Самолет будет готов к взлету через пятнадцать минут. Джейк доставит тебя в Феникс, – сделав это сообщение, Сокол помолчал, затем губы его дрогнули в холодной усмешке: – Сожалею, что потревожил тебя.
И вышел в прихожую, притворив за собой дверь. Ланна в безмолвном отчаянии опустила голову. Даже нечего гадать о том, что подумал Сокол, застав эту сцену. Сможет ли она когда-нибудь объяснить, что произошло? Поверит ли ей Сокол? Она была настолько угнетена, что даже и не пошевелилась, чтобы высвободиться из объятий Чэда.
– Ланна, что я могу сказать? – пробормотал он. – Мне не следовало позволять себе целовать вас. Хорошо, что нас видел всего лишь Сокол, но ведь могли войти и… – едва коснувшись рукой подбородка Ланны, он приподнял его. – Извините. Я не мог справиться с тем, что я чувствую к вам…
Ланна, изогнувшись, выскользнула из его рук.
– Чэд, ничего больше не говорите.
– Знаю, что у меня нет никакого права говорить вам о своих чувствах, – он схватил Ланну за руку, когда та шагнула в сторону, и удержал возле себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37