- Итак, что касается гразера, - продолжил он. - Ядра изотопа рубидия насыщаются энергией рентгеновских лучей. Затем колебания генерируют «лазерный» импульс, то есть пучок энергии в виде гамма-лучей. Длина волны гамма-излучения крайне незначительна, гораздо меньше ангстрема, что позволяет получить пучок шириной не менее четырех километров, чего вполне достаточно для поражения цели.
- А это означает, - заключил президент, - что он может поразить, как недавно было доказано, несколько ракет или боеголовок одним импульсом.
- Таким образом, - продолжил профессор, меряя шагами кабинет, - энергия, высвобождаемая импульсом гразера, равна приблизительно двадцати триллионам ватт, то есть ее вполне достаточно для уничтожения любой цели.
Секретарь Джонсон снова откашлялся.
- Что именно, по вашему мнению, необходимо обсудить при встрече с президентом Лавровым? - несколько неуверенно обратился он к президенту.
- Я проконсультируюсь по этому вопросу со своим кабинетом, - сказал президент. - Естественно, я доверяю Лаврову ничуть не больше, чем он мне.
- Естественно, - сказал государственный секретарь.

* * *

День 3. 19.00
Погода была пасмурной, обычной для Москвы в это время года. Полковник Илья Васильевич Юсуфов застегнул шинель, собираясь уйти из здания ФСБ. Ему было под пятьдесят, небольшого роста, с узкими плечами. Внешний облик этого человека не совсем соответствовал занимаемой должности помощника начальника Второго главного управления, но недостатки физического развития с лихвой компенсировались хитростью и коварством. В его обязанности входили операции по обеспечению внутренней безопасности и контрразведка, поэтому он не доверял буквально никому. Особенно американцам. Он не испытывал личной неприязни к американским гражданам. Они были обычными людьми, не хуже и не лучше других. Ему просто не нравилась Америка.
Да и не ему одному. Десяткам миллионов россиян не нравилась Америка - страна, которая навязывала свой образ жизни фильмами, наполненными сексом и насилием, устанавливала новый век декаданса, приправленный быстрым питанием и сатанинской музыкой.
Еще ему не нравилось, что американцы вбили себе в невежественные головы мысль о том, что они во всем превосходят русских или европейцев. Илье Васильевичу не нравилось их самодовольство, вызванное превосходством в технике и финансовым доминированием в мире. Он считал американцев империалистами, навязывающими свою волю неразвитым бедным странам, смиренно ожидающим подачки в виде финансовой помощи.
Годы, проведенные под воздействием марксистско-ленинской теории, невозможно было вычеркнуть из жизни, и Юсуфов оставался коммунистом. Как коммунист он вмешивался в игру политиков, свято веря, что Советский Союз одержит сокрушительную победу в холодной войне. Проблема заключалась в том, что западная идеология периода, предшествующего глобализации, отличалась непредсказуемостью, особенно в военной сфере, и именно поэтому Восток опасался ее, никогда в этом не признаваясь. Партия тратила миллиарды на шпионскую деятельность против Запада, а потом все это одним взмахом было выброшено на свалку. Тем не менее десятилетний план по освоению нефтяных месторождений в России, разработанный американцами, был достаточно выгодным и мог стать основой нового союза.
Юсуфов остановился у двери, которая вела во двор, где его ждала машина, и осмотрелся. Стены были отделаны какими-то ржавыми гранитными плитами, которые предназначались для здания страховой компании, названия которой он, естественно, не помнил. Все здание представляло собой отражение эпохи, когда строились дома с высокими потолками и огромными дверьми, длинные коридоры были плохо освещены, потому что не следовало обращать внимания на лица людей, которые по ним ходили. Здесь все по-прежнему передвигались с серьезным видом, держа рты на замке, словно боялись выболтать секреты, которые свято хранили привидения, населявшие это здание.
Илья Васильевич вышел на улицу, закурил «Винстон», посмотрел на небо, окинул взглядом Лубянскую тюрьму и серый дом на площади Дзержинского. Здание было неразрывно связано с советской историей, в нем находился еще КГБ - Комитет государственной безопасности, который раньше назывался ВЧК - Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем, основанной по приказу самого Ленина 20 декабря 1917 года. Именно здесь проводил допросы Феликс Эдмундович Дзержинский - Железный Феликс - первый председатель ЧК, поляк по происхождению.
Юсуфов долго смотрел на здание - столько истории в одном месте. Потом он поднял взгляд на пасмурное небо, после посмотрел на проносившиеся мимо американские и немецкие машины, вспомнил о том, как все было раньше, и пожалел о том, что старого уже не вернуть. Впрочем, перемены в постсоветской России оказались не слишком значительными, во многом они были чисто внешними. Большевистские традиции, зародившиеся в ЧК в далеком семнадцатом после победы Великого Октября, сохранялись группой настоящих профессионалов, которые до сих пор называли себя чекистами. В сущности, и до сих пор никаких перемен не произошло. Так думал Юсуфов, глядя на темнеющее небо. Чекисты менялись, оставаясь прежними. Он улыбнулся. Как там говорили американцы? Все повторяется.
Но сейчас его занимали другие мысли. Первая и самая главная из них была о том, что Алексей Иванов, переданный, так сказать, в аренду Америке для взаимодействия в борьбе с терроризмом, был послан в Белый дом с секретной миссией. Это не совсем устраивало Юсуфова. Конечно, рано или поздно он узнает обо всем, ведь в Кремле плохо хранятся тайны. Илья Васильевич решил действовать крайне осторожно, потому что происходило нечто странное, и он обязательно должен оказаться в числе посвященных, рано или поздно.
Он сел на заднее сиденье черного «мерседеса», сделал еще одну затяжку и сказал водителю:
- На Остоженку.
Там находилась штаб-квартира СВР, в которой, в чем он не сомневался, Иванов должен был встретиться с Христенко.

* * *

День 3. 20.30
Хмурые тучи над Москвой разродились дождем, который заколотил по крыше здания СВР на Остоженке, 51/10, куда Служба внешней разведки вынуждена была переселиться из старого здания КГБ на площади Дзержинского после реорганизации российских спецслужб. Служба внешней разведки состояла из нескольких управлений, одним из которых было управление охраны, подчинявшееся непосредственно президенту страны Виталию Лаврову. В частности, к этому управлению относилась служба «Альфа» - подразделение быстрого реагирования, используемое для борьбы с терроризмом. Бойцы именно этого подразделения в девять часов вечера 23 октября 2002 года освобождали театральный центр на Дубровке, в котором чеченские террористы удерживали более восьмисот заложников.
СВР начиналась как центральная служба разведки, подчиняемая КГБ, потом, 8 июня 2000 года, была реорганизована в Службу внешней разведки. Ее Первое управление, возглавляемое в то время Сергеем Николаевичем Лебедевым, специализировалось действительно на внешней разведке, или контрразведке, и отвечало за координацию контрразведывательных операций на территории бывших республик и за ее пределами, а также за борьбу с наркотиками, организованной преступностью и терроризмом.
Из окна второго этажа смотрел на залитые дождем мрачные улицы Геннадий Игоревич Христенко - низенький и коренастый генерал, начальник Первого управления в течение двух последних лет. Он думал не об образце пластика, взятого им и Алексеем Ивановым три дня назад на месте термоядерного взрыва, а о том, с каким трудом он, совершенно измученный приступами кашля, встал сегодня утром после практически бессонной ночи.
Ему было уже семьдесят пять, он отказывался уходить в отставку, хотя уже мало чем напоминал молодого крепкого офицера, боровшегося с венгерскими повстанцами в 1956 году, и даже зрелого мужчину, командовавшего войсками в Афганистане в 1979-м. Сейчас Геннадий Игоревич был седовласым стариком, который проснулся в шесть утра от грохота в голове и увидел, что на улице было еще темно, совсем не так, как на севере, где в это время года уже наступали белые ночи.
В первую очередь он прошел в туалет, чтобы помочиться, потом умылся и принял две таблетки аспирина. Закашлявшись, Христенко выплюнул то, что скопилось в груди, и долго рассматривал желтоватую мокроту с прожилками крови, потом посмотрел в висевшее над раковиной зеркало и увидел еще раз, что сделали долгие годы войн с Героем Советского Союза. Когда-то ясные голубые глаза были воспаленными, взгляд безжизненным, обычно румяное лицо стало теперь бледным, как у трупа. Кожа на щеках обвисла, нижнюю часть некогда красивого лица покрывала серая щетина.
Он прополоскал рот водой, чтобы смыть неприятный привкус, прошел на кухню, чтобы сварить кофе, подумал, стоит ли что-нибудь съесть, но решил ограничиться только кофе. Мысли генерала были заняты термоядерным взрывом в Сибири, о котором еще ничего не написали в газетах. Он хмыкнул, прекрасно зная, почему не написали - привычная логика военной политики.
По мнению Христенко, российская демократия по-прежнему находилась в руках структуры, породившей тоталитаризм, в которой, включая его самого, служили офицеры, поддерживающие этот режим. Их жизнь изменилась, причем не в худшую сторону. Он тоже полагал, что у него есть будущее, пока год назад не начались приступы сухого кашля, становившиеся день ото дня все более мучительными. Да, такой была сегодняшняя жизнь. Его сын Сергей, воевавший в Афганистане полковником, погиб, жены он лишился тридцать лет назад. В квартире, казалось, было холодно от одиночества. Он поднес к уху трубку цифрового телефона, чтобы вызвать служебную машину.
- Рамази Альхмади и Кабиб Шах договорились о встрече в Чайнатауне, чтобы переправить в Бейрут очередную сумму отмытых денег. Форсайт будет заниматься этим вопросом, пока я не вернусь.
Голос Иванова резко отвлек Христенко от печальных мыслей, напомнил о том, что он должен сообщить не совсем приятные новости. Он не знал, с чего начать.
- Да, включи эту информацию в свой рапорт, я разберусь с этим позже, - сказал Христенко и потушил окурок в пепельнице. - Сейчас мы должны обсудить другой вопрос. - Он глубже опустился в кресло, пристально посмотрел на Алексея, его голос стал резким. - То, что я скажу, предназначено только для твоих ушей. Первое главное управление было проинформировано о том, что ты отдал президенту Лаврову диск с записью альбома «The Beatles» под названием «Наги Бау'в Ш amp;М». Настоящий диск хранился здесь для обеспечения безопасности. Нам сообщили об этом из Кремля по линии служебной связи буквально за двадцать минут до твоего прихода.
Алексей был шокирован.
- Я передал диск, который получил в Америке. Другого у меня не было.
Христенко криво усмехнулся.
- Это было проверкой с целью обнаружения шпионов. Они не верят даже собственной разведывательной службе. Возможно, в операции участвовали вражеские элементы, и это необходимо было выяснить. Я нисколько не удивлен. Если произойдет малейший сбой в их довольно слабой системе безопасности, им достаточно будет только указать пальцем на тебя и тех, кто был связан с тобой.
- Не понимаю.
- Обдумай следующее. Зачем было отдавать диск тебе, если президент Макферсон мог лично передать его Лаврову? Тебя использовали как пешку, впрочем, как и всех нас. Встретимся в клубе ровно в три. Пока отправляйся в отдел «Курск» в библиотеке имени Ленина, найди на двадцать второй полке «Войну и мир». Я в качестве начальника Первого главного управления просмотрел настоящий диск, более того, сделал копию и спрятал ее в этой книге.
Лицо Алексея стало еще более удивленным.
- И?…
- Потом. Все потом.
- Геннадий Игоревич, этот пластик… Почему молчит научное сообщество?
- Потому что научное сообщество ничего не знает о нем, не считая посвященных.
- Но…
- Потом. - Беспокойный генерал о чем-то задумался, потом встал, подошел к окну и вдруг чему-то улыбнулся. - Да, возможно, мы передали не тот диск, но копия настоящего понадобится в качестве доказательства того, что должно произойти. Шпион, если он есть в СВР, ЦРУ или КГБ, не подозревает о его существовании.
Иванов не знал, как относиться к его словам, его лицо выражало замешательство, и он, сидя в кожаном кресле, явно ждал, когда Христенко продолжит.
Но генерал молчал, он думал о том, что ничего подобного не могло произойти раньше, когда военная сила имела значение. Тогда ядерный арсенал Запада представлял главную угрозу для социалистического лагеря, и противостояние этому арсеналу было первейшей обязанностью советских вооруженных сил. СССР необходимо было иметь возможность уничтожить ядерный арсенал западных стран, если кризис достигнет такого состояния, когда словами решить ничего уже невозможно.
«Настоящей целью, - думал Христенко, - являлось уничтожение американских ракет, что означало разработку своих высокоточных и дорогостоящих средств доставки, способных уничтожить американские ракеты „Минитмен", подводные лодки и базы бомбардировочной авиации, нанести удар, который разоружил бы Запад, не вызвав всемирной катастрофы». Христенко был уверен в том, что они должны были обладать преимуществом нанесения контрударов, направленных на оружие, а не на людей. Но правила игры изменились с развалом СССР и появлением западных ракет «Трайдент Д-5», поставивших под угрозу старую советскую оборонную доктрину благодаря развитию западной глобальной системы навигации и определения местоположения, без которой американские подводные лодки не смогли бы достаточно точно определить координаты русских пусковых установок и поразить их.
Голова Христенко была занята мыслями об этом, пока он смотрел на залитую дождем улицу из окна второго этажа. Его грудь вдруг затряслась от приступа кашля. Он выплюнул мокроту в носовой платок и спрятал его в карман.
- Нам не все сказали, мой друг, - сказал Христенко, доставая очередную сигарету «Кэмел» и прикуривая от золотой зажигалки, купленной лет двадцать назад. - Как сказали бы англичане, что-то назревает. - Христенко вдруг улыбнулся. - Подумай сам, Алексей Владимирович, в северных районах Сибири взорвано термоядерное устройство, но средства массовой информации не получили об этом никакой информации, несмотря на то что взрыв был зафиксирован спецслужбами многих стран. Через девять дней главы этих правительств собираются в Женеве, якобы для обсуждения глобальной экономики и американской Стратегической оборонной инициативы.
Иванов долго и пристально смотрел на него.
- Геннадий Игоревич, что происходит?
В кабинет, стряхивая капли дождя с зонта, вошел Юсуфов.
- Я слышал, что ты должен был вернуться, - сказал он Иванову. - Но информация поступила достаточно неожиданно.
- Из меня сделали посыльного, и мне это совсем не нравится.
- Никогда не соглашался с мнением Лаврова о том, что ты сможешь помочь американцам, - сказал Юсуфов, снимая шинель и бросая ее на спинку стула. - Опыт работы с западниками в течение многих лет не изменил моих убеждений. Есть информация для службы внутренней безопасности?
- Для ФСБ ничего нового.
- Я до сих пор удивляюсь, что для этого задания выбрали именно тебя, - сказал Илья Васильевич. - Нет, не хочу сказать ничего плохого, мне просто любопытно, почему не кого-либо другого.
Они уставились друг на друга, а Христенко, знавший, что эти люди никогда не испытывали взаимной симпатии, молча наблюдал за ними. У Юсуфова возникли какие-то подозрения по отношению к жене Иванова Елене Александровне, и они давно не давали ему покоя. Если дело в этом, если подозрения оправдаются, если Алексей знает об этом, счастливая супружеская пара мгновенно превратится в шпионов и заговорщиков.
- Ваше любопытство всегда было оправданным, Илья Васильевич, - сказал Христенко, чтобы разрядить обстановку.
- Тем не менее я не получил обещанное Лавровым повышение по службе.
- Уверен, вы заставите его еще раз задуматься об этом, если вам удастся разоблачить очередной заговор.
- Именно этим я и намерен заняться. - Юсуфов не спускал глаз с Иванова.
- Может быть, что-нибудь придумаете, - вставил Иванов, - когда Лавров будет вечером встречаться с американским президентом.
- У меня возникала такая мысль, особенно после того как я узнал, что ты передал не тот диск.
- Только не упоминайте меня в связи с этим недоразумением, - быстро произнес Иванов.
- Ага, значит, все было запланировано? - с улыбкой спросил Юсуфов. - Может быть, у вас есть что сказать по этому поводу?
- Медлить не буду, если что-нибудь придет в голову.
Христенко чувствовал какую-то скрытую угрозу, но не мог понять, с чем она связана. Он знал только, что нечто ужасное происходило между лидерами мировых держав, и у него было средство остановить это - он сказал Иванову правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55