Последнее более всего раздражало Великих магистров ордена, которые из опыта знали, что Литва будет придерживаться своего слова лишь столько, сколько ей это выгодно.
Большинство политиков расторгнут договор или союз, если их нарушение сулит им достаточно выгод. Но редко кто давал свое слово, столь хладнокровно продумывая, когда выгоднее будет его нарушить, как эти два брата и их потомки. Особенно неприятно было магистру ордена слышать от церковников и прочих исполненных благих намерений лиц призывы прекратить войну, так как литовские правители заявляют, что, дескать, они искренне обдумывают переход в христианскую веру и лишь нападения крестоносцев мешают им в этом. Литовские князья так искусно эксплуатировали желание христиан думать лучше о своих противниках, что постепенно рыцари ордена перестали хоть сколько-нибудь доверять им, даже когда принятие христианства стало действительно в интересах Литвы. Но это длинная и запутанная история, в которой современники разбирались с еще большим трудом, чем нынешние ученые.
Так, однажды весной 1361 года казалось, что Кейстутису придется принять христианство. Он с Альгирдасом вели большое войско для набега через Галимбию в центральную Пруссию, как раз когда английские и саксонские крестоносцы находились в Самогитии. Маршал ордена, который располагался в Кенигсберге, предложил Томасу Спенсеру и герцогу Саксонии вместе совершить марш-бросок через Пруссию и поймать язычников в ловушку, прежде чем они вернутся в свои леса. Крестоносцы с радостью согласились на это предложение, и успех превзошел все их ожидания. Они застали литовцев врасплох, перебив свыше ста из них и захватив в плен самого Кейстутиса.
Великий магистр Винрих фон Книпроде поместил своего почетного пленника в Мариенбурге, откуда он, казалось, не мог бежать. Однако в середине ноября шестидесятипятилетний князь совершил дерзкий побег. С помощью литовского слуги, работавшего в замке, Кейстутис выскользнул из своей камеры, поднялся по дымоходу, украл белый рыцарский плащ и неузнанным вышел во двор, где обнаружил оседланного коня Великого магистра. Взобравшись в седло, он выехал за ворота, никем не остановленный. Отъехав подальше от замка, Кейстутис бросил коня на дороге к Литве, но сам отправился пешком на юг, в Мазовию, где жила его дочь - княгиня Плоцка. Вскоре он уже был дома, возобновив войну и осыпая насмешками противника. Подобные успехи сделали его чрезвычайно популярным в западной Литве и Самогитии.
Альгирдас тем временем расширял границы Литвы на восток, одержав победу над татарами в битве при Голубых Водах возле Черного моря в 1363 году, и занял Киев. В 1368 и 1370 годах его войска подходили к стенам московского Кремля.
Кризис в этих войнах настудил в феврале 1370 года, когда Альгирдас и Кейстутис привели в Самландию литовско-русское войско. Фон Книпроде быстро отреагировал на их вторжение, собрав все доступные силы до самого Кульма и быстрым маршем двинув их на соединение с войском маршала Пруссии. Войска Кейстутиса жгли деревни и фермы вокруг Рудау, когда подошла армия крестоносцев. Распознав знамена врага, Кейстутис тут же бежал с поля боя. Альгирдас, напротив, приказал своим людям занять лесистый холм, где они смогли бы сражаться за свою добычу и пленных. Завязавшаяся битва стала одной из самых кровопролитных в те годы. К ночи рыцари сломили последние очаги сопротивления, доведя счет убитых врагов до тысячи ценой двадцати шести рыцарей и ста воинов. Альгирдас, как обычно, ускользнул, но это был последний раз, когда он посылал свои войска в Пруссию.
После смерти Альгирдаса в 1377 году Кейстутис настоял, чтобы литовские вожди следовали его повелениям, пытаясь предотвратить раздоры между ними или даже гражданскую войну. Эта ситуация отражала слабую систему власти в Литве. Некоторые из многочисленных отпрысков правящей династии уже осознавали, что имеющихся земель не хватит для удовлетворения всех притязаний, и никому из них не были свойственны особая терпеливость или самопожертвование. Более того, некоторые из русских земель, входивших в Литовское княжество, начинали искать независимости или переходить на сторону Москвы, чьи князья видели себя верховными правителями всех русских княжеств. В династии Гедиминаса всегда высоко ценились отвага, инициативность и хитрость; ее представителей никогда не учили следовать христианским добродетелям, даже князей, принявших православие. Семейная солидарность их проявлялась лишь тогда, когда всем им угрожал внешний враг. Как замечает польский летописец Длугож:
«Не верьте язычникам. Ныне пришла пора им самим отведать предательства, что взращивали они, если только Кейстутис не удержит в руке своей всех сыновей и племянников».
Кейстутис не принял титула Великого князя, хотя и мог бы это сделать. Тем не менее его политика разгневала старшего сына Альгирдаса (по второму браку) Ягайло и его родных братьев, которые уже и так влезли в междоусобицы со своими сводными братьями от первого брака отца. Ягайло (1354-1434) имел несколько больше прав на титул Великого князя, чем его старший сводный брат Андрей (1342-1399), потому что, согласно практике, широко применявшейся в Средние века, сыновья наследовали права на титул, которым владел их отец в момент их рождения. Так что Андрей был всего лишь сыном князя, а Ягайло - сыном Великого князя. Кроме того, Альгирдас признавал большую одаренность своего сына, рожденного Ульяной, его второй женой, а овдовевшая Ульяна стала сама по себе влиятельной фигурой в политике. Лишенная до того возможности участвовать в воспитании своих сыновей из-за того, что она была православной христианкой (Альгирдас настаивал, чтобы его сыновья оставались язычниками), она теперь желала использовать все имевшиеся у нее возможности, чтобы поддержать своего старшего сына против потомков своей предшественницы. Чтобы сделать его более приемлемым для потенциальных русских подданных, она убедила его принять православие.
Какое-то время казалось, что династия Гедиминаса, долго державшаяся за свои языческие корни, выберет православие. Если бы для честолюбивых князей это было единственным путем завладеть Русью, скорее всего, так бы и случилось. Нет никаких сомнений, что они приняли бы любую религию, не стесняемые никакими моральными ограничениями. Ничто не должно было препятствовать им карабкаться вверх по лестнице фортуны.
Однако Ягайло не довольствовался властью в своем уделе на востоке Литвы. В первую очередь он намеревался собрать в своих руках все восточные земли. Это означало столкновение с Андреем, чьи земли граничили на севере с территориями Ливонского ордена. Затем Ягайло задумывал подобрать под себя западные земли, принадлежавшие Кейстутису. Как только Литва оказалась бы под его властью - под управлением тех его родных и сводных братьев, кому он мог доверять,- он продолжил бы политику экспансии, столь успешную в начале века.
Глава девятая
Крещение Литвы
Междоусобная война литовских князей
Смерть Альгирдаса в 1377 году привела к междоусобной войне его многочисленных сыновей. Кое-кто из них видел себя его наследником. На восточные земли Литвы больше прав имел Андрей, старший сын Альгирдаса от первой жены. Но в этой борьбе победу в итоге одержал Ягайло, старший сын от второй жены. Ягайло отправил своего соперника в изгнание, а затем, когда Андрей вошел в союз с ливонскими рыцарями, помешал его попыткам вернуться. Несмотря на успехи в этой борьбе, Ягайло обнаружил, что его восьмидесятилетний дядя - Кейстутис - теперь требует, чтобы все члены семьи подчинялись ему. Ягайло пришел в ярость - он хотел властвовать и был слишком нетерпелив, чтобы ждать, пока возраст дяди возьмет свое.
Вскоре он придумал, как взять верх над Кейстутисом, а также навсегда устранить возможность военной победы Андрея. Через своего младшего брата Скиргайло он заключил секретный союз с ненавистными тевтонскими рыцарями, обещая в будущем принять католичество, а затем отправил Скиргайло, чтобы тот обратился к Людовику Великому в Венгрии, Венцеславу Богемскому (императору Священной Римской империи) и, возможно, к самому папе Урбану VI. Западные монархи и прелаты, с которыми завязал переговоры Скиргайло, убедили престарелого Великого магистра ордена Винриха фон Книпроде прекратить поддерживать Андрея и заключить секретный союз с Ягайло.
Превосходный актер и выдающийся интриган, Ягайло сделал сына Кейстутиса Витаутаса (1350-1430) своим ближайшим другом. В результате Кейстутис заподозрил неладное из-за того, что крестоносцам слишком хорошо известны его планы, а Ягайло приводит свои полки на поле боя чуть позднее, чем следовало бы. Но Витаутас вступился за Ягайло. Кейстутис вряд ли поверил сыну, но ему приходилось волноваться и о других вещах, в том числе о необузданном характере самого Витаутаса. Тот уже достиг возраста, когда ему следовало бы получить земли, власть, самостоятельность и ответственность, но, казалось, не был готов к этому. Кейстутис понимал, что необоснованные упреки против Ягайло могут только укрепить убежденность Витаутаса, что его кузена и друга по недоразумению оскорбляют. Так что Кейстутис уступил, чтобы сохранить Витаутаса на своей стороне хотя бы еще какое-то время. Ему казалось, что он должен еще многому научить сына. Научить не только науке войны, но и разбираться в людях. Конечно же, предательство Ягайло не могло долго оставаться в тайне - тем более в обществе знати, часто скучавшей, постоянно домогавшейся новых имений и титулов, повышения своего статуса, чья жизнь почти полностью проходила на глазах многочисленных слуг и челяди.
Не могли Ягайло с Кейстутисом и преодолеть свои разногласия по поводу политики. Ягайло выступал за то, чтобы сосредоточить все силы на продвижении границ Литвы на восток и присоединять новые русские земли даже ценой сдачи западных земель крестоносцам. Кейстутис был решительно против этого.
Когда Ягайло понял, что Кейстутис не будет пытаться призвать его к ответу, он стал действовать еще более дерзко. Он договорился о свадьбе своей сестры Александры с князем Мазовецким, не спросив разрешения у дяди, проводил совместные походы с Ливонским орденом, выгнал своих сводных братьев Андрея и Карибутаса (1342?-1399) из их уделов. В 1381 году Кейстутис решил, что справился с этой проблемой, когда арестовал Ягайло (а возможно, и его мать), взял его земли под свою руку и принял титул Великого князя. Но, поддавшись просьбам Витаутаса, он освободил Ягайло и позволил тому вернуться в свои владения на востоке.
В 1382 году Кейстутис выступил в поход на Новгород-Северск против Карибутаса, который также поднял мятеж. Ягайло понял, что это его шанс, и поспешил в Вильнюс, где стал собирать своих сторонников, отправил гонца к Великому магистру с просьбой спешно направить войска в Литву, а затем осадил островной замок Кейстутиса в Тракае. Когда Кейстутис и Витаутас подоспели иа выручку осажденному замку, они оказались зажатыми между войсками Ягайло и войсками крестоносцев. Ягайло пригласил Кейстутиса и Витаутаса к себе на переговоры и захватил их, поместив в крепости Кривиас (Крево), затем позволил Скиргайло (возможно, по настоянию матери) умертвить Кейстутиса и взять себе западные земли. Затем он расправился с Бирутой - знаменитой своей красотой женой Кейстутиса, что была родом из Самогитии. Наконец, он подписал договор с новым Великим магистром Конрадом Цолльнером фон Ротенштайном, обещая в течение четырех лет принять христианство и передать западную Самогитию Тевтонскому ордену, как только крестоносцы смогут покорить ее.
Витаутас сбежал из тюрьмы с помощью хитрости. Маленького роста, худощавый и безбородый князь надел одежду своей жены Анны. После свидания, продолжавшегося всю ночь, он оказался за пределами замка, прежде чем подмена была обнаружена. К началу ноября он уже был у своей сестры - супруги Януша Мазовецкого. Но он не мог оставаться там долго: Ягайло уже отправил своих слуг на его поимку. Вскоре Витаутас предстал перед Великим магистром в Мариенбурге, предлагая принять крещение и совместно начать войну против узурпатора. Витаутас был в безопасности в Пруссии, хотя и в руках врагов своего отца. Думал ли он о побеге из крепости ордена, подобно своему отцу? Куда бы он направился тогда?
Конрад фон Цолльнер пребывал в неуверенности, не зная, какой политике ему лучше следовать. У него не было опыта в дипломатии, и он никогда не встречался лично ни с Витаутасом, ни с Ягайло. Политика, которой он в итоге решил следовать, была слишком тонко сбалансирована, чтобы ее можно было придерживаться долго. Великий магистр крестил Витаутаса, дав ему при крещении имя Виганд, и его жену и дочь, которых великодушно отпустил Ягайло, а затем отправил его в западную Самогитию править смирившимися язычниками. Витаутас содержался там под тщательным наблюдением, а Ягайло получил заверения, что Витаутас не причинит вреда Литовскому княжеству. Естественно, ни Витаутас, ни Ягайло не были рады такому решению.
Когда Витаутас появился в Самогитии, к нему потянулись многочисленные воины. Они ненавидели христианских союзников Витаутаса, но убийц Кейстутиса и Бируты они ненавидели еще больше. Чтобы заполучить обратно своего князя, они даже помогали изгонять языческих жрецов и вырубать священные рощи, строили примитивные замки вдоль Немана, а когда Ягайло и Скиргайло пошли на Витаутаса войной, с воодушевлением сражались против них. Витаутас обладал всеми достоинствами великого языческого князя, и для них не играло роли, что формально он стал христианином. Перефразируя польского летописца Длугожа, можно сказать, что из всех наследников Гедиминаса именно Витаутас выделялся своими добродетелями - честностью, гуманностью и воспитанностью.
Длугож судил предубежденно, поскольку он был придворным историком при династии Ягеллонов - наследниках Ягайло. Но он был наиболее широко читаемым летописцем своей эпохи благодаря тому, что был хорошим писателем. Его латынь была превосходна, его повествования содержательными, и он понимал, как подать хорошую историю. Но не меньшее значение имел и предмет его трудов - Польша, поднимающаяся из забвения и смуты к гегемонии в этой части Европы. Одной из главных тем Длугожа было крещение Ягайло. Другой - темная злая сущность Тевтонских рыцарей.
Литва становится христианским государством
Ягайло стал католиком вовсе не из-за того, что его убедили в этом. Это было деловое соглашение, сделка, если хотите. Для литовских князей почти все определялось политикой. Даже величайшая страсть Ягайло - охота - была отчасти политикой.
Ягайло принял крещение, чтобы жениться на наследнице польской короны. Она была младшей дочерью Людовика Великого, который правил Венгрией и Польшей с 1370 по 1382 год. Знать и духовенство Польши были против этого нежеланного союза и после смерти Людовика настояли на разделении этих государств. Младшая дочь Людовика Ядвига, которой первоначально досталась Венгрия, в итоге оказалась в Кракове после того, как польские патриоты отказались дать согласие на свадьбу ее старшей сестры с Сигизмундом Люксембургским (1368-1437), который только что стал герцогом Бранденбурга. Сигизмунд, брат императора Священной Римской империи Венцесласа (1361-1414), был для них слишком «немцем».
Впрочем, поляки протестовали и против предполагаемого жениха Ядвиги. Принц из династии Габсбургов, не имевший крупных земель или надежд на их наследование, он также был немцем. Когда польская знать вместе с духовенством разорвали и эту помолвку, они обнаружили, что число претендентов на руку дочери Людовика катастрофически сократилось. В результате они обратились к Ягайло. Тот с энтузиазмом отнесся к предложению стать правителем Польши при условии принятия им христианства. Обращение к папе Урбану VI получило положительный ответ. Немаловажным доводом для поляков было и то, что у Ягайло был общий с ними враг - Тевтонский орден.
Тем временем рыцари ордена добились заметных успехов в своих вторжениях в холмистую часть Литвы. Имея в союзниках Витаутаса и самогитов, войска немецких, французских, английских и шотландских крестоносцев вторгались в самое сердце Литвы, не встречая на своем пути обычного сопротивления.
Ягайло трезво оценивал ситуацию. Он отчаянно нуждался в перемирии, чтобы возобновить переговоры с польской делегацией в Кривиасе, и понимал, что единственной возможностью сделать Витаутаса своим союзником в деле христианизации Литвы было помириться с ним. Убийство Витаутаса не помогло бы Ягайло, военная победа была маловероятной. Смирив свою гордость и отмахнувшись от претензий других братьев на наследство Кейстутиса, Ягайло вошел в секретные переговоры с Витаутасом, предложив ему обратно его наследный удел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Большинство политиков расторгнут договор или союз, если их нарушение сулит им достаточно выгод. Но редко кто давал свое слово, столь хладнокровно продумывая, когда выгоднее будет его нарушить, как эти два брата и их потомки. Особенно неприятно было магистру ордена слышать от церковников и прочих исполненных благих намерений лиц призывы прекратить войну, так как литовские правители заявляют, что, дескать, они искренне обдумывают переход в христианскую веру и лишь нападения крестоносцев мешают им в этом. Литовские князья так искусно эксплуатировали желание христиан думать лучше о своих противниках, что постепенно рыцари ордена перестали хоть сколько-нибудь доверять им, даже когда принятие христианства стало действительно в интересах Литвы. Но это длинная и запутанная история, в которой современники разбирались с еще большим трудом, чем нынешние ученые.
Так, однажды весной 1361 года казалось, что Кейстутису придется принять христианство. Он с Альгирдасом вели большое войско для набега через Галимбию в центральную Пруссию, как раз когда английские и саксонские крестоносцы находились в Самогитии. Маршал ордена, который располагался в Кенигсберге, предложил Томасу Спенсеру и герцогу Саксонии вместе совершить марш-бросок через Пруссию и поймать язычников в ловушку, прежде чем они вернутся в свои леса. Крестоносцы с радостью согласились на это предложение, и успех превзошел все их ожидания. Они застали литовцев врасплох, перебив свыше ста из них и захватив в плен самого Кейстутиса.
Великий магистр Винрих фон Книпроде поместил своего почетного пленника в Мариенбурге, откуда он, казалось, не мог бежать. Однако в середине ноября шестидесятипятилетний князь совершил дерзкий побег. С помощью литовского слуги, работавшего в замке, Кейстутис выскользнул из своей камеры, поднялся по дымоходу, украл белый рыцарский плащ и неузнанным вышел во двор, где обнаружил оседланного коня Великого магистра. Взобравшись в седло, он выехал за ворота, никем не остановленный. Отъехав подальше от замка, Кейстутис бросил коня на дороге к Литве, но сам отправился пешком на юг, в Мазовию, где жила его дочь - княгиня Плоцка. Вскоре он уже был дома, возобновив войну и осыпая насмешками противника. Подобные успехи сделали его чрезвычайно популярным в западной Литве и Самогитии.
Альгирдас тем временем расширял границы Литвы на восток, одержав победу над татарами в битве при Голубых Водах возле Черного моря в 1363 году, и занял Киев. В 1368 и 1370 годах его войска подходили к стенам московского Кремля.
Кризис в этих войнах настудил в феврале 1370 года, когда Альгирдас и Кейстутис привели в Самландию литовско-русское войско. Фон Книпроде быстро отреагировал на их вторжение, собрав все доступные силы до самого Кульма и быстрым маршем двинув их на соединение с войском маршала Пруссии. Войска Кейстутиса жгли деревни и фермы вокруг Рудау, когда подошла армия крестоносцев. Распознав знамена врага, Кейстутис тут же бежал с поля боя. Альгирдас, напротив, приказал своим людям занять лесистый холм, где они смогли бы сражаться за свою добычу и пленных. Завязавшаяся битва стала одной из самых кровопролитных в те годы. К ночи рыцари сломили последние очаги сопротивления, доведя счет убитых врагов до тысячи ценой двадцати шести рыцарей и ста воинов. Альгирдас, как обычно, ускользнул, но это был последний раз, когда он посылал свои войска в Пруссию.
После смерти Альгирдаса в 1377 году Кейстутис настоял, чтобы литовские вожди следовали его повелениям, пытаясь предотвратить раздоры между ними или даже гражданскую войну. Эта ситуация отражала слабую систему власти в Литве. Некоторые из многочисленных отпрысков правящей династии уже осознавали, что имеющихся земель не хватит для удовлетворения всех притязаний, и никому из них не были свойственны особая терпеливость или самопожертвование. Более того, некоторые из русских земель, входивших в Литовское княжество, начинали искать независимости или переходить на сторону Москвы, чьи князья видели себя верховными правителями всех русских княжеств. В династии Гедиминаса всегда высоко ценились отвага, инициативность и хитрость; ее представителей никогда не учили следовать христианским добродетелям, даже князей, принявших православие. Семейная солидарность их проявлялась лишь тогда, когда всем им угрожал внешний враг. Как замечает польский летописец Длугож:
«Не верьте язычникам. Ныне пришла пора им самим отведать предательства, что взращивали они, если только Кейстутис не удержит в руке своей всех сыновей и племянников».
Кейстутис не принял титула Великого князя, хотя и мог бы это сделать. Тем не менее его политика разгневала старшего сына Альгирдаса (по второму браку) Ягайло и его родных братьев, которые уже и так влезли в междоусобицы со своими сводными братьями от первого брака отца. Ягайло (1354-1434) имел несколько больше прав на титул Великого князя, чем его старший сводный брат Андрей (1342-1399), потому что, согласно практике, широко применявшейся в Средние века, сыновья наследовали права на титул, которым владел их отец в момент их рождения. Так что Андрей был всего лишь сыном князя, а Ягайло - сыном Великого князя. Кроме того, Альгирдас признавал большую одаренность своего сына, рожденного Ульяной, его второй женой, а овдовевшая Ульяна стала сама по себе влиятельной фигурой в политике. Лишенная до того возможности участвовать в воспитании своих сыновей из-за того, что она была православной христианкой (Альгирдас настаивал, чтобы его сыновья оставались язычниками), она теперь желала использовать все имевшиеся у нее возможности, чтобы поддержать своего старшего сына против потомков своей предшественницы. Чтобы сделать его более приемлемым для потенциальных русских подданных, она убедила его принять православие.
Какое-то время казалось, что династия Гедиминаса, долго державшаяся за свои языческие корни, выберет православие. Если бы для честолюбивых князей это было единственным путем завладеть Русью, скорее всего, так бы и случилось. Нет никаких сомнений, что они приняли бы любую религию, не стесняемые никакими моральными ограничениями. Ничто не должно было препятствовать им карабкаться вверх по лестнице фортуны.
Однако Ягайло не довольствовался властью в своем уделе на востоке Литвы. В первую очередь он намеревался собрать в своих руках все восточные земли. Это означало столкновение с Андреем, чьи земли граничили на севере с территориями Ливонского ордена. Затем Ягайло задумывал подобрать под себя западные земли, принадлежавшие Кейстутису. Как только Литва оказалась бы под его властью - под управлением тех его родных и сводных братьев, кому он мог доверять,- он продолжил бы политику экспансии, столь успешную в начале века.
Глава девятая
Крещение Литвы
Междоусобная война литовских князей
Смерть Альгирдаса в 1377 году привела к междоусобной войне его многочисленных сыновей. Кое-кто из них видел себя его наследником. На восточные земли Литвы больше прав имел Андрей, старший сын Альгирдаса от первой жены. Но в этой борьбе победу в итоге одержал Ягайло, старший сын от второй жены. Ягайло отправил своего соперника в изгнание, а затем, когда Андрей вошел в союз с ливонскими рыцарями, помешал его попыткам вернуться. Несмотря на успехи в этой борьбе, Ягайло обнаружил, что его восьмидесятилетний дядя - Кейстутис - теперь требует, чтобы все члены семьи подчинялись ему. Ягайло пришел в ярость - он хотел властвовать и был слишком нетерпелив, чтобы ждать, пока возраст дяди возьмет свое.
Вскоре он придумал, как взять верх над Кейстутисом, а также навсегда устранить возможность военной победы Андрея. Через своего младшего брата Скиргайло он заключил секретный союз с ненавистными тевтонскими рыцарями, обещая в будущем принять католичество, а затем отправил Скиргайло, чтобы тот обратился к Людовику Великому в Венгрии, Венцеславу Богемскому (императору Священной Римской империи) и, возможно, к самому папе Урбану VI. Западные монархи и прелаты, с которыми завязал переговоры Скиргайло, убедили престарелого Великого магистра ордена Винриха фон Книпроде прекратить поддерживать Андрея и заключить секретный союз с Ягайло.
Превосходный актер и выдающийся интриган, Ягайло сделал сына Кейстутиса Витаутаса (1350-1430) своим ближайшим другом. В результате Кейстутис заподозрил неладное из-за того, что крестоносцам слишком хорошо известны его планы, а Ягайло приводит свои полки на поле боя чуть позднее, чем следовало бы. Но Витаутас вступился за Ягайло. Кейстутис вряд ли поверил сыну, но ему приходилось волноваться и о других вещах, в том числе о необузданном характере самого Витаутаса. Тот уже достиг возраста, когда ему следовало бы получить земли, власть, самостоятельность и ответственность, но, казалось, не был готов к этому. Кейстутис понимал, что необоснованные упреки против Ягайло могут только укрепить убежденность Витаутаса, что его кузена и друга по недоразумению оскорбляют. Так что Кейстутис уступил, чтобы сохранить Витаутаса на своей стороне хотя бы еще какое-то время. Ему казалось, что он должен еще многому научить сына. Научить не только науке войны, но и разбираться в людях. Конечно же, предательство Ягайло не могло долго оставаться в тайне - тем более в обществе знати, часто скучавшей, постоянно домогавшейся новых имений и титулов, повышения своего статуса, чья жизнь почти полностью проходила на глазах многочисленных слуг и челяди.
Не могли Ягайло с Кейстутисом и преодолеть свои разногласия по поводу политики. Ягайло выступал за то, чтобы сосредоточить все силы на продвижении границ Литвы на восток и присоединять новые русские земли даже ценой сдачи западных земель крестоносцам. Кейстутис был решительно против этого.
Когда Ягайло понял, что Кейстутис не будет пытаться призвать его к ответу, он стал действовать еще более дерзко. Он договорился о свадьбе своей сестры Александры с князем Мазовецким, не спросив разрешения у дяди, проводил совместные походы с Ливонским орденом, выгнал своих сводных братьев Андрея и Карибутаса (1342?-1399) из их уделов. В 1381 году Кейстутис решил, что справился с этой проблемой, когда арестовал Ягайло (а возможно, и его мать), взял его земли под свою руку и принял титул Великого князя. Но, поддавшись просьбам Витаутаса, он освободил Ягайло и позволил тому вернуться в свои владения на востоке.
В 1382 году Кейстутис выступил в поход на Новгород-Северск против Карибутаса, который также поднял мятеж. Ягайло понял, что это его шанс, и поспешил в Вильнюс, где стал собирать своих сторонников, отправил гонца к Великому магистру с просьбой спешно направить войска в Литву, а затем осадил островной замок Кейстутиса в Тракае. Когда Кейстутис и Витаутас подоспели иа выручку осажденному замку, они оказались зажатыми между войсками Ягайло и войсками крестоносцев. Ягайло пригласил Кейстутиса и Витаутаса к себе на переговоры и захватил их, поместив в крепости Кривиас (Крево), затем позволил Скиргайло (возможно, по настоянию матери) умертвить Кейстутиса и взять себе западные земли. Затем он расправился с Бирутой - знаменитой своей красотой женой Кейстутиса, что была родом из Самогитии. Наконец, он подписал договор с новым Великим магистром Конрадом Цолльнером фон Ротенштайном, обещая в течение четырех лет принять христианство и передать западную Самогитию Тевтонскому ордену, как только крестоносцы смогут покорить ее.
Витаутас сбежал из тюрьмы с помощью хитрости. Маленького роста, худощавый и безбородый князь надел одежду своей жены Анны. После свидания, продолжавшегося всю ночь, он оказался за пределами замка, прежде чем подмена была обнаружена. К началу ноября он уже был у своей сестры - супруги Януша Мазовецкого. Но он не мог оставаться там долго: Ягайло уже отправил своих слуг на его поимку. Вскоре Витаутас предстал перед Великим магистром в Мариенбурге, предлагая принять крещение и совместно начать войну против узурпатора. Витаутас был в безопасности в Пруссии, хотя и в руках врагов своего отца. Думал ли он о побеге из крепости ордена, подобно своему отцу? Куда бы он направился тогда?
Конрад фон Цолльнер пребывал в неуверенности, не зная, какой политике ему лучше следовать. У него не было опыта в дипломатии, и он никогда не встречался лично ни с Витаутасом, ни с Ягайло. Политика, которой он в итоге решил следовать, была слишком тонко сбалансирована, чтобы ее можно было придерживаться долго. Великий магистр крестил Витаутаса, дав ему при крещении имя Виганд, и его жену и дочь, которых великодушно отпустил Ягайло, а затем отправил его в западную Самогитию править смирившимися язычниками. Витаутас содержался там под тщательным наблюдением, а Ягайло получил заверения, что Витаутас не причинит вреда Литовскому княжеству. Естественно, ни Витаутас, ни Ягайло не были рады такому решению.
Когда Витаутас появился в Самогитии, к нему потянулись многочисленные воины. Они ненавидели христианских союзников Витаутаса, но убийц Кейстутиса и Бируты они ненавидели еще больше. Чтобы заполучить обратно своего князя, они даже помогали изгонять языческих жрецов и вырубать священные рощи, строили примитивные замки вдоль Немана, а когда Ягайло и Скиргайло пошли на Витаутаса войной, с воодушевлением сражались против них. Витаутас обладал всеми достоинствами великого языческого князя, и для них не играло роли, что формально он стал христианином. Перефразируя польского летописца Длугожа, можно сказать, что из всех наследников Гедиминаса именно Витаутас выделялся своими добродетелями - честностью, гуманностью и воспитанностью.
Длугож судил предубежденно, поскольку он был придворным историком при династии Ягеллонов - наследниках Ягайло. Но он был наиболее широко читаемым летописцем своей эпохи благодаря тому, что был хорошим писателем. Его латынь была превосходна, его повествования содержательными, и он понимал, как подать хорошую историю. Но не меньшее значение имел и предмет его трудов - Польша, поднимающаяся из забвения и смуты к гегемонии в этой части Европы. Одной из главных тем Длугожа было крещение Ягайло. Другой - темная злая сущность Тевтонских рыцарей.
Литва становится христианским государством
Ягайло стал католиком вовсе не из-за того, что его убедили в этом. Это было деловое соглашение, сделка, если хотите. Для литовских князей почти все определялось политикой. Даже величайшая страсть Ягайло - охота - была отчасти политикой.
Ягайло принял крещение, чтобы жениться на наследнице польской короны. Она была младшей дочерью Людовика Великого, который правил Венгрией и Польшей с 1370 по 1382 год. Знать и духовенство Польши были против этого нежеланного союза и после смерти Людовика настояли на разделении этих государств. Младшая дочь Людовика Ядвига, которой первоначально досталась Венгрия, в итоге оказалась в Кракове после того, как польские патриоты отказались дать согласие на свадьбу ее старшей сестры с Сигизмундом Люксембургским (1368-1437), который только что стал герцогом Бранденбурга. Сигизмунд, брат императора Священной Римской империи Венцесласа (1361-1414), был для них слишком «немцем».
Впрочем, поляки протестовали и против предполагаемого жениха Ядвиги. Принц из династии Габсбургов, не имевший крупных земель или надежд на их наследование, он также был немцем. Когда польская знать вместе с духовенством разорвали и эту помолвку, они обнаружили, что число претендентов на руку дочери Людовика катастрофически сократилось. В результате они обратились к Ягайло. Тот с энтузиазмом отнесся к предложению стать правителем Польши при условии принятия им христианства. Обращение к папе Урбану VI получило положительный ответ. Немаловажным доводом для поляков было и то, что у Ягайло был общий с ними враг - Тевтонский орден.
Тем временем рыцари ордена добились заметных успехов в своих вторжениях в холмистую часть Литвы. Имея в союзниках Витаутаса и самогитов, войска немецких, французских, английских и шотландских крестоносцев вторгались в самое сердце Литвы, не встречая на своем пути обычного сопротивления.
Ягайло трезво оценивал ситуацию. Он отчаянно нуждался в перемирии, чтобы возобновить переговоры с польской делегацией в Кривиасе, и понимал, что единственной возможностью сделать Витаутаса своим союзником в деле христианизации Литвы было помириться с ним. Убийство Витаутаса не помогло бы Ягайло, военная победа была маловероятной. Смирив свою гордость и отмахнувшись от претензий других братьев на наследство Кейстутиса, Ягайло вошел в секретные переговоры с Витаутасом, предложив ему обратно его наследный удел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41