Что свидетельствовало об их могуществе. Равно как их стиль общения.Те на него голос не поднимали. Те, в лице Петра Петровича, выслушали его пространные оправдания — мол, недооценил, не подумал, не успел — и лишь сказали:— Вы его упустили, вам его и искать.И еще добавили:— А ваши близкие пусть пока побудут у нас.И подарили видеокассету с десятиминутным фильмом об отдыхе его семейства в ведомственном доме отдыха по случайно доставшейся горящей путевке.И попробуй от них убежать. И попробуй сачкануть...— Ты меня хоть слушаешь? — встревожилось распекающее проштрафившегося подчиненного начальство отсутствием должного педагогического эффекта.— Так точно, слушаю! — отрапортовал Трофимов.— Ну, тогда слушай!..И снова мордой в ворс и вправо-влево, вправо-влево. Как шкодливого кота.А все Иванов!.. Все — он! Все из-за него!.. Чтоб ему!.. Чтоб его!.. Глава 3 Петр Петрович докладывал Шефу.Докладывал коротко и четко, потому что у облеченных властью людей времени на лишние разговоры нет.— Организованное силами ФСБ и нашей Службы Безопасности наблюдение за “объектом” в Швейцарии позволило выявить ряд осведомленных о сути дела сторон.Петр Петрович открыл красную папку с надписью “К докладу”.— Первый — гражданин Корольков по кличке Король, он же Папа, он же Бугор — криминальный авторитет, имеющий четыре судимости, в настоящее время президент акционерного общества “Прогресс”. Источники и степень информированности не установлены.Следующий некто — Юрий Антонович — теперь довольно известный в стране бизнесмен...— Теперь?.. А раньше?— Раньше партийный функционер, занимавший небольшую должность в ЦК партии на Старой площади. Его осведомленность, по всей видимости, идет оттуда.— Понятно...— Далее идет подполковник милиции Громов Александр Владимирович. Его изначально наняла одна из общественных организаций левого толка, состоящая в основном из пенсионеров-партийцев. Но в дальнейшем он, судя по всему, действовал исходя из собственных интересов.Большой Начальник отметил, что Петр Петрович злоупотребляет неопределенными оборотами вроде “вполне вероятно”, “скорее всего” и пр. Как видно, давала себя знать старая административная выучка. Петр Петрович, равно как и Большой Начальник, тоже был оттуда, тоже из ЦК, пусть не из взрослого, партийного, пусть из ЦК ВЛКСМ, но правила игры были и там и там одинаковы — поменьше конкретики, побольше обтекаемых, за которые невозможно зацепиться, фраз...— Не совсем понятна роль в этой истории второго помощника атташе по культуре посольства США в Москве Джона Пиркса. Но у него, скорее всего, узкопрофессиональный интерес.Ну вот, опять — скорее всего...— Откуда американцы узнали про Иванова?— Иванов использовался в операции, проводимой генералом Трофимовым, в качестве посредника при вербовке американской разведкой двойного агента Генштабист.— Ах да, — вспомнил Шеф, — продолжайте.— Последний фигурант — генерал ФСБ Трофимов и его люди...Большой Начальник удивленно приподнял бровь.— Трофимов работает на нас, — напомнил он.— Но он был там и в полной мере осведомлен о сути вопроса.Тоже верно — был и знает. Но тогда придется увеличить список еще на одну фамилию, на фамилию Петра Петровича, потому что он тоже в курсе дела... Здесь он прав — в подобных делах своих не бывает, бывают только чужие.И Большой Начальник поставил в воображаемом списке против фамилии Петра Петровича галочку.— В дальнейшем контроль над “объектом” был утрачен.— Прошу подробней...Подробности были известны — прибывшие в Швейцарию стороны, выслеживая Иванова, вычислили друг друга и объединились против напрягавшей всех третьей стороны — против Иванова. Забили ему “стрелку”, прямо там, в Швейцарии, в ближайшем парке, чтобы разделаться с опасным конкурентом раз и навсегда, расчистив подходы к партийному золоту. Но раз и навсегда не вышло, потому что Иванов оказался ловчее, убив четверых компаньонов и ранив двух.— Как он смог?— Его попытались убить подручные Королькова, но он использовав боевой прием — отобрал у них оружие...Петр Петрович не мог знать, что Иванов освоил единственный прием — упражнение номер двадцать два, которое долго и безуспешно отрабатывал на тренировках, организованных генералом Трофимовым. Хотя теперь, после Швейцарии, генерал тоже стал сомневаться, что отрабатывал, а не делал вид, что отрабатывает. Потому что собственными глазами видел, как Иванов выбил из рук “шестерки” Королькова пистолет, всадил другому в живот пулю и, добежав до ближайших кустов, четырьмя мгновенными выстрелами завалил еще четырех человек!И не только Трофимов видел — все видели. И доказать им, что это не он стрелял, что стреляли люди в масках, отобравшие у него оружие, было невозможно.В общем, попал Иванов! Хотя ни в кого не попадал...— Что было дальше?А вот дальше случилось самое неприятное — дальше Иванов отправился в банк и снял со счетов четыре с половиной партийных миллиарда, раскидав их по десяткам европейских банков.— Вы нашли его?— Пока нет, — виновато сказал Петр Петрович, — но смогли отследить часть финансовых потоков. Это было уже интересней.— Куда пошли деньги?— Часть транзитом в другие банки и офшорные зоны. Часть на благотворительные цели.— Куда?! — поразился Большой Начальник.— Общественным организациям на благотворительные цели, — повторил Петр Петрович.— Конкретные получатели известны?— В платежках указаны юридические адреса компартий и народно-освободительных движений.— Кого?! — совсем растерялся Большой Начальник.— Братских компартий, — вспомнил давнее определение Петр Петрович. — Он перевел деньги на содержание компартий ряда европейских и азиатских стран и ведение агитационно-пропагандистской работы.Густо запахло застоем.— Часть средств ушла в Россию на счета общественных организаций и партий левого толка.— Зачем он их субсидирует?— Не знаю, — признался Петр Петрович. — Возможно, он деньги отмывает.— Тогда бы он их переводил на культуру или в детские фонды. Как все. Тоже верно.— А если дело в его прошлом? Он, часом, в аппарате не работал?— Нет. И даже в партии не состоял.В партии не состоял, а деньги партиям переводит...— Может быть, кто-нибудь из его родственников убежденным большевиком был? Ну там отец или дед? И он нахватался...— Мы проверили всех его близких — отец слесарь на заводе ЖБИ, дед колхозник, мать всю жизнь работала на железной дороге.Происхождение, как писали раньше в анкетах, пролетарское, то есть безукоризненное. Что, впрочем, мало что объясняет. Пролетарию для счастья будет до — вольно трех ящиков водки, а этот хапнул четыре миллиарда долларов.Нет, то, что хапнул, как раз понятно, кто сейчас не хапает. Не понятно, почему он их раздает и почему раздает тем, кому раздает. За каким чертом ему сдались все эти трухлявые коммунисты?— Или он хочет власть раскачать? — предположил худшее Петр Петрович.Ну, в принципе, имея такие бабки... Имея такие бабки — можно. Тогда субсидирование политических течений становится более понятным. Правда, не ясно, чем его не устраивают нынешние порядки? С такими деньгами можно хорошо ужиться с кем угодно.В любом случае этот Иванов не простак. И даже более того...— Не исключено, что он таким образом расплачивается за полученную информацию... — продолжал рассуждать Петр Петрович.— Не гадайте, — прервал его Большой Начальник. — Лучше сосредоточьтесь на поисках. Найдете его — спросите, зачем и кому он раздавал деньги. Если, конечно, найдете...— Найдем, — уверенно заявил Петр Петрович. — Обязательно найдем! С такими деньгами исчезнуть затруднительно.Найдем и доставим... Живым или мертвым!.. Глава 4 Будильник почему-то не прозвонил, но следователь Старков проснулся сам. Проснулся ровно пять минут восьмого, как раз, чтобы успеть умыться, побриться, поджарить яичницу, проверить и сунуть в подмышечную кобуру “макара” и добежать до автобуса.Он проснулся, вскочил и тут только сообразил, почему будильник не прозвонил. Будильник не прозвонил, потому что он его не завел. А не завел, потому что спешить ему было некуда. Он уже не работал следователем. С шестого числа не работал.Бывший старший следователь, а теперь рядовой пенсионер Старков упал обратно на постель, натянул на голову одеяло и попытался уснуть.Но уснуть не мог. На улице рычали и сигналили машины, оглушительно бухали подъездные двери, ревели дети, на которых орали их мамаши...Бардак!..Старков в отчаянии сел на кровати и сидел почти до восьми часов. Как это ужасно, когда спешить некуда...Потом он поджарил и съел яичницу и включил телевизор, где симпатичные дикторы бархатными голосами рассказывали об очередной кровавой разборке. На экране мелькали знакомые лица соседей по этажу и общим оперативкам, толкущиеся возле трупа и гоняющие чересчур назойливых телевизионщиков.“Надо во двор, что справа, кинологов запустить, — автоматически подумал Старков, — он проходной...”Но тут же одернул себя. Какой к черту двор... Пенсионер он...И переключил канал.Но там тоже показывали трупы и милицейские машины.Ну жизнь... Что дома, что на работе...Старков плюнул и выключил телевизор. И взял в руки газету.Так, а что у нас там хорошего?Ничего хорошего.Под колонной наших войск рванул мощный фугас. За что наши ошибочно отбомбились по ближайшей деревне. По поводу чего ближайший блокпост подвергся нападению неизвестных. И пришлось проводить масштабную зачистку.Н-да...А что в частной жизни?Этого пристрелили, того взорвали, тех посадили, потом выпустили, после чего все равно пристрелили.Остается культура.Первую премию получил боевик...Грустно.Старков бросил газету и вышел на балкон понаблюдать за жизнью двора, потому что раньше ее не видел. Не до того было.Ту иномарку наверняка угонят, слишком она неудачно стоит. А если кто-нибудь надумает прихлопнуть кого-нибудь из живущих вон в том подъезде, то он наверняка встанет вон в ту нишу справа от двери...Просто понаблюдать за жизнью тоже не получалось.Тоска...Потом зазвонил телефон.— Старков?— Я! — обрадовался Старков, узнав голос своего непосредственного начальника. То есть бывшего начальника.— Слушай, Старков, не в службу, а в дружбу...Может, дело какое... Хоть даже изнасилование на бытовой почве...— Тут такое дело... Журналюги меня достали. Вконец. Желают материал о сыскарях сделать. Позабористей. Вот я и подумал — может, ты им на это дело сгодишься?— Так ведь я уже не работаю.— В том-то и дело. Я тех, что работают, светить не могу. Сам понимаешь, им это ни к чему. А тебе терять нечего, ты не у дел. Встретишься, расскажешь им что-нибудь из своей богатой практики. Ну что, выручишь?Журналистов Старков, как и все сыскари, не жаловал. Вечно они суют свои носы в чужие дела.— Может, лучше Егорова попросить?— Нет, Егоров не подойдет. Он без бутылки говорить не станет. А после бутылки не сможет. Давай, выручай, Федорович, на тебя вся надежда!Пришлось выручить.Журналист оказался очень даже ничего, потому что оказался не журналистом, а молоденькой и очень симпатичной журналисткой.— А вы действительно известный сыщик? — с порога уточнила она.— Я?.. Ну, не то, чтобы...— А полковник сравнил вас с Шерлоком Холмсом.— Меня? — поразился Старков.— Вас.— Ну, не знаю...Ну, полковник, ну, удружил!— Вы, наверное, неправильно его поняли. Он, наверное, имел в виду, что со времен Конан Дойла методы ведения следствия сильно изменились и сегодня Шерлок Холмс вряд ли бы смог работать даже рядовым опером.Оживившаяся журналистка стала что-то быстро записывать в блокнот.— Что вы пишете?— Про Шерлока Холмса. Ваше утверждение, что он не дотягивает до современного рядового опера, будет интересно читателю.— Погодите, это я сказал так, в целом...— Но ведь вы действительно считаете, что герой Конан Дойла безнадежно устарел и вряд ли бы мог противостоять современному криминальному беспределу?Старков совершенно растерялся. Черт его дернул ляпнуть про Шерлока Холмса...— Я не это хотел сказать... Я хотел сказать... Вот что, вы лучше задавайте мне вопросы, а я буду на них отвечать, — предложил следователь перейти на более привычный ему стиль общения.— Тогда я попрошу рассказать о каком-нибудь деле из вашей практики. О самом трудном деле.Старков задумался. Самым трудным в его практике делом было расследование аморального поведения кандидата в члены партии старшего лейтенанта Гришуткина по поручению секретаря первичной парторганизации шестнадцатого ОВД в семьдесят пятом году. Но это читателю будет вряд ли интересно.— Может быть, про Чикатило? Я участвовал в разработке одного из эпизодов этого дела. Журналистка поморщилась.— Мне кажется, тема Чикатило исчерпала себя. Если только подать материал в неожиданном ракурсе. Например, что вы сомневаетесь, что все эти преступления совершил он, и считаете, что следствие заставили пойти по ложному пути, чтобы сокрыть истинного преступника.— Зачем сокрыть? — поразился Старков.— Ну, например, затем, что он был сыном одного из тогдашних руководителей области. А Чикатило не более чем жертва заговора высокопоставленных чиновников и руководства МВД. Такой поворот может быть интересен...— Нет, нет, я ничего такого не считаю, — испуганно пробормотал Старков.И стал лихорадочно соображать, что бы такое могло устроить дотошную журналистку.— Может быть, Солоник? Я работал с ним...— Ну, не знаю... О Солонике уже столько писали. Разве только дать развернутый портрет его богатого внутреннего мира...— Я не знаю про его внутренний мир, — открестился Старков.Журналистка в упор, выжидающе занеся перо над бумагой, смотрела на следователя.— Вы бы хоть подсказали, что может быть интересно читателю, — взмолился Старков.— Нашего читателя интересуют масштабные преступления, с максимально большим числом жертв, желательно убитых с особой жестокостью и впоследствии расчлененных. Это будоражит воображение, позволяет отвлечься от серых будней и несет некий социальный позитив, так как убеждает рядового гражданина, что его жизнь не настолько плоха, как ему кажется.Может быть, у вас есть у вас что-нибудь подобное? Желательно из свеженького.Самым свеженьким было дело гражданина Иванова. Там трупов хватало.— Ну, не знаю, может быть, вас устроит Иванов?..— Какой Иванов?— Убийца.— А сколько он убил?— В общей сложности три десятка потерпевших.— Да вы что? Три десятка?! — обрадовалась журналистка. — Ой как хорошо!А он как убивал — руками, ножом или, может быть, удавкой? Хорошо бы удавкой... Читателю крайне интересны подобные детали.— Он по-разному убивал...Журналистка лихорадочно застрочила ручкой в блокноте.Старков занервничал.— Но дело в том, что я не знаю, можно ли писать об этом деле, так как оно, вполне вероятно, еще не закрыто и преступник не пойман.— То есть вы хотите сказать, что кровавый маньяк, на счету которого десятки жертв, до сих пор находится на свободе и нашим гражданам угрожает смертельная опасность? — совершенно расцвела журналистка.— Я ничего такого... Я просто хотел в качестве примера... — замямлил Старков. — Мне кажется, прежде чем писать об этом деле, нужно обратиться в министерство...— А мы без ссылок на фамилии и имена, — понизив голос до шепота, предложила журналистка. — Просто как о факте, ставшем известным из конфиденциальных источников. Я думаю, за подобный материал редакция сможет даже заплатить. Я поговорю с Главным...— Но если дело не закрыто...— Так в том-то и дело! Если преступник не пойман, мы имеем возможность оказать следствию реальную помощь, сформировав общественное мнение и призвав население проявить сознательность.— Нет, нет, я не имею права решить этот вопрос самостоятельно. Давайте я лучше расскажу о Солонике.Журналистка заметно скисла.— Ну хорошо, давайте о Солонике. А об Иванове не для печати. Просто лично для меня. Ну я прошу вас! Я больше никому!.. Честное журналистское слово! Ну неужели вы мне не верите? Неужели думаете, что я способна вас обмануть?Не верить журналистке было трудно. У нее были такие честные, такие преданные глаза...— Ну если не для печати... И без имен...На следующий день популярный в стране еженедельник вышел с двустраничным интервью с “современным Шерлоком Холмсом”, где рассказывалось о похождениях более страшного, чем Чикатило, и на голову более профессионального, чем Солоник, маньяке, носящем самую распространенную в России фамилию Иванов.И вышел еще один материал, в не менее популярном ежедневном издании, где ставился вопрос о дееспособности силовых структур, которые не в состоянии поймать серийного убийцу, терроризирующего страну.Елки-моталки!..В этот день бывший следователь Старков телевизор не смотрел. Не до него было. В этот день в квартире бывшего следователя Старкова беспрерывно звонил телефон.— Здорово, Гена. Читали, читали про твои похождения...И эти уже читали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33