— поинтересовался Иванов перед совещанием.— Ничего, — ответил Большой Начальник. — Ровным счетом ничего! Просто сидеть и смотреть. На всех по очереди.Иванов сидел и просто смотрел.— Предлагаю создать совместный фонд, куда отчислять до пятнадцати процентов прибыли со всех проводимых сделок, дивидендов, пожертвований, пенсий и прочих доходов для последующего их совместного целевого использования, — предлагал Большой Начальник.Все морщились и качали головами.Иванов внимательно оглядывал присутствующих.Все соглашались, что предложение довольно разумно и перспективно.— Предлагаю назначить ответственным распорядителем фонда меня, — предлагал Большой Начальник наиболее подходящую, на его взгляд, кандидатуру.Начинался тихий ропот.Большой Начальник смотрел на Иванова.Иванов оглядывал зал.Ропот стихал. Все решали, что предложенная кандидатура подходит как нельзя лучше. И задирали вверх руки.Какие приятные люди, думал про себя Иванов. Только почему-то глаза отводят, когда он на них смотрит.Они действительно отводили глаза, потому что редко кто способен смотреть в лицо смерти...Повестка дня была быстро исчерпана, и совещание пришло к завершению. Что было не типично для подобного рода сборищ — у нас любят заседать долго и со вкусом. А здесь управились буквально за несколько минут...Это, наверное, потому, что присутствующие очень хорошо понимали друг друга. И понимали, что будет, если они будут понимать друг друга чуть хуже.Такое будет!..Большой Начальник был доволен. Как любят говорить герои американских боевиков — он свернул им шеи. Он заставил их встать на колени!Теперь не дернутся! Теперь они будут плясать под его дудку заказанные им танцы!На чем, можно считать, его проблемы закончились.Остались так — мелкие проблемки... Глава шестьдесят девятая — С этой проблемой пора наконец кончать! — заявил Большой Начальник. И улыбнулся. Улыбнулся, потому что у него все складывалось как нельзя лучше. Потому что нынче он был победителем!— С какой проблемой? — попросил уточнить записывающий поручения шефа в ежедневник Петр Петрович.— С затянувшейся, — ответил Большой Начальник. — С генералом Трофимовым и майором Проскуриным. Мне кажется, они давно переходили все отпущенные им сроки.Петр Петрович все понял. За что ему деньги и платят — за то, чтобы он все быстро и как надо понимал.Он лишь спросил:— Кто должен решить этот вопрос? Может быть, Иванов?— Иванов? — задумался на мгновение Большой Начальник. — Нет, Иванов вряд ли. Все-таки они вместе работали, возможно, дружили, и он может не согласиться. Пусть этим займется кто-нибудь другой.— Хорошо, я все сделаю, — буднично заверил шефа Петр Петрович, словно речь шла о согласовании какой-нибудь бюрократической бумаги. — Я все сделаю, как надо...Приговор прозвучал, был понят и был принят к исполнению. В отличие от судебного этот приговор был окончательный и апелляциям и обжалованиям не подлежал.Генерал Трофимов был обречен.И майор Проскурин тоже.Мавр сделал свое дело, мавру следовало уйти...А потом уйти другому мавру — уйти Петру Петровичу, который тоже знает о партийных миллиардах. Слишком много знает...С Петром Петровичем он попросит разобраться Иванова. Сразу после того, как Петр Петрович разберется с приятелями Иванова...Это было непростое или, как любят выражаться чиновники, “непопулярное решение”. Пользующееся популярностью среди отечественных бандитов и политиков...И это было не последнее в этой истории “непопулярное решение”... Глава семидесятая В огромном кабинете за огромным, как аэродром, столом сидел человек. Это был его кабинет и его стол, потому что это был не просто человек, это был — Очень Большой Начальник.Очень Большой Начальник отсматривал свежие сводки службы своей личной безопасности по интересующим его фигурантам. По приближенным к нему фигурантам. И потому наиболее опасным фигурантам.Фигуранты вели себя по-разному, но все одинаково безобразно. Они шушукались за его спиной, встречались, заключали сепаратные сделки.Это было нормально — челядь всегда интригует против барина, но эта челядь была особенная, эта челядь была политической элитой страны. Которая хоть и была элитой, все равно была челядью со всеми свойственными ей дурными привычками.Стоило их пару дней оставить без присмотра, и они тут же распускались — тащили все, что плохо лежит, дерзили, работали спустя рукава, ссорились друг с другом.Ну что с ними поделать?!.Настоящий барин настоящую челядь собрал бы где-нибудь на заднем дворе или в конюшне, заголил им зады и приказал всыпать по два десятка плетей каждому. Так, для профилактики, чтобы не забывали, кто они такие есть.Но он, к его великому сожалению, никого выпороть не мог. Нет таких порядков — пороть известные всей стране личности. Придется их наказать как-то по-другому. Наказать кого-нибудь одного, чтобы другим неповадно было.Кого?Он посмотрел на стоящую у него на столике официальную кремлевскую фотографию, где посередке был Большой Хозяин, а вокруг были все остальные: те, кто поважнее, — поближе, кто менее значим — подальше, кто совсем никто — на “галерке” — в дальних, почти не различимых рядах. Лично он был от Хозяина через несколько голов.Ну что, кем пожертвовать? Кто набедокурил больше всех?Этот? Да, этот больше. Но этот и нужен больше других.Тогда, может быть, вон тот?С ним он когда-то водил дружбу и, забираясь по лестнице власти вверх, тащил за собой. Потому что был уверен как в себе. А тот начал доверием злоупотреблять...Нет, все равно он не подходит. Он хоть и вор и подлец, но свой вор и подлец, который за него глотку порвет, так как понимает, что без верхнего прикрытия не проживет и дня.Тогда, может быть, кого-нибудь из этих...Очень Большой Начальник гадал долго: Плохими были все, все перепачканы с ног до головы — в политике нельзя остаться чистеньким, — все его в большей или меньшей степени предавали... Но все были в той или иной мере полезны.Может, плюнуть на это дело?..Но нет, плюнуть нельзя. Без порки нельзя. Никак нельзя. Без показательной порки они совсем совесть потеряют. А он через них должность. Тогда, может быть, вон тот?.. Очень Большой Начальник открыл свой личный сейф и вытащил пухлое дело. Он не признавал компьютеров — доверенная им информация слишком легко тиражируется. Все самое важное и секретное он доверял только бумаге. Только бумага может быть гарантированной в единственном экземпляре. Ну что там у нас?..В досье были выписки из банковских счетов, докладные записки и фотографии. Десятки фотографий лиц, снятых с почти километрового расстояния. Эти фото стоили бешеных, затраченных на технику и людей денег. Но того стоили! Когда дело идет о “проверке на вшивость” приближенных к твоему телу людей — деньги не в счет.Предают только друзья — значит, им следует доверять меньше других.Очень Большой Начальник еще раз пролистал досье, чтобы убедиться в своем выборе. Да, пожалуй... Пожалуй, этот! Остро заточенным карандашом Очень Большой Начальник обвел кружком одно из лиц на кремлевском фото. И, подумав, перечеркнул его крестом.Отдам одного, чтобы сохранить остальных. Этот действительно зарвался, зарвался больше других — целые укрепрайоны себе строит на месте бывших воинских частей. Офицеров ФСБ под себя подгреб, взяв в заложники их семьи. Людей вооружил, превратив в полупартизанские банды. Да еще каких-то уголовников нанял, чтобы их руками мочить всех подряд. Просто какой-то Фредди Крюгер.Кстати, его так и зовут — Федор. Федя. Фредди... Очень Большой Начальник улыбнулся понравившейся ему ассоциации.Хороший мужик Федя. Но обнаглел Федя. Судя по всему, на его место метит, если не выше.Ну ничего, теперь образумится. Раз и навсегда образумится...И Очень Большой Начальник вспомнил другого героя кинофильма. Любимого кинофильма своей молодости.Не хочется, конечно, идти на крайние меры, но... надо.“Надо, Федя!.. Надо!..”Решение было принято.Очень Большой Начальник еще раз посмотрел на официальную кремлевскую фотографию. И сказал уже вслух. Очень жестко сказал:— Надо!..Надо разорить это осиное гнездо...С испорченной кремлевской фотографии на него смотрело перечеркнутое крест-накрест лицо. Лицо недавнего его соратника и почти друга. Лицо — Большого Начальника.Дни которого были сочтены... Глава семьдесят первая ...И началось то, что должно было начаться, началась реализация “непопулярных решений”. Началась — чистка. Большая чистка Больших и маленьких людей... Глава семьдесят вторая Все было просто до банальности...В помещение ввалились молодые, крепкие ребята, которые рассыпались вдоль стен, встали за спины и по обе стороны двери, блокируя пути отхода.— Следуйте за нами.— С вещами? — криво усмехнулся генерал Трофимов.— Как хотите.Генерал Трофимов и майор Проскурин сразу все поняли. Слишком долго они работали в системе, чтобы не понять... Они и так все сроки переходили, потому что носители информации на этом свете долго не заживаются. А они знали много чего, знали больше других, знали главное — о золоте партии. И это золото их сгубило, как когда-то губило грабивших чужие корабли флибустьеров и шаливших в муромских лесах лихих людишек. Их история — лишнее тому подтверждение. Сколько человек лишилось жизни из-за этих партийных миллиардов — десятка полтора, и это лишь те, о ком они знают! Последними в печальном списке были охрана Юрия Антоновича и сам Юрий Антонович. А теперь вот, похоже, наступил их черед... Там, где золото, — там всегда кровь. Где много золота — много крови. А тут столько золота!..Генерал Трофимов и майор Проскурин сняли со спинок стульев пиджаки и через секунду были готовы.Готовы к неизбежному.Наверное, они могли спастись — шанс, пусть небольшой, но был — наброситься, опрокинуть ближайших противников, вырвать у них оружие и, прикрывшись их телами, открыть стрельбу на поражение, а потом... Шанс был!Но возможности его использовать не было!.. Они могли спастись, но тогда за них умрут их близкие. А потом все равно умрут они. Потому что кровников в живых не оставляют. Кровников находят, чего бы это ни стоило!В этой драке победить было нельзя, в этой драке можно было только умереть — сейчас и самим или чуть позже, но всем вместе.— Пошли.Генерал Трофимов и майор Проскурин брели по бесконечным коридорам бункера. С боков и сзади шли “сопровождающие лица”.Идти было недалеко, наверняка недалеко...— Направо...Генерал с майором поворачивали направо.— Наверх...Ступали на лестницу.Значит, не здесь... Как видно, не хочется им портить внутренний интерьер пулевыми пробоинами и кровавыми пятнами на панелях и полу. Не хочется им возиться с трупами, таская их на себе. Они желают, чтобы трупы транспортировали себя к месту казни сами. Ленивые нынче пошли палачи.Последние ступени...Сейчас они выведут их на воздух и сопроводят до ближайшей стенки...Закрывавшая вход в бункер бронированная дверь, бесшумно провернувшись на массивных петлях, отошла в сторону. В лицо пахнуло ночной свежестью.— Шагай давай!Конвоиры, становились все менее вежливыми, что свидетельствовало о приближении скорой развязки.Генерал Трофимов и майор Проскурин разом потянули носами прохладный, пахнущий травой и сыростью воздух. Когда дело идет к концу, все чувства обостряются и окружающий мир приобретает некий мелодраматический флер. И становится жаль, что не услышишь этих птичек, не поваляешься на этой травке и не выкуришь больше сигаретку.Такая вот ерунда...Но уж, видно, так устроен человек, что помирать ему, будь он хоть генерал ФСБ, хоть девяностолетняя парализованная бабушка, одинаково неохота.А придется...— Направо.Направо никаких стен не было, направо был заросший лопухами пустырь.А кто сказал, что обязательно должна быть стенка? Это только киношники без стен не обходятся, это им нужно, чтобы все было красиво, чтобы обязательно врытый в землю столб, черная повязка на глаза, частая барабанная дробь и взвод солдат с винтовками на изготовку. В жизни все куда как проще. В просто жизни тебе просто приставляют к затылку дуло пистолета и просто нажимают на спусковой крючок.— Стой!Ну вот и все. Здесь они и лягут. Вот в эти лопухи... Промахнуться палачи с такого расстояния не смогут.Генерал Трофимов и майор Проскурин взглянули друг на друга. В последний раз. Вместе они работали, вместе отдыхали, и помирать им тоже вместе.Хотя и обидно, вот так, как бараны.— Слушайте, мужики, — вдруг сказал генерал Трофимов. — У вас последние просьбы практикуются?— Чего? — не поняли палачи.— Вообще-то это мировая практика — удовлетворять последнюю просьбу приговоренных. Так сказать, акт доброй воли.Палачи переглянулись. Что-то такое они слышали. Вернее, смотрели, в кино.— Вам что, закурить, что ли? Это бы тоже неплохо, но можно потерпеть. Тем более что недолго.— Нет, не закурить. Нам бы позвонить близким. Палачи снова переглянулись. И сказали:— После позвоните.Хотя и те и другие понимали, что никакого “после” не будет, что это не более чем вежливая форма отказа.— Зря, — сказал генерал.И посмотрел на майора. Майор Проскурин еде заметно кивнул. Майор был “за”! Тем более что терять им было нечего.— Ой! — сказал майор Проскурин, схватившись за живот. И упал на колени.— Ты чего, чего?Хотя какого черта им было спрашивать — они же не врачи. Им что здоровый клиент, что больной — без разницы.— Ой, ай!.. — брал благим матом майор. По идее, ему нужно было заткнуть рот выстрелом, но палачи еще не были к этому готовы ни морально, ни физически. Они даже стволы еще не достали.— А ну, заткнись! — гаркнули они. И подбежали к майору. Что тому и нужно было!..Майор мгновенно, словно пружина, распрямился и ударил одного из бойцов кулаком в живот. Тот, удивленно выпучив глаза, ахнул и упал. Второй получил каблуком в пах и, сгребая в ладони свое мужское достоинство, запрыгал по лопухам на одной ноге.На майора наскочили разом несколько человек, но на них сзади обрушился генерал Трофимов. Возраст у него был уже не тот, но силенка еще была. И злость была. Уж такая злость!..Он с ходу опрокинул одного врага и другого, схлопотал по физиономии от третьего и буром полез на четвертого...Так умирать было легче — в бою, в драке, когда ты — в морду и тебя — в морду, когда некогда думать и сожалеть о травке и оставляемых навек березках.— На!— Получи, гад!..Это был не бой спецназовцев, это была драка просто мужиков. Нормальная уличная потасовка.— Ах ты так?!И снова:— На!— Получай!..— И еще получай!..Генерал с майором бились как львы, не обращая внимания на расквашенные физиономии, боль, кровь и хруст ребер. Их роняли на землю, пиная куда ни попадя, они рычали, страшно матерились, мотали головами и снова бросались в бой, получая новые удары. Но им ли в их положении было думать о боли!..Много раз за драку враг подставлялся им, открывая жизненно важные центры — глаза, горло, животы. Куда они могли вбить, воткнуть пальцы или поднятые с земли случайные палки, чтобы вышибить глазные яблоки, порвать артерии. Могли завладеть оружием и открыть стрельбу...Но они не использовали представившийся им шанс — туда, куда нужно было бить пальцами или ребром ладони, они били кулаками, в полсилы, не убивая, а лишь причиняя боль. Они не могли никого убить — не имели права! Убийства им бы не простили, за убийство им бы пришлось отвечать — отвечать жизнью своих близких. А просто драку им простят. Просто драку они могли себе позволить.— На!— На!— И еще!..Наконец генерала с майором свалили и, не давая встать, от души попинали ногами.Палачи тоже увлеклись — вместо того чтобы пристрелить жертвы, они их пинали, отводя душу. Мужики; они мужики и есть — им лишь бы помахаться.— Ну все, хватит!Уже неспособных подняться драчунов подхватили под руки, вскинули вверх и поставили на колени.Сзади, за их спинами, кто-то задвигался. Знакомо лязгнули передергиваемые затворы, досылая извлеченные из обойм патроны в стволы.Генерал Трофимов повернул разбитую голову вправо, увидел стоящего на коленях майора и слабо улыбнулся окровавленными губами. Майор Проскурин тоже повернулся, выплюнул изо рта выбитые зубы и тоже улыбнулся в ответ.Они поняли друг друга без слов. Они попрощались...Это была славная охота. Последняя охота! Не удалось их как баранов!..Сзади по земле зашуршали шаги. К ним подошли вплотную и остановились. Еще через мгновение они почувствовали, как в их затылки уперлись жесткие и холодные пистолетные стволы. И почувствовали, физически почувствовали, как в спусковых скобах напряглись пальцы.Все. Теперь все!..— Прощай... — хотел сказать генерал Проскурин.Но не успел. Его голос на полуслове оборвал грохнувший сзади выстрел!И тут же, практически без паузы, рядом раздался еще один выстрел. Второй выстрел!.. Глава семьдесят третья Большому Начальнику не повезло. С ним случилось несчастье. Вернее, Большое несчастье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34