Сан Саныч поднялся, прекращая разговор.
— Куда это ты собрался? — ухмыльнулся генерал.
— Домой.
— Хочешь не спросясь покинуть давший тебе приют кров? Не выйдет. Нет тебе хода отсюда. Не могу я теперь оставить тебя без присмотра. Мало ли каких дров ты, по старческому маразму, надумаешь наломать. Мне рисковать нельзя.
— Угрожаете?
— Трезво рассуждаю. До тех пор, пока я не урегулирую свои отношения с известными лицами, тебе, Полковник, придется находиться на моих глазах. Или…
— Или что?
— Или то! Самое!
— Михась тоже попал под «или»?
— Михась, равно как и все прочие, попал под тебя. Как под танк. Кто просил тебя втягивать их в свои дела? Если себя не жалко, почему о других не думал?
— Значит, Михася ты?!
— Не я. Они. Но я, естественно, не протестовал. Вы сами вынесли себе приговор. Своей чрезмерной любознательностью. Что им делать, как не избавляться от вас по одному? Длинные, любопытствующие носы отсекают вместе с шеями!
— Следующий я?
— Ты последний. Ты свидетель. Ты мне нужен. Против них. Если вдруг дело дойдет до драки.
— А если я откажусь?
— Вот тогда и будет «или». Только не такое, как ты ожидаешь. Я запру тебя в следственном изоляторе по подозрению в соучастии в массовом убийстве на территории бывшего пионерского лагеря «Смена». До времени изолирую. И еще пару надзирателей приставлю, чтобы ты глупостей не наделал.
— Хотите удержать меня силой?
— Полусилой. Силы для тебя много. Как и чести.
Сан Саныч пошел к двери.
— Не делай глупостей, — чуть громче, чем обычно, сказал генерал.
В руке у него отсветил вороненой сталью табельный «Макаров».
— Будете стрелять?
— Буду! А потом вызову оперативников и оформлю проникновение в чужое жилище с целью ограбления.
Сан Саныч сделал еще шаг. Сзади клацнул затвор.
— Замри!
— Опусти пистолет. Несолидно генералу оружием баловаться, — раздался голос. Голос Бориса.
Он стоял снаружи, за приоткрытым окном. Генерал удивленно приподнял бровь.
— Так ты, Полковник, не один?
— А мы всегда вместе, — ответил Борис. — Саныч, забери у него пушку, а то мне надо в комнату зайти. Он генерал сугубо канцелярский, с оружием обращаться не умеет, еще бабахнет по неосторожности.
— Ну вы придурки, — удивился генерал, небрежно отбрасывая пистолет. — Устроили оперетку и думаете, что чего-то добились? Ну посижу я так с часок или три, а потом спецбригаду вызову.
— Не вызовешь, — сказал Борис. — Потому что эта бригада тебе еще более опасна, чем нам.
Генерал только головой покачал. Словно имел дело с неразумными, не ведающими что творят детьми.
— На что вы надеетесь, пенсионеры?
— Вот на это, — ответил Борис. — Слышь, Саныч, не в таких коробках твои дискеты хранятся?
В руках у Бориса была квадратная, десять на десять, запаянная с одного конца металлическая коробка. Такая же, как была когда-то в распоряжении Полковника.
— Где ты ее нашел? — не сдержавшись, ахнул Сан Саныч.
— Там, где теперь уж точно нет. Ты был прав, когда предполагал, что Иван Степанович не ограничится передачей в надежные руки одной только дискеты. Рук было несколько. Он страховался. Он не хотел доверяться случайности. Ну что, генерал, поторгуемся?
Генерал нервно заелозил на кресле.
— О чем нам торговаться? Разве что-то изменилось?
— Все изменилось. В корне. Теперь у нас есть то же, что и у тебя. Теперь наши шансы равны.
— Вы хотите сказать, что будете публиковать имеющуюся у вас информацию? Но это глупо. Вас сомнут.
— Мы не будем публиковать информацию. Вовсе нет. Мы будем шантажировать этой информацией твоих новых хозяев. От твоего имени.
— То есть?
— Вот сейчас, отсюда, мы позвоним по некоторым взятым наугад телефонам и скажем, что вы не согласны с ранее оговоренной ценой, что вы запрашиваете больше. Много больше. Пусть они решат, что вас обуяла жадность. Что договориться с вами затруднительно.
Или изобразим из вас борца за идею, который ни на какие компромиссы идти не желает. Но желает торжества закона и справедливости.
Или позвоним одним, предлагая информационный компромат против других.
Или…
В любом случае они быстро установят телефон, с которого прозвучал неприятный для них звонок, и убедятся, что находится он не где-то вообще, а непосредственно здесь, на вашей персональной, куда не так-то легко проникнуть постороннему, даче. И еще смогут легко узнать, что сегодня вы отдыхаете на ней.
Какие они после всего этого сделают выводы?
— Чушь, — рассмеялся генерал. — Я всегда смогу с ними договориться. Смогу объяснить, что произошло.
— Может быть, и сможете. Но после. Когда информация уже пойдет гулять по городам и весям. Вы думаете, они вам это простят? Хотя бы одно то, что вы тянули время?
Вы думаете, что вы успеете объясниться? Оправдаться? Что у вас будет время для конфиденциальных встреч?
Ведь они абсолютно уверены, что дискета осталась одна. Значит, откуда может исходить утечка информации?
С вами нянькаются только до тех пор, пока вы молчите. Ваша персональная цена без способной заговорить дискеты — копейка в базарный день. И даже меньше — когда информация выпорхнет наружу. Как только они узнают, что вы утратили монополию на тайну, — торговля кончится. И, как говорится в старинных романах, заговорят кинжалы.
Я правильно все излагаю?
— Вы блефуете! У вас нет дискеты. У вас есть только оболочка, — замотал головой генерал.
— Полноте. Разве мы похожи на шулеров? У вас есть в доме компьютер? Хотя, впрочем, он не нужен. Я успел просмотреть информацию. И даже кое-что запомнить. Например, дело номер 27. Депутат Абрамов В.П. Изнасилование несовершеннолетней в городе Ростове в 1971 году. Присвоение казенных средств в 1979-м. Сокрытие преступления в… Или небезызвестный всем нам Семушкин Г.А… Или…
— Довольно. Что вы хотите?
— Другую дискету. До пары.
— Но это лишь вдвое усугубит ваше положение.
— Зато вдвое облегчит ваше, генерал. Вы расскажете, что подверглись нападению отъявленных, в нашем лице, хулиганов, которые в рукопашной борьбе отобрали принадлежавшую вам дискету. Для пущей убедительности мы оставим на вашем теле следы многочисленных побоев и пыток. Я лично оставлю. С превеликим удовольствием. И Сан Саныч тоже.
— Но меня все равно вычистят.
— Если бы вы были простым пенсионером, то да. Непременно. Но облеченного властью генерала, я думаю, трогать не будут. Зачем им лишнюю пыль поднимать? Ведь без информации вы опасны не больше, чем упавший вчера кирпич. Им дискета нужна, а не ваша одиозная личность.
Они будут гоняться за нами. С вашей помощью. Они охотятся за владельцами информации. А не за всеми подряд. Неужели непонятно?
Изымая дискету, мы принимаем удар на себя, тем выводя из-под него вас.
Но мы не настаиваем. Мы можем оставить все как есть. И действовать по одиночке. Как кому заблагорассудится.
И потому я снова спрашиваю: есть ли у вас в доме компьютер? Потому что обзванивать клиентов с любого другого телефона наименее выгодно, чем с вашего, генерал.
— Зачем вам дискета?
— Затем же, зачем и вам. Для облегчения быта пенсионеров. И отдачи памяти погибшим в бою товарищам. Мы слишком пострадали во всех этих околобоевых действиях, чтобы не потребовать взамен хоть какой-то компенсации. Только в отличие от вас у нас аппетиты пенсионные. С нами сторговаться будет легче. Вы даже можете выступить посредником. Чтобы получить комиссионные. Ведь комиссионные — это лучше, чем ничего?
— Мои гарантии?
— Отсутствие у вас дискеты. Более надежных гарантий быть не может.
Борис бил наверняка. Не было у генерала другого выхода, как согласиться. Вернее, был, но неприемлемый для него — застрелиться, не перенеся позора капитуляции.
Дискета била дискету. Информация уравновешивала информацию.
— Черт с вами. Берите! — хорошо поставленным командным басом заорал генерал. — Что б вас разодрало! Идиоты старые!
— Только без истерики. Проигрывать надо со вкусом и чувством собственного достоинства. Если не знаете как, смотрите хронику второй мировой войны, посвященную капитуляции Сталинградской группировки немцев. Там все очень художественно показано. Учитесь у великих неудачников.
И еще одно маленькое одолжение. На прощание. Не будете ли вы столь любезны отдать приказ охране о беспрепятственном нашем прохождении за территорию ведомственных дач. На вашей личной машине. А то мне, признаться, пришлось испачкать штанишки, пока я сюда до вас, заборы преодолевая, добирался.
И не соблаговолите ли завернуть руки за спину, чтобы нам удобней было вас связать. Очень не хотелось бы до момента, пока мы не достигнем безопасного места, иметь дело с вашими, отправленными нам вдогонку, держимордами.
Заранее благодарен…
В лесу, на давно неезженной проселочной дороге, где Борис оставил автомобиль, на котором приехал, ветераны остановились.
— Ну что, Полковник, струхнул? — спросил, открывая дверцу генеральской «Волги», Борис.
— Не без того.
— И правильно. Впредь неповадно будет без приказа и необходимости голой грудью на пулеметы лезть. На то артиллерия имеется. Тяжелая. Хорошо, я подоспел. А то погиб бы смертью храбрых, но глупых.
— Как тебе удалось? — спросил все еще пораженный случившимся Сан Саныч.
— Молча, Полковник. Молча. Кто ищет, тот всегда найдет.
— Ты имеешь в виду дискету?
— Я имею в виду выход. Выход из создавшегося положения. Ну что, сел? Тогда поехали.
— И все-таки, где ты ее нашел? — еще раз поинтересовался Сан Саныч.
— Что нашел?
— Что, что? Дискету! Ну, хватит интриговать. Не томи.
— Нетерпеливый ты какой, Полковник. Прямо как курсант в краткосрочном увольнении. Все тебе до чего-то докопаться хочется.
Все влезть куда поглубже. А с того, знаешь, что бывает?
— Что?
— Преждевременный выкидыш. Плод, в том числе и мысли, созреть должен, оформиться, чтобы его населению показывать было можно.
— Ну все, считай созрел. Считай оформился. Говори, где дискету обнаружил?
— А я ее не обнаруживал.
— Как так не обнаруживал?
— Так и не обнаруживал. И не искал даже.
— А как же это? — показал Сан Саныч на металлическую коробочку.
— Ах, это? Это так, в свободное от работы время. Так сказать, народные промыслы. Это я сделал. По твоим описаниям. У тебя язык очень образный. Помнишь, ты объяснял — что искать, когда мы квартиру обыскивали. Красиво объяснял. Художественно. Как Новиков-Прибой.
— Погоди, погоди. А сама дискета?
— Какая дискета? Что ты ко мне привязался? Тебе оболочки мало? Смотри, какая работа замечательная. Ручная. Шов какой. И заклепочки…
— А дискета?!
— Ну что ты привязался ко мне с дискетой. Не было никакой дискеты. НЕ БЫ-ЛО!
— Не было? — как эхо повторил Сан Саныч. — Не было?! То есть, идя к генералу, ты ничего не имел на руках?
— Как это не имел? А коробочку ручной работы? Вот здесь шовчик, а здесь заклепки…
— Ты блефовал! — обалдел Сан Саныч. — Куклу подсовывал!
— Да, блефовал, — легко согласился Борис. — А что мне оставалось делать? С нормальной логикой из этой ситуации было не выпутаться. Вот я и подумал, отчего не помухлевать. Самую малость. Не умирать же в самом деле из-за того, что дискета одна и не у нас.
— Но как же информация? Ты же оперировал реальной информацией. С дискеты!
— Информация — да, натуральная. И именно с дискеты. Врать не стану. Но не с этой, пустой, как барабан. А с первой, которую еще ты читал. Из твоих показаний информация. Тех, что ты мне передал. На всякий случай.
— Так вот оно в чем дело! — хлопнул себя по лбу Сан Саныч. — Ведь точно. Все те же, известные мне фамилии! Ничего нового. Однако ты рисковал. Чертовски рисковал! Вдруг бы он подробности затребовал. Или какое-нибудь другое дело?
— Ну не затребовал же! Чего теперь рассуждать о том, что могло бы быть.
— А все-таки красиво ты сделал его, Борька. Как первоклассника!
— Я сделал? — переспросил Борис. — Нет, Сашка, не я его сделал. Одиночка в поле не воин. Это все мы сделали. И ты. И я. И Анатолий. И Семен. И покойный Михась. И даже те, кто там, в окопах, остался. Благодаря кому мы до дня сегодняшнего дожили.
Мы сделали! Сообща.
И никак иначе!
Машина вкатывалась в город. Ветераны молчали. Каждый думал о своем.
О том, что было.
И о том, что будет. Может быть, уже за следующим поворотом.
Глава 44
— Ты уверен, что поступаешь правильно? — еще раз спросил Борис.
— Нет, — честно признался Сан Саныч. — Но другого выхода не вижу. Если не поднимемся в атаку мы, это сделают они. Пассивная оборона исчерпала себя. Теперь кто первый успеет.
— Тогда запускать?
— Запускай!
Борис нажал на кнопку. Черная пасть факса зажевала первый лист бумаги.
— Принято.
Где-то за несколько километров от них из точно такого же факса выполз лист с фотографией хозяина кабинета. С очень старой фотографией. Может быть, даже двадцатилетней давности. С фотографией и обычными биографическими данными: родился, женился, окончил… И еще с не очень бросающимся в глаза серо-размытым штемпелем в правом верхнем углу.
Со штемпелем — «Секретно».
Едва начавшись, текст прервался. Буквально на полуслове. Вполне возможно, по техническим причинам. Вместо него начинался совершенно другой, касающийся тяжелой жизни ветеранов войны и труда. С какими-то их жалобами и просьбами. В общем, типичная, напрашивающаяся на благотворительность — мура.
— Тут ничего не понятно, — доложила секретарша. — Куски каких-то документов и еще что-то, не относящееся к делу. Скорее всего сбой на линии. Я хотела выбросить, но потом мне показалось, что на фотографии вы. В молодости. И фамилия та же. Я подумала, может, это ваши друзья. Шутят.
— Сколько раз я просил вас не отрывать меня по пустякам. У меня нет друзей. Тем более которые способны использовать для шуток официальные каналы.
Выбросьте это. Или хотя нет — оставьте.
Ступайте.
На фотографии действительно был хозяин кабинета. И действительно в молодости.
Потом этот самый хозяин хватался поочередно за сердце. За валидол. И за телефон.
— Слушай, я сейчас получил!..
— Уже знаю.
— Откуда?
— Оттуда же, откуда ты. Я то же самое получил.
— Что это? Кто это? Суки поганые! Кто санкционировал?
— Откуда мне знать.
— Слушай, ты прозвони. Провентилируй в верхах. Может, они…
— Не до нас сейчас верхам. Заняты они.
— Чем?
— Факсы читают.
— Да ты что?!
— То самое.
— Мать твою! Это что же такое происходит…
— Что, не скажу. Но то, что происходит — точно!
Борис заправлял в факс следующий лист.
— Поехали?
— Давай. Пауза.
— Принято!
Рядом с факсом лежала толстая пачка бумаги. Той, которую надо было отправлять. По всем известным адресам.
Глава 45
Зал был полон.
— …И я снова хочу повторить, что всем тем, что мы имеем сейчас, мы обязаны вам, уважаемые наши ветераны. К сожалению, вспоминаем мы об этом и говорим об этом зачастую только по большим юбилеям и праздникам. Сегодняшний день — приятное исключение…
Ветераны сидели в зале, сидели на почетных местах в президиуме и даже на приставленных к рядам стульях. Те, кому места не хватило. Сидели и только рты разевали от удивления. Такого представительного состава президиума они давно не видели. Вернее, вообще не видели. Если только по телевизору.
— Слово имеет депутат нашего высшего законодательного органа власти, приехавший специально для того, чтобы…
— …И мы не хотим отделываться пустыми обещаниями, исполнения которых вы, наши уважаемые ветераны, ожидаете десятилетиями и часто так и не дожидаетесь. Мы не болтуны и потому не будем кормить вас пустопорожними заверениями о недалеком счастливом будущем. Не завтра и не послезавтра, а сегодня, сейчас, с этой трибуны, я хочу сообщить вам, что наконец решен вопрос о предоставлении ветеранам вашего ведомства статуса и соответствующих льгот…
Представитель исполнительной власти говорил о самом больном — о жилье.
— …Рад сообщить вам, что наконец решен вопрос о бесплатном выделении ветеранам вашего учреждения двадцати квартир во вновь отстроенном доме. Более того, не далее чем завтра будет рассмотрен вопрос о строительстве целого дома в экологически благоприятном районе, предназначенного исключительно для решения квартирного вопроса работников, вышедших по возрасту и выслуге лет на заслуженный отдых.
Кроме того, в ближайшее время будет решен вопрос о выделении мест под гаражи и дополнительных садовых участков.
И кроме того…
От лица бизнесменов, частных предпринимателей и прочих коммерческих структур с безгранично ограниченной ответственностью взял слово президент бизнес-клуба, он же председатель правления ряда банков, он же соучредитель еще нескольких банков и акционерных обществ.
— …Наконец пора отдать долги, взятые у вас государством много лет назад… Мы готовы немедленно перевести на указанный нам счет деньги, предназначенные для бесплатного лечения и поправки здоровья двухсот ветеранов в лучших клиниках и домах отдыха страны… Можете считать эти деньги накопившимися за эти годы процентами…
Завершал торжественный вечер начальник управления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30