Чаликова же ненадолго задержалась, чтобы насладиться особенностями того раздела «великого и могучего», коим в совершенстве владела госпожа Глухарева. И Анна Сергеевна, выскочив из реки с еще слегка дымящимся подолом мокрого платья, с лихвой оправдала Надеждины ожидания.Господин Каширский, на которого излился сей девятый вал красноречия, слушал с видом страдальца, иногда непроизвольно поглаживая себя по заднему карману, куда он на всякий случай спрятал кинжал, впопыхах оброненный Анной Сергеевной. Каширский знал, что Анне Сергеевне следует дать выговориться, и лишь тогда она будет способна воспринять то, что он собирался ей сказать.Монолог длился минут двадцать. За это время не только ярость госпожи Глухаревой немного поутихла, но и платье (вернее, то, что от него осталось) успело отчасти высохнуть.— Ну, чего молчите? — сверкнув очами, завершила Анна Сергеевна свое сольное выступление.Каширский прокашлялся:— Анна Сергеевна, постарайтесь меня выслушать спокойно и без эмоций, хотя я понимаю, что в создавшемся положении они неизбежны. Если вы помните, я с самого начала предостерегал вас от этого замысла, и все события нынешнего дня, включая последнее происшествие, целиком и полностью подтверждают мои опасения.— Ближе к делу, — мрачно бросила Анна Сергеевна. — У меня мало времени.— Ну что вы, времени вполне достаточно, — возразил Каширский. — Как раз столько, чтобы добраться до Городища и вернуться в Царь-Город.— Пока не замочу этого паршивца Ваську, ни о каком возврате не может быть и речи, — отрезала Анна Сергеевна.— Вы как хотите, а я возвращаюсь, — заявил Каширский. — А ликвидировать Дубова вы все равно не сможете, как ни старайтесь.— Почему это? — скривилась Глухарева.— А потому что невозможно уничтожить в прошлом человека, который жив в настоящем, — терпеливо разъяснил Каширский. — И то, что вы, уважаемая Анна Сергеевна, этого не понимаете, я еще могу объяснить вашей излишней возбудимостью и недоверием к столь мощному двигателю прогресса, каковым является наука. Для меня гораздо удивительнее, что даже такой здравомыслящий человек, как Эдуард Фридрихович Херклафф, согласился помочь вам в этом безответственном предприятии.— Да что вы размазываете дерьмо по лопате?! — раздраженно перебила Анна Сергеевна. — По делу говорите!— Ну что ж, можно и по делу, — согласился Каширский. — Устранение Дубова, как любое резкое происшествие «обратным» числом, вызовет полный хаос в настоящем и будущем. И вот, чтобы этого не допустить...— А-а, так это все-таки вы мне пакостите?! — прошипела Анна Сергевна. — Ну, берегитесь!— Да при чем тут я, — досадливо отмахнулся Каширский. — Против этого восстает сама Природа. Или, если хотите, Господь Бог, хотя лично я в него не верю и предпочитаю оперировать таким понятием, как «Высшие силы», пока наука не раскроет природу этих сил. Именно они помешали вам сначала отравить, потом утопить и, наконец, зарезать Василия Дубова. Не хочу вас зря пугать, почтеннейшая Анна Сергеевна, но у меня есть основания полагать, что следующая попытка может закончиться для вас самым плачевным образом, вплоть до летального исхода.— Так что я, зря старалась? — возмутилась Анна Сергеевна.— Ну, не в первый же раз, — успокоил ее каширский. — И, разумеется, не в последний.Однако этого разговора Чаликова уже не слышала — минут пять понаслаждавшись «великим и могучим» монологом Анны Сергеевны, она поспешила на кольцо автобуса. По счастью, ни самозабвенно бранившаяся Глухарева, ни стоически внимавший ей Каширский не заметили Надеждиных передвижений.Явившись на остановку, Чаликова увидела, что автобус уже готовится к отъезду, а из окна беспокойно выглядывает Васятка. Надя помахала ему рукой и ускорила шаг, но ее остановил невесть откуда взявшийся милиционер:— Гражданочка, предъявите документы. Не беспокойтесь, до отправления еще пять минут.Надя со вздохом открыла сумочку и протянула милиционеру справку «от Серапионыча».— Спасибо, все в порядке, — сделал под козырек страж порядка. И даже улыбнулся, как показалось Надежде, несколько двусмысленно: — Счастливго пути, товарищ Чаликова.— Простите, а в чем дело? — спросила товарищ Чаликова, пряча справку в сумочку.— Ловим преступников, — охотно откликнулся милиционер. — Один — артист-гипнотизер, вместо денег расплачивается листьями с деревьев. А с ним женщина в черном, которая пыталась угощать детей отравленным мороженым.— Да, чего на свете не бывает, — посочувствовала Надя и поскорее вскочила в автобус.Прокомпостировав билет и устроившись на одном из свободных мест, она вновь достала справку и, разбирая далеко не каллиграфический почерк Серапионыча, прочла следующее:«Выдана неопознанному трупу гражданки Надежды Чаликовой, доставленному в морг г. Кислоярска. Личность подтверждаю». Документ скрепляли подпись Серапионыча и служебная печать. * * * За решением задачек и уравнений, за доказательством теорем Солнышко и Варя даже не заметили, как прошел день. И плоды познания с древа точных наук оказали на них, если так можно выразиться, свое побочное воздействие: в какой-то миг, глянув друг на друга, они одновременно устыдились своей наготы, хотя виду и не подали. Но во время очередной отлучки Солнышка в коридор (позвонил Серапионыч, чтобы узнать, нет ли чего нового от Нади) Варенька оделась. Вернувшись, Солнышко ничего не сказал, но в глубине души еще больше смутился. Почувствовав это, Варенька через несколько минут попросилась в туалет, а возвратившись, застала Солнышко уже одетым. Причем не абы как, а при полном параде: ради такого случая он надел свои нарядные брюки, Васину белую рубашку, а в отцовском гардеробе позаимствовал желтый галстук в синюю полосочку — чутьем художника Солнышко уловил, что именно такое сочетание цветов ему подойдет лучше всего.— Солнышко, дитя мое, ты ли это? — возопила Варенька, увидев его в таком «прикиде».— Надеюсь, что я, — с важностью ответил Солнышко, явно довольный произведенным впечатлением, а еще более тем, что воспаление прошло настолько, что можно носить одежду, не испытывая боли. — Ну, что у нас там дальше — задача или уравнение?— А может, на сегодня хватит? — взмолилась Варя. — И так уж целый день прозанимались.Солнышко глянул на часы:— Ух ты, и впрямь целый день. Тогда давай обедать. А то я за этой математикой даже о еде позабыл. Ты бы хоть напомнила! Борщ будешь?— А ты думаешь, я из вежливости откажусь? — засмеялась Варенька. — Так вот, не дождетесь!— Ну, тогда прошу к столу.Едва Солнышко подпустил огонь под кастрюлю с борщом, как загремел замок на входной двери, и в квартиру вошла Солнышкина мама Светлана Ивановна, молодая стройная женщина, чертами и даже выражением лица очень похожая на сына. Увидав Солнышко, она чуть не уронила авоську:— Солнышко, ты ли это?! В честь чего такой парад? А, понимаю — гостья. Привет, Варя. Солнышко тебя уже пообедал, или весь день голодом морил?— Сейчас будем обедать, — вместо Вари ответил Солнышко.— Ну, тогда все марш в кухню, — скомандовала Светлана Ивановна.Но не успели дети усесться за стол, как из прихожей донесся звонок.— Это меня! — крикнул Солнышко и поспешил к телефону.— Почему именно его? — спросила Светлана Ивановна то ли сама себя, то ли Варю. — А может, меня. Или Николай Палыча. Или Васю.— Да Солнышку целый день кто-то названивает. То какая-то Надежда, то доктор. Имя такое закрученное — не то Серпантиныч, не то...— Может, Серапионыч?— Да-да, именно Серапионыч, — подтвердила Варенька. И, понизив голос, добавила: — Солнышко сказал, что этот Серпа... Серапионыч помазал ему спину каким-то чудо-средством, и ожоги быстро прошли.— Вот как? — удивилась Светлана Ивановна. — Странно, очень странно...— Мамочка, что странно? — спросил Солнышко, только что возвратившийся из коридора.— Да нет, ничего особенного, — улыбнулась Светлана Ивановна. — Ну, садись, а то все остынет.— Светлана Ивановна, у вас борщ просто офигительный, — сказала Варенька, жадно проглотив несколько ложек. — То есть я хотела сказать — очень вкусный.— Это мое фирменное блюдо, — объяснила Светлана Ивановна. — Да нет, никакого секрета. Просто кроме буряка кладешь туда немного... Солнышко, это не тебя?Снова раздался звонок телефона, однако Солнышко почему-то не кинулся со всех ног к аппарату, а не спеша встал и степенно направился в прихожую.— Варя, а ведь он к тебе неравнодушен, — вдруг сказала Светлана Ивановна, проницательно поглядев на гостью.— Кто, Солнышко? — удивленно переспросила Варя. — Почему вы так думаете?— Ради других девочек он так не наряжается.Варенька согласно кивнула, но с содроганием подумала, что было бы, вернись Светлана Ивановна на какие-то пол часа раньше. И вдруг, совершенно неожиданно даже для самой себя, спросила:— Светлана Ивановна, а что бы вы сказали, если бы увидели нас обоих, занимающихся математикой полностью раздетыми?— В каком смысле? — не поняла Светлана Ивановна.— Ну, совсем голыми, — решилась Варя. — Даже без трусиков.Светлана Ивановна от всей души рассмеялась:— В такую теплынь это было бы совершенно естественно.Тут в кухню вернулся Солнышко:— Вася звонил. Сказал, что вернется только вечером — ребята его уговорили пойти в Дом культуры на лекцию.— На лекцию? — слегка удивилась Светлана Ивановна.— Ну да, на лекцию какого-то ленинградского профессора, — подтвердил Солнышко. — Что-то о наших Кислоярских древностях.— А отчего бы вам тоже не сходить послушать? — предложила Светлана Ивановна Варе и Солнышку.— Не, Светлана Ивановна, я не пойду, — тут же отказалась Варенька. — Тут уже от математики голова кругом идет, куда еще всякие древности!— А я спать хочу, — признался Солнышко. — Ведь три ночи глаз не сомкнул!— Ну так ложись и спи, — сказала Варенька. — По себе знаю: самое противное, это когда хочешь спать, а спать нельзя. Или когда наоборот. А я пойду — как говорится, в гостях хорошо, да пора и честь знать. Светлана Ивановна, спасибо за борщ!— Я тебя провожу, — вызвался Солнышко, тем более что проводы не были длинными: Варя жила всего в нескольких кварталах от Кленовой улицы.Когда ребята ушли, Светлана Ивановна заметила первый, черновой портрет Вареньки, валявшийся на трюмо возле телефона.— Ого, а наш художник делает успехи! — вслух подумала Светлана Ивановна. Правда, было не совсем понятно, к чему это больше относится — только ли к художественным талантам ее сына, или к чему-то еще. * * * Зная, что пятый автобус курсирует с интервалами в пол часа, Серапионыч всякий раз верно подгадывал, когда ему следует быть на остановке. Автобусы подъезжали почти точно по графику, однако ни Чаликовой, ни Васятки в них не оказывалось, и это заставляло все более волноваться. Время от времени доктор звонил Солнышку, пока, наконец, тот не обрадовал его телефонограммой от Нади, что задание выполнено и они едут в город.И когда подъехал следующий автобус, доктор с радостью встретил Надю с Васяткой — живых и невредимых. Не менее порадовало Серапионыча, что этим же рейсом приехал и Вася Дубов — также живой и невредимый. Доктор немного удивился, что Чаликова держится как бы сама по себе, а Васятка — вместе с юным Дубовым и другими ребятами, но в душе порадовался, что Васятка уже настолько освоился в «нашем» мире, что способен на равных общаться со своими сверстниками.Так как ребята никуда не уходили, а прямо на остановке продолжали разговор, начатый в автобусе, то и Надежда с Серапионычем оставались поблизости. Чаликова рассказывала доктору о своих приключениях, но краем уха прислушивалась к беседе Васи Дубова и его друзей.— Ну, давайте разбегаться, что ли? — предложила Люся, чувствуя, что проболтать они могут хоть до ночи.— Постойте, я тут вспомнил одну вещь, — Генка чуть театрально хлопнул себя по лбу. — Скоро начнется лекция в Доме культуры. Кто со мной?— А что за лекция? — заинтересовались ребята.— Что-то историческое. Всякие тайны, открытые при раскопках.— Я пойду, — тут же вызвалась Люся. — В газете что-то писали об исследованиях одного ученого, как его...— Кунгурцева, — подсказал Генка.— Вот-вот. И он будто бы откопал в наших окрестностях много такого, что и не снилось исследователям в каком-нибудь Риме или Египте!— А ты, Маша? — спросил Генка.— Нет, я сегодня не смогу, — с некоторым сожалением ответила Маша. — И рада бы... Ну ничего, ты мне потом все расскажешь.— А ты, Митя?— У меня денег на билет нету.— Ничего, моя сестра там работает, она нас «на халяву» проведет, — искушал Генка.— Ну, тогда другое дело! — громогласно обрадовался Митька.— А ты, Вася? — обратился Генка к Дубову.Надежда уже почти откровенно слушала разговор ребят, а теперь чуть не молила судьбу, чтобы Вася отказался. Но он, конечно же, согласился:— Что за вопрос, пойду обязательно. Сначала только домой позвоню, чтобы не волновались.Надю немного удивило и даже задело, что Генка не позвал Васятку, но эту оплошность исправил Митька:— А ты, Васятка, с нами идешь?— Нет... Я не смогу, у меня дела, — чуть смешавшись, отказался Васятка.— Ну и как нам теперь быть? — задалась Надежда практическим вопросом, когда Маша направилась в одну сторону, а остальные — в другую.— Вообще-то я бы не прочь сходить на лекцию, — задумчиво произнес Серапионыч. — Хотя бы даже с чисто познавательной точки зрения, не говоря уже чтобы присмотреть за нашим подопечным... Но кто знает, во сколько она кончится? А нам еще нужно до Городища добраться.— Думаю, теперь уже и Анна Сергеевна поняла то, что Каширскому было ясно с самого начала — что затея обречена на провал, — сказала Надя. — К тому же их вовсю ищет милиция.— Как вы говорите — милиция? — переспросил Серапионыч. — Ну, тогда нам вообще не о чем беспокоиться.— А что, милиция нам поможет? — удивленно спрсил Васятка.— Наша милиция, друг Васятка, нас бережет, — засмеялся доктор. — Наденька, я тут совсем поиздержался на предмет «двушек», не одолжите ли одну?Чаликова достала из сумочки кошелек:— Хоть дюжину. Но сперва позвоню Солнышку. Поблагодарю за помощь.— И скажите, что он может быть свободен, — попросил Серапионыч. — Ведь задание-то выполнено.— Постойте, а как же эта, как ее, лекция? — забеспокоился Васятка, когда Надя удалилась в телефонную будку.— В том, что лекция пройдет с полным успехом, я не сомневаюсь, — заверил доктор, хотя Васятка, конечно же, имел в виду совсем другое.— Вам всем привет от Солнышка, — сказала Надя, выходя из будки. — Кстати, он спрашивал, можно ли теперь рассказывать о нашей «шпионской» миссии.— И что вы ответили?— Я ответила, что вообще-то не положено, но родителям можно. А что, не надо было?— Да нет, ничего, — рассмеялся доктор. — Все равно Солнышку никто не поверит — решат, что это его фантазии.— А ну как поверят?Серапионыч лишь вздохнул: он уже представлял, как ему-"младшему" придется завтра отдуваться за слова и дела своего двойника — гостя из будущего.Взяв у Нади двухкопеечную монетку, Серапионыч отправился в будку:— Алло, милиция? Можно инспектора Лиственницына? Николай Палыч, тысяча извинений, это опять я. Скажите, у вас табельное оружие при себе? Нет-нет, дело совсем в другом. Я тут случайно узнал, что Вася, ну, ваш племянник, собрался идти в Дом культуры на какую-то лекцию. По истории, профессор из Санкт-Пе... из Ленинграда. А по городу, как я слышал, бегает разъяренная Анна Сер... то есть какая-то маньячка, которая пытается отравить детей ядом. Да-да, совершенно верно, и с ней еще жулик-гипнотизер. И вот я подумал — лекция, может быть, закончится поздно, а вы тоже допоздна на службе задерживаетесь... Встретите? Очень хорошо, спасибо вам!Доктор повесил трубку и, радостно посвистывая, вышел из телебудки:— Ну, за Васю мы можем не беспокоиться: инспектор его и встретит, и до дома доведет. А у нас одна дорога: с чистой совестью — на Городище.— Постойте, Владлен Серапионыч, нам же еще нужно вещи забрать, — напомнил Васятка.— Заберем по дороге, — беспечно ответил доктор. — Я теперь наверняка в морге, так что никаких осложнений не предвижу.Однако совсем без осложнений дело все-таки не обошлось: во дворе докторского дома они столкнулись с представительного вида дамой.— Денек добрый, Владлен Серапионыч, — несколько удивленно поздоровалась женщина. — А это и есть ваши северные гости?— Да-да, они самые, — обрадовался доктор, — Надя, Васятка. А сия почтеннейшая дама — та самая Наталья Николаевна, которая выручила вас, Наденька, этим чудным синим платьем.— Большое вам спасибо, Наталья Николаевна, — искренне поблагодарила Чаликова. — Уж извините, что так вышло. Но как только я куплю себе новое, то ваше верну.— Да не торопитесь так, Надя, — приветливо улыбнулась Наталья Николаевна. — Тем более, что оно вам очень к лицу.— И не удивительно, — подхватил Серапионыч. — Ведь Надя тоже, как и вы, учительница. И представьте себе — тоже математики!Этого доктору, конечно же, говорить никак не следовало, так как Наталья Николаевна тут же завела с коллегой профессиональный разговор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61