— Кабы так, — с сомнением вздохнула Чаликова, пряча телефон в сумочку.Обуреваемая раздумиями, Надежда разделась и легла в постель. Судя по всему, завтрашний день обещал быть не менее богат на приключения, чем день минувший. Под тревожные мысли Чаликова погрузилась в тяжкий сон. x x x ДЕНЬ ТРЕТИЙ За завтраком Надя внимательнее оглядела залу на первом этаже. Предметы барского обихода очень органично сочетались с атрибутами тех времен, когда здесь проходили колхозные собрания. В углу под потолком трепыхались обрывки плакатов: «Да здравствует…», «Выполним и перевыполним…» и «Все на коммунистический субботник!», которые ни Покровский, ни Белогорские почему-то не торопились убирать.Мысли Надежды теперь были заняты уже не столько ночными происшествиями, сколько загадочным манускриптом, найденным в папке, которую ей передал участковый Федор Иваныч. Внутреннее чувство подсказывало ей, что именно там скрыта отгадка, причем не столько даже баронских кладов, в которые Надя не очень-то и верила, сколько иных, куда более важных тайн. «Как же так получилось, что сохранился только один листок, — размышляла журналистка, задумчиво поглощая овсяную кашу и запивая ее чаем, — а другой или другие пропали? A может, они никуда не пропали, а тоже валяются у него в столе? Там ведь такой шурум-бурум… Видно, придется еще разок наведаться к Федору Иванычу».Эта идея так увлекла Чаликову, что сразу после завтрака она решила вновь отправиться в Заболотье. К тому же и утро выдалось неожиданно ясным и солнечным — чуть бы потеплее, можно было бы сказать, что настало бабье лето.— По дороге загляните на озеро, — посоветовал Наде Иван Покровский. — Красивейшее место, особенно осенью.— И как туда попасть? — заинтересовалась Чаликова.— Это довольно просто. Идете по дороге и, не доходя метров двести до шоссе, если приглядитесь, то увидите с левой стороны в траве большой камень. A там по тропинке попадете к озеру. Только, Наденька, будьте осторожны, -иронически улыбнулся хозяин Покровских Ворот, — говорят, будто там орудует нечистая сила.— Кто говорит? — как бы невзначай спросила Надежда. — Уж не Семен ли Борисович?— А что, он уже и вам делал намеки? — несколько принужденно рассмеялся Иван. — Знаете, Надя, Семен Борисович — человек серьезный и зря слов на ветер бросать не станет…«A ведь наш уважаемый господин Покровский только делает вид, что посмеивается над всеми этими предрассудками, — думала Надя, неспешно бредя по аллее, усыпанной листьями, — а сам относится к ним куда серьезнее. Ну, коли так, то оно, пожалуй, к лучшему: ежели Ваня почти готов поверить в пресловутую „нечистую силу“, то тем скорее поверит в параллельный мир, в Новую Ютландию и княжну Марфу, когда я наконец-то смогу поговорить с ним обо всем этом…» x x x Проходя мимо дома натуралиста Степанова, Надя увидела, как по тропинке в ее сторону идет, чуть прихрамывая, дама представительной внешности в красном вязаном платье. Выйдя на Покровскую дорогу и поравнявшись с Надей, она произнесла высоким голоском:— C добрым утречком, госпожа Чаликова!— C добрым утром, сударыня, — вежливо ответила Чаликова. — А вы, как я понимаю, и есть… — Надя на миг замялась, как бы предлагая собеседнице представиться самой.— Серафима Платоновна, — пришла ей на помощь сударыня. — Супруга Виталия Палыча.— Профессора Степанова? То есть кандидата наук…— Ну да. Виталик мне столько про вас наговорил, что я чуть ревновать не начала! — Госпожа Степанова заливчато засмеялась.Надя и Серафима Платоновна медленно шли по Покровской дороге в сторону шоссе — казалось, будто Степановой какая-то травма не позволяла идти быстрее.«Знакомое у нее лицо, — думала между тем Надя. — И фигура как будто знакомая. Где-то я ее уже видела…»— А скажите, Надя, как поживает наш почтеннейший господин Покровский? — продолжала Серафима светскую беседу.— В каком смысле? — осторожно переспросила Чаликова.— Ну, после всех, гм, так сказать, приключений…Госпожа Степанова явно хотела что-то узнать, и Надежда, не зная причин ее любопытства, решила отвечать по возможности уклончиво:— Если вы, уважаемая Серафима Платоновна, имеете в виду прискорбное приключение позавчера на кладбище, то пуля угодила не в господина Покровского, а в моего коллегу Свинтусова.— И насмерть? — ахнула госпожа Степанова, всплеснув широкими рукавами. Надя кивнула. — Ах, какой ужас! И у кого только рука поднялась?..— Уверена, что милиция установит, — ответила Надежда. — А чудный ныне денек, Серафима Платоновна, не правда ли?Видимо, поняв, что Чаликова не очень-то настроена откровенничать с малознакомым человеком, Серафима Платоновна проявила инициативу:— Наденька, а вы случайно не в курсе, что за стрельба стояла нынче ночью? Даже мы с Виталием Палычем глаз не сомкнули.— Кто-то стрелял, — деланно равнодушно пожала плечами Надя. — На болоте, что ли…— Но… Так сказать… — Серафима запнулась, будто пытаясь сформулировать вопрос. — Ну, в общем, никто не пострадал?— Нет-нет, Серафима Павловна, все живы и здоровы, — успокоила ее Чаликова.— Ну и слава богу, — облегченно подытожила госпожа Степанова.Во время беседы Чаликова все время посматривала по сторонам, и вскоре увидела справа неподалеку от дороги, почти на краю густого ельника, вросший в землю камень. Подойдя поближе, Надя заметила, что на нем выбита какая-то надпись.— Должно быть, межевой знак, — заметила Серафима. — В старину таких, говорят, было много…C трудом разбирая замшелые старославянские буквы, Чаликова прочла: «Налево пойдешь — в болото попадешь, направо пойдешь — совсем пропадешь, прямо пойдешь — клад найдешь».— Наверное, опять пресловутые клады баронов Покровских, — усмехнулась журналистка. — Если вы устали, то, может быть, присядем?— Нет-нет, — как-то даже испуганно отказалась Серафима Платоновна, -сесть я всегда успею. Немного тут постою и домой пойду. A вы куда?— В Заболотье, — не стала скрывать Чаликова.— Ну так я не прощаюсь, — госпожа Степанова крепко, по-мужски, пожала Наде руку, и та поспешила к шоссе. «А на озеро загляну на обратном пути», -решила Чаликова.Уже перед тем как повернуть к Заболотью, Надя оглянулась, и что-то показалось ей странным. A именно — отсутствие на Покровской дороге могучей фигуры ее новой знакомой. Не было ее видно и с левой стороны, где желтел широкий луг. Оставалось одно — Серафима Павловна, вместо того чтобы отправиться домой, пошла по тропинке к озеру.И тут Надю осенило, где она недавно видела Серафиму — ночью, возле каменного столба, который та пыталась свалить, за что и поплатилась стрелой пониже спины. Оттого-то, очевидно, госпожа Степанова и ответила отказом,когда Надя предложила ей присесть.Чаликова вернулась назад к камню и еще раз перечитала надпись. Действительно, прямо за камнем начинались три узких тропинки, и Чаликова пошла по средней, но не потому что она сулила найти клад, а потому что казалась чуть более хоженной, чем две другие, почти совсем заросшие лесными травами. И увы — Надежда даже не вспомнила о дубовском наказе сторониться уединенных малолюдных мест. Земля по обе стороны тропинки была изрыта ямами и окопами — Надя догадалась, что это дело рук многих поколений кладоискателей, слишком буквально понявших надпись на камне.Вскоре тропинка вывела ее к озеру — оно и впрямь было очень живописно и напоминало прозрачную жемчужину в оправе желтеющих берез, за которыми высокой стеной темнел хвойный лес. Все это, отражаясь в подернутой легким ветерком воде, создавало впечатление чего-то не очень реального, зыбкого, виденного где-то на полотнах французских импрессионистов.При всей практичности своей натуры Чаликова умела ценить прекрасное и в природе, и в жизни, и в искусстве. Она присела на пенек под густым ракитником и прислушалась к звукам озера и леса. Вот ветерок прошуршал в раките… Вот на другом конце озера с клекотом взлетели утки… И вдруг Надя явственно услышала свою фамилию.Быстро сориентировавшись, журналистка бесшумно легла на пожелтевшую траву и напрягла слух. Да, действительно, по другую сторону ракитового куста говорили о ней. Слышно было неважно, Наде приходилось напрягать слух, но до нее долетало далеко не все, о чем говорили. Хоть и не сразу, Чаликова поняла, что беседовали двое — один мужской голос и один женский, хотя слабая слышимость не давала возможности определить, кому они принадлежат. Надя была уверена лишь в том, что женский — это голос ее новой знакомицы госпожи Степановой.— Опять все пошло наперекосяк, — говорил мужской голос, — и Покровский жив, да еще Чаликова тут путается, что-то вынюхивает…— Так может, и ее тоже того, «замочить» за компашку? — предложил женский голос. — Хозяин за это нам только спасибо скажет.— Нет-нет, ни в коем случае, — решительно возразил мужской голос, -она же глупая особа, дилетантка, возомнившая себя сыщиком. Но мы-то знаем, кто за ней стоит. Если мы ее тронем, то Дубов нас вовек в покое не оставит.— Ну и хрен с ними с обоими, — заявил женский голос. — Скажите лучше, что вы надумали с сокровищами?Не успев обидеться на столь пренебрежительную оценку своих мыслительных способностей, Надя еще больше напрягла слух.— Уверен, что мы на верном пути, — оптимистично заурчал мужской голос. — Будем разрабатывать «вариант Икс», я считаю его более перспективным, чем эти бараньи столбы. Во-первых…— Когда? — перебил женский голос.— Этой ночью, — ответил мужской голос. — Почти все уже готово, а дальше медлить рискованно. Ну что ж, кажется, все обговорили, пора расходиться.Надя испугалась, что оба злоумышленника, или даже один из них, покидая «явку», увидят ее — из разговора она поняла, что эта публика шутить не склонна, а убить человека для них и вовсе самое плевое дело. Поэтому Надя, недолго думая, по-пластунски поползла к тропинке, а затем, пригнувшись, короткими перебежками направилась к дороге.Лишь оказавшись на большом шоссе, Надежда смогла немного перевести дух.«Значит, они не только охотятся на Покровского, но и, подобно многим, ищут сокровища, — размышляла Надя, медленно бредя в сторону Заболотья. -Причем, если я верно поняла, то первое они делают по заданию некоего „хозяина“, а второе — по собственному почину. К тому же эти аферисты уже близки к отысканию клада и нынче ночью собираются осуществить некий „План Икс“. Да и действуют они широким фронтом: Серафима Павловна пытается свалить столб с бараном, а ее сообщник почти в то же время выманивает нас на болота и пытается застрелить. Или, вернее, сообщница? Если и в нас, и в Свинтусова стреляло одно и то же лицо, то это скорее всего женщина — ведь именно женщину заметили позавчера подгулявшие гости… Значит, две женщины? Но тогда кто говорил с Серафимой мужским голосом — не Виталий же Павлович? Он мог бы переговорить с женой и не выходя из дома. Да и знает ли сей деятель науки о похождениях своей разлюбезной супруги? Или он тоже связан с их шайкой? Вопросы, вопросы, просто голова идет кругом… И кто такой „хозяин“, который „заказал“ им Покровского, но скажет спасибо, если они попутно „замочат“ и меня? Уж не баронесса ли фон Ачкасофф? Да нет, вряд ли. Она, конечно, слегка себе на уме, но не до такой же степени! А если супруги Белогорские? Возможно, Семен Борисович не для того остерегал меня ходить на болото, что там якобы водится нечистая сила, а просто чтобы я не увидела чего-то такого, что мне не положено…»Так ни до чего толком не додумавшись, Надя достигла Заболотья. Чувствуя некоторое чувство голода после овсянки, которой ее потчевали за завтраком в Покровских Воротах, Чаликова решила до визита к участковому Аксиньину заглянуть в ирландский паб «Pokrow's Gate» в надежде, что там найдет кушанья, более соответствующие ее гастрономическим привязанностям. x x x Паб привлекал к себе внимание уже своими весьма живописными витринами — их украшали всяческие старинные предметы, как-то: швейная машина «Зингер», огромная прялка, пишмашинка «Ундервуд», граммофон с огромной трубой и медный самовар, украшенный фамильным гербом баронов Покровских. Композицию венчала старая ржавая лопата — очевидно, ее использовали не только для работ на огороде, но и в благородном деле кладоискательства.Побуждаемая, как выразился бы кинорежиссер Святославский, «голодным интересом», журналистка толкнула входную дверь. Внутреннее убранство паба оказалось не менее занятным, чем витрина: обширное помещение с нарочито грубо сколоченными столами и стульями, в дальнем конце которого бармен за стойкой протирал пивные кружки. Посетителей почти что не было, и Надя с любопытством оглядывала помещение. Привыкнув к интимному полумраку, царящему в «Pokrow's Gate», Чаликова едва не вскрикнула: по стенам, чередуясь с пейзажами «Зеленого Эрина», в застекленных рамочках висели почти такие же карты и планы, как в папке, полученной от Федора Иваныча. A пройдя вдоль стены, она увидела то, чего почти не надеялась найти — в одной из рамок находилась пожелтевшая рукопись, написанная тем же небрежным почерком, что и та, неоконченная, из пыльной папки.Так как столик по соседству с вывешенным на всеобщее обозрение ценным манускриптом оказался свободен, то Надя, прислонившись к спинке деревянного стула, принялась внимательно разглядывать висящую на стене гравюру с панорамой Дублина, но при этом скашивала взгляд на рукопись, пытаясь ее не только прочесть, но и запомнить.— Интересуетесь, сударыня? — раздался вдруг голос позади нее. Он принадлежал рыжеволосому бармену.— Да, я, это самое, — растерянно забормотала Надя.— A, ну ясно, — бармен деловито раскрыл меню. — Что будем заказывать: пиво, или что-нибудь покушать? Могу предложить наше фирменное блюдо — рагу по-ирландски.— Вот и прекрасно, — пришла в себя Чаликова. — Рагу и чего-нибудь запить. Да хоть пивка, только не очень крепкого.— Рагу будет готово минут через пятнадцать, а пока позвольте предложить вам другое фирменное блюдо — «Завтрак кладоискателя», — с улыбочкой сказал бармен.«Завтрак кладоискателя» оказался весьма вкусным салатом из овощей, сыра и чего-то еще, но Надя ела его почти машинально — ее взгляд был по-прежнему прикован к рукописи на стене.«В пределах сих несметные богатства сокрыты. И да не овладел бы ими человек, не способный их на благо использовать, приставлен ко кладу сему страж надежный, страж небесный, скрытый под знаком Овна…», — вспомнила Чаликова слова неоконченной рукописи. Сердце журналистки забилось в сладостном предвкушении — ведь, судя по всему, за стеклом в рамочке стояла вторая часть, а вместе с ней — шанс отыскать сокровища баронов Покровских! Правда, текст был не менее туманным, чем в первой части:«… но не достичь цели, не переплывя реки, что протекает севернее, и мрачный покров ночи великую тайну хранит. Но если нет в душе твоей благородных и чистых помыслов, то не ищи богатств сих, ибо принесут они горе и страдание». Под этим невнятным текстом стояла печать с родовым гербом баронов Покровских и неразборчивая подпись.Тут Надя почувствовала, что безуспешно пытается прожевать какой-то несъедобный предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении полиэтиленовым пакетиком, внутри которого лежала бумажка. Достав и развернув ее, Надя увидела, что это — ксерокопия одной из «кладоискательских» карт, и как раз той, которую изготовила бабушка, не желавшая копать свой огород. «A, ну правильно, это же кладоискательский салат с сюрпризом», догадалась Надя.Тут к ее столику подошел бармен. Он нес на подносе вкусно пахнущее рагу и большую кружку пива.— Ну, как вам наш салатик? — спросил он, ставя заказ перед клиенткой.— Очень вкусно, — похвалила та. — A скажите, нельзя ли еще один такой же салат, но вот с этой бумажкой? — Надя указала на интересующую ее рукопись. — A то там я уже копала…— Ха-ха-ха, да вы, сударыня, настоящая шутница! — громко рассмеялся бармен, но тут же принес ксерокопию манускрипта. — Желаю успеха, но когда найдете клад, приходите к нам на обмывку! Ха-ха-ха!— Благодарю вас, — ответила Надя и небрежным жестом спрятала ксерокопию в сумочку.Заполучив столь ценную бумагу, Надя принялась за рагу по-ирландски, которое показалось ей довольно вкусным, хотя и напоминающим одноименное блюдо из книги «Трое в лодке» — то есть изготовленное из всяких завалящих остатков, вплоть до водяной крысы.Когда Чаликова оценивала вкусовые особенности последнего компонента, она услышала за спиной знакомый голос доктора Серапионыча:— Наденька! Сколько зим, сколько лет!Доктор держал в одной руке неизменный стакан чая, а в другой -блюдечко, на котором красовался бутерброд с килькой.— Как хорошо, Владлен Серапионыч, что мы с вами встретились, -искренне обрадовалась Надя. — Я как раз хотела кое о чем вас порасспросить.— Ну что ж, постараюсь удовлетворить ваше любопытство. — Доктор поставил блюдце на стол и привычно полез во внутренний карман за скляночкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53