Тот поспешно поднял кувшин, однако, так же как накануне вечером, пролил вино прямо на мантию. Король обреченно вздохнул, стряхнул капли на пол и медленно осушил кубок.— Ваше Величество, — тихо сказал Перси, — не уделите ли вы мне крупицу вашего драгоценного времени для приватного разговора?— Ну разумеется, — поставил король кубок на стол. — Я буду ждать тебя после завтрака в своих покоях. — И, возвысив голос, обратился к гостям: — Да вы кушайте, господа, не стесняйтесь. Жизнь продолжается… x x x В рабочем кабинете князя Григория I Адольфовича Лукашеску, графа Цепеша, Владетеля Белопущенского и прочая и прочая и прочая, не было ничего лишнего — только самое необходимое. Князь восседал за громоздким столом и слушал доклад начальника тайного приказа. Барон Альберт во всем стремился подражать своему повелителю — носил такие же длинные усы, прикрывающие клыки в углу рта, и даже, подобно князю, начесывал остатки волос на плешь, но он явно не обладал той статью и той внутренней волей, которые отличали князя Григория и делали его неуловимо притягательным даже для тех, кто решительно не разделял его взглядов и образа действий.— У нас в Белой Пуще все спокойно, — докладывал Альберт, почтительно склонившись перед князем, — а вот в Мухоморье…— Ну и что же в Мухоморье? — переспросил князь Григорий высоким скрежещущим голосом. — Да ты присаживайся, у ногах правды нет.— Благодарю вас, князь, — Альберт грузно опустился на краешек стула и, понизив голос, продолжал: — В замке Его Величества короля Александра объявился тот человек, что в прошлый раз приезжал вместе с царевной… С лже-царевной, — поправился барон, — под видом тайного советника царя Дормидонта.— Помню, — нахмурился князь. — A на сей раз под каким видом?— Он назвался боярином Василием, посланником Дормидонта к Александру.— Один?— Почти. C ним какой-то молодой парнишка, вроде как слуга. Но в прошлый приезд его не было.— Понятно. И где они теперь?— Слуга остался в королевском замке, а боярин отбыл в неизвестном направлении. Еще до того как замок затопило.— Затопило? — несколько удивился князь Григорий. — Как же затопило, когда над усей округой безоблачное небо?— Чародей наш постарался, — хихикнул Альберт.— Ну ладно, а что же этот ваш боярин Василий?— Не уследили…— Так вот, — ледяным голосом продолжал князь Григорий, — послать в Мухоморье наших лучших людей, чтобы они нашли этого боярина Василия и глаз не спускали, понятно тебе? — Альберт чуть испуганно кивнул. — A ежели он вступит в какие-либо отношения с известным тебе Гренделем, то тут же… Ну, не мне вас учить.— Будет сделано, Ваша Светлость, — понимающе кивнул барон Альберт. -Только, простите, все лучшие люди уже в разъезде по вашим заданиям — и та женщина, и колдун, и господин этот, как его, имя такое мудреное…— Да, — вздохнул князь, — упереди великие и славные дела, а с кем приходится работать? Все кругом или дураки, или плуты.— Князь, обижаете! — позволил себе возмутиться Альберт.— A я разве сказал, что ты плут? — хмыкнул князь.— A кто же?— Сам высчитай, коли не дурак. Ну ладно, что у нас там еще?Барон замялся:— Тут еще одно донесеньице из Мухоморья…— Ну так докладывай, — пристукнул по столу массивной чернильницей князь Григорий. — Чего жмешься?— Да опять Беовульф. Будучи в подпитии, похвалялся, что… Не знаю, как и сказать, Ваша Светлость.— Ну раз не знаешь — говори, как есть.— Похвалялся изловить вашу светлость, снять шкуру и натянуть на винную бочку.Князь нахмурился:— Давно пора этому суеслову язычок подкоротить…— Так за чем же дело стало? — обрадовался Альберт. — Только скажи, князь, и будет сделано!— Не спеши, барон, всему свое время, — осадил ретивого подчиненного князь Григорий. — Вот с походом на Царь-Город поспешили, и что вышло? Сейчас у нас есть что поважнее. Главное, чтобы те трое свое дело сделали, и уж тогда пойдем дальше. Ну, у тебя все?— Все, Ваша светлость, — поспешно ответствовал барон Альберт. — Хотя нет, еще тут к вам явился некто князь Длиннорукий и просит принять.— Длиннорукий? — удивленно вскинул брови князь Григорий. — Откуда он взялся — его же засадили в темницу… Ладно, примем, раз просит. Где он?— Да тут же, у вас в прихожей.— Ну так зови.Альберт выскочил из кабинета и сразу же возвратился вместе с небольшого роста плешивым толстеньким господином в ободранном кафтане — еще совсем недавно он был градоначальником столицы Кислоярского государства и весьма влиятельным лицом при дворе царя Дормидонта.Увидав Длиннорукого, князь Григорий старательно изобразил на лице радостную улыбку и, выскочив из-за стола, заключил гостя в дружеские объятия. A потом, немного отстранившись, поинтересовался:— Но как же это тебе, дружишше Длиннорукий, удалось сбежать из-под охраны?— Да так вот и удалось, — ответил Длиннорукий. — A разве не твои люди устроили мне побег?— Ваша Светлость таких указаний не давали, — вставил Альберт, но князь Григорий укоризненно глянул на барона, и тот испуганно замолк.— Ну ладно, как бы там ни было, я рад тебя видеть и приветствовать у себя, — поспешно сказал радушный хозяин. — Хотя, по правде, князь, упреки у меня к тебе тоже немалые. Что тебе велено было? Подготавливать радостную встречу царь-городских людей к моему приходу. A ты уместо этого пошел плясать по царскому столу уприсядку!— Да не виновен я! — стал оправдываться бывший градоначальник. — Все этот лекарь бусурманский, он меня какой-то гадостью обпоил!— A ты бы не пил, — хладнокровно парировал князь Григорий. — Вечно все у вас, у людей, через пень-колоду!.. Ну ладно, хватит про старое, давай думать, что дальше делать.— A что делать? — переспросил Длиннорукий. — Ты же, князь, не отказался от своих намерений?— Я о том, что с тобою делать. Пристроил бы я тебя на конюшню навоз убирать…— Согласен! — радостно выпалил Длиннорукий. Григорий поглядел на него с некоторым изумлением, но продолжал:— Да там уже трудится один достойнейший лиходей и душегуб. Ну да ладно, погуляй пока, а потом дам я тебе одно заданьице по твоей части. Денька через три, коли все обойдется…— Что обойдется? — переспросил Длиннорукий.— A вот это уж не твоего ума дело, — угрюмо проворчал князь Григорий. — Поедешь у Новую Ютландию, иначе — Мухоморье…— Что, к самому королю Александру?— Да на что мне Александр — у него одни пустяки на уме. Нет, поедешь к его сродственнику. Как его, Виктору, и… Нет, это долгий разговор. Ты, князь, видать, притомился с дороги, отдохни покуда. A ты, барон, укажь ему горницу посветлее.— Слушаюсь! — вскочил Альберт.Когда барон Альберт и князь Длиннорукий покинули кабинет, Григорий встал из-за стола, подошел к окну и, вперив бездумный взор светлых глаз в хозяйственные постройки и маячившие за ними высокие серые башни своего кремля, пробормотал:— Не к добру все, не к добру… Ни на кого нельзя положиться, ни на кого. Эти бы три дня перебиться, а уж тогда и развернемся на всю мерку. x x x Не то чтобы Василий Дубов не любил лошадей. Отнюдь. Красивые, сильные животные. Вот только о неудобствах верховой езды он узнал лишь теперь и в полной мере. Увы, много в нашей жизни есть такого, что лучше наблюдать со стороны. Потому как, попробовав, можно сильно разочароваться. Вот в таком настроении и пребывал Василий. Да еще и дождь! Да еще и Кузька, устроившись в дорожной сумке, притороченной к седлу, докучал неприятными расспросами:— Боярин Василий, а пошто ты сбрую на лошадь одевать не умеешь?— А в Царь-Городе за меня это слуги делали, — нехотя поддерживал разговор Дубов. Ему казалось, что от мерной тряски у него уже все внутренности спутались в клубок, как недоваренные макароны, и даже доктор Серапионыч, делая его вскрытие, не сможет их распутать. А Кузьке, видать, очень хотелось поговорить, и он продолжал цепляться к своему спутнику:— Вот слушаю я тебя, Василий Николаич, говорю с тобой, а все чую -что-то тут не так.— Так, не так — какая разница. Лучше бы дождь кончился. И вообще, скоро ли приедем?Но Кузька, пропустив вопрос мимо ушей, продолжал рассуждать:— А коли ты боярин, да еще от самого царя Дормидонта, так пошто не остановился у короля в замке, а трясешься тут по этим ухабам? И ежели ты боярин, то какие у тебя могут быть делишки с колдуном, с Чумичкой? И потом, настоящие бояре путешествуют со всею челядью, а ты — с этим пареньком, да и того в замке оставил. Да еще с домовым, со мною то бишь. Так что никакой ты Василий, не боярин!— Да, Кузька, в логике тебе не откажешь, — усмехнулся Дубов.— А ты не увиливай, не увиливай! — вылез из сумки Кузька и ловко, будто кот, перебрался на лошадиную холку, где и устроился напротив Василия. — А вдруг ты служишь этому вурдалаку, князю Григорию? Тады что? — с чувством вопрошал он, размахивая маленькими ручками. И сам же отвечал: -Тады я тебе не помощник!Весь этот допрос начал забавлять Дубова, и он со смехом отвечал:— Да нет, скорее наоборот.— Что значит наоборот? — надулся Кузька.— А разве Чумичка тебе не сказал, куда и зачем мы едем? — уже серьезно осведомился Василий.— Нет, он сказал только, чтоб я тебя слушался и помогал.— Ну хорошо, а Чумичке ты доверяешь?— А то как же! — взмахнул ручками Кузька. — Он мне, можно сказать, заместо отца родного будет. Подобрал на дороге, горемыку бездомного, отогрел, и даже кой-чему из своего ремесла обучил.— Ну вот, — кивнул Дубов. — А разве Чумичка послал бы тебя на негодное дело?Кузька поскреб в затылке:— Да, пожалуй, — но сдаваться он еще явно не собирался. — Все так, да только вот кто ты таков — все никак в толк не возьму. И говоришь шибко мудрено, и мальчонка твой, вроде как слуга, а говорит еще того мудренее. Ни царь-городские, ни белопущенские так не говорят. Так что, как я разумею, откуда-то вы издалека прибыли.— Можно сказать, что издалека, — неспеша отвечал Дубов, как бы прикидывая, говорить ли всю правду, и если говорить, то как ее тогда подавать. — Хотя вообще-то мы живем в Кислоярске. Так у нас называется Царь-Город.— А, так вы из другого Царь-Города! — оживился Кузька. — Уж не из того ли Царьграда, который Константинополь, столица великой Византии? Ну да, то-то ты хреческими словами так и сыпешь. Так ты там, наверно, большой боярин и, можа, с самим кесарем за ручку здоровкался? Слыхивал я об нем от одного кудесника, и еще о многих чудесах…Смех Дубова оборвал излияния домового.— Да нет, — продолжая смеяться, отвечал Василий, — мы не из Царьграда и не из Константинополя. Мы из Кислоярска, но параллельного. -Дубов запнулся, подбирая слова, как бы это попроще объяснить. Кузька не торопил его, а лишь нетерпеливо теребил лошадиную гриву. Ну а их кобылке все эти разговоры были без разницы, и она все так же мерно трусила по топкой дороге, местами устланной гатями.— Чтобы попасть из одного мира в другой, — наконец приступил к объяснениям Дубов, — нужно подняться на Горохово городище и пройти между столбами.— Ну, это уж ты чегой-то того… — недоверчиво буркнул Кузька.— Да нет, все истинная правда! — воскликнул Василий. — Если бы я сам там не бывал, то так же, может, и не поверил бы. Я только не знаю, как это происходит, — как бы оправдываясь, развел он руками. — Вот мой друг, доктор Серапионыч, он как человек науки выдвинул любопытную гипотезу. Будто бы по орбите движется не одна Земля, а две, с интервалом примерно десять в минус сороковой степени секунды. То есть раньше, видимо, до двенадцатого или тринадцатого века, это была одна планета, а потом они в результате какого-то непонятного катаклизма почему-то разделились. На нашу и вашу -параллельную. Хотя вообще-то, может, и наоборот. Да, ну вот, а в местах наибольшего скопления некоей специфической энергии можно перепрыгнуть с одной на другую. И я вполне допускаю, что так оно и есть, потому что окрестности городища и у вас, и у нас считаются «нечистыми».— А! — радостно вскричал Кузька. — Так бы и говорил — колдовство!— Ну, можно и так сказать, — усмехнулся Дубов. — Но только мы это колдовское место нашли совершенно случайно. Прошли между столбов и поначалу даже не поняли, что оказались в другом мире. А когда поняли, было уже поздно.— Что, обратную дорогу позабыли? — озабоченно спросил Кузька.— Да нет, вернуться-то мы могли, да и дорога там до Царь-Города одна, только тут уж начались самые настоящие приключения, — Дубов вздохнул от нахлынувших на него сладостных воспоминаний. — И мы, естественно, никак не могли от них отказаться.— И что вас на передряги тянет? — в свою очередь вздохнул Кузька, только по иной причине. — Эх-ма! То ли у бабки, за печкой…— Но дело в том, — многозначительно понизил голос Василий, — что под угрозой оказалась честь кислоярской царевны Татьяны, дочки царя Дормидонта.— А, про то я знаю! — подпрыгнул Кузька. — Князь Григорий затребовал, чтобы царь выдал за него дочку, а иначе, говорит, пойду на вас с войной. Дормидонт дюже тогда перепугался и послал царевну в Белую Пущу, а та оказалась совсем не царевной, а кем-то другим. Мне что-то Чумичка про то говорил, но я толком не разобрал, что к чему.— Ну, если вкратце, — потер переносицу Василий, вспоминая ту дивную авантюру, — в общем, настоящая царевна осталась, конечно же, в Царь-Городе, а ее роль всю дорогу прилежно исполняла одна моя близкая знакомая, -Василий вздохнул, — Надя…— Наверно, изрядно смелая девица! — восхищенно воскликнул Кузька.— Ну, я тебя потом с ней познакомлю, — улыбаясь, пообещал Дубов. — А дальше, перед въездом в замок князя Григория, царевной обернулся уже сам Чумичка.— Эх-ма! — выдохнул Кузька. — Знал я, что он большой колдун, но уж настолько!..— А потом, — продолжал Дубов, — во время брачной ночи, он принял волчье обличье и пытался загрызть князя Григория, но оказалось, что это не так-то просто сделать.— Так что же, ваша поездка в Белую Пущу оказалась напрасной?— Боюсь, что даже еще хуже. После той свадьбы Григорий совсем ошалел и таки пошел с войной на Кислоярское царство. У него в Царь-Городе были влиятельные сторонники, вроде градоначальника князя Длиннорукого. Так что это просто чудо, что удалось и заговор раскрыть, и остановить наступление григорьевских наемников.— Кого-кого?— Наемных воинов, которые сражаются под командованием его вурдалаков. Ну это-то еще полбеды, но возле Григория крутятся несколько опасных личностей, и двое из них — мои земляки. Это черный колдун Каширский и некая Анна Сергеевна Глухарева. И именно они все время настропаляют князя на всякие безумные действия вроде нового похода на Царь-Город.— Чегой-то я не пойму, — почесал свой нос картошкой Кузька, — а этим-то чего на печке не сидится?— Я и сам долго не мог понять, — отвечал Дубов. — Думал, что просто из любви к авантюрам. А потом понял — Царь-Город им нужен как ключ к Горохову городищу. Насколько я понимаю они собираются распространить власть князя Григория и на наш Кислоярск, параллельный вашему Царь-Городу. А может, и не только…— Ну, это уже опять твои заумствования. — замахал ручками Кузька. -Я в таком высоком колдовстве ни лешего не смыслю. Скажи лучше, пошто мы сюда-то приехали?— А я к чему речь-то и веду, — терпеливо отвечал Василий. — Чтобы остановить Григория и его приспешников, нужно сделать то, чего не сумел в тот раз Чумичка.— Но ведь мы же не в Белой Пуще, а в Мухоморье! — удивился Кузька.— Ну, это я и сам вижу, — рассмеялся Дубов. Как раз справа от дороги показалась полянка, казавшаяся красной от обилия мухоморов. — Хотя Мухоморье, то есть Новая Ютландия — королевство небольшое и бедное, но зато здесь живут именно те доблестные витязи, которые только и могут положить конец князю Григорию… О, да мы за разговорами уже и приехали!Василий оглядел окрестности — и действительно, невдалеке, за перелеском, поднимались башни замка, принадлежащего славному рыцарю Беовульфу. x x x — Прошу, — указал Александр пажу на кресло под старинным портретом какого-то знатного господина в камзоле, а сам уселся напротив, подле обширного стола. Тут же ему на колени вспрыгнул Уильям.— Ваше Величество, — несмело заговорил Перси, — если я отвлекаю вас от важных государственных дел…— Да какие там дела, — вздохнул Александр, почесывая Уильяма за ушком. — В нашем преславном королевстве вообще никаких дел нет. A если и есть, то ими занимается Виктор, мой племянник.— У вас есть племянник? — несколько удивился паж.— Ну да, просто ты его не видел — он живет в другом крыле замка и совершенно равнодушен к высоким искусствам, бедняга. — Александр взял со стола кубок и, заметив движение Перси, поспешно сам налил себе вина из темной бутыли, стоящей в глубине стола. — Не желаешь? Ну, как хочешь. Нет, не подумай, что я пьяница, просто под чарку хорошего вина и беседа идет веселей.— Да ну что вы, Ваше Величество, разве я смею… — дежурно возмутился паж. A король, аккуратно опустив кота на пол, подошел к окну и устремил взор куда-то вдаль:— Опять затопило. Хорошо, хоть дождь прекратился. — И, помолчав, добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53