— Как ее зовут?
— Том, дружище, — сказал я, — почему ты разговариваешь в таком тоне и зачем тебе нужно знать, где я был?
— А вот послушай! — он развернул телеграмму: — Полиция Майами сообщает, что в океане, в районе порта, найдено тело Хэнка Сэнди. Причина смерти — огнестрельное ранение в голову.
Радость мощной волной захлестнула меня: одного не стало, остались Анжела и Мински. Однако я изобразил удивление:
— Интересно, кто бы это мог сделать?
— Любой, кроме тебя, — ехидно сказал Том.
— Это точно. Хотя, надо сказать, потеря небольшая. Я зашел за информацией. Том. Как идет расследование по делу Сюзи?
Он отвел глаза:
— К сожалению, ничего. Мы знаем не больше тебя.
— Вам известно что-нибудь о Соле Хармасе?
— Ты имеешь в виду шкипера с яхты Джо Валински?
— Именно.
— На него ничего нет. А почему он тебя интересует?
— Том, пойми, я не хочу оставлять это дело. Сюзи была моей невестой. Я собираю материал и, когда появится что-то конкретное, приду к тебе.
— Дай нам хоть какие-то факты или доказательства, и мы сразу начнем действовать.
— Так как же насчет Хармаса?
— Он в порядке. Имеет охрану. На него ничего нет, никаких зацепок.
— Еще одно: что ты знаешь о Хуле Мински? Том озабоченно посмотрел на меня:
— А этот сукин сын тебе зачем?
— Я уверен, что он был главным действующим лицом в этом деле с кислотой. Это он плеснул Сюзи в лицо. Судя по твоим словам, свидетели описывают как раз такого человека. А Сэнди пользовался его квартирой. Они оба виновны в гибели Сюзи, только Хэнк был за рулем, а Хула действовал.
— Доказательства, — потребовал Лепски, наклоняясь вперед.
— Пока нет, но будут, и тогда ты их получишь. Том покачал головой:
— Послушай, Дирк, ты не представляешь, чем тебе грозит все это. Я понимаю твои чувства и даже допускаю, что это работа Мински. Это, действительно, его стиль. Но он осторожен и хитер. Ты ничего не сможешь доказать! Хэнка Сэнди нет в живых, ты должен быть более-менее удовлетворен. Брось же это и не ищи себе смерти.
— Том, ты ведь знаешь, что эти парни шантажируют многих жителей города. Может, ты не знаешь, что в карман мафии ежемесячно приплывает полтора миллиона долларов?
— Вообще-то о фактах шантажа и вымогательства нам известно, но такая сумма?! Откуда ты знаешь?
— У меня есть свои информаторы, Том. Мне они скажут то, чего не скажут тебе. Так вот, послушай. Первого числа каждого месяца почти все бизнесмены города раскошеливаются. Большие тузы платили Сэнди прямо в его клубе, сошки помельче отправлялись на яхту Валински в три ночи: там основной пункт сбора дани. В это время все спят, и на побережье нет никого, кроме двух полицейских, но мафия платит им за молчание. Имей в виду, Том, этих двоих надо заменить на нормальных копов, которые последили бы за людьми, посещающими яхту Валински.
— Но ведь клуб Сэнди больше не существует!
— Ну и что? Найдут другое место. Я сообщу тебе, где это будет.
Лепски взъерошил разом взмокшую шевелюру.
— Я рассчитываю на тебя. Том. Нужно в конце концов что-то делать. Следующее первое число — ровно через неделю. — Я отодвинул стул и встал.
Лепски посмотрел на меня чуть ли не умоляюще:
— А Мински пока оставь в покое. Тебе одному не заглотить этот кусок — застрянет. Даже нам он пока не по зубам, — и, понизив голос, продолжал: — В этом городе немало акул, которые скорее готовы платить мафии, чем быть разоблаченными в своих грязных делишках. Они считают это даже благом для себя, так что не стоит о них слишком беспокоиться. За каждым из них что-то есть, запомни это, Дирк.
— Думаешь, я не знаю? Значит, вы не собираетесь ничего делать?
— У них хорошо отлаженный механизм, работают они без срывов, и подкопаться под это сооружение очень нелегко. Мы, конечно, знаем, чем занимается Валински, но это ничего не дает. Нужно, чтобы несколько жертв шантажа сделали заявление в полицию. Тогда, и только тогда мы могли бы начать действовать, но таких заявлений нет и никогда не будет. Все понимают, чем это грозит. Допустим, нам повезет, и мы найдем несколько человек, которые признаются, что их шантажируют. Что дальше? Пока дело дойдет до суда, всех пострадавших найдут в океане, так же как Сэнди.
— И поэтому вы бездействуете?
— Ты прав. В общем бездействуем.
— Замените хотя бы портовых копов. Попробуйте разрушить это осиное гнездо, куда стекаются такие деньги!
— Обещаю тебе поговорить с шефом.
— Пока, Том, — сказал я и ушел.
* * *
Билла не было дома, и я понял, что он наблюдает за Анжелой Торенс. Отдохнув немного, я принял душ, переоделся и без пяти шесть был уже в «Трех крабах».
Метрдотель приветствовал меня как старого знакомого.
— Мисс Тек ждет вас, мистер Уоллес, — предупредительно сообщил он. — Вы уже знаете, куда идти. , В этот сравнительно ранний час официанты сновали, раскладывая на столы приборы и салфетки. Я кивнул, поднялся по лестнице, постучал в дверь и, войдя, увидел Сандру, сидящую за столиком.
— Привет, Дирк, — первой поздоровалась она. — Сегодня я спешу. Его не будет только до семи.
Я сел напротив и снова почувствовал, что попал в гипнотическое состояние, в которое впадал всегда в присутствии этой странной девушки. На этот раз Сандра была в голубом платье, и я не мог решить, какой же цвет ей больше к лицу, и наконец понял, что моей собеседнице идет решительно все.
— Я видел Мински и теперь знаю, где он окопался. Реакция ее была мгновенной: ноздри раздулись, изумрудные глаза блеснули.
— Вы видели его? Когда? Где? Я коротко рассказал ей обо всем.
— Ага! — воскликнула Сандра. — Так вот он где! Это местечко я знаю. Это мой отец предложил построить там ранчо. К сожалению, эта крепость абсолютно неприступна. Пробраться туда нам не удастся.
— Хорошо, будем ждать. Когда-нибудь он выползет оттуда.
— Конечно, выползет, — с удовольствием подхватила Сандра, — уж в последний день месяца — точно! Тогда-то мы с ним и встретимся.
Такой дьявольской улыбки я еще никогда не видел на женском лице.
— И что же вы предлагаете сделать с ним? — спросил я.
— Мы схватим его. Он мне нужен живым. Я заставлю его мучиться! — ее лицо превратилось в каменную маску.
— Схватить Мински… Вам не кажется что это, как если бы мы попытались поймать тигра сачком для ловли бабочек?
— Я буду думать над этим. Шеф на три дня уезжает в Нью-Йорк. Встретимся здесь в четверг. Это будет последний день месяца.
Я послушно кивнул:
— Хорошо, встретимся здесь. Она улыбнулась и вышла, похлопав меня по плечу. Несколько минут я сидел, размышляя, а потом спустился вниз, сел в машину и поехал домой.
Глава 8
Было 20.30, когда я услышал, как Билл открывает входную дверь. Все это время я сидел, обуреваемый тяжелыми мыслями, и время от времени взбадривал себя порциями виски. На улице шел дождь, и я слышал, как тяжелые капли ударялись о стекло.
Я встал Биллу навстречу, собираясь приготовить выпивку, но, встретившись с его взглядом, замер на месте.
— Ни о чем не спрашивай, — устало сказал он. — Только есть! Большой кусок мяса величиной с твой письменный стол. Все остальное — потом.
— Билл, нам нужно очень серьезно поговорить.
— Повторяю, я голоден как волк. Восемь часов я отсидел под дождем с одной-единственной горячей сосиской во рту. Никаких разговоров — только еда.
Прошло минут сорок, пока Билл расправлялся с огромным куском мяса. Наконец лицо его стало приобретать человеческое выражение. До этого он был похож на беженца, у которого во рту не было ни крошки, по крайней мере, дней десять.
Зная Билла, я надел плащ и вышел к машине, которую он взял напрокат.
Вернувшись из гаража, я увидел, что мой друг пришел в себя, и сказал:
— Я вижу, Билл, тебе досталось, но, может быть, теперь ты уже что-нибудь сообщишь?
— Еще нет, — ответил он, набрасываясь на большой кусок яблочного пирога.
Мне пришлось смириться и ждать, хотя, честно говоря, мое терпение уже начало иссякать. Наконец Билл откинулся на спинку кресла и улыбнулся мне.
— Ну, ты готов разговаривать? — поинтересовался я.
— Извини, Дирк, мне так хотелось есть. Появилась информация, и много. Я наблюдал за коттеджем Анжелы с одиннадцати утра, но она не показывалась. Ближе к полудню вышла миссис Сэнди с корзинкой в руках, села в машину и укатила. Шел сильный дождь, и поэтому я удивился, когда дверь домика открылась и показалась мисс Торенс. Она была в джинсах и свитере и, несмотря на плохую погоду, — в солнцезащитных очках. Она стала ходить по саду как заведенная и не обращала на дождь никакого внимания. Я порадовался, что остановился в таком хорошем месте: оттуда все было видно. Мне казалось странным, что эта дикая кошка мечется по саду и что-то бормочет себе под нос. Иногда она вдруг останавливалась и била себя по голове кулаками. Противно было смотреть на это. Два или три раза она грозила кому-то невидимому кулаком, а потом снова начинала ходить, разговаривая сама с собой. Она вела себя, как сумасшедшая. А потом она ушла в дом и сильно хлопнула дверью. Скоро вернулась миссис Сэнди с сильно нагруженной корзинкой. Два часа было совсем тихо, я даже заскучал, а потом началось… В коттедже так закричали, что я подумал — там кого-то убивают. Я кинулся к окну гостиной: если бы ты только мог видеть эту сцену, Дирк! У меня просто кровь застыла в жилах! Миссис Сэнди сжалась в углу, а Анжела наступала на нее с большим ножом в руке. Правда, миссис Сэнди не казалась слишком напуганной, она пыталась что-то говорить, но Анжела не слушала, а только вопила: «Убирайся вон, черная сука! Я хочу Тома!» Это было как в фильмах ужасов. Ты не представляешь, как жутко выглядела эта девчонка, когда с совершенно сумасшедшими глазами подходила к негритянке. Я был уверен, что через минуту произойдет убийство. Анжела дико кричала, что хочет Тома, и замолчала только, когда я позвонил. Через несколько минут дверь открылась, и миссис Сэнди показалась на пороге. У нее по лицу тек пот, а глаза горели.
— Извините, — сказал я. — Я — из «Ридерз Дайджест». Я услышал…
Больше мне ничего не удалось сказать, она захлопнула дверь прямо у меня перед носом. Я подождал несколько минут, а потом снова подкрался к окну гостиной.
Анжела сидела в кресле и колотила кулаками себя по голове. Нож уже валялся на полу. Миссис Сэнди подняла его и унесла в кухню, потом вернулась, схватила Анжелу за волосы и так ударила по лицу, что та, кажется, потеряла сознание. Тогда негритянка подняла ее, как пушинку, и куда-то унесла. Вот и все, Я вернулся в машину и стал ждать, но больше ничего не произошло. Вот так, Дирк, Анжела буйная, ее надо отправить в сумасшедший дом.
— Джон говорил мне, что Анжела очень переживала, когда ее брат ушел. Что же у них были за отношения и как все это могло случиться? Куда он делся? Я все время чувствовал и говорил тебе, что ключ к этой загадке — в Томе.
— Ладно. Что будем делать дальше?
— Я поговорю с миссис Торенс. Думаю, что свою дочь она все-таки знает, а в мое первое посещение просто не хотела посвящать меня в какие-то подробности. Джон и Ханна Сэнди, конечно, тоже ее знают… Мне очень жаль, Билл, но совершенно необходимо, чтобы ты вернулся к коттеджу. А я отправлюсь к миссис Торенс. Надеюсь, она меня примет.
Билл застонал, но тут же взял себя в руки:
— Ладно. Если надо — пошли. Когда мы вышли из дому, он спросил:
— А сколько мне там сидеть, всю ночь?
— Смотря по обстоятельствам, Билл. Но мне важно знать, что у них там происходит. Я приду к тебе прямо от миссис Торенс. Дождись меня, а потом все решим.
Мы сели в свои машины и отправились к вилле Торенсов. Я припарковал машину возле центрального входа, а Билл свернул в узкую аллею, которая вела к коттеджу.
Подходя к дому по асфальтированной дорожке, я увидел, что все окна темны. Свет горел только в комнате Джона. По-видимому, хозяйки не было дома.
Некоторое время я стоял в нерешительности, а потом все же решил еще раз поговорить со старым слугой. Было 21.30, когда я нажал на кнопку звонка. Показавшись на пороге, Джон уставил в меня сумеречный взгляд.
— А-а! Это снова вы, господин детектив. А миссис Торенс нет дома.
— Мне нужен ты, Джон, — сказал я, входя.
Мы прошли в его комнату, где на столе, как всегда, стояла бутылка виски. Джон сел, сложил руки на коленях и уставился на меня.
— О Хэнке знаешь?
— Да, мистер Уоллес. Теперь уже ничего не поделаешь. Я предупреждал его, но он только смеялся. Он считал, что у него есть хорошие покровители и друзья, которые, в случае чего, всегда придут на помощь. Но никто не помог. Думаю, что эти друзья и прикончили его. Я молюсь, чтобы теперь ничто не тревожило его душу.
— Ты говорил, что Анжела и Том были очень близки. Что ты имел в виду?
— Не понял, мистер Уоллес? Она боготворила его. Когда он играл на пианино, Анжела всегда сидела неподалеку и слушала брата. Когда мистер Том ушел из дому, мисс Анжела очень переменилась, она стала прямо-таки дикой. — Он печально покачал головой и сделал большой глоток из стакана. — Только моя жена могла с ней справиться.
— Послушай, у меня складывается такое мнение, что, как только Том ушел из дому, Анжела взвалила всю вину на отца. Может быть, она даже решила, что, если отец умрет, Том снова вернется. Ты согласен, Джон?
Негр заерзал на стуле:
— Не знаю, мистер Уоллес. Откуда я могу знать, что было в голове у мисс Анжелы?
— Мне кажется, Анжела нарочно устроила ссору с отцом, страшную ссору, которая потребовала от него огромного нервного напряжения, и сердце его не выдержало. Произошел сердечный приступ, во время которого она толкнула его так, что он упал и ударился головой об угол стола.
Джон сидел неподвижно и молча глядел в пространство.
— Ты слышишь меня, Джон? Я думаю, мисс Анжела нарочно убила отца, чтобы ее обожаемый брат мог вернуться домой. Кто-то видел это и стал шантажировать через Хэнка, твоего сына.
Джон тяжело вздохнул и посмотрел на меня из-под бровей.
— Вы ошибаетесь, мистер Уоллес. Поверьте, это было не так. Ссора, действительно, была, но мисс Анжела вышла еще до того, как у мистера Торенса начался приступ. Только я видел, что случилось. Я слышал, как они бранились, и, когда ссора кончилась, я зашел в комнату и увидел, как мистер Торенс пытается взять таблетку со стола.
— Ну и что было дальше?
— Он начал падать и ударился головой. Я к нему даже не подошел, а, наоборот, вышел из комнаты, не дав ему выпить таблетку. Когда я вернулся, он был уже мертв. Так что это я убил мистера Торенса.
Я долго смотрел на старого слугу.
— Ты понимаешь, что говоришь, Джон? Ты убил мистера Торенса?
— Да, сэр, я убил его, потому что очень хотел его смерти.
— Но почему?!
— Чтобы вы поняли, я должен рассказать все с самого начала, но это может занять много времени.
— Рассказывай, Джон.
После долгой паузы Джон Сэнди начал свой рассказ:
— Я служу у Торенсов вот уже более тридцати лет. Когда они поженились, я все время старался угодить им, и мистер Торенс ценил меня. Все беды начались, когда подрос Хэнк. Он никогда ничем не хотел заниматься. Я попросил мистера Торенса разрешить Хэнку ухаживать за садом, он согласился и даже стал платить мальчику за работу. Сначала Хэнк увлекся, и у него все хорошо получалось. А потом мисс Анжела начала с ним заигрывать. Клянусь, он никогда не посмел бы первым… Ей было тринадцать, а Хэнку девятнадцать лет. Их отношения становились серьезными, и когда господа заметили это, они прогнали моего сына. С тех пор у него начались неприятности с полицией: он даже шесть месяцев сидел в тюрьме. — Джон сделал глоток виски и надолго замолчал. Я не торопил его. Наконец он встрепенулся, как после сна, и продолжал: — Мы с женой стали ссориться из-за мальчика. Мне было тяжело переносить все это, и я начал пить. Как-то мистер Торенс позвал меня к себе в кабинет и сказал, что, раз я так долго служу им по совести, он оставит мне в завещании пять тысяч долларов. Для вас, мистер Уоллес, это, наверное, небольшая сумма, а для меня — целое состояние.
Время шло, у Хэнка появлялись все новые неприятности, с горя я пил все больше и больше. Как-то мистер Торенс застал меня за бутылкой и сразу же уволил, предупредив, что лишает наследства. Для меня это был страшный удар. Но я же говорил вам, мистер Торенс был очень крут на расправу. Я должен был покинуть этот роскошный дом… Потом ко мне зашел как-то Хэнк и сказал, что, если бы у него были пять тысяч долларов, он смог бы открыть клуб. Он просил меня помочь, но у меня не было таких денег. Тогда он пригрозил, что ограбит банк. Я понимал, что это грозит тюрьмой, и просил его подождать. И тогда я подумал, что, если бы мистер Торенс умер, я мог бы жить и работать в этом доме и дать Хэнку деньги, которые ему были так нужны. Так что ссора мисс Анжелы с отцом была мне на руку. У меня было такое чувство, что это судьба: я сохранил работу и получил деньги по завещанию. Вот так было с мистером Торенсом. Не помогли Хэнку эти проклятые деньги, его больше нет в живых, и мое единственное желание — умереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16