– Это здорово, когда ждут… Как зовут-то ее?..– Александра.– Хорошее имя. А мою знакомую звали Виктория.– Почему звали? – мешая сбивавшееся дыхание со словами, спросил пилот, – с ней что-то случилось?– Ничего, надеюсь, не случилось. Просто давно не виделись… Она даже не знает, где я…– Как не знает?! Ты же рассказывал, будто живете вместе…Барк закашлялся, в груди что-то заклокотало. Успокоившись и выровняв дыхание, признался:– Выдавал мечты за реальность. Никогда мы с Викой вместе не жили… Последний раз виделись осенью – ездил к ней… в маленький городок. Не захотела быть со мной – говорила о всякой… ерунде: о симпатии, уважении… Видать никогда не любила.– Быть этого не может, – проворчал майор, решив все же несколько минут передохнуть. Сердце уж зашлось в сумасшедшем ритме, в висках стучало, а зрение и слух притупились.Разыскав в темноте ровное местечко, осторожно опустил товарища на снег, положил под голову подсумок. Скинув свою куртку, бережно укрыл его.– Не может этого быть, – повторил он, упав рядом. – От таких мужиков как ты, уходят только сумасбродки… которые сами не знают, чего хотят.– Она не такая. Это я где-то напортачил, ошибся… Что-то сделал не так.– Ну, ничего, Сева – все поправимо. Вот найдем наших, вернемся домой… Оклемаешься в госпитале, встретишься со своей Викторией и разрешатся ваши недоразумения. Уверен, все у тебя сложится нормально!.. Кстати, Виктория – тоже отличное имя. Красивое, звучное, редкое.Но тот отчего-то не отвечал. Похоже, тема себя исчерпала или продолжать ее он боле не хотел. Помолчав, вдруг снова закашлялся; изо рта хлынула кровь…Повернув его голову набок, Макс вытер кровь обрывками подкладки; украдкой вздохнул – состояние Барклая ухудшалось. И точно подтверждая мрачные опасения, спецназовец нащупал руку товарища, судорожно сжал и заговорил. Заговорил не шепотом, а своим обычным, ровным баритоном:– Всех собак нам уничтожить не удалось. Поэтому идти придется быстро – счет идет на минуты.– Сейчас, через пару минут встанем и двинемся…Но тот не дал закончить фразу, еще крепче сжав ладонь.– Не перебивай – сил уж почти не осталось… Патроны из моих карманов выгрести не забудь!.. Патроны на войне – первейшее дело. Поважнее хлеба… А теперь слушай и запоминай: отсюда до Шатоя, где стоит укрепленный блокпост и подразделение комендатуры, километров пятнадцать – не больше. Идти нужно строго на северо-восток. Перед райцентром по левому берегу Аргуна расположено несколько селений: Борзой, Рядухой, Вашиндарой… В них не заходи и от встречных людей хоронись. А лучше выйди на шоссе и тормозни любую машину – припугни оружием и прикажи довести до наших…– Сева, мы доберемся до Шатоя вместе. Ты только не сдавайся, потерпи немного, – попытался возразить Скопцов.Да тот не слушал; потеребив ладонь вертолетчика слабевшими пальцами, попросил:– Ты дойди, Максим, слышишь?! Обязательно доберись до наших!.. Увидишь там генерала Ивлева – передай… дескать, группа погибла, но приказ мы выполнили. Дойди, чего бы тебе это ни стоило! Иначе все станет напрасным… Понимаешь?.. Столько загубленных жизней и… все напрасно…Спустя минуту рука его безжизненно повисла, клокочущее дыхание стихло.Не веруя в смерть друга, Макс еще несколько минут легонько тормошил его, окликал, пытался нащупать пульс…Похоронить напарника он решил в небольшой ложбине. Перетащив поближе к ней бездыханное тело, вынул из карманов спецназовской куртки два полных рожка и горсть патронов. Уложив Всеволода на дно, пристроил рядом автомат. Сгреб к неровному краю огромный ворох веток, прошлогодней листвы и присел в последний раз рядышком…Глянув на светлевшее небо, протяжно вздохнул – нужно было поторапливаться. И прежде чем засыпать «могилу», поднял и прижал к груди коротко остриженную голову Барклая…Никогда в жизни ему не доводилось обнимать мужчин. Но тут не удержался, обнял…
«Всех собак нам уничтожить не удалось. Поэтому идти придется быстро – счет идет на минуты…» Именно эта фраза подполковника не давала покоя, она же в итоге и подтолкнула на исходе часового наблюдения за рокадой принять отчаянное решение.Всеволод был прав: одну собаку майору удалось подранить в самом начале вчерашней перестрелки, вторую он вроде бы зацепил пулей чуть позже – во всяком случае, оба они слышали ее жалобный визг. А вот третий «кавказец», которого проворный хозяин успел спрятать в складке за камнями, остался невредим. Стало быть, погоне по его следам обеспечено продолжение. А значит, надолго задерживаться на одном месте непозволительно.Щелкнув автоматным затвором, он поднялся, намереваясь броситься к дороге. И внезапно вновь пригнулся – по проселку ехала легковая машина. Дабы остаться незамеченным, пилот распластался на снегу, провожая взглядом старенький «жигуленок».«Стало быть, приблизительный интервал движения – один час», – сделал он вывод, покидая свое укрытие. Кусты остались позади, через сотню метров предстояло пересечь грунтовку…– Быстрее! Быстрее!.. Вспомни, какие в детстве выдавал рывки по правому флангу футбольного поля – ни один взрослый не мог догнать! Ну, вот и дорога, нужно потерпеть совсем немного.Воровато оглянувшись по сторонам, летчик спешно перемахнул дорожное полотно и пустился бегом по заснеженной равнине, отчего-то здесь – внизу, вдруг ставшей бесконечной.– Один автомобиль за час. Всего один! Неужели не успею незаметно одолеть километровую равнину?!Бросая взгляды назад, первые метров двести он преодолел сравнительно легко. Затем сугробы стали глубже – ноги проваливались, увязали; появилась сильная одышка, в глазах потемнело.Захотелось упасть прямо в снег, полежать без движения, восстановить дыхание.Пришлось сбавить скорость – перейти на шаг; автоматный приклад волочился по сугробам…Задыхаясь, он одолел еще метров триста…В это время из-за восточного поворота, огибавшего все ту же злополучную скалистую гряду, совершенно некстати показался очередной автомобиль. Обессиливший стайер не оборачивался и не видел, как светло-серый УАЗ резво мчался по рокаде; как, проехав то место, где он перебегал грунтовку, резко остановился и сдал назад. Как из салона выскочило четверо вооруженных боевиков, следом на дорогу выпрыгнули две кавказские овчарки…– Сколько осталось до леса?.. Метров четыреста… Триста пятьдесят… – отсчитывал вертолетчик расстояние до спасительного кустарника, за которым начинался кедрач.Вдруг в воздухе раздался тонкий свист, а впереди почти одновременно взметнулись белые фонтанчики. Только после этого докатился звук автоматных очередей и отрывистый лай собак. Над темной полосой деревьев, к которой так спешил майор, испуганно захлопав крыльями, устремилась ввысь стая птиц…Максим испуганно оглянулся. На дороге застыла серая машина с раскрытыми дверцами, а по равнине за ним бежали четверо мужчин, стреляя на ходу. Двое из них еле сдерживали рвавшихся вперед собак.– Ах, черт!! – выругался он, пригибая голову, – откуда ж вы взялись, клопы диванные!? Теперь не уйти…Сдернув с плеча «калаш», он полоснул длинной очередью по преследователям. Дерзкий ответ немного охладил пыл погони – все четверо остановились, присели и стали вести прицельный огонь с колена. У Скопцова слабой искоркой вспыхнула надежда: если не зацепит пулей – удастся достичь леса…Меняя направление, подобно загнанному зверю, он делал несколько тяжелых шагов между падениями в снег; оборачивался и, не прицеливаясь, давил на курок, наугад выпуская короткую очередь в темневшие беспорядочной россыпью средь белого поля пятна ненавистных бандитов. Воздуха не хватало, перед глазами плыли круги, сил почти не оставалось, а спасительные кустарник с деревьями почти не приближались…Скоро опустел первый рожок, за ним второй, третий… В ход пошел один из двух магазинов, взятых у Барклая. Перезаряжая на последних метрах равнины автомат, недавний узник лагеря военнопленных снова отчетливо различил за спиной собачий лай. «Совсем дело плохо… – пронеслось в голове, когда позади остались первые кусты зарослей, – теперь и лес не спасет – эти мохнатые твари отыщут на счет раз!..»И тут же на ум пришли слова Барклая, словно предсказавшего прошлым вечером сегодняшние события: «Ты, Макс, запомни на будущее: доведется уходить от подобного преследования одному – старайся прежде уничтожить или подранить собак. Без них отыскать в горах человека чрезвычайно сложно. Ежели, конечно, человек этот не дурак, и сам не наследит где попало…»– Спасибо, Сева! – бормотал майор, устраиваясь за удобным бугорком, – спасибо огромное за то, что ты был моей жизни!.. Теперь ты навсегда в ней останешься – никогда тебя не забуду! Сейчас… сейчас мы с этими волкодавами разберемся! А уж о своих следах я позабочусь. Вернее, об их отсутствии.Летчик слегка раздвинул мешавшие ветви, вытер разгоряченное лицо мокрой ладонью; сделал несколько ровных вдохов и, хорошенько прицелившись в бежавшему к нему по сугробам пса светло-бежевой масти с рыжими подпалинами, плавно нажал на спуск…– Вот так-то лучше!.. – прошептал он, когда собака, сделав очередной высокий прыжок, неуклюже упала на подвернувшиеся передние лапы, завалилась набок, да так осталась лежать неподвижно. Где-то вдали, в неистовой злобе рвалась с поводка еще одна, но черед той пока не пришел.Преследователей оставалось трое – видимо четвертый тоже получил свою пулю. Макс удовлетворенно кивнул, сплюнул тягучую слюну, закинул в рот горсть чистого снега и, выпустив для верности в боевиков пяток пуль, кинулся в чащу…То ли из-за хвойных кедровых макушек, плотно смыкавшихся над головой и плохо пропускавших свет, то ли из-за позднего времени, показалось, что небо потемнело. Кустарник скоро закончился и теперь майор поспешно ковылял вверх по склону меж гладких древесных стволов, пока не взобрался на вершину.Сейчас ему было безразлично, какие сюрпризы уготовила судьба впереди – сзади доносились выстрелы вперемешку с собачьим лаем, и спасение от погони становилось самой вожделенной мечтой.
Затяжной спуск с сопки близился к завершению.Неожиданно сзади раздался частый топот, разбавленный хрустом сухих ветвей. Скопцов повернулся на звук и, шарахнувшись в сторону, без подготовки выстрелил в прыгнувшую на него огромную лохматую овчарку. Пуля прошла мимо, пес же, лязгнув клыками у самой щеки, сбил его с ног мощными передними лапами.Майор распластался между двух деревьев, автомат отлетел в сторону…До следующего прыжка разъяренного зверя оставалось мгновение, однако лежащему на спине человеку этого оказалось достаточно, чтобы выхватить трофейный кинжал. Лезвие угодило чуть ниже мощной груди снова бросившейся на него собаки – в этот удар он вложил все: и страх, и всю накопившуюся ненависть. Псина уже не подавала признаков жизни, хотя и продолжала висеть, вцепившись в его левую руку, а он все бил и бил в ее бок длинным остро оточенным кинжалом.– Получай, сука! Это тебе за Рябого! Это за Толика! За Севу! Получай, скотина!! Получай!..Наконец, успокоившись, пилот сбросил с себя труп животного, поднялся на ноги, нашел автомат и, покачиваясь, неверной поступью направился дальше. Он продирался сквозь кусты, не обращая внимания на залитую собачьей кровью одежду; на собственную кровь, обильно стекавшую с искалеченного клыками левого запястья. Все утеряло остроту, кроме главного достижения: отныне отпала нужда опасаться стремительного преследования – овчарок у бандитов не было, а явных следов, способных привести к нему погоню, он, разумеется, не оставит. Уроки подобные тем, что преподал Барклай, даром не прошли!..Вскоре склон опять перешел в равнину, хвойный лес сменился полосой смешанного редколесья.– Действительно смеркается, – бросив беглый взгляд на серое небо, прошептал авиатор. – Минут бы двадцать еще продержаться. Без собак в темноте им меня не отыскать. Правда об отдыхе этой ночью, скорее всего, придется забыть…Сзади иногда громыхали выстрелы. Но пальба велась вслепую – видимость в хвойной чащобе ограничивалась тремя-четырьмя десятками метров, однако, когда буйная растительность прервалась, несколько пуль протяжно пропели в опасной близости.– Ничего-ничего!.. Это агония, господа моджахеды, – приговаривал Макс, старательно обходя участки снега. – Главное сейчас не отвечать на стрельбу – не обозначать своего места и не облегчать вам задачу. До Шатоя осталось километров десять, а до шоссе и того меньше…Немного подвернув вправо, он изменил направление и четверть часа, прихрамывая на разболевшуюся от бега и быстрой ходьбы правую ногу, перемещался строго на восток. Погоня же, судя по редким выстрелам, кажется, забирала левее.Где-то высоко в небе протарахтел вертолет, словно подбадривая одинокого скитальца: цель трудного похода совсем близко – давай, дружище – поднажми!..И он нажимал из последних сил, покуда равнина, поросшая кустарником и редкими деревцами, внезапно не закончилась – вниз уходил обрыв, а дальше… У него перехватило и без того сбившееся дыхание – внизу сквозь густые сумерки виднелась речная излучина…– Стоп! Только не пороть горячку!.. – тормознул сам себя изгой и прежде чем начать очередной головоломный спуск, прислушался. Вокруг было тихо; даже горе-вояки, гнавшие его от самой рокады, перестали палить, видимо, прочесывая то место, где терялся след наглого кафира.Повесив на грудь автомат, и цепляясь за корни деревьев, он полез по склону. Рыхлый грунт предательски осыпался под ногами, непослушные руки скользили, теряя опору. С середины дистанции Скопцов попросту скатился в колючий прибрежный кустарник, пребольно тюкнувшись плечом о какую-то корягу. Но первым делом, ругаясь вполголоса на ниспосланные испытания, дополз по камням до воды и надолго припал к ледяному потоку, делая большие жадные глотки…Времени и сил на поиски брода или более-менее подходящего местечка для переправы не было, и беглец без раздумий приступил к уже знакомым манипуляциям с одеждой – через пару минут предстояло войти в полноводную, быструю реку.
Эта река, показавшаяся немного той, что форсировали с Барклаем, вероятно, брала начало где-то восточнее, либо… была ее же продолжением. «Вполне возможно, что это тот же Аргун» – подумал летчик, поеживаясь от холода. Поднятые над головой руки крепко держали перехваченную автоматным ремнем скатку с одеждой и обувью, сделанную именно так, как учил Всеволод.Тугой водный поток дошел до пояса, миновав же середину стремнины, он провалился по грудь…– Господи, ну еще немного!.. – бормотал он, – еще чуть-чуть…Не помогло – стремнина подхватила обессилевшего человека, понесла, швыряя меж гладких валунов и порогов… И теперь уж волей-неволей приходилось полагаться на судьбу.Поднятой рукой он спасал от воды пока еще сухую одежду с оружием, другой пытался подгребать, лавируя между опасными препятствиями.Вокруг в вечерней темноте мелькали каменистые берега, заросли; светло-серые, снежные островки…Счет времени и расстоянию в этой борьбе за жизнь он скоро потерял; все тело трясло от холода. Слабую надежду вселяло лишь одно – горная река несла свои воды в нужном направлении – на северо-восток и отдаляла от тех мест, где остались трое преследователей.Сознавая, что скоро потеряет сознание, и уже начиная отчаиваться, Максим вдруг узрел впереди и слева ствол вывороченного с корнями дерева. С трудом подгребая свободной рукой, он немного сместился в бурном потоке, налетел с размаху на лежащий ствол и намертво ухватился за торчащий сук…Судьба в очередной раз, оказалась к нему благосклонной – скоро он в изнеможении выполз на противоположный берег. Не взирая на слабость, хорошенько обтерся наружной стороной летной куртки, оделся; покачиваясь на ватных ногах, отошел к прибрежным кустам и… рухнул, сраженный нечеловеческой усталостью и сном.
* * * Дотошно осмотрев отпечатки летных ботинок, пересекавшие узкую илистую косу, плечистый грузин поднял бинокль и долго всматривался в противоположный берег бурлящей порогами речушки, в освещенную косыми лучами утреннего зимнего солнца редкую растительность…– Там его следов нет, – зло процедил он и рявкнул чеченским проводникам: – За мной! Русский где-то там – ниже!..Трое мужчин, вооруженные двумя автоматами и снайперской винтовкой, двинулись на восток – вниз по течению реки…Шли долго и неторопливо. Грузин частенько приказывал остановиться; подносил к глазам бинокль, пристально изучая каждый куст и каждую подозрительную тень по ту сторону потока.Наконец, он вскинул руку и просиял, что-то заметив неподалеку от поваленного дерева. Помощники покорно замерли, дожидаясь очередных распоряжений…– Винтовку. Быстро, винтовку! – не оборачиваясь, прошипел коренастый лидер.Один из чеченцев услужливо подал СВД. Тот схватил ее за цевье, покрутил головой…Узрев огромный булыжник, метнулся к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
«Всех собак нам уничтожить не удалось. Поэтому идти придется быстро – счет идет на минуты…» Именно эта фраза подполковника не давала покоя, она же в итоге и подтолкнула на исходе часового наблюдения за рокадой принять отчаянное решение.Всеволод был прав: одну собаку майору удалось подранить в самом начале вчерашней перестрелки, вторую он вроде бы зацепил пулей чуть позже – во всяком случае, оба они слышали ее жалобный визг. А вот третий «кавказец», которого проворный хозяин успел спрятать в складке за камнями, остался невредим. Стало быть, погоне по его следам обеспечено продолжение. А значит, надолго задерживаться на одном месте непозволительно.Щелкнув автоматным затвором, он поднялся, намереваясь броситься к дороге. И внезапно вновь пригнулся – по проселку ехала легковая машина. Дабы остаться незамеченным, пилот распластался на снегу, провожая взглядом старенький «жигуленок».«Стало быть, приблизительный интервал движения – один час», – сделал он вывод, покидая свое укрытие. Кусты остались позади, через сотню метров предстояло пересечь грунтовку…– Быстрее! Быстрее!.. Вспомни, какие в детстве выдавал рывки по правому флангу футбольного поля – ни один взрослый не мог догнать! Ну, вот и дорога, нужно потерпеть совсем немного.Воровато оглянувшись по сторонам, летчик спешно перемахнул дорожное полотно и пустился бегом по заснеженной равнине, отчего-то здесь – внизу, вдруг ставшей бесконечной.– Один автомобиль за час. Всего один! Неужели не успею незаметно одолеть километровую равнину?!Бросая взгляды назад, первые метров двести он преодолел сравнительно легко. Затем сугробы стали глубже – ноги проваливались, увязали; появилась сильная одышка, в глазах потемнело.Захотелось упасть прямо в снег, полежать без движения, восстановить дыхание.Пришлось сбавить скорость – перейти на шаг; автоматный приклад волочился по сугробам…Задыхаясь, он одолел еще метров триста…В это время из-за восточного поворота, огибавшего все ту же злополучную скалистую гряду, совершенно некстати показался очередной автомобиль. Обессиливший стайер не оборачивался и не видел, как светло-серый УАЗ резво мчался по рокаде; как, проехав то место, где он перебегал грунтовку, резко остановился и сдал назад. Как из салона выскочило четверо вооруженных боевиков, следом на дорогу выпрыгнули две кавказские овчарки…– Сколько осталось до леса?.. Метров четыреста… Триста пятьдесят… – отсчитывал вертолетчик расстояние до спасительного кустарника, за которым начинался кедрач.Вдруг в воздухе раздался тонкий свист, а впереди почти одновременно взметнулись белые фонтанчики. Только после этого докатился звук автоматных очередей и отрывистый лай собак. Над темной полосой деревьев, к которой так спешил майор, испуганно захлопав крыльями, устремилась ввысь стая птиц…Максим испуганно оглянулся. На дороге застыла серая машина с раскрытыми дверцами, а по равнине за ним бежали четверо мужчин, стреляя на ходу. Двое из них еле сдерживали рвавшихся вперед собак.– Ах, черт!! – выругался он, пригибая голову, – откуда ж вы взялись, клопы диванные!? Теперь не уйти…Сдернув с плеча «калаш», он полоснул длинной очередью по преследователям. Дерзкий ответ немного охладил пыл погони – все четверо остановились, присели и стали вести прицельный огонь с колена. У Скопцова слабой искоркой вспыхнула надежда: если не зацепит пулей – удастся достичь леса…Меняя направление, подобно загнанному зверю, он делал несколько тяжелых шагов между падениями в снег; оборачивался и, не прицеливаясь, давил на курок, наугад выпуская короткую очередь в темневшие беспорядочной россыпью средь белого поля пятна ненавистных бандитов. Воздуха не хватало, перед глазами плыли круги, сил почти не оставалось, а спасительные кустарник с деревьями почти не приближались…Скоро опустел первый рожок, за ним второй, третий… В ход пошел один из двух магазинов, взятых у Барклая. Перезаряжая на последних метрах равнины автомат, недавний узник лагеря военнопленных снова отчетливо различил за спиной собачий лай. «Совсем дело плохо… – пронеслось в голове, когда позади остались первые кусты зарослей, – теперь и лес не спасет – эти мохнатые твари отыщут на счет раз!..»И тут же на ум пришли слова Барклая, словно предсказавшего прошлым вечером сегодняшние события: «Ты, Макс, запомни на будущее: доведется уходить от подобного преследования одному – старайся прежде уничтожить или подранить собак. Без них отыскать в горах человека чрезвычайно сложно. Ежели, конечно, человек этот не дурак, и сам не наследит где попало…»– Спасибо, Сева! – бормотал майор, устраиваясь за удобным бугорком, – спасибо огромное за то, что ты был моей жизни!.. Теперь ты навсегда в ней останешься – никогда тебя не забуду! Сейчас… сейчас мы с этими волкодавами разберемся! А уж о своих следах я позабочусь. Вернее, об их отсутствии.Летчик слегка раздвинул мешавшие ветви, вытер разгоряченное лицо мокрой ладонью; сделал несколько ровных вдохов и, хорошенько прицелившись в бежавшему к нему по сугробам пса светло-бежевой масти с рыжими подпалинами, плавно нажал на спуск…– Вот так-то лучше!.. – прошептал он, когда собака, сделав очередной высокий прыжок, неуклюже упала на подвернувшиеся передние лапы, завалилась набок, да так осталась лежать неподвижно. Где-то вдали, в неистовой злобе рвалась с поводка еще одна, но черед той пока не пришел.Преследователей оставалось трое – видимо четвертый тоже получил свою пулю. Макс удовлетворенно кивнул, сплюнул тягучую слюну, закинул в рот горсть чистого снега и, выпустив для верности в боевиков пяток пуль, кинулся в чащу…То ли из-за хвойных кедровых макушек, плотно смыкавшихся над головой и плохо пропускавших свет, то ли из-за позднего времени, показалось, что небо потемнело. Кустарник скоро закончился и теперь майор поспешно ковылял вверх по склону меж гладких древесных стволов, пока не взобрался на вершину.Сейчас ему было безразлично, какие сюрпризы уготовила судьба впереди – сзади доносились выстрелы вперемешку с собачьим лаем, и спасение от погони становилось самой вожделенной мечтой.
Затяжной спуск с сопки близился к завершению.Неожиданно сзади раздался частый топот, разбавленный хрустом сухих ветвей. Скопцов повернулся на звук и, шарахнувшись в сторону, без подготовки выстрелил в прыгнувшую на него огромную лохматую овчарку. Пуля прошла мимо, пес же, лязгнув клыками у самой щеки, сбил его с ног мощными передними лапами.Майор распластался между двух деревьев, автомат отлетел в сторону…До следующего прыжка разъяренного зверя оставалось мгновение, однако лежащему на спине человеку этого оказалось достаточно, чтобы выхватить трофейный кинжал. Лезвие угодило чуть ниже мощной груди снова бросившейся на него собаки – в этот удар он вложил все: и страх, и всю накопившуюся ненависть. Псина уже не подавала признаков жизни, хотя и продолжала висеть, вцепившись в его левую руку, а он все бил и бил в ее бок длинным остро оточенным кинжалом.– Получай, сука! Это тебе за Рябого! Это за Толика! За Севу! Получай, скотина!! Получай!..Наконец, успокоившись, пилот сбросил с себя труп животного, поднялся на ноги, нашел автомат и, покачиваясь, неверной поступью направился дальше. Он продирался сквозь кусты, не обращая внимания на залитую собачьей кровью одежду; на собственную кровь, обильно стекавшую с искалеченного клыками левого запястья. Все утеряло остроту, кроме главного достижения: отныне отпала нужда опасаться стремительного преследования – овчарок у бандитов не было, а явных следов, способных привести к нему погоню, он, разумеется, не оставит. Уроки подобные тем, что преподал Барклай, даром не прошли!..Вскоре склон опять перешел в равнину, хвойный лес сменился полосой смешанного редколесья.– Действительно смеркается, – бросив беглый взгляд на серое небо, прошептал авиатор. – Минут бы двадцать еще продержаться. Без собак в темноте им меня не отыскать. Правда об отдыхе этой ночью, скорее всего, придется забыть…Сзади иногда громыхали выстрелы. Но пальба велась вслепую – видимость в хвойной чащобе ограничивалась тремя-четырьмя десятками метров, однако, когда буйная растительность прервалась, несколько пуль протяжно пропели в опасной близости.– Ничего-ничего!.. Это агония, господа моджахеды, – приговаривал Макс, старательно обходя участки снега. – Главное сейчас не отвечать на стрельбу – не обозначать своего места и не облегчать вам задачу. До Шатоя осталось километров десять, а до шоссе и того меньше…Немного подвернув вправо, он изменил направление и четверть часа, прихрамывая на разболевшуюся от бега и быстрой ходьбы правую ногу, перемещался строго на восток. Погоня же, судя по редким выстрелам, кажется, забирала левее.Где-то высоко в небе протарахтел вертолет, словно подбадривая одинокого скитальца: цель трудного похода совсем близко – давай, дружище – поднажми!..И он нажимал из последних сил, покуда равнина, поросшая кустарником и редкими деревцами, внезапно не закончилась – вниз уходил обрыв, а дальше… У него перехватило и без того сбившееся дыхание – внизу сквозь густые сумерки виднелась речная излучина…– Стоп! Только не пороть горячку!.. – тормознул сам себя изгой и прежде чем начать очередной головоломный спуск, прислушался. Вокруг было тихо; даже горе-вояки, гнавшие его от самой рокады, перестали палить, видимо, прочесывая то место, где терялся след наглого кафира.Повесив на грудь автомат, и цепляясь за корни деревьев, он полез по склону. Рыхлый грунт предательски осыпался под ногами, непослушные руки скользили, теряя опору. С середины дистанции Скопцов попросту скатился в колючий прибрежный кустарник, пребольно тюкнувшись плечом о какую-то корягу. Но первым делом, ругаясь вполголоса на ниспосланные испытания, дополз по камням до воды и надолго припал к ледяному потоку, делая большие жадные глотки…Времени и сил на поиски брода или более-менее подходящего местечка для переправы не было, и беглец без раздумий приступил к уже знакомым манипуляциям с одеждой – через пару минут предстояло войти в полноводную, быструю реку.
Эта река, показавшаяся немного той, что форсировали с Барклаем, вероятно, брала начало где-то восточнее, либо… была ее же продолжением. «Вполне возможно, что это тот же Аргун» – подумал летчик, поеживаясь от холода. Поднятые над головой руки крепко держали перехваченную автоматным ремнем скатку с одеждой и обувью, сделанную именно так, как учил Всеволод.Тугой водный поток дошел до пояса, миновав же середину стремнины, он провалился по грудь…– Господи, ну еще немного!.. – бормотал он, – еще чуть-чуть…Не помогло – стремнина подхватила обессилевшего человека, понесла, швыряя меж гладких валунов и порогов… И теперь уж волей-неволей приходилось полагаться на судьбу.Поднятой рукой он спасал от воды пока еще сухую одежду с оружием, другой пытался подгребать, лавируя между опасными препятствиями.Вокруг в вечерней темноте мелькали каменистые берега, заросли; светло-серые, снежные островки…Счет времени и расстоянию в этой борьбе за жизнь он скоро потерял; все тело трясло от холода. Слабую надежду вселяло лишь одно – горная река несла свои воды в нужном направлении – на северо-восток и отдаляла от тех мест, где остались трое преследователей.Сознавая, что скоро потеряет сознание, и уже начиная отчаиваться, Максим вдруг узрел впереди и слева ствол вывороченного с корнями дерева. С трудом подгребая свободной рукой, он немного сместился в бурном потоке, налетел с размаху на лежащий ствол и намертво ухватился за торчащий сук…Судьба в очередной раз, оказалась к нему благосклонной – скоро он в изнеможении выполз на противоположный берег. Не взирая на слабость, хорошенько обтерся наружной стороной летной куртки, оделся; покачиваясь на ватных ногах, отошел к прибрежным кустам и… рухнул, сраженный нечеловеческой усталостью и сном.
* * * Дотошно осмотрев отпечатки летных ботинок, пересекавшие узкую илистую косу, плечистый грузин поднял бинокль и долго всматривался в противоположный берег бурлящей порогами речушки, в освещенную косыми лучами утреннего зимнего солнца редкую растительность…– Там его следов нет, – зло процедил он и рявкнул чеченским проводникам: – За мной! Русский где-то там – ниже!..Трое мужчин, вооруженные двумя автоматами и снайперской винтовкой, двинулись на восток – вниз по течению реки…Шли долго и неторопливо. Грузин частенько приказывал остановиться; подносил к глазам бинокль, пристально изучая каждый куст и каждую подозрительную тень по ту сторону потока.Наконец, он вскинул руку и просиял, что-то заметив неподалеку от поваленного дерева. Помощники покорно замерли, дожидаясь очередных распоряжений…– Винтовку. Быстро, винтовку! – не оборачиваясь, прошипел коренастый лидер.Один из чеченцев услужливо подал СВД. Тот схватил ее за цевье, покрутил головой…Узрев огромный булыжник, метнулся к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25