Я уже видела, что придется им кое-что рассказать. Скоро они сами услышат по радио.
– Понимаете, – начала я, – с Шерри произошло несчастье.
Они ждали.
– Кто-то проник к ней в дом и убил ее.
– Убил? – повторила Кэрри. – Как? Кто это был?
– Неизвестно. – Я не могла им сказать про вьющиеся растения. Мне стало невыносимо страшно. Мы втроем стояли в холле, в то время как грозный закон занес свой карающий меч над спящим Джоулом. Я услышала голоса в кабинете.
– Это сделал дядя Джоул? – осведомилась Кэрри.
– Боже мой, Кэрри, нет! – вскрикнула я.
– Откуда мне знать? Вчера вечером тут было такое…
– Тише ты, – одернул ее Питер, кивнув в сторону кабинета.
Лицо Кэрри утратило выражение.
– Я совсем не хочу, чтобы вы говорили неправду, – поспешила заметить я.
На меня взирали две непроницаемые маски.
– Не беспокойся, мы не проболтаемся, – заверил Питер.
Когда нас привезли в участок, Джоул первый прошел в кабинет старшего инспектора. Сидя в дежурке, я могла видеть дверь, за которой все решалось, но мне не удалось уловить тон разговора. Я всматривалась в лица полицейских, пытаясь выяснить, насколько велики их подозрения, но они все были заняты телефонными разговорами. Я огляделась по сторонам: фотографии разыскиваемых людей на стенах, щербатая мебель, кровать с проволочной сеткой, чашки с остывающим кофе на столах. Несомненно, убийство дочери сенатора доставило полицейским немало хлопот.
Когда мы ехали на машине без номера, я не смогла ничего узнать. Джоул сидел бледный, но пятен крови на нем не было. Полицейские не взяли с собой никакой его одежды, хотя, вероятно, пока он одевался, осмотрели шкаф. Они не надели на Джоула наручники и обращались с ним довольно учтиво. Впрочем, последнее могло оказаться зловещим знаком.
Я пришла к выводу, что не стоит звонить нашему адвокату. У себя в спальне я некоторое время стояла перед телефоном, стараясь найти правильное решение. Если они выдвинут обвинение, Джоулу, конечно, понадобится защитник. Но у них могло и не быть такого намерения. Мне не следовало вести себя так, будто я считаю Джоула виновным.
В конце концов решение пришло само собой. Я вспомнила, что адвокат в основном имел дело лишь с имущественными проблемами. Даже по поводу бракоразводного процесса он обращался за консультацией к коллегам. Чтобы подготовиться к ведению уголовного дела, ему потребуется время. Кроме того, я едва ли могла рассчитывать на то, что застану его в конторе в половине восьмого утра, а его домашний телефон я, кажется, потеряла. В итоге мне пришлось принять слова Брэди буквально. Инспектор просто хочет задать пару вопросов. Заколов волосы и подкрасив губы, я попыталась настроиться так, чтобы произвести впечатление типичной домохозяйки, которая знает, что дело полиции – охранять ее.
Но те дни, когда я избегала встреч с домовладельцем и платила бакалейщику фиктивными векселями, похоже, оставили во мне неизгладимый след. В окружении плакатов с фотографиями преступников моя респектабельность стала исчезать. Согревая свои пальцы на случай, если инспектор захочет пожать мне руку, я рассматривала портреты воров, фальшивомонетчиков, мошенников, и мне казалось, что они – мои союзники. Но налетчики, убийцы? Шерри была зарезана и изуродована. Я устыдилась своих недавних подозрений. Как мог сделать такое мой брат, добрый слабый мальчик, которого я знала с детства? Я знала его как себя, Кэрри или Питера. Ни один из них не способен убить и цыпленка.
Немного успокоив себя подобными мыслями, я стала думать, что мне сказать инспектору. Врать, конечно, не нужно. Хотя, наверное, следует упустить кое-какие семейные подробности: изменения в поведении Джоула, вызванные шампанским, инцидент с золотой короной, даже внезапный отъезд Шерри. Конечно, все будет зависеть от показаний Джоула. Но я знала, как он умеет увиливать от ответа. Быть может, не стоит говорить о пребывании в «Бельвю». Едва ли инспектор может спросить: «Посещали ли вы в последнее время психиатрическую клинику?» Я буду играть в детскую игру «тепло-холодно».
Раздался звонок. Брэди встал и вышел в кабинет старшего инспектора. Когда дверь снова открылась, появился Джоул с очень бледным лицом.
– Теперь, пожалуйста, вы, миссис Бенсон, – сказал Брэди.
Я встала, пытаясь держаться уверенно и с достоинством. Но именно в этот момент на ум пришел нож с выскакивающим лезвием. Споткнувшись на ровном месте, я вспомнила ту ночь, когда Джоул спускался по стеблям вистерии, и его расцарапанную руку.
Старший инспектор Рассел оказался рыжеволосым, сухопарым и приветливым человеком. Слишком приветливым для таких обстоятельств. Но я заставила себя ответить на его улыбку. Он посадил меня за стол рядом с собой, что тоже мне не понравилось. Я бы предпочла, чтобы нас разделял стол, – он, по крайней мере, давал бы какую-то психологическую защиту.
Я огляделась по сторонам, пытаясь выяснить, принято ли здесь курить. Но я нигде не обнаружила пепельницы. Пустой стол, голые стены, ни картин, ни окон, только простое зеркало и решетка кондиционера.
– Сожалею, что потревожил вас в такое время, – начал Рассел, – надеюсь, ваши дети не опоздают в школу.
Мне почему-то стало жутко оттого, что он знает о детях. Должно быть, услышал от Брэди.
– С ними все в порядке, – заверила я, – они ходят в школу сами и могут приготовить себе завтрак.
– Хотел бы я, чтобы мои тоже ходили в школу сами, – вздохнул он, – жене приходится отвозить их на машине. Мы живем на острове.
Такое начало не соответствовало моим представлениям о полицейском допросе.
– Вы пишете? – поинтересовался он.
– Романы, – ответила я. И, чтобы избежать обычных вопросов о моем псевдониме, тут же добавила: – Но никто никогда не слышал обо мне. Я не знаменита и не богата.
– Имея дом на Восточной, шестьдесят четыре, – улыбнулся он.
– Только благодаря отцу детей. Он работает в Рокфеллеровском университете. Мы разведены.
Инспектор кивнул, как будто уже знал все это, но поощрял мою откровенность. Догадываясь, что он использует посторонние разговоры только для того, чтобы изучить меня, я тем не менее уже почти испытывала к нему симпатию. Внезапно мне пришло в голову, что надо быть поосторожнее. И как раз вовремя, потому что он сомкнул в замок свои веснушчатые пальцы и спросил, знаю ли я, почему меня сюда привели.
– Шерри, – начала я, но воспоминания захлестнули меня, и я не могла продолжать.
– Что вам об этом известно?
– Только то, что передали по радио. Она была убита, и ее голова…
Я снова замолчала и принялась судорожно рыться в сумочке. Когда я отыскала сигарету, инспектор не стал возражать. Он даже наклонился и дал мне прикурить, потом выдвинул один из ящиков стола и достал пепельницу.
– Извините, – пробормотала я.
На некоторое время воцарилась тишина. Затягиваясь, я подумала, что он прятал пепельницу специально, чтобы усилить напряжение.
– Теперь лучше?
Я кивнула.
– Вы не знаете, кто бы это мог сделать? Ее отец сказал, что в квартире ничего не пропало. Похоже, убитая хорошо знала убийцу.
– Мне ничего не известно о ее друзьях, – ответила я не очень уверенно, – то есть, конечно, кроме моего брата.
– Кажется, она была весьма неравнодушна к мужчинам?
Я задумалась над приманкой, которую он мне подбросил. Наклонности Шерри сильно расширяли круг подозреваемых лиц. Но, с другой стороны, это бросало тень и на Джоула. Заметив, что я колеблюсь, инспектор вздохнул.
– Это очень гнусное убийство. Зарезана хорошенькая девушка. Стоит ли делать вид, будто она была осторожна в своих знакомствах?
Я кивнула, сдаваясь.
– Могла бы она впустить к себе в квартиру после полуночи постороннего человека?
– Не знаю, – неохотно ответила я.
– А если он был хорош собой?
– Нет, не то. Ее привлекали интересные люди.
– Понимаю. Она упоминала в последнее время о ком-нибудь, кто был… ей интересен?
Я попыталась припомнить.
– Кажется, только владелец «порше». Но он, по-моему, сейчас в Камеруне.
Инспектор выдвинул ящик стола, сделал запись в блокноте и снова задвинул ящик.
– Расскажите, пожалуйста, о вчерашнем вечере, – попросил он.
Этого момента я боялась больше всего. Несомненно, передо мной был профессионал. К тому же неуютный кабинет с голыми стенами, где не на чем остановить взгляд, лишал меня уверенности в себе. И сам Рассел в своем старомодном костюме, рыжеватый, любезный и невозмутимый, казался безличным, как гостиничный номер.
Но затянувшееся молчание могло произвести неблагоприятное впечатление.
– Боюсь, мне не удастся особенно вам помочь, – начала я, – Шерри приехала к нам, мы стали вручать моему брату подарки на день рождения. Она привезла с собой шампанское, и мы все немного выпили. Потом мы пообедали, и она уехала. Самый обычный день рождения.
Инспектор принялся скрупулезно выяснять детали. Подарки, оберточная бумага, золотая корона. Выплыла даже история с серьгами, хотя мне удалось преподнести ее как забавный курьез. Я опустила только выходку Джоула с Вероникой и, разумеется, коронование Шерри. Пришлось признаться, что она уехала рано, но я использовала ее же объяснение этому – головная боль.
Когда я закончила, он спросил адрес Вероники. У меня упало сердце, но выбора не было. Инспектор выдвинул ящик, положил в него свой блокнот и задвинул снова. После этого он задумчиво взглянул на меня.
– Вы часто видели своего брата в нетрезвом состоянии?
Возможно, он вытянул что-то из Джоула и давал мне возможность высказать свою версию, чтобы узнать, много ли я скрываю. Но я сильно сомневалась, что Джоул признался, и решила отступать с боем.
– Очень редко, – ответила я, прикидываясь, что удивлена таким вопросом.
– А вчера вечером он был нетрезв?
Я сделала вид, будто пытаюсь вспомнить.
– Кажется, да, немного, и с серьгой получилось довольно глупо.
– Кто доставил его в «Бельвю» в феврале этого года? Сердце бешено заколотилось у меня в груди.
– Я.
– Сожалею, но нам необходимо знать все. Он находится на лечении из-за провалов памяти?
– Да.
– Лечился ли он до того, как уехал в Марокко? Это было, – инспектор выдвинул ящик и заглянул в черный блокнот, – в апреле прошлого года. А вернулся он в ноябре.
Я пыталась отогнать возникшее у меня подозрение, но Рассел делал все, чтобы оно оставалось.
– Мы должны выяснить это, миссис Бенсон. Вы не замечали у вашего брата потери памяти в день его рождения?
– Нет, – коротко и решительно ответила я. И он, кажется, не усомнился в моей искренности.
– Подумайте хорошенько, прежде чем ответить на мой следующий вопрос, – предупредил он, и я почувствовала, что он уже знает ответ и собирается лишь проверить меня. Вцепившись ногтями в свои ладони, я стала ждать.
– В какое время ваш брат выходил из дома этой ночью?
– Он не выходил! – непроизвольно вырвалось у меня.
И почти сразу где-то глубоко зашевелилась другая мысль – воспоминания о моем странном состоянии сегодня утром. Но я поспешно продолжала:
– Понимаете, у нас есть овчарка, которая лает так, что мертвого разбудит. Ваши люди видели ее утром.
Однако я уже сознавала слабость этого довода. Барон знал Джоула хорошо и не обратил бы внимания на его уход, поскольку Джоулу не требовалось вылезать из окна и спускаться по лианам – он уже имел собственный ключ. Скорее, проснулась бы я сама. У меня довольно чуткий сон. Если только я не приму снотворное.
Но, как ни странно, Рассел принял мое объяснение. Он пошевелился в кресле. Раздался звонок.
– Пожалуй, достаточно, – объявил инспектор, – теперь у меня остался только один человек. Возможно, потом мы попросим вас еще раз. – Он уже убирал пепельницу.
Открылась дверь, и вошел Брэди. До меня наконец дошло, что допрос окончен. Когда я выходила, в кабинет инспектора прошел какой-то человек в форме швейцара.
Джоул поднялся из-под плаката с фотографиями.
– Привет, – неуверенно кивнул он мне и спросил у Брэди: – Мы можем идти?
– Да, вот в эту дверь.
Спускаясь по лестнице, я коснулась руки Джоула.
– Все в порядке?
– В порядке, – отозвался он, но я почувствовала, что он вздрогнул.
– Сейчас возьмем такси и поедем домой.
Но это оказалось не так просто. Когда мы миновали проходную и открыли дверь участка, перед нами зажглась целая батарея прожекторов. Внизу на ступенях нас дожидалась группа репортеров. Шерри была не только дочерью сенатора Тэлбота, но еще и хорошо известным членом фешенебельного туристического клуба. Один из представителей «золотой молодежи» оказался безжалостно и бессмысленно убит.
– О чем они спрашивали вас, Джоул? – крикнул один из репортеров. Я заметила у некоторых фотоаппараты. – Вы видели сенатора?
Джоул попытался отступить обратно, но это показалось мне еще более опасным. Его освободили, и не стоило искушать судьбу. Я взяла Джоула под руку, и мы спустились по ступеням. Нас окружили репортеры с портативными магнитофонами, протягивая к нам свои микрофоны.
– Что вы можете сказать, Джоул? – спросил кто-то.
Живая стена окружила нас и двигалась вместе с нами. Мы добрались до мостовой и попытались остановить такси.
– Упоминалось ли что-нибудь о Дровосеке? – услышала я и в недоумении оглянулась. Человек с длинными вьющимися волосами сунул мне свой микрофон.
– О Дровосеке? – повторила я, полагая, что просто ослышалась. И в то же время возникло ощущение чего-то знакомого.
– Девушки в Центральном парке, – подсказал длинноволосый.
Тогда я вспомнила. Газеты называли «Дровосеком» неизвестного убийцу. Правда, я быстро забыла об этом, потому что тогда от меня уходил Тед. Но теперь я вспомнила. Девушки были обезглавлены. Одну, по крайней мере, нашли в Центральном парке. Убийца подвесил ее голову к ветви дерева.
Очевидно, газетчики считали, что Шерри стала очередной жертвой. «О Господи, – взмолилась я, – не допусти, чтобы Джоул оказался Дровосеком!» Такси уже остановилось, а я все еще бессмысленно стояла на тротуаре. Задавались еще какие-то вопросы, но я даже не пыталась отвечать.
Мне вспомнилось прошлая весна, уход Теда, мое тоскливое настроение, и аромат форзитии, цветущей в нашем саду. Мы тогда только что переехали в свой летний домик на Файя-Айленде, приобретенный в то время, когда Тед встретил Марту. Весна и боль, запах трав и влажной майской земли.
Но в этом калейдоскопе не хватало Джоула. Трава и боль. Тед и Марта. И еще газетные строчки о Дровосеке. Но не Джоул. Его не было.
– Что вы сказали? – переспросил длинноволосый репортер.
– Танжер, – пробормотала я, начиная приходить в себя. Теперь я снова обрела способность дышать. Потому что прошлой весной, когда орудовал Дровосек, Джоул уже улетел в Марокко.
Глава 8
НОВАЯ ЖЕРТВА. УБИЙСТВО ДОЧЕРИ СЕНАТОРА
Дочь сенатора Кеннета Тэлбота из Комиссии по международным связям была зарезана и обезглавлена сегодня утром в своей трехкомнатной квартире в Ист-Сайде.
У жертвы, Шерри Тэлбот, двадцати двух лет, перерезаны трахея и яремная вена, таким же образом, как у трех девушек, убитых в прошлом году. После смерти мисс Тэлбот ее голова была отделена от туловища и подвешена за волосы к стеблям вьющегося растения рядом с окном. Туловище лежало поблизости в кресле. Никакого оружия не найдено, и, судя по всему, ограбление не было мотивом преступления.
Останки мисс Тэлбот обнаружил ее отец. Он позвонил ей по телефону и встревожился, услышав лишь длинные гудки. Сенатор обратился к привратнику, который открыл дверь запасным ключом.
Сенатор Тэлбот живет в Вашингтоне (округ Колумбия). Вчера вечером по случаю внезапного отпуска он прилетел в Нью-Йорк. Старший инспектор Рассел из Четвертого подразделения сообщил, что в квартире, находящейся на девятом этаже, отсутствуют следы взлома, а также какие-либо признаки борьбы. Двенадцатиэтажное здание на Парк-авеню охраняется привратником с семи утра до полуночи. Соседи мисс Тэлбот сообщили полиции, что не слышали ночью никаких необычных звуков. В доме живут сорок четыре семьи.
По данным предварительной медицинской экспертизы, смерть наступила около полуночи. Предполагается произвести более тщательный лабораторный анализ.
У мисс Тэлбот, спокойной приветливой девушки, как охарактеризовали ее соседи, были длинные белокурые волосы и голубые глаза. Она посещала Калифорнийский университет в Беркли. Профессор Фредерик Корман из школы журналистов сегодня в телефонном интервью назвал мисс Тэлбот «красивой и весьма популярной» студенткой. В последнее время она работала в редакции журнала. Мисс Тэлбот – член известного туристического клуба. В прошлом году сообщалось о ее сафари в Кении со знаменитым плейбоем Раулем де Беллэ, отпрыском богатейшей французской семьи. Прежде сообщалось о ее помолвке с итальянским гонщиком в Гстааде, швейцарском лыжном курорте.
ОТЕЦ СКОРБИТ. ПОЛИЦИЯ ИЩЕТ УБИЙЦУ
В квартире на Парк-авеню, где жила красивая молодая женщина двадцати с небольшим лет, всегда царили покой и тишина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19