Онъ соглашается на нашъ союзъ при такихъ условiяхъ. Я пользуюсь достаточнымъ влiянiемъ въ коллегiи ученыхъ, что-бы черезъ нихъ испросить невмешательство Тура въ свободный выборъ Гай, если ея бракъ съ чужеземцемъ будетъ только - союзомъ душъ. Разве для истинной любви недостаточно такого чистаго союза? Сердце мое рвется къ тебе не для одной этой жизни, где я буду делить съ тобою все ея радости и печали: я предлагаю тебе вечный союзъ, въ мiре безсмертныхъ духовъ. Разве ты отринешь меня?"
Въ то время, какъ она говорила, ея лицо совершенно изменилось; отчасти строгое выраженiе его исчезло, и эти чудныя человеческiя черты сiяли теперь почти небесной красотой. Но она скорее наводила на меня трепетъ, какъ ангелъ, предъ которымъ я готовъ былъ преклониться, и не могла пробудить во мне техъ чувствъ, которыхъ требовало сердце женщины. После неловкаго молчанiя, длившагося несколько моментовъ, я сталъ высказывать ей мое чувство благодарности и въ уклончивыхъ выраженiяхъ, соблюдая всякую деликатность, старался дать ей понятъ: всю унизительность моего положенiя между ея соотечественниками, какъ мужа, лишеннаго права быть отцомъ.
"Но мiръ" сказала Зи, "не ограничивается одною нашею общиной, или племенемъ Врилья. Ради тебя, я готова покинуть мою страну и мой народъ, Мы улетимъ съ тобою въ какую нибудь отдаленную страну, где ты будешь въ полной безопасности. У меня хватитъ силы, чтобы перенесть тебя на моихъ крыльяхъ чрезъ все дикiя пустыни, которыя намъ встретятся на пути. Я съумею пробить долину среди скалъ для постройки нашего жилища, где ты одинъ заменишь для меня целый мiръ. Но, можетъ быть, ты непременно хочешь возвратиться въ твой дикiй мiръ, съ его непостояннымъ климатомъ, освещаемый его переменчивыми светилами? Только скажи мне слово, - и я открою тебе обратный путь; и тамъ я буду верною подругою твоего сердца, пока мы не соединимся въ томъ вечномъ мiре, где нетъ ни смерти, ни разлуки".
Я былъ до глубины души тронутъ этимъ страстнымъ выраженiемъ самой чистой, искренней любви, этимъ нежнымъ голосомъ, доходившимъ до глубины сердца. На мгновенье мне казалось, что я могъ-бы воспользоваться могуществомъ Зи для своего возвращенiя на поверхность земли. Но самаго краткаго размышленiя было достаточно, что бы показать всю низость такого поступка въ возвратъ за всю ея безконечную преданность; я увлекалъ это удивительное существо изъ роднаго дома, где меня принимали съ такимъ радушiемъ, въ чуждый и ненавистный ей мiръ; и разве, ради этой возвышенной духовной любви, я въ силахъ былъ навсегда отказаться отъ привязанности, более близкой мне по природе, земной женщины. Но, думая о Зи, я не долженъ былъ забывать при этомъ и о той расе, къ которой я принадлежалъ по рожденiю.
Разве я могъ ввести въ нашъ мiръ существо, обладающее такими могучими, почти сверхъ-естественными силами, которое однимъ взмахомъ своего жезла могло обратить въ пепелъ целый Нью-Iоркъ, со всеми его удивительными учрежденiями? Да кроме той опасности, которая въ лице ея угрожала-бы целому мiру, разве я самъ могъ быть уверенъ въ своей личной безопасности съ такою подругою, въ случае какой либо перемены въ ея привязанности, или малейшаго повода къ ея ревности. Все эти мысли быстро пронеслись въ моей голове и послужили основанiемъ моего ответа.
"Зи", сказалъ я съ чувствомъ, прижимая ея руку къ своимъ губамъ, "у меня нетъ словъ, чтобы высказать, - какъ я тронутъ, какъ я почтенъ твоей высокой самоотверженной любовью. Я отвечу тебе съ полною искренностью. У каждаго народа свои обычаи. Обычай твоего народа не позволяетъ тебе быть моей женой; точно также, по условiямъ нашей жизни, я немогу вступить въ подобный союзъ. Съ другой стороны, хотя я и не лишенъ известнаго мужества, при встрече съ знакомыми мне опасностями, но я безъ ужаса не могу себе представить того брачнаго жилища, о которомъ ты говорила... среди вечнаго хаоса борющихся между собою стихiй... огня, воды, удушающихъ газовъ... въ постоянной опасности быть съеденнымъ какой нибудь гигантской ящерицей. Я, слабый Тишъ, недостоинъ любви Гай, - столь высокой, мудрой и могучей, какъ ты. Да, я недостоинъ этой любви, потому что я немогу отвечать на нее".
Зи оставила мою руку, встала и отвернулась, чтобы скрыть свое волненiе; она сделала несколько шаговъ къ выходу, и остановилась на пороге. Внезапно какая-то новая мысль поразила ее; она вернулась ко мне и сказала шепотомъ:
"Ты сказалъ мне, что слова твои искренны. Такъ ответь мне совершенно искренно на этотъ вопросъ. Если ты не можешь любить меня, - не любишь-ли ты другую?"
"Никого".
"Ты не любишь сестру Таэ?"
"Я въ первый разъ виделъ ее вчера".
"Это не ответъ. Любовь быстрее вриля. Ты колеблешься сказать мне. Не думай, что только одна ревность побуждаетъ меня предостеречь тебя. Если дочь Тура признается тебе въ любви... если она, по своей необдуманности, скажетъ своему отцу, что ты отвечаешь ей, онъ долженъ немедленно истребить тебя; это его прямая обязанность; по-тому что благо общества не допускаетъ, чтобы дочь Врилья вступила въ бракъ съ сыномъ Тиша (если это не одинъ духовный союзъ). Увы! Тогда уже для тебя нетъ спасенья. У нея не хватитъ силъ, чтобы унести тебя на своихъ крыльяхъ; у нея нетъ техъ знанiй, чтобы устроить ваше жилище въ пустыне. Верь мне, что это предостереженiе вызвано только моею дружбою, а не ревностью".
Съ этими словами Зи оставила меня. И съ ея уходомъ, разлетелись въ прахъ все мои мечты о троне Врилья, а также и о всехъ техъ политическихъ и соцiальныхъ реформахъ, которыми я хотелъ облагодетельствовать эту страну, въ качестве ея неограниченнаго государя.
ХХV.
После описаннаго разговора съ Зи, я впалъ въ глубокую меланхолiю. Тотъ интересъ, который возбуждали во мне жизнь и обычаи этого удивительнаго общества, - совершенно пропалъ. Меня теперь постоянно преследовала мысль, что я нахожусь среди народа, который, - при всей своей внешней доброте ко мне и мягкости; - во всякую минуту и безъ малейшаго колебанiя можетъ подвергнуть меня смерти. Добродетельная и мирная жизнь этихъ людей, въ начале казавшаяся мне столь привлекательною, по сравненiи съ бурными страстями и волненiями нашего мiра, - теперь удручала меня своей скукою и однообразiемъ. Даже ясная тишина этой, вечно освещенной, атмосфере способствовала къ упадку моего духа. Я жаждалъ какой нибудь перемены, все равно - будь то зима, буря, мракъ. Я начиналъ сознавать, что мы, смертные, населяющiе верхнiй мiръ, - какъ ни мечтаемъ мы объ усовершенствованiи человека, какъ ни стремимся мы къ высшей, более справедливой и мирной жизни, - неподготовлены для того, чтобы долго наслаждаться темъ самымъ счастiемъ, которое составляетъ нашъ идеалъ.
Общественное устройство Врилья было весьма характерно въ томъ отношенiи, что здесь было соединено въ одномъ гармоническомъ целомъ все то, къ чему стремились разные философы нашего мiра и что они представляли людямъ, въ своихъ утопiяхъ будущаго человеческаго счастiя. Это было общество, незнакомое съ войной и всеми ея ужасами; общество, где была обезпечена полнейшая свобода всехъ и каждаго, безъ проявленiя той вражды, которая у насъ составляетъ неизбежное следствiе борьбы партiй, добивающихся этой свободы. Равенство здесь было не однимъ пустымъ звукомъ: оно действительно существовало. Богатство не преследовалось, потому что не возбуждало зависти. Громадный вопросъ о труде, до сихъ поръ считающiйся у насъ неразрешимымъ и ведущiй къ ожесточенной борьбе между классами, - здесь былъ разрешенъ самымъ простымъ образомъ: - упраздненiемъ рабочихъ, какъ отдельнаго класса общества. Удивительные механизмы, приводимые въ движенiе новой силой, - по своему могуществу и легкости управленiя, далеко превосходившей все результаты, полученные нами отъ примененiя пара или электричества, - подъ надзоромъ детей, нисколько неутомлявшихся этой работой, скорее похожей для нихъ на игры и развлеченiя... всего этого оказывалось достаточнымъ, чтобы создать народное богатство, которое исключительно применялось къ осуществленiю общественнаго блага. Для развитiя пороковъ нашихъ большихъ городовъ здесь не было почвы. Развлеченiй было множество; но все они были самаго невиннаго характера. Увеселенiя не приводили къ пьянству, буйствамъ и болезни. Любовь здесь существовала самая пылкая; но разъ было достигнуто обладанiе любимымъ предметомъ, - верность ея никогда не нарушалась. Развратъ представлялся такимъ небывалымъ явленiемъ въ этомъ обществе, что слова для обозначенiя разныхъ его видовъ приходилось искать въ забытой литературе, существовавшей несколько тысячъ летъ тому назадъ. Всемъ, знакомымъ съ нашими философскими и соцiальными науками, хорошо известно, что многiя изъ приведенныхъ здесь уклоненiй отъ обычаевъ цивилизованной жизни, представляютъ только воплощенiе идей, давно известныхъ, осмеянныхъ одними и горячо защищаемыхъ другими; причемъ оне частью были испробованы и еще чаще облекались въ форму фантастическихъ книгъ.., но до сихъ поръ не получили практическаго примененiя въ жизни. Описываемое общество сделало несколько другихъ крупныхъ шаговъ на пути къ тому совершенствованiю, о которомъ мечтали наши мыслители. Декартъ былъ убежденъ, что жизнь человеческая можетъ быть продолжена до такъ называемаго возраста патрiарховъ, и определялъ ее отъ ста до ста пятидесяти летъ. И они не только достигли осуществленiя этой мечты великаго мыслителя, но даже превзошли ее; потому что люди сохраняли здесь всю бодрость средняго возраста даже за пределами ста летъ. Съ этимъ долголетiемъ было соединено еще большее благо - постояннаго здоровья. Все встречавшiяся между ними болезни легко поддавались целебному действiю открытой ими силы природы, - какъ разрушающей, такъ и возстановляющей жизнь, - известной у нихъ подъ именемъ вриля. Эта идея уже отчасти известна у насъ на земле, въ виде разнообразныхъ лечебныхъ примененiй электричества и животнаго магнетизма; хотя ею много злоупотребляютъ легковерные энтузiасты и шарлатаны. Не распространяясь о сравнительно легкомъ примененiи крыльевъ къ летанiю (подобныя попытки съ древнихъ временъ известны каждому школьнику), - я перехожу теперь къ самому чувствительному вопросу, отъ разрешенiя котораго, судя по мненiямъ, высказаннымъ за последнее время, со стороны двухъ самыхъ влiятельныхъ и безпокойныхъ элементовъ нашего общества, - женщинъ и философовъ, - зависитъ все дальнейшее счастiе рода человеческаго. Я подразумеваю женскiй вопросъ.
Многiе юристы допускаютъ, что всякiе разговоры о правахъ, при отсутствiи достаточной силы, чтобы отстоять ихъ, - являются однимъ изъ видовъ празднословiя; и у насъ на земле, мужчина, - по той или другой причине, - обладающiй большею физическою силою, а также лучше владеющiй оружiемъ, какъ оборонительнымъ, такъ и наступательнымъ, если дело доходитъ до личной борьбы, въ большинстве случаевъ можетъ одолеть женщину. Но среди этого народа не можетъ быть вопроса о правахъ женщинъ уже потому только, что Гай выше и сильнее своего Ана; къ тому-же, обладая въ большей степени способностью сосредоточенiя воли, необходимой для полнаго проявленiя действiя вриля, она въ добавокъ можетъ еще подвергать его могучему влiянiю этой силы, почерпнутой изъ самой природы. Поэтому все, что требуютъ наши передовыя женщины для своего пола, - въ этомъ счастливомъ обществе уже неотъемлемо принадлежитъ имъ по праву сильнаго. Кроме такого физическаго превосходства, Джай-и (по крайней мере въ молодости) превосходятъ мужчинъ и въ своемъ стремленiи къ научному образованiю; и изъ нихъ состоитъ большая часть ученыхъ, профессоровъ - однимъ словомъ, самая образованная часть общества.
Конечно, при такомъ общественномъ строе, женщина (какъ я уже показывалъ) удержала за собою и самую главную привилегiю - иницiативу въ выборе мужа. Безъ нея - она, пожалуй, отказалась-бы и отъ всехъ другихъ. У меня являются, не вполне безосновательныя опасенiя, что если-бъ и у насъ да земле женщина обладала такими необыкновенными преимуществами, то, взявъ себе мужа, - она, пожалуй, обращалась-бы съ нимъ съ крайнимъ самовластiемъ и тиранствомъ. Не такъ поступали Джай-и: разъ выйдя замужъ и повесивъ свои крылья, - оне обращались въ самыхъ милыхъ, покорныхъ и нежныхъ женъ, забывающихъ о своихъ преимуществахъ и всеми силами старающихся угодить своему супругу; однимъ словомъ, превосходили все, что только могло создать пылкое воображенiе поэта въ его картинахъ супружескаго благополучiя. Перехожу къ последней характеристической черте Врилъя, отличающей ихъ отъ насъ и наиболее повлiявшей на сохраненiе мира и тишины въ ихъ общественной жизни, это - всеобщее между ними убежденiе въ существованiи милосерднаго Божества и будущей жизни, предъ которой ихъ настоящее существованiе кажется столь кратковременнымъ, что имъ просто жаль тратить его на помыслы о богатстве, власти и силе; съ этимъ убежденiемъ у нихъ неразрывно связано другое: - что имъ доступно только понятiе о необъятной доброте этого Божества и невыразимомъ блаженстве будущей жизни, что делаетъ невозможными всякiе богословскiе диспуты по поводу неразрешимыхъ въ сущности вопросовъ. Такимъ образомъ этому подземному обществу удалось достигнуть того, чего еще не достигала ни одна изъ существующихъ странъ, озаренныхъ солнцемъ: счастiя и утешенiя, доставляемыхъ религiею, при полномъ отсутствiи всехъ техъ золъ и бедствiй, которыя обыкновенно сопровождаютъ религiозную борьбу.
На основанiи всего этого следуетъ признать, что жизнь Врилья, взятая въ целомъ, несравненно счастливее нашей, на поверхности земли; и, представляя собою осуществленiе самыхъ смелыхъ идей нашихъ филантроповъ, почти приближается къ понятiю о высшихъ существахъ. Но, если-бъ взять тысячу изъ самыхъ лучшихъ и развитыхъ гражданъ Лондона, Парижа, Нью-Iорка и даже Бостона и посадить ихъ въ это удивительное общество, - я уверенъ, что менее чемъ черезъ годъ они, - или умрутъ отъ скуки, или сделаютъ попытку революцiи, направленной противъ общественнаго блага и, по просьбе Тура, будутъ обращены въ пепелъ.
Конечно у меня въ мысляхъ не было, путемъ этого разсказа - бросить какую либо тень на расу, къ которой я принадлежу по рожденiю. Напротивъ, я старался выяснить, что принципы, на которыхъ держится общественный строй Врилья, - не допускаютъ появленiя техъ великихъ исключенiй, которыя украшаютъ наши летописи. Где не существуетъ войны, - не можетъ быть Аннибала, Вашингтона или Джаксона; где общественное благополучiе и всеобщiй миръ не допускаютъ какихъ либо переменъ или опасенiй, - не могутъ явиться Демос?енъ, Вебстеръ, или Сомнеръ; где общество достигаетъ такого нравственнаго уровня, что въ немъ не существуетъ ни горя, ни преступленiй, изъ которыхъ трагедiя дли комедiя могли-бы почерпнуть свои матерiалы, - тамъ не можетъ быть ни Шекспира, ни Мольера, ни Бичеръ-Стоу. Но если у меня нетъ желанiя бросить камнемъ въ моихъ ближнихъ, показывая, - на сколько побужденiя, вызывающiя чувства энергiи и самолюбiя въ обществе, установленномъ на началахъ борьбы и соревнованiя, - исчезаютъ въ среде, задавшейся мыслью достигнуть всеобщаго покоя и благополучiя, отчасти напоминающихъ жизнь неземныхъ существъ, - темъ менее я стремлюсь представить общину Врилья, какъ идеальную форму того политическаго устройства, къ достиженiю котораго должны быть направлены все наши усилiя и все реформы. Напротивъ, в теченiи многихъ вековъ, характеръ нашей расы сложился въ такую форму, при которой намъ немыслимо приспособить себя, со всеми нашими страстями, къ образу жизни Вриль-я. И я пришелъ къ убежденiю, что этотъ народъ, - хотя онъ первоначально произошелъ отъ общихъ съ нами предковъ и, судя по сохранившимся у нихъ ми?амъ и по ихъ исторiи, прошелъ чрезъ все знакомыя намъ фазы общественнаго устройства, - но, путемъ постепеннаго развитiя, превратился въ другую, чуждую намъ расу, слiянiе которой съ существующими на земле обществами никогда не будетъ возможно. И если они когда нибудь, какъ гласитъ ихъ собственное преданiе, выйдутъ изъ подъ земли на светъ солнца, - то они неизбежно должны истребить и заместить собою все существующiя человеческiя племена.
Можно еще допустить пожалуй, что если Врилья и покажутся на поверхности земли, то мы избегнемъ окончательнаго истребленiя путемъ смешанныхъ браковъ, благодаря той склонности, которую ихъ Джай-и (какъ то было въ моемъ случае) оказываютъ представителямъ нашей расы. Но на это мало надежды. Примеры такого mesalliance будутъ также редки, какъ браки между Англо-Саксонскими эмигрантами и краснокожими индейцами. Да и недостаточно будетъ времени, чтобы могли установиться сношенiя между обоими племенами. Прельщенные видомъ нашего неба, озареннаго солнцемъ, Врилья конечно, захотятъ поселиться на поверхности земли, и дело истребленiя начнется немедленно, такъ какъ они захватятъ возделанныя территорiи и уничтожатъ все населенiе, которое будетъ противиться имъ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Въ то время, какъ она говорила, ея лицо совершенно изменилось; отчасти строгое выраженiе его исчезло, и эти чудныя человеческiя черты сiяли теперь почти небесной красотой. Но она скорее наводила на меня трепетъ, какъ ангелъ, предъ которымъ я готовъ былъ преклониться, и не могла пробудить во мне техъ чувствъ, которыхъ требовало сердце женщины. После неловкаго молчанiя, длившагося несколько моментовъ, я сталъ высказывать ей мое чувство благодарности и въ уклончивыхъ выраженiяхъ, соблюдая всякую деликатность, старался дать ей понятъ: всю унизительность моего положенiя между ея соотечественниками, какъ мужа, лишеннаго права быть отцомъ.
"Но мiръ" сказала Зи, "не ограничивается одною нашею общиной, или племенемъ Врилья. Ради тебя, я готова покинуть мою страну и мой народъ, Мы улетимъ съ тобою въ какую нибудь отдаленную страну, где ты будешь въ полной безопасности. У меня хватитъ силы, чтобы перенесть тебя на моихъ крыльяхъ чрезъ все дикiя пустыни, которыя намъ встретятся на пути. Я съумею пробить долину среди скалъ для постройки нашего жилища, где ты одинъ заменишь для меня целый мiръ. Но, можетъ быть, ты непременно хочешь возвратиться въ твой дикiй мiръ, съ его непостояннымъ климатомъ, освещаемый его переменчивыми светилами? Только скажи мне слово, - и я открою тебе обратный путь; и тамъ я буду верною подругою твоего сердца, пока мы не соединимся въ томъ вечномъ мiре, где нетъ ни смерти, ни разлуки".
Я былъ до глубины души тронутъ этимъ страстнымъ выраженiемъ самой чистой, искренней любви, этимъ нежнымъ голосомъ, доходившимъ до глубины сердца. На мгновенье мне казалось, что я могъ-бы воспользоваться могуществомъ Зи для своего возвращенiя на поверхность земли. Но самаго краткаго размышленiя было достаточно, что бы показать всю низость такого поступка въ возвратъ за всю ея безконечную преданность; я увлекалъ это удивительное существо изъ роднаго дома, где меня принимали съ такимъ радушiемъ, въ чуждый и ненавистный ей мiръ; и разве, ради этой возвышенной духовной любви, я въ силахъ былъ навсегда отказаться отъ привязанности, более близкой мне по природе, земной женщины. Но, думая о Зи, я не долженъ былъ забывать при этомъ и о той расе, къ которой я принадлежалъ по рожденiю.
Разве я могъ ввести въ нашъ мiръ существо, обладающее такими могучими, почти сверхъ-естественными силами, которое однимъ взмахомъ своего жезла могло обратить въ пепелъ целый Нью-Iоркъ, со всеми его удивительными учрежденiями? Да кроме той опасности, которая въ лице ея угрожала-бы целому мiру, разве я самъ могъ быть уверенъ въ своей личной безопасности съ такою подругою, въ случае какой либо перемены въ ея привязанности, или малейшаго повода къ ея ревности. Все эти мысли быстро пронеслись въ моей голове и послужили основанiемъ моего ответа.
"Зи", сказалъ я съ чувствомъ, прижимая ея руку къ своимъ губамъ, "у меня нетъ словъ, чтобы высказать, - какъ я тронутъ, какъ я почтенъ твоей высокой самоотверженной любовью. Я отвечу тебе съ полною искренностью. У каждаго народа свои обычаи. Обычай твоего народа не позволяетъ тебе быть моей женой; точно также, по условiямъ нашей жизни, я немогу вступить въ подобный союзъ. Съ другой стороны, хотя я и не лишенъ известнаго мужества, при встрече съ знакомыми мне опасностями, но я безъ ужаса не могу себе представить того брачнаго жилища, о которомъ ты говорила... среди вечнаго хаоса борющихся между собою стихiй... огня, воды, удушающихъ газовъ... въ постоянной опасности быть съеденнымъ какой нибудь гигантской ящерицей. Я, слабый Тишъ, недостоинъ любви Гай, - столь высокой, мудрой и могучей, какъ ты. Да, я недостоинъ этой любви, потому что я немогу отвечать на нее".
Зи оставила мою руку, встала и отвернулась, чтобы скрыть свое волненiе; она сделала несколько шаговъ къ выходу, и остановилась на пороге. Внезапно какая-то новая мысль поразила ее; она вернулась ко мне и сказала шепотомъ:
"Ты сказалъ мне, что слова твои искренны. Такъ ответь мне совершенно искренно на этотъ вопросъ. Если ты не можешь любить меня, - не любишь-ли ты другую?"
"Никого".
"Ты не любишь сестру Таэ?"
"Я въ первый разъ виделъ ее вчера".
"Это не ответъ. Любовь быстрее вриля. Ты колеблешься сказать мне. Не думай, что только одна ревность побуждаетъ меня предостеречь тебя. Если дочь Тура признается тебе въ любви... если она, по своей необдуманности, скажетъ своему отцу, что ты отвечаешь ей, онъ долженъ немедленно истребить тебя; это его прямая обязанность; по-тому что благо общества не допускаетъ, чтобы дочь Врилья вступила въ бракъ съ сыномъ Тиша (если это не одинъ духовный союзъ). Увы! Тогда уже для тебя нетъ спасенья. У нея не хватитъ силъ, чтобы унести тебя на своихъ крыльяхъ; у нея нетъ техъ знанiй, чтобы устроить ваше жилище въ пустыне. Верь мне, что это предостереженiе вызвано только моею дружбою, а не ревностью".
Съ этими словами Зи оставила меня. И съ ея уходомъ, разлетелись въ прахъ все мои мечты о троне Врилья, а также и о всехъ техъ политическихъ и соцiальныхъ реформахъ, которыми я хотелъ облагодетельствовать эту страну, въ качестве ея неограниченнаго государя.
ХХV.
После описаннаго разговора съ Зи, я впалъ въ глубокую меланхолiю. Тотъ интересъ, который возбуждали во мне жизнь и обычаи этого удивительнаго общества, - совершенно пропалъ. Меня теперь постоянно преследовала мысль, что я нахожусь среди народа, который, - при всей своей внешней доброте ко мне и мягкости; - во всякую минуту и безъ малейшаго колебанiя можетъ подвергнуть меня смерти. Добродетельная и мирная жизнь этихъ людей, въ начале казавшаяся мне столь привлекательною, по сравненiи съ бурными страстями и волненiями нашего мiра, - теперь удручала меня своей скукою и однообразiемъ. Даже ясная тишина этой, вечно освещенной, атмосфере способствовала къ упадку моего духа. Я жаждалъ какой нибудь перемены, все равно - будь то зима, буря, мракъ. Я начиналъ сознавать, что мы, смертные, населяющiе верхнiй мiръ, - какъ ни мечтаемъ мы объ усовершенствованiи человека, какъ ни стремимся мы къ высшей, более справедливой и мирной жизни, - неподготовлены для того, чтобы долго наслаждаться темъ самымъ счастiемъ, которое составляетъ нашъ идеалъ.
Общественное устройство Врилья было весьма характерно въ томъ отношенiи, что здесь было соединено въ одномъ гармоническомъ целомъ все то, къ чему стремились разные философы нашего мiра и что они представляли людямъ, въ своихъ утопiяхъ будущаго человеческаго счастiя. Это было общество, незнакомое съ войной и всеми ея ужасами; общество, где была обезпечена полнейшая свобода всехъ и каждаго, безъ проявленiя той вражды, которая у насъ составляетъ неизбежное следствiе борьбы партiй, добивающихся этой свободы. Равенство здесь было не однимъ пустымъ звукомъ: оно действительно существовало. Богатство не преследовалось, потому что не возбуждало зависти. Громадный вопросъ о труде, до сихъ поръ считающiйся у насъ неразрешимымъ и ведущiй къ ожесточенной борьбе между классами, - здесь былъ разрешенъ самымъ простымъ образомъ: - упраздненiемъ рабочихъ, какъ отдельнаго класса общества. Удивительные механизмы, приводимые въ движенiе новой силой, - по своему могуществу и легкости управленiя, далеко превосходившей все результаты, полученные нами отъ примененiя пара или электричества, - подъ надзоромъ детей, нисколько неутомлявшихся этой работой, скорее похожей для нихъ на игры и развлеченiя... всего этого оказывалось достаточнымъ, чтобы создать народное богатство, которое исключительно применялось къ осуществленiю общественнаго блага. Для развитiя пороковъ нашихъ большихъ городовъ здесь не было почвы. Развлеченiй было множество; но все они были самаго невиннаго характера. Увеселенiя не приводили къ пьянству, буйствамъ и болезни. Любовь здесь существовала самая пылкая; но разъ было достигнуто обладанiе любимымъ предметомъ, - верность ея никогда не нарушалась. Развратъ представлялся такимъ небывалымъ явленiемъ въ этомъ обществе, что слова для обозначенiя разныхъ его видовъ приходилось искать въ забытой литературе, существовавшей несколько тысячъ летъ тому назадъ. Всемъ, знакомымъ съ нашими философскими и соцiальными науками, хорошо известно, что многiя изъ приведенныхъ здесь уклоненiй отъ обычаевъ цивилизованной жизни, представляютъ только воплощенiе идей, давно известныхъ, осмеянныхъ одними и горячо защищаемыхъ другими; причемъ оне частью были испробованы и еще чаще облекались въ форму фантастическихъ книгъ.., но до сихъ поръ не получили практическаго примененiя въ жизни. Описываемое общество сделало несколько другихъ крупныхъ шаговъ на пути къ тому совершенствованiю, о которомъ мечтали наши мыслители. Декартъ былъ убежденъ, что жизнь человеческая можетъ быть продолжена до такъ называемаго возраста патрiарховъ, и определялъ ее отъ ста до ста пятидесяти летъ. И они не только достигли осуществленiя этой мечты великаго мыслителя, но даже превзошли ее; потому что люди сохраняли здесь всю бодрость средняго возраста даже за пределами ста летъ. Съ этимъ долголетiемъ было соединено еще большее благо - постояннаго здоровья. Все встречавшiяся между ними болезни легко поддавались целебному действiю открытой ими силы природы, - какъ разрушающей, такъ и возстановляющей жизнь, - известной у нихъ подъ именемъ вриля. Эта идея уже отчасти известна у насъ на земле, въ виде разнообразныхъ лечебныхъ примененiй электричества и животнаго магнетизма; хотя ею много злоупотребляютъ легковерные энтузiасты и шарлатаны. Не распространяясь о сравнительно легкомъ примененiи крыльевъ къ летанiю (подобныя попытки съ древнихъ временъ известны каждому школьнику), - я перехожу теперь къ самому чувствительному вопросу, отъ разрешенiя котораго, судя по мненiямъ, высказаннымъ за последнее время, со стороны двухъ самыхъ влiятельныхъ и безпокойныхъ элементовъ нашего общества, - женщинъ и философовъ, - зависитъ все дальнейшее счастiе рода человеческаго. Я подразумеваю женскiй вопросъ.
Многiе юристы допускаютъ, что всякiе разговоры о правахъ, при отсутствiи достаточной силы, чтобы отстоять ихъ, - являются однимъ изъ видовъ празднословiя; и у насъ на земле, мужчина, - по той или другой причине, - обладающiй большею физическою силою, а также лучше владеющiй оружiемъ, какъ оборонительнымъ, такъ и наступательнымъ, если дело доходитъ до личной борьбы, въ большинстве случаевъ можетъ одолеть женщину. Но среди этого народа не можетъ быть вопроса о правахъ женщинъ уже потому только, что Гай выше и сильнее своего Ана; къ тому-же, обладая въ большей степени способностью сосредоточенiя воли, необходимой для полнаго проявленiя действiя вриля, она въ добавокъ можетъ еще подвергать его могучему влiянiю этой силы, почерпнутой изъ самой природы. Поэтому все, что требуютъ наши передовыя женщины для своего пола, - въ этомъ счастливомъ обществе уже неотъемлемо принадлежитъ имъ по праву сильнаго. Кроме такого физическаго превосходства, Джай-и (по крайней мере въ молодости) превосходятъ мужчинъ и въ своемъ стремленiи къ научному образованiю; и изъ нихъ состоитъ большая часть ученыхъ, профессоровъ - однимъ словомъ, самая образованная часть общества.
Конечно, при такомъ общественномъ строе, женщина (какъ я уже показывалъ) удержала за собою и самую главную привилегiю - иницiативу въ выборе мужа. Безъ нея - она, пожалуй, отказалась-бы и отъ всехъ другихъ. У меня являются, не вполне безосновательныя опасенiя, что если-бъ и у насъ да земле женщина обладала такими необыкновенными преимуществами, то, взявъ себе мужа, - она, пожалуй, обращалась-бы съ нимъ съ крайнимъ самовластiемъ и тиранствомъ. Не такъ поступали Джай-и: разъ выйдя замужъ и повесивъ свои крылья, - оне обращались въ самыхъ милыхъ, покорныхъ и нежныхъ женъ, забывающихъ о своихъ преимуществахъ и всеми силами старающихся угодить своему супругу; однимъ словомъ, превосходили все, что только могло создать пылкое воображенiе поэта въ его картинахъ супружескаго благополучiя. Перехожу къ последней характеристической черте Врилъя, отличающей ихъ отъ насъ и наиболее повлiявшей на сохраненiе мира и тишины въ ихъ общественной жизни, это - всеобщее между ними убежденiе въ существованiи милосерднаго Божества и будущей жизни, предъ которой ихъ настоящее существованiе кажется столь кратковременнымъ, что имъ просто жаль тратить его на помыслы о богатстве, власти и силе; съ этимъ убежденiемъ у нихъ неразрывно связано другое: - что имъ доступно только понятiе о необъятной доброте этого Божества и невыразимомъ блаженстве будущей жизни, что делаетъ невозможными всякiе богословскiе диспуты по поводу неразрешимыхъ въ сущности вопросовъ. Такимъ образомъ этому подземному обществу удалось достигнуть того, чего еще не достигала ни одна изъ существующихъ странъ, озаренныхъ солнцемъ: счастiя и утешенiя, доставляемыхъ религiею, при полномъ отсутствiи всехъ техъ золъ и бедствiй, которыя обыкновенно сопровождаютъ религiозную борьбу.
На основанiи всего этого следуетъ признать, что жизнь Врилья, взятая въ целомъ, несравненно счастливее нашей, на поверхности земли; и, представляя собою осуществленiе самыхъ смелыхъ идей нашихъ филантроповъ, почти приближается къ понятiю о высшихъ существахъ. Но, если-бъ взять тысячу изъ самыхъ лучшихъ и развитыхъ гражданъ Лондона, Парижа, Нью-Iорка и даже Бостона и посадить ихъ въ это удивительное общество, - я уверенъ, что менее чемъ черезъ годъ они, - или умрутъ отъ скуки, или сделаютъ попытку революцiи, направленной противъ общественнаго блага и, по просьбе Тура, будутъ обращены въ пепелъ.
Конечно у меня въ мысляхъ не было, путемъ этого разсказа - бросить какую либо тень на расу, къ которой я принадлежу по рожденiю. Напротивъ, я старался выяснить, что принципы, на которыхъ держится общественный строй Врилья, - не допускаютъ появленiя техъ великихъ исключенiй, которыя украшаютъ наши летописи. Где не существуетъ войны, - не можетъ быть Аннибала, Вашингтона или Джаксона; где общественное благополучiе и всеобщiй миръ не допускаютъ какихъ либо переменъ или опасенiй, - не могутъ явиться Демос?енъ, Вебстеръ, или Сомнеръ; где общество достигаетъ такого нравственнаго уровня, что въ немъ не существуетъ ни горя, ни преступленiй, изъ которыхъ трагедiя дли комедiя могли-бы почерпнуть свои матерiалы, - тамъ не можетъ быть ни Шекспира, ни Мольера, ни Бичеръ-Стоу. Но если у меня нетъ желанiя бросить камнемъ въ моихъ ближнихъ, показывая, - на сколько побужденiя, вызывающiя чувства энергiи и самолюбiя въ обществе, установленномъ на началахъ борьбы и соревнованiя, - исчезаютъ въ среде, задавшейся мыслью достигнуть всеобщаго покоя и благополучiя, отчасти напоминающихъ жизнь неземныхъ существъ, - темъ менее я стремлюсь представить общину Врилья, какъ идеальную форму того политическаго устройства, къ достиженiю котораго должны быть направлены все наши усилiя и все реформы. Напротивъ, в теченiи многихъ вековъ, характеръ нашей расы сложился въ такую форму, при которой намъ немыслимо приспособить себя, со всеми нашими страстями, къ образу жизни Вриль-я. И я пришелъ къ убежденiю, что этотъ народъ, - хотя онъ первоначально произошелъ отъ общихъ съ нами предковъ и, судя по сохранившимся у нихъ ми?амъ и по ихъ исторiи, прошелъ чрезъ все знакомыя намъ фазы общественнаго устройства, - но, путемъ постепеннаго развитiя, превратился въ другую, чуждую намъ расу, слiянiе которой съ существующими на земле обществами никогда не будетъ возможно. И если они когда нибудь, какъ гласитъ ихъ собственное преданiе, выйдутъ изъ подъ земли на светъ солнца, - то они неизбежно должны истребить и заместить собою все существующiя человеческiя племена.
Можно еще допустить пожалуй, что если Врилья и покажутся на поверхности земли, то мы избегнемъ окончательнаго истребленiя путемъ смешанныхъ браковъ, благодаря той склонности, которую ихъ Джай-и (какъ то было въ моемъ случае) оказываютъ представителямъ нашей расы. Но на это мало надежды. Примеры такого mesalliance будутъ также редки, какъ браки между Англо-Саксонскими эмигрантами и краснокожими индейцами. Да и недостаточно будетъ времени, чтобы могли установиться сношенiя между обоими племенами. Прельщенные видомъ нашего неба, озареннаго солнцемъ, Врилья конечно, захотятъ поселиться на поверхности земли, и дело истребленiя начнется немедленно, такъ какъ они захватятъ возделанныя территорiи и уничтожатъ все населенiе, которое будетъ противиться имъ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15