Как бы в подтверждение ее слов нападавшие, прикрывая маневр своего товарища, открыли беглый огонь по моему ненадежному укрытию.
В тело человека, лежащего прямо передо мной, вонзилось еще несколько пуль.
– Видишь маленькую картину на стене, рядом с окном, в пяти метрах правее тебя?
Вопрос был вполне уместный. Лежа на полу, прижавшись спиной к холодному линолеуму, под плотным огнем неприятеля (защищенный всего лишь импровизированной баррикадой из свежего трупа), я находился именно в том положении, из которого было чрезвычайно трудно что-либо рассмотреть. Оторвав голову от пола на несколько сантиметров, я скосил глаза в указанном Милой направлении.
– Да.
– Стреляй в нее.
Слишком хорошо зная свою напарницу, чтобы подвергать сомнению ее слова или раздумывать над ее приказами, я сделал все, как она сказала, – лежа, из неудобного положения, почти не целясь, выстрелил по указанной цели.
Милая все рассчитала предельно точно. Впрочем, имея такой вычислительный потенциал, как у нее, трудно ошибиться.
Пока двое вели плотный упреждающий огонь по моему убежищу, не позволяя мне двинуться с места, третий с проворством кошки вскочил на столы, чтобы, быстро пробежав по ним, оказаться сверху и сбоку от меня, что позволило бы ему без всяких проблем разделаться со своей жертвой. Это были бы шах и мат – сразу все в одном флаконе.
Блестящий план провалился по единственной причине: у меня была слишком хорошая напарница.
Пуля снизу вверх по касательной вошла в шею и вышла, слегка задев мочку уха. То, что еще мгновение назад было прекрасно обученной и подготовленной машиной смерти, главной задачей которой было ликвидировать потенциальных противников, разом перестало существовать.
Нога, выброшенная вперед, сделала по инерции еще один шаг, затем нелепо подогнулась, и уже не контролируемое разумом тело с тяжелым грохотом, сопровождаемым звоном разбитого стекла, завалилось набок и рухнуло в оконный проем.
Еще одна черная фигура упала с доски. А белый король, по-прежнему ведомый своей неодушевленной стальной королевой, продолжал грамотно защищаться...
Скорее всего, мы могли бы даже выиграть эту партию – при условии, что играли бы только против профессионалов. Но проклятые любители, со своим непредсказуемым поведением (вернее сказать – всего один любитель), разом изменили весь ход матча. Выведя из игры главную шахматную фигуру – короля...


* * *

Лайя покинула зал придорожного заведения до того, как там началась перестрелка. Она тихо вышла на улицу, храня на лице выражение глубокой задумчивости. Бесконечно уставший мужчина, назвавший себя неестественно странным именем Тридцать второй, был для нее вполне заурядной бесцветной личностью – до тех пор, пока она внимательно не присмотрелась к его ауре...
Отличительной чертой всех без исключения существ, населявших этот мир, было наличие энергетического поля, или, другими словами, – ауры, окружающей любое одушевленное физическое тело. В зависимости от внутренней сущности, настроения, чувств или состояния здоровья, ее цвет мог варьироваться от ярко-желтого до практически черного. Но все это были естественные природные оттенки. Однако у собеседника, которого она собиралась убить всего несколько минут назад, аура была неоднородной – что уже само по себе странно, но впечатление еще более усиливалось оттого, что среди кроваво-красных и светло-зеленых пятен, хаотично разбросанных по всей поверхности, присутствовал глубокий холодно-металлический блеск чистого серебра. Такого цвета не просто не существовало в природе ментальных тел – его не могло существовать даже чисто теоретически. И все же она видела этот запредельный феномен, не поддающийся никакому разумному объяснению.
А после того как он произнес освященные веками слова древнего ритуала, девушке стало ясно, что она не сможет его убить. По крайней мере – сейчас не сможет...
Тот маленький приторно-сладкий толстячок из правительства, с навечно приклеенной к физиономии слащавой улыбкой и глазами мертвой гадюки, сказал, что вернет земли, издревле принадлежавшие ордену, в обмен всего лишь на одну услугу.
Она смерила его равнодушно-презрительным взглядом, от которого стало неуютно даже этому бездушному холоднокровному пауку, и коротко ответила, что ее не интересуют обломки прошлого, на которых уже ничего никогда не произрастет. Разговор был окончен, но противный человечек, наделенный фантастической властью, так не считал.
– Если я правильно истолковал записи древнего манускрипта, – не унимался мужчина с приторной женской улыбкой, – то последняя из династии Ганн-лоу, согласно предсказанию великого пророка, должна будет решить судьбу не отдельного государства или народа, а всего мира...
Лайя молча посмотрела в его холодные мертвые глаза, и, несмотря на то что хозяин кабинета находился в своем собственном дворце-крепости, ему стало не по себе. Он неожиданно понял, что эта хрупкая, отстраненно-равнодушная девушка убьет его прямо здесь и сейчас, невзирая на то, что в ящике письменного стола лежит заряженный пистолет, а указательный палец покоится на кнопке вызова охраны, которой понадобится меньше двух секунд, чтобы ворваться в кабинет и...
Один из вершителей судеб огромной Восточной империи не стал совершать никаких резких движений, и это его спасло.
– Информация из манускрипта известна одному мне, и, поверьте на слово... – От волнения он не только перешел на «вы», но и стер со своего лица, казалось бы, намертво вросшую гипсовую маску веселья. – ... Я никогда не стал бы рисковать своей жизнью, выказывая подобную осведомленность, если бы речь не шла о судьбе не отдельной страны, а всего нашего мира...
Девушка скорее почувствовала, нежели поверила, что он не лжет, поэтому легким кивком позволила продолжить.
Минута слабости прошла, и сидящий напротив нее человек взял себя в руки, полностью восстановив контроль не только над телом, но и над мышцами лица. После чего заговорил уже в присущей ему деловой манере:
– Речь идет о существе, прибывшем к нам из параллельной вселенной с целью уничтожить мир. Наш потенциальный западный противник не понимает опасности, таящейся в этом создании, поэтому пытается захватить его в плен. Они уже потеряли несколько человек из особой, наделенной уникальными ментальными возможностями команды, но это не остановило наших заокеанских коллег. Их руководство по-прежнему упорствует, и никому не известно, к чему в конечном итоге может привести подобная непростительная небрежность. Ни я, ни вы, ни наша страна не можем быть заложниками прихоти никчемной кучки политиков из вражеского лагеря...
Он выдержал многозначительную паузу, как бы давая возможность своей собеседнице задать уточняющие вопросы, но она по-прежнему молчала – поразительно красивая фарфоровая статуэтка с живыми человеческими глазами...
– В отличие от всех остальных я не верю, что наша лучшая команда спецназначения сможет справиться с поставленной перед ней задачей, именно поэтому я разыскал и пригласил сюда вас. Быть может, это и есть тот самый шанс – спасти мир, выполнив древнее предназначение последней из династии Ганн-лоу... А земли монастыря, – он легко пожал плечами, на какое-то время превратившись в того человека, которым был в прошлой жизни, – я купил их около сорока лет назад, когда еще не подался в политику. Теперь же они, какое бы решение вы ни приняли, перейдут к законному владельцу. И только от вас зависит – оставить их в запустении или возвести на пришедших в упадок руинах новое здание...
В качестве подтверждения его слов на стол лег пакет документов о передаче права собственности.
В конечном итоге Лайя согласилась участвовать в операции. Разумеется, сделала она это вовсе не из-за наигранной щедрости пригласившего ее человека, а лишь потому, что в его словах присутствовал намек на решение загадки, которую она тщетно пыталась разрешить с самого детства, – загадки ее предназначения в этой жизни.
Группа, в состав которой входила Лайя, преодолела половину экватора, и вот сейчас, после того как она наконец встретила человека из другой вселенной, заложница чести не смогла убить Тридцать второго, потому что неожиданно оказалась скованной древней клятвой. Причудливая ткань мироздания закрутила такой тугой узел загадок и противоречий, что разрубить его одним отточенно-выверенным движением не представлялось никакой возможности.
«Этот человек если и умрет, то не сейчас», – решила про себя наследница некогда великой династии, покидая стены придорожного заведения со странным названием «Крученые перцы».
Уже по дороге к двери ей показалось, что бледнолицый посетитель, сидящий неподалеку от Тридцать второго, вообще не имеет ауры...
«Странное место, странные люди, странные вещи», – подумала Лайя, поравнявшись с поджидавшим ее на выходе Сну.
Если бы ей удалось хотя бы ненадолго приоткрыть пелену времени, заглянув в ближайшее будущее, то она могла бы увидеть, что странные места и вещи безвозвратно исчезнут, растворившись в хаотичном потоке мироздания, а люди... Странных людей, с которыми сведет ее капризная и ветреная злодейка-судьба, будет еще много более чем достаточно.


* * *

Пожилая женщина, безнадежно уставшая от жизни и мертвого груза бессмысленно прожитых лет, несла в правой руке пластиковое ведро, наполненное бутылками моющих средств, а в левой – щетку, которая, в зависимости от ситуации, могла послужить как для мойки полов, так и в качестве особо изощренного орудия убийства.
Настоящей Саре Тимлоу никогда не пришло бы в голову, что у этого простого и обыденного инструмента может быть столько разноплановых предназначений. Впрочем, ей уже ничего и никогда не могло прийти в голову, потому что Зеро лично позаботилась об этом.
Абсолютно никуда не спеша, уборщица шла по длинному коридору, насквозь пронизывающему здание. Здание это являлось частью огромного военного комплекса, объединившего под своим куполом несколько секций, которые составляли сердце военно-стратегической верхушки великой сверхдержавы. Маленький винтик, основное предназначение которого – следить за чистотой и порядком на строго ограниченной территории, был бы неотличим от десятков других, таких же безликих винтиков, если бы не одно удивительное свойство: за его непрезентабельной наружностью скрывалось лицо холодной и расчетливой убийцы, пришедшей в это место, чтобы найти и ликвидировать участников «семерки» – лиц, облеченных доверием верховного главнокомандующего сухопутных войск.
Для всех встречающихся на пути людей она была Сарой Тимлоу, и этот образ не таил в себе никакой опасности. Однако суггестивные возможности Зеро не распространялись на технику, поэтому для камер слежения, повсеместно установленных в этом здании, она была лишь отдаленно похожа на Сару Тимлоу – и не более того. Грим, вкупе с тяжелой усталой походкой, делали свое дело, но если бы кому-то вдруг взбрело в голову увеличить изображение мнимой Сары, то он, без всякого сомнения, мгновенно обнаружил бы подмену.
До сих пор все шло гладко – проникновение в комплекс не вызвало никаких затруднений. Но нельзя постоянно полагаться на одно лишь везение – это не только непрофессионально, но и в высшей степени неразумно. А Зеро можно было инкриминировать какие угодно преступления, но назвать ее глупой не хватило бы смелости даже у самого отъявленного лжеца.
Именно исходя из соображений собственной безопасности женщина-убийца решила начать операцию, выведя из строя пункт видеонаблюдения, и только затем приступить непосредственно к выполнению основной задачи – ликвидации группы военных, попавших в «черный» список Зета.
В зону допуска Сары входили четвертый и пятый этажи, а центр обработки информации, поступающей на мониторы слежения с камер наблюдения, которые контролировали практически всю территорию здания, находился на третьем подземном уровне.
Пожилая уборщица зашла в кабину лифта и уверенно нажала на кнопку «2» – ехать сразу же в район планируемой операции было нельзя.
Спустя несколько секунд дверцы лифта бесшумно раздвинулись, и женщина вышла наружу – под своды длинного узкого коридора, освещенного холодным, безжизненным блеском ламп дневного света. И без того усталая, Сара еще больше сгорбилась, втянула голову в плечи, опустив взгляд вниз, отчего сразу же стала выглядеть даже старше своих пятидесяти трех. Тяжелой шаркающей походкой она миновала первое ответвление коридора, затем второе и уже практически подошла к запасной лестнице пожарного выхода, когда навстречу из открытой двери кабинета неожиданно вышел молодцевато-подтянутый лейтенант, трепетно прижимающий к груди папку с документами.
«Новенький, – молнией пронеслось в сознании Зеро. – Только неделю – максимум две на службе... Польщен и безмерно горд высоким доверием, оказанным ему родиной и правительством. Еще не привык к повседневной бюрократической рутине, поэтому зорко следит за тем, чтобы секретная информация не просочилась к врагу. Прижимает папку с документами к груди так, будто в ней – сокровищница его души. Могут возникнуть лишние проблемы... »
Она не успела даже окончательно сформулировать мысль, как лейтенант неожиданно остановился, словно лошадь, налетевшая со всего разбега на невидимый барьер.
– Миссис, что вы здесь делаете? – Требовательный вопрос был задан с такой властно-непреклонной интонацией, что уклониться от ответа не было никакой возможности.
В больших темно-карих глазах, смотрящих на него снизу вверх, читалась какая-то бесконечная, не передаваемая простыми человеческими словами тоска.
– Иду мыть туалет...
– Куда?
– В туалет...
– Я понял, что вы идете убирать туалет. – В голосе еще больше подтянувшегося лейтенанта звучал ничем не прикрытый металл. – Но миссис Дикси полчаса назад закончила уборку этого сектора, и я не вижу оснований, по которым вы могли бы здесь находиться. Кстати, где ваша идентификационная карточка?
Женщина молча протянула удостоверение.
– Сара Тимлоу... Так-так... А почему вы находитесь в этом отделении? В инструкции по безопасности четко и ясно сказано: обслуживающему персоналу строго воспрещается находиться на территории, не внесенной в зону допуска его регистрационной карты.
– У вас туалет засорился...
– Я только что из туалета. – В подозрительно сузившихся глазах дотошного лейтенанта промелькнула искра едва заметного торжества.
Нетрудно было догадаться, какие мысли одолевали его в этот момент: «Вот она, удача! Шанс отличиться в первую же неделю! Прекрасная возможность совершить стремительный рывок вверх по карьерной лестнице, разоблачив опасного врага! Вот это...»
– Кидаете бычки в унитаз, а потом ссыте туда, как животные, – зло прошипела уборщица, разом оборвав все радужные мысли воспарившего к заоблачным далям карьериста, – и не конкретно у вас засорился туалет, а в вашем секторе этажом ниже. Эта же гадина Дикси наверняка видела, что унитаз плывет, но закончила смену и ушла, а мне теперь разбирайся и с вашим дерьмом, и с вашими дурацкими подозрениями. Если хотите, можете вызвать охрану, пусть выпроводят меня отсюда и сами убирают всю эту грязь...
Ушат ледяной воды вылился прямо на разгорячённую несбыточными мечтами голову старательного лейтенанта. Одно дело – проявить бдительность, задержав опасного лазутчика, и совсем другое – выставить себя посмешищем в глазах нового коллектива, не позволив обычной уборщице подтереть банальную лужу фекалий. Такое пятно если однажды пристанет к тебе, то потом его уже не отмыть никогда. Как ни старайся, что ни делай, все равно ты так и останешься «тем самым парнем, который ловил в туалете шпионов».
Зеро все рассчитала предельно точно – намеренно грубый тон, плюс упоминание о плавающем дерьме, плюс презрительное оскорбление коллеги до цеху, «гадины Дикси» должны были выполнить свое предназначение, в конечном итоге отпит чересчур рьяного лейтенанта. Но...
Все, вероятно, вышло бы именно так – при условии, что стоящий напротив нее человек никогда не видел в глаза миссис Дикси, принадлежавшую к тому типу глубоко верующих честных людей, для которых обман ближнего или уклонение от выполнения своих непосредственных обязанностей были просто неприемлемы. Но он видел ее, и даже более того – пару раз лично обмолвился приветствиями с этой женщиной, поэтому мысль о том, что она может поступить подобным образом, показалась ему по меньшей мере странной.
Лейтенант смутился, начисто утратив свой самоуверенно-командный вид, при этом на его лице почти явственно отражались отблески внутренней борьбы между четкими инструкциями по безопасности и боязнью выставить себя в смешном и невыгодном свете. В конечном итоге он все же пришел к компромиссу между этими двумя практически несовместимыми категориями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31