В этом отношении ХХ век совершил огромный сдвиг вперед, значение и сила
которого еще не поняты и не выявлены.
Но требования науки не сформулированы, конкретно их неизбежность и польза для
человечества не осознаны; они не получили выражения в социальной и
государственной структуре. Нет выработанных государственных форм, позволяющих
быстро и удобно решать междугосударственные вопросы, какими неизбежно является
большинство вопросов создания ноосферы в их бюджетном или финансовом выражении.
В бюджетах отдельных государств такого рода вопросы в слабом развитии могут
подыматься и подымаются в государственных ассигнованиях на потребности академий,
где такие ассигнования есть, и в государственных фондах помощи научной работе,
где такие фонды существуют. В общем, они ничтожны по сравнению с предстоящими
задачами. Это касается одинаково и капиталистических стран и нашего
социалистического государства, если выразить расходы в единой золотой валюте.
68. Однако мы, мне кажется, сейчас находимся на переломе. Государственное
значение науки, как творческой силы, как основного элемента, ничем не заменимого
в создании народного богатства, как реальной возможности быстрого и массового
его создания уже проникло в общее сознание; с этого пути, очевидно, человечество
не сможет уже сойти, так как реально наука есть максимальная сила создания
ноосферы.
Стихийно, как проявление естественного процесса, создание ноосферы в ее полном
проявлении будет осуществлено; рано ли, поздно ли оно станет целью
государственной политики и социального строя. Это - процесс, корнями своими
уходящий в глубь геологического времени, как это видно по эволюционному процессу
создания мозга Homo sapiens (§ 10). Мощный процесс, совершающийся в биосфере в
длительности геологического времени, тесно связанный с энергетическими
проявлениями эволюции организмов, не может быть сдвинут в своем течении силами,
проявляющимися в кадрах времени исторического.
Старые мечты и настроения мыслителей, пытавшихся в большинстве случаев изложить
их в форме художественного воссоздания будущего, утопий - вылить свои, иногда
точные научные мысли, в форму научных социализма и анархизма, - всегда частью
наукой схваченные, - как будто близятся к реальному, в известной мере,
осуществлению.
Происходит большой своеобразный сдвиг в социальной идеологии нашего времени,
который недостаточно обращает на себя внимание и недостаточно учитывается, так
как неясно сознается ранее указанный геологический генезис научной мысли и ее,
созданное эволюционным процессом основание. Не сознается, что научная мысль есть
огромное, неиз...69
С конца XVIII в., когда в европейско-американской цивилизации ослабела сила
церквей, в эпоху философии просвещения и позже открылся путь более свободному
философскому мышлению; в научной мысли стала преобладать философская струя, с
одной стороны, мало отделимая или неотделимая от современной ей науки (философия
просвещения, формы лейбницианства, материализма, сенсуализма, кантианства и
т.д.), а с другой - разнообразные проявления христианских философий и
идеалистических философских систем - берклианства, немецкого идеализма
после-кантова времени, мистических исканий, которые входили временами в резкое
столкновение с достижениями науки и не считали себя ими связанными, даже в
областях научного знания.
Иллюзия и вера в примат философии над религией и над наукой стали ясными и
господствующими. Они могли по отношению к науке пустить глубокие корни, так как
часто трудно бывает отличить общеобязательное ядро научных построений от той
части науки, которая является в сущности условной, преходящей, логически
равноценной философским или религиозным объяснениям области научного знания.
Это могло и может и сейчас иметь место прежде всего потому, что логика научного
знания, естествознания в частности, до сих пор находится в запущенном и
критически не продуманном, не изученном состоянии.70
69. Наше внимание, конечно, сейчас должно быть обращено не на художественные,
утопические картины будущего социального строя, а только на научную обработку
социального будущего, хотя бы в художественной форме.
Здесь мы можем оставить в стороне анархические построения будущего, не нашедшие
пока ни жизненно важных проявлений, ни крупных умов, достаточно глубоко и
по-новому выявивших связанную с такой формой социальной жизни научно допустимую
и отличную от социализма жизненно возможную социальную структуру.
Оба течения социальной мысли правильно оценили могучую и неотвратимую силу науки
для правильного социального устройства, [дающего] максимум счастья и полное
удовлетворение основных материальных потребностей человечества. В научной работе
человечества как целого и там, и здесь признавалось то средство, которое могло
дать смысл и цель существованию человека и избавить его от ненужных страданий -
элементарных страданий - голода, нищеты, убийств в войне, болезней - здесь, на
Земле. В этом смысле и то и другое течение мысли, исходило ли оно из научных или
философских построений, вполне отвечает представлениям о ноосфере как фазе
истории нашей планеты, которая здесь на научных данных эмпирически утверждается.
Вера в силу науки неуклонно охватывала мысль людей Возрождения, но она нашла в
первых же апостолах социализма и анархизма - у Сен-Симона [1760-1825] и Годвина
[1756-1836] - крупных и глубоких творческих выразителей.
Реальное значение эти искания получили в середине XIX века, в работах крупных
ученых и политиков - Карла Маркса [1818-1883] и Энгельса [1820-1895] и в тех
последствиях, какие они вызвали в социально-государственной победе социализма -
в форме большевизма в России и в частях Китая и Монголии.
К. Маркс, крупный научный исследователь и самостоятельно мыслящий гегельянец,
признавал огромное значение науки в будущем, имеющем наступить социалистическом
строе; в то же самое время он не отделял науку от философии и считал, что
правильное их выражение не может друг другу противоречить. Это было в то время -
почти 100 лет назад - вполне понятно.
К. Маркс и [Ф.] Энгельс жили философией, ею обусловливалась вся их сознательная
жизнь, под ее влиянием строился их духовный облик. Почти никто в их время не мог
предвидеть, что они, современники видимого небывалого расцвета и влияния
идеалистической германской философии, современники Гегеля, Шеллинга, Фихте, жили
в действительности в эпоху ее глубокого заката и зарождения нового мирового
течения, гораздо более глубокого и по своим корням и по своей мощности -
расцвета точных наук и естествознания XIX века. В связи с этим действительность
не оправдала его [Маркса] и Энгельса представлений - примат науки над
философскими конструкциями в ХХ веке не может сейчас возбуждать сомнений. Но в
действительности научная основа работы Маркса и Энгельса независима от той формы
- пережитка 1840-х годов, в которую они ее - люди своего века - облекли. Жизнь
берет свое и с ней спорить бесполезно.
В действительности значение науки как основы социального переустройства в
социальном строе будущего выведено Марксом не из философских представлений, но в
результате научного анализа экономических явлений. Маркс и Энгельс правы в том,
что они реально положили основы "научного" (не философского) социализма, так как
путем глубокого научного исследования экономических явлений, они, главным
образом К.Маркс, выявили глубочайшее социальное значение научной мысли, которая
философски интуитивно выявлялась из предшествующих исканий "утопического
социализма".
В этом отношении то понятие ноосферы, которое вытекает из биогеохимических
представлений, находится в полном созвучии с основой идеей, проникающей "научный
социализм". Я вернусь к этому в дальнейшем.
Широкое распространение социалистических идей и охват ими носителей власти, их
влияние и в ряде крупных капиталистических демократий создали удобные формы для
признания значения научной работы, как создания народного богатства.
Новые формы государственной жизни создаются реально. Они характеризуются все
большим вхождением в них глубоких элементов социалистических государственных
структур. Государственная планировка научной работы в прикладных государственных
целях является одним из этих проявлений.
Но с поднятием значения науки в государственной жизни неизбежно в конце концов и
другое изменение в конструкции государства - усиление его демократической
основы. Ибо наука по сути дела глубоко демократична. В ней несть ни эллина, ни
иудея.71
Едва ли можно думать, чтобы при таком примате науки народные массы могли -
надолго и всюду - потерять то значение, которое они приобретают в современных
демократиях. Процесс демократизации государственной власти - при вселенскости
науки - в ноосфере есть процесс стихийный.
Конечно, процесс может длиться поколениями. Одно, два поколения в истории
человечества, создающего ноосферу, в результате геологической истории -
геологический миг.
70. Сознание основного значения науки для "блага человечества", ее огромной силы
и для зла, и для добра, медленно и неуклонно изменяют научную среду.
Уже в утопиях - даже старых утопиях эллинов - у Платона, государственная власть
представлялась в руках ученых - мысль, которая ярко проявлялась в большей или
меньшей степени в подавляющем числе утопий.72
Но реально уже наблюдаемое увеличение государственного значения ученых
чрезвычайно сильно отражается на их научной организации и меняет общественное
мнение научной среды.
Старое, характерное для XVI-XVII, отчасти XVIII столетий - эпохи мелких
государств Западной Европы и господства единого ученого языка -
внегосударственное единение ученых и писателей, игравшее большую роль в этом
веке, потеряло значение в XIX-XX вв., когда рост государств и рост науки вызвал
пробуждение и давление национального и государственного патриотизма. Ученые всех
стран приняли в этом движении большую, часто ведущую роль, так как реальные
интересы науки - общечеловеческие - поблекли или отступили на второе место перед
велениями социального или государственного патриотизма.
Но одновременно в связи с потребностями государственными, шедшими здесь в руку с
задачами научного знания и некоторыми межгосударственными объединениями
(приведшими к Лиге Наций после войны 1914-1918 гг.), начались в XIX в.
многочисленные разнообразные международные научные объединения в мировом
масштабе, сильно пострадавшие после войны 1914-1918 гг., и далеко не достигшие
вновь довоенного уровня.
71. Война 1914-1918 гг. и ее последствия - рост фашистских и социалистических
настроений и выявлений - вызвали глубочайшие переживания и в среде ученых. Еще
большее влияние может быть вызвал закончившийся после этой войны, давно
подготовлявшийся, охват всего человечества в единое целое, проявляющийся в
культурном обмене, благодаря успехам науки в деле общения людей, в небывалой
раньше степени и темпе. Война имела глубочайшие последствия, неизбежно
сказавшиеся на положении науки. Одним из них является глубокое моральное
переживание мировой ученой среды, связанное с ужасами и жестокостями величайшего
преступления, в котором ученые активно участвовали - оно было осознано как
преступление очень многими из принимавших в нем участие ученых. Моральное
давление национального и государственного патриотизма, приведшее к нему многих
ученых, ослабло, и, моральная сторона неизбежно выдвинувшаяся в научной работе,
моральная сторона работы ученого, его нравственная ответственность за нее, как
свободной личности в общественной среде, встала перед ним впервые, как бытовое
явление.73
Вопрос о моральной стороне науки - независимо от религиозного, государственного
или философского проявления морали - для ученого становится на очередь дня.
Он становится действенной силой, и с ним придется все больше и больше считаться.
Он подготовлен долгой, еще не написанной, даже не осознанной историей.74 Он
стоит совсем вне так называемой научной морали, которую пытаются создавать,
например, moral laique французского государства, которая является социальным и
философским построением, имеющим сложное и отдаленное к науке отношение, если
проанализировать ее содержание, и совсем отличное от проявления морального
элемента в научной работе, к которому я вернусь в другом месте этой книги.75
Название здесь не отвечает реальности. Это - мораль, не связанная с наукой, а
связаная с философией и реальными требованиями государственной политики,
попыткой заменить религиозную христианскую мораль. Она возникла в результате
долгой борьбы за веротерпимость, как компромисс идей французской революции с
реальной силой напора католически мыслящих граждан. Это является попыткой
государственной морали демократии, основанной на идее солидарности, попыткой
явно не имеющей будущего. Государственная мораль - какова бы она ни была -
политически-демократическая в данном случае, так же мало может удовлетворить
такому глубокому движению, которое с 1914 г. проникает все больше и больше в
круги ученых, так [же] не может их успокоить как [и] старая религиозная этика.
Преходящая форма демократического политического строя является слишком легким
поверхностным явлением для построения личной морали современного ученого,
мыслящего о будущем. Уже сейчас исторический процесс внес глубокое изменение в
понятие демократии, реально вскрыв значение экономической базы государственного
строя, и так же реально поставив идею государственного объединения всего
человечества для создания и осуществления ноосферы - употребление всех
государственных средств и всей мощи науки на благо всего человечества. Такой
демократический идеал ученого чрезвычайно далек от гражданской морали
французских радикалов.
72. Государственная мораль единого государства, хотя бы и социалистического, в
ее современной форме, не может удовлетворить критическую свободную мысль
современного ученого и его моральное сознание, ибо она не дает для этого нужных
форм.
Раз возникшее в ученой среде и неудовлетворенное чувство моральной
ответственности за происходящее и убежденность ученых в своих реальных для
действия возможностях не могут исчезнуть на исторической арене без попыток
своего осуществления.
Эта моральная неудовлетворенность ученого непрерывно растет, с 1914 г. все
увеличивается и непрерывно питается событиями мирового окружения. Она связана с
глубочайшими проявлениями личности ученого, с основными побуждениями ее к
научной работе.
Эти побуждения свободной человеческой, научно осознающей окружающее личности
глубже каких бы то ни было форм государственного строя, которые подвергаются
критической проверке научной мыслью в наблюдении хода исторических явлений.
73. В прошлом в истории человечества была попытка создания государственной
морали - но она была создана в изолированном от других, хотя и в большом
культурном центре - в Китае, когда геологическая сила научной мысли едва
проявлялась и сознания ее не было.
В конструкции китайских государств больше чем за 2000-2200 лет тому назад была
проведена идея отбора выдающихся людей в государстве путем широких конкурсов
всенародного школьничества для создания ученых государства, в руки которых
должна была быть передана государственная власть. Такой выбор государственных
людей в идее просуществовал многие столетия, связан с именем Конфуция, и реально
получил свое выражение в жизни.
Но наука, которая при этом понималась, была очень далека от реальной науки того
времени. Это была скорее всего ученость, большая культура на глубокой моральной
основе, она не вкладывала никакой новой реальной силы в руки ученых, которые
стояли во главе управления государством. Когда Китай столкнулся в XVI и XVII
столетиях с быстро создававшейся новой западноевропейской наукой, он некоторое
время пытался ввести ее в рамки своей традиционной учености. Но это, как я уже
указал (§ 60), кончилось в начале XVIII в. полным крушением и, конечно, это
своеобразное историческое явление далеко от того, что стоит сейчас перед мировым
коллективом ученых.
В ХХ в., при крушении старого Китая, произошло крушение и остатков старого
конфуцианства. Единая научная мысль, единый коллектив ученых и единая научная
методика вошли в жизнь китайских народов и быстро оказывают свое влияние в их
научной работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
которого еще не поняты и не выявлены.
Но требования науки не сформулированы, конкретно их неизбежность и польза для
человечества не осознаны; они не получили выражения в социальной и
государственной структуре. Нет выработанных государственных форм, позволяющих
быстро и удобно решать междугосударственные вопросы, какими неизбежно является
большинство вопросов создания ноосферы в их бюджетном или финансовом выражении.
В бюджетах отдельных государств такого рода вопросы в слабом развитии могут
подыматься и подымаются в государственных ассигнованиях на потребности академий,
где такие ассигнования есть, и в государственных фондах помощи научной работе,
где такие фонды существуют. В общем, они ничтожны по сравнению с предстоящими
задачами. Это касается одинаково и капиталистических стран и нашего
социалистического государства, если выразить расходы в единой золотой валюте.
68. Однако мы, мне кажется, сейчас находимся на переломе. Государственное
значение науки, как творческой силы, как основного элемента, ничем не заменимого
в создании народного богатства, как реальной возможности быстрого и массового
его создания уже проникло в общее сознание; с этого пути, очевидно, человечество
не сможет уже сойти, так как реально наука есть максимальная сила создания
ноосферы.
Стихийно, как проявление естественного процесса, создание ноосферы в ее полном
проявлении будет осуществлено; рано ли, поздно ли оно станет целью
государственной политики и социального строя. Это - процесс, корнями своими
уходящий в глубь геологического времени, как это видно по эволюционному процессу
создания мозга Homo sapiens (§ 10). Мощный процесс, совершающийся в биосфере в
длительности геологического времени, тесно связанный с энергетическими
проявлениями эволюции организмов, не может быть сдвинут в своем течении силами,
проявляющимися в кадрах времени исторического.
Старые мечты и настроения мыслителей, пытавшихся в большинстве случаев изложить
их в форме художественного воссоздания будущего, утопий - вылить свои, иногда
точные научные мысли, в форму научных социализма и анархизма, - всегда частью
наукой схваченные, - как будто близятся к реальному, в известной мере,
осуществлению.
Происходит большой своеобразный сдвиг в социальной идеологии нашего времени,
который недостаточно обращает на себя внимание и недостаточно учитывается, так
как неясно сознается ранее указанный геологический генезис научной мысли и ее,
созданное эволюционным процессом основание. Не сознается, что научная мысль есть
огромное, неиз...69
С конца XVIII в., когда в европейско-американской цивилизации ослабела сила
церквей, в эпоху философии просвещения и позже открылся путь более свободному
философскому мышлению; в научной мысли стала преобладать философская струя, с
одной стороны, мало отделимая или неотделимая от современной ей науки (философия
просвещения, формы лейбницианства, материализма, сенсуализма, кантианства и
т.д.), а с другой - разнообразные проявления христианских философий и
идеалистических философских систем - берклианства, немецкого идеализма
после-кантова времени, мистических исканий, которые входили временами в резкое
столкновение с достижениями науки и не считали себя ими связанными, даже в
областях научного знания.
Иллюзия и вера в примат философии над религией и над наукой стали ясными и
господствующими. Они могли по отношению к науке пустить глубокие корни, так как
часто трудно бывает отличить общеобязательное ядро научных построений от той
части науки, которая является в сущности условной, преходящей, логически
равноценной философским или религиозным объяснениям области научного знания.
Это могло и может и сейчас иметь место прежде всего потому, что логика научного
знания, естествознания в частности, до сих пор находится в запущенном и
критически не продуманном, не изученном состоянии.70
69. Наше внимание, конечно, сейчас должно быть обращено не на художественные,
утопические картины будущего социального строя, а только на научную обработку
социального будущего, хотя бы в художественной форме.
Здесь мы можем оставить в стороне анархические построения будущего, не нашедшие
пока ни жизненно важных проявлений, ни крупных умов, достаточно глубоко и
по-новому выявивших связанную с такой формой социальной жизни научно допустимую
и отличную от социализма жизненно возможную социальную структуру.
Оба течения социальной мысли правильно оценили могучую и неотвратимую силу науки
для правильного социального устройства, [дающего] максимум счастья и полное
удовлетворение основных материальных потребностей человечества. В научной работе
человечества как целого и там, и здесь признавалось то средство, которое могло
дать смысл и цель существованию человека и избавить его от ненужных страданий -
элементарных страданий - голода, нищеты, убийств в войне, болезней - здесь, на
Земле. В этом смысле и то и другое течение мысли, исходило ли оно из научных или
философских построений, вполне отвечает представлениям о ноосфере как фазе
истории нашей планеты, которая здесь на научных данных эмпирически утверждается.
Вера в силу науки неуклонно охватывала мысль людей Возрождения, но она нашла в
первых же апостолах социализма и анархизма - у Сен-Симона [1760-1825] и Годвина
[1756-1836] - крупных и глубоких творческих выразителей.
Реальное значение эти искания получили в середине XIX века, в работах крупных
ученых и политиков - Карла Маркса [1818-1883] и Энгельса [1820-1895] и в тех
последствиях, какие они вызвали в социально-государственной победе социализма -
в форме большевизма в России и в частях Китая и Монголии.
К. Маркс, крупный научный исследователь и самостоятельно мыслящий гегельянец,
признавал огромное значение науки в будущем, имеющем наступить социалистическом
строе; в то же самое время он не отделял науку от философии и считал, что
правильное их выражение не может друг другу противоречить. Это было в то время -
почти 100 лет назад - вполне понятно.
К. Маркс и [Ф.] Энгельс жили философией, ею обусловливалась вся их сознательная
жизнь, под ее влиянием строился их духовный облик. Почти никто в их время не мог
предвидеть, что они, современники видимого небывалого расцвета и влияния
идеалистической германской философии, современники Гегеля, Шеллинга, Фихте, жили
в действительности в эпоху ее глубокого заката и зарождения нового мирового
течения, гораздо более глубокого и по своим корням и по своей мощности -
расцвета точных наук и естествознания XIX века. В связи с этим действительность
не оправдала его [Маркса] и Энгельса представлений - примат науки над
философскими конструкциями в ХХ веке не может сейчас возбуждать сомнений. Но в
действительности научная основа работы Маркса и Энгельса независима от той формы
- пережитка 1840-х годов, в которую они ее - люди своего века - облекли. Жизнь
берет свое и с ней спорить бесполезно.
В действительности значение науки как основы социального переустройства в
социальном строе будущего выведено Марксом не из философских представлений, но в
результате научного анализа экономических явлений. Маркс и Энгельс правы в том,
что они реально положили основы "научного" (не философского) социализма, так как
путем глубокого научного исследования экономических явлений, они, главным
образом К.Маркс, выявили глубочайшее социальное значение научной мысли, которая
философски интуитивно выявлялась из предшествующих исканий "утопического
социализма".
В этом отношении то понятие ноосферы, которое вытекает из биогеохимических
представлений, находится в полном созвучии с основой идеей, проникающей "научный
социализм". Я вернусь к этому в дальнейшем.
Широкое распространение социалистических идей и охват ими носителей власти, их
влияние и в ряде крупных капиталистических демократий создали удобные формы для
признания значения научной работы, как создания народного богатства.
Новые формы государственной жизни создаются реально. Они характеризуются все
большим вхождением в них глубоких элементов социалистических государственных
структур. Государственная планировка научной работы в прикладных государственных
целях является одним из этих проявлений.
Но с поднятием значения науки в государственной жизни неизбежно в конце концов и
другое изменение в конструкции государства - усиление его демократической
основы. Ибо наука по сути дела глубоко демократична. В ней несть ни эллина, ни
иудея.71
Едва ли можно думать, чтобы при таком примате науки народные массы могли -
надолго и всюду - потерять то значение, которое они приобретают в современных
демократиях. Процесс демократизации государственной власти - при вселенскости
науки - в ноосфере есть процесс стихийный.
Конечно, процесс может длиться поколениями. Одно, два поколения в истории
человечества, создающего ноосферу, в результате геологической истории -
геологический миг.
70. Сознание основного значения науки для "блага человечества", ее огромной силы
и для зла, и для добра, медленно и неуклонно изменяют научную среду.
Уже в утопиях - даже старых утопиях эллинов - у Платона, государственная власть
представлялась в руках ученых - мысль, которая ярко проявлялась в большей или
меньшей степени в подавляющем числе утопий.72
Но реально уже наблюдаемое увеличение государственного значения ученых
чрезвычайно сильно отражается на их научной организации и меняет общественное
мнение научной среды.
Старое, характерное для XVI-XVII, отчасти XVIII столетий - эпохи мелких
государств Западной Европы и господства единого ученого языка -
внегосударственное единение ученых и писателей, игравшее большую роль в этом
веке, потеряло значение в XIX-XX вв., когда рост государств и рост науки вызвал
пробуждение и давление национального и государственного патриотизма. Ученые всех
стран приняли в этом движении большую, часто ведущую роль, так как реальные
интересы науки - общечеловеческие - поблекли или отступили на второе место перед
велениями социального или государственного патриотизма.
Но одновременно в связи с потребностями государственными, шедшими здесь в руку с
задачами научного знания и некоторыми межгосударственными объединениями
(приведшими к Лиге Наций после войны 1914-1918 гг.), начались в XIX в.
многочисленные разнообразные международные научные объединения в мировом
масштабе, сильно пострадавшие после войны 1914-1918 гг., и далеко не достигшие
вновь довоенного уровня.
71. Война 1914-1918 гг. и ее последствия - рост фашистских и социалистических
настроений и выявлений - вызвали глубочайшие переживания и в среде ученых. Еще
большее влияние может быть вызвал закончившийся после этой войны, давно
подготовлявшийся, охват всего человечества в единое целое, проявляющийся в
культурном обмене, благодаря успехам науки в деле общения людей, в небывалой
раньше степени и темпе. Война имела глубочайшие последствия, неизбежно
сказавшиеся на положении науки. Одним из них является глубокое моральное
переживание мировой ученой среды, связанное с ужасами и жестокостями величайшего
преступления, в котором ученые активно участвовали - оно было осознано как
преступление очень многими из принимавших в нем участие ученых. Моральное
давление национального и государственного патриотизма, приведшее к нему многих
ученых, ослабло, и, моральная сторона неизбежно выдвинувшаяся в научной работе,
моральная сторона работы ученого, его нравственная ответственность за нее, как
свободной личности в общественной среде, встала перед ним впервые, как бытовое
явление.73
Вопрос о моральной стороне науки - независимо от религиозного, государственного
или философского проявления морали - для ученого становится на очередь дня.
Он становится действенной силой, и с ним придется все больше и больше считаться.
Он подготовлен долгой, еще не написанной, даже не осознанной историей.74 Он
стоит совсем вне так называемой научной морали, которую пытаются создавать,
например, moral laique французского государства, которая является социальным и
философским построением, имеющим сложное и отдаленное к науке отношение, если
проанализировать ее содержание, и совсем отличное от проявления морального
элемента в научной работе, к которому я вернусь в другом месте этой книги.75
Название здесь не отвечает реальности. Это - мораль, не связанная с наукой, а
связаная с философией и реальными требованиями государственной политики,
попыткой заменить религиозную христианскую мораль. Она возникла в результате
долгой борьбы за веротерпимость, как компромисс идей французской революции с
реальной силой напора католически мыслящих граждан. Это является попыткой
государственной морали демократии, основанной на идее солидарности, попыткой
явно не имеющей будущего. Государственная мораль - какова бы она ни была -
политически-демократическая в данном случае, так же мало может удовлетворить
такому глубокому движению, которое с 1914 г. проникает все больше и больше в
круги ученых, так [же] не может их успокоить как [и] старая религиозная этика.
Преходящая форма демократического политического строя является слишком легким
поверхностным явлением для построения личной морали современного ученого,
мыслящего о будущем. Уже сейчас исторический процесс внес глубокое изменение в
понятие демократии, реально вскрыв значение экономической базы государственного
строя, и так же реально поставив идею государственного объединения всего
человечества для создания и осуществления ноосферы - употребление всех
государственных средств и всей мощи науки на благо всего человечества. Такой
демократический идеал ученого чрезвычайно далек от гражданской морали
французских радикалов.
72. Государственная мораль единого государства, хотя бы и социалистического, в
ее современной форме, не может удовлетворить критическую свободную мысль
современного ученого и его моральное сознание, ибо она не дает для этого нужных
форм.
Раз возникшее в ученой среде и неудовлетворенное чувство моральной
ответственности за происходящее и убежденность ученых в своих реальных для
действия возможностях не могут исчезнуть на исторической арене без попыток
своего осуществления.
Эта моральная неудовлетворенность ученого непрерывно растет, с 1914 г. все
увеличивается и непрерывно питается событиями мирового окружения. Она связана с
глубочайшими проявлениями личности ученого, с основными побуждениями ее к
научной работе.
Эти побуждения свободной человеческой, научно осознающей окружающее личности
глубже каких бы то ни было форм государственного строя, которые подвергаются
критической проверке научной мыслью в наблюдении хода исторических явлений.
73. В прошлом в истории человечества была попытка создания государственной
морали - но она была создана в изолированном от других, хотя и в большом
культурном центре - в Китае, когда геологическая сила научной мысли едва
проявлялась и сознания ее не было.
В конструкции китайских государств больше чем за 2000-2200 лет тому назад была
проведена идея отбора выдающихся людей в государстве путем широких конкурсов
всенародного школьничества для создания ученых государства, в руки которых
должна была быть передана государственная власть. Такой выбор государственных
людей в идее просуществовал многие столетия, связан с именем Конфуция, и реально
получил свое выражение в жизни.
Но наука, которая при этом понималась, была очень далека от реальной науки того
времени. Это была скорее всего ученость, большая культура на глубокой моральной
основе, она не вкладывала никакой новой реальной силы в руки ученых, которые
стояли во главе управления государством. Когда Китай столкнулся в XVI и XVII
столетиях с быстро создававшейся новой западноевропейской наукой, он некоторое
время пытался ввести ее в рамки своей традиционной учености. Но это, как я уже
указал (§ 60), кончилось в начале XVIII в. полным крушением и, конечно, это
своеобразное историческое явление далеко от того, что стоит сейчас перед мировым
коллективом ученых.
В ХХ в., при крушении старого Китая, произошло крушение и остатков старого
конфуцианства. Единая научная мысль, единый коллектив ученых и единая научная
методика вошли в жизнь китайских народов и быстро оказывают свое влияние в их
научной работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14