Эйнштейн указывал на тенденцию статистических моделей использовать линейные законы в описании явлений и пытаться планировать события. Но таким образом “теряется взаимодействие между элементарными телами. Истинные законы не могут быть линейными, и они не выводимы из линейных объяснений”. Говоря языком Аристотеля, Эйнштейн утверждал, что существуют “сдерживающие” причины, равно как и “предшествующие” причины, которые следует принимать в расчет при моделировании.Огромнейшая проблема моделирования заключается в том, что модели основаны преимущественно на измерениях и статистике, они “описательны”, а не “производительны”. Дэвид Бом указывал, что “статистика квантовой механики не что иное как алгоритм для приведения в действие наших инструментов”, но она не ведет нас к более фундаментальным открытиям. Он разделял опасения Эйнштейна, что часто более влиятельное и важное приносится в жертву легче измеримому. Это является несомненным не только для физики. С подобным явлением сталкивается НЛП во многих существующих сейчас психологических моделях и методах. Модель должна быть процессуальным инструментом, функция которого состоит в получении обширного описания всех наших опытов.По контрасту с описательной в производительной модели содержится минимальное число основных правил, производящих безграничное разнообразие комбинаций и результатов. В человеческом языке, например, немного определенных грамматических правил, благодаря которым мы можем соединять относительно малое число слов в бессчетное количество предложений. Кибернетика — это область науки, изучающая взаимодействие систем и элементов в самой системе. В своей статье “Вторая кибернетика” Магиро Маруяма дает элегантное определение той дилемме, на которую ссылался Эйнштейн в своих возражениях по поводу статистической квантовой механики. Речь идет о росте и развитии биологических систем:“Количество информации для описания полученных паттернов гораздо больше того количества, которое необходимо для описания производительных законов и положений первоначальных тканей. Паттерн рождается по правилам и благодаря взаимодействию тканей. С этой точки зрения нельзя получать информацию о взрослой особи, изучая только эмбриональные ткани. Она формировалась по мере их роста и только в результате их взаимодействия”.Эйнштейн также чувствовал, что статистические модели больше заняты описанием “полученных паттернов-результатов”, чем поиском производящих эти результаты законов. Они отнюдь не представляют собой точку отсчета для дальнейшего развития. Принятие описательных статистических моделей означает отказ от поиска фундаментальных объединяющих законов, по которым живет Вселенная.Эйнштейн был убежден, что эти законы можно открыть лишь в процессе развития, а не путем приложения к физическим явлениям статистических мерок. Вот что говорил об этом Маруяма:“…В большинстве случаев невозможно обнаружить простейшие правила функционирования модели после того, как действие завершилось, если только не пытаться применить все наборы правил. Если последние неизвестны, то для их поиска понадобится гораздо больше информации, чем для их описания. Это значит, что продуктивнее будет отслеживать перспективу процесса, чем ретроспективу. Генетик потратит массу времени и энергии, пытаясь вывести характеристики эмбриона из характеристик взрослого организма”.Проблема отслеживания перспективы процесса состоит в следующем: чем ближе мы к познанию действительных моделей, создающих структуру Вселенной, тем дальше от сенсорного опыта, тем неосязаемее совершенные нами открытия. Действительно, мы не можем видеть, слышать или чувствовать взаимодействие атомных частиц или непосредственно ощущать “гравитационную” или “электромагнитную” силы. Мы воспринимаем и измеряем только результаты их действия и постулируем воображаемую сконструированную “тяжесть” для объяснения эффекта. Эйнштейн был убежден, что концепции “сила тяжести”, “электромагнитная сила”, “атомы”, “причина — эффект”, “энергия”, даже “время” и “пространство” были во многом произвольными конструкциями, рожденными воображением (а не внешним миром), для того чтобы категоризировать и упорядочить сенсорные опыты. Он писал:“Человеку было ясно видно, что определенные концепции, например, такие, как причинность, не могут быть выведены из материального опыта логическими методами… Все, даже самые приближенные к опыту концепции рассматриваются с точки зрения свободно выбранного логического соглашения”.Наши органы чувств действительно не воспринимают такие понятия, как “причины”. Они констатируют только последовательность событий: случилось нечто, сразу за ним последовало второе. Например: “человек ударил по стволу дерева топором”, затем — “дерево упало”; или “женщина что-то сказала ребенку”, и “ребенок расплакался”, или “сегодня солнечное затмение”, и “на следующий день произошло землетрясение”. Согласно Эйнштейну, мы можем сказать, что “человек вызвал падение дерева”, “женщина заставила ребенка плакать” или “из-за затмения солнца произошло землетрясение”, но это только воспринимаемая последовательность событий. “Причина” — это свободно выбранная внутренняя конструкция, применяемая к ситуации. С той же легкостью можно было сказать: “сила тяжести вызвала падение дерева”, “нереализовавшиеся ожидания заставили ребенка плакать” или “внутренние силы земли вызвали землетрясение”.Эйнштейн указывал, что основные правила, по которым мы действуем в этом мире, и те, по которым живет сам мир, не видимы для нас. Он подытоживал:“Теорию можно проверить опытом, но нет пути от опыта к построению теории”.Подобная дилемма с той же силой применима и к психологии, неврологии и, возможно, к любой области человеческой деятельности. Чем ближе мы к первоначальным причинам, определяющим весь наш опыт, тем дальше от осязаемой реальности. Мы не в состоянии физически ощутить фундаментальные принципы и правила, порождающие наше поведение и опыт. Мы воспринимаем только произведенные ими эффекты. Если бы мозг попытался воспринять себя, неизбежно возникли бы темные пятна.И снова, поскольку вывести фундаментальные принципы из одного только опыта невозможно, статистические описания и измерения не приведут нас к этим основным законам. Мы должны использовать альтернативный процесс. По контрасту со статистической моделью квантовой механики, Эйнштейн предложил вместо выведения моделей или карт мира строго из статистических данных и измерений (все равно нам никогда не узнать, что представляет собой истинная территория) развивать новые модели реальности, рожденные воображением и “свободным мышлением”, новые карты мира и проверять их наблюдением.“Физика устанавливает логическую развивающуюся систему мышления, основа которой не может быть очищена от опыта; ее формирует свободное изобретательство. Доказательство истинности системы покоится на подтверждении сенсорным опытом. Отношение последнего к первому может постигаться только интуитивно. Эволюция идет в направлении возрастающей простоты логической основы. Для достижения этой эволюции мы должны признать тот факт, что логический базис все дальше от сенсорного опыта, и тропа, ведущая нашу мысль от фундаментального базиса к полученным в результате осмысления утверждениям, становится все более долгой и трудной”.Вот почему Эйнштейн считал воображение и “свободную игру с концепциями” столь важными. Они могут открыть такие двери, которые измерениям и статистике даже и не снились. Каким-то образом воображение действительно приближает нас к реальным механизмам и структуре нашего восприятия. Воображение в большей мере порождается нашим мозгом, а не опытами внешнего мира. И поскольку все модели мира сконструированы мозгом, то наиболее эффективными и успешными являются те, которые наиболее близки к способу функционирования мозга и потому естественны. Рожденное в недрах нашей неврологической системы воображение может обеспечить максимальное совпадение.Эйнштейн пошел даже дальше, говоря:“…Все наше мышление по природе своей — свободная игра с концепциями. Эта игра оправдана тем обозримым сенсорным опытом, который мы получаем с ее помощью. Концепция “истины” еще не может быть применима к этой структуре”.“В создании именно такого порядка сенсорных опытов определяющим фактором является один успех”.Заметьте, Эйнштейн считает, что теория должна соответствовать нашему сенсорному опыту (не только измерениям и статистике). Слишком часто теоретики занимаются как раз противоположным — подгонкой и опытов, и статистических данных под свои теории.Эйнштейн дает представление обо всем процессе моделирования в следующих строках:“Я вижу, с одной стороны, совокупность сенсорных опытов и, с другой, — совокупность концепций и предположений, запечатленных на страницах книг.Отношения между концепциями и предположениями подчинены логике, а задача логического мышления строго ограничена достижением соединений между концепциями и предположениями, в соответствии со строго установленными законами логики.И концепции, и предположения и, таким образом, “содержание” обретают “смысл” только через соединение с сенсорным опытом. Соединение это чисто интуитивное, по природе своей логике не подчиняющееся. Степень уверенности в этом соединении, этой интуитивной комбинации должна быть принята как данность, и только это (и ничего больше) отличает пустые фантазии от научной “правды”.Система концепций создана человеком, а также синтаксическими правилами, определяющими структуру концептуальных систем.Хотя концептуальные системы логически абсолютно произвольны, их цель — во-первых, установить полное согласие с совокупностью чувственных опытов; и во-вторых, поддерживать величайшее разнообразие входящих в них логически не зависимых элементов (базовых концепций и аксиом), т.е. неопределенных концепций и еще не постулированных предположений”. 3. БАЗОВАЯ СТРУКТУРА МЫСЛИТЕЛЬНОЙ СТРАТЕГИИ ЭЙНШТЕЙНА Избранная Эйнштейном область — физика, но все мы сталкиваемся с дилеммой в решении проблем, сходных с той, что описана в его трудах. Проблема эта подобна симптому, причина которого неявна — из-за сложности ли самой системы или из-за того, что не учтены все ее составляющие, которые могли бы внести свой “вклад” в “проблемное пространство”. Поразмышляйте над такого рода организационной проблемой, потенциально возникающей перед главным управляющим компании.Вы возглавляете фабрику “В”. Начальник вашего эксплуатационного отдела управляет шестью бригадами из восьми человек, работающими под руководством шести мастеров. Вы обеспокоены не слишком производительной работой бригад. Рабочие в этих бригадах выполняют только свои непосредственные функции. В результате замедляются и работа, и выполнение программы всего отдела. Ситуация меняется только в экстренных случаях. Вам также известно, что для более эффективной деятельности есть все условия, так как уровень способностей и компетентности ваших рабочих достаточно высок.Работаете ли вы менеджером, заняты ли в организационной сфере или нет, на минуту задумайтесь о том, как бы вы подошли к решению этой проблемы. Набросайте свои соображения на бумаге. Позднее мы вернемся к этому, и будет очень интересно, как меняются по ходу чтения этой книги ваши мысли.Наверное, вы уже задали себе вопрос: “А как такой гений, как Эйнштейн, приблизился бы к ее решению?” Возможно, большинство из нас просто отклонило бы этот вопрос: как может обычный “средний” человек вторгнуться в мыслительную лабораторию гения? Но теперь, вооруженные техниками психологического моделирования НЛП, мы можем заглянуть в мыслительные процессы гения. Рассмотрев некоторые микроэлементы, составляющие его мыслительную стратегию, мы сможем лучше понять творческий дар Эйнштейна.Наверное, лучшим началом нашего исследования будет знакомство с представлениями Эйнштейна о “мышлении”, “познании” и “разуме”. Эйнштейн был физиком, а не психологом, но его профессионализм в обращении с психологическими процессами бесспорен. Личность Эйнштейна изучали, задавали ему несметное количество вопросов, касающихся его теоретических открытий, он общался с величайшими психологами нашего столетия. Ученого часто интервьюировал основатель гештальт-психологии Макс Вермейер. Эйнштейн активно переписывался с Зигмундом Фрейдом, обсуждал фундаментальные элементы индивидуальной и социальной психологии и рассматривал их в аспекте служения миру на всей земле.Глубокое проникновение в мир мысли Эйнштейна, в его “мысли о мышлении” может дать нам важные ключи к пониманию психологических процессов, происходящих в личности гения.Когда большинство людей думает об Эйнштейне, то представляют себе запутанные математические формулы — бессвязные каракули, ясные только немногим физикам-эзотерикам — нечто совершенно не подвластное пониманию среднего человека. Но если обратиться к самому Эйнштейну, то кажется, что в его творческом мыслительном процессе совсем не задействована математика.“Ни один действительно продуктивный человек не мыслит в такой бумажной манере. Это лишь позднейшая формулировка осмысляемого, они нужны для письменной фиксации процесса. Аксиомы передают суть в сжатой форме. Когда приходит открытие, то списывать его удобнее и проще таким образом; но мысли-откровения не вырастают из манипуляций аксиомами”.Вместо прославления достижений своего разума или окутывания их сложными математическими формулами Эйнштейн утверждал: “Вся наука ничто иное, как обработка повседневного мышления”3.Как и Эйнштейн, НЛП соотносит базовые процессы повседневного мышления с сенсорным опытом:“Наш психологический опыт состоит из яркой последовательности сенсорных опытов, картин-воспоминаний, образов и ощущений. В отличие от психологии, физика обращается непосредственно к сенсорным опытам”.4Эйнштейн различает: 1) “сенсорные опыты” как информацию об окружающей среде; 2) “картины воспоминаний” или впечатления, оставшиеся от полученных сенсорных опытов; 3) “образы” (предположительно внутреннего происхождения в отличие от “сенсорных опытов”, приходящих из “внешнего мира”) и 4) “чувства” (наши субъективные реакции на сенсорные опыты, воспоминания и образы). По Эйнштейну, эти четыре категории формируют совокупность опытов, из которых мы отбираем и комбинируем, выстраиваем собственные ментальные модели мира.С точки зрения НЛП, интересно заметить, что его определение очень визуально — “ яркая последовательность”, “ картины воспоминаний”, “образы”. Он упоминает ощущения, но совсем не соотносит их ни с аудиальной ни с вербальной репрезентативной системой.И действительно, Эйнштейн утверждал, что для наиболее значительных его открытий язык (вербальный или математический) не играл практически никакой роли. В интервью Максу Вермейеру о развитии теории относительности, Эйнштейн заявил:“Мысли эти не приходят в каком-либо вербальном воплощении. Я вообще очень редко думаю словами. Мысль приходит, и только после этого я могу попытаться выразить ее в словах”. Когда я (Вермейер) заметил, что многие мыслят всегда словами, он только рассмеялся”.Вместо слов или математических формулировок Эйнштейн, по его утверждению, мыслит преимущественно визуальными образами и ощущениями. В письме к когнитивному психологу Якову Хадамарду Эйнштейн объяснял:“Язык или слова, написанные или произнесенные, похоже, не играют никакой роли в механизме моего мышления. Физические сущности, кажется, служащие элементами мышления, — это определенные знаки и более или менее ясные образы, которые можно “добровольно” воспроизводить и комбинировать.…Существует, конечно, определенная связь между этими элементами и соответствующими логическими концепциями. И также ясно, что стремление выйти наконец на логически связные концепции — своего рода эмоциональный базис в достаточно смутной игре с вышеупомянутыми элементами. Но, взятая с психологической точки зрения, подобная комбинаторная игра представляется сущностной чертой продуктивной мысли — до того момента, как появится какое-либо соединение с логической конструкцией — в словах, в других ли знаках, доступных для восприятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19